Прогулка, рассказ. Часть 1. За медом

                Предисловие

       Между обыденностью и трагедией всегда существует одно мгновение, отделяющее нас от мысли и эмоции, запускающих мотор рокового действия, которое ты совершаешь по странному стечению обстоятельств, чаще всего не осознавая причин, приведших к нему. И это действие становится окончательной точкой в судьбе человека.
      
       В этом мгновении таится шанс нового, осознанного действия, способного изменить свою судьбу.

       Если, по счастливой случайности, точка превращается в многоточие, дающее шанс на переосмысление всего — мира и себя, прошлого и будущего, — в настоящем появляются новые возможности, но нередко — эфемерные…

       Этот рассказ я считаю художественным произведением, где правда остается правдой, а вымысел не противоречит правде, а дополняет её.  Если понимать вымысел, как прожектор, высвечивающий то, что ускользает от внимания наблюдателя в суете будней. А факт, отмеченный наблюдателем, может оказаться лишь односторонним впечатлением, так как оно зависит от угла зрения, состояния, позиции наблюдателя, толкования и мн. др.
       То есть, иногда вымысел бывает достовернее хроники, а факт оказывается фантазией или следствием усеченного или искаженного восприятия.
       Что касается истины, — это абстракция, которая непрерывно наполняется новым смыслом и трансформируется усилиями человечества в процессе его развития. 

                Часть 1. ЗА МЕДОМ
      
                “Умение отрицать навязанное —
                важнейшее из умений.
                Первый шаг к обретению субъектности.”
                Алина Витухновская

                Вступление
 
       Написал название и вспомнился фильм “За спичками”, просто по форме высказывания. При всей несхожести в большинстве аспектов, их объединяет идея взаимосвязи жизненных событий, которые случаются, как бы соединенные одной волшебной нитью.

       Этот образ вмещает в себя много смыслов. Нить Ариадны помогла спастись её возлюбленному Тесею из лабиринта Минотавра. Гамлет сказал, что порвалась “дней связующая нить”, когда узнал о подлом убийстве отца его братом. А может случиться, что цепь трагических событий, как бы тянет человека в пропасть, и что-то мешает ему избежать трагедии. Если этот человек обладает качествами Одиссея (Улисса), он сумеет проскочить между Сциллой и Харибдой, хотя много ли мы видели в жизни Одиссеев? Но может всё окончиться и смешным приключением. 
       Не мной замечено, но теперь кажется очевидным, что в общении, многое (и часто) мы соотносим с кинематографом, в русле ленинского курса. Наша память и устная речь напичканы цитатами из кинофильмов, радиопередач, книг, издававшихся миллионными тиражами. Мы находим сходство или совпадение настоящего и прошлого. При этом, подменяя настоящее прошлым, как бы обосновывая то, что имеем сейчас и не успевая думать о будущем. Будущее часто предстает в виде сказки, лозунга, доктрины, иногда мечты, без альтернатив и анализа.
      
       Плоды просвещения заполнили все поры восприятия советского человека. Благодаря интернету, это транслируется и далее в наше время. Может быть мы были не “самой читающей” нацией, а “самой читающей не то, нацией”? Или не совсем то.
       Заметим, что у нас в стране избирательно издавались лишь некоторые авторы мира, — классики, которых невозможно было спрятать и те, кто, хотя бы косвенно вписывался в рамки коммунистической пропаганды или могли быть ею использованы, путем упрощения, искажения, вырезания, ложного толкования и др.
       Но жизнь у каждого одна “и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно…” Стоп, стоп, стоп!!! Опять совпадение? Причем здесь Павка Корчагин и его сталь? Не причем… Тем более, что отождествление человека с метафорой превращает его в марионетку и орудие построения общества тех, кто выкован из стали, превратился в безликий винтик. Но ведь я ему сопереживал и даже хотел выучить наизусть мантру, с которой начал этот абзац.

