Его крестный отец Эрролл Гарнер

Его крестный отец Эрролл Гарнер
(Новеллистическая сказка. Январь 2024)

1.

Мой друг Педро

Пожалуй следует начать с того, что написать о Педро задумывался я много лет и не раз начинал, хотя всегда что-то отвлекало и не получилось, за исключением той - единственной главы, где в общих чертах удалось описать и передать атмосферу нашей последней с Педро вечеринке, встречи Нового Года, последней - совместной... Конечно, мы и после общались, а вот вместе сыграть - уже нет. Не представилась возможность, а жаль.

Главу эту я обязательно включу в сей рассказ, однако ни переделывать не изменять что-либо не стану. Пусть остается как есть – так будет вернее, а начну с того самого – очень далекого дня, когда увиделись мы с Педро в наш первый раз.

Будучи школьником, в классе седьмом, может раньше, я при любой возможности уходил на Приморский Бульвар и мор вокзал. Мор - вокзал буквально манил. Мне нравилось приходить туда за свободой, расглядывать круизные корабли пришвартованные у причалов. Там, вслушиваясь в музыку моря, вдыхал я воздух свободы и мечтал как в один из дней, уплыву прочь из этой страны, города, который я не очень и любил, хоть лучшего не знал (лучшего и не существовало как оказалось).

Я мечтал обрести свободу, верил, что смогу и покину навечно сей ненавистный мне, уже в те годы СССР, а пока наслаждался тем, что было – мало свобод и очень много стремления их обрести.

Я любил Приморский Бульвар, улицы, старинные здания потрясающие своей архитектурой, многовековые каштаны и акации – места, где в дневное время в те годы, практически не было людей...

Вы спросите, уважаемый читатель, как это, а вот как. Школу я казёнил –филонил по черному, не любил школу! Практически всё в советской школе было мне чуждо, но об этом не сейчас – не по теме, при этом, следует подчеркнуть, что таких казёнщиков было не очень много – за это наказывали. Но! Мне было плевать и я с легкостью уходил с уроков, а часто не доходил и тогда можно было встретить меня на Приморском Бульваре, Мор вокзале, или где-то неподалеку и вот в один из теплых, весенних дней я заметил Педро.


Он прогуливался в небольшой компанией сверстников. Скорее всего, тоже сорвались с уроков, и я конечно же, внимание на них бы не обратил, с чего бы? Но друзья, не заметить Педро было немыслимо - невозможно! Педро был чернокожим...

Вы уважаемый читатель, понятия не имеете, что значило в те годы столкнутся с чернокожим пацаном. Да, взрослых черных студентов или иностранцев - моряков в нашем городе было достаточно, они встречались повсеместно (город портовый, морской-миллионщик), но чернокожий ребенок, тем более разговаривающий по-русски, был в диковинку и впечатлял необычностью.

Тогда я его увидел, но познакомится не получилось, и не пытался. А вот через несколько недель, на том же месте, мы снова встретились, и заговорили потому что Педро был один и нам удалось поболтать. Я узнал, что он пианист, учится в “Столярского” и тоже казёнит....

Педро был младше меня, не на много, но странным, необычным, как раз под стать экзотической внешности. Мы пообщались, прошлись по бульвару и как то быстро новый знакомый, даже не спросив моего имени, махнув рукой, удалился. Так и я, имени не спросил – услышал в первый раз, как дети звали Педро. Странное имя подумал, но и сам Педро был в диковинку, не такой как все и это не про внешность, отнюдь.

Вскоре я забыл про Педро – новом знакомце и с удовольствием уплетал пломбир, рассматривая на мор вокзале гиганский круизный лайнер, только что пришвартованный у причалу.

Что же дальше? Ну как вы догодались, уважаемый читатель, моя встреча с Педро повторилась, знакомство продолжилось, но только через десять лет. Да, да именно через десять лет – ни днём раннее.

2.

Я как-то резко стал замечать, что время спешит – летит время. Для мальчишки двенадцати лет совсем не обычно. В детстве время медленно, лениво - это не мой случай, я спешил жить и тянулись для меня лишь школьные уроки, каникулы же наоборот – уносились вспять...

Я окончил школу, плюс музыкальную, успел поступить в колледж из которого был отчислен за прогулы. Однако, подружился со многими замечательными людьми, играл в рок-группе и даже сочинил либретто к рок-опере, которая была написана и исполнена нашей бандой на каком-то молодежном фестивале (причем с успехом). А после, все с тем же успехом загремел в армию, где отслужил без малого три года.

Я многое мог бы рассказать, уважаемый читатель, о своей жизни в те десять лет. Взлетах, падениях, армии, Афгане, старых друзьях и новых, но новелла не обо мне, а о моем друге и соратнике Педро - гениальном сыне белого кубинца и иудейки, моем замечательном друге - мулате Педро.

Долго тянется время в войсках, между тем все 32 месяца армейской службы пролетели как день. Военный оркестр, мобилизация в Афган, танковый батальон и новая армейская специальность – “закидной”, а в свободное от учений время, внештатный полковой ансамбль.

И вот долгожданный день – дембель! Давай, дружок, забирай документы из штаба и бегом из части домой. Вали на гражданку в новую – старую жизнь. И внезапно я чувствую, что не хочу уезжать из части, пока не хочу, побыть еще немного просит душа. Бред, что-то странное происходит и двадцать дней по собственной воле я нахожусь в войсках.

Домой, дембель, нечего здесь больше делать – гнали меня офицеры, а я отмахивался только. Ну еще – ну еще немного – сила привычки! Оставил я воинскую часть только 21 Ноября, аккурат в день рождения отца.

3.

Непривычно все, времени полно и сам себе господин. Первые пару недель только и делал, что занимался – форму восстанавливал. Я же музыкант, а в армии толком не позанимаешься. Также нужно искать работу, деньги на инструмент добывать и в целом понять что делать.

Отец предложил освоить его специальность, поучиться ремеслу, что ж я не возражал, но любовь к музыке и моей основной профессии не позволили надолго задержатся в цеху, живой музыки не доставало.

Вскоре, в один из рабочих дней, подвели ко мне парнишку лет восемнадцати. Вот говорят, зовут Стас и хочет он научится играть на ударной установке – барабанщиком стать, уроки ему нужны, короче - твой клиент....

Я давал уроки до армии, хоть дело это любил не очень, но теперь предложение принял. Во-первых, это моя профессия, а во вторых деньги нужны, частные уроки стоили не дешево.

- Ты хочешь учиться чему, с какой целью? – спросил я кандидата

Он смутился и помолчав недолго ответил:

- Хочу играть в группе. Точнее играю, но слабо. Я джаз хочу играть!

- Здорово – Ответил ему, но что-бы играть джаз нужны техника, читка, академическая школа желательна, понимаешь?

Я заглянул ему в глаза, в них блеснула дерзкая смешинка и он ответил:

- Я готов! Буду трудиться, упорства мне не занимать.

- Договорились – по рукам – сказал я и мы назначили первое занятие.

Однако, Стас ничего не умел! От слова совсем. Где он играл, с кем, как, было сложно понять, и все же он оказался способным и упорным парнем, а главное послушным учеником.

Стас старался, но время, должно было пройти время, что-бы хоть барабанные палочки держать, а мой новый товарищ- студент спешил.

- Мне быстро нужно! Парни ждать не могут, я их тяну, они не довольны.

- Послушай, старик. Время должно пройти, ну хоть два – три месяца. Контроль нужно обрести, координацию. Ты хоть по двадцать часов занимайся, не выйдет! Вызреть должно – мышечная память образоваться. Мне жаль, но быстрей не получится.

Стас вздыхал и старался и чем дольше он трудился (упорно трудился), тем яснее себе представлял уровень проблемы.

Через несколько недель усиленных занятий во время очередного урока он сказал:

- Ни черта не выйдет! Мы с парнями говорили сегодня и они попросили меня подождать, поучится еще. Другими словами – “место освободить”... Им нужен человек с опытом, специализирующийся на джазе, бразильской музыке, афро.
Мне это не осилить и за пять лет! Я ухожу.... Продолжу заниматься, а там посмотрим и знаешь что? Они тебя приглашают на прослушивание, я им очень рекомендовал. Ты как, не против?

- Да не против, но подсиживать друзей не в моих правилах, старик.

- Да что ты – возмутился Стас. Я ведь уже оставил “this band”, все дело сделано! Поэтому поехали, я вас познакомлю.

- Что за группа? Кто эти парни, где играют? Расскажи!

Не нужно – ответил Стас – мы едем сейчас, сам все увидишь.


4.

Такси доставило нас к зданию – городская филармония. Мне приходилось бывать здесь и даже выступать на сцене с симфоническим оркестром, до армии конечно. Впрочем, в само здание мы не вошли. Стас повел нас через внутренний, глубокий двор в торце которого на солидных дверях, красовалась увесистая, бронзовая доска с гравировкой “Интер-Клуб”. А вот здесь я был впервые, и понятия не имел что означает надпись “Интер-Клуб”.

По массивной, старинной лестнице мы поднялись на второй этаж и оказались в просторном фое или лобби, где на длинных роскошных диванах восседали несколько модно одетых, сексапильных девиц, расфуфыренных и шумных. Путаны, кто же еще...

Перед входом в зал ресторана, нас остановила охрана, но узнав Стаса пропустила, видно был свой - в лицо знали. Мы проследовали внутрь, где много столиков, вдоль стен диваны, пространство для танцев и сцена.

Подходя к сцене, что-то привлекло мое внимание, боковым зрением заметил, и в мгновение на сцену, попросту вбежал, чудной, высокого роста человек в белом костюме “тройке”. Он был мулат – стройный, улыбчивый, с огромной копной кучеряшек, веселым взглядом.

- Привет – крикнул он мне и расхохотался! Да ладно, пронеслось в голове. Я узнал его сразу, хоть не видел все десять лет, перед мной стоял Педро.

Ни хрена себе – подумал, но он меня не вспомнит, я изменился, тем не менее, не успев сообразить, мой друг Педро сказал:

- Привет, Ари. Я тоже тебя узнал – ты все такой же!

Чудеса только начинались! Мы пожали друг-другу руки, задержавшись на мгновенье, обнялись (все таки старые приятели). То было событие для нас обоих, тем более, ведь Педро не мог знать, что я барабанщик, но он знал – это несомненно. Стас представил, а остальное Педро додумал. Педро вообще был телепат. Это на все 100...

