Сердце Чернобыльца 35 Кто ты человек?

   Выбор? Да, конечно, выбор. У них тоже есть выбор… Внешний – это обстоятельства, не всегда зависящие от них. Внутренний выбор – смесь страхов и желаний. Чего больше? Страх ведёт по кривой от нижней точки к верхней с обязательным падением в абсолютный ноль. Преодолеть страх не в силах никто, можно загасить. Но для этого надо задавить собственные желания.
   У желаний слишком большой рот, чтобы увидеть опасность. Укротить страх и желания не может даже опасность. Камень бесчувственен и разрушается. Но он вечен и в виде песка, лавы, космической пыли. У него нет желаний и страха.
   Тот, кто пришёл сейчас, не камень, но у него нет страха и желаний, и он не вечен. Кто ты? Зачем пришёл?
Чернобылец задумался, над ЧАЭС закружились облака…

   В оптику снайперской винтовки было видно, как из-под сени Рыжего леса осторожно вышел вооружённый человек, по одежде – черносотенец. Осмотрелся и махнул кому-то рукой. К нему присоединились ещё пятеро, при этом трое конвоировали двоих. Именно конвоировали. Невысокие арестанты шли, не проявляя активности, смирясь с судьбой. Один обернулся, что-то спросил у конвоира…
    «Пацан», – удивился Мобила, помаячил Гремухе, Джону, Бандуре и Гнейсу: не стрелять – и ужом сполз вниз. Добрался до рытвины, где обосновались Ширяка, Седой, Памперс и Васька. Подал Ваське винтовку, постучал пальцем по прицелу: «Ну-ка, погляди, не твои ли приятели?»
   Та не взяла оружие, просто выглянула из укрытия и замерла. Лицо стало холодным и отрешённым. Плакун на плече свился в клубок, из его глаз потекли слезы. «Куки, – прошептала девушка – ты мешаешь мне слушать, иди к дяде Памперсу, береги его». Зверёк всхлипнул и переполз на плечо мужичка. Тоскливо глянул на хозяйку и потёрся о небритую щеку Памперса.
   Васька снова выглянула и замерла: люди стояли на краю леса и о чём-то оживленно спорили.

   – Слыш, Таран, чё ты подписал нас? Давай выпишем маслин по одному на брата, чё тащить их. Вон Перха, сунулся в Замошню, а там ему приписали свинцовые примочки на всю голову.
   – Не ссы! Мы не Перха, и столько нет на нас злых калашей. Или есть? Что у тебя штаны мокрые, и от их пованивает?
   – Не зарывайся, свои понюхай, я же чую, как у тебя очко трясётся. Давай вон в овраг, гранатой жахнем и привалим. Никто не отроет.
   – Тебе мало бобла заплатили?
   – Чё-то у меня внутрях Чернобылец пляшет. Уже хочу сам заплатить. Давай грохнем их, и на север, кто нас там найдёт?
   Коренастый черносотенец, идущий впереди, оглянулся на старшого и зачастил:
   – Пила дело грит. Таран, чё мы прём этот навоз? Чё молчишь, Синус, язык в ж..у затолкал?
   – А я чё? Мне чё Таран, так и я. Может пустить их. Сами пусть…
   – От причухнутый, – коренастый остановился, – а дойдут? Хабар то тю-тю…
   Удар прикладом в грудь не свалил с ног коренастого, но утихомирил.
   – Доведём, фантиков на всех тёлок хватит. Тут, кто-то сильно важный. Аж из-за «Скалы» Хозяина подняли. А от Хозяина никакой север не спасёт, даже если с Чернобыльцем подружисся. Хозяин тебя в зомбаря заделает и на цепь посадит. Сам к ему ползти через аномалии будешь. Забыл, как Печёный в Жаровню полз? Мы держим, а он орёт от страха и ползёт.
   Приподнял ещё раз автомат, погрозил прикладом, цыкнул на Синуса и Пилу.
   – Сами сдохнем, а навоз потащим. Думаете, Хозяин за нами наблюдателей не послал, если ему эти фантики карман зачесали. Ладно, привал. Эй, навоз, упали и отжались…
   Рыжий лес приглушил голоса.

