4-1. Бесцельные годы

   У староверов Денис Голотвин прожил много лет, время тут не меряно, только в бога он так и не уверовал. С большим уважением к мировоззрению приютивших его людей, он не мог принять учения о высших силах, будучи умственно заточенный на естественных науках.
   Имя ему сменили, и стал он теперь Петром Пономарёвым. Носитель этого имени пропал в сельве, что являлось здесь событием заурядным. Властям о пропаже бразильского гражданина русской национальности заявить не успели, а тут случаем и Денис объявился, нуждающийся в укрытии. Отнесли его мобильный телефон подальше в дебри, и стал он «потеряшкой», продолжил жизненный путь своего предшественника. Только в семью Пономарёвых его так и не приняли окончательно, жёны у староверов преданы и отчимом своих детей не пугают.
   Поиски Дэна Брэйна закончились безрезультатно. Нашли его «Наоми» и телефон в гиблом месте, и на этом поиски прекратились. Эти гаджеты определили личность лучше всякого паспорта, «Наоми» же выделяло единичных своих владельцев точнее любых паспортных данных, отбитых в интернете на века. Пропавшего Дэна с расстроенной психикой после его посещения мандуреков-зомби искать больше не стоило. Сельва поглощает легкомысленных гуляк, не оставляя после них никаких следов. Лаборатория «Немо» в усдугах Дэна больше не нуждалась. Он сделал своё дело, и покрывать его славой, требующей больших финансовых вложений, больше не было никакой необходимости. Эльза, избавившись от взбалмошного сотрудника, освободилась для свершения других, более значимых дел.
   Денис-Пётр не был так категоричен в своём отрицании Бога и с уважением относился к мировоззрению приютивших его людей. На религиозных догмах веками силились вырастить человека настоящего, рядом с которым сосуществовать было приятно и жизнелюбно. Невоспитанный, свободный от нравственности человек вырастает самодовольным, находиться рядом с ним неприятно и представляется он довольно опасным. Бог ограждает людей от безрассудств.
   Петра староверы уважали за его работоспособность. Работящий люд во все века приветствовался выходцами с русских деревень, выросшими на земле. Спортивная подготовка помогла ему вписаться в тяжёлый быт староверов, презирающих праздный образ жизни. Земля не требует особых навыков от своих возделывателей, бери лопату и греби пока сил хватает. Сил у Петра хватало с лихвой.
   Со своими научными увлечениями Пётр распрощался окончательно. Не нужны людям открытия, строящие дорогу в светлое будущее с безграничными возможностями. Людям нужно оружие, способное возвысить отдельную личность и убивать не желающих подчиняться. Пётр в дрязгах человечества участвовать не желал, удалился от мира, показавшего ему лицо со звериным оскалом.
   Староверы пришлись Петру по душе со своим образом жизни, призывающем к добру. Для сближения людей не найдётся стимула сильнее, нежели взаимопонимание. Нашлось и здесь такое единение взглядов: к староверам вернулась мечта возврата на родину предков, и Пётр пришёл к тому же выводу - русский должен жить в России. Уходят люди с мест, их породивших, уходят в поисках свободы, отчаявшись от непризнания личностных ценностей. Эмигранты обретают вожделенную, призрачную свободу, только платят они за это потерей своих корней. Потеря та сказывается после, проявляется острым чувством ностальгии и пониманием, что каждый всегда должен возвращаться в родные края.
   Мольбы староверов не пропали даром, настали времена, когда российская политика вспомнила о них и пригласила в дом родной. Российское чиновничество во все века отличалось тягомотным бюрократизмом, потому желающих выехать на родину проверяли не один год. Прибыв в Приморский Край, староверы были признаны вынужденными мигрантами без гражданства, и ещё долгое время им пришлось оплачивать своё право работать на благо государства российского, пока не заслужили они признания российского чиновника и не получили заветного паспорта. Не все. Нашлись такие, кто не смог сдать экзамена по русскому языку по причине безграмотности. Скрытый чужим именем - Пётр Пономарёв, Голотвин избежал сей участи, русский язык он помнил хорошо.
