Глава 14. Обреченные

18+.Присутствуют нецензурные выражения

­

Система Глизе-433, планета Болхиа. Квадрат 69-111, бывшая радарная станция и пункт контроля за воздушным пространством Империи Гуэннохорро, 1750 км к северо-востоку от бывшей столицы, 26 января 2342 г.



Далеко от крупных городов и районов, по которым пришлись основные ядерные удары противника, в северной тайге еще зеленели живые деревья, в подлеске росли живые травы и кустарники, текли относительно чистые речки и ручьи, а чистый белый снег почти не фонил. Ледяной язык холодного океана огибал эти берега с севера, подступаясь к скалистому берегу, на каменных обрывистых стенах которого галдели коротким зимним полярным днем местные летающие и ползающие обитатели. Жизнь здесь сохранилась почти в нетронутом виде. Эти отдаленные районы могли стать идеальным местом для высадки вражеского десанта, а холодное северное небо — широким проспектом для неприятельской авиации и ракет. Поэтому Империя Гуэннохорро постаралась обосноваться и здесь, устанавливая контрольные пункты слежения, радарные станции и аэродромы подскока вдоль всего побережья. Но из-за отсутствия постоянного населения и сколько-нибудь развитой дорожной сети, укрепить это тонкое место было задачей очень сложной и дорогостоящей.

В квадрате 69-111 в толще горных пород рядом с небольшим горным отрогом (выступ базальтовых пород на поверхность) размещался секретный объект – пост слежения за воздушным пространством над океаном. Иначе говоря, огромная радарная станция и пункт запуска противоракет в случае атаки из другого полушария. Плюс истребительный авиаполк прикрытия. Плюс концентрационный лагерь и рота охраны….

В день конца света станция зафиксировала в небе двенадцать ракет и почти тридцать бомбардировщиков, мчащихся на Гуэннохорро тремя волнами-эшелонами. Персонал базы сражался до последней ракеты, честно сбив всех летающих монстров первого эшелона и сильно проредив две последующие ударные волны. Летчики-истребители сражались с упорством обреченных, до последнего снаряда и последнего патрона, тараня на горящих машинах многомоторные вражескиебомбардировщики. Ни один из истребителей в тот день не вернулся на аэродром, ни один воздушный гвардеец не выжил... Все, как один, с честью погибли в страшной небесной битве, защищая свою родину, не щадя живота своего. А пока небеса дышали огнем и смертью, персонал станции по всем линиям связи спешно передавал в центр страны предупреждение о начале полномасштабной войны. Но сигнал о нападении дошел не до всех и, часто, с опозданием — постарались вражеские диверсанты, заблаговременно заброшенные вглубь Империи, а также часть «оппозиции», загнанной в подполье и ради свержения ненавистного тирана с упоением помогающим стратегическим врагам страны. И, конечно, какая-то часть колесниц смерти все же прорвалась вглубь страны.

Сам объект, как это ни удивительно, не пострадал ни капельки. Похоже, что противник просто не знал о его существовании и не был готов к такому сопротивлению именно здесь. Действительно, объект и системы жизнеобеспечения были настолько грамотно скрыты в горнойцепочке и серо-зеленом море тайги, что за все время нахождения на Болхиа даже космонавты Федерации с орбиты не обнаружили в этом месте ничего похожего на сохранившийся очаг цивилизации. Лишь буквально неделю назад наблюдатели с Кавказа зафиксировали в этом квадрате тайге признаки боя. Спустившиеся из космоса старпехи обнаружили разрушенный мост и с полдесятки сгоревших БМП и БТР со знаком Подземной Матери-паучихи. Да десятка два трупов гуэннохорцев с пулевыми и осколочными ранениями. Похоже, группа паукопоклонников пыталась прорваться по железной дороге на север, но была остановлена неизвестными недоброжелателями. По счастливому стечению обстоятельств в соседнем квадрате работали, разведчики Макджада. И военный совет, помолясь усердно Богу, дал разведчикам приказ – скрытно двигаться вдоль старой «железки» до упора, искать уцелевшее убежище.

Когда Макджадд и товарищи уже продвигались навстречу братьям по разуму, объект, будто предчувствуя встречу, неожиданно выдал в открытый радиоэфир сигнал бедствия. И затих… Что тут же послужило поводом для командования заподозрить, что разведчиков Макджадда засекли и приготовили им ловушку. А посему, с орбиты в помощь разведчикам был отправлен взвод старпехов и суборбитальный штурмовик.

Свидетельства славных трудов отважных защитников неба того страшного, черного дня разведгруппа Макджадда встретила немало. То тут, то там советские разведчики находили давно поглощенные подлеском обломки ракет, самолетов, а, пару раз и почти целые тела громадных ридданских восьмимоторных бомбардировщиков, не развалившихся при жесткой посадке в тайге. А однажды увидели они примерзший к огромному дереву скелет пилота в комбезе и шлеме, повисшего на парашютных стропах над землей.

Встречали земляне и фрагменты истребителей с черными стрелами. И …черт его знает… И Макджадд, и его подопечные признавались сами себе, что виды сбитых гуэннохоррских самолетов вызывали у них скорбь и сожаление. А сгоревшая ридданская техника с голубой семиконечной звездой – чуть ли не радость. Вот такая психология… Советские разведчики ловили себя на мысли, что они, если говорить о сражениях гуэннохорро и риданцев, подсознательно сочувствуют, «болеют» за своих недавних врагов.

В поисках тайной имперской цитадели «Соболи» Макджадда пропиликали вдоль таящейся в зарослях железной дороги добрых пятьсот миль. Несколько раз на путях им попадались брошенные поезда с ржавым оружием, запчастями, пришедшими в негодность боеприпасами и давно сгнившим продовольствием.

И вот к концу дня удача! Нетронутый объект с настежь открытым гейтом!Оставив свои машины «Сильвер» со товарищи в режиме «невидимок» уже хотели направиться в подземные катакомбы на разведку, но их тут же тормознуло начальство, приказав дожидаться помощи с орбиты. На помощь разведчикам-планетарщикам уже спешила десантная капсула со звездной пехотой.
Бойцы обоих подразделений и стали свидетелями скорбной картины.

Повсюду трупы… У технических прямоугольных кирпичных корпусов, у боксов с техникой, у складов ГСМ… И у раскрытых гермоворот в горной толще они увидели много мертвых тел… Мертвые бойцы в черной общевойсковой форме Империи, в противогазах с автоматами на снегу… Мертвые фермеры и пастухи в старой потасканной одежде с инвентарем в руках на пастбищах… Мертвые огромные туши домашних животных… Мертвые женщины и дети в противогазах и дыхательных масках, от которых уже давно нет никакого толку.

