Добрынины. Часть 3. Глава 55

 - А теперь спи... - приказала Ляля Мурзику.

     - Не так просишь... - закапризничал он.

     - Пожалуйста, Мурзинька, попробуй заснуть...

     - Уже лучше, но все еще не то...

     - Ты не шибко раскапризничался?

     - В самый раз...

     - Пожалуйста, мой хороший, попробуй заснуть...

     - Уже тепло, но еще не то... - хмыкнул Добрынин.

     И тут Ляля поняла, чего добивается от нее ее буйный и совершенно непредсказуемый Хам Солдафоныч, как хочет, чтобы она его назвала... Поняла - и очень удивилась... И обрадовалась...

     - Пожалуйста, попробуй заснуть, родной мой... - прошептала девушка.

     И увидела, как разбитые губы чуть-чуть дрогнули в слабом подобии улыбки...

     - Хорошо... - прошептал Добрынин.

     - Мурзинька, я не знала, что для тебя важно...

     Елена осеклась...

     - Слышать, что я тебе родной?

     - Д-да...

     - Важно, солнышко... - прошептал Добрынин. - Ты даже не представляешь, как это важно...

     - Почему?

     - Тараканы такие...

     - Какие?

     - Я всю жизнь думал, что мама любит не меня, а папу, Маргошу, Ольгу, но не меня...

     - Мурзинька, это не так, - возразила мужу Ляля, - Лидочка очень любит тебя. Просто тебя воспитывали, как мальчика...

     - А теперь относится, как к взрослому мужчине...

     - Вот видишь - ты же сам все прекрасно понимаешь...

     - Теперь я это понимаю, но комплекс недолюбленного ребенка остался... - ответил Мурзик.

     - Вот почему ты с такой обидой временами говоришь с мамой Лидой... И вот почему ты так хорошо понимаешь меня... - догадалась девушка. - Тебе не хватило материнской нежности и ласки...

     - Да. И теперь я знаю еще одно...

     - Что?

     - Мой комплекс недолюбленности возник от того, что маменька, сколько я ее помню, всегда была скупа на нежные и ласковые слова именно для меня и внуков-мальчишек... - ответил Вадим-старший. - Она всю свою нежность отдала Маргоше, Оленьке, а теперь с удовольствием отдает тебе, родная моя... А про меня даже не думает... Почему-то считается, что мальчику они не нужны...

     - А тебе ласковых слов хочется не меньше?

     - Даже больше... Мне тоже хочется знать, что я не придурок и не чудовище, а родной человек... - вдруг всхлипнул расчувствовавшийся и расклеившийся от боли Вадим. - Именно родной...

     - Потому что слово "родной" всеобъемлюще? - спросила Ляля. - Потому что оно вбирает в себя все-все остальные ласковые слова на свете, делая их несущественными?

     - Да, волчица моя... - прошептал Мурзик. - Ты все-все понимаешь...

     - Я таю от счастья каждый раз, когда ты говоришь мне, что я - твоя родная. И что я... твоя волчица. - шепнула ему Ляля.

     - Два придурка с одинаковыми комплексами и тараканами нашли друг друга... - снова всхлипнул расчувствовавшийся Мурзик.

     - Да. - ответила Ляля. - И это - самое большое чудо, и самое большое счастье, которое могло с нами случиться...

     - Ты так думаешь? - спросил Вадим.

     - Конечно.

     - Почему?

     - Мы с тобой очень хорошо понимаем, как сделать друг друга счастливыми, и уже настолько уверены друг в друге, что не стесняемся говорить об этом... - шепнула мужу Ляля.

     - Об этом я не смог бы говорить ни с кем другим... - прошептал Вадим. - Только с тобой...

     - А я - с тобой... - ответила Ляля - А теперь спи, мой родной мальчик...

     - И ты поспи, родная моя девочка...

     - Только обещай мне, что, если тебе станет нехорошо, ты разбудишь меня...

     - Обещаю... - прошептал Добрынин.

     Елена Гурамовна осторожно поцеловала огромный черный кровоподтек на плече мужа, а потом уткнулась носом в подушку рядом с его разбитым плечом и тихонечко задремала...   


       

     После трудной первой ночи Добрынину стало намного легче, и он начал понемногу поправляться...

     В четверг, 5 мая, он был уже почти здоров, но еще слабоват, и калымить пока не ездил - по требованию племянника, лежал, отдыхал, читал книги, а в свободное от чтения и бодрящих перебранок с женой время громко сокрушался о своей никчемности...

     И действительно, два огорода требовали срочного приложения рук, а руки эти валялись в постели разбитые - больные и слабые...

     На счастье Вадима-старшего, к обоим огородам в свободное от любовницы время приложил свои руки  Вадим-младший... А помочь ему вызвался Гурам... 

     А когда они доводили до ума огород в Поселке, к ним с Гурамом на помощь пришел Миша Берсенев со своим мотоблоком...

     Лидия Михайловна, очень хорошо зная, чем чревата подобная помощь, мысленно охнула от ужаса и стала  присматривать за всеми троими мужиками, как цербер, но все равно за тремя взрослыми жжеными мужиками как следует она уследить не смогла, и они вечером, после трудов праведных напились в такой жуткий хлам, по сравнению с которым та степень опьянения, в которой был в свое время Вадим-старший, побывав в гостях у Миши Берсенева, могла смело называться: "Мальчики выпили почти чуть-чуть..."



Продолжение следует...