   Дальневосточную природу Пётр принял с восторгом, но ненадолго, радость с природных красот скоро сменилось в нём недомоганием. Каким бы спортивным не был Пётр, дальневосточный климат пришёлся ему не по нутру, не принимала его природа Приморья, встретила как чужака. Случается такое даже у самых ярых путешественников, привыкших ко всему. К чуждому климату привыкнуть можно, подстроиться под местную погоду, но Петра звала малая родина. Понимал он этот зов, только с несбыточной его мечты должного здоровья не приобрести. Россия большая, и родина у всякого россиянина своя. Много их, мест заветных. Побывать хочется везде, а жить надо там, где родился. Хочется, но денег у Петра давно уж не водилось, и перемещаться по огромной стране для него не представлялось никакой возможности.
   Помнил Пётр Россию, с которой сбежал в юности – раздорную, бойцовскую жизнь, выстроенную на криминальных разборках. Люди, вроде, стали немногим добрее, да тот рваческий налёт, что осел в них за дикие годы, не отмывался никак, чернил приветливые улыбки чиновниц и торгашек, с которыми Петру приходилось общаться. Не принимало Приморье инородцев, границы для их жизнедеятельности устанавливались непроходимыми, к общественной, захваченной элитой жизни, простому человеку не пробраться. Будь ты хоть семи пядей во лбу, ты – чужак. Дали тебе лопату и кирку, вот и радуйся, не умничай. Здесь правит другая каста.

   У староверов нет церквей, собираются они в домах молельных. Староверы Бразилии не имели и этого. Разбросанные по обширной сельве, малые русские семьи учились жить под Богом у старцев, приобрётших мудрую святость за долгую молельную жизнь. Родовым авторитетом средь родственных душ, приютивших Петра, слыл Афанасий Пономарёв.
   Афанасий проникал в сметенную душу Петра, вёл с ним душещипательные беседы. Афанасий видел человека насквозь, и неустроенность Петра не стояла для него тайной. Не досаждал ему Афанасий, надо признать, был немногословен, но заговаривал с ним частенько.
   -Ты не от мира сего, - утешал Петра Афанасий. – Возвышенный. Тебе дано многим больше, чем нам, приземлённым. Ты причастен к тайнам мироздания, потому этот мир открыт для тебя
   -Веры в тебе нет, вот ты и не можешь покой обрести. Не веришь в Бога, себе не поверишь.
   -Задумайся, Пётр. Отчего люди такие разные? Кто-то умом наделён, кто-то силой. А кто большой душой обладает, да такой, что тянутся к нему все люди. Кто это всё нам даёт? Кто распределяет? Есть Бог, и не верить в него глупо.
   С Афанасием Пётр не спорил. Глупо спорить с людьми различных мировоззрений. Пётр считал, нет – знал о доказанной научной истине, которая гласила, что каждый человек наделён безграничным подсознанием, с которого черпает малую толику ума, сколь посчитает достаточным.
   Не спорил Пётр оттого, что нельзя спорить с людьми, приютившими его, добрыми, милыми людьми, с которыми заговорить не страшно. Хотелось ему познакомиться с местным, приморским людом, с россиянами, с которыми рос рядышком, да опасался он, что не поймут его и злыми словами не за что обложат. Такими стали люди за годы, освящённые воровской романтикой – злыми и заточенными под «кидалово». Как бы не была одухотворена жизнь Петра средь староверов, чувствовал он себя многим ограниченным. Чужой он был среди своих, чужой и одинокий.
   Не давала спокойно жить Петру информация, доходящая до резервации староверов такой же ограниченной. Российские СМИ не отличаются позитивными новостями, всё плохо у нас, в мире – ещё хуже. Но самыми страшными для Петра были новости о зомби, всё чаще объявляющиеся по всему миру.
   Русский человек, прошедший семьдесят лет советской власти, отрицающей всё нереальное, не особо верил в страшных зомби, относился к подобным новостям с усмешкой. Пётр понимал, откуда исходит эта информация, и чувство вины за своё изобретение, нанёсшее порчу многим людям, всё больше томило его.
   Афанасий не мог знать о былой научной деятельности Петра, потому не удавалось ему настроить его душу, освятить его верой. Понял он безысходность своих благих деяний и подошёл к Петру с новым предложением:
   -Езжай на родину, Пётр. Съезди, подыши родным воздухом. Приживёшься, оставайся. Только о нас не забывай. Если не выйдет у тебя ничего хорошего с той поездки, знай – мы тебя всегда примем. Не забывай о нас, пиши. А с проездом мы тебе поможем. Мы всегда помогаем людям, таков наш закон.