Любовь моя- Атлантида. Бедная Гортензия. Ч. 8

Розена Лариса
Из книги: "Любовь моя Атлантида", Воронеж, 1999,Центрально- чернозёмное- книжное издательство; Екатеринбург, 2022, Ридеро; Стихи.ру ;канал на Дзэне "Чудачка"; Изба- Читальня; ОК,Проза.ру
Б.М.

БЕДНАЯ ГОРТЕНЗИЯ

Моя прабабушка долгое время жила в Англии, много слышала от тамошнего населения удивительных историй и одну из них, в бытность свою, она  поведала мне.
 О, тишина! Прислушаемся к каждому шороху, каждому звуку. На свет рождается цветок, невиданной красоты! Тише! Тише! Вот появился росток, вот он уже превратился в бутон и, наконец, бутон захотел жить, сиять и восхищать  всех в виде прекрасного благоуханного цветка – Гортензии!
Итак, начинается повествование:
В семнадцатом веке в Италии, в Риме,  в  благочестивом семействе Манчини  родилась девочка невиданной красоты.  Назвали её Гортензией. Её дядя – богатый и вездесущий Мазарини был министром во Франции и опекал своим вниманием и советами королеву. Помимо неё, следил одновременно и за судьбами своих племянниц из семейства Манчини. Там ещё были четыре восхитительных сестры, помимо Гортензии. Но она была прекраснее прочих. Каштановые, густые, блестящие волосы. Огромные карие глаза с поволокой, прямой, поистине, греческий нос и пухлые яркие губы. Сложена, словно Венера милосская.  По тем временам была образованной, милой, обаятельной, умеющей поддержать разговор в обществе. Знала несколько языков. Музицировала, писала стихи. Ну, в общем, эта девица достойна была стать королевой, не менее. Она уже с детства привлекала к себе внимание мужчин. Приметив её, они останавливались,  и,  пожирая её глазами. Затем поворачивались и шли или ехали за ней, сопровождая её до самого жилища. Благо,  она всегда выезжала со слугами или воспитательницами.
В тринадцать лет её увидел английский король Карл 2, влюбился в юную девочку и попросил её руки. Но дядя Мазарини отказал ему. В то время он был королём без трона. Скитался по Европе, в безденежье, не имея чётких перспектив. Дядя отказывал ей в  замужестве и со многим другими титулованными особами, вызывающими у него подозрение, что они не смогут обеспечить его любимую племянницу, как должно, как того она заслуживает.
 В скором времени у английского короля Карла второго дела изменились. Он вступил на английскую землю и стал королём. Плакали тогда дядюшка  Мазарини и его племянница…
Наконец он выдал её замуж за Арман Шарля де Ла-Порт, маркиза Де-Мейере. Тот слыл очень богатым человеком, но подозрительным, ханжой, «борцом за нравственность», «видел» везде разврат среди слуг, знакомых и друзей. Был,  к тому же, скареден, берёг каждую копейку, жильё содержал очень скупо.
Молодая Гортензия не могла привыкнуть - ни к его жадности, ни к его подозрительности, ни к его жестокости. В его замке она изнывала от скуки – он её никуда не выпускал. Да и сам замок вызывал ужас. Давно не делался ремонт многих жилых помещений. Черепица на крыше  развалилась, и когда шёл дождь,  он заливал жилые помещения, приходилось ставить бочки для сбора воды. В залах было  холодно, сыро, гулял ветер. Стены были облезшими, тёмно – бурого цвета. Шпалеры на стенах выцвели, продырявились во многих местах, половицы со стоном скрипели, и, казалось, кто-то рыдает, когда наступали на них. В центральном зале размещались воинские доспехи,  но они  поржавели и выглядели не воинственно, а жалко. Гортензия с супругом никуда не выезжали и не приглашали гостей к себе, одна радость была  у бедняжки – возиться с маленькими детьми, коих она рожала от своего сварливого, неуживчивого супруга. Поговаривали, что он был немного не в себе,  без царя в голове. Да и сам он выглядел не лучшим образом - череп лысый, нос крючкообразный, высокий, худой, сгорбленный, с длинными руками и ногами. Его вид тоже говорил сам за себя.
Жить ей было там нелегко ещё и потому, что слуги у них не задерживались долго. Ей приходилось смотреть за всем самой, но она была ещё очень молода, избалована нежностью, вниманием в своей семье, её никто не учил следить за хозяйством,  не  готовил  к такой жалкой участи. Как-то они с супругом сидели в столовой. Ужин подавала неопрятная служанка. Смотреть было на неё неприятно. Волосы не чёсаны, передник грязный, поднос не мытый. На нём находились серебряные приборы, она  торопливо ставила их на стол.
-Почему Вы так спешите, голубушка?- спросила её  Гортензия.
-Мне некогда, госпожа. Много ещё дел, до полночи не управиться! – При этом, отвечая, она широко раскрывала рот. О, что увидела  Гортензия! Все передние зубы у бедняжки отсутствовали. И она вспомнила,  супруг, при найме слуг на работу  велел выбивать всем передние зубы, чтоб они не привлекали внимание к себе людей другого пола. Гортензия замерла от ужаса. Служанке-то всего было пятнадцать лет! Заметив её удивление, та с издёвкой спросила:
- Госпоже не нравится, что у меня нет зубов? Так это дело рук Вашего  супруга!
- Ну, тогда и не надо было сюда поступать на службу! Зачем давать себя так уродовать? – чуть не закричала, обычно спокойная, хозяйка.
-Сидела без куска хлеба, пришлось торопиться с работой. Мне ведь всё равно -  нравлюсь я кому-то или нет. Главное - помочь прокормить семью.
-Боже, как страшно, оказывается, всё в настоящей жизни, одни какие-то ужасы!- Содрогаясь, произнесла юная госпожа.
-Да, верно, спасибо за сочувствие, - с теплом в голосе,  прошептала  смущённая служанка.
-Приходи сегодня вечером ко мне, когда кончишь с делами, я поищу тебе что-нибудь приличное из одежды из своего гардероба, - пообещала Гортензия, видя, что та выглядит совершенной оборванкой, подумав про себя: «Боже мой! Как тяжело существовать в наше время бедному люду! Да и мне было б несладко, окажись я одна   и без средств…».
- Спасибо, госпожа, - ещё раз поблагодарила девчурка, чуть не плача, собрала со стола пустую посуду и быстро вышла. Гортензия, нервничая, обратилась к мужу:
- Это ужасно - всем слугам Вы приказываете выбивать зубы, дабы они не блудили!
- Но что же в этом плохого? – Огрызнулся он.
- Это чрезвычайно  дико! – Ответила она возмущённо. Вечер, как всегда, явно не удался. Надо было немедленно успокоиться, чтобы не расплакаться. Она вышла из-за стола, не дожидаясь, когда он встанет,  и поспешила в детскую, чтобы поиграть с детьми, отвлечься, прийти в себя.