   Глаза девушки стали светлеть, к лицу прилила краска, щеки порозовели. Секунду она сидела на дне впадинки и молчала. Не тревожили её компаньоны.
   – Там Алекс и Лим, Кэпа нет…У вас Блэк целый – наконец выдавила она из себя воздух.
   Четыре руки с серыми пластинами протянулись к ней. Взяла одну, подумала и забрала три.
   – Свою то, чё в болоте притеряла? – понимающе сказал Памперс.
   Отрицательно покачала головой.
   – Глюку на рану положила, поэтому в болоте тропы не видела. Думала без защиты не пройду. Ничего… Обошлось.
   Выглянула из укрытия, засовывая подарки Магистра в карман. Не заметила, как одна из пластинок выпала. Глянула снова вниз, прерывисто вздохнула.
   – Там внизу Синус, что маму… Мешает…
   – Так я ево сниму мигом, – приподнялся Памперс.
   – Нельзя, – остановила его Васька, – они злые и трусливые. И за ними кто-то ещё идёт. Алекса и Лима сразу убьют.
   – А ты, Рэбит, пошарься у них по мозгам, – улыбнулся Ширяка.
   – Не могу, далеко очень. Вокруг хаос, будто кто-то в барабаны лупит без разбора.
   Подобрав ноги к подбородку, девушка попыталась сосредоточиться, но голову заломило. Голубые лучи время от времени пробивали какофонию звуков, но тут же рассеивались в грубых всплесках. Она чувствовала только дикие желания черносотенцев и опасность, висевшую над друзьями.
   Осмотрелась, что-то выискивая. В это время взблеснули золотые лучи. Это солнце попало на рыжие листья, отразилось ослепительным пучком, упало рядом с Васькой, перепрыгнуло на маскхалат Седого и рассеялось.
   – Точно, – воскликнула она и положила руку на плечо Седого, – намёк понят!

   Медленно шла по тонким белым нитям. Рядом пульсировал алый поток. Он нёс тепло и жизнь. Дарил каждой нити радость. Вот застарелый, чёрный клубок. Он и нужен. Зачем нужен? Непонятно… Но нужен, без него не обойтись. Надо быстро размотать, найти конец чёрной нити. Прыгнула в центр клубка, оттуда, выпотрашивая лиловые отростки, выполз спрут. Ощутив присутствие инородного сознания, подпрыгнул, словно мячик, и взорвался облаком пыли и ошмётками мерзкой слизи.
   Васька почувствовала, что не может дышать. Инстинктивно руки стали метаться по траве, задели валяющуюся на земле пластинку Блэка. Пришла в себя. Недалеко от неё, уткнувшись в опавшие листья, лежал Седой. Положила ему руку на спину и снова закрыла глаза.
   …Надо было найти конец чёрной нити. Тяжи утолщались и свивались снова в клубок, запутывая ноги. Это злило. Приводило в ярость собственная беспомощность. «Светлый луч, – поняла Васька, – надо просто его полюбить». Подняла чёрный клубок кверху, начала крутить так, как они это делали с Магистром. Голубые, розовые потоки устремились в тьму и стали растворять её.
   Засветились разноцветные огоньки в Рыжем лесу. «Какие разные души», – восхитилась девушка. Вот Лим и Алекс, она их знает давно, каждый поворот души известен. Они напуганы.
    «Привет, паркурщики, – прошелестело в головах ребят, – тихо перед пиндосами. Это я – Васька».
   Алекс хотел поглядеть, кто с ним говорит, повернул голову. Придавила его воздухом: «Сказала же: не шевелись. Они с перепугу вас перестреляют».
   Переключилась на черносотенцев, прошлась по душам, напугалась: такое гноище и мерзость… Ни одного светлого пятнышка. К Синусу боялась приблизиться, потом вошла и остолбенела: в душе скрюченного мародёра жил образ мамы… Её мамы! Мама выбегала из подъезда, наталкивалась на пацана и падала. От виска начинал струиться красный ручеек. Ручеёк ширился, заливал всю душу, топил всё в море крови…
    «Это моя мама, – всхлипнула душа Васьки, – зачем тебе это?»
   Слёзы потекли из глаз Синуса, он вскочил и заорал, словно сумасшедший: «Я её вижу каждую ночь, она выбегает прямо на меня, падает и умирает. Она умирает каждую ночь! Я боюсь спать…»

