Деревянные пули. Разлука

                Глава восьмая
                Разлука

      Ночь. Страшно одной на заимке в тайге. Гигантские тени выползают из тёмных углов при слабом свете лучины. Надуманные страхи терзают сознание и сердце замирает. «Где он?» - спрашивает Шура непонятно кого. Она поймала себя на том, что разговаривает сама с собою. Передав порошки лечебных трав Лисичкиной, двое суток они с Гулевичем провели на заимке. Сторож Василий с пониманием уехал в Рождественку. Утром второго дня и Илья отправился в Рогачёвку. Уехал и пропал, хотя обещал к закату солнца вернуться. А обещать в такое смутное время не стоило, никто не может знать, доживёт ли до вечера. Да и ночью неспокойно в окрестностях. На дороги выходят банды разбойников, вообще не имеющих никакого партийного цвета и ориентации, у них одна цель – нажива.
           Что-то за стеной зимовья стукнуло, вскоре стук повторился. «Илья..» - решила девушка и выскочила из помещения. Выскочила и остановилась, как вкопанная, увидев лошадь Ильи. У неё перехватило дыхание… «Как это произошло? – спросила Шура сама себя. - Необходимо срочно ехать в Рогачёвку» Времени на тщательные сборы не было. Зарядив кольт, навьючив тюк с вещами и котомку с продуктами на лошадь, подперев двери зимовья поленом, девушка запрыгнула в седло второй лошади. Через сорок минут она достигла места, где дорога шла через деревянный мост, под которым парила вода, бежавшая поверх льда разлившегося ручья, а наверху стояли деревенские дома. Первым человеком, встретившим ее, была Магдалина Дорошкевич.
          – Его скрутили верёвками, - выкрикнула та, - и увезли на санях.
           – И никто не вступился? – спросила Шишова.
           - Кучерявый организовал погоню, - медленно произнесла Дорошкевич.
           «Он жив!» - безудержная радость охватила её. В этот момент Александра даже не задумалась, что они опять разлучены и неизвестно когда встретятся.

                *  *  *
           «Вот гавнюк! Паршивец! Шакал в человеческом обличии», - ругался Гудим. Его можно было понять - так тщательно подготовленный побег из тюрьмы провалил один из заговорщиков. Это был уголовник, осуждённый на пятнадцать лет, который, не дождавшись намеченного времени побега, воспользовался планом и был задержан. Задержан, поскольку, не располагая всей информацией, вылез через раздаточное окно столовой на хозяйственный двор, пытался преодолеть высоченную ограду, и был замечен надзирателем со смотровой вышки. Неудачника сразу же скрутили и бросили в одиночку. Теперь повезут в контрразведку, а там умеют разговорить и выведать секреты. Не все выдерживают пытки. И судьба Степана Ивановича Гудима теперь зависела от двух людей: Хрусталёва и Наумова. Если заключенные выдадут, то будут пытать Хрусталёва. Выдержит ли он? Потянулись томительные часы ожидания. Хрусталёв тоже нервничал, прекрасно понимая своё незавидное положение. Этой же ночью, как и в предыдущие, к тюремным воротам подъехал автомобиль за очередной партией политических заключённых. Надзиратель выкрикивал фамилии очередных жертв, приговорённых к расстрелу. Все в ужасе вслушивались в перечисляемый список, но многих удивило, что среди фамилий приговоренных прозвучала фамилия уголовника. Именно того самого уголовника, который накануне пытался бежать.

                *  *  *
            Кеша Косой спал на лавке в рабочем кабинете. В последние дни он редко выходил из здания контрразведки. Работал с бумагами, производил допросы подпольщиков, сверял их показания. Необходимо было в короткий срок обнаружить руководителей районных боевых дружин красных. Но как он ни старался, ему это не удавалось. Кто-то внимательно отслеживал его передвижения. Кто-то вновь организовал на него покушение, и вновь фортуна улыбнулась ему, пуля угодила в клетку рамы окна. Оконная рама оказалась его спасителем. В почтовом ящике на воротах своего дома он обнаружил записку, в которой корявыми печатными буквами было выведено: «Следующий ты». Именно после этих событий Косой днём отсыпался в здании контрразведки, а ночами работал, работал и работал. Итак, Кеша спал на лавке в рабочем кабинете, когда к нему постучались.               