«Вот это жизнь у меня! Он сумасшедший. Куда от него деваться? Отбивает всем мраморным статуям гениталии в греческой галерее, думая, наверное, что с ними я  могу изменить ему или служанки спознаются с  этими бесчувственными изваяниями! Ревнует меня на каждом шагу к женщинам и мужчинам. Сделал из меня затворницу, совершенную монахиню. Требует, чтоб я полдня молилась.  Мы ни с кем не общаемся! Жаль   детей. Что они увидят при таком отце?! Зато покойный дядя герцог Мазарини долго выбирал для меня мужа! Замучился выбирать! Спасибо ему!».
-Мамочка, мамочка пришла! – Заверещали детки, когда она вошла в их комнату. Они тоже были неопрятно одеты в старые затрёпанные платья и рейтузы. Но мордашки у них были милыми и забавными. Дети всегда веселы и беспечны, даже когда скудно одеты и плохо накормлены.
-Во что мы будем играть, мои милые? – Спросила она рассеяно.
-Давайте в  прятки! – запищала младшая девочка.
-Расскажи нам лучше сказку! – уговаривала другая.
-Нет, лучше поиграем в кукольный театр! – убеждали прочие.
-Хорошо, давайте сделаем всё по очереди. Но сначала расскажу вам сказку про одну очень несчастную  королеву.
Детки сели в кружок около своей молоденькой мамы и стали внимательно слушать,  запихнувши пальчики в ротики.
-В некотором царстве, в некотором государстве жила была одна бедная королева. Она почти каждый день проливала горькие слёзки, такая она была горемычная, - дети постепенно  закрывали глазки. Она потихоньку переносила их в постельки.
Уставшая от переживаний,   еле дотащилась в свой будуар. Его вид тоже желал лучшего. Жалкая кровать без полога, простыни застираны и заштопаны. На полу – маленький истёршийся коврик. В углу – кривое зеркало и  шкафы - с оторванными дверцами. В комнате - душно. Она распахнула узенькое окно, села на кушетку. Мыслей не было. В дверь постучались. Вошла служанка, обратившись к Гортензии произнесла:
-Госпожа, Вы меня звали? Я пришла.
-Я звала? Ах, да, я же обещала дать Вам что-то из своих нарядов! - Она стала рыться в своих шкафах, вынула несколько платьев, метнула их в руки служанки со словами, - меряйте!
Та разделась, и Гортензия увидела, что ноги её исцарапаны.
-Что  такое, в чём дело? – Решительно стала она наступать на девушку. Та внезапно расплакалась.  - Да рассказывайте же! 
-Да что рассказывать? – Еле промямлила служанка.
-Кто  виновник? – Побледнела хозяйка, почти уже догадываясь обо всём. - Говори, или накажу!
-Господин, Ваш супруг!
-Когда это произошло?
-Недавно, точно не помню, госпожа.
-Почему ты согласилась? Это же позор для молодой девушки!- Продолжала Гортензия.
-Не соглашалась. Он в коридоре сбоку вынырнул, зажал рот и потянул в нишу.  Простите меня, госпожа, простонала бедняга.
-За что тебя прощать? Ты не виновата. Этот человек делает вид, что ненавидит разврат, а сам? Ещё и зубы вышибает!
-Что же делать? – Заплакала служанка.
-Убежим отсюда, согласна? – Загорелась идеей Гортензия.
-Мне некуда бежать, - промямлила девица.
-Со мной, куда-нибудь пристроимся.
-А дети останутся? Ведь они здесь одни пропадут! - Встревожилась та.
-Нет, детей попрошу своих родных забрать к себе. Скажу супругу: «Нам всем надо немного развеяться». Согласна? – Всё более воспламенялась Гортензия.
-Да! – Не колеблясь, подтвердила служанка.
-Ну и всё! Дело решёное! – Подвела итог госпожа. – Иди, голубка, собирайся, но тихонько, чтоб было незаметно. Скажу мужу:  «Едем отдохнуть к моим родным». Заберём детей, и уедем.
-А дальше что делать? Куда мы с детьми направимся, госпожа?
- Я же тебе уже сказала - оставлю у родных, и поедем далее. Старайся более с этим дикарём не сближаться. Забеременеешь, куда тебе тогда будет деваться? И что с ребёночком будет?
-А если я не смогу отбиться от него? Он же невероятно сильный. Я сама желаю не попадаться ему на глаза.
-Тогда кричи, что будет мочи, я услышу, прибегу и выручу тебя.
-Всё поняла, благодарю Вас, госпожа! – Она низко поклонилась, взяла платья и направилась к себе.
Гортензия уже решила готовиться ко сну, но вдруг раздался истошный крик.  Полуобнажённая, она выбежала из своего будуара и помчалась на шум. И что она увидела в коридоре, в нише? Бедолага барахталась,  под её супругом и кричала. Гортензия подбежала, сняла с ног туфли с острыми  огромными каблуками и стала колотить насильника по спине. Он обернулся,  в это время, служанка вывернулась и убежала. Гортензия раскричалась на мужа:
-Негодяй, что делаешь здесь ночью с этой девочкой?! Ты уже сотворил мерзость, вновь начинаешь пакостить, шелудивый пёс? Вон! И никогда не приближайся более к моей служанке!
-Дура! Она сама ко мне пристаёт с этим, прохода не даёт!  –   Закричал он, замахнувшись на жену.
Но она показала ему на туфли:
 - Только тронь, у меня есть чем обороняться! Вон!  Чтоб носа твоего не видела около неё. И зубы ей выбил, и насиловать желаешь!  - Кричала она.
-Да я с ней ничего такого не делал, хотел только убедиться, девственница она или нет!
-Мне всё ясно! Каждую минуту ночью спать не даёшь, проверяешь - одна ли я в постели? Грозишь, глаза выколоть мне, если заподозришь, а сам!?
Вернувшись к себе, она села на пуфик, задумалась: «Нет. Оставаться с такой скотиной более нельзя. И детей перекалечит, и со мною непонятно что может сотворить. Мыслит неадекватно, денег не даёт, распутничает. Жадничает. Живём впроголодь, словно нищие. А ведь он самый богатый человек в стране! Вот тебе и вышла замуж прекрасная Гортензия, руки которой добивались короли и герцоги! Да, определённо, надо быстрее всё менять! Ибо так недолго и до беды! Сейчас спущусь к служанке, прикажу ей всё собрать и быть наготове. Когда позову, чтоб брала свои вещи, и будем - таковы. Мне надо тоже складываться.  Дня через два пустимся в путь - скажусь больной, уставшей, объясню - мне надо отдохнуть в своём семействе.  Нет, наверное, завтра утром я всё скажу служанке. Сейчас это может показаться подозрительным, спать! Было много приключений и очень неприятных. Итак, решено!». Она сама застелила себе постель, легла, вытянулась, зевнула и закрыла глаза.  Ночной благодетель Морфей посетил её  и успокоил.
Утром она договорилась обо всём со служанкой. Когда женщины и дети уже были готовы к побегу, она заявила своему мужу, что желает посетить своих родственников и отдохнуть немного у них, так как она плохо себя чувствует. Но не тут-то было. Супруг отказал ей в этой поездке и услал из Парижа в Бретань, приказав ей там оставаться  и жить одной. То есть это являлось для неё ссылкой,  он избавлялся от очень пылкой жены. Теперь ему никто не будет указывать, что  делать, как поступать.
