Урочище

- Ну куда ты пойдёшь на ночь глядя?

Я обернулся. Жена как-то странно смотрела на меня, монотонно, будто автоматически, нарезая лук на салат. Подумав, я ответил:

- Да я только до сруба дойду, а с самого утра пойду, попробую что-нибудь подстрелить.

- Ты уже год пытаешься что-то подстрелить, - она глядела с упрёком. - Дрянной из тебя выходит охотник. Теряешь хватку.

- Сегодня точно кого-то подстрелю, - заверил я свою жену. - Пойду в урочище. Там этой дичи... Эх.

- Нехорошее там место. Правда. Мне Валька говорила...

- Нашла кого слушать! Влажность там высокая, оттого и туман в низине стоит. Болото...

- Болото болотом, но всё же, откуда там дичи взяться? Место гиблое, люди пропадают.

- Места там богатые, - не унимался я. - Я на днях видел там лосиные следы. Мы сможем хорошо заработать...

- Заработать... - вздохнула жена. - Пропьёшь ведь всё. И откуда у тебя вечно на этот яд деньги? Откуда?

- Всё, дорогая, я пошёл! - я демонстративно хлопнул дверью на терраску и нырнул в осенние сумерки.

Улица нашей деревни была пустой в это время. Многие сидели по домам, за телевизором или компьютером - кто чем богат. Около наливайки встретил Патрона - молодого дедулю весьма хитрого вида. Он стоял и смолил сигарету, зыркая по сторонам, выискивая собеседника.

- Здаров, Кирюх, - заулыбался он, приметив меня. - Опять в ходку?

- Ага, - кивнул я. - Надеюсь, всё пройдёт спокойно.

- Я бы не рассчитывал на спокойствие, - скептически заметил он. - Утром к урочищу пришла группа залётных, рюкзаки - во. И спортивные карабины на плечах. Настроены явно серьёзно. До сих пор не выходили, хотя от проверенных информаторов я слышал, что в Зимовище неспокойно сегодня. Но эти не выходили. Возможно ещё там сидят...

- Уверен? - уточнил я. - Может, другой выход использовали?

- За другие выходы не знаю... - покачал головой Патрон. - Говорят, некоторые тропы теперь ведут глубже. Знающие говорят, что у нас теперь чуть ли не как в Солнечном...

- Ну, может и так. В любом случае я буду осторожен. Кстати, расценки не поменялись?

- Золото и драгоценности я скупаю за те же деньги, а вот медь в цене поднялась... Немного, но тебе много и не нужно, так ведь? В любом случае - ни пуха, ни пера.

- Благодарю, - улыбнулся я. - Пойду туда на рассвете. Надеюсь, не попаду в неприятности...

Обменявшись последними любезностями, мы разошлись. Улица обрывалась резко, переходя в раскисшую полевую дорогу с покосившимися телеграфными столбами, что подобно граблям, грозили осенней хмари. За полем - хвойная полоска на краю леса. Встав на самой границе, я попросил у лешего разрешения войти в его владения. Лес ответил тихим шёпотом ветра. Это был знак, что входить можно. Хорошо было раньше, думал я, вышагивая по влажному мху. В каждом лесу был леший, в каждом поле - полевик, зазевавшихся в бане после полуночи окатывал кипятком банник, а у дурных хозяев буянил домовой. Большинство жило лесом и природой. А сейчас... Духи гневаются.

Вдали показалась небольшая избёнка, построенная ещё моим дедом. Окон нет, есть лишь маленькая печурка, да две скамьи со столом. А если пройти чуть дальше, можно найти тропку в урочище, вечно затянутое туманом. Закинув дров, я вытянул ноги, положив свой карабин на стол. Проверил магазины, припасы в рюкзаке. Всё готово к ходке. Только дождаться рассвета...