          - Кто там? – крикнул он, намереваясь ещё немного подремать.
          - Васильев, - прозвучало сообщение из-за дверей.               
          Косой молниеносно вскочил с лавки и поспешил к дверям.
          - Спим? – спросил начальник контрразведки, рассматривая сонного подчиненного.               
          – С ног валюсь, - произнёс он, - нет спокойствия…
          Начальник, жестом остановил оправдательную речь.
          - В тюрьме произошло странное происшествие, - проговорил Васильев, - попытался бежать один из уголовников. Подозреваем, что ему помогал кто-то из обслуживающего персонала тюрьмы. Неудачника привезут к тебе, выясни, кто ему помогал.               
          – Ну, у меня…
          - Мы все заняты, - высказаться Кеше начальник не дал, - выясни!
          Васильев ушёл, бесшумно прикрыв за собою дверь. 
          – Займись, займись, - пробурчал Косой, - штат увеличивать необходимо. Красные половину работников перещёлкали, а ему хоть бы хны, горе командир. Вот подожди!.. Выведет тебя на чистую воду японец. Будешь знать… Кеша, от удовольствия оскалил зубы, представил, как начальник японской разведки допрашивает Васильева. В дверь снова постучали.
           – Кто там? – с раздражением произнёс он.
           – Симочкин, доставил к вам на допрос задержанного, - молниеносно прозвучал ответ.               
           – Приведите через двадцать минут, - рыкнул Кеша и направился к рукомойнику.               
           - Как вы мне надоели все, - продолжил свои рассуждения он, - бежать от вас надо куда глаза глядят.
           Косой ещё около пяти минут бубнил себе под нос о тяжком труде сыщиков. Умылся, выпил кружку холодного зелёного чая вприкуску с медовым пряником. И только после этого вызвал к себе дежурного.
           – Ну, что поделаешь, веди заключенного на допрос, - дал он команду вошедшему.               
           – Задержанного, - поправил его Симочкин.
           – С каких пор уголовника стали называть задержанным, - возмутился Кеша.               
           – Это суд должен решить…- пролепетал дежурный.
           – Постой! Постой, - смекнув, что речь идёт не об уголовнике, пытающемся совершить побег с тюрьмы, - как его фамилия?
           – Гулевич!
           – Ха! С Рогачёвки?
           – Так точно!
           – Веди, - обрадовался Косой. Ещё бы не обрадоваться, занимательное дело, хоть на небольшое время забыть о благовещенских бандитах. Он удобно уселся на стул за письменным столом, приготовил бумагу, чернильницу с фиолетовыми чернилами и ручку с позолоченным пером. Ему хотелось произвести на деревенского хлопца соответствующий эффект, чтобы сходу его запугать и получить как можно больше необходимой информации. Но, когда к нему ввели Гулевича Илью, Кеша был разочарован. Приготовления были напрасными. Перед ним стоял высокий широкоплечий парень, с уверенным в своём превосходстве взглядом.
            – Вы догадываетесь, почему вас задержали? – спокойно произнёс Косой, внимательно наблюдая за реакцией на вопрос молодого человека.
            – Не имею представления, -  с таким же хладнокровием ответил задержанный.               
            – За связь с бандитами!
            – Никаких связей у меня с бандитами нет.
            Контрразведчик сразу понял, что задержанный лукавит. Но ложь не злила его и не беспокоила. Кеша редко встречался с честными людьми и считал, что есть люди, лгущие из корысти, люди, лгущие дабы избежать пыток, и те, которые лгут только потому, что правдивость им чужда по сути. Гулевич не попадал ни под одну из этих категории, этот молодой человек лгал, чтобы выиграть время, чтобы выведать как можно больше информации от следователя, то есть от него.
