В заперти у дождя

Осень – непогодушка!
Дождик зарядил.
Небо тучкой хмарится,
Серый ныне день.
Солнца не видать.
Грусть, тоска слоёная
От безделья множатся.

4 сентября 2008 год.

Пришла на оснёвку, а не могу который день высунуть носа из палатки: дождь запер намертво. Столько протопать, чтобы вот так, бестолково торчать в палатке! До чёртиков обидно и надоело. – Ни ягод побрать, ни грибов посушить, про охоту… - молчу!..
От вынужденного непривычного для меня безделья периодически накатывает тоска и ощущение пустоты. Так мало, оказывается, человеку и надо: нужно, чтоб его любили и он любил. Главное, чтоб это совпадало. Да и, чтоб солнце светило!..

- Интересно! – вечная любовь существует?.. - Знает ли хоть один человек на земле постоянное ощущение любви. Если, кто –либо спросит меня, - что такое Рай? Не задумываясь, ответила б: «Любовь взаимная. И именно любовь, а не влюблённость, - без войны и трагедий». А так-как и войны, и трагедии неизбежны, то и Рая, скорее всего, нет.

- Верю ли я в чудо?..

- Нет … Или… - скорее всего, - нет.

Я – прагматик. Время обучило прагматизму.

- Что только в голову ни лезет, когда сидишь под замком непогоди, всё на свете передумав…


***
Дождь достал! -Тоска, тоска, тоска!.. -  Капли дождя за доли минуты успели промочить рубашку на плечах. Неприятная холодная влага… - причина - он. Возможно ли полюбить другого, найти замену ему и начать жить полноценно, не ожидая ежесекундно плохого, лжи, обмана?.. - Странно всё это. И как болит душа. Раньше лес радовал. А сейчас стал обыденным, привычным. И нового почти не встречается. Что можно увидеть тут?.. – старое в иной вариации: лист с чуть иным оттенком, зверушку в иной позе, а так… - всё по-прежнему, без изменений.Даже новой травки – муравки уже не находится. – Всё изучено и вдоль и поперёк.

Печально! И приключения… – они важны лишь в молодости, когда пытаешься что-то доказать всем и себе. А сейчас они – то лишь одни проблемы лишние - стрессы. И поэтому – не к чему, ведь главное, тут нет зрителей – тех, кому доказывалось, перед кем красоваться. Тут я сама перед собой в полном обличии, - такая, как есть?.. – С ранимой душой, вечно израненной. Это на людях слезу не пустишь! – не покажешь себя с «бабской» наружности. Тут только Бог видит меня истинную…


***
Проснулась от нарастающего гула и усиливающегося стука капель по брезентовой крыше палатки.
- Вот, нелёгкая! Поворачиваюсь со спины на правый бок, натягиваю сползшее одеяло на незапахнутый просвет спального мешка. –Похоже, что прогноз погоды сбывается! По Югре не обещали ничего хорошего на ближайшие дни, а точнее – обещали только дождь.

-Дождь, дождь, дождь! Льёт уже второй месяц! Непрерывно льёт и льёт. Вчера, в вечер, солнце показалось на горизонте, на западе. С тоскою посмотрела на него, поняв, что уже соскучилась по солнышку. Странно, конечно! – как можно соскучится по солнцу?..Оно – не человек. Хотя и раньше замечала: скучаю по солнцу. Впервые обнаружила в себе эту черту, когда приехала в Питер. Жила там всего – то месяц. – Сырость, мрак, хмарь! Не понравился город! - Серый. – Как только люди живут там?!.. Восхищаются. – Там невозможно жить живому! – подумала: «Камень, камень! Сырость, слякоть серость и стены. - Серые дома, серые улицы, серое небо, серая вода в Неве. …Серые подворотни старых серых домов, обшарпанных внутри двориков. Они больше похожи на каменные колодцы - склепы. Люди серо одинаково одеты, куда-то спешат, в вечных заботах. И солнце ни разу за месяц не появилось на небесном своде, - ни на секунду не вышло в просвет туч! Словно здесь оно никогда не бывает. - Так захотелось его увидеть и скорее вернуться туда, где солнце светит.

Конечно, те, кто живет в Ленинграде привыкли спешить и не мыслят себя вне Питера. Горожане свыклись с серостью сплошных городских стен. И польщены одной только мыслью, что являются жителями крупного города - столицы северной России. И причастны к истории, связанной со знаменитыми именами. Ведь слава тенью ложится на всехпетербуржцев. Они гордо могут сказать любому: «Я – петербуржец! Представитель верха индустриальной цивилизации, не то, что вы - из глубинки.».

Но как жаль их! Они не видели солнца, не видели звёздного неба, не знают шума трав шума листвы, прозрачности речных вод, ибо вода Невы больше похожа на сточную канаву после дождя. Вода в Неве – сера, не искрится. Вода Балтийского моря выбрасывает на берег банки, пакеты и всякую дрянь человеческого прогресса. И вряд ли можно рискнуть окунуться в его водах.

Больше всего впечатлил меня тогда вид пожилых людей, и собак на поводках. Они не спешили никуда!. Старушки донашивали серые старые пальто, а собаки привычно ступали по грязному асфальту подушечками лап, давно отучившись бегать и прыгать по траве. Невольно сравнила Сибирь, Урал, своих довольных свободолюбивых лаек, носящихся деловито спозаранку, - плавающих, прыгающих – свободных от стен и серости.