Вообще, я не совсем охотник. Около года назад я нашёл для себя более прибыльное занятие. Называйте меня как угодно, любое из названий этого ремесла подойдёт. Ходок, сталкер, мародёр... В мире что-то происходит, совершенно необъяснимое лично для меня. Из него выпадают не только участки поля или леса, но и целые деревни, а то и городки. В них никто не живёт, кроме призраков и других аномалий. Жутких, необъяснимых. Нечто за границей нашего понимания. Туда могут вести тропы. Обычно они укрыты туманом. Как раз в урочище и находится такая вот тропа. Места эти богаты хабаром. От железяк, до золота и произведений искусства. И всё это стоит денег. Больших денег. Оттого среди ходоков дружбы нет. Глотки перегрызть готовы. Не зря многие носят с собой оружие. Хоть какое-то. Для личной безопасности. У нас в деревне кроме меня и Патрона ещё Митрич в теме. И везёт ему на драгоценности. Дом себе хороший отгрохал. Сад, огород, животинка. Богат, сукин сын, богат... Говорят, нашёл себе пару "отмычек" и теперь сам не ходит. Мужиков на убой посылает. Я закрыл глаза от досады и тихо выругался. Нужно постараться уснуть. А с рассветом по росе и пойти.

Утро выдалось приятным. Подморозило. Восхитительная свежесть. Крепко пахло хвоей и грибами. Я осторожно вышагивал, стараясь не поднимать шума. Лес любит тишину. Это простое правило я осознал ещё в далёком детстве, когда отец учил премудростям охоты. Спустившись в низину, я погрузился в туман с головой. Он был густым, физически осязаемым. По таким тропам нужно ступать след в след, ведь один шаг в сторону - и ты уже никогда не выберешься. Сгинешь в неизведанных землях. Или разорвёт на атомы. Никто точно не знает этого. Но тропа короткая - ещё пару шагов, и я вышел на той стороне. Быстро сошёл с тропы и спрятался в кустарнике. Прикинул в уме план местности. Деревня Зимовище с колхозом и АТП исчезла с карт неожиданно. В один миг. Отец рассказывал про неё довольно странные истории. Говорил, что там жил колдун. Не добрый, но и не злой. Просто искал везде выгоду. Но накануне к нему приходили странные люди. Жуткие. Угрожали сжечь хату того колдуна. А потом... Всё исчезло. Сейчас, как напоминание этому напротив дома того колдуна стоит ржавый армейский грузовик, рядом с которым лежат скелеты в чёрной униформе, а в руках каждого - автомат. Давно они не пригодны к стрельбе.

Я решил оставить деревню на откуп остальным ходокам, а сам двинулся по широкой дуге к АТП. Надеялся, что смогу там набрать меди и всякой всячины для своего гаража. Держа свой карабин наготове, я осматривал груду гаражей и ремонтных боксов на наличие движения. Было тихо. Только я обрадовался, как тут же разнеслась хлёсткая очередь вдали, с фермы и послышался приглушённый вскрик умирающего. Меня тогда заняла лишь одна мысль: откуда взяться ППШ здесь?

На бетонке показалась группа мужиков. И они двигались в ту же сторону, что и я.

- Эй, парни! - окликнул их я с безопасного расстояния. - Куда путь держим?

- В сторону зернохранилища, - ответил старший в группе, сухой дедок с вертикальным ружьём. - А ты куда?

- На АТП, - ответил я. - Буду только там, так что мешать не буду.

- Хорошо, - кивнул тот. - Если с нашей стороны будет заварушка, мы тебя прикроем. За часть хабара, конечно.

- Забились! - я вышел к ним, пожал руки и двинул к своей цели.

Ремонтный бокс представлял из себя здание с двумя гаражами внизу и мастерскими на втором этаже. Над одной из ям стоял новенький с виду ЗИЛ, с которого можно снять уйму проводов и приятных мелочей, вроде спидометра. Патрон такое скупает за неплохие деньги. Но сначала я решил подняться на второй этаж, к мастерским. Там я всегда находил что-то нужное. То инструменты в неплохом состоянии, то радио сломанное (на детали такие штуки хорошо идут, хотя некоторые ценители винтажной аудиотехники, если есть заказ, дадут больше). Один раз нашёл хороший современный шуруповёрт в идеальном состоянии. Эх, хорошо тогда он зашёл...

Я неспешно набивал рюкзак приятными безделушками и хламом, предвкушая дорогие детали, что смогу снять с грузовика внизу. Но в этот момент снаружи грохнул выстрел, пуля, разбив стекло, вошла в стену в тридцати сантиметрах от моей головы. Я кинулся на пол, осторожно подобравшись к окну. Выглянул наружу. Со стороны гаражей двигалось трое. Один с карабином Мосина, остальные с пистолетами. Решив, что вступать в бой мне не имеет смысла, я юркнул в дальнее посещение с пожарной лестницей и спустился вниз. Много я не набрал, но жизнь важнее. Так я тогда думал. Перескочив небольшую канаву, я затих под елью, держа тропинку на мушке. По шуму я понял, что им хватило меня спугнуть. Необходимости рисковать я не видел. Тихо ушёл в сторону зернохранилища, что дальше по бетонке. Но на саму территорию не заходил. Решил глянуть заправку, а оттуда по возможности заглянуть в пару домов на окраине Зимовища и возвращаться к тропе.