       Интересно заметить, что в ней боль, вызванная моральными муками считается выше, чем боль физическая, то есть реальная жизнь обесценивается и противопоставляется подвигу. Но, с другой стороны, ложь или недомыслие, существующее в мире, порой ранит сильнее физической травмы. Не так ли?

       В “борьбе за освобождение человечества”, Павка стал инвалидом, прикованным к постели. Подвиг и коммунистическая мораль тогда считались аксиомой. И теперь он призывает к этому пути всех, кто может держать в руках кирку, молот и винтовку?
   
       И Эрнест Хэмингуэй, уважаемый мной, лет тридцать глядевший на нас с фотографий на стене в доме чуть ли не каждого интеллигента, — не причем. И бандит Че, прилепленный и напечатанный на майках фанатов, — не-при-чем. Не кажется ли вам, что мы жили и живем в мире навязанных образцов и кумиров?
       “Не сотвори себе кумира”? Знаю, но сотворяю.

      Многие ностальгируют по тем временам, зная о них лишь по рассказам и воспоминаниям про пломбир, первую любовь, стройотряды, дружбу и одни выходные брюки и галстук на всю общагу — взаимовыручка на фоне нищеты, про дешевую водку, танцы в городском саду. Там же, бывало, выясняли отношения - “улица на улицу”, про честное слово, Днепрогэс и космос. А про ГУЛАГ невдомёк.
      БАМ “Мы строили, строили…”, да не построили, как было задумано. Да, было хорошее, — молодость, благородство, но не благодаря КПСС и Ильичам, а вопреки. Ради коллектива ты должен был забыть о себе. Трамвайный закон — “не высовывайся”, “будь как все”. “Свобода слова и свобода совести?” — об этом не знали или не говорили. Советский суд и смертная казнь и т.д. "Да здравствует наш суд, самый гуманный суд в мире!" — фраза из кинокомедии "Кавказская пленница".
      
       Если человек хочет быть обманутым, ему никто не помешает.
       Только тот, кто жил тогда и сегодня понял, что подавляющая доля его жизни прошла без смысла и во лжи, может понять эту драму.

       Сегодня навязывание этой ностальгии идет полным ходом. Войти в ту же реку невозможно, а в лужу — легко! Подкармливают ложную гордость людей, растет их бездумное чувство причастности к свершениям родины и тщеславие. Тот, кто не может найти себя и свое место в мире, начинает мечтать о сказке. А сказка без царя не бывает. Самое забавное, что те, кто нахваливает период застоя, не представляют свою жизнь без смартфонов, не говоря о всем остальном.

       Скажу о себе. Я не могу вспомнить, когда бы в эпоху застоя, мне было “легко на сердце от песни веселой”. Смеялись над комедией “Волга-Волга” и не знали, что в то же время арестовывают артистов.
       Хотя при звучании марша  “Прощание славянки” было патриотическое чувство; вызывали сочувствие песни военных лет. Отдельно от всего вызывали отклик народные песни; питали душу — пение Шаляпина, Карузо, Собинова, Неждановой, Вишневской, Лемешева, Виноградова, Ободзинского и других; классическая музыка открывала новые горизонты и новые миры. Но это было не благодаря КПСС, а вопреки.
       
       Всегда плотным фоном неосознаваемо присутствовало нечто, стремящееся обратить меня в ничто, песчинку, винтик. Нужно быть настолько сильной и цельной личностью, чтобы противостоять этому внешнему давлению и фону, который стремится проникнуть внутрь меня и подчинить меня. Это трудно, этого почти невозможно достичь советскому человеку.

       Но был кусочек нашей истории, в конце 80-х, когда дышалось легко, несмотря на урезанные, но свободы. Когда казалось, что возврат к совку и его атрибутам невозможен. Но так казалось меньшинству, а большинству было пофиг, не до того. И это быстро кончилось в конце 90-х. 
   
       Думаю, настало время переосмыслить “вот это вот всё”. Настало для тех, кто этого захочет.

