Хлеборобы земли Сибирской

      

Светлой памяти  Анучина   А. Ф. и  Зибарева  М.Ф.- руководителей орденоносного  Чикского  совхоза   посвящаю

   
  В зале театра музыкальной комедии  города Новосибирска в 1981 году проходили торжества по случаю присвоения совхозу Чикский  ордена Трудового Красного Знамени. В ту пору я работал заместителем директора СибИМЭ по научной работе. И  в этом качестве представлял институт на  торжестве. Когда я поднялся на трибуну приветствовать  славный коллектив и глянул в зал, то был поражён  числом орденоносцев  механизаторов, доярок, агрономов, зоотехников и инженеров. Бессменный директор совхоза  Зибарев Максим Фёдорович светился счастьем от этого события. Вся грудь его была увешана орденами  и медалями, как боевыми, так и трудовыми.   Мы с ним знакомы  с 1963 года, когда  начали вести свои исследования  по скоростным тракторам, а он пришёл на смену Анучину  А.Ф.  Орден совхозу дали за большие достижения в области  семеноводства и растениеводства.  Локомотивом преобразования   многоотраслевого совхоза в   флагмана  области по семеноводству был его директор Зибарев М. Ф.
       В 18 км от Новосибирска на трассе «Владивосток-Москва» расположен совхоз Чикский  – в честь станции Чик. Говорят, название эта станция получила, когда строилась транссибирская магистраль,  и якобы в этом месте расположилась Чрезвычайная Императорская Комиссия (ЧИК) по надзору за работами. Мне совсем не охота проверять,  что тут правда, а что ложь, поскольку никакой роли  эта деталь для дальнейшего повествования не играет.
Впервые в этот совхоз я попал в 1960 году. Нам предстояло провести испытания скоростных тракторов «Т-75». Мы – это три сотрудника лаборатории эксплуатации только что созданного филиала Всесоюзного института механизации. По прошествии почти половины века можно сказать, что, пожалуй,  эта акция была едва ли не первой крупномасштабной дуростью в череде аналогичных, последовавших за ней.
В ту пору массовым и великолепным тружеником на полях всей страны выступал знаменитый «ДТ-54». Его освоили все тракторные заводы, и по тем временам это была самая надежная и неприхотливая машина. Бывшие фронтовики его сравнивали с «Т-34» – легендарным танком времен войны. Но больно уж мало в смену пахал этот тракторок, надо бы больше, а как? Вот и родилась у кого-то из близких к партии «ученых» идея создать машины, которые бы быстрее бегали и больше пахали. Так родились те самые «Т-75», которые нам в Сибири поручили испытать.
Чикский совхоз был выбран не нами для испытаний машин, а партийной верхушкой области. Он в ту пору был крупнейшим совхозом со всеми мыслимыми отраслями, имел более 19 тыс. га пахотных земель, тракторный парк насчитывал около двухсот единиц. А руководил им тогда Герой Социалистического Труда  А.Ф. Анучин. Он был типичным выдвиженцем – маяком.  Он получил Героя за рекордные урожаи  Черепановского зернового совхоза.      С самого детства (родился в 1906 году) судьба обошлась с ним несправедливо, если не сказать, жестоко. Он   жил впроголодь,  после революции несколько лет бродяжничал. Вступил в комсомол. Всю свою жизнь посвятил сельскому хозяйству, работая на  различных должностях сельхозяйственных предприятий.
Нам предстояло в течение весны, лета и осени испытать пять машин, которые купил совхоз и направил их в первое отделение. В мои функции входил сплошной хронометраж их  работы и контроль  системы смазки двигателя. Впервые на отечественных тракторах была применена для тонкой очистки масла центрифуга, и ее работу предстояло оценить.
Результат первой дурости со скоростной тематикой ощутили на себе механизаторы, согласившиеся пересесть на новые машины. Им норма выработки экономистами была повышена на четверть по сравнению с базовой машиной. Рассуждали эти счетоводы просто – увеличена мощность, увеличим нормы. А никто из них и не представлял, что «пашут»- то не только «лошадиные силы». Когда механизаторы  массово перестали выполнять сменные нормы и терять в заработке, начались всякие фокусы с их стороны вплоть до отказа работать.
Надо сказать, что директор совхоза на фоне алкоголя уверовал, что совхоз разворовывают все кому ни лень, и он стал «работать» по ночам – носился по отделениям и вылавливал злоумышленников. Под утро отправлялся в буфет  аэропорта Толмачево, заправлялся  и останавливался там, где его заставал сон. Повадился он посещать ночную смену наших механизаторов-саботажников, по его мнению, и однажды «поймал» меня за замером параметров работы центрифуги.
– Пошел отсюда к е… матери, – заорал он на меня, – снимай эту х…, а то я тебе ноги переломаю. Ему пахать нужно, а не за твоими фокусами наблюдать! – так он приветствовал нас, подъехав на  ГАЗ-67.