   Удар кулака повалил скрюченного черносотенца на землю, из разбитого носа текла кровь. Он потряс головой, вскочил и бросился на Тарана:
   – Ты меня на неё толкнул, она бы не умерла.
   – Ты, суканец, совсем оборзел, – влепляя очередную плюху, прошипел Таран, – грел ж..у бы дома, кто тебя тогда тащил за собой. Ты всех нас своими соплями сдал. Из-за тебя в Зону ушли.
   – А чё ты меня тогда спрашиваешь про её?
   – Головой съехал, – подошёл крепыш, передёрнул ствол. – Давай, Таран, я его приложу, нам больше фантиков достанется.
   Медленно, словно на замедленных кадрах фильма обернулся Таран. Ледяные глаза остановились на говорившем и ещё больше заледенели. Расплылся в оскале-улыбке, такой улыбке, что крепыш почувствовал, как у него намокают штанины. За этот зловещий оскал у бандита была и другая кличка – Болотница. Но так его называли только смельчаки, и только, когда были уверены, что Тарана не было рядом. Автомат Тарана медленно пошёл вверх, остановился на том уровне, где отходят от тела ноги…

   Смахнув слёзы, Васька, снова положила руку на спину бездвижно лежащего Седого, хотела закрыть глаза.
   – Это какой из них Синус? – спросил Мобила, который рассматривал бандитов в оптику. – Это он, Рэбит? Ты смотри, всё-таки встретились с гадом. Круглая Зона матушка, дала возможность посмотреть на это отрепье.
   – Я ево тоже признал, –  проскрипел зубами Памперс. – Потом с ними разберёмся. А вот чё с Седым. Он хоть живой, или ты ево уморила?
   Отмахнувшись от сталкеров, девушка приказала:
   – Только следить.
   Закрыла глаза.

   В душе Синуса снова живая мама выбегала из подъезда… Ещё шаг… Синий луч отрезал картинку. «Я не хочу, чтобы мама умирала каждую ночь», – прошёлся по голове женский голос.

   Синус упал ничком на землю, его глаза закатились. «Братан, братан, ты чё, – кинулся к нему Таран, – я же только хотел поучить. Меня же мамка убьёт за тебя». Таран почувствовал сонливость. Присел, привалился к стволу, не отпуская руки брата. На шее повис бесполезным куском металла автомат. У бандитов челюсти отвисли. Неутомимый Таран, злобная Болотница уснул. Переглянулись, небольшой диалог взглядов, и подонки решились… Кряж поднял автомат, воровски оглянулся…

   «Куда идёшь?» – спросил Тарана голос матери. «В лагерь на Замошню». «Знаешь, кто следом?» «Наёмники Хозяина». «Зачем ребят ведёте?» «Хозяину приказали вернуть, большие люди приказали». «Доведи, головой отвечаешь!» «Да, мама!»
   Бандит резко открыл глаза. То ли сон, то ли явь. Огляделся, вокруг Рыжий лес, на земле двое пацанов. Пила смотрит на него, вытаращив от страха глаза, нервно курит. Кряж начинает опускать автомат, как будто прячет… Он сам сжимает руку, сидящего с чумным видом Синуса.
   – Встать, – неожиданно сам для себя заорал Таран, – хватит прохлаждаться. Вперёд!
   – Ты, Таран, чё ж..у отсидел вместе с головой, я могу и… – начал было говорить Пила, но споткнулся, схватил поудобнее автомат и поднял одного из пленных, отряхнул с одежды мусоринки, – уже идём. Кряж, чё пялишься, двигай мослами.
   Группа ускоренным шагом двинулась вперёд.
   – Доведут теперь, – шепнула Васька и открыла глаза.