       Между прочим, “вот это вот всё” — это тоже клише, но уже современное.     Видимо, людям необходимы клише? Разные в разные времена. Ну что ж, идем дальше.

               
                Занавес поднимается, рассказ начинается

                * * *


       Обыденная прогулка чуть не обернулась для меня полным фиаско. А могла и вообще кончиться трагически. Я не шучу.

       Ничто. Вот и всё, что тогда случилось.
      
       Иногда достаточно просто оступиться на пороге гастронома, чтобы остальная жизнь пошла совсем не так, как планировал и хотел.

       Если хотите узнать подробнее, я расскажу вам, друзья.
               
               
       Дело происходит в 2017 году. До слома эпох остается два с лишним года. Тогда я не знал, что нам всем предстоит пережить и, по-детски, переживал по пустякам, которые тогда казались значимыми. Но я не хочу обесценивать их. Они ведь и были значимыми. Для меня.

       Размеренный ритм жизни пенсионера на природе, как бы подталкивает к действию, но без фанатизма, как говорили в 70-х годах прошлого века. И вот, я иду по дороге, с бутылкой минералки в пакете, в легкой светлой рубашке, летних тонких джинсах, кремового цвета и в смешной соломенной шляпе, купленной попутно в сувенирной лавке.
       Свежее летнее утро располагает к хорошему настроению. Раннее  солнце пригревает, лёгкий ветерок бодрит, невольно настраивает на получение приятных впечатлений от прогулки. Рекламный щит на обочине дороги призывает посетить пасеку, обещает мёд, медовуху и другие продукты пчеловодства, а также массаж, баню, прекрасный набор чая и многое другое, всего в шести  километрах в сторону от дороги. Что ж, три километра я уже прошел, можно и еще шесть пройти, там отдохнуть, поесть меду, а может и в баньку сходить. Сворачиваю на проселочную, километра три иду и радуюсь. Хотя дорога ощутимо пошла вверх.
      
       И вот первый сюрприз природы, на дорожном указателе написано 22°. Коротко и бескомпромиссно. Это не температура. Это означало, что дальше дорога идет еще более круто вверх, автомашинам такой подъем не под силу. Но рядом появляется объездная дорога, она сильно петляет и путь удлиняется километров на десять или более. Я дерзко выбираю прямой путь вверх. Но через километр, мышцы в области чуть выше колен спереди резко начинают болеть и вынуждают меня остановиться. Такое впечатление, что на указателе было написано не 22°, а 28°.

       Конечно можно было спуститься обратно, не солоно хлебавши, но это казалось глупым, хотя глупым, скорее, было — двигаться вперед к эфемерной цели. Внизу расстилался прекрасный вид, необозримый сплошной зеленый ковер лесного массива и неохватное голубое небо.   

       Между тем, вздувшиеся кучевые облака, совсем как в шутке шекспировского Гамлета, принялись изображать различных животных, вроде верблюда, хорька или кита, и еще в виде голов каких-то бородачей, вроде Маркса и Энгельса или мельника из оперы Даргомыжского “Русалка”.
       Дождь сначала, как бы примерялся, чтобы попасть в меня редкими крупными каплями, но быстро усилился и превратился в ливень. Моя летняя одежда сразу же плотно прилипла к телу. Дождь лил, как из брандспойта, не то что из ведра.

       Откуда ни возьмись, задул холодный ветер и усугубил мои проблемы. И вот тут я хочу отметить, как резко ухудшается настроение, когда природа испытывает нас. Мне стало казаться, что я не дойду ни до пасеки, ни до исходной точки пути, если вернусь. Хоть садись, да помирай. Такой крутой поворот. Сам не ожидал.

       Но, на моё счастье, внизу я заметил медленно выруливающую по объездной дороге, иномарку. Преодолевая боль  в ногах, запыхавшись, неуклюже пробежал пару сотен метров, чтобы перебраться на объездную и попроситься к ним в машину.