Надо отметить, что центрифуги  сразу повели себя неправильно. Они переставали работать через одну – полторы смены, забиваясь полностью густым отложением, которое механизаторы тут же приспособили для смазки «кирзухи» и доказывали прекрасные ее свойства в качестве гуталина. Эта история имела продолжение, но мы ее опустим, поскольку разговор о другом. Но отмечу, что разгадкой такого явления я хотел заняться в научном плане, но головной институт не позволил, отдав тему своим ученым.
– Если центрифуга не работает, то мотору скоро конец придет – спокойно ответил я, – а ваш мат вы адресуйте тем, кто все это затеял и себе тоже. Вы же дали согласие проводить испытание.
К его чести надо сказать, что, поостыв,  он произнес:
 « Ладно, сынок, не обижайся. Тут каждый час дорог. Зябь  осенью не успели взметнуть, а весновспашка и так отхреначит от урожая много. Ты уж лучше в пересменку проверяй. Ладно?»
Не дождавшись ответа, он умчался в темноту. Механизаторы потом надо мной смеялись, мол,  получил выволочку и еще хочется, раз к нам лезешь.  Испытания закончились плачевно – никакой существенной прибавки в производительности не было получено, зато где-то вверху кто-то, но не мы (я получил всего серебряную медаль ВДНХ) получили премии, звания и степени,  на этом дело не закончилось и теперь уже по нашей вине.
За зиму мы во главе с нашим шефом Ивановым А.А. решили «дэтешки» тоже превратить в скоростные путем форсажа двигателя. Попробовали на стенде – получилось поднять мощность с 54 л. с. до 70  с помощью некоторых несложных манипуляций. Меня командировали в Харьков к главному конструктору тракторного завода получить добро на переделку, но тот мудрый старик сказал мне следующее.
– Зачем повышать мощность двигателю – ведь его надежность уменьшится и долговечность тоже…
Мы его не послушали и у себя в отдельной сибирской территории решили провести испытание старых машин с новыми свойствами.
 В 1963 году совхоз «Чикский» уже возглавлял Зибарев М.Ф.– энергичный, грамотный агроном и экономист. Он сразу уловил,  какую выгоду может получить. Ведь никто сверху не заставит пересматривать нормы, а сроки работ будут сокращены – отсюда урожаи и прочие прибавки. Так мы опять оказались в первом отделении и стали проверять три машины, переделанные нами под скоростные. Еще предыдущей осенью я сдружился с Бычковам Анатолием – настоящим трактористом, выпивохой и матершинником. Он был намного старше меня, но стал уважать молодого инженера, который не гнушался наравне с ним при необходимости браться за ключи, сварку – помогать в ремонте. Его трактор по блату мы переоборудовали и пустили в работу первым. Он  неделю пахал на нем с перевыполнением нормы на 10-15% и не мог нарадоваться поведению своей машины. Да и заработок существенно повысился – ведь шкала- то выплат была прогрессивной.
Трагедия произошла, как сейчас помню, в воскресенье в ночную смену. Примчался к нам на базу учетчик и сообщил, что Бычков обгорел,  и его увезли в больницу. Мы кинулись на поле, где он работал, и застали стоящий трактор, а рядом участкового милиционера, бригадира, главного инженера и механизаторов бригады. Выяснилось следующее. У Бычкова в тракторе что-то заскрежетало в заднем мосту. Он зажег факел и хотел посмотреть в отверстие, а из него неожиданно вырвалось пламя и обожгло лицо механизатора. В обед, когда разобрали мост, выяснилось, что главная передача приказала долго жить – ремонт не на один день при наличии запчастей.
Мне стало ясно, что жизнь трактору мы сократили своим стремлением к усовершенствованиям. Надо было немедленно прекращать   этот чертов эксперимент, пока не угробили остальные машины. Я об этом честно сказал Максиму Федоровичу,  и он со мной согласился, хотя очень хотел ускорить полевые работы.
А Анатолий Бычков,  выйдя из больницы без бровей и ресниц, запил по черному. Ведь его трактор не был еще отремонтирован, время хороших заработков на пахоте ушло, он остался без дела. Его смерть через пару месяцев до сего дня лежит тяжелым камнем на моей душе. Конечно,  не впрямую мы виновны в его смерти, но причастны,  несомненно. Вот так могут обернуться непродуманные затеи, и этот урок я запомнил на всю жизнь.
Случившееся стало поводом для развертывания исследований по эксплуатационной надежности тракторов, и застрял я в этом совхозе на долгих  два года, когда весь полевой сезон проводил там безвылазно. Сдружился тогда с Максимом Федоровичем, и наша дружба и интересная совместная работа длилась не одно десятилетие и прервалась его трагической смертью.
    За этот период совхоз при активном участии нашего института освоил  и внедрил диспетчерскую службу, которая позволила  качественно управлять производством, получить отличные результаты во всех своих отраслях.
Мы завершили с триумфом диспетчеризацию хозяйства. Максим Федорович, защитил на этой теме диссертацию и из рук министра сельского хозяйства получил автобус для совхоза.
      