Бойцы-разведчики с «Зари-21» и здоровяки-старпехи в тяжелых скафандрах с огромными плазмометами застыли в нерешительности среди мертвой тишины. Мертвой, в прямом смысле слова...

Раны от холодного, огнестрельного или энергетического оружия отсутствуют… Признаки боя отсутствуют... Следов отравляющих веществ не выявлено… Радиационный фон местности почти в норме…

- Что за хрень? - только и спросил Макджадд, ожидавший совсем не этого. - Очередная загадка этой гребаной планетки?

- «Седьмой», я «Второй», что видите на месте? – послышался в гарнитуре голос Благого.

- На первый взгляд все ровно, сэр… Следов боя не обнаружена, признаков бомбежки или обстрелов также нет… Гермоворота открыты настежь, сэр…

- Может, западня? – рассудил Благой. – Аккуратнее там… Без роботов ни шагу, понятно?

- Есть, сэр, принято…

- По данным электронной экспертизы смерть наступила не более, чем двое суток назад, - сообщил один из старпехов, осмотрев одно из мертвых тел. - Смерть наступила в результате ураганного отека дыхательных путей в результате быстро развивающейся аллергической реакции. Смотрите, как у них гортани раздуты! Каждый как будто апельсин целиком проглотил!

Действительно у каждого мертвого горло было похоже на раздутый багрового цвета шар, к которому тянулись ветвистые красные кровеносные сосуды. Такое новообразование, выросшее буквально за пару дней, просто задушило живых людей, сдавив трахею и не позволяя сделать ни вдоха.

- Что же за мощный аллерген такой? - задал риторический вопрос другой старпех?

- Нужно взять образцы тканей и крови на «Кавказ»! Там обследуем… И вы, ребята, тоже возьмите. Возможно, новое порождение военного комплекса зидорасов!

- Пускайте роботов! Проверить на наличие взрывчатых веществ и других неприятных сюопризов, - скомандовал командир старпехов, здоровяк с капитанскими четырьмя звездами на плечевых бронещитках и фамилией МИТРОХИН. - Пока объект не проверили, никто туда не идет! Ждите положенное время, планетарщики!

- Fuck… - выругался Эрвин Макджадд, с неприязнью глядя на гороподобного старпеха, капитан-лейтенанта флота. Хотя космонавт был прав и, в общем-то, берег жизни самих же разведчиков, американцу-майору было неприятно подчиняться флотскому офицеру. - Давайте, ребята, отдыхаем, курим бамбук!

- Так, не выражаемся! – приказал Благой. – Флотские ребята правы! «Семерка», держим себя в руках.

- Так точно, сэр, извините, сэр, - полусерьезно-полупотешно вытянулся во фрунт американский анархист, который любое начальство в гробу видел, а советское и североамериканское вдвойне.

Над высоким скалистым берегом на фоне серого неба кружились белые мухи... Как памятники прошлому мира застыли над деревьями неподвижные, частично оборванные линии и контуры антенн слежения за воздушным пространством, а в чаще леса — застывшие заледеневшие велика-мачты ЛЭП с оборванными проводами. Высокие красно-коричневые стволы деревьев с треугольными кронами, похожие на земные сосны, доставали до самых облаков. Прямо над мертвым радаром завис космический штурмовик Су-625. На персональные компьютеры бойцов пошла потоком информация о местонахождении вполне рабочих объектов – электростанции, водонапорных башен, вентиляционных шахт. Вскоре пришел сигнал от поисковых роботов из убежища:

- Чисто … вроде… - сказал капитан-лейтенант. – Следов минирования не обнаружено. Чужаков нет... Давай, разведка! Мы внутрь не полезем, слишком там тесно для наших габаритов. Если что – зовите! Расколупаем, но доберемся!

- За мной, братва! – скомандовал «одноногий Сильвер». – Чур, трофеи делим поровну!

Комплекс был стандартным имперским защитным сооружением, интегрированным с отделением радиоэлектронной разведки. На входе - гермозатвор, тамбур, фильтрационный узел, а дальше – длиннющий коридор-галерея, делящийся на отсеки. Все открыто настежь… Электричество работает, тусклые лампы на потолке светят …если можно так сказать. Серые стены с большими цифрами – номерами помещений, стандартные таблички на стенах… Жилое помещение с двухместными нарами, блок-посты… Лестницы и переходы, длиннющие унылые трубы, из которых капает вода, бесчисленные кабели на стенах… И везде – человеческие тела с раздутыми шеями.И уж совсем нелепо выглядят на потемневших от времени и плесени стенах партийные транспаранты и портреты вождей.

- Товарищ майор! – Семен Гусляков опустился на колено возле одного из тел, перевернул его. – Обратите внимание! Видите? Едва заметная точка на горле? Будто след от чьего-то жала… Как будто пчела ужалила.

- Твою мать! – выругался «Первый». – Вон еще укол, рядовой! И еще! Осмотрите соседний труп!

- И ребенка тоже, товарищ «Второй»?

- Ребенка не надо… И так все понятно… ****а ты по голове! Раньше подобные случаи не фиксировались. Сейчас запрошу на всякий случай наших киборгов-старожилов.

- Здоровенная больно пчела, - ответил Макджадд. – Целый, нахер, шершень!

- А вспомните-ка! Земные перепончатокрылые обладают ядом, в который входят муравьиная кислота, ацетилхомин и, главное, гистамин, который и вызывает аллергическую реакцию, - сказал Борис Клявер. – Видимо, их ужалило какое-то существо, которое вырабатывает местный аналог гистамина или мастопарана*, который вызывает аллергию и бьет по иммунной системе. Организм, столкнувшись с неизвестным ядом, пытается бороться с ним и сам же губит себя.

- Прикольная версия, - оценил американец. – Только тут должна целая армия таких тварей летать или ползать… А сканеры не фиксируют здесь ничего живого…

- Товарищ майор! – окликнул командир Самир Корсаков. – Из левой галереи фиксирую нарастающий шум! Судя по табличке, там кабинет начальника объекта!

- Сейчас посмотрим… Третье отделение, к радиоэлектронщикам, первое и второе - за мной!

- Ребята, помните, что вы не одни! – поддержал их Благой. – Целая армия вас страхует.

- Не ссыте, планетары! – послышался бодрый голос старпеха-каплея. – Мы тут рядышком!