5.

Я не любил сюрпризы, мне близка предсказуемость, но все же, наша третья встреча стала сюрпризом для нас обоих.

То, что Педро пианист я знал. Он учился в “столярского” и сказал об этом десять лет назад, я запомнил. А о том, что Педро джазовый пианист, не знал (следовало догадаться), однако времени на разговоры не было. До выступления оставалось минут двадцать, затягивать нельзя и я в срочном порядке поменял позиции ударной установки, подстроил барабаны.

Быстро, качественно настроить барабаны невозможно – это сложный процесс и далеко не каждому доступен, поэтому сделал как смог не говоря о том, что установка была фуфло и не звучала вообще. Короче никуда не годилась, но я переставил, подстроил и сказал Педро:

- Более не менее, зазвучит

Педро попросил “пройтись” по барабанам, я сыграл соло и он остался доволен, продемонстрировав одобрение громогласным, но добродушным смехом.

- Звучит, Ари! Другое дело – звучит, чертяга! – “So Danca Samba” знаешь?

Конечно знаю – бразильская музыка мой конек. Самбы, Боса Новы, Баттукады я знал и любил играть. – В каком темпе? – спросил

- Давай подвижно, сейчас парни подтянутся…

Я задал темп и понеслось. Мне с первых нот стало ясно – Педро блестящий пианист! Он играл чисто, в стиле, легко – как надо. После двух вольт, дал сыграть соло ударным, получилось вкусно и он снова расхохотался. Теперь на сцене работал басист и музыка зазвучала...

Уже в трио мы сыграли несколько “босанов”, после чего на сцену поднялся гитарист. Он был старше нас и играл хорошо, а потом запел. Запел на Португальском – без балды, было удивительно, а вскоре нам сообщили, что моряк - португалец с иностранного корабля, отдохнуть зашел. После нескольких композиций, гость отправился выпивать, а Педро заиграл Гарнера.

Это было клево! Педро играл Гарнера классно в манере, оркестр левой рукой. Я тоже очень любил Эрролла Гарнера и не подвел – постарался.

Мы играли часа два без перерыва. Я очень соскучился за живой музыкой, тем более такого уровня исполнения. Басист был супер, все знал, умел, а после назвался – “скрипач”, а бас гитара при случае.

Что касается меня, я забыл о том, что на прослушивании, вылетело из головы, получал удовольствие. То был мой бонус за армейское время профуканное зря.

Ко второму отделению я разыгрался, разогрелся, почувствовал уверенность, хоть погрешности были, ведь долго не играл, некоторые композиции не слышал ранее и импровизировал, но мои ошибки не замечали, я умел их скрывать...

После трех с половиной часов выступлений, а это были выступления гостей в том числе, интер-клуб был местом для иностранцев, которые поднимались к на сцену, чтобы спеть, сыграть на гитаре, трубе или саксе. Для этого существовал сей “small band” – развлекать, и тогда по окончанию концерта, как мне показалось, удачного, некто поднялся на сцену, подарил нам мальборо и какие-то деньги, а Педро повернувшись ко мне и лукаво улыбаясь, сказал:

- Мы сейчас едем ко мне домой, Ари. Ты приглашен, давай с нами. Дела дома обсудим - отказ не принимается!

- Даже не подумаю отказываться – ответил, а в душе был блаженен, ликовал. У меня получилось, хорошо выступил, форму сохранил и то было самым важным.

Спасибо тебе, Стас! Спасибо, дружище, если бы не ты... Но! Стаса не было в клубе, он давно ушел, расстроился конечно, я понимал...


6. (Мансарда)

Доселе я не был в таких квартирах, хоть доводилось мне бывать в разных, даже в очень старых домах. Именно в таком старом доме рядом с морем и очень-очень старой квартире жил мой друг Педро.

Мансарда, так звал свою квартиру Педро, была прошлого века, длинной, зашарканной и напоминала туннель. Очень длинный коридор, двери комнат по обе стороны, обвалившаяся штукатурка, краска облезла, конкретно в этой квартире жили 8-10 семей... Коммунальная квартира – коммуналка, как сердечно называли ее жильцы.

В реальности, то не была мансарда, просто последний жилой этаж дома, построенного в восемнадцатом веке недалеко от Приморского бульвара. Комната Педро была совсем небольшой, ухоженной и опрятной, в ней размещались кровать, старый письменный секретер, пару стульев и пианино - древнее, при всем при том, прекрасно настроенное с благородным звуком, что встречалось нечасто.

Мы, а нас было трое включая Педро (Стаса не нашли – он уехал по-английски не попрощавшись), разместились вокруг фортепиано. Басист – скрипач с которым я познакомился на сцене, оказался приятным, дружелюбным парнем. Симпатичный, белокурый, интеллигентный, отнесся ко мне с уважением, позитивно отметив исполнение и профессионализм.

Болтали о музыке, Педро предложил кофе и вышел из комнаты, а через две минуты вернулся, но без кофе. Пустяки, не нужен был кофе, но шампанское! Я бы выпил, но шампанского не оказалось, а судя по обстановке, наш Педро не очень и далеко не всегда был при деньгах. Да, у него был белый красивый костюм, бабочка галстук и туфли, но он был беден, впрочем, как и мы все.

Минут через десять в дверь постучали, в комнату вошла высокая, миловидная женщина лет сорока и приятно улыбаясь, поздоровалась. В руках она держала поднос с кофейником, сахарницей, тремя чашками, подносом с бутербродами и еще с чем-то. Щедро – очень щедро, подумал я и даже неловко стало...
- Познакомься – сказал мне Педро – это моя мама

- Очень приятно познакомится и видеть вас у Педро, друзья, улыбнулась М.И. Угощайтесь пожалуйста

- Мама – сказал Педро – это наш новый барабанщик Ари. И я надеюсь, что он надолго!

- Замечательно – ответила М.И., подойдя ко мне и протянув руку для знакомства – Я очень – очень рада....

Я сделал шаг ей на встречу, ответил на рукопожатие. А у нее грустные глаза, промелькнуло в голове. Так и было, но об этом позднее. М.И. вежливо попрощалась и вышла.

- Мамина комната в другом флигеле, общаться нам не мешает – заметил Педро. Давайте, парни, нужно подкрепиться...

- Педро – спросил я. А что означает ваш новый барабанщик? Вы серьезно или прикалываетесь?

- Мы серьезно – парировал Педро и отказа не принимается (он любил эту фразу, часто употреблял). Мы знаем, что ты, Ари, после дембеля и свободен. Поэтому, делаем тебе официальное предложение стать нашим барабанщиком, тем самым закупорить наше трио “больных на голову джазистов” и он снова расхохотался....

- Спасибо Друзья. Огромное спасибо – я очень рад, даже счастлив!



Прошло часа полтора, мы пили кофе, беседовали. Георгий откланялся, ему
нужно было домой, а Педро сел за фортепиано и заиграл. Он играл долго - свою музыку и сея музыка была чудом!

Педро играл и играл, а я не мог слово произнести. Это было гениально – Педро гений, в этом не было сомнений и после, когда Педро окончил, я сказал:

- Ох....ть! Это Оху....нно! Других слов не нашлось....

7.

Таким образом, я был принят в джазовое трио барабанщиком и по совместительству звукооператором. Следует сказать, что звуковой аппаратуры у нас почти не было, не считая пары примитивных усилителей, нескольких колонок, поэтому бурной деятельности для звукооператора и быть не могло.

Работа в Интер клубе начиналась в семь вечера до одиннадцати – это официально, однако, мы крайне редко заканчивали раньше двух часов ночи.

Три вечера в неделю должны были играть для иностранцев, а в остальные дни предоставлены себе. Было весьма удобно. По утрам или в дневное время, могли репетировать на сцене клуба, хотя большинство репетиций проводилось у Педро на мансарде. Там же пили кофе, иногда с коньяком и перекусывали в основном бутербродами, пирожками, но играли очень много и результативно...

У меня не было инструмента, а тот, что в клубе абсолютные дрова и разумеется, я искал не новую, но хорошую ударную установку. Найти нужный инструмент было крайне сложно в те времена, но – Стас помог, он был отличным парнем, продолжал брать уроки, перенимать академическую школу – шло трудно, а вот то, что касалось купить – продать, Стас исполнял отлично и установку нашел в какой-то тьме тараканьей – превосходный британский джазовый drum set, не то списаный каким - то оркестром, не то еще что и уже через месяц, играл я на превосходном акустическом инструменте.

Мы быстро сдружились – парни приняли как нужно, химия между нами появилась сразу. Педро с Георгием были открытыми, приятными, добрыми людьми. Они вместе учились в Столярского, дружили, не говоря о классической школе, которую в Столярского было трудно не приобрести. Ну а джаз их инициатива, так по другому и быть не могло. У обоих был дар – джазовые гены и кипела в них энергия свинга – ой как бурлила!

Я оставил работу у отца, то, что зарабатывал в Интер клубе было с головой и конечно времени заниматься тоже, а репетировали практически каждый день. Встречались на мансарде и оттачивали репертуар. Джазовые стандарты, латин, много снимали.

Мы все больше увлекались R'n'B, слушали музыку великих исполнителей и очень скоро стало понятно, что я и Педро “одной крови” – очень похожи. Оба любили поэзию Бодлера, прозу Хемингуэя, музыку Шопена и Рахманинова, даже коньяк, хоть пили редко и не много. Мы даже не спорили, не сорились совсем и многое совпадало, кроме одного! Педро любил травку, курил почти каждый день. Я не осуждал, хоть сам не попробовал ни разу! Был курильщиком, но по сигаретам – мальборо любил и тратил на них много денег! Не знаю почему, но без мальборо было не по себе. Мог голодным весь день бродить, но сигареты святое! Купить мальборо было и дорого и сложно в те годы, но доставал и радовался сигаретам как отличному джазу...

С парнями решили так - всю администрацию коллектива, я беру на себя. Мне это удавалось, организовывать процессы оказалось моим, тем более, что был я самым старым в оркестре и получалось не плохо.

