Коммунист

                АЛЕКСАНДР КАТЕРОВ

                К О М М У Н И С Т

                (рассказ)

Не знаю, как правильно обозначить это произведение, но думаю, что это не столь важно, так как случай мне показался интересным и я решил представить его в форме литературного пересказа.

                *       *       *

Как-то возвращался я с рыбалки по грунтовой дороге, что проходила вдоль редкой лесопосадки. Срезая большой угол по бездорожью, я экономил бензин и время. Шел мелкий дождь, но для моего, проверенного Уазика, опасности он не представлял.

Я проехал уже километров десять, когда на обочине увидел старика. Он шел по краю дороги мне на встречу. Уступив дорогу, он отошел ближе к посадке и повернулся ко мне спиной.
Я притормозил и, замечая его промокшую одежду, подумал:
- Что он здесь делает?
- Да, какое тебе дело, - ухмыльнулся я и прибавил скорости.
Мысль о пожилом незнакомце, не оставляла меня, и, когда дождь усилился, я развернул автомобиль и поехал обратно.  Проскочив пять, а потом и десять километров, я не нашел старика.
Я ухмыльнулся своему поступку и вышел из машины. Дождь заметно поубавился и на небе кое-где появились светлые прорехи.
- Однако, надо ехать, - произнес я, - а меня вдруг окликнули:
- Что ищешь? – Спросил меня старик и вышел из лесопосадки.
- Да, вас и ищу, - признался я.
- А чего меня искать? Вот я весь, - ответил незнакомец и широко расставил руки, будто хотел показать, что он один.
Под плащом, на мятом пиджаке я заметил наградные колодки, три из которых я сразу определил – «Орден Славы».
- Однако, полный кавалер! - Ухмыльнулся я, а старик спросил:
- Мы с вами знакомы?
Я не стал лукавить и признался, что пожалел его возраст.
Незнакомец не одобрил мой поступок и пошел по дороге.
- А старик с характером, - подумал я и вернулся к машине.
Здесь я почему-то его окликнул и предложил подвезти.
Незнакомец на удивление сел в машину и сказал:
- Мне в Никольское, здесь недалеко.
Я согласился и спросил старика:
- А чего ты, дедушка, такой сердитый?
- Да, я не сердитый, - ответил он, - хотя, конечно, обидно.
Незнакомец тяжело вздохнул и объявил свое имя.

Мы познакомились и Демьян Петрович поведал, что его товарищ умер месяц назад, а его в известность никто не поставил.
- Вот такая сейчас молодежь пошла, - возмущался он, - ведь знали где я живу, знали, что мы друзья - товарищи, а не сообщили. А Ваське было бы приятно, и мне проводить друга - дело святое.
Я посочувствовал ему, но все же возразил:
- Да, и ни такая плохая у нас молодежь.
- А я, что сказал, что плохая? – Парировал Демьян Петрович.
- Я ему говорю, - продолжал он, - Данилка, почему мне не сказал, что дед умер, а он отвечает, а я думал, что ты уже давно умер. Вот и скажи ему, что-нибудь после этого – аргумент? Да, ладно бы это все, Васек умер Царствие ему Небесное - отмучился мужик. Да, вот казус, похоронили его рядом с родителями, а это где-то под Воронежем будет. Как мне туда добраться, совсем осиротел я…
- А, как же жена, дети? – Спросил я.
Демьян Петрович снял плащ и предложил:
- Раз у нас пошел такой разговор, называй меня дедом Демьяном, мне так легче, и я буду к тебе обращаться без отчества.
- Не возражаю, - согласился я, а он продолжил:
- Была, Витя, у меня жена, пять лет, как схоронил. Есть сын, в Москве в какой-то фирме работает, есть и внук, и правнуки. А вот год назад погиб мой Ванька - тоже внучок только не родной. Но какой не родной? - Возразил Демьян Петрович, - сын мой Антон, Оксану в жены взял с ребеночком. Ванечке тогда еще и года не было. Но пожили они у нас с Анастасией немного, второго внука нам сделали и уехали работать в Европу. Вернулись, когда внуки во второй класс пошли. Да, вот беда - вернулись они уже разведенные и давай детей делить… Вот где мы с бабкой натерпелись.
Демьян Петрович так сокрушался горьким воспоминаниям, что даже не заметил, как мы въехали в деревню. Я остановил машину, а он, закончив предложение, указал на дом в конце улицы.
- Вот та синенькая избушка – мои апартаменты.
Я понял намек деда Демьяна и подъехал к указанному месту. Здесь он вышел из машины и поманил меня за собой. Я немного удивился его бесцеремонности, но все же проследовал за ним.