- А кто ссыт-то?! Вы ошиблись, господа! Да, парни?!

- Так точно, командир! Мы в порядке!

Смотреть по сторонам было невесело. Повсюду мертвые тела: мужчин в форме или рабочей одежде, женщин и детей в лохмотьях… Земляне не включали свет, они работали в режиме ночного видео и не вглядывались, что там темнеет в углу… Не шевелится, не нападает, и то хорошо…

Бедные аборигены сопротивлялись, пытались спастись — на полу валялись обрывки бинтов, склянки из-под каких-то лекарств, пачки таблеток… Стены с темными пятнами от огнеметов... Хрустят под ногами стеклянные использованные шприцы и вскрытые ампулы.

- Здесь все ясно! Ищем документы! - чуть повысил голос американец. - Идем в кабинет коменданта или местного командующего. Если найдете мне его журнал, дневники или мемуары, с меня причитается!

- А вот и нападющие! - повысил голос Клявер. -Товарищ майор, фиксирую органику!

- Вон оттуда шум нарастает! Похоже, там мы их и встретим!

Кабинет начальника объекта нашли быстро… Подсказала обнаружившаяся органика — те самые насекомые, которых в кабинет начальника набились сотни, если не тысячи. И они, оказывается, очень быст­Глава 13. Обреченные…ро строили гнездо в углу кабинета над столом, как раз рядышком с сохранившимся портретом Зидо Гамзадаро на стене. Зрелище, открывшееся землянам, было страшным и удивительным одновременно:

- Вот они, командир! – заорал сержант Дзасохов. – Ишь, строем летят, как на параде!

- У нас на Дону, в овраге как-то гнездо диких шершней разгромили, - вспомнил в тему Благой. – Было это давно, я еще мальчишкой был… Так там, говорили, до двенадцати тысяч особей жили. Авиацию в воздух подняли, города куполами закрыли, даже Ростов, когда эти сволочи тремя огромными роями в воздух поднялись и, как по приказу, в контратаку пошли!

Удивленный Макджадд увидел больших темных насекомых, действительно похожих на шершней, размером с указательный палец взрослого мужчины. Они действительно летели в комнату коменданта на одинаковой высоте, с одинаковой скоростью и интервалами, что можно было подумать, что эти создания разумны. В помещении стоял угрожающий гул, и бог его ведает, откуда они взялись и сколько этих тварей уже прорвалось на прием к местному руководству. Майор обратил внимание, что в лапках псевдошершни несли что-то напоминающее маленькие шарики, или комочки. А на высоте дверного косяка эти же насекомые … вылетали из помещения и разлетались по опустевшему убежищу, полному человеческих трупов, по своим делам. На землян они почему-то не реагировали от слова «совсем», только пролетали мимо, да ради интереса пытались приземлиться на непонятные движущиеся фигуры, вызывая приступы брезгливости у разведчиков.

- Это они людей погубили! – воскликнул Дзасохов. – Отвечаю, бля буду!

- Биопрограммирование! – воскликнул Благой. – Они запрограммированы… Кончайте всех, «Седьмой». Особенно матку! Там должна быть матка!

- Новую садо-мазо забаву придумали местные ублюдки… Ребята! Астронавты! Передаю картинку! Похоже, нашли причину! Подразделению остаться здесь! Пойду, загляну и я к начальству!

Кабинет был переполнен ползающими и летающими в воздухе насекомыми. Их было настолько много, что можно было подумать, будто они оказались в гнезде шершней. Их боли сотни, тысячи… И, похоже, местная крылатая гвардия уже получила от своего начальства приказ стоять любой ценой и на территорию никого не впускать. Макджадд в нерешительности отшатнулся, когда вокруг него зароились десятки тварей, а на стене он увидел контуры нового огромного строящегося гнезда, от пола и до потолка высотой добрых два метра.

На полу и за столом лежали несколько человеческих тел. Они были полностью покрыты живым слоем насекомых, как шубой.

- Ах вы, собрание крылатых онанистов! Огнем вас жечь нельзя, побьем важные артефакты, да и возможной утечки газа никто не отменял… Посмотрим, а что вы скажете насчет направленного потока нейтронов? – мстительно спросил Макждадд. – Тихая смерть пришла!Только превратив кабинет в мощный источник радиоактивного заражения пр помощи нейтронного излучателя (все летающие захватчики издохли в течение нескольких минут), от шершней удалось избавиться. Потоки жесткого излучения просто прошили перепончатокрылых, истребив их кровяные клетки во мгновение ока. Стало невообразимо тихо, точнее, жужжание уцелевших насекомых переместилось дальше в темную галерею. Мертвые тела насекомых хрустели под подошвами боевого скафандра настолько противно, что блевать хотелось.

Покончив с захватчиками, Макджадд с разведчиками испепелили строящееся гнездо шершней. Несколько крылатых телец майор аккуратно поместил в контейнеры и отправил один контейнер космонавтам. Другой набил мертвыми тушками насекомых и передал Дзасохову:

- Смотри, Эсло, башкой отвечаешь! Они жестко фонят, так что рядом с яйцами не держи! Что, твари, наша команда сравняла счет? Еще целый иннинг* впереди! Ребята, ищите любые документы, записи, хоть на бумаге, хоть на камне! Только прежде чем взять в руки покройте сейф-составом, а то он у вас в руках развалится. Отделение Боба, обследуйте помещение дальше, только будьте осторожны! Если что – мы рядом! Отделение Эсло, помогайте здесь!

- Пойдемте, ребята, живых шершней поймаем! А остальных потравим! – предложил «Боб», он же Борька Клявер.Начались поиски… С человеческих силуэтов стряхнули дохлых тварей, и под ними обнаружилось тело коменданта, изуродованное многочисленными укусами. Пальцы старика в черной форме с орденскими планками сжимали бесполезный автомат и шприц-тюбик, видимо, с антигистаминным препаратом. Второй уродливый силуэт – женщина лет пятидесяти и мальчик в военной форме, лет десяти. Макджадд перекрестился по-католически и бурчал под нос самые страшные ругательства с Дальнего Запада СШСА, представляя, какими были последние мгновения этих несчастных.

В кабинете был стол, сейф и шкаф с книгами. Все это сейчас, разумеется, жутко фонило. В шкафу было слишком много толстенных папок и одиночных листов с какими-то записями. Все это обильно покрывалось сейф-раствором, упаковывалось в прозрачные оболочки и ставилось в рядок у стеночки. Разведчики вскрыли сейф и набросились на документы и бумажки, как стая голодных собак на кости. Немного погодя нашелся и дневник, но не в сейфе, а на столе. На самом видном месте. Причем, с открытой страницей и автоматической чернильной ручкой.