Мы здорово разыгрались, преумножили репертуар, отточили оркестровки. Иногда и мне доводилось предлагать композиции, ну с точки зрения барабанщика конечно. До армии я играл в двух рок-группах и “порох рок музыки” оставался в пороховницах, а Педро это понимал, принимал и одобрял, что сделало нас друзьями и соратниками.

Парни отлично работали – профессионально звучали. Нас приходили слушать, а залетные музыканты – иностранцы были в восторге, особенно от нашего культурного аккомпанемента.

Наша основная функция в клубе– развлекать иностранных гостей, играть для них и с ними если заходили в клуб музыканты, и знаете что, уважаемый читатель, а попадались очень клевые иногда. Ну и конечно, все они – без исключения, боготворили ЕГО. Педро был гений и когда он играл, когда рождал музыку, импровизировал, возникало чудо...

Он и сам был чудо! Играя Гарнера, а Педро его обожал и исполнял блестяще, то часто впадал в транс – здесь на сцене (а как еще назвать). Педро сходил с ума за роялем, сопровождая свое исполнение, смехом, бормотанием, хохотом – экстаз!

К тому времени я хорошо изучил его манеру, но все равно не уставая восхищаться мастерством и гениальностью, однажды сказал:


- Педро, да Эрролл Гарнер твой крестный! Крестный отец – точно! И мой друг засветился чудно, просиял и ответил:

- Дорогой Ари, ты единственный, который понял и спасибо – огромное спасибо!!!

Между прочим наш Педро и внешне был похож на молодого Эрролла. Высокий, ручище огромные, тот же шальной взгляд и улыбка, только прическа другая – кудряшки и большая копна волос, а в остальном... (это я открыл многим позже, когда впервые увидел Гарнера на видео касете)

Педро обожал Эрролла! Казалось, он подрожал ему, но это было не так, Педро никогда не видел живьем Эрролла Гарнера (мы тоже), просто Гарнер жил в нем – существовал в Педро и поэтому, играли мы музыку Гарнера на каждом концерте, во время любого выступления.

Репертуар Эрролла был нашим репертуаром, исполнять его композиции были для нас честью и наслаждением. Даже когда Педро был истощенным, сильно уставшим, плохо себя чувствовал, “Misty” становилась лекарством, бальзамом, наркотиком и думаю, его бытием.

8.

Прошли пол года нашей работы, творчества, дружбы. Каждое утро на мансарде у Педро мы репетировали. Георгий продолжал учебу и на репетициях бывал не всегда, а мы с Педро не пропускали.

Помимо исполняемого репертуара, Педро сочинял свою музыку, джазовые композиции и они были очень хороши. Мои навыки также были востребованы. Разнообразие изученных ритмов в стилях афро, кьюбан, латин и другие, Педро использовал и нашу совместную деятельность ценил.

В клубе равным образом все складывалось отлично. Мы нравились и поэтому администрация поощряла, разрешала участие вокалисток - фрилансерс. Были они не очень, но Педро относился с пониманием и недостаток профессионализма девочек, скрадывал своим блестящим аккомпанементом.

Публике те девочки нравились, внешне они были хороши и нам добавили еще один рабочий вечер. Денег стало побольше и живой музыки конечно.

Часть наших зарплат уходила на аппаратуру и инструменты. Педро мечтал о Fender Rhodes piano, а это было дорого, не говоря о том, что достать Rhodes было трудно, не всегда по карману, поэтому подумывали о свадьбах. Но не любили мы свадьбы, считали дурным тоном для джазистов - так и не сыграли ни одной.

Одним утром на репетиции, Педро нам сообщил:

- Друзья, сегодня вечером в клубе должен появится гость – продюсер, кто он не знаю. Хочет нас послушать, возможно предложить работу на круизах.

- Ладно, какие проблемы – ответил я. Круизы так круизы – я обожал море, большие корабли, путешествия, но главное, любил музицировать с Педро и Георгием, а где, было мне не так важно.

- Педро, а не жалко оставить клуб, если что? Я любил там работать, но Педро мало что сам знал о предложении – на том и сошлись. Тем же вечером действительно появился какой –то франт, слушал внимательно, аплодировал, даже браво кричал.

После выступления пригласил за столик, шампанским угощал и благодарил долго... Сказал, что понравилось и он обязательно позвонит с ответом. Ладно, особого энтузиазма мы не проявляли и так было чудесно, а через пару дней забыли о продюсере и вообще...

И все таки продюсер позвонил и через несколько недель после нашего не формального прослушивания, Педро сказал:

- Парни, мы получили предложение, но не круизы. Нас хотят в Филармонии, а позже отправить на гастроли по основным. Давайте решать please! 

9.

Собеседование с худруком филармонии прошло легко и позитивно. В большом, роскошном кабинете директора филармонии, стены которого были увешаны портретами знаменитостей, выступающих на нашей сцене. Худрук с директором подробно, не торопясь объясняли, что филармония от нас ждет и чем нам надлежит заниматься.

В первую очередь условия работы, ставки, некоторые льготы, которые весьма удивляли. Например – бесплатное нелимитированное посещение всех без исключения, культурных учреждений города. Концерты, спектакли, кинотеатры и многое.... Другими словами, учреждения под патронажем министерства культуры.

Можете представить произведенное впечатление подобными сведениями и вся эта роскошь бесплатно! По зарплатам выглядело нормально – концертные ставки плюс бонусы и роскошный “Пенал” (репетиционный зал на последнем этаже) полностью в нашем распоряжении и эксклюзивно.

А вот это было реально круто и престижно, а репетировать программу, были готовы сутками. Только одно нас смущало.
Первое отделение концертной программы, нужно было играть некоторым певцам, а их репертуар был ни джаз, ни рок, а классический.

Я против академического репертуара ничего не имел, ведь я пришел из симфонического оркестра и классику очень даже уважал. И было дело, играли мы многим оперным певцам и не только, а вот Педро почему-то беспокоило, но не очень, потому что второе отделение было нашим! Полностью нашим и ради этого, мы были готовы играть для кого угодно, хоть хору “Веревки”.

В целом, очень хорошие условия предлагали, со всех сторон классно, но решать нужно быстро, ответ ждали через пару дней – гастроли на носу.... Мы поблагодарили, вежливо попрощались и в раздумьях разошлись по домам.

На следующее утро назначено голосование и если для Педро решение оказалось сложным (причины были), то я был 100 процентов за! Однако, пусть парни решают – я как они.

Утром кратенько обсудив некоторые аспекты, решение о вступлении в состав филармонии, принято было единогласно.
К слову сказать, работа была не временной и даже филармонические удостоверения выдавали, а это был важный сегмент, круто, классно, и вскоре, представилась возможность  убедиться.

Вся следующая неделя ушла на формальности. Подписание кучи документов, знакомство с певцами, залами, и.т.д. Бюрократия не шуточная, но работа престижная – сразу в артисты. Так и писалось в удостоверениях – артисты оркестра и фото! В одночасье мы становились профессиональным коллективом и это очень нас вдохновляло – охренительно!

10.

Теперь нас знакомили с исполнителями первого отделения, репертуаром и нюансами их программы. В основном классика, неаполитанские песни (что тоже классика), и в целом полтора часа отборной вокальной музыки, которую сыграть как нужно было для нас пустяком, не составляло труда - артисты остались довольны. А второе отделение (почти час), было наше и мы с усердием рассуждали что в него войдет. Репертуар джазового трио огромен и многое мы играли в интер клубе, но там было больше свобод и несмотря на то, что некоторые джазовые стандарты были нами отточены, решили по другому.

Как было сказано раннее, Педро обожал Эрролла, играл его композиции блестяще. Наш Педро и внешне был похож и когда сели мы обсуждать программу я предложил:

- Парни, а давайте играть Гарнера, лучшего репертуара для трио не найдем вообще-то – это топ! И ты, друг мой похож –прикалываться будем, а программу назовем “Его крестный отец Эрролл Гарнер”.

Педро просиял и было видно как он счастлив моему тезису, на том и порешили. Но! Название необходимо согласовать с худсоветом, который незамедлительно его зарубил – увы. Это зарубил, а “Его отец Эрролл Гарнер” утвердил! Еще круче, тем более, кто видел Эрролла были бы удивлены внешним сходством Педро и Гарнера, что же, не плохой бенефит к программе и двусмысленный.

Наш Педро играл Гарнера повсюду, где был доступен инструмент –играл как сам Гарнер – оркестр в левой руке, темы с оттяжкой. Но другую музыку Педро тоже играл – свои мелодии, мотивы отличающиеся чем то необычным – грустью какой-то, тоской, если хотите. А как он играл классику, особенно романтиков, однако Эрролл Гарнер всегда на первом – неизменно.

Спустя короткое время наша программа была готова – наиболее известные композиции Гарнера. Начинали с “Just One of Those Things”, а заканчивали “Misty” ну и в середине хиты будь здоров – публика балдела. Ей нравился Эрролл, слушатели с удовольствием откликались и на “I got kick out of you” и “Laura”, “Where or When”, а “Misty” в финале и фонтан аплодисментов нашему Педро – крестному сыну Эрролла.

На собственном опыте я убеждался, что люди в те годы, были знакомы с музыкой Гарнера очень мало, но Педро играл превосходно и даже позволял нам вольности – соло ударных или бас гитары, что нередко беспокоило нашего конферансье – отклонения от программы наказывались.

Да, в концерте принимала участие настоящий профессиональный конферансье, которая читала миниатюры, объявляла номера и боялась отклоняться от программы, опасаясь проблем с филармонией. 

Но! Знаете что? Мы ее уговорили и уже после, она объявляла “Его крестный отец Эрролл Гарнер”, но то было позже, а пока некоторые из любителей джаза не очень понимали кто этот черный пианист в белой “тройке” и ползли слухи, что Педро сын Эрролла, ну и немало веселых курьезов случалось на этот счет. Расскажу обязательно, но позже, а пока наши гастроли проходили на ура!
 
11.

Работа трио, точнее исполнение, здесь на филармонических площадках отличалось от интер клуба. В клубе на сцене мы обладали несравнимо большей свободой. Педро был очень свободным в клубе. Он запросто менял темпы, ритмы, гармонии, приходилось ловить иногда, однако было здорово! Но на гастрольных площадках, Педро был сдержан и старался следовать программе, между тем, невозможно играть музыку Гарнера по нотам и поэтому, на каждом концерте была своя изюминка конечно.