На заправке было пусто. Всё самое ценное, что не нужно резать, уже вынесли. Так быстро... А до следующего темпорального шторма, как это событие называют некоторые, ждать долго... В этот момент такие вот осколки реальности соприкасаются, перемешиваются. От этого пространство неоднородно. Но и хабар сам по себе появляется. А иногда нет. Но как правило что-то да выпадает сюда. Особенно хорошо, когда в церкви что-то появляется. Много золота и камней, ценной утвари и дорогих тканей. Кресты и иконы, они всегда стоили солидных денег. Надо как-то узнать у Патрона, когда будет ближайший шторм, чтобы накануне прийти и переждать в подполе.

Меня вновь обстреляли. Били не так точно, но пули ложились всё ближе ко мне, срубая верхушки молодых сосен. Делать в деревне мне было нечего. Нужно двигаться к тропе обратно. Об этом я думал, перебегая из укрытия в укрытие. Для острастки выстрелив пару раз в их сторону, я бегом пошёл к лесу. Там плутал добрых полчаса, пока не наткнулся на новую тропу. Я не видел её раньше. Странно, рассуждал я.

Решив всё же вернуться к знакомой тропе, я осмотрел тылы. Движения не было. Такие вот места или Зоны сами по себе вызывают чувство давящей тревоги. Но есть ещё и страх. Страх поймать пулю не самый большой на самом деле... Страшнее встретиться лицом к лицу с непонятными проявлениями здешней аномальной природы. Меня, к счастью, проносило. Погрузившись в свои мысли, я не заметил ту самую группу, о которой говорил Патрон. А они меня - да. С боем пришлось отступать к новой тропе. Ногу пронзила острая боль, я вскрикнул, но стиснув зубы, стоически нырнул в густой, как вата, туман.

На той стороне я приметил крупный заброшенный цех на окраине какого-то завода. Ковыляя, я взобрался на шаткие проржавевшие мостки и сел передохнуть. Беглый осмотр раны показал, что пуля прошла по касательной, едва порвав кожу. Кажется, старые боги покровительствуют мне, думал я, обеззаразив царапину и наложив бинт. Внутри цеха стояли странные механизмы, похожие на огромные печи. Переплетение труб, воздуховодов, конвейеров... Сейчас и не скажешь о назначении этого помещения. Но тут было тихо и спокойно. Так по крайней мере я думал то время, пока сидел и смотрел в разбитое окно. За ним виднелась гряда холмов, поросших густым лесом, небольшой канал, затянутый масляной плёнкой и здание с колоннами на фасаде, похожее на старинную усадьбу или дом культуры. Подсознание говорило, что двигаться нужно в ту сторону.

Налево, дальше вглубь промзоны, уходила бетонка, соседствующая с подъездными путями, на которых стояли ржавые, намертво прикипевшие к рельсам железнодорожные цистерны. Дальше была проходная, с распахнутыми настежь воротами. Ловушка, подумал я, ловушка для новичков. Неизвестно, что там ожидает путника, а идти обратно далеко... Как в подтверждение моих слов что-то или кто-то завыло с той стороны. Вой преобразился в звук сирены, что приближался к воротам. Страх заставил меня спрятаться за кирпичную колонну. Нечто с рёвом и воем пронеслось мимо и затихло в топях.

Я стремглав пересёк улицу и двинулся по раскисшей от дождей тропинке вдоль канала. Пересечь его вброд не представлялось возможным - дно мутное, глубина неизвестна. Я двинулся к гидроэлектростанции выше по течению. Похоже, она и питала энергией завод, что остался за моей спиной. И уже на подходе к ней я начал примечать странности. Будто пространство неоднородно, состоящее лишь из теста материи. Теста вязкого, к которому ещё не притронулась рука пекаря, будто бы он оставил его подниматься, а сам ушёл. И не вернулся. А тесто это уже самостоятельно двигалось и расширялось, захватывая новые территории, обрастая неестественными для себя формациями. Плесень, пыль, лужицы жидкости чужеродного происхождения.

