Парацея

Мне приснилось, что по мне ползают тараканы. Тараканы - моя давняя фобия, но чтобы вот так меня накрыло и я проснулся в холодном поту, это случилось впервые. В классе пятом кто-то из одноклассников запихал мне таракана в рот, попросив закрыть глаза, я был столь наивен, что это сделал, потом долго болел животом, лежал в больнице, мама боялась, что у меня Парацея, но тогда все обошлось. Парацея у меня сейчас. И мне назначены процедуры "пилинг тараканов", но я не иду из-за фобии. И вот тараканы пришли ко мне сами. Я медленно сполз с койки, сделал несколько посильных махов руками и ногами, какие-то наклоны, круговые движения туловищем, со стороны, наверное, это выглядит как корчение огромного дождевого червяка, перееханного детским велосипедом. Повороты головы мне запрещены, наверное, чтобы голова не отвалилась. Я еще самовольно ввел пальчиковую гимнастику перед обедом и сидение в позе Лотоса перед сном. Пришла медсестра, вколола мне это экспериментальное лекарство, ради которого я здесь лежу уже почти месяц, а результатов никаких. Скоро будет обход и завтрак. Написал жене: "С добрым утром", она опять пыталась перезвонить по видеосвязи. Я не хочу, чтобы она меня таким видела и запомнила, дал отбой, пусть думает, что у меня процедуры. Пришла палатная нянька и выгнала меня в круг. Я нехотя пошаркал, лежать было так здорово, так покойно. Вокруг гуляли остальные пациенты и их вид напоминал мне фильмы про концлагерь. Мы все были одеты в полосатые пижамы, только полоски были желтые, все ели брели, слегка спотыкаясь, все были измождены. Двери всех палат были открыты, шла уборка, в кругу мы гуляли, здесь же мы ели, здесь нам читали лекции, складные столы и стулья аккуратно белели в своих нишах, тихо тикали огромные, как на Спасской башне, часы. Нянька была старая, но убиралась энергично, как автоматический робот. Только при этом она что-то все время бурчала себе поднос, но никто, в том числе и я, ее не слушал. Я уже начал было движение в кругу, как вспомнил, что оставил телефон. Не то, чтобы он мне был нужен на прогулке, не то, чтобы я боялся за его сохранность, я вернулся за ним просто так. Не видя меня, нянька бурчала: "Понастроили санаториев, кучу денег на эксперименты тратят, а раньше лечили эту Парацею медом и никаких с этого особых барышей не имели. Что за жизнь пошла, людей не жалко, нахапать бы побольше. Еще что выдумают? Комариный тиф?" Я не стал брать телефон и привлекать ее внимание. Я вышел еще тише, чем мог двигался, мне представилось, что я узнал страшную тайну сицилийской мафии и теперь мне точно крышка. "Надо выписываться", - пролетело в голове и мои мысли, одна за другой, опережая и обскакивая, с прежней силой засуетились в моей высохшей голове. И связали пятилетнюю борьбу человечества с пчелиной оспой и наступившую за этим эпохой Парацеи. Как каждый день по всем экранам показывали палаты умирающих от укусов обезумивших пчел, всплывающие окна гласили: "Внимание! Пчелиный мед - это пчелиный яд!" Пчеловодство пропало на корню, пчелы в учебниках были перенесены в разряд особо опасных насекомых, рядом где-то с мухой Це-це. Затем появились производители искусственного меда, потом целая корпорация, он был дорогущий, но хорошо разрекламированный. А потом пришла Парацея. Люди стали заболевать неизвестно почему, вдруг организм отказывался работать, не смотря на здоровый образ жизни и правильное питание. Сначала острая слабость, расстройство живота, худение, сильная бледность, а потом очень быстрое угасание. Врачи выявили, что пока человек двигается, болезнь отступает, вот мы и ползаем по кругу, кто посередине, кто по краю, повторяя Броуновское движение. Нам что-то колят, какие-то экспериментальные дорогущие лекарства, потом их пустят в продажу, не заболевшие будут их покупать, пытаясь предотвратить болезнь, а заболевшие будут надеяться продлить себе жизнь хотя бы на месяц, как продлил ее себе я, поучаствовав в этом медицинском эксперименте. Только они будут на воле, а я был этот мой последний месяц здесь, как в концлагере. И к концу я узнаю, что просто от Парацеи надо есть несуществующий теперь мед несуществующих теперь пчел. А может быть, на каком-нибудь закрытом острове их, все-таки прячут? А если так, то рано или поздно, они вернуться, расселяться по лесам, полям и где они там еще обитали. И будет мед, и будут все здоровы, и не будет никаких лекарств, кроме как любовь, природа и мед.
Нянька, кряхтя, подошла к кнопке в стене, вызвала санитаров, как всегда делала, когда один из пациентов в серой пижаме с желтыми полосами останавливался где-то посередине круга, запрокидывал голову к световому потолку и падал на спину, как спиленное дерево. А остальные аккуратно его обходили с двух сторон.