Поплакав немного из-за того, что план побега не удался, она осталась в Бретани, небольшом домике с единственным слугой – соглядатаем.  Дом был старый, холодный, неудобный, давно требовал ремонта, но хозяин был скупым и деньги на ремонт в своих поместьях тратить не собирался. Там ей было очень одиноко, трудно. Ни общества с образованными людьми, ни вообще, мало-мальски, приличных условий жизни. Еда была скверной, хорошо ещё, что ей поставляли свежее молоко и яйца с близлежащей фермы. Надо было обходиться ими и какой-нибудь кашей. Мяса не было. Она еле выживала, словно  находясь в тюрьме, в одиночной камере.
Как-то, гуляя по немощёному бульвару в центре Бретани, она обратила внимание на милую, прилично одетую девушку. Они часто встречались на прогулках и, наконец, стали здороваться друг с другом. Потом Гортензия пригласила её к себе в дом, начали беседовать о живописи, литературе, поэзии, Гортензия почитала ей свои стихи. Она была образованной женщиной, любила читать, вела дневниковые записи. Приятельница внимательно слушала:
ГРАЦИОЗНОЕ
Ветка сливы небрежно и лихо
Поднесла мне листочек  - ладонь.
Грациозно, прозрачно и тихо,
Потревожив лилейную сонь.
Ароматы весны и деревьев,
Трав певучих и сонных наяд
Из далёких воздушных кочевьев –
Меня свежестью жизни пьянят.
Разливается утро безбрежно –
Тихость ранней и робкой поры.
Онебесен и осолнечен нежно –
Сад притихший – весенний порыв.
 Девица, её звали Мадлен,  похвалила подругу и попросила ещё почитать ей стихи. Гортензия согласилась:
Жмурки листьев из засады,
Нега трав, раздолье снов.
Тень жимилости в ограде,
Неба призрачный покров.
Лето брызжет синевою,
Из лучинок – солнцепад.
И возвышенному строю
Дух Божественного рад…
– Стихи – великолепны! Вы – умница! Я поняла, Вы описываете этот сад! Конечно, он - единственная отрада здесь, но всё-таки скучно! – Протянула она с сочувствием.
-И не говорите, - поддержала её Гортензия, - согласна с Вами!  Скучно! Но что же делать? Выбора нет!
-Ничего не могу Вам предложить на этот счёт, милая поэтесса! – Улыбнулась сердобольная Мадлен. Она же видела и этот старый скрипучий дом, и что находится  внутри, и как тяжко там обретаться. «Бедная- бедная Гортензия! Ей бы надо пребывать в королевских покоях, не менее! А её загнали в разваливающийся домишко, с выбитыми окнами, провалившимися половицами, дырявой крышей, чадящей печкой, засорёнными дымоходом и трубой!  В такие жилища должно помещать прокажённых, но не  прекрасных, талантливых, образованных женщин! Что же за человек, её муж? Про него ходят такие байки!  Посмотреть бы на него! Психически больной только может  так поступать со своей  второй половинкой. И от такого деспота, навряд ли, ей удастся когда-нибудь убежать! О, какие же мы, женщины, несчастные и не защищённые от мужей  - тиранов и извергов! И я её  уже полюбила за ум, обходительность, образованность, мягкость. Многому от неё учусь. Сейчас она помогает мне сочинять стихи. Это занятие мне очень нравится. Я тоже тянусь к прекрасному. Не желаю жить  бесполезной травой! Я же её учу играть на свирели, рожке, лютне, флейте. Ей тоже нравится такое занятие. Но иногда, она оставляет всё и, вспоминая о детях,  тоскует, плачет, ведь её разлучили с крохами навсегда. Поистине, бедная Гортензия! Более ничего не скажешь!».
 Они сдружились и часто проводили время вместе. Обе приобрели певчих птичек, слушали их рулады, пили вместе чай, читали стихи, играли в лото, иногда, засиживались допоздна, тогда подруга оставалась на ночь гостевать у Гортензии.
Но злые люди не зевали, подсматривали, подслушивали и доносили супругу, что его жена состоит в интимных отношениях с другой женщиной. Муж, ограниченный ревнивец, внезапно нагрянув со слугами, заточил супругу в монастырь вместе с подругой для перевоспитания.  Там условия жизни были  очень суровыми, их не выпускали даже на прогулку в монастырский двор, трапезы  скудные, постные. Кельи - без удобств, не отапливались. Их заставляли постоянно молиться, развлечений никаких. Разговаривать  запрещали. Тогда они взбунтовались, наделали  всяких неприятностей для монахинь: развели мышей в кельях, в святую воду  налили краску для волос. Потом  это мелкое озорство им надоело,  решили, всю жизнь здесь проводить они не собираются и убежали через дымоход в одной из келий.
Оказавшись на свободе, они разошлись в разные стороны, ибо вместе они были бы очень заметны и их сразу бы вернули назад.
Гортензия появилась в Париже. Но средств  у неё совсем не было. Не на что  было жить. Она немного поплакала и стала искать знакомых, дабы  ей устроили встречу с королём Франции – Людовиком 14. Знакомые ей в этом помогли, так она оказалась в Версале. Король в это время был на прогулке. Она сидела в парке на скамейке и любовалась окружающим. Всё было необыкновенно красиво и ухожено. Чувствовались заботливые руки больших искусников. Здесь находилось много замысловатых фонтанов, беседок, обвитых плющом, гротов, павильончиков  для ласк влюблённых. Когда король проходил мимо, она встала, приблизилась к нему, сделала  затейливый реверанс и попросила об аудиенции. Людовик 14, увидев, как она прекрасна,  назначил ей время встречи во дворце.
Самые любимые её наряды остались в замке супруга, пришлось занять денег у знакомых и приобрести  новое модное платье. У неё был хороший вкус, как у парижанки. Платье было роскошным, от знаменитого портного. На головке шаловливая причёска, будто у юной, кокетливой девочки. Когда она появилась во дворце перед королём, он был сражён её изысканностью, утончённостью, необыкновенной грациозностью. «Вот это женщина,  - подумал он, - как  она восхитительна! Но иметь какие-то отношения с ней  нельзя при таком странном муже. Он и на меня  может кинуться с ножом, чтобы сделать  добродетельным скопцом.  Рассказывают,  всем статуям в своём замке он поотшибал гениталии, кроме себя самого. Надо же, какие ещё есть чудаки на свете!».
-Мадам, Вы – прекрасны! Разрешаю Вам сесть! – произнёс король.
-Сир, простите меня, я отнимаю у Вашего величества драгоценное время помимо своей воли.
-Что Вы, мадам! Вы  превосходны,  сердце замирает от счастья, что есть такие совершенные создания на земле, целый день сегодня я буду в приподнятом настроении, поверьте!
