Человек с поезда

Я достал пыльный чемоданчик со всем необходимым из-под тахты, на которой мы с женой спим. Протёр его старую кожу. Достал из шкафа хороший пиджак, надел кепку и, прихватив свежую газету, пошёл на выход.

- Ты надолго? – спросила взволнованно жена, выглянув из тесной кухни.

- На пару дней, не больше, - пробормотал я. – Ты же знаешь моё начальство.

Меня послали в Горький, в качестве консультанта. Обычная халтурка. Там объект новый собираются строить, надо помочь геодезистам. Тут, в Ленинграде, специалисты что надо, по всему Союзу нарасхват. Об этом я думал, закуривая папиросу, по пути на вокзал. С этими же мыслями сел в своём купе. Раскрыл газету. Начал читать.

Писали о новых нормах по добыче угля и выплавке стали к грядущей пятилетке. Всё стабильно. Всё спокойно. Меня, как архитектора, заинтересовала статья о новом составе бетона, застывающем куда быстрее, чем предыдущие и к тому же он более устойчив к морозам, что позволит и дальше осваивать Заполярье.

- Здравствуйте! – меня отвлёк голос. – Не помешал?

Я оторвался от чтения газеты. В проёме купе стоял мужчина неопределённого возраста в солидном костюме и соломенной шляпе.

- Нет, что вы… - протянул я. – Заходите.

- Фёдор Евсеевич, - мой новоявленный сосед протянул руку для приветствия.

- Владлен, - я пожал его сухую, шершавую на ощупь руку. – Архитектор среднего звена.

- Похвально, - кивнул Фёдор Евсеевич. – А я учёный-востоковед. Академик. Вот, по делам в Ленинграде был. Сейчас обратно в Москву, завершить последние приготовления, и дальше в Тибет. У нас сейчас планируется большая экспедиция туда. Хотим найти письменные доказательства, что Иисус Христос во время своего отсутствия в Израиле уехал учиться и учить самому в Индию и Тибет. Об этом писал ещё Рерих. Но, понимаете, хочется самому всё увидеть.

- Так разве это не сказки? – улыбнулся я. – Гагарин в космос летал, говорил, что Бога нет. И другие летали.

- Согласен, Бога нет, - после короткой заминки ответил академик. – Но историческая личность Христа была. Да, есть гипотеза, что это собирательный образ, но сам факт, что ещё могут сохраниться письменные свидетельства о его прибытии в Тибет, вызывает лёгкое возбуждение. Сами ведь подумайте, какие открытия это сулит?

- Ну, что такого будет? – не понял я. – Вроде, ничего сверхъестественного.

- Это может быть темой для исследований историков, особенно тех, кто занимается религиями. Ведь с уверенностью можно сказать, что в христианстве есть буддистский след. А соответственно и лишнее доказательство, что у всех религий есть не просто общие черты, но и корни. Проторелигия первобытных людей, которая содержала самые фундаментальные знания. Об этом грезили теософы почти сотню лет назад, в особенности Елена Блаватская. Кстати, сам Рерих тоже вступил в теософское общество вместе со своей женой Еленой Ивановной, что вполне логично в связи с его интересом к религиям, истории и оккультным наукам…

Я это всё слушал, слегка приоткрыв рот. Казалось бы, академик, известный учёный, а рассуждает о таких антинаучных вещах!

- Я, скажем, и сам не без «греха», - продолжал мой собеседник. – Хоть родился я уже после Революции, но мои предки, графы Евтуховы, имели обширную библиотеку с разными интересными рукописями и печатными изданиями, порой достаточно древними. К большому сожалению в пламени перемен она была практически полностью утрачена. Но не всё так ужасно! Частично мне удалось её восстановить, в том числе и пару очень ценных экземпляров. И, кстати, несколько новых книжек мне всё же удалось урвать с иностранных торгов. В первую очередь это «Чёрная книга Юггота» и некоторые из Пнакотских рукописей, что дошли до нас через множество более поздних списков.