- Нашел, таш майор! – воскликнул Клявер. – Вот! Похоже, как раз дневниковые записи…

- Красава, Боб! Фоткай! Каждую страницу!

- Что там? – всполошился Благой. – Ефрейтор, читай!

- Так точно! Здесь говорится о том, что … так, как с их календарем… Пять дней назад на позиции местных вышла группа бойцов с БТРами и БМП, и с ними были пропагандисты в серых плащах. Они предложили присоединиться к Культу Великой Матери. Командир заставы сообщил, что они – граждане Империи Гуэннохорро, а все другие культы и сепаратистские образования на ее территории незаконны. Пропагандисты заявили, что Империя разгромлена космическими пришельцами, и что они – единственное, что осталось от режима Гамзадаро. Это высказывание сочли за провокацию и сказали … ну, короче, идти куда подальше. Потом… «В 2 часа пополудни была попытка вышеуказанной группы прорваться на территорию и была уничтожена». Дальше… Обычные хозяйственные вопросы, совещание местного совета безопасности… на три страницы… Вот! Двадцать четвертое число Дня Борьбы… В убежище через вентиляцию проникли агрессивные насекомые, которых прозвали «гаппи», то есть «палачи». Они жалят людей без разбору и вызывают страшную аллергическую реакцию… В пять часов погибло уже пятьдесят человек из трехсот семидесяти… Мобилизация медслужбы, досрочная расконсервация медицинских запасов… Приказ - заварить все вентиляционные шахты… пятнадцать часов... Прорвался рой не менее сотни насекомых… Половина лекарств непригодны… Двух человек удалось привести в сознание антиаллергическими препаратами и антибиотиками… Открыли гермозатвор… Еще рой влетел в убежище…Чужачки-«боу» закрывают детей собой, их насекомые-«гаппи» не трогают, но местных детей атакуют яростно… К четырем часам пополудни погиб последний ребенок из двенадцати… Все выжившие, не более сотни человек, блокируются по отсекам… «Гаппи» проникают во все помещения, прогрызают дерево и пластик… Бунт против заключенных-чужачек, они от укусов не умирают… Воздух становится ядовитым…»

- Какие еще «чужачки»? – не понял Макджадд. – На кого укусы не действуют? Что за «боу»? «Боу» в переводе с гуэннохорро «коричневые».

- Не могу знать, товарищ майор… - пожал плечами Клявер. – Дальше…. Медицинский блок погиб, и врачи, и пациенты… Приказ, - оставшимся «боу» завариться в водопроводном коллекторе рядом с запасным выходом и ждать помощи… Передать сигнал о помощи на всех языках… Дальше записи отрывочные… Заблокировались в своем кабинете… Дальше огромными буквами: «Боги, спасите нас! НЕ ТАК ОПАСНЫ «ГАППИ», К А К …» Как что?

- А *** его знает, - жизнерадостно ответил Макджадд. – Сука, их цивилизация вот-вот вымрет к ***м, а они новые гробилки изобретают! Сука, как же заебали, ****ь!

Последние слова Макджадд выкрикнул с досадой, зашвырнув в стену одну из папок. Такое обращение с найденным артефактом было нехарактерным для спокойного, балагурящего ковбоя-анархиста. Бойцы с опаской подняли глаза на своего командира. Он и сам все понял, поднял ладони вверх:

- Оставьте, парни, я в порядке! Просто поднакопилось… Сейчас проорусь, легче станет! «Боги, спасите нас!» Да нет нахуй никаких богов! Ни их Божьей Семьи, ни Христа, ни Иеговы, ни Аллаха, никого нет! Потому что если Он есть, то лучше бы ему было бы сдохнуть! Слышишь Ты, Там! Тебя нет! Вот тебе!

Разъяренный Макджадд в порыве бешенства показал оба средних пальца своему поднебесному оппоненту.

- «Седьмой», возьмите себя в руки! – строго сказал Благой. – Вы командир подразделения!

- А я в порядке, сэр! – зло отрезал Макджадд. – Я, разрази меня гром, еще никогда не был в таком порядке! Я сейчас переговорю с этом дедом на облаке и продолжаю задание! Слышишь меня Ты, клоун из сборника еврейских сказок! Ты всю жизнь сидишь там, сверху, пишешь книжки, грозишь карами тем, кто не будет Тебя почитать… Да пошел Ты! Я не боюсь Тебя! Что ты мне сделаешь?! Убьешь?! Лишишь разума?! Давай! Накажешь?! *** тебе! Всю историю человечества Ты только издеваешься над людьми! Тебе противно смотреть, когда люди внизу счастливы, Ты любишь над ними издеваться, Ты любишь слезы, нищету, голод, детские смерти! Ты дрочишь там наверное, когда люди плачут от горя! Ладно, *** с ним, эти сами виноваты, что расхуячили себя, но дети-то тут причем?! Маленькие, ****ь, человечки, без рук, без ног, с раком костного, нахуй, мозга! Они, сука бородатая, в чем перед Тобой провинились?! Давай махнемся, - я согласен сдохнуть и отправиться в ад, а Ты вернешь к жизни хотя бы двух-трех этих ребятишек! Годится сделка?! Нет?! Как же так, они же не будут страдать, а Ты же, сука, кончаешь от слезок маленьких ребятишек! Ты садист-педофил, понял Ты кто?! Самый страшный за всю историю! Не Гитлер, не Джек-потрошитель, а Ты! Я очень надеюсь, что Тебя нет, потому что если Ты есть, я перед адом успею плюнуть Тебе в глаза! Понял Ты… чмошник… Вот маленький мальчик закусан до смерти! Ты рад?! Успел передернуть, пока он мучился?! А если все вокруг будут довольны и счастливы, Тебе молиться не будут, и нахуй Ты кому будешь нужен! Ненавижу Тебя! Дьявол – нормальный чувак, если пошел против Тебя, и я его понимаю! Стану, нахуй, сатанистом, понял?! Ты сам хуже любого сатаны!

Высказав все, что думает Туда Наверх, Макджадд вроде пришел в чувство. Он тряхнул головй, как с похмелья, махнул рукой… Увидел застывших напуганных разведчиков, которые молча, не прекословя, слушали его гневный спитч.