Время от времени наш Педро так заводился, что начинал подпевать себе под сурдинку. О, это было клево! Обладая глубоким, сочным баритоном и абсолютным слухом, Педро напевал в унисон, иногда в интервал – в два голоса и было сие шедеврально! Пел шепотом, а звучало – улет!

Тогда же после концертов я говорил ему, что он гений! Что было круто, а он бурчал себе что-то под нос. Педро не любил похвал – он их стеснялся и вообще наш гений был не очень разговорчив обычно, но иногда его прорывало и тогда он бормотал без умолку, сопровождая свои истории смехом, даже хохотом. Да, он вообще-то был ребенком! Высоким, большим, с огромными руками и длиннющими пальцами, но ребенком – открытым, ранимым, рефлексирующим.

Так и на сцене во время исполнения, Педро запускал рожицы, баловался по-ребячески, будто подражая Эрроллу, но он не мог ему подражать, Педро его не видел!

Я открыл для себя их внешнее сходство многим позже, когда получил доступ к видео концертам Гарнера, неустанно поражаясь насколько же Педро был на него похож – невероятно....

Конечно стоило бы рассказать вам уважаемый читатель, как проходили концерты, репетиции, но боюсь, что для не профессионалов будет скучновато. В виду этого, лучше я расскажу о некоторых веселых, курьезных проишествиях вне музыки, что случались с нами почти всегда.

Изложу, каким наш неразговорчивый, молчун Педро был рассказчиком, импровизатором, комиком если угодно, и как доводил нас до истерического смеха, болей в животе, колликов. Его словесные импровизации были шедевральны, хоть и не часты.

Так и позвольте остановиться на некоторых - тех, что запомнились и сохранились в моей памяти по прошествии более сорока плюс лет.

Во времена когда служили мы в филармонии, работали в ней два уникальных персонажа – удивительная, очень пожилая билетерша ТЕМ. и еще более пожилой настройщик роялей ДЕФ.

ТЕМ. на тот момент было лет восемьдесят, никак не меньше, а работала она в филармонии со времен царя гороха. Маленького роста, невзрачная, щупленькая, но с голосом комдива – это как минимум.

Учитывая, что концерты в залах филармонии были частыми, а наша билетерша стояла на входе почти всегда, (и фиг кто мимо нее проскочит без билета иль контрамарки), так и запомнилась она нам своей строгостью и дикарством.
Здесь она включала такую сирену и командный голос гремел и стояла ТЕМ насмерть! Не пройдешь! - вопила она и отражалась несущемся эхом по залам филармонии филигранная брань (и ни слова мата).

Проработав в организации жизнь, она конечно ощущала себя 100% хозяйкой и за порядком следила будь здоров как. Но! Караул на дверях было только частью деятельности ТЕМ, она была вездесущей, обходившей как на боевом дежурстве здание, залы, закутки и утром и днем и вечером. И даже когда не давали концертов, не было репетиций, ТЕМ неустанно контролировала свои пенаты, ворча о том какие мы все сволочи и засранцы....

Часто дежурила она на служебном входе, запуская разные перлы, когда входили или выходили артисты и многие ее побаивались, особенно молодые девицы из балета или вокалистки.

Что ж, наша ТЕМ прохаживалась по ним как катком по асфальту - кратенько, но со вкусом. Без оскорблений конечно, однако колко, остроумно и было смешно наблюдать, как некоторые пестрые балеринки, пулей пролетали мимо чтобы не попасть под огонь, а ТЕМ могла приложить – ой как могла!

А мы? Значит можете представить себе, уважаемый читатель, как сея хрупкая бабулька удивилась, остановив нас с Педро на проходной в первый раз. Представили? Правильно – она охренела! Ее взгляд выражал весь гнев иудейских народов и племен, боль и за гонения и за геноцид...

- Стоять! – вопила она – кто такие? Не пущу, вы кто, зачем здесь?

Педро хохотал, он не мог остановиться, а ТЕМ все духарилась и духарилась. Черный с копной волос в белом костюме, Педро вызывал в ней и праведный гнев и отвагу и намерение стоять до конца!

Был вызван администратор, который все объяснил, однако ТЕМ не поверила и Педро не принимала, а уже после, частенько ходила за ним по зданию, бурча себе под нос ерунду. Но Педро не злился, его скорее умиляла ТЕМ, он относился к ней хорошо, хотя взяло время привыкнуть.

Дефилируя мимо ТЕМ по проходной, мы еле сдерживались, чтобы не заржать. Ведь она довольно долго требовала предъявлять удостоверения, отлично зная в лицо.

Правда месяца через два прекратила, но только не у Педро. У него она требовала удостоверение всякий раз. Педро предъявлял и ржал – не мог сдерживаться, а ТЕМ. ворчала что-то, но не разобрать и смешила....

Послушайте высокочтимый читатель, ТЕМ была милейшим человеком, только уставшим, выработанным, одиноким и наш Педро чувствовал это, понимал, улыбался, ведь он тоже был очень добрым....

Но сейчас, что бы стало ясно к чему я клоню, время рассказать о втором чудесном персонаже – потрясающем настройщике наших роялей ДЕФ.

Этот удивительный человек был старше ТЕМ лет на пять, но хранилась в нем природная силища – жуть какая. Уже очень пожилой ДЕФ, не высокого роста, худощавый и жилистый, управлялся с нашими роялями как с игрушками... Три огромных концертных рояля, каждый в несколько тонн веса, передвигал наш настройщик по сцене самолично, без особых усилий!

Перед каждым фортепианным концертом один из роялей, а иногда и два, вывозил ДЕФ на средину гигантской сцены легко и стремительно. Точный вес роялей мне не известен, но два концертных Steinway и семиметровый Bluthner, мы молодые пацаны втроем передвигали с трудом, а ДЕФ один и конечно, он настраивал инструменты великолепно.

Никаких камертонов, тем более гаджетов в те времена и в помине не было, а ДЕФ своим ключем и абсолютным слухом доводил звучание роялей до совершенства. Исполнители его обожали, тем более, что ДЕФ всегда был приветлив, никогда не ворчал, не ругался и в отличие от ТЕМ со всеми артистами дружил.

ДЕФ любил Педро, подолгу беседовал с ним, предлагал проверить строй инструментов и когда Педро садился за рояль, ДЕФ был в восторге. Он отлично разбирался в музыке, хоть наверное был далек от джаза (утверждать не могу), но в исполнении Педро музыку классическою - ценил и обожал даже.

Частенько ДЕФ просил поиграть Педро произведения Бетховена или Баха и молча стоял около рояля, слушал нашего Педро и плакал.

Мы подозревали, что ДЕФ и сам был пианистом когда-то, но не видели его за роялем ни разу, ну а спросить стеснялись. Зачем?
И знаете что? – Педро тоже его любил, относился к ДЕФ с большим пиететом и никогда не отказывал поиграть для ДЕФ - почитал за честь.

Но вернемся к анонсированной теме – вербальным импровизациям Педро и здесь вам предлагается эксклюзив!

Значит так, случилось сие действо на гастролях. В один из поздних вечеров, отдыхая после концерта в номере Педро, он предложил нам насладиться удивительной историей – повестью любви ТЕМ и ДЕФ. Очень правдивой историей по его словам – первой. Почему первой спросите вы, а потому что после, было этих эпизодов много и один веселей другого. Однако, все по порядку.

12.

Пожалуй, когда Педро усадил нас слушать историю любви ТЕМ и ДЕФ, мы на 100% были убеждены, что та любовь случилась на самом деле. Единственное, что смущало, откуда нашему Педро сие известно. Впрочем, мы все знали, что Педро дружит с ДЕФ и должно быть сведения от самого ДЕФа.

Рассказ был настолько ладный, а персонажи комичны, что вскоре стало казаться, а не прикол ли это? Не разводит ли нас наш славный рассказчик? Не успел я подумать, как Педро окинул нас взглядом, как бы оценивая степень нашего идиотизма - мол ну что болваны, купились и захохотал. Да так захохотал, что мы, а было нас человек пять, уже катались на полу, корчась от смеха.

Однако, наш рассказчик и не думал сворачиваться, отнюдь только набирал обороты. Педро входил в образ и продолжал сочинять. Он импровизировал, потом импровизировал на импровизацию (кстати, то был его прием и на сцене, когда играл), и когда речь шла об интимных утехах ТЕМ и ДЕФ, повествование звучало новыми красками, представлялось настолько реалистичным и правдоподобным, как будто бы Педро был там и держал свечку...

Что вам сказать, достопочтенный читатель, Педро излагал рассказ с такими подробностями и интонациями, что мы ржали без перерыва, особенно, когда он имитировал голоса ТЕМ и ДЕФ (оказалось он отличный имитатор), их томные вздохи, стоны и вскрики и взрывом звучала сцена их первого оргазма.

Мы больше не могли ржать, нас выкручивало наизнанку – Педро, умоляем хватить, угомонись – просили его, а он с серьезным видом отвечал – ну еще чуть-чуть, еще немного, вот послушайте и начинал описывать такие подробности, что улет!

Педро 100% говорил голосом ТЕМ – точно ее голосом, вздохи, всякие глупости их интимных игр и последний всплеск! Он уже и сам хохотал, не мог говорить – только ржачь...

Конечно я запомнил кое-что из его импровизаций на тему интимных утех ТЕМ и ДЕФ, но думаю не стоит пересказывать подробности да и не получится, только испорчу. Но! Всякий раз, когда распрашивали мы Педро, что же было дальше, он продолжал, сочинял на ходу.

Фантазия Педро была безбрежной, особенно когда заходила речь о  недавней беременности ТЕМ. Беременности в 82 года, так что можете представить подробности... Был он классный рассказчик, мой гениальный друг Педро - крестный сын Эрролла Гарнера. Не верите? Но все правда!!!

13.

Очевидно, что гастроли проходили с успехом. В день мы давали по два, а иногда даже по три концерта и наша программа пользовалась спросом – это точно! Первое отделение играли певцам, а вот второе было нашим и как было упомянуто выше, состояло из произведений Эрролла Гарнера и нескольких композиций Педро.

Педро принимали прекрасно, даже те, кто джаз не сильно чествовал, взрывались аплодисментами после каждой пьесы. Педро – свободный, одаренный, поцелованный создателем музыкант играл гениально, его импровизации были совершенны и с каждым новым выступлением совершеннее.