        За рулем была молодая девушка, рядом сидел парень, кто-то еще сидел сзади, место для меня было и я приветливо махал им, чтобы остановились. Машина медленно подъехала, на минимальной скорости чинно проследовала мимо меня и скрылась за поворотом. Моему негодованию не было границ, мысленно я адресовал проезжающим все соответствующие случаю ругательства, но это было бесполезное сотрясание воздуха.

       Осмотрелся и увидел вдали какую-то ферму, может это и есть та пасека? Решил дойти до нее по полю, заросшему редкими сорняками. Дождь стал гораздо меньше и теперь уже можно было не обращать на него внимания. Но, по мере продвижения, трава становилась все гуще и выше. Вскоре она превратилась в непроходимый ковер с ворсом мне по пояс. Я просто лег в траву, не чувствуя холода и сырости. Мне было все равно, выберусь я отсюда или нет. Шляпа спасала от капель дождя, норовящих попасть в глаза.
       Мелькнул в памяти образ Робинзона, но я его быстро отбросил, потому что, где-то вдалеке уже замаячила Пятница. Это придало мне сил, я вскочил на ноги и рядом увидел пасущихся лошадей, как Ёжик в тумане. Но я сразу сообразил выгоду своего положения, — сквозь тучи проглянуло солнце и никакого тумана не было. Плохо только, что трава иссекла мне ноги, но я не чувствовал боли.

       Домик, который я издали принял за жилище пасечника, оказался приютом для коноводов, предлагающих туристам поездки на лошадях. Я зашел в домик и оказался в кухоньке, из нее коридор вел в большую комнату, еще была маленькая комнатенка сбоку. Дверей у комнат не было.
       Спросил, есть ли кто живой, но ответа не дождался. Присел на табуретку и в этот момент из проема боковой комнатки в полутьме медленно появился, как бы выплыл, странный человек, он был невысокого роста, широкоплеч, держал руки за спиной, испытующе смотрел на меня и загадочно молчал. Он напоминал лесовичка, только что пробудившегося ото сна. Мне чудилось в его облике что-то зловещее.

       “Здравствуйте,” — сказал я.
Лесовичок членораздельно произнес голосом медиума: “ Зачем вы сидите на моей кухне, товарищ? Я вас не звал”. Он явно что-то скрывал за спиной. Я меланхолично задавал себе вопрос: “Серп или просто нож?”
       “Извините, я устал, немного посижу и пойду”, — сказал я вежливо.
       Медиум сменил тон: “Да если хошь, оставайся”. И скороговоркой, лесовичок добавил: “Хошь на лошади покатайся. Деньги есть?” И, переведя руки к животу, вопросил, как в анекдоте, — “Буш?”

       Оказывается он прятал за спиной початую поллитровку. Левый глаз его опух и не открывался, большущий синяк делал его вид грозным и устрашающим. Он заметил мой интерес и криво усмехнулся, — “Да вот, Серко лягнул вчерась. Он иногда дуркует у меня.” 

       Я, счел за благо, отказаться от гостеприимного приглашения и, как можно быстрее, уйти из этого странноприимного дома. Напоследок спросил конюха, где находится пасека, он неопределенно махнул рукой и уходя внутрь дома, бормотал, что-то вроде: “Янис паси ки, ниспа сики”.

       Выйдя на улицу, я пошел куда глаза глядят, сразу стало легко дышать. Дождь почти стих. Я шел наугад, то теряя надежду, то снова заставляя себя идти. Иногда я пел какие-то странные песни, похожие на крики утопающего, считал шаги, делал зарядку, кричал громко и протяжно, думаю, что меня слышала вся округа. Но никто не отзывался и мне иногда казалось, что я сплю. Иногда меня разбирал смех,  — как в анекдоте, —  Катится голова по рельсам и приговаривает: “Вот ни хрена себе, сходил за хлебом!”