Видел я странных людей, что ходили в эти места не за наживой, а за нечто большим. Один якутский охотник мне как-то на привале рассказал о том, что в этих пространствах всё становится настоящим. Он говорил мне, что всё на самом деле - иллюзия. Но эту иллюзию мы не в силах распознать самостоятельно. В этом помогают шаманы, умеющие вводить в состояние транса, и галлюциногенные растения, что издревле направляли наших предков. А здесь, по его словам, всё само по себе говорит: меня нет, есть лишь твоя собственная интерпретация Реальности. А аномалии и призраки не более чем подсознательные страхи и желания. Я не верю ни в бога, ни в чёрта, ни в жизнь после смерти, ни в реинкарнацию. Но то, что я каждый раз видел в Зонах, проявлениями иных сил, а не объективных физических законов, не могу не назвать.

Есть такая присказка, дескать, не бывает атеистов в окопах под огнём. Так и тут. Порой я невольно крестился и бормотал смутно знакомые из детства молитвы, лишь бы прекратилось. Что ж... Даже на Большой Земле начинают происходить странности. Новостные репортажи разрываются от сенсационных сообщений о том, что природные катаклизмы разбушевались. Кто-то говорит, что это связано с глобальным потеплением, кто-то - что земная ось движется, а кто-то... Я нервно усмехнулся с собственных домыслов.

Ветхая гидроэлектростанция, выточенная до скелета торчащих тут и там прутьев ржавой арматуры, только чудом ещё удерживала огромную массу отравленной химикатами воды в верхнем бьефе. Действие обезболивающего начало заканчиваться, хотя казалось, что прошло не более получаса с момента, как я двинулся к ней. Что-то не так было в этом остове человеческой уверенности в своём превосходстве над природой. Собственно, как и везде здесь. Обойдя турбинный зал, я вернулся назад, к навесу, где валялась старая, но на вид сухая деревянная мебель.

Только я развёл костёр для привала, в голове всплыл один странный совет. "В Зоне той же дорогой не возвращаются", так ведь было у Стругацких? Вроде глупость, но что-то не давало мне покоя. Я вскочил и двинулся на ту сторону электростанции, к посту инженера, откуда хорошо просматривалась тропинка к "Дому Культуры". Но прямой коридор превратился в лабиринт. Я не мог найти выход, хотя казалось бы - распахнутая настежь дверь совсем рядом, в прямой видимости. Всё это было приправлено явным присутствием кого-то или чего-то за гранью... И вот я вышел наконец наружу, в ту самую дверь... Но увидел лишь догоревший костёр, чьи угольки едва мерцали на слабом ветерке. Я развернулся и в страхе кинулся обратно. На этот раз проклятая аномалия меня выпустила. И вновь я осенил себя крёстным знамением (уж какой раз, невесело усмехнулся я).

Выпив ещё обезболивающего, я что есть силы двинулся к зданию на пригорке. А вокруг - холмики, напоминающие могилы. Это ушедшие под землю деревенские дома в окружении одичавших плодовых деревьев. Тут же стояли отработавшие своё трактора и комбайны, остовы неизвестных конструкций, фрагменты трансформаторов и вентиляционных систем. До входа оставалось всего ничего - метров двести по прямой. И снова Стругацкие напомнили мне: "В Зоне по прямой не ходят". Но как найти безопасную тропку, если ничего не предвещает беды? Я шёл дальше, вглядываясь в распахнутый зев центрального входа. Я даже мог разглядеть мусор, раскиданный по подобию крыльца: осколки стекла, бетонная и кирпичная крошка, смятые консервные банки и битые лампочки с кинескопами.

- Не ходи туда! - послышалось откуда-то.

Я огляделся. Пусто. Ни души вокруг.

- Кто здесь? - спросил я у мёртвого пространства, заполненного смертельными ловушками.

- Не ходи туда! - повторилось воззвание, и я понял, что оно звучало у меня в голове.

Пожав плечами, я поднялся по гранитным ступеням здания. В его глубине я увидел некую фигуру и кинулся к ней. Она завернула в коридор налево, а я пошёл за ней. Здание оказалось чем-то вроде больницы, по крайней мере я это понял по обилию шприцов, скальпелей на полу, перевёрнутых кушеток и кресел-каталок. От всего веяло потусторонним холодом. Коридор был укрыт металлическим фальшполом, в провалах которого я видел затопленный кабельный коллектор.