Была у нашего гения странность. После исполнения он вставал, кланялся, бубнил чего-то себе под нос (здесь было сложно разобрать), но странно держал он левую руку, так, как будто она на подвязке как с гипсом во время перелома. Мы конечно на мелочь эту внимание не обращали, ну согнута и согнута, кого волнует, однако я обалдел, когда впервые увидел Эрролла Гарнера. Тот после каждого исполнения когда кланялся и благодарил публику, держал свою левую руку точно также. Поразительно! Педро в те годы не мог видеть Эрролла, не были доступны видео материалы и поэтому подражать Гарнеру он не мог – невероятно!

Ну понятно, что Педро играл как Гарнер, но еще он играл как Педро! Да, Педро слушал Гарнера, возможно перенимал его манеру, что и хорошо и правильно. Опять же, Педро одевался как Гарнер, носил костюмы, галстуки бабочкой, все это легко объяснить, но вот левая рука как на тесьме в паузах между композициями – не знаю...

Все его любили! Публика понятно, но и певцы которым он играл, музыканты, что приходили специально посмотреть на черного пианиста, все кайфовали. А он играл – импровизировал, а потом импровизировал на импровизацию – немыслимо! Как это у него получалось Педро и сам не знал – просто играл и все тут...

Хотел бы отметить следующее. Музыка сочиненная Педро, а он много создавал, была очень романтичной. Я бы сказал, даже грустной, глубокой, тревожной, если угодно. Думаете я ошибаюсь? Отнюдь, зал и закулисы замирали, когда звучали его мелодии. Музыка космоса, так я ее называл. Это поразительно – говорил ему, а он ворчал что-то в ответ – кто разберет?

И в то же время, грустные мелодии Педро, рожденные им как вне сцены, так и во время выступлений, привлекли к нам внимание одного продюсера. Директор и продюсер модной в то время рок-группы, очень неплохой группы и она решила брать быка за рога, заполучить Педро, ну и нас в нагрузку. Впрочем, думаю, что стоит сей сюжет мне отдельно упомянуть – есть что вспомнить...

14.

По сколько же лет нам было? Мне двадцать два, Педро и Георгию чуть меньше. Были мы молоды, блаженны и одержимы, и девушки нас любили. А давайте, расскажу я вам несколько симпатичных историй – эпизодов, веселых и поучительных.

Скорее всего, вы уже догадались, уважаемый читатель, что помимо гастролей, выступлений, музицирования, случались у нас интрижки, скоротечные романы так сказать. Девушки нас любили, да и мы любили их не меньше и конечно при всякой возможности грешили – ну как без этого...

По другому сказать, фестивалили мы нередко, а все потому, что гастролировал вместе с нами балет, который украшал выступления вокалистов причудливыми танцами, а также поклонницы, как правило, дежурившие после концертов у служебного входа, выпрашивая автографы. Но не только! Некоторые проявляли инициативу и с великой радостью отправлялись с нами в отель, чтобы продолжить знакомство.

А вот по поводу артисток балета, следует рассказать подробно. Балерины нас любили больше других и девочки они были супер! Одна в одну, ладные с ножками от ушей, формами что надо и все студентки третьего курса...

Вначале, мы были сильно изумлены, что балеринки нас клеют. Почему ошеломлены, а потому что ровно столько же было и танцоров - парней, да каких!

Все красавцы точеные, кровь с молоком, не то, что музыканты сутулые. Мы перед ними ну воши худосочные, а танцовщицы к нам и вот, что оказалось. Танцоры эти – тридцать три богатыря, все как один, ну не совсем натуралами оказались и к партнершам своим абсолютно индифферентны....

Узнал я об этом от одной симпатюльке балеринки, что закрутила со мной интрижку, гастрольный роман. Вы не поверите, но я в мои двадцать два понятия не имел, что существуют такие мужички, те что пользуют друг друга, а на слабый пол ни-ни!

Да, я долго не верил, представить не мог, в итоге в этих вопросах дремучим оказался. Нет, я их не осуждал, плевать, но представить себе картину... Тем не менее, факт есть факт и когда наблюдал за ними – богатырями красавцами, было мне не понятно и противно – не обессудьте.

Между прочим мой друг Педро на молоденьких балерин тоже не шибко поглядывал, но по другой причине конечно. Наш Педро был натуралом, он любил слабый пол, но вот как молвить правильней - Педро любил постарше - взрослых женщин предпочитал, и в этом также был наш гений не нам чета.

В те времена, на гастролях было принято привлекать к концертным программам профессиональных конферансье. Как правило, они ведущие концертов, артисты разговорных жанров, и.т.д.
Это было здорово, очень украшало выступления, нравилось публике, а также давало возможность певцам перевести дыхание, переодеться, музыкантам подстроить инструменты и даже перекурить. Короче, время давало! Вот и в нашей программе участвовала конферансье.

Звали ее Ириной и была она абсолютно роскошной женщиной! Брюнетка с классической фигурой, всегда выходившей на сцену в великолепных одеждах и обтягивающих платьях. Похожа была наша Ирочка на Элизабет Тейлор в период бальзаковского возраста или чуть старше, а стукнуло ей в одночасье на тех гастролях - пятьдесят лет!

Не то, что бы она выглядела на полтинник – это не вжизь, однако дама взрослая и нам - двадцати двух летним в мамочки годилась. Так ее и воспринимали. Мы да, но не Педро! Он оценил ее сразу и целиком! Ирина была его женщиной - это безусловно!


Конечно нашей дорогой мамочке (так мы ее называли), было скучно, одиноко и хотелось большой и чистой и тогда знаки внимания нашего гения недвусмысленно к ней обращенные, оценены были, да еще как! И вспыхнул огонь, возникла химия и прониклась безумной страстью наша красавица актриса к черному пианисту, и понеслось....

Откровенно, мы – мальчишки понять этого не могли и в связи с этим балдели, а Педро каждую ночь после концертов отправлялся к Ирине в номер, а утром, когда возвращался... Но! Об этом отдельная глава – скоро.

15.

В один из дней, когда наши первые гастроли подходили к концу, забежал ко мне в номер Педро. Сел напротив, достал бутылку коньяка из пакета, закурил набитую папироску и спросил:

- Ари, есть время? Нужно поговорить

- Для тебя, друг, у меня всегда есть время. Что случилось?

Педро уже открывал бутылку, разливал коньяк в пластиковые стаканчики, предусмотрительно захваченные в буфете отеля, какие-то орешки и проницательно посмотрев мне в глаза, произнес:

- Ари, я написал балладу – музыку. Похоже неплохо и нужны стихи. Хочу попросить тебя написать. Текст должен быть многосложный – не поверхностный, глубокий текст!

Я охренел! Многосложный текст? – переспросил – ты что прикалываешься?

- Да где мне? – съязвил наш гений и казалось вот-вот он разразится смехом, но Педро не смеялся, отнюдь. Он смотрел мне в глаза, пронизывая взглядом насквозь и не смешинки....

Да, я сочинял стишки, эпиграммы, пародии, серьезных стихов не писал, не думал даже...

- Педро, друг мой, какие многосложные стихи? Никогда не сочинял ничего подобного, даже не пытался – ты шутишь?

Но было видно, Педро не шутил – был совершенно серьезен и даже строг!
- Ты сможешь, Ари! Только ты и сможешь, очень тебя прошу, сочини текст к моей балладе, пожалуйста! Он снова разлил нам и добавил – а Георгий споет, если захочет, а нет... посмотрим....

В одно мгновение я почувствовал, что важно это для Педро, читалось в его глазах. Я попробовал отшутится – куда там...

- Педро, прошу найти кого то другого, я же не писал таких никогда!

Тщетно, улетели мои слова в пустоту. Наш гениальный друг все решил, Педро был непреклонен! Он сидел в кресле, курил свой косяк и бормотал – только ты, Ари, только ты! Только ты сможешь.... Сейчас ему было хорошо в его мире – другом мире, Педро меня не слышал....

Мы находились в абсолютной тишине и подождав минут десять я попросил:

- Педро, сыграй балладу, уж будь любезен, хоть какое-то представление должно... – он перебил, не дал досказать:

- Нет! Не нужно! Ты не должен думать о музыке, иначе не выйдет. Технически да, но получится не то, а нужно чудо!

Он встал, пожал мне руку и не произнеся ни слова более, вышел из номера, оставив почти полную бутылку коньяка, видимо в качестве вознагрождения. Наш Педро был очень щедрый товарищ и денег не жалел, хоть и жил скромно!

Я опустился в кресло, налил, закурил сигарету – был
расстроен... Что писать, о чем? Педро сбрендил! Но я знал своего друга и поэтому осознавал, что если он настаивает, значит важно! Возможно, Педро хочет сохранить в секрете музыку, а мне просто доверяет и вскоре я успокоился, позабыл о просьбе.

Через неделю мы вернулись с гастролей. Ушли в отпуск на двадцать дней, получив очень приличные гонорары, но я скучал, не мог без дела. По утрам занимался, а потом тупо не находил себе места и слонялся без смысла.

Конечно, мог рвануть к Педро на мансарду, но как без текста для баллады? Педро ждет, нутром чувствовал. – Влип ты по полной, братец – говорил себе, но фокус был в том, что я бесконечно думал о тексте – на автомате – одержимо!

Мне не раз казалось, что нащупал что то, что вот-вот, но мысль ускользала. А что ускользало, что это было? Думы какие-то, ощущения, не понимал и тогда хотелось мне набрать номер Педро и послать его нахер! Задал задачку, лишил покоя и просран отпуск к чертям собачим...

Нет, то был не мой стиль, я не привык сдаваться, крути педали, сержант и на седьмой день, точнее вечер, после долгих волнений и тревог, он зазвучал. Текст зазвучал отчетливо, осмысленно, целиком...

Я стоял у окна в квартире, вступал в свои права новый вечер, приглашая окунуться в тишину. Мне всегда нравились ощущения приближающейся ночи. Я вглядывался в окно, сквозь сумерки пытаясь разглядеть силуэты. Пожилая пара на заснеженной улице, прижимаясь друг к другу, чтоб не поскользнуться, проходила под окнами.

