Добрынины. Часть 3. Глава 45

 Елена Гурамовна начала разговор с вопроса:

     - Когда после первого твоего хорошего гонорара, Яковлева пришла к тебе с просьбой одолжить достаточно крупную сумму, практически почти все, что ты заработала тяжелым трудом, что ты сделала? -

     - Я дала ей в долг... - ответила Зинаида Васильевна.

     - Я была уже студенткой и хорошо все запомнила. - объяснила матери Елена. - Ты дала Яковлевым в долг крупную, по нашим с тобой меркам и возможностям, сумму денег не в нотариальной конторе под официальный документ и даже не под обыкновенную расписку, а просто так, без свидетелей, даже устно не оговаривая сроки возврата...

     От удивления у матери округлились глаза...

     - Разве это было разрешением ограбить? - совершенно искренне не поняла Зинаида Васильевна.

     - Нет, если Вы имеете дело с порядочными людьми... - ответил Добрынин.

     - Я была уверена в их порядочности...

     - Допустим... - отозвалась Елена. - Но ты ни о чем не задумалась, когда прошел целый квартал... Ты не задумалась даже о том, что по вине соседей ты не смогла купить себе к зиме крайне необходимые тебе новые зимние сапоги, а они даже не подумали вспомнить о том, что нужно вернуть долг...

     - Я была уверена в их порядочности... - повторила Зинаида Васильевна.

     - А потом, когда вы все трое получили квартальную премию, у них вновь образовался большой финансовый  цейтнот, и Альбина вновь пришла одалживать, не задумываясь о том, что сначала надо отдать прежний долг. - продолжила Елена.

     И спросила:

     - О чем ты тогда думала?

     - О том, что друзьям необходимо помогать...

     - Лучше бы ты подумала о том, что тебе опять придется всю зиму обходиться без целых сапог... - сказала Ляля.

     - А почему ты, Котенька моя, не говоришь мамаше о том, что тебе тоже нужны были на зиму и новые целые  сапожки, и пальто, и курточка? - удивился Добрынин.

     - Потому что тогда была жива бабушка, которая одевала и обувала меня всю мою жизнь... - грустно вздохнула Ляля.

     - Я правильно понимаю, - тихо спросил Добрынин, - что с того момента, как ушла бабушка, и практически до сегодняшнего дня, мать тебе ничего не покупала?

     Зинаида Васильевна густо покраснела...

     - Правильно понимаешь... - покраснев от смущения, ответила Ляля.

     - А почему... - начал Вадим.

     - А как ты себе это представляешь? - перебила его Ляля.

     - Извини, Котенька, первым делом я подумал...

     - Я поняла... - улыбнулась Ляля. - Но объективная реальность отличалась от идеальной картины мира на целую мамашу и ее закидоны...

     Зинаида Васильевна сконфузилась почти до слез...

     - Сообразила, непристойная баба, что мне опять ремень на пузе жмет? - раздраженно поинтересовался Добрынин. - Очень сильно жмет...

     - Мать, соображай быстрее... - посоветовала родительнице Елена Гурамовна. - От греха...

     - А потом, когда мы получили тринадцатую зарплату, Саше потребовались деньги на покупку новой машины... - вспомнила Зинаида Васильевна. - Альбинка тогда буквально выплакала у меня деньги...

     - И ты вновь подумала о них, как о порядочных людях? - спросила Ляля.

     - Угу... - вздохнула мать.

     - Лучше бы ты подумала о том, что уже имеет место система... - устало вздохнула Ляля.

     - Я была уверена в их порядочности... - вновь повторила Зинаида Васильевна.

     - И из-за этой своей идиотской уверенности ты в упор не замечала того, что мошеннические действия твоих так называемых друзей давно приобрели систематический характер... - отозвалась Ляля.

     - У меня нет столько мозгов, чтобы замечать такие вещи... - отозвалалась Зинаида Васильевна.

     - Более того, ты годами не спрашивала с них долги... - продолжила Ляля.

     - Что характеризует меня, как выдающуюся идиотку... - всхлипнула мать.

     - Ваше счастье, теща, заключается в том, что Вы не орете, как обычно, а занимаетесь самокритикой... - заявил Добрынин.

     - Не от сознательности своей, Вадимушка, мамаша занялась такой самокритикой... - фыркнула Ляля.

     - Ее самокритика из-за нежелания встречаться с моим ремнем тоже похвальна... - озорно ухмыльнулся Добрынин.

     - При этом самым возмутительным для меня было то, что тебя, мама, совсем не смущало то обстоятельство, что они брали у тебя в долг каждую следующую сумму, не соизволив вернуть уже имеющиеся долги хотя бы частично... - вернулась к обсуждаемой теме Елена Гурамовна. - Хорошо хотя бы то, что ты хоть и не сразу, но со временем все-таки перестала при каждом случае выворачивать перед ними кошелек наизнанку и отдавать им все деньги до пследней копейки...

     - Если бы я отдавала все, то ни есть, ни одеваться бы мне было не на что... - ответила Зинаида Васильевна.

     - Почему Вы говорите только о себе? - очень тихо спросил взбешенный Добрынин. - Разве дочку свою кормить и одевать Вы совсем не собирались?

     - Пока была жива свекровь, я действительно не задумывалась об этом... - ответила теща. - А потом кормились мы вместе, а одевать Ленку было просто не на что...

     - Потому что ты отдавала им не только свои, но и мои деньги. - с обидой ответила Елена.

     - Значит, до того дня, как ты сообразила, что не все деньги следует отдавать матери, тебе приходилось донашивать то, что было куплено еще бабушкой? - сообразил Добрынин.

     - Угу... - согласилась Ляля.

     - А ты не заметила, возросли ли соседские аппетиты после того, как ты стала приносить зарплату? - задал вопрос Вадим.

     - Конечно, заметила... - ответила Ляля. - Требуемые суммы возросли как раз на сумму, приблизительно соответствующую моей зарплате...

     - Теща, а Вы называли им сумму, которую получала Ляля?

     - Называла... - ответила за мать Елена.

     - И твою мамашу не смутило то обстоятельство, что у нее практически стали отбирать больше?

     - Не-а...

     - Значит, они решили... охнула Савельева-старшая и тут же осеклась.

     - Да... Они решили, что им все можно... - закончила за нее фразу Елена Гурамовна.



Продолжение следует...