-Благодарю, сир! Вот что значит, воспитанный, куртуазный человек. Недаром Ваше величество называют королём - солнце. Вы – восхитительны, любезны и добры! Отогреваете всех своим теплом, словно светило! Я пришла к Вашему величеству со своим несчастьем.
-Слушаю Вас внимательно и благодарю за любезность.
-Спасибо, сир! Я покорена Вами. Но, простите мне  мою нескромность – я не имею никаких средств для жизни. Мои денежные счета в банке арестовал мой муж и не даёт мне ни копейки. Имея достаточное состояние, я стала нищенкой, сир!  - И она всплакнула, вытирая кружевным платочком прелестные глазки.
-Ну что ж, такой прекрасной даме нельзя ни в чём отказать. Мадам, я назначаю Вам, достаточный для проживания, пенсион! Прошу Вас, не беспокойтесь! – Воскликнул король, волнуясь от слёз красавицы. Он был одним из тех, кто, как  говорил Данте, «стремится облагородить душу поклонением красоте».
-О, благодарю Вас, сир, за великодушие и щедрость! – И она замерла в глубоком реверансе, восхищённая и признательная.
-Мадам, Вы неотразимы. Я дам бал в честь Вашего появления в наших пенатах. Вы затмите всех своей утончённой красотой, изысканными манерами, изяществом и  вкусом. Мои придворные придут в изумление и восхищение, уверяю Вас!
- О, сир, благодарю! – Гортензия внезапно зарделась, словно юная девушка. От неё исходили некие завораживающие флюиды. Точно совершенная статуэтка, стояла она перед ним. Округлые покатые плечи, маленькая, скользящая на поверхность платья - грудь, тонкая талия, и улыбка девственницы -  манящая и загадочная. Облако очарования окутывало её своим шлейфом. Мнилось, она  создана  только для королевских покоев!
«Хороша,  и говорить нечего!  Немного понимаю её мужа, обладая таким цветком, сойдёшь с ума от ревности! Боже мой, какие же мы, всё-таки, мужчины эгоисты! Нашим женщинам ничего нельзя, а нам самим всё можно. Хорошо мы пристроились на этом свете! А чем она отличается от мужчины? Только, разве, здравым смыслом и, сражающей наповал, женственностью? Я слышал – она необыкновенна, умна, образована, пишет литературные опусы, умеет поддержать любую беседу, содержит в порядке дом, добрая христианка. Ну, ещё и немного ветрена. А что это за женщина, если в ней нет кокетства, прихотей, шаловливости!?  Слов не нахожу, она - восхитительна!».
Выйдя из приёмной короля, Гортензия была на седьмом небе от счастья. Ей не дадут пропасть, умереть с голоду! Она будет жить по-человечески, как полагается ей, герцогине Мазарини. (И её муж, и она взяли этот титул). Забыв обо  всех невзгодах, Гортензия улыбалась. Спускаясь со ступенек лестницы,  она оступилась, чуть не упав. Её поддержал изысканный молодой кавалер, вдруг и второй подхватил за локоток. Она рассмеялась от такого внимания, поблагодарила их за учтивость. Они стали назначать ей свидание, отталкивая друг друга. Повздорив между собой, вызвали друг друга на дуэль.
Гортензия побледнела. Ей, безусловно, было лестно, что из-за неё  мужчины дерутся, но в то время дуэли были под запретом и все, кто принимал в них участие – наказывались. Как ни старалась она примирить драчунов, ничего  не получалось. Дуэль состоялась. Она со страхом ждала исхода. Один молодой кавалер был убит, скрыть это происшествие не удалось.  Весть о состоявшейся дуэли  мгновенно разнеслась по дворцу.
Мать убитого юноши,  пришла к королю и стала требовать отмщения за  сына и наказания  кокетке, из-за коей произошла дуэль.
-Сир, я требую справедливости и наказания этой женщине, предмета их вожделения и спора! Если так всё оставить, то скоро всех наших сыновей изведут красивые дамы.  Погубят дуэлями, стравливая  между собой.
Выслушав мать убитого, король пообещал рассмотреть её жалобу. Но сам подумал: «Надо сказать придворному Жану, чтоб он немедленно предупредил красавицу Гортензию, ей надо удалиться с нашего горизонта, иначе её ждёт неприятность! А как досадно! Во-первых, славно при дворе иметь  такую  очаровательную фрейлину, во-вторых, её просто жаль, бедняжка, не успела освоиться от своих бывших несчастий, как, оказывается, её  новые поджидают!  Не хочется расставаться,  но придётся, увы!».
 Жан, не теряя времени, намекнул ей об этом. Гортензия, дабы не искушать судьбу, собрала свои вещи и направилась к морю. Там упросила капитана одного судна, который держал курс на Италию, взять её с собой. С неё даже денег не взяли за плавание. Капитану хватило улыбки и  обходительности необыкновенной красавицы! Она же была рада, потому что  финансов у неё  было мало.
Находясь на корабле, она имела отдельную каюту и очень хороший,  разнообразный стол. Сам капитан, когда был свободен, заходил к ней, развлекая интересными байками из своей корабельной жизни. Он рассказал ей, как однажды их чуть не полонили пираты. Еле отбились:
-Дело обстояло так, - начал он,- возвращались мы из Индии с драгоценными камнями - рубинами, бриллиантами; шёлковыми тканями, восточными пряностями. Но на душе было неспокойно. Камни выкрали хитростью и силой в пагодах, из украшений бога Шивы и других богов и богинь. Я не  разбираюсь в их мифологии, знаю только, выманили драгоценности обманом,  подкупами. Эти реликвии для индусов были священны, а для нас они были – деньгами, богатством. Итак, плывём, подсчитываем, кто, сколько получит при дележе, да надо было ещё английской короне кое-что оставить, вдруг смотрим, подплывает к нам судно без флага и обозначений, идёт на сближение, понимаем – будет брать на абордаж. Начинаем готовиться к бою. Нападение началось стремительным, яростным. Мы  отбивались, желая быстрее уйти от них. Но не получалось. Они зацепили нас и уже несколько человек стали перепрыгивать на нашу палубу. Тогда мой помощник закричал – бросайте бочки с драгоценностями в воду и всё нормализуется! Нас прокляли индийские боги. Быстрее выкатывайте их из трюма и мечите в море, немедленно! А те, несколько человек, уже на  нашей палубе хозяйничают. Матросы моментально вышвырнули бочки. Это нас спасло. Пираты поняли, в чём дело  - и ну нырять за ними. Когда они отвлеклись, мы перестреляли одного за другим их людей на нашем корабле и отплыли восвояси, приплыв благополучно к английским берегам.
-О, так Вы – герой! – воскликнула с восхищением Гортензия.
-В своём роде, - да! - Ответил польщённый капитан.
-Но всё-таки что-то осталось и Вам, не зря плавали?  -  Спрашивала, оживляясь, красавица.
-Конечно, на одних пряностях и тканях все убытки покрыли.
-Значит, Вам повезло, индийские боги Вас, видимо, простили!
-Выходит так! – Усмехнулся рассказчик.
