Будни Мастера

Мир наполнен многими смыслами когда творит Мастер. Простой зодчий начинает путь с повторения работ мастеров. Делает работу за работой пока серость будней не одолеет его. И тогда оставляет скульптор зубило, гончар уходит от своего круга, инженер встает от чертежей.
 Зодчий выходит «в люди» в поисках. В поисках неизведанного и Другого. Покоряет ученика столкновение с природным. Стихийность истории уносит литератора на волнах новых фантазий. Гончар пропускает сквозь пальцы воду и песок и в новой чашке он уже повторяет морскую раковину. Скульптор наблюдает разных людей. Уже не таких совершенных, как идеальные образы старых мастеров. И создает маски печали, гнева, сгобленные силуэты болезней. Родителям он дарит изваяния их детей, замирая в мраморе их прелесть и юность на века.
Зодчий годами вбирает опыт окружающего мира. Для нужд живота он становится ремесленником днем. Для внутреннего огня вечернее время он лепит новые формы, иногда отталкивая всё, что узнал у старых мастеров, иногда теми же линиями он чертит здания Соборов для новых знакомых.
И только когда творческий лист на доске много дней остается нетронутым, когда пылятся по углам чердаков бесформенные куски камня, однажды рано утром зодчий выходит из дома, из селения и уходит навстречу незнаемому.
Это путешествие бывает длиною в жизнь, а бывает, что к вечеру следующего дня заходит скульптор на постоялый двор, просит к ночи кувшин молока и в малоприметной молочница вдруг встречает он незнакомый покой. Смотрит он на живое лицо, на обгоревшие летним полдеем плечи, угадывает под холщевыми юбками неровные изгибы, и яркий образ нового творения рождается перед взором.
Несколько вечеров он просит новую знакомую позировать. Формует сначала силуэт, выравнивает черты лица, немного приподнимает тяжелые подолы юбок. Днями, когда девушка занятс хозяйством, а фантазия зодчего не ограничена моделью, появляются затейливые локоны, округлости живота, угловатости коленей. День от дня новый образ из мира фантазий обретает себя в материале камня. Вот уже кажется, что серьги позванивают при открытом окне, что лёгкийй платок вот-вот упадет с полуприкрытой груди. Иногда ему кажется, что пока он обедал скульптура поменяла позу. Утром, когда он входил в мастерскую, его творение буд-то бы улыбалось. Днём, когда летнее солнце наполняло все окна, чуть поднималась её мраморная рука, защищаясь от палящих лучей.
А потом наступили дни, когда Мастер целый день проводил в мастерской, но делал лишь одно – два движения. Образ казался в одно время завершенным и далеким от совершенства. Мастер не решался показывать новую работу кому-либо ещё. Ему казалось, что критическое мнение расстроит саму девушку, а восхищения он боялся ещё больше. Вдруг статуя привлечет внимание какого-нибудь богатого Дона и тот заберет её у Мастера.