Что привлекло мое внимание к ним не понятно. Вроде ничего особенного, просто две пожилые женщины, скромно одетые и вдруг я услышал, нет скорее увидел текст, да - да, именно увидел, а потом услышал – охренеть!

Я схватил тетрадь, карандаш и через пятнадцать минут предстало стихотворение, смысл которого был не понятен. Я прочитал еще и еще – не понимал! Вроде неплохо, ладно, не пошло, но не понимал! Что вы хотите от двадцати двух летнего мальчишки у которого кроме балеринок и музыки в голове содержалась пустота.

Я перечёл текст еще раз, потом еще – тот же результат. Смысл написанного не понимал. – Да пошло оно к черту, хрень какая-то... На взводе, забросив лист с текстом куда-то, я выпил чаю и завалился спать до утра.

Просыпался рано, почти на рассвете, армейская привычка наверное. Это утро не было исключением. После душа и кофе  садился заниматься, но сейчас не хотелось, мешало что-то. Пришлось искать текст, куда закинул не помнил, но нашел и не перечитывая, стал собираться к Педро. Поеду рано, разбужу его, отдам стихи и избавлюсь! Какого хрена дал мне это задание сумасшедший гений?

Уже по дороге к Педро от скуки, я прочел текст и понял. Сразу понял о чем стихи, что в них заложено. Но почему, какого полез в дебри, проносилось в голове?

Поднимаясь по лестнице на мансарду, я мечтал что бы Педро забраковал стихи. Что бы сказал - хрень это, что он другое имел в виду. Послал бы меня нахер короче. Но! Педро прочел, взглянул мне в глаза и сказал: - Это то – именно то, что нужно, старик! Круто, очень круто...


Похвала Педро – лучшая награда... Я опустился в кресло, а Педро сел за фортепиано и заиграл свою балладу. То была гениальная мелодия – музыка космоса и он тихонько запел мой текст. А стихи легли на музыку ладненько - красиво легли.


Педро сочинил очень красивую музыку, но зародилась у меня в голове шальная мысль, что исполняет он эту балладу впервые, что не существовала она раньше и была сочинена тот час же! И только он – своенравный гений мог придумать такое. Вот только, все это мои домыслы, доказательств ноль, да и неважно.

Кстати сказать, спели нашу балладу всего один раз, правда очень одаренная особа, а я много лет пытался разгадать для чего понадобились Педро мои стихи? Ох, и долго я размышлял над этим, а спросить не довелось. И тогда стал я подозревать, что дорогой мой друг с помощью гениального трюка, решил высечь во мне искру, пламя разжечь, разглядел что-то. Но кто ж его поймет – гения неприкаянного. (Кому интересно, текст прилагаю в оригинале как был написан сорок два года тому назад).

Что было и что есть в одно объединяя

Я в комнату вхожу, смотрю в окно,
И в наступивших сумерках оно,
Поблескивая белою каймой,
Вступает в разговор со мной…

Откуда-то знаком мне тот язык
И чувств прилив - их легкая печаль,
Как будто снова к зеркалу приник,
И сквозь него вновь всматриваюсь в даль…

В те отраженья многих тысяч дней,
И в отраженья сотен тысяч слов,
В знакомую мне вслушиваюсь речь,
В смешение образов давно забытых снов…

Сквозь вязкость сумерек, я вижу слабый свет
Их слышу голоса, которые забыл…
Осмысливая хор невнятных фраз,
Я снова вспоминаю детства миг…

Их лица, шепот, тихий стон,
Тепло дыханья, мерный звон -
Тех звуков – ощущенья, что тогда,
Казались вечными, считались навсегда

Как часто, по ночам во сне - те кто-то,
Улыбаясь мне, вступают в разговор,
Приоткрывают смысл, и связей суть
Спускают вниз, и память с верой нить соединяя,
Что было и что есть в одно объединяя…






16. (Забудь про совесть)

Выполняя обещание рассказать о романе моего друга Педро и пятидесятилетней конферансье Ирины, считаю не бесполезным зайти немного издалека, чтобы веселей было.... Но все же, необходимо сообщить о том, что никто из нас не Ирину, ни тем более Педро не осуждал, а просто относились к той истории с юмором, точно так же, как относился к ней и сам наш - герой любовник. А сегодня, с высоты прожитых мною лет, тем более ничем не обычным их роман не считаю, но тогда....

Впрочем, вернемся к истории. Наше прежнее место работы –Интерклуб предполагало общение с иностранцами. Вообще-то в те годы такие контакты, мягко сказать, не поощрялись, но нам музыкантам из Интера не возбранялись. Гости часто болтали с нами, всегда хвалили и иногда дарили сувениры. Безделушки, такие как шариковые ручки, дешевые зажигалки, сувениры всякие, а иногда сигареты, что было для нас курильщиков очень ценно!

Признаюсь, я любил зажигалки и частенько получал простенькие в подарок, в основном к сигаретам, но однажды одна очаровательная особа – наша бывшая соотечественница, вернувшаяся в город на пару дней (в рамках круиза по Европе), подарила мне настоящий газовый позолоченный Dunhill - такой же потрясающе красивый, как и она сама. К слову сказать, мы были знакомы и раньше, общались до моей армейской службы и ее иммиграции.

Играла девушка на пианино, исполняла джаз, училась в консерватории, но родители увезли ее в США и слава небу. Очень была она удивлена встретив нас в клубе и в память о двух великолепных днях проведенных вместе, подарила мне Dunhill, который, к моему великому сожалению я не то потерял, не то украли на гастролях.

К чему это повествование – спросите вы, а вот к чему. Один из иностранцев, который сыграл с нами на сцене в Интере, подарил моему другу Педро, профессиональный журналистский диктофон SONY! Вещь дорогая, редкая, японская и почти новая. Машинка, которой журналисты записывали интервью. Диктофон шикарный, качество супер, микрофон супер и размером в сигаретную пачку.
Педро был в восторге, всегда носил его с собой и частенько записывал нас во время репетиций. Для музыки диктофон не годился, но вот для голоса. Правда была проблема с касетами, достать их было крайне сложно, но парочку Педро все таки нашел, заплатив за них море денег.

А какая связь между диктофоном и интрижкой, спросите вы? А вот какая.


Наш Педро, как озвучивалось раннее, любил приколы, розыгрыши, шутки, но без злобы – по-доброму и оттого, брал на свидания с Ириной свой диктофон. Опять же, желаю подчеркнуть, не со зла брал, а по приколу. Ну молодые мы были – шальные, глупые и особо не заморачивались - что уж там... Вот посему, наш отважный герой любовник подкладывал свой диктофон под кровать на которой они с Ириной “гаммы играли” по ночам.

Случилось это не на первом их свидании и даже не на втором, но однажды, Педро позвал нас к себе в номер и провозгласил:

- Парни, вы должны это услышать! Он достал из кармана свой диктофон и включил запись....

Даже не знаю с чего начать... Ну вздохи, ахи, крики, стоны и всю подобную лабуду, я опускаю. Мы конечно ржали до слез, но главное-то было не в стонах, а в том, что наша мамочка – красавица Ирина учила “жить” героя любовника здесь и сейчас!
Прямо во время утех и тексты выдавала такие, что охренеть!

Больше сорока лет прошло и я конечно всего не помню, но кое-что очень занимательное и веселое расскажу – а то....

Когда-то, наша красавица Ирина, служила актрисой в драмтеатре и будучи ведущей академической актеркой, переиграла почти весь классический репертуар. Потом в театре, что-то не сложилось, пошло не так и пришлось нашей мамочке уйти по собственному желанию, а уже после работать конферансье и актрисой разговорного жанра. Поверьте достопочтенный читатель, делала она это превосходно использую академическую школу, опыт и конечно талант.

Ее речь, поставленный голос и артистизм были очень востребованы публикой, но для нашей Ирочки то был downgrade! Ей чрезвычайно не хватало театральной сцены, спектаклей, ролей, если угодно и видимо поэтому, она без стеснения – как в театре на сцене, упивалась мастерством с нашим Педро, да еще как!

- Педро, мой мавр иди скорей ко мне! Задуши свою Дези в объятиях – декламировала как на сцене она...

- Педро, мой мальчик раздень меня, порви меня в клочья!

Слушая те записи, мы катались по полу, смех разрывал нас изнутри, а Ирина:

- Педро, о чем ты думаешь мой Яго? Тебя мучает совесть? Забудь про совесть – совесть это химера, пропевала великая актриса во время “прявления любви” (не шучу).

Мы умоляли Педро продолжать записывать и он записывал, а по утрам устраивал представления:

- Я все сделаю сама, шептала Ирина (диктофон был хороший).
Мой мальчик, со мной тебе будет хорошо – Я не буду предъявлять претензий, обижаться, не доверять. Во мне нет зависти, но есть жертвенность!

Короче говоря, то были мини спектакли – шедевры, ну никак не меньше...

- Иди скорей – мой Отелло! Брось меня на постель – овладевай мною, приковывай свою рабыню, души ее...

Ирина была очень хорошей актрисой и любовницей тоже – это точно, но что примечательно, высокочтимый читатель, ни на одной записи – вообще, не звучал голос нашего героя любовника. Педро молчал как партизан так и не проронив ни слова, точно Мавр!

Потом, многим позже, наш гениальный друг рассказал мне, что сильно привязался к Ирине, жалел ее и наверное любил. Могу засвидетельствовать – это правда! Они еще долго встречались - были вместе, хотя мы Ирину с Педро после тех гастролей, ни разу не видели. Ирина уволилась из программы, возможно из филармонии, не уверен, но более мы не встречались.

Наверное, вы нас осуждаете, уважаемый читатель, что ж имеешь право, однако мы не со зла! Просто были очень молоды, ну что с нас взять – дуралеев....

17.

Снова зима, слякоть, ветры, холод. Снег в нашем южном городе явление не частое, но погоды злые, хотя мы не замечаем – работаем! После гастролей нам еще больше хотелось играть, сочинять, заниматься творчеством и нас посадили на репетиционный. Пенал (это такой длинный как река Волга репетиционный зал на последнем этаже здания) в нашем распоряжении – эксклюзивно.