  Ей было весело, она улыбалась, забывая все свои трудности, с удовольствием слушая его рассказы. Но когда капитан удалялся, она начинала плакать, понимая, что у неё ничего не складывается, преследуют одни неудачи и неприятности. Угораздило же её столкнуться с этими двумя ершистыми молодыми петушками на лестнице в Версальском дворце! Ей   уже улыбалось жить при французском дворе, и вот вновь она в скитаниях, как перекати - поле под сильным ветром, катится и катится, а куда? Непонятно! О, Горе!
Наконец – она в Риме! Уставшая, за время плавания на корабле, она направилась  сразу в палаццо  своей сестры Марии. Увидев их большой  сумрачный дворец, она остановилась. Навстречу вышел дворецкий с вопросом – что ей здесь надо? Она объяснила – приехала навестить сестру Марию. Её впустили вовнутрь. Навстречу выбежала сестра, бледная, постаревшая, измученная. Они обнялись, расцеловались и поднялись по высокой,  огромной, неудобной лестнице наверх, зашли в её палаты, вновь обнялись и расплакались. Гортензия поведала ей о своей несчастливой жизни, а Мария о своей. И у той и у другой была почти одинаковая ситуация. Муж плохо относился к Марии, не считался с ней, изменял, тиранил. Даже  бил, она никому об этом не сообщала, только плакала! Когда всё это услышала Гортензия, она присела на атаманку и скорбно произнесла:
-Зачем жить и мучиться, ждать, когда тебя преждевременно похоронят из-за переживаний и скорбей? Надо рвать бесповоротно и окончательно. Думаю, надобно его оставить, тем более, у Вас пока нет детей!
-Я тоже так считаю, да всё не решалась из-за трусости и боязни пропасть окончательно. Мои деньги все у него!  Зато у меня остались мои драгоценности. Их можно будет продать и жить вполне прилично! Теперь я укрепилась после разговора с тобой и желаю вместе покинуть это горестное жилище!
-Ну и правильно! Собирайся,  едем! Нечего  думать сто раз об одном и том же! Надо действовать. Складывай-ка свои вещи! Тем более у тебя будет возможность продать украшения! Ты счастливей меня. У меня вообще ничего нет!
-Хорошо, идём, ты поможешь мне. А прежде, если хочешь, я покажу  тебе наш дворец.
-Не хочу, он мрачный, словно склеп, даже мысли в голове все замораживаются. Не желала бы жить я в таком помещении.  Вижу, здание старинное, но грозное, угрюмое, немало на своём веку, наверное, испытало передряг. Ты же сама знаешь – Италия – есть Италия, много чего у нас происходило устрашающего!
Время побега выбрали ночное. Слуги были подкуплены. Хозяин спал крепко, ни о чем, не догадываясь, при выходе их ждала, предварительно нанятая  карета. Все, разместив в неё, они тронулись в путь.
Вскоре их пути разошлись. У Гортензии не было средств. Но вешать себя на шею сестры она не стала. Вспомнила о герцоге Савойском, сватавшемся некогда к ней и поехала к нему, в Турин. Он с радостью принял её, и оба пожалели, что не соединились друг с другом ранее. У неё появилось приличное жильё, она завела литературный салон, куда на огонёк захаживали очень знатные, весьма умные и просвещённые господа.  Наконец красавица заняла в обществе полагающийся ей статус.
Помимо всего прочего она издала книгу мемуаров, где описала все дурные выходки своего мужа. Сделала она это для того, чтоб женщины, увидев её страдания и дурное обращение с ней супруга, также ставили своевременно точки над такими отношениями.   Сегодня сумасшедший психопат кричит на жену, а завтра возьмёт в приливе гнева и убьёт! Терпеть и мучиться – нельзя! Ибо это означает – позволить супругу казнить себя каждодневно! Если бы она  своевременно не покинула монастырь, кто знает, была ли бы она ещё жива!
Кроме этого она старалась выглядеть  красивой, умной,  жизнерадостной женщиной. Совершала  конные прогулки по городу. Посещала балы и вечеринки местной знати. Народ любовался её красотой и манерами. По возможности  она старалась благотворить бедным и несчастным, жила полноценной жизнью.  Но бывшая возлюбленная герцога стала ревновать её к нему, хотя между ними ничего не было личного. Герцог просто проникся к Гортензии жалостью и пониманием её положения. Бывшая же пассия вся изводилась, заставая их вместе улыбающимися или беседующими о чём-либо. Как-то был организован небольшой сабантуй в честь успешного разрешения от бремени герцогини. Гортензия блистала среди всех красавиц в роскошном платье, с великолепной причёской. В этом она понимала толк. Ни один мужчина не мог пройти мимо, не бросив долгий взгляд на эту чаровницу. Бывает же такое – природа создаёт  некое совершенство, восхищающее всех своим видом! Всё было в ней идеально –  ни прибавить, ни убавить. Она понимала это, и ей было приятно внимание, оказываемое со стороны мужчин.  Гостям разносили лёгкое вино, она протянула руку к бокалу, беседуя с неким адвокатом о своих проблемах, но ей подали другой фужер, не тот, который она хотела. Тогда она механически взяла тот, что ей вручили, и, отвлекаясь разговором,  нечаянно пролила  его содержимое на паркет. В этот момент вошёл сам хозяин. С ним рядом бежал породистый пёс.  Герцог залюбовался Гортензией, подошёл к ней, дабы сделать ей комплимент, в это время собака слизала пролитое вино. Неожиданно тявкнув, охрипшим звуком, она растянулась на паркете без признаков жизни. Вокруг собрались гости, все поняли - собака отравлена. Гортензия и герцог побледнели. Немедленно был вызван слуга, разносивший вино, доброшен и отправлен в подвалы замка для дальнейшего расследования. Утром его нашли мёртвым. Но он успел дать показания. Всё говорило против  бывшей возлюбленной герцога. Придя к себе в покои, Гортензия стала плакать. Потом успокоилась, взяла в руки свои дневниковые записи и записала:
«Так иногда хочется сказать людям:
Любите друг друга!
Посмотрите, как упоительно красива природа,
Музыка, живопись, поэзия, наши чувства, эмоции,
Соприкасающиеся с прекрасным!
Присмотритесь ко всему,
Что Вас окружает:
Звукам, зелени, солнцу,
Оцените счастье жизни,
Чтоб не огорчать и не мучить друг друга,
Превратитесь в маленьких добрых детей,
И вы будете всем довольны.
Начнёте созерцать, радоваться, помогать,
Но не ссорить,  убивать и ненавидеть.
Позвольте воздуху, пропитанному солнцем,
Коснуться Ваших загрубевших  душ.
И Вы поймёте, какое это счастье -
Жить в гармонии и созвучии
С природой, небом, землёй и людьми!
Надышитесь всей грудью терпкостью и силой земли,
И вы никогда не пожелаете совершать  насилия!
Вас закачает от счастья единения с жизнью!».