            – Разве вы не знакомы с китайцем по фамилии Чонг?
            – Он наш работник.
            - Вон оно как, выходит, работник… Это вы его отправили в Маньчжурию?
            – Нет. Мы Чонга рассчитали, и само собою разумеется, он вернулся домой.               
            – Выходит, вы не знали о его связи с большевиками?
            – Я не видел, чтобы он общался с красными.
            – А вы?
            – Я общаюсь только с покупателями. Цвет не спрашиваю.
            Кеша Косой взял ручку, обмакнул позолоченное перо в чернильницу и аккуратно составил протокол допроса, вызвал дежурного и приказал увести задержанного в одиночную камеру.
                *  *  *
            Александра Шишова сразу не смогла напасть на след людей, схвативших Гулевича. Сначала она решила, что Илью арестовали подчинённые Серебрякова, но впоследствии разобралась в сложившейся ситуации. Её любимого выкрали агенты Леонова*. Именно выкрали, другим словом это не назовёшь. В деревне, в которой находилось около тридцати вооружённых повстанцев, трое работников белой контрразведки связывают и беспрепятственно вывозят одного из руководителей. Естественно, работали профессионалы. Они умело запутали следы, отправив преследователей во главе с Кучерявым в сторону Суражевки, а сами благополучно доставили Гулевича в Свободный. В Свободном никто с ним не беседовал, никто не предъявил никаких обвинений, его затолкали в первый проходящий поезд, отправив в Благовещенск. Трое сопровождающих постоянно находились с ним в купейном вагоне. Не доезжая до Благовещенска, в Астрахановке, его высадили и в санях перевезли в дом, где до смены власти проживала Шишова.
 
 * Леонов – начальник контрразведки в г.Свободном.         
 
           Белая контрразведка даже не предполагала, что допустила огромную ошибку - в соседнем доме жила подруга Александры. Именно здесь Шура догнала служивых Леонова, увидела своего любимого и умудрилась подать ему условный сигнал. В то время, когда Кеша Косой допрашивал Гулевича, Шишова уже беседовала с Никитой Галайкиным.
           – Да пойми, Саша, не можем мы из-за каждого арестованного человека рисковать подпольем. Конспирация прежде всего. Нам необходимо подготовить вооружённое восстание в области. А ты уговариваешь меня из-за твоего мужика рисковать организацией и провалить всё дело. Нет, нет и ещё раз нет! – решительно произнёс лидер анархистов города Благовещенска на просьбу влюблённой девушки.
           – Но вы можете хотя бы узнать, за что его арестовали, - попросила та.
           – Попробуем. Откуда он?
           – С Серебрянской волости, из Рогачёвки.
           – Односельчанин Гудима?
           – Вот этого я не знаю.
           – А я-то знаю, Янисов мне про этого Гудима на каждой встрече талдычит. Никита встал из-за стола, подошёл к окну, отодвинул край шторы и посмотрел в окно. Убедившись, что в округе спокойно, продолжил беседу.
           – Помнишь место, где мы встречались в прошлый раз?
           – Да, - едва слышно произнесла Шура.
           – Будь там завтра в полдень. Сюда больше не приходи.       
           Не прошло и четырёх часов, как Шура встретилась с руководителем максималистов Благовещенска Жуковским, по прозвищу Жук. Известный амурский литератор внимательно выслушал девушку. Александра волновалась, поэтому вся её речь была грубой, откровенно вызывающей на скандал. В конце рассказа она язвительно спросила:
           - Вы тоже мне скажете, что не можете из-за одного человека рисковать подпольем?               
           - Успокойтесь. Не скажу, – ответил Жук, прислонившись к огромному книжному стеллажу и глядя ей прямо в глаза.