Мы прошли в избу и Демьян Петрович извинился:
- Ты прости меня, Виктор Иванович, что я так без разрешения. Уж больно выговориться хочется. А ты, я смотрю, человек интеллигентный, может мне старику, что разъяснишь, подскажешь.
Я посмотрел на часы, а старик пообещал:
- Я тебя долго не задержу. Вопрос один меня сильно волнует.
- Вот у Анастасии спрашивал – молчит, у Него интересовался, - Демьян Петрович указал на икону Христа Спасителя, - тоже не отвечает, а Васек – друг мой закадычный взял и представился…
Я слушал старика, а сам осматривал его скромное жилище.
В углу, как и во многих деревенских домах, находился маленький иконостас, на стенах были развешаны старые фотографии, а у буфета висели почетные грамоты и портрет Сталина.
Я немного удивился и, указывая на вождя, спросил:
- Ты, Демьян Петрович, наверное, был коммунистом?
- Почему был? – Поспешил ответь он, - я и сейчас коммунист.
Дед Демьян стал рассказывать историю своей партийной жизни, а я рассматривал фотографии на стене. Здесь была короткая летопись всей жизни Демьяна Петровича. Где-то он смешной малыш на руках родителей, где-то уже деревенский парень, а где-то красноармеец в буденовке. Была здесь и его жена Анастасия - молодая сестра милосердия из военных лет. В отдельных рамках висели портреты родителей, детей, внуков и правнуков.

Хозяин еще рассказывал о политике коммунистической партии, когда я прервал его и, указывая на иконостас, спросил:
- А как же Бог? Я так понимаю, ты верующий человек?
Дед Демьян, не обиделся, а я пояснил:
- Как совместить, Бога и Сталина?
Мой собеседник не смутился и ответил:
- А не надо совмещать несовместимое. В Бога верит каждый, и у каждого свой Бог. Вот для меня, например, Вера и есть Бог. Потому что, как без нее можно жить? Благодаря Вере мы выживаем, побеждаем, любим и надеемся на лучшее. Для меня Святая Троица - это Вера, Надежда, Любовь. И, как об этом можно спорить, когда в каждом из нас живут эти чувства. А Бог? Есть Он или нет, никто не знает и чудеса, которые Он сотворил, только в книжках, да и было это так давно, что трудно даже представить. А Сталин вот он, и его чудеса на лицо, только одна война, чего стоит. Он убил Сатану и дал людям мир. А кто победил разруху, возродил страну? Ты скажешь народ, и я соглашусь. Но почему и как? Потому что верили, надеялись и любили своего вождя. Это факт, Виктор Иванович, это было и все об этом знают. Народ трудно обмануть, он живет в реальном мире и поэтому часто подвергает сомнению непонятные ему ситуации. «Где же Бог?» - частенько слышим мы, когда замечаем страшную несправедливость. Наверное, отсюда и зарождается сомнения и даже недоверие. И заметь, это появилось не вчера. Есть известные пословицы, которые говорят: «На бога надейся, а сам не плошай», или «Береженого Бог бережет». Ты не заметил здесь ноток сомнения. Ну, да, ладно. Тут можно спорить долго и в итоге ни о чем не договориться. Поэтому для меня Бог - это вера, надежда и любовь. И вообще, я считаю, что у Бога нет религии. Я уверен, что Бог – сверх естественное существо и Он создал этот мир. Но сейчас Он оставил нас за и искажение веры…
А, что касается коммунистов, у них все понятно. «Мир народом, земля крестьянам». Хочешь хорошо жить - надо трудиться.
Дед Демьян ухмыльнулся и добавил:
- Кто не работает, тот не есть!..
Я улыбнулся, а он подметил:
- Вот видишь и тебе смешно. Потому что живут сейчас хорошо дармоеды, и пройдохи, которые только делают вид, что они работают. Это потому, что нет коммунистов, нет Сталина. А Бог от нас отвернулся, потому что мы первые от него отказались. Мы же не живем по Его заветам. Вот и получается, что коммунисты намного ближе к Богу, чем капиталисты или какие-то демократы.
- А знаешь, Демьян Петрович, я ведь тоже был коммунистом, - признался я, - и коммунистом пошел на войну в Афганистан. Я прочел не только «Капитал», я читал Ленина и Марксиско - Ленинскую философию и поэтому во многом с тобой соглашусь. Многое, что написано в Писании, коммунисты взяли себе на вооружение и, наверное, поэтому народ поверил и пошел за ними.
Я хотел было продолжить, но дед Демьян меня остановил:
- Вижу, что ты человек неглупый и бывалый. Мне приятно вести с тобой диспут. Но эта тема требует много времени. А я пообещал, что долго тебя не задержу, так что перейдем к главному…
Он встал со стула и подошел к портрету Сталина.
- Он, конечно, не Бог и от того грешен, - заявил Демьян Петрович, - но для людей он сделал много хорошего…
Ярый коммунист погладил фотографию и подошел к образам.
Здесь он перекрестился и произнес:
- У этой иконы моя мать молилась Богу. Она просила Его о спасении и здоровье Сталина. Она благодарила Бога, за то, что Он дал миру такого человека, который смог уничтожить Сатану. Люди верили Сталину и поэтому победили. Так что, Виктор Иванович, пусть тебя не смущает, то что ты видишь на этих стенах.
Он повернулся ко мне и заявил:
- Одно другому не мешает, а сейчас о главном.