- Все! Я в порядке, парни! Визжать, сопли пускать и гонять невидимых чертей с бластером не собираюсь! Все, пакуем товар, и на базар…

- Товарищ майор! – В кабинет бурей влетел сибиряк Женька Пятаков. – Там их огромной трубы… голоса… и песни поют… Точно не глюк! И осы эти вокруг коллектора вьются… Вернее, вились… Мы их прикончили всех. А голоса остались.

- «Завариться в коллекторе», товарищ майор! – крикнул Клявер. – Там люди!

- Чтоб я знал, что за коллектор такой! – воспрял Макджадд. – Давайте, ребята, ведите! Шестиногих всех перевели?

- Так точно, товарищ майор! Они так прикольно на лету сгорают!

Процессия людей в боевых скафандрах с оружием наготове прошагала по полутемной галерее полсотни метро вдоль лежащих на мокром полу тел солдат и местных жителей в тряпье, мимо клетушек-комнаток под навесом и брошенной, перевернутой тележки с грошовыми товарами, которые продавали местные старьевщики… Пока не дошли до огромной трубы углом выходящей из одной стены и скрывающаяся в другой. Труда была колоссальна, - в ней бы небольшой легковой автомобиль поместился. Дверь-затвор была заварена изнутри, - на швах взбугрились застывшие пузыри деформированного металла.

Макджадд, забыв про приборы, головой в шлеме прильнул к металлической обшивке. Потом все же вспомнил про технику:

- Тихо всем! – скомандовал американец, весь превратившись в слух.

То, что он услышал сквозь толстую обшивку трубы, напоминало ему скорее завывание, чем пение. Долгая, протяжная, нагнетающая тоску, возможно, искаженная замкнутым пространством, жалоба-плач… А потом голоса…какие-то отдельные слова на каком-то языке…

- Режем здесь! – Макджадд с неистовой силой постучал рукой в бронеперчатке по трубе, - Люди, мы идем к вам! Мать вашу, продержитесь еще немного! Помощь пришла!

Когда часть трубы с шипением вскрыли, из трубы вдруг грянула … автоматная очередь. Три выстрела из штурмовой винтовки… Земляне, не ожидавшие такой благодарности, вновь схватились за оружие:

- Эй! Какого хрена! – возмутился Макджадд. – Прекратить огонь, мать вашу! Мы вас спасать пришли! Иначе откроем ответный огонь! Повторяю по-гуэннохоррски…

Сержант Дзасохов сунулся, было, в коллектор, но грянул еще один выстрел, отрикошетивший от брони скафандра. Тем не менее он увидел в глубине трубы слабое свечение и …слабый женский голос на непонятном языке. Не на имперском гуэннохорро:

- А-кхи! Кхатрово кхлита?*

- Что это за язык? Товарищ «Второй», столкнулись с вооруженным сопротивлением! Неизвестные атакующие женского полапытаются вступить с нами в контакт на непонятной форме лингвистической коммуникации. Может, одно из местных вымерших наречий?

- Подключите компьютер для анализа! – сказал Благой. – Он либо узнает язык, либо выведет его лингвистическое подобие.

- Пусть еще что-нибудь скажет! Робота давай! – вспомнил про технику сержант Дзасохов.

Вызванный робот покорно влетел внутрь царь-трубы и отправился на знакомство с неизвестными. А Система тут же определила, что это за язык. Правда, от результата Макджадд слегка подохренел. И не только он один…

- Да ладно?! Да быть того не может! Загрузите запись повторно!

- А дайте, я попробую в порядке эксперимента, тащ майор! – предложил Корсаков. – Как на их языке будет: «Выходите, здесь безопасно?!» Саддотм улькх-хи даса рурт!

- Куха? Ульх иса?!*

- Есть контакт! – завопил радостный Корсаков. – Агра!* Агра!* Куали! Эт серо куали!*

- Как такое может быть?! – вытаращил глаза Макджадд. – Этого не может быть! Сэр! Мой боец вступил в контакт с аборигенами. Они используют… разговорный хилликийский язык планеты Гуриасс. Но это пятнадцать световых лет отсюда! Как?!

А камера робота показала в недрах трубы целый лагерь. На старых простынях, одеялах, ворохе старой одежды лежали еще живые мужчины и женщины. И смуглые женщины в платках истаринных, длинных до пола,испачканных и оборванных бело-синих платьях и сарафанах ухаживали за ними, давая им какие-то простейшие лекарства из лотков и ящичков, вытирая пот со лба. Лица неожиданных гостей этой планеты были измученными, усталыми до крайнего состояния, и в то же глаза их слезились, светились радостью, когда они, помогали разведчикам выносить еще живых, хрипящих и мечущихся в лихорадке болхианцев. И тут же радость их темнела и превращалась в горькие слезы, когда они видели картину апокалипсиса.

- Милостивые господа, спасите людей буль-кхианских! – щебетали усталые смуглянки в лохмотьях на языке Хилликийского королевства планеты Гуриасс. Болотные «гаппи» их пожалили, а они к их укусам непривычные! Беда какая, поумирали все! Господи Святый!

- Это мы виноваты! Мы, наверное, их яйца с собой притащили!

- Да не может быть такого, Анхела! Если бы мы, так они еще две поры назад вылупились бы! А они с решеток в стене посыпались! Беда, Святой Пророк, какая беда!

- Святой Пророк! Всех малышек, всех ребятишек убили, злодеи!

- Вы откуда, леди? – вытаращив глаза, спросил Макджадд.

- Милостивый господин! Мы – крестьянки из деревни Удд, та, что в собственности Его Милости барона Жю Кито.

- Отвезите нас домой, пожалуйста!

- Не хочу домой? Он нас опять продаст, только еще дальше!

- В смысле, продаст? Кто продаст? - не понял майор.

- Еще в пору Белых Стрел прибыл к нам приказчик и сказал, что барон, Его Милость Жю Кито, продал нас неизвестному куалийскому господину. Прямо по списку зачитал, и что мы к новому барину перейдем. Отобрали незамужних, да вдовых, так что по нам только матери да отцы плакали… А потом пошли мы до берега моря, где стоял большой черный корабль, на большой и толстый ероплан похожий. И новый хозяин наш, куалиец… Он нам сказал, что мы в новый мир полетим, мы там очень нужны… Все говорил, что мы здоровые, пригодные к деторождению, и это очень хорошо… Мы уж порадовались, что на Куали нас заберет, в Город Воли*... А вон видите, как оказалось…

- «Седьмой»! – чуть не криком крикнул Благой в ухо Макджадду. – Спроси, как этого хозяина нового звали, и как он выглядел!