 Она прочитала эту миниатюру в своём литературном салоне. Все  догадались – о чём  идёт речь.  А бывшая пассия герцога исчезла, будто её никогда не было на свете. Всё встало вновь на свои места. Веселье, внимание, беспечная жизнь окружали Гортензию. Но она уже понимала, много врагов вокруг, желающих её  уничтожить. И не потому, что кого-то она обидела, а потому, что имеет слишком много достоинств и ей следует быть осторожней.
К сожалению, всё не вечно под луной. Герцог Савойский внезапно скончался, не оставив ей никаких средств к существованию. А жена его предложила ей срочно сменить место проживания. Гортензии пришлось спешно выехать. Но ей совершенно некуда было деваться. Денег не было, с сумасшедшим мужем жить было невозможно, да и он выжил её из поместья, захватив всё её приданное. Передавали, что он как-то посетил дворец Людовика 14 и сказал королю, он, де, мол, Михаил Архангел и послан к нему для предупреждения – блудить и распутничать грех! Объявившись в другом месте, он заявил, что является тюльпаном, и скоро погибнет, если его не польют жалостливые люди. В итоге – он стал всеобщим посмешищем! Да и  весьма опасно жить со слабоумным человеком. Вот такие и  подобные его выходки, она  описала в своих,  мемуарах изданных ею недавно. Отважная  она  была женщина. На своём горьком опыте старалась научить других, уважать и беречь себя!
Узнав о  горестном положении, её пригласили в Туманный Альбион от  имени короля! Гортензия вспомнила,  когда-то английский король сватался к ней!   Посему, путь её ныне лежал в Англию. Карл 2 принял её с радостью, выделил ей пенсион, достаточный для жизни. Жила она довольно удобно. При дворе иногда давались балы, на которых она блистала, словно королева, своей красотой и прекрасными манерами. В кулуарных кружках велись умные беседы, где она тоже принимала участие. В своём дневнике   она  описала ощущение, от прослушанного недавно концерта заезжего музыканта:
И всё-таки жизнь прекрасна!
И жить хочется:
Душа, раненная и не зарубцевавшаяся,
Поёт и растекается нежностью,
Солнце греет по-доброму ласково,
Зелень расстилает сочный ковёр для глаз,
Воздухом не надышишься.
Слушаю лютневую  музыку –
Её исполняют здесь, в зале -
Красота чувств композитора –
Льётся в мою душу,
Заполняя её через край
Восторгом и счастьем!
Я очень благодарна Создателю,
Что Он даровал жизнь мне
И каждой твари земной.
И мы все вместе –
Восторженным гимном
Славим Его за счастье
Бытия на этой земле,
И не простой – обетованной,
Прекрасной, как райский сад!
И только от нас, людей,
Зависит не дать пресечь жизнь на ней,
И сохранить это совершенство!
Закончив писать, она задумалась. Потом перечитала и улыбнулась. Видимо, самой понравилась миниатюра, только что вышедшая из-под пера. Действительно, ей очень нравился здесь ухоженный Сент-Джеймский королевский парк. Нравились деревья в нём, за которыми тщательно ухаживали квалифицированные садовники, придавая им всевозможные формы, изысканные и прекрасные.  Деревья  выглядели - то в виде раскидистых шатров, то - в виде высоких  кипарисов, а то – в виде маленьких приземистых карликов. А вокруг - декоративная травка, нежная, девственная. На ней воркующие голуби. Солнце, попадая на полянки и прогалины, воспламеняет всё своим трепетным сиянием.
«Идёшь, солнышко греет, словно лаская, птицы щебечут. Ты подчиняешься жажде жизни, исходящей отовсюду,  окружённая  трепетным воздухом, голубеющим небом. Делаешься лёгкой.  Появляется такое чувство, будто ты попала в сказочную страну и не ходишь, а летаешь там, словно на крыльях!
 А иногда возьмёшь с собой лютню,  пристроишься где-нибудь  в беседке и начнёшь играть нечто грустное, и вдруг слёзы польются из твоих глаз непонятно почему. А, может, примешься за сочинение виршей и непонятно чему   улыбаться.  Ах!», - размечталась она.
И вспомнился  ещё один случай,  она только что приехала в Англию. Король предложил ей осмотреть парк, она согласилась. Брели  они, не спеша, по дорожкам, невдалеке от куста сирени Гортензия увидела островок незабудок. Всплеснув руками, воскликнула:
-О, как они милы! Люблю я незабудки!
Король тут же нагнулся к цветам и сорвал их. Выпрямился, протянул  букетик красавице,  обнял и поцеловал. Она вздрогнула и защебетала:
-Только не здесь. Только не здесь!  Здесь нельзя!
Карл 2 подхватил её на руки, направляясь к любимому павильончику, ответил:
-Королям всё можно, дорогая!
  О, она ещё долго вспоминала эти удивительные незабудки!
Гортензия перестала мечтать, отложила перо, потянулась, как это часто  делают дети, и улыбнулась.
Вдруг в будуар вбежала улыбающаяся приятельница.  Она оставалась на ночь гостевать у Гортензии. Подойдя к задумавшейся подруге, взяла в руки лист, лежавший на маленьком столике, спросив разрешение, прочитала, отложила его и  в восхищении воскликнула:
-Это прекрасно! Недаром я тянусь к Вам - такой утончённой, рафинированной женщине! Да Вы ещё  и выглядите,  как молодая девушка, не знавшая горестей жизни. Как же Вам так удаётся?
- Просто я веду размеренный образ жизни: питаюсь фруктами и овощами, рано укладываюсь спать, рано встаю, обмываюсь с утра в Темзе, потом гуляю в Сент-Джеймском парке.
-Вместе с влюблённым королём! – добавила шутница.
Гортензия смутилась, хотела снять ночной пеньюар, в коем спала, а подруга, продолжая посмеиваться, произнесла:
-Да, что тут смущаться!  Вам давно надо было быть вместе! По случайному недоразумению отказал ему в  просьбе Вашей руки  покойный Ваш дядюшка.
-Да, - задумчиво произнесла Гортензия, зачем дядя вмешался в мою жизнь? Только всё испортил, сделав несчастной. Но теперь уже поздно об этом горевать. Благодарна тому, что имею!
-Прекрасная философия! Но хватит трепотни, бежим играть в теннис перед завтраком!
-Согласна, но следует переодеться!
-Кто нас там увидит? Идёмте, как есть?
-Неприлично в пеньюарах!
-Что за церемонии!   Живее, – потянула подруга  Гортензию за руку.
Они поспешили в сад к теннисному корту. Раззадорились, бросая и ловя   ответные мячи. Получалось вничью. Обе нервничали, каждая хотела победить. Вдруг их игра была прервана прибытием нарочного с письмом от короля. Гортензия взяла  в руки послание, быстро пробежала глазами и, смутившись, устремилась в свои  апартаменты. Когда подруга тоже проследовала за ней с расспросами, та ничего не ответив, стала переодеваться. Затем сообщила – ей надо спешно  отойти по делу, а подруге следует удалиться к себе домой.