   Седой вздрогнул, перевернулся на спину, прерывисто вздохнул, словно вынырнул из-под воды. Открыл безумные глаза. Вцепился в автомат, осмотрелся. Памперс от этого взгляда пригнулся, у Ширяки перед глазами высверкнул луч света, Мобила, чуть не нажал на крючок снайперки.
   – Всё хорошо, – подняла руки девушка, – всё хорошо.
   – Чё ж хорошего, – не спуская взгляда со сталкера, проговорил Памперс, – вон Седого похоже опять на Хозяина повернуло.
   – Всё хорошо, ты с нами, – поглаживала руки Седого и приговаривала Васька так, как матери убаюкивают дитя. – Прости, дядя Седой, ты, помнишь, у Магистра был антенной, а я далеко не чувствую пиндосов, только близко. Вот я на бандитов через тебя и вышла. Прости, пришлось пробить твою защиту.
   Улыбнулась счастливо.
– Отморозки доведут ребят до лагеря, там их кто-то ждет с Большой Земли, наверное, родители забеспокоились. Эти говорят, что Хозяину приказали вернуть Алекса и Лима.
   – Такие влиятельные родители?
   – Да нет, обычные.
    «Ку-ки, ку-ки», – заскрёб лапками плакун, начал свиваться в калачик. Васька упала на землю и прошептала:
   – Чужие…
Одиночный выстрел разорвал тишину. Пуля вжикнула и впилась в землю, выбив столбик пыли.
   – Снайпер! – прошептал Мобила и помаячил Памперсу.
   Васька показала на рыжую сосну, недалеко от стоянки черносотенцев. Маленький сталкер поднял палец в знак того, что видит цель. Мобила обнаружил движение по склону и засёк другого стрелка. Было непонятно, только трое или есть ещё.
    «Ку-ки, ку-ки», – раздалось за их спинами, метнулся в сторону коричневый шарик. Дикий вопль и автоматная очередь встряхнули границу Рыжего леса. Кто-то палил в белый свет, но воплей уже не было слышно. Сталкеры открыли огонь разом: Памперс и Мобила по своим целям, остальные в ту сторону, откуда шла пальба. Из рыжего леса на них вышли люди в серых комбинезонах и двинулись цепью вверх. Шли, даже не пригибаясь. В середине цепи взметнулся красный фонтан, это тамплиер попал в Мясорубку. Его тело разметало в стороны, обагрив серые комбинезоны соседей. Те не повернули голов. Они поднимались по склону и беспрестанно палили из автоматов.
   – Они что пьяные, – изумился Гремуха, – в аномалии лезут. В открытую идут!
   Сидельцы из Избы открыли огонь по движущимся целям.
    «Ку-ки, ку-ки», – снова раздалось за спинами сталкеров.
   – Обходят, – закричал Мобила и увидел, что Седой целится в голову Васьки. С маха хряпнул Седого прикладом автомата. Навалился сверху и почувствовал, как компаньон сжимает его в железных объятьях. Ещё немного и хрустнут ребра. Собрался и перекувыркнул сталкера через себя…
Спина бывшего военного Андрея Багрова легла на серую пластинку Блэка. Молния пробила мозг, в тело возвращалась душа. Осмотрелся: Памперс и Ширяка палят очередями, Мобила дико смотрит, нацелив на него оружие. Внизу раздался взрыв. Это Бандура швыряет гранаты…
Потряс головой, приподнялся и снова вырубило. Закрутились вокруг чёрные космы, надо, надо их порвать… Стал искать автомат, руки наткнулись на что-то нужное. Схватил, сжал, и космы отступили. На ладони лежала серая пластинка – подарок Магистра.
– Уходить надо, отступаем в Рыжий лес, – приказал Мобила и перебежками направился вверх по склону. За ним двинулись компаньоны.
   – Седой, уходи, – орал Памперс.
   Но сталкер никого не слышал, он остервенело палил по серым фигурам, прекращая огонь, только чтобы перекинуть опустевший магазин. «Врёшь, – надрывался он в крике, – не возьмёшь! Я тебе сам глотку порву…»