Макджадд задал вопрос генерала женщине... Между тем в убежище появились двое старпехов. Один помогал перегружать больных, последних оставшихся в живых людей, - женщин и мужчин, некоторые из которых были в военной имперской форме. Гуриассийские женщины не отходили от них, непрестанно вливая им в рот лекарства и какую-то красную воду и лекарства, меняли примочки на голове и шее, несмотря на то, что сами едва на ногах держались. Бойцы обратили внимание, что у многих перемещенных поневоле гуриассиек руки были туго перевязаны давящими повязками, на многих из них темнели пятна крови. Неужели свою кровь использовали?! Видимо, лечение имело какой-то смысл, потому что аллергические опухоли на горле пациентов были куда меньших размеров и худо-бедно позволяли им дышать.

- Как звали этого вашего нового хозяина, мэм? – переспросил Макджадд.

- Да не помню я, барин! – взмолилась женщина. – Сам ростом, похож на деревенского учителя школьного… Одет скромно, в очках, лет под сорок-пятьдесят ему… В пиджаке коротком, рубашка на нем черная, скромная… Небритый вот только, словно бродяга или пьяница. Но не пьяница, это точно! Не то на купца второй гильдии похож, которого жена затюкала, не то на профессора, у которого формулы не сходятся… Вспомнила, барин! Вы-рог его звали! Его светлость барон его так называл!

- КАК?! – снова рявкнул бедному Макджадду на уши Благой. – Пусть повторит!

- Мэм, я правильно понял? Вырок?

- Я, может, чего путаю, барин, не гневайся на меня! – всхлипнула уставшая женщина. – Может, и не Вы-рок… Может Ва-рог или Вырыг… У куалийцев же все по-другому слышится!

- «Седьмой»! Женщин на базу срочно! – воскликнул Благой. Живыми и здоровыми! За их здоровье головой отвечаешь! В госпиталь их под охрану!

- Я понял, мэм! Не беспокойтесь, вы настоящая умница! И что, вас привезли сюда?

- Привезли сюда, барин… Точнее, корабель где-то в лесу опустился… Мы и выйти боимся… Потом вышли, по сторонам смотрим... Никто нас не забирает… Ни пешего, ни всадника, ни селения, ни деревни, ни имения, только лес голый, да железяки всякие, снегом занесенные. И холодно… Мороз трескучий… Вот только появились какие-то солдаты в черной форме, на нас оружие навели и что-то брешут. А что брешут, непонятно… Ни «железного голоса»* при них нет, ни переводчика! Так и погнали нас в свою деревню под землей. Посадили нас в клетку, орут что-то, ружьями грозят, одежду с нас срывают... Мы уж с жизнью прощались. И люди-то – грязные, оборванные, увечные… Хуже нищих наших, только что солдаты, да офицеры поприличнее одеты! И неба над головой нету, один грязный потолок! Вода ржавая, еду есть невозможно! Мясо постное, одни кости! Только сами они то же ели…

- Заставляли они нас работать, но не в поле, а вокруг ямы своей поганой! – вмешалась вторая женщина. – Стояли, охраняли нас с ружьями своими, ровно мы враги пленные! Учили нас, как дрова собирать… Разломать надо, с наростами не брать, с рыжими пятнами не брать. Учили когад словами своими звериными, а когда и прикладами по голове, да сапожищами своими огромными! Мы уже плакали, просили в поле нас отправить, хоть в деревню какую отправить, а они опять дерутся… Нет, говорят, ни полей, ни деревень! Про войну какую-то говорили из ядер… Хлеба не знают, молока не знают, святых образов не знают… И белые, бледные все, даже серые немного! Солнышка не видят, под землей сидят, вот и посерели!

- А по вечерам приходили к нам солдаты и офицеры… Каждый по одной забирал, отводил в угол, и … Употреблял по-мужски! Мы уж удавиться хотели от позора, а они и сами увечные! Вроде и сами не рады тому, ч то делают, будто заставляют их... Показывали жестами, чтобы мы им детей родили! А женщины ихние, ужас, страх смертный, а не женщины! Рожать не могут из-за болезни какой-то! С одним офицером его жена приходила, лысая, страшная, как смерть. Он меня-то кроет, как кобылу, мне умереть хочется от стыда, я плачу в кулак, а что я сделать могу?! Я ж рабыня бесправная! А насильник и сам-то не рад… Встал потом, застегнул штаны, а воняет от него, как от зверя дикого! Бани они тоже не знают! И он, и его жена мне целый короб каких-то сухих пирожков, да порошков в банках принесла, и смотрит его жена на него, слезы у ней из глаз, показывает она мне рукой над животом, а глаза, как у коровы больной! И он мне что-то говорит, а в глазах у него боль неземная! Показали они мне фотографию старую, а на ней они оба молодые, да при них двое детишек в нарядной барской одежде… Я и поняла, что умерли они. Она плачет, мужик ее плачет, и я с ними расплакалась… Я только потом поняла, что она мне целое богатство подарила по нынешним меркам. А поутру опять надзиратель приходит, на работу гонит… Вот только местные тулупы выдали, военные… У них тут все, что целое – военное.

- Они плохо с вами обращались? – спросил Макджадд, немного устав от пулеметной трескотни узниц. Он и забыл уже, какие гуриассийки болтушки.

- Как еще господа с рабами обращаются? – вздохнула Анхела. – Да только на этих-то господ на самих смотреть страшно. Грязные, оборванные, голодные, с язвами да коростой… Хуже бродяг наших! Еды нормальной и то нет, едят мясо да гадость какую-то из железных коробочек. Я уж предложила начальнику, - дайте немного муки да масла. Я хоть хлеба испеку! Мы тут уже две поры, уже потихоньку начали их язык понимать… Так он не знает ни про муку, а масло, говорит, только до войны и было. Остальные вроде и понукают нами, и даже ударить и ущипнуть пытаются, а сами мучаются от болячек… Мужчины, хоть и строгие, суровые, а нас беречь старались, а вот женщины-уродки ихние, ох и завидовали нам! Одна на Гунну среди бела дня набросилась, кричала ей что-то обидное, что она, мол, здоровая, а они умрут скоро, и что все мужики ихние на нас пялятся! Она Гунну по животу ударила, так мужики ее чуть насмерть не забили, чуть не застрелили! А Гунну в лазарет потащили, лечить… Мы ребятишкам и свистульки делали, и игрушки всякие из мусора, - они и то рады! И люди местные нас обижать перестали потихоньку. Все в одной нужде!