Их дружба была неверно понята королём, коему донесли досужие сплетники об их, «странной» связи, а ныне - даже застали на месте «преступления» в одних пеньюарах за игрой  в теннис. Подругу Гортензии по приказу короля сослали в далёкую глушь. Гортензия была унижена: «Боже мой, зачем я жалею о том, что не вышла замуж за Карла 2? Он не далеко ушёл от моего супруга в своих подозрениях!  Какие мужчины, однако, несчастные, жить спокойно не могут! Всё им что-то мерещится!». Но она  всё-таки простила ему эту обиду.
Вскоре по случаю дня рождения  короля был дан бал. Всё было чудесно – очень красивые и нарядные дамы, кавалеры, музыка, танцы. Там Гортензия познакомилась с герцогом Монако, очень милым молодым человеком. Устала быть в одиночестве. С королём она уже почти не встречалась. Поэтому - слово за словом - новый знакомый стал ей нравиться и оживлять, блекнувшую от скуки жизнь. Между ними ничего не могло быть серьёзного. Однако за ней всё-таки зорко наблюдали соглядатаи короля. Двух мимолётных встреч хватило, чтоб опорочить Гортензию в глазах Карла 2. В этом, прежде всего, была заинтересована прежняя пассия короля, коей дали отставку, когда появилась Гортензия. Поэтому она вновь воцарилась в своих привилегиях, а Гортензия  - сразу отодвинулась   на задний план. Ей не везло. Но пенсиона король её не лишил, и она жила, как прежде – безбедно. Даже посещала королевские  балы и вела свой литературный салон. Но с королём всё было  окончательно покончено.
Как-то  на одной вечеринке её познакомили с приятным молодым аристократом. Может, специально, дабы король к ней не вернулся никогда! Тот совершенно обворожил её. Нашёптывал умопомрачительные комплименты, возил в лес на прогулки.  Гортензия стала принимать его у себя. Всё было хорошо, она была безмерно счастлива. Внезапно король умер. В Англию приехал герцог Оранский, провозгласил себя королём и лишил Гортензию её финансов, назначенных ей Карлом 2.  Доходы её кончились. Она поменяла  жилище на дешёвое, вела экономный образ жизни. Бедность зажимала в тиски.
Вскоре  из Франции приехала её дочь.  При встрече было пролито много слёз, Гортензия налюбоваться не могла на неё. Дочь поселилась отдельно.  Увидев, как бедно живёт её мама, она обещала дать ей денег, но как-то забывала, всё было не досуг.  А мать стеснялась попросить их у дочери, хотя имела на это право, ведь муж, всё у неё  отнял, раздав детям.  Дочь сняла элитное помещение в центе города с прислугой, мебелью и тоже стала посещать все местные  развлечения.  Однажды на одной вечеринке, устав от общения, Гортензия отошла в сторонку, и присела в затемнённой нише. Неподалёку стояла группа молодых людей. Они  что-то оживлённо обсуждали.
-Виктор, - обратился один к другому, - ты молодец!
-Алекс, не понял в чём дело? – услышала она знакомый голос и насторожилась.
-Хватит прикидываться несмышлёнышем! Спишь сразу с двумя красавицами! - Ухмыльнулся Алекс. – И ничего не понимаешь!
-Уточни, я  не могу уразуметь, о чём речь? – Возразил Виктор.
- Пай мальчик! Смотрите на него – сама простота! Уложил двух женщин в постель –  мать и дочь почти одновременно, и не понимает в чём дело!?  Живёт  уже по расписанию - от одной – к другой! – Рассмеялся Алекс.
-Ах, вот ты о чём? Смешно, они сами меня туда затянули, вот и приходится выкручиваться. Не могу же я рассказать им всю правду!
-Не оправдывайся, это сенсация года! – подтвердил новый друг. – Он - счастливчик! Так умудриться может не каждый -   создал семейную ферму по производству малышей.
-Так они обе беременные? Ха-ха!
-Старшая, по всей видимости, нет, а младшая уже запасается пелёнками. Хотя и про старшую, наверняка не скажешь. Она  выглядит моложе дочки.
-Вот будет интересно, когда две дамы – мать и дочь, неся на руках по младенцу, пойдут вместе с нашим Виктором к венцу!
-Ха-ха-ха! – раздались смешки из их кружка. – Сразу обе? Надо же!
Гортензия, услышав  такие разговоры, крепко сжала губы, чтоб не закричать, не расплакаться. Да, она любила его. И вновь всё попрано и уничтожено. И кто бы ожидал от дочери такого? Дочь не должна была  встречаться с ним, зная всю  историю Гортензии с Виктором! Надо срочно её отправить из Англии в Рим, к родным!  А с ним -  серьёзно поговорить! Зачем так поступать?!  Это  -  омерзительно!
Находясь уже у себя дома, она бросилась на кушетку и зарыдала. Долго так лежала, ни о чём не думая. Мысли все вытекли из головы, осталась одна боль. Всё пусто - в душе, в жизни, в любви.  Она села за стол, стала писать, стараясь выразить словами своё  грустное настроение. Из-под пера выходило нечто сумбурное,  тоскливое:
О, Господи, скажи, зачем
Мученья эти  мне?!
Совсем уже не пью, ни ем,
Живу я, как во сне.
Так жажду я свою  звезду –
Объятий, ласк твоих.
И, всё-таки тебя я жду,
Слагая этот стих… 
Когда они встретились, Гортензия была печальна. Виктор что-то объяснял ей, но было  без слов ясно - это ложь.  Потом он начал клясться,  всё неправда, у него нет другой. Он обнял её, раззадоривая:
-Глупенькая, я люблю Вас, как Вы могли поверить таким наветам. Без Вас я не мыслю себе жизни!
 Она расчувствовалась, смягчилась, поверила и зашептала:
-Я предчувствую, после нашей смерти, мы встретимся, и так как мы очистимся ото лжи, расчётливости, мелочных забот и невзгод, то мы навсегда сможем соединить наши неуравновешенные, тонкие, близкие по духу души. Ты сможешь всецело, без раздумий о будущем, отдаться мне, а я – тебе. Будем соприкасаться только с прекрасным, и сладость и тонкость от этого соприкосновения войдёт в нас и пронзит навсегда, соединяя в единое целое…
-Да, любимая, да! – Подтверждал он, лаская её. - Но зачем  так грустно? Мы  - живы,    любим друг друга! – И  она успокоилась.
Дочь её уехала из страны, как хотела Гортензия, но за ней уехал и Виктор. Она  была в отчаянии. Этот последний удар сломил её. Она впала в глубокую депрессию. Понемногу стала пить. Денег не было, покупала  вино самое дешёвое. Занимала. К счастью или нет, она познакомилась с такой же  опустошённой неудачницей, как сама, более с ней никто не общался. Она рассказала ей о своём романе с Виктором:
-Понимаешь, дочь отбила у меня любимого! Хороша, зная всё, закрутила с ним роман! Зачем он ей? Назло мне что ли? Она может их ещё сотню человек найти! А мать осталась совершенно одна... А он – всего лишь -  пошляк и предатель!