Да, акустика в нем не очень, за то никто не мешает и мы готовим обновленное выступление. Несмотря на то, что наша программа “Его крестный отец Эрролл Гарнер” публике нравилась, худрук требовал вокальные номера, а среди нас никто петь не намеревался.
Я не умел от слова совсем, а Педро и Георгий могли, но не хотели, разве что под шампанское.

Тогда мы решаем сыграть и спеть “Take Five” в R&B обработке. Педро решился наконец. Звучало классно, сначала Педро пел в унисон, потом в интервал. Плюс обработали Шутку Баха и снова немного вокала уже от Георгия, между тем на худсовет наше хорошее исполнение впечатление не произвело. Не зарубили, но потребовали вокал с новой силой. Предлагали взять певицу и разбавить программу красивыми вокальными композициями.

То было условие новых гастролей – никак не меньше! Худрук так и сказал – “меньше джаза, кому сейчас нужен джаз?” Мы были в шоке от услышанного, тем не менее, вариантов не было...

- Парни, — торжественно провозгласил Педро – это нормально! Будем брать вокалистку и кое-что менять. Попоем блюзы, хотя нет – это не прокатит! Нужно что –то типа Леграна, Дассена и есть у меня кто –то на эту роль. Она очень хороша, правда с придурью... Если возьмем Надин, не прогадаем – это верняк!

Надин оказалась соученицей Педро по классу фортепиано в Столярского – тот же педагог, а теперь училась в консерватории на заочном. Она действительно была хороша (внешне тоже). Пела Надин очень круто, пела на английском, итальянском, французском языках и здорово себе аккомпанировала – звучало супер!

Девушка была не из простой семьи, ее образованием занимались с детства, особенно языками и это было слышно и видно... В принципе, Надин пришла с готовым репертуаром, нам оставалось выбрать и сыграть. Сыграли – хорошо, легко, с энтузиазмом....

Помимо рабочих репетиций в пенале, я подолгу торчал у Педро на мансарде – сочиняли! У Педро был замысел и мы одержимо пытались воплотить его в жизнь... С каждым днем мой друг раскрывался новыми для меня красками, удивлял, он сочинял много - музыку необычную, иногда очень сложную и почти всегда грустную. Ему что-то мешало, тревожило, оставляло в миноре.

Мы с Педро доверяли друг другу, делились кое-чем, но в душу не лезли, некорректных вопросов не задавали. Однако, мне казалось, что его плохое настроение, каким то образом связано с Ириной. По моему, они еще были вместе, во всяком случае другой женщины в окружении Педро я не замечал, а друг мой молчал – ни слова....



18.

Следующий худсовет мы прошли без задоринки, Надин стала украшением нашей новой программы. Пела она превосходно, очень профессионально и чувственно. Редкий случай когда у певицы все на месте. Интонации, фразы, произношение, да и выглядела Надин роскошно, а гардероб? Наряды у нее были что надо и вкус тоже...

Теперь мы отправлялись на новые гастроли по центральным городам в надежде играть побольше концертов и неплохо заработать.
Что бы воплотить наш с Педро замысел, нужна была хорошая аппаратура. В первую очередь микшерский пульт и пиано. Fender Rhodes нужен был Педро и мы нашли такое пиано на продажу, а стоило оно дорого. Что ж, я был готов отдать последнюю рубаху для друга, но нужны были концерты и сложится, что делом было вполне осуществимым. Встреча с продавцом пиано была назначена, задаток внесен и основные фонды собраны, доложить оставалось немного, но недостающие деньги были нужны – в этот раз очень-очень!

Несколько слов о вокальной части нашей новой программы. Надин с Педро отобрали несколько песен Леграна, Азнавура и Дассена, решив, что французский репертуар в нашей, все же джазовой программе, заискрится новыми красками и не ошиблись, публика балдела.

В дополнение, Надин пела два блюза на английском языке, пела вне утвержденной программы, что запрещалось категорически. Но! Смелость города берет и блюзы в исполнение Надин просто вырывали мозг у благородной - благодарной публики.

Однажды, услышав нашу с Педро балладу, Надин пришла в восторг. Потребовала ее спеть - она очень - очень хотела! Пришлось сдаться и репетировать. Та музыка была не из легких, но Надин выучила! Все оттенки, нюансы, настроение, ей нравились стихи – она выкладывалась по полной...

А мой друг очень много требовал от исполнения Надин, даже придирался иногда, чего не было раннее и удивительно, Надин терпела и выполняла.

Я же не вмешивался, хоть стих мой. Как по мне, было очень хорошо. Бьюсь об заклад, Надин понимала суть текста лучше меня и я не вмешивался – мое дело маленькое! “Шелести щетками” да слушай....

На одном из концертов рискнули – Надин спела балладу! Исполнила замечательно, так как хотел Педро и казалось, что зал взорвется аплодисментами.... Да где там, зал молчал – он ни хрена не понял!
То был провал и слава небу, что мы исполнили балладу последним номером, а то бы огорчились не на шутку, завалив концерт к черту.

Публика не поняла, однако анализировать неудачу, не стали. Просто сняли балладу и пошли дальше, а Надин ее полюбила, настаивала продолжать и публику намеривалась убедить.

Да как убедить, ведь отдохнуть приходят, а ты их заунывным текстом – баллада в стол в общем. Но Надин не сдавалась и заумничала. Музыку и стихи полюбила, и меня походу, но это другая история, не из этой сказки.

И все же Надин не сдавалась, была очень настырной девушкой и буквально требовала от Педро исполнения баллады. Она попросту зомбировала его, утверждая, что такая музыка нужна публике, однако и Педро был непреклонен – он не уступал...

Сама Надин была отличной пианисткой, она блестяще себе аккомпанировала и тогда мне в голову пришла мысль и я сказал:

- Педро, а давай подарим ей балладу, пойдем на компромисс, пусть исполняет где хочет. Поет она балладу офигительно, пусть успокоится...

- А что – отличная идея, мне нравится. Только ты сам ей это предложи, я пасс – ответил мне Педро.

Я и предложил и девушка была в восторге! Так блеснула зелеными глазами в тот момент... Что ж она была очень хорошим музыкантом, глубоким человеком и все схватывала на лету.

19. (Сашенька)

Но все же, вернемся к нашим гастролям и одному забавному проишествию (одному из многих).

Мы часто переезжали из города в город и некоторые перемещения были на поездах, поэтому кое-что из аппаратуры, приходилось возить с собой.
Для этой цели, мною был заказан внушительных размеров деревянный ящик – сундук, в котором перевозили особо ценные атрибуты.

Тяжелый бокс – размером с два гроба (пардон за сравнение). Всякий раз втаскивать его в вагоны, было очень нелегко. Приходилось оставлять в проходе, в купе ящик не помещался, и всегда находились жестокие пассажиры плюс проводники также были не в восторге – без скандалов не обходилось, даже с поезда снимать нас пытались! А делать то что? Проблему нужно было решать, выбора не было.

И тогда, придумали мы интересный ход, замаскировали наш ящик под гроб... После недолгих размышлений, как лучше устроить камуфляж, зная, что все гениальное просто, придумали разукрасить крышку и изготовить надпись – “имя, даты жизни и смерти”. Назвали “Сашенька”, фамилию не помню, а прожил наш “Сашенька” по датам, всего лишь годик, и это вызывало великие соболезнования...

Иногда нам задавали вопросы – отчего умер, куда везем, и.т.д. Ну, мы же хохмачи и каждый раз придумывали разные истории – одна другой страше. Что же вы думаете? Проблемы испарились, работало на ура, вызывая понимание и сочувствие. Наивный был наш народ в те годы...

Вот только, Педро был бы не Педро, если бы оставил как есть –скучно бы было и тогда....

Где-то, в каком-то городе, каком то зале, где мы давали концерт, нашел наш Педро очень старую табличку в театральном реквизите. Возможно, что табличка была времен революции 17-го Года, а гласила она следующее: “Внимание – Химическая атака! Немедленно наденьте противогазы и пройдите в убежище”.

И вот наш Педро, не без моей помощи конечно, наклеил ту табличку на “ГРОБ”. Получилось очень натурально – имя, годы жизни, а ниже пресловутая табличка.

Можете представить, читатель, сцену, когда “Сашеньку” заносили в вагоны.... То был пипец, пассажиров как языком слизывало, а скоро – по приколу, мы запустили “ИПСО” (комплекс мер спецслужб, направленных на формирование нужного нарратива в условиях открытого или скрытого конфликта), и поползли слухи, что тот младенец Сашенька умер от какой-то страшной и очень опасной африканской болезни – типа бубонной чумы, а сопровождает тело отец со свитой, их местный вождь или принц, и лучше ни к гробу, ни к самому африканцу не приближаться – стремно!

Вам нужно было видеть, как наивные пассажиры и работники поездов, прижимаясь к стенкам вагона, просачивались мимо “гроба”, ну а из купе выходить даже в сортир боялись. Короче, та еще умора. Зато вокруг наших купе образовывалась свободная зона и пространство, что давало привилегии и возможность курить не выходя в тамбур и вообще ржачь.... Больше месяца катались с табличкой, а под конец гастролей отклеили. Меру мы знали....





20.

Наш коллектив становился популярным! К программе (опять же самовольно) были добавлены несколько классических фортепианных произведений, которые Педро исполнял с блеском.

Начинал играть как написаны, а следом импровизировал, что вызывало у публики восторг. Более того, он разрешил Надин играть классику за что нам влетело по полной, но наказали позже, а пока на наши концерты помимо зрителей, приходили музыканты поглазеть на черного пианиста и кайфануть от хорошего исполнения джазовой музыки.

Мы познакомились с Вероникой во время выступления, точнее после него. Изящная, с иголочки, лет сорока плюс была продюсером модной в те годы рок-группы и главным администратором мюзик-холла. Посетила Вероника наш концерт не случайно, ей подсказали и она конечно же запала на Педро – губа не дура....

После концерта они ждали на проходной. Сама Вероника и кто-то из ее коллектива пригласили нас на фуршет, познакомится поближе так сказать.
Почему нет, фуршеты мы любили и с удовольствием отправились с Вероникой в ее загородный дом. Стоял поздний Ноябрь, лежал снег на деревьях, в красивом месте среди леса фосфоресцировал предновогодним декором особняк.

Там ждали, щедро накрытые столы, обилие напитков, они старались, принимали очень хорошо. Гостей было много, человек тридцать. Музыканты, их жены, кто-то еще, все были дружелюбны и от нашего Педро не отходили.