           – Илья по-особому нам дорог, – продолжал говорить лидер максималистов, – к тому же в контрразведке могут развязать язык любому человеку. Это самое страшное, что меня тревожит.
           – Так вы мне поможете? - обрадовалась Шура.
           – Попытаемся, – коротко бросил он и, немного помолчав, продолжил: – но согласитесь, и вы частично виновны в аресте Гулевича.
           – В чём моя вина? – уже более спокойно спросила она.
           Жуковский прошёлся вдоль комнаты и подошёл к Шишовой вплотную. 
          – Вы не выполнили постановление трибунала, – прошептал он, – Косой жив.               
          – Он жив? Это Косой арестовал Илью? – в ужасе произнесла Александра, осознавая, с каким коварным противником ей придется иметь дело, чтобы освободить любимого человека.
          – Живой. И наших товарищей это весьма беспокоит, – продолжал шептать литератор, как будто кто-то в пустой комнате мог их подслушать. – Я сегодня сведу вас с одной девушкой, и вы обсудите детали дальнейших ваших действий. И помните, пока Кеша Косой жив, в городе будут продолжать аресты.
         Ближе к вечеру Александра по узким переулкам и тёмным переходам потихоньку шла рядом с шикарно одетой девушкой. Этой девушкой была секретарша начальника контрразведки Васильева – Нина Лебедева. Подробно рассказывая об аресте Ильи, она даже не следила за реакцией попутчицы на её болтовню, не смотрела ей в лицо, поскольку чувствовала себя неловко, будучи одетой в грязное одеяние, пропахшее запахом лошадиного пота. Если бы она посмотрела, то сразу бы определила, что этой разодетой барышне совсем неинтересно слушать её. Так как Лебедева знала гораздо больше о Гулевиче чем Саша, - перед их встречей в контрразведке просмотрела протоколы допроса. Она даже удивилась, как такой красивый аккуратный парень влюбился в такую замарашку. «Поистине, – подумала Нина, – противоположности притягиваются». И дальнейшим её решением было отвести чумазое существо в баню. Что она и осуществила, забрав на квартире два комплекта чистого белья. Только в общественных банях Иванова**,  когда они раздевались, Лебедева отметила, что нижнее бельё на Шишовой свежее. «Однако, грязная одёжка - маскарадный костюм», – решила она.        
           Александра очень обрадовалась, что их знакомство начнётся с посещения общественных бань. Преследование похитителей Ильи девушку очень вымотало. У подруги в Астрахановке она только обтёрла своё потное тело полотенцами и поменяла нижнее бельё. И вот, моечное отделение, небольшие каменные столики для тазиков, краны с горячей и холодной водой. Шура набрала в тазик тёплой воды, закрыла глаза и опрокинула его на себя. Тёплая вода полилась с головы по туловищу и ногам на пол. Когда она открыла глаза, то увидела рядом Нину, протягивающую ей кусок дегтярного мыла. Сначала она, было, удивилась такому трепетному вниманию, потом стала медленно намыливать грудь, живот, руки, ноги. Пена хлопьями собиралась на теле, стекая вниз и прячась уже в самых сокровенных изгибах. Оглянувшись назад, она нашла глазами Нину, та без слов перехватила из её рук мыло и намылила спину. Пена была повсюду. Затем Лебедева сразу, не раздумывая, окатила Шишову водой со своего тазика.
           – Ты что, на сносях? – не совсем уверенно спросила Нина.
           – Ты думаешь?
           – Посмотри на свои груди, у тебя соски тёмно-бордового цвета.
           Широко открыв глаза, Александра отступила назад и принялась рассматривать грудь. И тут она вспомнила о главном, чему её учила матушка, принялась восстанавливать события, произошедшие за два последних месяца. По всему выходило, что Нина права.
___________________________________
**Бани Иванова, улица Амурская, дом 190, до революции были самыми престижными и дорогими.