-Чудачка! Ты бедна и не молода, а у той - молодость, красота и деньги! Это большой  резон!– Заявила знакомая. - Но самое основное  – деньги. Ты говорила – ей отец их дал! Были б они у тебя  у самой, он, конечно бы, остался  только с тобой! Ты – прекраснее дочки! А почему отобрала его? Может, действительно, назло тебе! Ты же её не воспитывала, просто не могла. А она, выходит, всё-таки не забыла ничего и отомстила!
Гортензия уронила уставшую голову на грудь и прошептала:
Наконец-то я поняла –
Никому я не нужна. Никому – никому.
Может, только - солнцу, ветру, звёздам, луне?
А людям – нет. Люди  не понимали и не понимают меня.
Подружка, улыбаясь на это, ответила:
- Несомненно, это очень романтично, но успокойся, милая! Не казни себя! Слезами горю не поможешь. Конечно, мы никому уже не нужны без денег, а жизнь  всё-таки продолжается. Поэтому, надо быть нужными хотя бы себе!
Гортензия совсем впала в нищету. Занимала деньги на жизнь, где придётся. Давали с неохотой, мало. Только старые знакомые, помнящие её  ещё молодой, блистательной и счастливой, посещавшие некогда её салон, понемногу помогали ей. Долги накапливались. Из-за них даже из страны выехать было нельзя, не позволяли законы. Их надо было оплатить.  А у Гортензии вообще денег не было!   На душе - нелегко.  Жизнь не предлагала более никаких вариантов, она была проиграна. Это конец. Гортензия написала прощальную записку:
«Я устала от любви, от ненависти, от борьбы, от эмоций, от болезней, от своей неприкаянности, просто от существования. Оно – в тягость…
Любовь? Видели её и не раз во многих видах. Преданность – то же самое. Чистосердечие и доброта?  Оскомину набили!
Так что же остаётся? А ничего. Нудное, голодное существование и - могила. В общем-то, я не жила, как следует. Сначала была издёргана – ждала принца, потом издёргана самим принцем, затем издёргали основательно все принцы сразу.
Разуверившаяся, надорванная, больная,  поняла: я не жила, а дёргалась, копошилась в некоем дерьме, в надежде найти нечто хорошее. А вскоре и надежду потеряла, появились смертельная усталость и безразличие. Захотелось одной, в тишине, без принцев, вздохнуть всей грудью, набрав побольше воздуха, и умереть.… Но перед смертью всё-таки вволю надышаться…».
 Записка лежала на столе, тут же, уронив голову на руки, сидя за столом, находилась, навек уснувшая Гортензия. Она устала жить, биться.
Муж, каким-то чудом узнавший о её смерти, приехал в Англию, оплатил все её долги, из-за которых она не могла выехать из страны, приобрёл цинковый гроб, поместил туда усопшую жену и возил её с собой целый год, переезжая из страны в страну. Когда он останавливался где-то на отдых, то обнимал гроб, целовал, и стонал:
-О, прекрасная супруга! Вернись ко мне! Зачем ты умерла? Господи, воскреси мою любимую! – На эти возгласы собирались люди и с недоумением и печалью смотрели на безумца.
  Король, узнавший об этом, приказал помешанному прекратить мучить  прах усопшей  и предать его земле. Пришлось исполнить волю монарха. Гроб с Гортензией был захоронен в Париже. Наконец, она, всё-таки,  обрела  некий покой…
Прабабушка рассказывала историю этой бесприютной женщины, совершенно не понятой и осуждённой её современницами, и горестно вздыхала:
-Ах, как бессердечны были к ней женщины! Они не прощали ей её красоты, ума, образованности, женственности, сделали из неё  развратницу, а она была просто – напросто  несчастной женщиной, постоянно гонимой жизнью с места на место, как трава перекати - поле. Может, Бог покарал  их семейство за нечто греховное, ведь первый министр Франции – герцог Мазарини - много принёс людям скорбей на своём веку, а, может,  нельзя никого слушать в построении своей  личной жизни,  следует полагаться только на Бога и на себя! Возможно, и она сама свершила некий грех, но, как говорит Оскар Уайльд, часто человеку, за одну единственную ошибку, приходится расплачиваться без конца. В своих расчётах с человеком, Судьба никогда не считает его долг погашенным.
-Я разделяю Ваше мнение. Но женщины в то время были совершенно бесправны! Однако согласитесь, она – молодчага!
-Да, Гортензия - первая, из всех женщин,  осмелилась издать мемуары о своём муже, не побоявшись ханжеской морали, -  закончила эту   историю  моя прабабушка.
А я ещё долго сидела, всё думая:  людям нашего времени  повезло – государство  платит всем пенсии, если муж или кто-то другой отберёт  твоё имущество, - всё равно не пропадёшь, хотя Гортензия умерла ещё молодой, в пятьдесят три года, не дотянув до нашего пенсионного возраста. А  психически нездоровый муж пережил её на 14 лет.
После этой истории, взволновавшей меня, ничего не хотелось делать.  Сидела, как зачарованная. Затем я взглянула в окно. Напротив – пышные деревья, боримые ветром, иллюзорно голубое небо, обрызганное пятнами белых облаков. Вдруг взор мой затуманился,  ушло всё увиденное, и предстал  перед глазами Сент-Джеймский парк, милые дорожки в аллеях, благодать летнего тёплого утра, обещающего здоровье,  радость.  Атмосфера покоя, эфирный ветерок и большое нежелание возвращаться обратно к обычному. Призрачный парк завораживал и манил, суля поведать ещё много  интересных тайн, подарить ощущение   блаженства…
Мне  очень  захотелось нарвать незабудок! В ту пору они ещё цвели… Я встала и направилась в лес, где их недавно видела. Я знала, что  люблю, и меня  тоже  любят - души во вселенной перекликаются!
***   
Прошло некоторое время. Я сидела дома, мечтая, вновь взирая в окно на деревья с буйной листвой, заманчиво – призрачное небо. Вдруг всё переменилось, я  оказалась в Сент-Джеймском королевском парке, ко мне подошёл куртуазный король Карл второй. Он был во всём блеске  молодости - красив, строен, в  камзоле, расшитом золотом, шёлковых, обтягивающих икры,  панталонах. На туфлях с высокими каблуками блестели золотые пряжки.  От него веяло лёгкой дымкой романтики и изысканности. Вдали выделялась кучка нарядных дам, кавалеров, оркестр. Вот-вот заиграет музыка, и пары  -  затанцуют.  Король вежливо обратился ко мне:
-Мадам, разрешите пригласить Вас на танец, - и протянул  мне руку.
Я не отклонила его просьбу,  принимая приглашение:
-Ваше величество, благодарю Вас за оказываемую мне любезность! -  Но от смущения я немного замешкалась.
Внезапно рядом появилась юная Гортензия. С милой улыбкой, поддерживая меня,  прозвенела она серебряным колокольчиком:
-Смелее!
Вдали заиграла нежная музыка, я послушалась и стала танцевать с королём…
А кто-то  под звуки лютни распевал невдалеке  песенку:
Затихли звуки былого,
Ушли куртуазные дамы,
Что было в душе дорогого,
Исчезло без всякой драмы.