- А мужики у них тоже злые, дерганные, измотанные… - продолжила рассказ ее подруга. – Работают много, на охоту ходят, сами до черноты упахиваются, похуже иных рабов на плантациях. А пырка-то у многих не того, не работает… Он, бывало, нашу бабу завалит, она и не сопротивляется,…а сделать ничего не может. Побурагозит только, повазюкает, да и уйдет ни с чем… Говорят, тоже после войны все люди тут, кто не погиб, испортились, - мужики зачать не могу, а бабы забеременеть… Да и мы тоже никак понести не могли! Начальник ихний восьмицу назад пришел, да разорался на нас. Материл нас по-своему, что мы, мол, брюхатиться не желаем, что если до поры не понесем, прикажет он нас застрелить всех! А как тут понесешь, когда у мужиков семя гнилое да слабое? Что же мы, виноваты что ли? И еще сказал с досады, что мы в другое место предназначались, паукам каким-то на корм, а его солдаты нас отбили да к себе увезли. А мы, стало быть, неблагодарные. Только на начальника ихнего многие свои после этих слов напали. Злобились, прекословить начали… Он и ушел, красный со стыда… А нам местные люди сказали, чтобы мы не боялись, что никто нас не тронет. И едой делились… И бить перестали, и обижать… Господи Святый, да разве же это еда?!

- А седьмого дня началось! Светопреставление! – заплакала Анхела и рассказала то, что разведчики уже и так знали.

- А вас кусали эти твари? – спросил Корсаков.

- Кусали, да только меньше… Одного я только не пойму, как сюда наши «гаппи» попали! Они же на болотах живут, там гнезда свои строят, насекомых, червей да рыбешек мелких таскают. Яд у них болючий, но не смертельный. Если один раз пережил, уже не умрешь. Мы-то на болота часто ходим, нас частенько кусали… В пятый раз и не чувствуешь. А с местными вон как получилось!

- Эти «Гаппи» - очень опасные насекомые, да?

- Да кто опасный?! В том-то и дело, барин, что они боязливые, несмотря на грозный вид, дальше болота своего не суются, и человека трогают только когда он совсем уж близко к гнезду подойдет. Но по весне на болота и ходить не смей! Когда день и ночь равняются, когда матка несет, они роятся и злющие становятся! Появись там человек или зверь – до смерти закусают! Вот и получается, что их кто-то сюда вместе с нами привез, да заколдовал, что они решили, будто весна идет.

- Буль-кхианцы на нас сначала накинулись… Думали, это мы их наслали! Люди мрут, а нас и не трогают, стороной облетают. Мы-то молитву Святому Аппию читали, наверное, нас они и не тронули, а местных жалили насмерть. А потом уже все по разным углам разбежались, а «гаппи» все больше и больше… Из дырок в стене лезли… Какой дурень в стенах столько дырок-то накрутил?!

- А потом закрыли нас в большой трубе с оставшимися укушенными из лазарета, с доктором да двумя солдатами! Они изнутри лаз-то заварили большой горелкой, а доктор, перед тем, как умереть, сказал нам за оставшимися глядеть, да научил нас лекарства давать. Вроде как помощь они покликали… Доктор умер, солдат умер, а второй солдат, едва ходячий, сказал, что за помощью поедет. Там в конце трубы дверь железная, он через нее ушел, да так и не вернулся… Мы с больными остались… Лекарства им давали, оттого опухоль их и не задушила… Тут мы с бабами придумали, - раз уж нас яд тварей не берет, так мы лекарства с кровушкой нашей смешивали, чтобы им передалось. Изнемогли все… Остатки еды сегодня доели… Уж помирать готовились… А чтобы с ума не сойти песни наши пели, - народные, деревенские, как мамки и бабки наши пели… Да богу молились, да за буль-кхианцами ухаживали… Покуда живы, думаем, надо ждать… И вот услыхал бог молитвы наши! Через железную дверь только на улицу бегали по нужде, да покойников вынесли… Хоть воздухом подышали напоследок...

- А почему же вы не ушли? – спросил Макджадд, не веря в то, что слышит, что такое вообще возможно. – Взяли бы оружие, лекарства, сели бы в бронетранспортер и не уехали подальше?

- Вот ты скажешь, барин?! – всплеснула Анелла. – А людей-то мы на кого оставим, ужаленных да больных?! Нечто бросить их?! Они же нашими стараниями только и живы были! Что же мы, звери что ли? До …трапатера вашего людей бы не донесли бы, слабы очень, да и править им, мы же не мужчины, не солдаты! Да и если помощь придет, они нас тут, значится, искать будут! Да и куда нам в этом адском лесу ехать-то? Нет уж, пропадать, так всем вместе, спасаться, так всем вместе! Как я молиться буду, как Бога и Пророка призывать буду, если людей в беде брошу?

- А бог есть? – с усмешкой спросил Макджадд. – Вы уверены, мэм? Они же над вами издевались, как над рабами?!

- А как нету? Мы молились, - и вы прилетели! Знать, есть! А даже и не было бы его, что же теперь, зверями становиться?! Друг дружку жрать, как ящеры?! Вон, буль-кхианцы Богу не молятся, и что с этого вышло?! За их грехи Господь их наказал уже! Зверьми стали, даже хлеба обыкновенного не знают, в норе, как звери жили… А мы, люди, барин, и жить надобно по-людски!
- Рабская психология! - буркнул в сердцах куда-то в сторону Макджадд. Но крестьянка услышала его и не стушевалась:

- А я и не королева! Пусть короли и баре живут, как звери, им людская кровь, что водица! А я хоть и рабыня, но по Божьему закону живу!

- Ладно, о-кей, - заткнулся Макджадд, которого необразованная крестьянка поставила на место. – Все будет хорошо, леди! Мы отвезем вас в безопасное место! Никто вас не будет обижать и заставлять делать плохие вещи! Вас накормят и окажут медицинскую помощь!

- Вы о больных позаботьтесь, господин милостивый! – сказали гуриассийские женщины. – Нам-то что, уже третьи сутки держимся, молитвами живы...

…Спустя двадцать минут за последними оставшимися в живых людьми прилетели коптеры с красными звездами. Макджадд с разведчиками выходили из убежища и дико смотрели на этот живой, уснувший под снегом лес, на застывшую технику, на обледеневшую решетку радара над заливом. Было темно, шел снег… Макджадду впервые за долгое время показалось, что его выжали досуха, высушили и повесили сушиться на веревочку. Очень хотелось напиться или вмазаться… У ребят-разведчиков было такое же настроение.