      Получилось так, что часть наших научных лабораторий все свои эксперименты постоянно вела в этом совхозе.  Конечно, такое сотрудничество иногда приводило к конфликтам но, когда мы,  создав уникальную установку по замеру параметров полей,  начали вновь  картографировать эти поля, то мой друг Максим Фёдорович неожиданно по товарищески, но в достаточно ультимативной форме попросил прервать наши эксперименты, ссылаясь на то, что он сам и его коллектив устал от науки.  Мы с нашей установкой переместились в соседний Кремлёвский совхоз. Там не возражали против уточнения конфигурации их полей.   Проведя эту работу,  мы обнаружили, что фактическая площадь под зерновыми почти на 900 га больше, чем официальная.
Тут-то я и понял, почему М.Ф заартачился.  Приехав как-то к нему  домой вечером, я его прямо в лоб спросил: «Сколько у тебя неучтённых га земли?»  - «А тебе не всё равно?». – Мне-то  ладно. А ты  можешь лишиться  всех орденов и званий». – «А припашку-то начали задолго до меня».
    Наша беседа закончилась тем, что он согласился  в одном из отделений провести эскперимент  по раздельной обработке полей неправильной конфигурации  звеньями тракторов, состоящими из двух мощных тракторов (К-700) и одного небольшого (Т-75). Это дало  результат,   удививший   нас самих и руководителей совхоза. За эту работу  мой единственный друг Алексей Удалов (светлой памяти) получил кандидатскую степень.   Это, видимо, был последний научный эксперимент, который мы проводили с Максимом  Фёдоровичем в его совхозе.
        Возвратившись  из двухлетней  командировки на Кубу,  я ему рассказал, что располагаю одной тайной, которая мне не дает покоя  (http://proza.ru/2024/05/21/947) .Мы договорились, что встретимся после посевной,  и я ему все расскажу подробно. Прошла посевная,  и я узнаю, что этот могучий мужик тяжело заболел – простыл, мотаясь по полям. Болезнь  оказалась куда коварней, и сгорел от нее этот талантливый руководитель в одночасье. Я несколько раз его навещал и увидел безысходность положения. Вскоре мы его похоронили рядом с любимой его дочерью.
Сколько раз в беседах он возмущался тем, что новенькие токарные станки везут мимо совхоза и скидывают в шахты атомного могильника, оборудованного по соседству с территорией хозяйства. А в его мастерской работает «ДИП-200» довоенного изготовления. Я ему пытался внушить, что ездить к этому могильнику не стоит, никакой блат не поможет заполучить «звенящие» станки. Но он мне так и не поверил – не эта ли причина, что от лейкемии умерла его малолетняя дочь, и он сам умер в рассвете сил.
Не успел я  свою тайну ему поведать.. Был бы он в здравии, то, узнав эту историю, наверняка, на том месте  поставил  бы обелиск в память о крестьянах, погибших за то,  что не хотели становиться рабами. 
.
И, слава Богу, что такие люди как Максим Зибарев  когда- то создали коллективы, которых не смогли обмануть перестройщики  всех мастей. И сегодня, благодаря толковым руководителям,   таким как Ю. Бугаков, К. Першилин, П. Дятлов еще есть надежда на возрождение села.

04.10.06 г. Москва.

P.S.   Прошло почти  20 лет с момента написания этого рассказа. Давно уже нет Чикского совхоза и  подобных ему.   
  Судя по официальным данным, сельское хозяйство России благоденствует, продаёт зерно за рубеж. Население давно забыло, что такое голод. Все довольны жизнью. Но, вот что-то меня заставляет тревожиться. А причина тому одна - отсутствие правды и в малом,  и в  большом. Я вновь вспоминаю встречи с Анучиным и Зибаревым. Понимаю, какие это были  великолепные руководители,  трудившиеся на износ, по сути,  сгоревшие на этих работах, беззаветно служащие интересам государства, верящие в светлое будущее, которое так не наступило. Светлая им память.

 21.05.2024 г. Минск