       Когда я совсем отчаялся дойти хоть куда-нибудь, из-за пригорка неожиданно показалось что-то цивилизованное — красочные резные деревянные ворота, а за ними большой деревянный дом из крупных бревен, похожий на терем. Это и была та самая пасека, с магазинчиком и столовой в одном доме. Отдельно стояла баня, из трубы у нее поднимался дымок. Пасека конечно была не здесь. Может быть где-то поблизости.

       Чувство реальности вернулось ко мне, я ощутил, что моя одежда промокла. Мне казалось, что я состою полностью из воды, не на 80%, а на 180%. Вода стекала с меня ручьями, захотелось ее срочно выжать, а потом уже идти за медовухой.
       Поблизости не было места, где бы это удобно было сделать, я зашел за дом, там стояли чьи-то машины. Мне было не до приличий, оглядевшись по сторонам, я зашел за какой-то щит, разделся до плавок отжал рубашку и джинсы и кое-как натянул всё это на себя снова.

       Тут я услышал недовольный голос девушки, —  “ Чё ты здесь мне… стриптиз устроил, дед?!”
       Сначала я не понял, откуда исходил голос. Метрах в двадцати от меня была та иномарка, которую я видел на объездной дороге. Внутри сидела та самая девушка, высунув из машины ноги в коротких джинсах-шортах, еще на ней была майка ядовито-зеленого цвета, без лифчика. Надпись на майке большими черными буквами гласила: “I am a sex instructor”. Она изящно курила, держа тонкую сигарету в левой руке, картинно отставив в сторону пальцы, а в правой держала бутылку пива. Ноги у нее были босыми, она шевелила пальцами ног. Это производило слегка неприятное впечатление.
       “Извините, я вас не заметил”, — пробурчал я и пошел искать медовуху и мёд, чтобы не простудиться. Она что-то говорила мне вслед, но я не стал её слушать.

       В столовой я быстро осушил сто пятьдесят медовухи. И потом еще три маленьких стаканчика грамм по сто, но уже медленно. Съел куриную ножку, пирог с луком и яйцом, три хороших пластика сулугуни, пирог с клубникой. Выпил два огромных бокала таежного чая, приедая его мёдом. Я пришёл в себя, отогрелся.
       Баня оказалась занята и забронирована, массажист был выходной, оставалось купить баночку мёда и возвращаться домой.

       Если бы не страшная усталость, которая навалилась на меня, я бы, наверное, спросил себя, — “А стоило оно того?” Шесть километров обернулись, как минимум, двенадцатью, но ощущается, как все пятнадцать или более, а легкая прогулка — многочасовым испытанием на прочность и на износ.

       Я тогда не знал, что это была всего лишь малая часть путешествия, цветочки, если считать километрами. Я даже не мог представить себе, что мне предстояло еще пережить на обратном пути. Вспомнилась песня: “Сладку ягоду, рвали вместе; горьку ягоду — я одна!” Причем здесь эта песенка? Не знаю.

       Прежде чем продолжать свой рассказ, я хочу вернуться в пору моей  юности в конце 60-х, а затем окинуть коротким взглядом некоторые события в 70-х, когда я работал инженером связи, после института. Далее посмотрим, как пойдет, будем продвигаться к прогулке 2017 - го, но чует мое сердце, придется еще заскочить в год 2010-й, там тоже была прогулка, но совсем другого засола. А уж потом попробую закончить рассказ о моей злополучной прогулке за мёдом.
       Получается, что прогулка будет не только в прямом смысле, но и как метафора воспоминаний о важных для меня моментах. Сейчас это модно называть словом флэшбэк.
       Мне кажется, эти отступления необходимы, чтобы сложить некий пазл о моем поколении, важный для меня. Конечно, таких пазлов у каждого наберется целая котомка, было бы желание поделиться воспоминаниями. Я предлагаю вашему вниманию крупицы своей памяти.

                Продолжение скоро