Дед Демьян потрогал остывший самовар и упрекнул себя:
- И чаем тебя не напоил.
Я успокоил старика и спросил, что за вопрос его беспокоит?
Мой собеседник начал без предисловия.
- Был у меня внучок Ваня, год назад погиб в зоне СВО. Он ушел добровольцем, хотя в армии не служил по состоянию здоровья. Зрение у него неважное, да и с желудком что-то не в порядке.

Демьян Петрович, кашлянул в кулак и продолжил:
- Оба внука жили у нас до окончания школы. Антон изредка навещал нас, а его бывшая жена, не баловала визитами вообще. Мы с Анастасией не огорчались - мальчишки у нас были хорошие, работящие и самостоятельные. В школе успевали по всем предметам, а Максимка вообще окончил ее с золотой медалью. Ну, потом сын забрал Максима в Москву, где он и поступил в университет, звал он и Ванечку, но тот отказался и уехал в район учиться на тракториста. Когда умерла Анастасия и я остался один, внуки стали приезжать чаще обычного. Сын обеспокоенный моим здоровьем хотел меня забрать к себе, но Ваня окончил училище и уже работал слесарем в МТС. Он жил со мной, и мы остались в деревни. Потом началась война за Донбасс и мой Ванюшка, как-то незаметно повзрослел. Я вдруг заметил его решительный взгляд, сильные руки и даже щетину на лице. Он стал молчаливым и тем самым беспокоил мою душу. Предчувствие меня не обмануло и через неделю он сообщил мне что уходит на войну добровольцем.
Демьян Петрович встал со стула и вдруг предложил выпить.
Я хотел возразить, но заметив его мокрые глаза, согласился.
Мы помянули его внука, и он продолжил:
- Я, наверное, плохо его отговаривал – не убедительно.
А Ванька хотя и не моих кровей резко меня осадил:
- Сам-то на фронт в пятнадцать лет убежал…
Я ему - так-то фашисты, а он мне в ответ, а это кто?..
В общем не устоял я и проводил его с Богом.
На прощание он попросил меня присмотреть за его яблонькой и строго-настрого приказал не умирать, пока он не вернется.  Я пообещал, что постараюсь, а он в свою очередь заверил, меня что не посрамит наш род и память своих дедов. Проводили мы его скромно. Ни Антона, ни его мамаши не было, был я, да Максимка.

Позже я узнал, что служит Иван в танковой роте под Авдеевкой. Письмами он меня, конечно, не баловал, так как больше общался с братом своим Максимом. А мне присылал деньги и писал, что приедет и купит трактор и построит большую голубятню. Ну, с трактором все понятно - это его мечта, но почему голубятня, так мы и не узнали. Вскоре Максим мне сообщил, что Ваня погиб.

Демьян Петрович наполнил стопки и сообщил:
- Двадцать один год прожил наш герой.
Мы помолчали, и мой собеседник объявил:
- Вот мы и подошли к моему вопросу.
- Ты, Виктор Иванович, извини, что так подробно, но иначе я не могу, да и, признаюсь тебе, выговориться надо мне.
Я с пониманием вздохнул, а он продолжил:
- Тут на днях мамаша Ванькина объявилась. Она вышла замуж и проживала где-то в Подмосковье. Ну, и давай меня пытать, что, да как? А, что я знаю? Говорю погиб героем, награжден «Орденом Мужества», а похоронен с товарищем в Ростове-на-Дону. А у меня только два письма и открытка к Новому году. Признался, что были у Вани сбережения, но я отдал их его брату Максиму.
Ну, тут Оксанку понесло, и она возмутилась:
- Какой он ему брат? И вообще, кто вы такие?
Я тоже ее упрекнул и спросил, где она раньше была? Это ее разозлило, и она обвинила меня в равнодушии и не родстве.
- Какой он тебе внук? – Спрашивала Оксана, - твой внук в Москве, в аспирантуре учится, а Ванька червей кормит. Почему ты его не отговорил? Почему отпустил? Ты у него в авторитете был?
- Это все твое патриотическое воспитание, - упрекала она, - книжечки о героях, рассказы о своей фронтовой молодости…
Дед Демьян перечислял ее упреки, не пытаясь оправдаться.
Потом он вдруг махнул рукой и закончил:
- Она обвинила меня во всех грехах и гибели Ивана. А знаешь, Виктор Иванович, мне кажется, что я мог отговорить Ванюшку.
Я наполнил стопки и сказал:
- Это тебе кажется, не послушал бы тебя внук. Ты вспомни себя, Демьян Петрович. Этого гены, а их пальцем не придавишь.
Мой собеседник встрепенулся и возмутился:
- Какие гены, Виктор Иванович? Я же тебе говорил, что Ванюшка мне не родной внук, а ты говоришь о каких-то генах…
- Это гены настоящего мужчины, - ответил я. - А, что касается родства, так мы все дети Бога, а значит все люди брать и сестры. Разве ты не читал это в Святом Писании? Да и в программе КПСС есть такая фраза: «Человек человеку - друг, товарищ и брат!».
Демьян Петрович невесело улыбнулся, а я закончил:
- Хорошего внука воспитал – коммунист!