Добрынины. Часть 3. Глава 48

- Ну, если Вы человек умный, - с учительским апломбом начала Зинаида Васильевна, - тогда объясните моей дочери, что...

     - А жопа у тебя не слипнется, коза драная?! - рявкнул зять так гневно, что Ляля вздрогнула от неожиданности. - Ты наконец-то доперла, что я пришел навсегда, и решила своими обычными манипуляциями задурить мне голову и со временем записать меня в Лялькины палачи?

     - Нууууууу....

     - Не выйдет!!! - вновь рявкнул Вадим. - Я, в отличие от тебя, старая мерзавка, своих от чужих отличаю хорошо, а Ленку буду защищать до конца своих дней!!! Ясно тебе, коза старая??? До последнего своего вздоха!!!

     - Неужели Вам, Вадим, в ней все нравится? - язвительно спросила Зинаида Васильевна.

     - Я люблю ее и принимаю такой, какая она есть. - последовал ответ зятя.

     - И на сколько лет Вас хватит? - еще более язвительно поинтересовалась Савельева-старшая.

     - Я предпочитаю жить сегодня и не травить себе душу предположениями о том, что будет завтра. - ответил Вадим. - Ясно? Тем более, что все мы меняемся с годами, да и привыкаем ко многому...

     - Красиво поешь, мальчик...

     - Теща, Вы бы помолчали...

     - А то - что?

     - Что-что? - взорвался Добрынин. - Выпорю тебя!!! Вот что!!! До конца учебного года будешь стоять у доски навытяжку и от боли непрерывно декламировать таблицу Менделеева... Вот что!!!

     Тещу вынесло из кухни с энергией межконтинентальной баллистической ракеты...

     - Вот видишь, Лялечка, - озорно ухмыльнулся Добрынин, - мамаша с большим трудом, но все же поддается дрессировке... Уже знает, что надо делать при угрозе порки...

     - Твоими бы устами, да мед пить... - отозвалась Ляля.

     - Откуда такой пессимизм? - спросил Вадим, хорошо зная, каким будет ответ.

     - Поживешь - увидишь... - тяжело вздохнула Ляля.



     В четверг, 28 апреля, Вадим приехал домой безобразно грязный, словно валялся в сточной канаве, и избитый до полусмерти...

     Он тихо вошел в дом, открыв дверь своим ключом...

     Вышедшая в прихожую Елена Гурамовна смогла только охнуть...

     - Все хорошо, Лялечка... - с усилием превозмогая боль, сказал Вадим. - Не пугайся, родная... Все хорошо... Сейчас я пойду приведу себя в порядок... - А ты пока расстели постель и позвони племяннику... Пусть приедет... если выходной...

     Он, сильно хромая, прошел в ванную комнату...

     Морщась от боли, Добрынин снял с себя грязную, изорванную одежду, покряхтывая, сел в теплую воду и спросил вошедшую жену:

     - Он приедет?

     - Он уже в пути... - ответила Ляля. - Нам повезло - он в отпуске...

     - Хорошо... - с усилием произнес Вадим.

     - Давай я тебе помогу... - предложила Ляля.

     - Лялечка, я буду сидеть здесь до его прихода...

     - Тебе помочь помыться?

     - Душем слабеньким смой... эту грязищу.

     Вадим замолчал и в изнеможении закрыл глаза.

     Ляля сделала слабенький тепленький душ и очень осторожно стала поливать мужа, смывая с него грязь...

     Под грязью оказались страшные кровоподтеки и раны... Как только она, желая промыть их мылом, дотронулась до мужа, он открыл глаза:

     - Больно...

     Это коротенькое слово отозвалось болью в ее сердце...

     Ее мальчику было плохо, а она была не в силах помочь ему...

     В ее силах были только две вещи - молиться и плакать...

     Молиться девушка еще не умела, а плакать боялась, чтобы не рассердить и так уже явно раздраженного болью Вадима...

     Это ощущение полной беспомощности было одним из самых страшных ощущений, которые ей когда-либо доводилось пережить...

     Ляля хорошо знала, что такое боль, и умела ее терпеть, но своя собственная физическая боль никогда не доставляла ей таких душевных страданий, какие она испытывала при виде мук Мурзика...

     Но сейчас ей нельзя было быть слабой, нельзя было раскисать и плакать...

     Она должна была хотя бы морально поддерживать Добрынина и помочь ему дотерпеть...

     Поэтому она продолжила осторожно поливать мужа тепленькой водичкой и одновременно начала мысленно жарко молиться своими словами об облегчении боли и о полном выздоровлении своего Вадимушки, своего любимого мальчика...

     Прошло минут десять...

     - Где Вадим?

     - Потерпи, мой хороший... - заворковала Ляля. - Он уже в пути... Он скоро будет...

     - Терпилка заканчивается... - закряхтел Добрынин.

     - Потерпи мой родной... Мой любимый мальчик... - ворковала Ляля, не замечая, что слезы сами катятся из ее  глаз...

     - Не плачь,  родная... - попросил Добрынин.

     - Я не плачу...

     - Все будет хорошо... - превозмогая явно очень сильную боль, проскрипел Добрынин.

     - Учти - ты обещал... - ответила ему жена.

     Еще минут через десять томительного болезненного ожидания раздался долгожданный звонок в дверь...


Продолжение следует...