Добрынины. Часть 3. Глава 53

 Прошло менее четверти часа...

     - Ляля... Больно...

     - Сделать укол?

     - Да...

     На рассвете, когда Добрынин, вопреки всем сделанным уколам и принятым таблеткам, метался сильнее и стонал громче, чем всю прошедшую ночь, Елена Гурамовна измерила мужу температуру...

     К ее удивлению, термометр показал 39,5 градусов.

     - Много?... - простонал супруг.

     - Многовато... - дипломатично ответила девушка.

     - Сколько?...

     - 38,2 - занизила цифру Ляля.

     - Много...

     - Конечно много... Давай влажную тряпочку на ладони положим.

     - Поможет?

     - Мне помогает...

     - Только уксус не наливай. - простонал Добрынин.

     - Ты меня действительно садюгой считаешь? - поинтересовалась Елена Гурамовна.

     - Неее... Не садюгой...

     - А кем?

     - Испуганной девочкой, которая от усталости может ненароком ошибиться...

     - Не ошибусь...

     Прошло минут десять...

     - Ляля... Больно...

     - Потерпи, мой хороший... - ворковала Ляля. - Потерпи, мой родной... Сейчас ночь, вернее, уже рассвет... В это время суток любая боль кажется сильнее, чем есть на самом деле... Скоро придет утро... потом начнется день... На фоне дневных разговоров боль немного притупится, а к вечеру, вполне вероятно, тебе уже станет чуть-чуть полегче...

     - Да... Знаю...

     - Потерпи, мой родной, потерпи...



     Прошло еще около десяти минут...

     - Ляля... Больно...

     - Потерпи, мой Мурзинька... - вновь заворковала Ляля. - Скоро придет утро... Утром тебе станет легче... А через пару дней ты уже будешь потихонечку ходить по дому и орать на тещу и на меня...

     - На тебя не буду...

     - Шприца боишься?

     - Неее... Боюсь, что из-за меня ты не спишь...

     - Ничего, мой дорогой... - продолжала ворковать Ляля. - Я днем высплюсь... Мне на работу не надо...

     - Хорошо, что хоть в этом послушалась...

     - Утром, когда мама Лида проснется, я вас обоих покормлю и спать лягу...

     - Здесь?

     - А где? Ты хочешь, чтобы я легла отдельно?

     - Нет... Я этого боюсь...

     - Не бойся, мой родной... - пообещала Ляля. - Я буду спать здесь, рядом с тобой... Ты будешь капризничать, допекать маму Лиду, а я сквозь сон буду слышать твой голос...

     - И проснешься, чтобы дать мне по морде?

     - Нет... Я буду знать, что ты рядом и что тебе постепенно становится полегче...

     - Потому что выпендриваюсь?

     - Да... Спи, мой родной... Сон лечит...

     На некоторое, очень короткое, время он затих, но стоило Ляле подумать, что мужу стало легче, и он уснул, как тут же вновь раздался тихий стон:

     - Ляля... Лялечка...

     - Я здесь...

     Он с трудом, морщась и покряхтывая, повернулся на бок и, взяв руку жены, поднес к разбитым губам и поцеловал ладошку.

     - Я люблю тебя, моя волчица.

     - А я люблю тебя, мой буйный волчара. - ответила Ляля и заплакала от счастья.

     Больной, слабый, все воспринимающий острее, чем обычно, Вадим испугался... 

     - Что с тобой? Я тебя обидел?

     - Нет, родной... - всхлипнула Ляля. - Это от счастья... Я думала, что никогда не услышу этих слов от тебя.

     - А от кого еще ты их рассчитывала услышать? От пельменника моего? - взревел в ночи Добрынин, забыв о боли. - Или от Мишки Берсенева?



Продолжение следует...