хомяк

             

Предрассветный туман застелил степи.
Солнце не обронило ещё и луча, но свет ворвавшийся в светлое утро, прокрадывался повсюду.

Утро заполняло собой новую жизнь и день, от которого ожидаешь чего-то нового ещё неизведанного.
Но вот реки; коснулся первый луч солнца, тёплым бархатом катаясь в волнах только что пробежавшего  катерка.

Из затона одна за другой шли лодки почти караваном.
Пройдя в косе узкий проход, расходились по разные стороны манящей рыбалки, от которой ждёшь каких-то всегда неожиданностей.

Егор с Тёмкой отошли от берега. Мотор завелся беспроблемно и лодка следом за другими пошла из затона.
- Тём, а ты пиво взял?
- Вон в сумке целая упаковка,
- Здорово, - улыбнулся Егор.

Мотор заработал на полную мощность и разговаривать стало бесполезно, за его рокотом не различить слов.

Два спиннингиста, не первый год сюда приезжающих, Золотая Дельта для них как родной дом, любители воблеров, но не на троллинг, в заброс. «Казанка» воткнулась в крутой бережок.

И привязав лодку за какую-то корягу, торчащую из кручи, Егор вопрошающе уставился на Тёмку,
- Тём, всё хотел спросить, как там твой кот, как там его, Щекотило?
- Сам ты Щекотило, Щекатун он. У него теперь друг есть.
- Это ты чтоль?- съехидничал Егор,
- Ленка откуда-то хомяка приволокла. И представляешь, сдружились. Теперь, если кот в постель к нам с Ленкой лезет, так за ним Хома. Забраться не может, он же не может так прыгать, весь изведётся, она и его к нам.

- Ну и зверинец в постели у вас.
- И не говори, сексом хрен займёшься. То кот прётся, то хомяк где-то нагадил. Вообщем, обхохочешься. Ленка любит кота, кот хомяка, а хомяк никого, только себя.

- Ладно Тём, ты тут пока с хомяком разбирайся, а я пойду вон на тот выступ, поймаю кого-нибудь.
- Егорыч, а мне куда бы пристроиться, - К хомяку… - засмеялся Егор.
- Э-э, всё бы тебе поржать. Ладно, похожу вдоль берега, покидаю, надо бы местечко найти, где судачок скапливается.

И Тёмка нашёл место. Двенадцать судаков с одного места выдернул.
- Ого, - удивился Егор,
- А чего не позвал?
- Я тебе даже звонил, но ты почему-то молчал. Я подумал, что у тебя тоже крутой лов.
Егор вытащил телефон из кармана,
- Вот же, на беззвучном стоит. Домой?
- Домой.

И лодка заскользила по глади реки.
- Тём, давай пацанам отдадим, пусть почистят,
- Ну ты и лентяй. Сам ловил, сам и чисти. Это вообще правильно. Задницу тебе же никто не подтирает,
- Ну-у, то задниица, а то р-ыыба, - засмеялся Егор.
- Вот и я о том же, чисти давай, хохотун.

На сковородке зашкворчала рыба,
- Где-то у нас был вискарёк, будешь,
- Нет блин, смотреть буду, как ты всё схомячишь. Давай наливай.
Друзья поели, выпили и не заметили, как их сон спровадил в постель. Даже будильник не завели.

Чистый речной воздух с изобилием кислорода, в сон уводит словно дитя.
- Тём,
- М-м-м,
- Сколько сейчас времени, не пора ли вставать, так и рыбалку проспим. Тёмка встрепенулся. И впрямь.

За окном солнечно, утрянь где-то осталась вдали, парни быстро влезали в штаны.
- Ты не мои носки напялил, отдай и я тебя полюблю,
- Я тебе хомяка подарю, его будешь любить, - теперь уже хохотал Тёмка.
Лодка отчалила, даже мотор не прогрев.

- Тём, помнишь, напротив базы, там где Матвеевка вытекает, мощный коряжник в крутом берегу, он ещё с прошлого года остался,
- Хочешь попробовать там половить?
- Давай, а,
- Гони.

Здесь лодку в берегу оказалось привязать ещё проще; коряжник повсюду. А вот ловить…
Но наши друзья отступать не привыкли,
- Слушай Тём, у тебя где-то были Джеркбейты плавающие,
- Да есть и ссобой,
- А покажи.

Долго копаться не пришлось. Тёмкины снасти разложены аккуратно и в ящике рыболовном полный порядок.
Каждая «рыбка» знай своё место.
- И спиннинг возьми покороче, под твичинговую проводку,
- Не учи учёного. Сам знаю.

По сути это была не коряга, а затопленное дерево, просто давно.
И наверняка там кроется какая-нибудь крупная рыба, облюбовав местечко, где можно сытно поесть.

Егор забрался на середину кручи, там будто специально сделана ступенька.
Пятидесяти граммовый Джерк улетел в воду, туда, где ветки коряги не имеют продолжения. «Рыбка» заныривала, всплывала и снова ныряла идя к берегу.

И так продолжалось какое-то время, которое конечно же никто не засекал.
И вдруг что-то большое серебристое скользнуло под яром и скрылось.
- Ну же давай, давай милая, посмотри какую прелесть мы тебе приготовили. Давай выходи и попробуй…

Егор делал разные проводки, то замедляя, то убыстряя, создавая разные колебательные шумы, а вдруг откликнется. И она вышла.

Это была щука килограмм на семь.
Она плавно поднялась откуда-то из глубины, наверное встревоженная наглым поведением какого-то леща-недомерка, то заныривающего вглубь, то всплывающего.
Ей это явно не понравилось, здесь так себя не ведут.

В этом месте хозяйка она и прыгать и нырять может только она. И вот на одной из проводок, когда Джерк приближался к берегу, она вышла ему навстречу, обойдя его вокруг,
- Ну давай мамочка, съешь его, он же такой наглый…, ну давай же, давай, - и она дала.

Сделав почти круг вокруг Джерка, она накинулась на него слева. Движение было столь стремительным, что ожидавший её нападения Егор, оказался не готов к такому явному проявлению «ласки». И когда она заглотила наживку, борьба началась нешуточная.
Егор орал, рыба билась, Тёмка с подсачником носился, пытаясь её ухватить…

С вечерней рыбалки лодка пришла поздно, чуть поползли сумерки, готовясь накрыть своей темнотой всю речку. Закат поражал своей красотой и многие рыбаки созерцали это магическое действие, сидя на берегу.
Тёмка с Егором, один волок рыбу, другой снасти и кто-то углядел трофей в руках Егора.

Собралась небольшая толпа; а где, а что, а как…  спрашивали.
Но видя неохотно отвечающего человека, уставшего, но гордого, отходили.
А парни за вечерним столом отметили день изобильной рыбалки и разговоров было чуть ли не до утра…
И я там был и в курсе был.
И будут ещё рыбалки и о них поговорим тоже.