- Мужик! - крикнул я фигуре в спину. - Я стрелять не буду! Вот, руки свободны!

В ответ ничего не последовало. А фигура человека в химической защите так и стояла ко мне спиной, склонившись над неким прибором, вроде дозиметра. Старого, советского, чей контур многим был известен по сохранившейся хронике ликвидации аварии на Чернобыльской электростанции. Я шёл медленно, стараясь не греметь металлическим настилом, выверяя каждый свой шаг, дабы не провалиться в то, что казалось надёжным покрытием, а на деле лишь пятном ржавчины.

Фигура обернулась. Но как-то... странно. Вывернув голову на сто восемьдесят градусов. Ветхая гофрированная труба его противогаза обернулась вокруг шеи, а в пыльных, треснувших линзах вспыхнул едва заметный зеленоватый огонёк. Я встал как вкопанный. Фигура склонила голову на бок, а после исчезла. А я понял, что влип. Призрак. Он загнал меня в аномалию, хотя и предупреждал об опасности. Я чувствовал, что тело онемело, а вокруг воздух задрожал. Жар невыносимый. Я чувствовал, что поджариваюсь заживо, ещё немного и всё, от меня останется горстка пепла, а то, что принято называть душой, навеки будет заперто здесь.

Усилием воли я смог упасть на пол и начать отползать за границы аномалии. От страха и жара моя одежда вымокла, а сам я, как улитка, оставлял след испарины за собой. Обезумевший от ужаса, я полз, а в моём поле зрения я видел, как ловушки проявлялись. Они были похожи на пятна пространства, в которых воздух был будто прозрачнее, а контуры размывались. Я полз и думал, что нет ни Рая, ни Ада. Это лишь успокаивающие идеи, построенные на дуализме чёрное-белое и хорошо-плохо. По крайней мере Ада точно нет. Ад пуст - все бесы здесь. Ради наживы и пустых идей готовы глотки перегрызть.

Я сел, прислонившись к стенке. Отдышался. Взял в руки свой карабин, но он обжигал пальцы, причиняя боль, причём боль не физическую, а душевную. Я откинул оружие в сторону, туда же полетели снаряжённые магазины. Противно стало держать его в руках.

Отдохнув, я встал и огляделся. Здание кишело аномалиями, они стояли сплошной стеной, не давая пройти. Я осторожно шёл по безопасной тропке, выверяя каждый шаг, периодически кидая вперёд мелкий хлам, что успел подобрать. И ветер как-то странно пел среди сгнивших под кислотными дождями перекрытий, словно это вой деревенских плакальщиц, что рыдают по мне, ещё живому, но умершему для всех существу. Я спускался в преисподнюю. И этот спуск выглядел как стоптанные тысячами ног бетонные ступени, где под подошвой хрустел песок и чешуйки отвалившийся краски. Не было ни жара, ни дыхания огненных вихрей. Не было запаха серы и криков грешников. Была сырость, журчание воды, затхлые миазмы и подземные звуки, такие обычные в давно забытых бомбоубежищах. Но и здесь был тупик, кроме одного тоннеля, уходящего куда-то далеко. Он тускло освещался мерцающим аварийным освещением, изгибался змеёй. Где-то позади меня хлопнули дверью. Послышалось шлёпание босых ног по грязному кафелю. Странный шёпот в ушах. И чувство, что я что-то потерял в той аномалии. Что-то очень важное...

За очередным поворотом показалась распахнутая дверь. И я вышел в лощину, укутанную туманом. Выход? Вполне может быть. Я чуть ли не бегом кинулся с головой в этот осязаемый тактильно туман. Веяло холодом. Он только усиливался, ветер с той стороны бросал мне в лицо снег. Пару шагов и я вышел...

Это была моя деревня. В ней я провёл почти всю свою жизнь. Она была покинута, засыпана до крыш снегом. Мимо шла группа людей, самодельные сани тащили вымотанные лошади. Люди были вооружены, а главный держал дозиметр в руках. Он интенсивно трещал.

- Мужики! - я кинулся к ним. - Что случилось?

- Ты не слышал? - удивились они. - Ядерная война прошла. Мы с Москвы идём. Она полностью разрушена.

А я так и стоял, глядя им вслед...