Они смотрели на измученных, исстрадавшихся маленьких женщин из чужого мира, на их смуглые лица, черные курчавые волосы, на их мозолистые, натруженные руки, на огромные глаза. Макджадд вспомнил графиню Жю Сет, которая приходилась им соотечественницей. Да, похожа, практически один в один…

Вот они, тихие и никому не известные героини двух миров, кутаясь в платки и старые гуэннохоррские бушлаты… Сидят в салоне брошенного военного автобуса, тесно прижавшись друг к другу. Будто собираются уезжать… Уставшие, измученные труженицы мира, где, наверное, ласковое солнце, и море, и леса… Сидят и поют свою жалостливую унылую песню. Хорошо так поют, стройно, голос в голос… На лицах белые полоски обезболивающих биопластырей и дезинфицирующих бинтов. Бойцы накрыли их автобус защитным колпаком и установили рядом мощные прожектора, поэтому получился эффект сцены, - современные героини в центре огромного светового пятна. А по краям этого пятна во все стороны расползались хищные, северные сумерки… И казалось, что разноцветные бусинки-огоньки, как новогодние украшения, блестят на волосах гуриассиек, делая их похожими на фей из старинной рождественской сказки, - в пику черно-серому миру Болхиа.К черному, страшному бехжизненному входу в пристанище мертвецов, обращены зевы спаренных плазменных пушек боевых роботов, - вдруг оттуда еще что-то полезет.

Рядом с четырех сторон автобус охраняют четыре старпеха в боевых скафандрах. Корсаков, Дзасохов и Клявер разговаривают с ними, глядя на гигантов снизу вверх, - спрашивают, что нужно, чтобы податься в звездную пехоту. Тут же на огромном камне перед автобусом Женька Пятаков на виртуальной гитаре наигрывает старинную балладу «Nothing else matter»* и подпевает по-английски. Женщины слушают, глядя на разведчика-музыканта в скафандре, неосознанно покачивая головами и руками в такт музыке.

- Девчонки, вы кушать хотите? - извиняющимся басом спрашивает у них каплей Митрохин, бессознательно втягивая перед ними голову в плечи. будто стоит перед большим начальством. – Я ребятам сказал, на вас сейчас поток теплого воздуха направят!

- Господин-барин, нам попить бы… - тихим голоском попросила одна из гуриассиек. – Водички у вас не будет? Хоть полчайничка?

- Будет-будет, все сейчас будет, - ответил старпех, как официант в ресторане. – Будет сейчас, витаминизированная, с ананасовым вкусом, с клубничным, с лимонным, с мятным… Какую скажете, все принесем!

- Мятную, мятную им! – распорядился здоровяк с красным крестом на скафандре. – Чай с мятой им сделайте и нейтрализаторы добавьте! Не дай бог какая аллергия еще пойдет!

- О! Чай с мятой — вообще шик! Сейчас организуем!

Мимо них проносят носилки с больными, и медик-старпех делает им необходимые инъекции, подключает к мобильной медицинской платформе, смотрит на часы. Над лесом в небе, на котором уже появились первые звездочки, барражирует космический штурмовик СУ-625…

И в этот момент Макджадд почему-то пришел к выводу, что его гневные слова ТАМ услышали. И не только услышали ему, но и ответили – устами этих бедняжек-гуриассиек. Ответили так, что хрен что возразишь… Что Бог есть, и более того – каждый может им стать в какой-то момент. И каждый может стать дьяволом... А вот где проходит граница между одним и другим состоянием – кто его знает?И бедовый американец не выдержал. Он решительно, резко встал с места, подошел к автобусу, к окну той крестьянки, с которой он спорил:

- Мэм! Извините меня, мэм, если обидел вас! Я в последнее время одну только чушь несу!

- И вы, барин, меня простите, если что не так сказала! - смутилась женщина, непривычная к извинениям высоких господ.

- Я не барин! Я обыкновенный американский раздолбай! - Макджадд в нарушение инструкции расстегнул шлем и показал женщине свое виноватое, глупо улыбающееся заросшее гномье лицо. Женщина рассмеялась ему в ответ и помахала рукой.

- "Седьмой", какого хрена нарушаете инструкцию?! Под арест захотели или сразу под увольнение?! Немедленно закрыть шлем! - загремел в эфере басовитый глас Благого.

Гуриассийки, обнявшись, прижавшись друг к другу, смотрят на всю эту суету землян взглядами мудрецов, переживших многие народы и страны, переживших само человечество. По щекам их стекают слезы, губы нервно вздрагивают… Но вскоре усталость берет верх, и женщины, облокотившись друг на друга, как стайка воробышков в мороз, засыпают… А Макджадду не дает покоя еще одна мысль. Он заходит в список контактов и пишет сообщение на номер Полосухиной:

«Хотел извиниться, мэм, за свое скотское поведение тогда у штаба. На прощение не рассчитываю, но перед вами стыдно».
Макджадд отправил сообщение безо всякой надежды на ответ. Он даже вздрогнул, когда пришел ответ:

«Вы были правы тогда… Увы… У меня опять мое индийское чудо барахлит… Не посмотрите как-нибудь?»

Макджадда в жар бросило… А жизнь-то продолжается!

«Как только отпустит начальство, мэм, я у вас! Если вы не против, мэм...»

«Не против… И напоминаю, если кто-то забыл, что меня зовут Эльвира!»

«Так точно, мэм!»...

...Покинув убежище ни разведчики с «Зари-21», ни звездная пехота с «Кавказа» не знали, что оставляют в нем самого страшного, оставшегося незамеченным, тихого убийцу, который будет пострашнее укусов болотных шершней. И что настанет время, когда этот тихий душегуб еще заявит о себе в полный голос…


ПОЯСНЕНИЯ И РАСШИФРОВКИ

*Мастопаран — органический токсин, вызывающий аллергическую реакциюИннинг — период в бейсбольном матче

- А-кхи! Кхатрово кхлита? - Кто здесь! Будем стрелять! (хиллик.)

- Куха? Ульх иса?! - Как?! Вы друзья?! (хиллик.)

- Агра! Агра! Куали! Эт серо куали! - Да! Да! Куалийцы! Мы куалийцы! (хиллик.)

«Город Воли» — еще одно народное хилликийское название Богородского урочища в Москве

«Железный голос» - голосовой киберпереводчик«Nothing Else Matters» (с англ. — «Остальное неважно») — рок-баллада американской рок-группы Metallica, выпущенная в 1991 году. Во второй книге ее слушал Кетцоалькоатль.