   Метрах в десяти от своей лёжки отступающие наткнулись на два свежих трупа с порванными шеями. Тело одного изрешечено автоматными очередями.
   – И, что здесь было, тит едрит? – развёл руками Бандура. – Похоже, они к нам подошли вплотную. Только почему палить начали, глотки друг другу перерезали? Рэбит, не ты их?
    «Ку-ки, ку-ки», – заскрипел рядом плакун и стал медленно забираться к Ваське на руки.
   – Ет чё, твой Куки нас спасать придумал? – почесал лоб Памперс. – И чё вдруг?
   – Может он зло чует, – пожала плечами Васька, поглаживая зверька. – Мы можем пойти на выручку Глюку. Нам же не надо больше в Припять.
   – Меньше разговоров, – остановил их речи командир, – уходим. Надо до схрона дойти.
   – Извини, командир, я возвращаюсь, – проговорил Гнейс, – негоже бросать напарника.
   Стрельба в этот момент заглохла. Затихла, так, что только скрежет листьев напоминал, что мир ещё жив. Угнетённые потерей сталкеры уходили вглубь леса. Смотреть друг на друга и говорить ни у кого не возникало желаний. Гадкое чувство того, что бросили на погибель своего компаньона, друга, с которым прошли огонь и воду – скребло сердца. Хотелось плакать, и Васька усиленно шмыгала носом.
   Зверёк, испуганно пискнул и, свалившись с плеча девушки, юркнул в нору под корнем. Прямо под ноги кинулась стайка вездесущих крысаков. Первые особи прыгнули вслед за плакуном, но тут же вылетели обратно. Правда, меньшим числом. С истеричным визгом мутанты пронеслись вверх по склону, занырнули в небольшую расщелину. Задние особи напирали на тех, которые уже были внутри, утрамбовывая их. Мелькнула и исчезла турында.
   – Что за чертовщина, – изумился Гремуха, успев отскочить в сторону, чтобы не попасть под лапы, вылетевшего из чащи волка. Тот двумя прыжками пересёк небольшую полянку и исчез.
   Небо стало темнеть, резко потянул ветер, нарастая с каждой секундой. По земле прошла дрожь… Земля колыхнулась. От неожиданности Васька подпрыгнула и упала. Ширяка почувствовал страх, у него появилось желание со всех ног бежать до первой норы, забиться в неё. Крутнулся на месте и, потеряв ориентацию, с маха влепился в ствол сосны. Из глаз посыпались искры, и вдруг открылся мир. Он его видел, видел также, как и раньше.
   В небе над далёкой и невидимой отсюда ЧАЭС ослепительно засияла звезда. От неё поползли по все стороны кручёные белые столбы облаков. Чем дальше удалялись облака, тем темнее становились. Они наливались тяжестью, будто вобрали в себя весь свинец, которым была нашпигована Зона. Медленно чёрные тучи натягивались на Зону, их рваные животы задевали за макушки изуродованных радиацией сосен и пирамидальных тополей. Черноту надвигающегося ужаса разодрало на части огненной стрелой, воткнувшейся в кружевную макушку Радара.
   – Тудыт, твою «Душу» Зона, Чернобылец задышал! – остановился Мобила, вглядываясь в разгневанные небеса.
   – До ево ищё неделя бы, – вытер лоб Памперс. – Вашехон прогноз показывал.
   – Не успеть до схрона, слишком быстро темнеет и дрожь пошла.
   Как будто рассердившись на слова командира, небо расчертила ещё одна огненная полоса. ЛДА мгновенно отключились. Вороны снялись с верхушек тополей и полетели навстречу Гневу Чернобыльца. Всё живое искало укрытия. На краю поляны вспыхнула невесть откуда взявшаяся Электра. Она заискрилась, за фонтанировала, словно новогодний салют. От неё во все стороны полетели огненные шары. Один из них опустился на спину пробегающей мимо зверушке, превратив её в живой факел.
   Невдалеке взвился в небо, огромный вихрь, это Сепаратор набирал силу, подпитываясь выплеснувшимися силами матери-Зоны. Аномалия раскручивала себя, с силой втягивая ветки, листья, мелких животных. Не повезло ворону, сделавшему неосторожный вираж. Его втянуло в Сепаратор, и только чёрточки следов от летящих перьев говорили о том, что существовала на Земле такая птица.