***
Дождь порядком надоел. Лишь высунешься из палатки, как ведро ледяной воды обрушивается на голову, плечи, спину. Промозглая сырость прилипает к телу. Сыро всё: деревья, листья, земля, собачья шерсть. За час ливня непрерывного, водой наполняются чашки, котелки, кастрюли, которые с вечера остались на крыше. – Небо ночью – звёздное! И никак дождь не ожидался вовсе. Это лишь в первые минуты стук капель – их дробь по крыше, кажутся успокаивающими, убаюкивающими. Через пару часов их шум надоедает. Несносно сидеть в палатке даже в уюте тепла, - быстро надоедает. И даже поджаренные пирожки с остатками консервированной сайры ненадолго улучшают настроение, - горячие, ароматные, пахнущие вкусно…


***
Пёстрая псина высунула чёрный нос и заводила им по сторонам в надежде, что хоть кусочек пирожка, да перепадёт ему.

- Увы! – Облом!- Хозяйка пожадничала и всё сама съела, не делясь. Правда, в конце усовестилась своей жадности и обжорству, отломила кусочек оставшейся четвертинки буханки хлеба, поскребла хлебцем остатки жира со сковороды и отдала уже выбравшемуся из под нар (на всякий случай!) псу, чтоб и то не съелось ненароком мною. Пёс, ожидаючи, с силой белым пушистым хвостом стукает по топящейся жестяной печурке, рискуя перевернуть жестянку, сбросив с шаткого постамента из мелких камней. Камни служат печке ножками. А ещё… - пёс не заботился о красоте и сохранности отнюдь небелоснежного уже меха хвоста.

 Меня всё перечисленное  беспокоит больше, чем, жаждущего съесть хлебца, пса. Оттого спешу передать в пасть другу кусок хлеба, промоченного в пирожковом жире. Пасть незамедлительно громко клацнула зубами и, если б не успела вовремя отдёрнуть ладонь, то попало б не только куску хлеба, но и руке.

- Иди на место! – нарочно громко и сурово приказала «крокодилу». И не столько из-за того, что пёс мешается, сколько из опасения: подпалит хвост или устроит пожар, уронив топящуюся печь. А совесть мучила, что съела пирожок и не отломила крошки своему верному другу. А тот ждал и верил, пока единственный пирожок жарился на печи в масле.

Теперь, глядя в глаза товарищу, осознав собственную нехорошую природу, свою бессовестность и жадность, слабость перед вкусной едой, - мучаюсь совестью. Оттого и пришлось отправить собаку на лежанку скорее, чтоб меньше донимала собственная совесть. – Дескать: тебя пустили в тепло, будь благодарен и на том! А то ещё и окажешься на улице, где сыро и холодно. Дружок там! - на улице! И не клянчит кусочки, лёжа ещё и в тепле!.. Ведёт себя скромно, сдержанно, как подобает охотничной лайке. Ему и хлебца не перепало!- Так что! – сиди, Бимуля, тихо! И не пытайся своим виляющим хвостом и своими всё понимающими глазами меня стыдить!

Завершив войну с совестью, урезонив Бима, и свои терзания относительно некачества, непокладистости своего характера, решительно открываю дверь палатки и выхожу на улицу. Однако, - не тут-то было! Всю храбрость и решительность чем-то заняться остановил новый ушат ледяной воды, вылившийся за шиворот, на голову, на руки, на лицо.

Собравшись с духом, в спешке нагребла волнушек-грибов, что вымачивала в кастрюле от горечи рядом со стеной лесного жилища. Грибы - ледяные, сырые, болезненно ломят руки холодом. Быстро накидав не полную кастрюлю, нырнула в тепло палатки, не в силах завершить начатое. Даже занести целиком всю кастрюлю с вымокающими грибами не хватило решимости.

- Ладно! - Погреюсь, потом выгребу всё. Поставила кастрюлю с грибами на печь. Не залитые водой грибы топорщились горкой из жёлтой кастрюли.- Ничего! - Согреются, - усядут. Добавлю потом ещё. А воду солью, как закипят.

Выскочила под дождь ещё раз. Схватила собачий котелок. Он уже вновь наполнился дождевой водой. Глянула на Дружка, - не течёт ли его конура?..- навес из сосновых веток. – Вроде бы всё в норме! Дружок выглядит вполне счастливо: лежит, даже не свернувшись клубком. Шерсть - сухая. Конечно, - он забился от воды под ветки как можно глубже, чтоб и хвост не мок, высунувшись наружу из-за нехватки места. Пёс очень крупный!

Долго задерживаться нет сил. Шустро юркнула в укрытие – в палатку. Бухнув со стуком котелок на горячую печь. Собаки проголодались, - надо варить им пшенку, а то скоро покоя не дадут, станут лезть под ноги, клянчить еду.

- Ну вот! Что-то и делаю, - не бездельничаю. - Отварю грибы, посолю, унесу домой – в запас на зиму. Впереди зима длинная! И волнушки уйдут!..


В заперти у дождя

Фотографии Татьяны Немшановой. Западная Сибирь, Приполярный Урал, Зауралье, Тайга, пёс, лайки, лес,Бим,сентябрь.