- А что с вашей семьёй случилось после Революции? – спросил я. – Всё же, они были эксплуататорами…

- Ну, мой отец держал пару лесозаготовительных фабрик и месторождение торфа. На самом деле ничего такого. Его люди к рабочим ещё мягко относились. Но решили они эмигрировать. Всё продали и уехали в Великобританию. Я тогда немного подрос и, будучи выпускником Кембриджа, самостоятельно решил вернуться обратно на Родину, тем более тогда началась война с немцами. Я чувствовал необходимость помочь ей, благо мог это делать не только с оружием в руках – моя первая специальность была радиоэлектроника. Помогал собирать и конструировать пеленгаторы, радиомаяки для корректировки артиллерийского огня, шифровальные машины. По недоразумению был отправлен на Колыму. Видите? – Евтухов продемонстрировал свои пальцы. – До сих пор наколки не до конца свелись. Так я сидел до 1947. Тогда меня отпустили и полностью реабилитировали. Явно не без заступничества самого Берии, который высоко оценил мои познания в сфере радиотехники. Что теперь с моими родственниками я не знаю. Старший брат, помню, погиб на войне. В Тунисе. В составе британской армии громил немцев с итальяшками.

- А как вы стали востоковедом?

- Долгая история. Она тянется из самого детства, когда я читал книги по археологии, истории и географии. Когда я подрос, меня заинтересовал индийский эпос. В возрасте двенадцати лет я вместе с семьёй впервые побывал в Индии, по пути посетив Египет и Цейлон. Однако отец хотел, чтоб я получил техническое образование. Полноценно я смог прикоснуться к истории и санскриту уже после войны здесь, в МГУ, под руководством товарища Юрия Николаевича Рериха. Он был моим научным руководителем. Что по поводу разных оккультных наук, я их изучал скорее из научного интереса, нежели какой-то выгоды. Тем более сами понимаете – это довольно рискованно у нас.

- Вас интересует что-то конкретное? – полюбопытствовал я.

- Вы про что? – не понял Евтухов.

- Я про лженауки, да и вообще ваш интерес как учёного, - пояснил я.

- Ах, конечно, - академик начал рыться в своём чемодане. – Но перед таким разговором стоит немного выпить.

На столике появилась бутылка «Столичной» и завёрнутые в старую газету огурцы, хлеб, аккуратно нарезанная колбаса.

- Угощайтесь! – Фёдор Евсеевич указал на колбасу. – Это я в «Берёзке» покупал. Дефицитный товар, сами понимаете. Но с хорошим слушателем и поделиться не грех.

Были поставлены на стол и рюмки. Протёрты салфеткой от пыли. Академик разлил водку, мы выпили.

- Ну, теперь можно и продолжить рассказ, - усмехнулся Евтухов. – Мой интерес простой как пять копеек. Хочу найти Шамбалу.

Я аж поперхнулся. Об этом месте я слышал мельком, ещё в школе. Нам рассказывали, что это лишь очередное суеверие, а я и не спорил.

- Разве это не всего лишь легенда? – осторожно спросил я.

- Ничуть, - покачал головой академик. – В каждой легенде есть доля легенды. Да и не бывает дыма без огня. Шамбалу многие века искали. Правда, пока не нашли, но разве за простой легендой будут гоняться столько времени? Вот и я считаю, что нет. Слышали про гору Кайлас? Гора-убийца подозрительно правильной пирамидальной формы. Собранная мной и моими людьми информация говорит, что одними несчастными случаями, плохой подготовкой альпинистов и экстремальными погодными условиями не объяснишь череду заледеневших трупов, отказников и возвращенцев, что рассказывают удивительные истории. С этой горой явно что-то нечисто. Но всё же есть информация о протяжённой сети пещер, что якобы уходят глубоко под землю, прямиком к вратам Агартхи, города, где по легендам пребывает Будда со своим воинством света, ожидая конца Кали-юги. Похожие слухи ходят вокруг Белухи, что на Алтае. Ездил я к ней. Хотел взойти, даже группу студентов из барнаульской горной секции набрал, да только к нам в лагерь пришли ламы и стали отговаривать. Их доводы для меня были убедительными, в отличие от моей группы. Чтоб их не обижать, я трижды поклонился матушке-Белухе и направил экспедицию покорять ближайшие перевалы, попутно собирая местный фольклор. Что до Кайласа, то мне наши братья-китайцы так и не выдали разрешение на восхождение. Пришлось обойти гору по кругу. И видели мы разные необъяснимые атмосферные явления, вроде странного свечения на рассвете и перед самым закатом. И многое другое, что поведать я не могу. Результаты экспедиции вместе с нашими наблюдениями были засекречены, а я сам давал подписку о неразглашении.

- Это разе секретно?

- Сами экспедиции секретом не являются, - пояснил Евтухов. – Просто сведения об аномалиях могут пошатнуть репутацию нашей науки в глазах мировой общественности. Поэтому подобная информация подлежит засекречиванию.

- А не проще ли её просто не фиксировать, а если и фиксировать, то неофициально?