   – За мной, бегом… – сорвался с места Мобила, с каждой секундой ускоряясь...
   Проскочили вершинку холма, бегом вниз. Небо полыхало огненными разломами, колотило молниями, так, что эхо небесных разрядов слилось в единый громовой орган. Зона была хозяйкой, она поясняла миру: кто в доме хозяин.
   Отряд, чуть было не влетел в Грави, с удовольствием перемалывающий и спрессовывающий живой материал для получения артефактов. Успел среагировать командир на визг разорванной свиньи, увел от опасности группу.
   Мелкая дрожь переросла в волны, Земля уходила из-под ног. Васька снова полетела кубарем, её успел подхватить Гнейс. «Ныряйте», – крикнул Мобила и прыгнул в яму между корнями деревьев. Думать было некогда, сталкеры спрыгивали в яму, бежали куда-то по пещерке под землей. Вот и открытый люк… Его не закрыть, перекошена петля. Такую петлю можно сорвать только мощным взрывом. Думать о причинах некогда. Надо уходить до Выдоха Чернобыльца.
   За дверью обнаружился чистенький коридор, разветвляющийся в три стороны.
   Сталкеры завернули за угол. Перед ними стелился такой же чистый коридор, вдоль которого было много дверей. Одна из них оказалась приоткрыта. Ворвались и опешили: за аккуратными столами, словно в школе на уроке, сидели за компьютерами люди и усердно стучали по клавишам. Безразлично посмотрели на чумазых людей, обвешанных оружием, и снова вернулись к своим занятиям.
   Земля перестала дрожать, она застонала. Стон перешел в вой… И неожиданно всё стихло. Просто стихло. Ни удара, ни разряда… Мобила вернулся в коридор, за ним последовали сталкеры. От исковерканной двери послышался топот кованых подмёток. Немалая группа шла по их следам.
   Сталкеры затаились в комнате с прилежными «учениками». В приоткрытую дверь было видно, как двое человек, волокли кого-то с надетым на голову мешком. Притормозились, может быть, чтобы подождать тех, кто шёл следом. Пленник не в силах стоять, стал сползать на пол. Высокий в шлеме грубо его встряхнул, пнул под дых:
   – Стой, эмбрион, команды не было лежать. Ломоть мяса, ты ещё дёргаешься…
   Послышались глухие удары, похоже, пленника били прикладами и ногами. Мобила выглянул, показал на пальцах: «Двое», – выждал момент и выскользнул. В его руке сверкнуло лезвие ножа. За ним последовал Гнейс.
   Хрипы и гортанный клекот были более откровенными, чем падение бездыханных тел. Сталкеры подхватили третьего, но затащить в комнату у них не хватило мгновения. Из-за поворота вывалилась толпа в серых костюмах – тамплиеры. Спасло только то, что оружие у них уже было за спиной. Не ожидали они встретить в этом месте посторонних.
   Очередь веером прошла по всему сечению коридора и скосила нескольких тамплиеров. Это Джон выскочил вслед за Мобилой и Гнейсом. Вторая очередь накрыла, оставшихся в живых. В другом конце длинного коридора вспыхнул свет, и оттуда стала надвигаться волна серых фигур.
   – Назад, через люк, – закричал Мобила, перекинул спасённого человека через плечо. – Памперс, уводи Рэбита и Ширяку.
   Успели завернуть за угол. До люка оставалось совсем немного, как из-за поворота открыли огонь. Хоронясь за бетоном, тамплиеры стреляли на испуг, не прицельно. Но это будет продолжаться всего несколько секунд. Сорвав чеку, Джон на пол стука сердца помедлил и, кинув за угол гранату, прижался к стене. Взрывная волна выбросила кровавые ошметки, вперемешку с кусками тряпок и металла. Вторая граната тоже была готова действовать.
    «Джон, уходи!» – донеслось до слуха.
    «Сейчас, – проскрипел зубами старый сталкер, – только вот рассчитаюсь с этой гнидой!»
   Чека… мгновение задержки, чтобы граната взорвалась в воздухе… держите!
   Окровавленная фигура слепо выползла из-за стены, немеющие пальцы нажали на спусковой крючок… Пуля пробила сердце Старца, и душу стала накрывать Тьма. Сквозь черноту ночи услышал взрыв и вопли врагов. Джон тихо опустился на каменный пол. Сердце сталкера больше не билось.