- Подобная информация по негласному распоряжению сверху всё равно попадает в отчёты экспедиций. Просто она оседает не в научных работах, а в закрытых циркулярах КГБ. На кой хрен она им сдалась, я не знаю. Но подобные распоряжения, если судить по рассказам моих знакомых, давались что армии, что флоту.

У меня сложилось впечатление, что мой собеседник что-то недоговаривает. Очень странно всё это… Заметив мою взволнованность, академик вновь налил водки. Выпили не закусывая.

- Впрочем, кроме Шамбалы и у нас хватает загадок, - продолжил разговор Фёдор Евсеевич. – Китеж-град, тайные культы Севера, ашрамы сибирских старцев, Беловодье, золото Колчака… Непаханое поле для юных авантюристов. Я слишком стар для того, чтоб принимать участие в подобных изысканиях. Тут нужна свежая кровь… - Евтухов оглядел меня сверху донизу. – Так ты архитектор, говоришь…

- Да, - кивнул я, подозревая что-то неладное.

- Тебе сколько платят?

Я назвал сумму.

- Могу предложить работу у себя специалистом. В любой экспедиции, особенно, комплексной, нужны любые полезные кадры из самых разных сфер. Да, работа не по профилю, зато статус. И получать будешь втрое больше.

Я задумался. Соглашаться или нет? У меня вроде всё хорошо сейчас, о чём-то космическом я не мечтал… Но как мои знания могут понадобиться в экспедициях этого академика?

- А что от меня требуется? – решил уточнить я.

- Будешь анализировать древние постройки. Параметры, материал, возможные затраты ресурсов. Тоже вещь полезная. Также на тебе будет лежать геодезия. Так что, согласен?

Мы выпили ещё. Захмелевший ум не держал уже меня. Я заявил, что согласен. Евтухов улыбнулся. Достал из чемодана клочок бумаги, что-то написал на нём.

- На обратном пути остановись в Москве и подходи по этому адресу, - академик передал мне бумагу. – Там пройдёшь медкомиссию и поговоришь с человеком с фамилией Шустов. Он там главный. А потом можешь со спокойной совестью возвращаться в Ленинград.



То здание в Москве оказалось обычным военкоматом. Достаточно быстро пройдя медкомиссию, меня встретил Шустов. Это был высокий мужчина средних лет, единственный в штатском. Его очки в роговой оправе странно блестели в свете ртутных ламп. Изучив мои документы, тот предложил следовать за ним. В подвале, куда он спустился, находился лифт. Набрав нужную комбинацию, лифт поехал вниз. Ехали мы долго, минуты две. На КПП аккурат у распахнувшихся дверей нас ждал сержант в чёрной форме и с необычной нашивкой на петлице в виде перекрещённых граблей на красном фоне. Тот подскочил и отдал честь Шустову.

- Вольно, Комаров, - кивнул Шустов. – У нас новенький. По здоровью прошёл.

- Так точно, - сержант расслабился. – Товарищ Евтухов сейчас прибудет на платформу. Можете сразу к нему идти.

Мой спутник двинулся в сторону просторного тоннеля, отходившего от центральной артерии бомбоубежища, по крайней мере мне казалось, что это так. Платформа напоминала однопутную станцию метро, но гораздо короче. Около мотрисы, что находилась здесь же, стояло пару солдат в чёрной форме, касках и противогазах, офицер и мой старый знакомый с поезда. Заметив наш приход, офицер отдал честь и повёл солдат прочь.

- Добро пожаловать в Д21, - академик заулыбался. – Это наш вербовочный центр. Тут же расположены казармы ликвидаторов.

- Кого? – уточнил я.

- Солдат, что ты тут видел, - пояснил Евтухов. – Они занимаются разными вещами, но как правило просто охраняют объекты от постороннего проникновения. Почему их прозвали ликвидаторами, я понятия не имею. У этих подразделений так-то нет названия. Но «ликвидаторы» почему-то закрепилось.

- А что за…

- Потом. Все вопросы потом. Держи…

Мне вручили какую-то бумагу и потребовали поставить подпись. Пригляделся. Подписка о неразглашении.

- А это обязательно? – переспросил я.

- Обязательно, - хитро подмигнул Шустов. – Товарищ Евтухов полтора века уже небо коптит, его так не проведёшь. Да и видел ты слишком много…

Шутки ради, один из «ликвидаторов» передёрнул затвор пустого автомата и спустил курок с характерным щелчком. А я понял, что шутки кончились.