После обильного яства и питья, Вероника пригласила Педро в комнату для переговоров, где они находились не менее полутора часов, а после мой друг вышел взлохмаченным и хорошо под шафе.

- Что там у вас, старик? – репетировали что ли? Я ржал глядя на дона Педро

- Потом, дружище – потом все расскажу, дай отойти – устало прошептал Педро

Мы еще пообщались час, побалдели и гостеприимные хозяева по нашей просьбе отвезли нас в отель, а утром собрав всех у себя в номере, Педро сказал:


- Друзья, Вероника предложила нам контракт. Она нас хочет – как коллектив к себе в мюзик-холл, сладкие коврижки предлагает и все такое. В репертуар вмешиваться не будет, отличные площадки, много концертов, говорит, будем деньжищи зарабатывать! Плюс закупит новую аппаратуру...

- И что ты ей ответил? Поинтересовались мы в унисон

- Ничего не ответил! Что я могу пообещать без вашего согласия. Вот ты, Ари, поговори с ней, расспроси – ты у нас старший....

- Ладно старик, поговорим, выясним, определимся – мы сможем

После того фуршета и предложения сделанного Педро, Вероника приезжала на каждое наше выступление, а затем баловала то тортом с шампанским, пластинки дарила, еще что-то.
Она тащилась от Педро и не скрывалась. Ну и правильно, все одно видно....

Наши гастроли подходили к концу, мы отправлялись домой, и тогда в последний вечер намеривались с Вероникой поговорить, решив следующее. Если она в действительности хочет Педро, тогда прилетит к нам в город встретить и отпраздновать Новый Год. После обсудим детали, нюансы, пусть проявит серьезность намерений короче....

Я был деловит – рационален не по годам и понимал, что прежде нужно выяснить как глубоко мы подписаны в нашей филармонии, каков контракт. Парни этим не заморачивались, но было очевидно, что проверить нужно действующий договор прежде чем что-то обещать. И я пригласил Веронику прилететь к нам на встречу Нового Года – мы будем очень ей рады, встретим, поселим, покажем город...

Вероника согласилась сразу, без кокетства, чванства, она несомненно была польщена и довольна. И знаете что? Вероника прилетела, но об этом в другой главе, а тем временем до Нового Года оставалось несколько недель, мы же улетали домой радостные и удовлетворенные.

21.

Дома! Поездка была удачной, получили зарплаты плюс бонусы – остались очень довольны. Теперь денег хватит на пиано для Педро и еще останется месяцев на шесть, если не шиковать.

Декабрь месяц и как всегда слякоть, ветрено, снегом даже не пахнет. Офис отправил всех в отпуск, на сколько не знаем, сейчас время отдыхать, скоро Новый Год и мы готовимся встретить его хорошо – весело одним словом.

Тем не менее я почти каждый день у Педро на мансарде. Беру с собой снедь и к нему. Мы привыкли каждый день музицировать и сейчас время творчества, Педро много сочиняет...

Уже известно, что новый год встречаем здесь – на мансарде и поэтому хлопочем над музыкальной частью. Будем играть, может петь тоже. Наша Надин жаждет участвовать, как ей откажешь...

Я этому не рад – она меня клеит. Еще на гастролях начала, причем откровенно и с натиском. Пока держусь, близко к себе не подпускаю. Надин девушка прелестная, хоть и с придурью, но все при ней – поэтому в новогоднюю ночь, ой “боюсь” согрешить, ой “боюсь”...

Говорю Педро – а Надин точно нужно с нами новый год встретить? Может ее отшить культурно, а то я ведь могу не сдержаться, особенно под мухой. Лучше бы не было, не дала бы повод. Надин ищет серьезных отношений, а это не ко мне. Зачем нам проблемы?

Педро смеется – нет отшивать не будем! Она обидится и уйдет из коллектива. Так что, братишка, жертвуй своим телом ради нас всех и ржет....

Я замечаю, что друг мой частенько выпивает, раньше такого не было, а теперь у него на столике всегда початая бутылка коньяка. Доселе он только травкой баловался, а теперь алкоголь плюс!

Меня это беспокоит! И вообще последние дни он грустный. Что-то мешает жить – тревожит, но я молчу, не люблю лезть в душу.

Каждый день Педро играет - показывает свои сочинения. Это уже очень сложные вещи – глубокие, тревожные, как его глаза последнее время.

- Педро, дружище, скоро новый год, веселый праздник – раслабься говорю

- С мамой неважно – отвечает. Болеет сильно! А ты не обращай внимание, Ари – будет хорошо...

Так вот в чем дело, я ведь не знал – это все объясняет

- Могу я помочь чем-то, Педро? Только скажи!

- Ничем и никто! Он наливает себе коньяк, папиросу закуривает, садится за фортепиано...


Это не музыка, но космос – импровизация сразу. В ней столько боли... Стараюсь не думать о проблеме, шутить пытаюсь, но с Педро не стоит лукавить или делать вид – нет смысла. Педро не приемлет жалость, тем более фальшь, я это отлично понимаю.

После обеда приходит Георгий – мы играем втроем, слушаем Chick Corea, а расходимся за полночь, покидаем дом Педро каждый со своим, по другому не получается....   

22.

До нового года неделя. Дел аж под крышу, вечеринка должна быть славной, приглашено немало интересных гостей и состоится Джем-сейшен...

Я беру на себя организацию праздника, закупить нужно много, студенток пригласить. Без студенток нельзя – они украшают, другими словами “обрамляют джаз”. Одним словом, все приготовления на мне, Педро не до того, а остальные участники просто визитеры.

Хорошие новости – Надин не будет! Она со своей семьей встречает новый год на яхте, чему я безмерно рад....

Вчера, перед уходом, Педро задержал меня в дверях и сказал:

- Старик, вот возьми – и вручил желтую папку. - Это ноты, мои пьесы, последние, которые успел записать.

- Педро, я не понял, зачем? - Меня это не на шутку взволновало!

- Ты что так дернулся, дружище Ари? Все нормально, просто здесь будет много гостей, всяких людей полно, а куда мне их спрятать? Я не хочу рисковать, боюсь чтобы не пропали. Ты увези к себе, а после вернешь, там кстати наша с тобой баллада, понял?

Уф, отлегло от сердца. Вот болван, сразу дерьмо в голову полезло....

- Принял – хороший ход, у меня как в сейфе – заметил я

- Все Ари, если что, я на телефоне...

- На телефоне – ответил, с облегчением сбегая по крутой лестнице мансарды.

Вся следующая неделя проходила в приятной суете. Вероника подтвердила свой приезд и следовало принять ее правильно.

Помимо предновогодних хлопот, парни поручили выяснить отношения с филармонией, проверить договор ну и все что с ним связано.

Было нелегко, администрация отсутствовала, все откланялись на новогодние каникулы, тем не менее, я упросил кое-кого взглянуть на договор и оказалось, что на контракте мы целый следующий год.

Веронику посвящать не стали, прилетит - разберемся, зачем человеку планы менять, тем более она запала на Педро, а Педро запал на Ирину, но то были лишь домыслы – балбес!

Наверное, вам интересно узнать, уважаемый читатель, как мы встречали новый год. В ту ночь на мансарде у Педро куражились много интересных гостей, но, честно говоря, не думаю, что стоит описывать подробности, скажу только, что было весело и необычно и еще, я приложу главу из другого рассказа “У Педро”, в которой описываются подробности той новогодней ночи, а пока остановимся на важном. В новом году дела команды менялись кардинально...

Вероника конечно огорчилась узнав, что на действующем контракте мы еще год. Сказала, что будет сложно решить проблему, но можем попробовать, хотя навряд ли получится...

– Филармония не отпустит – заявила она

Встреча нового года ей понравилась, а через два дня, проводили Веронику в аэропорт. Мы остались друзьями – обиды не было!

– Мальчики, выясните детали и дайте знать, please – сказала она и улетела.

Почти весь январь бездельничали. В администрации ничего не говорили и мы слонялись без дела. Педро много времени проводил с мамой, но все же встречались несколько раз в неделю, настроение его было – увы...

Уже скоро нужно лететь в другой город забирать Rhodes для Педро, однако очевидно, что Педро сейчас не до инструмента - он другим озабочен и печален.

В первых числах февраля позвонили из администрации – сказали, что можем занимать “Пенал” и начинать репетиционный. Никаких подробностей относительно концертов, гастролей, даже программы действий не пояснили. Отметили, что с нами свяжется новый худрук, а старый? Старого заменили... На мой вопрос знает ли Педро, ответ был следующий:

- К Педро дозвониться не смогли! Теперь вы за главного....

- Я? – переспросил недоуменно

– Вы! – ответил администратор и отключился

Окей, и конечно я спешил поделиться хорошей вестью с парнями, но кроме нашей вокалистки Надин, новость никого не впечатлила. Ну с Педро понятно, а Георгий?

Мы должны были выходить на работу. “Пенал” означал репетиционный период перед худсоветом и на следующее утро я заступал на службу.

23.

В тот первый рабочий день Педро и Георгий в “Пенале” не появились, пришла Надин, но похоже работа ее не сильно интересовала. Надин было интересно, как прошла наша вечеринка, спрашивала почему не отвечали на звонки. Ну я как то отмазывался из вежливости.

- Вот, это тебе подарок на новый год. С опозданием конечно, но сам виноват, нужно к телефону подходить.

- Это что? – удивившись, спросил Надин. Взял пакет, развернул, в нем футляр “Parker”, а там роскошная перьевая ручка с золотым пером. На позолоченной клипсе колпачка поблескивал небольшой голубоватый сапфир.

- Ты с ума сошла? Я не возьму! Не по “Сеньке шапка” – подари деду!

- Глупый – ответила Надин – ручку дед выделил из его коллекции, он получил этот Parker в подарок, когда был в штатах. Какой-то университет или научное сообщество презентовало, точно не знаю. Прими - это искренне без подъездов. Пиши стихи, эпиграммы, хочешь на меня пародию напиши – не обижусь. Ручка принесет удачу, как минимум тебе....

Надин умница и красавица (похожа на Lady Gaga) понимала, что меня не заякорить, но попробовать можно...

Первый репетиционный день получился никакой! Пару часов Надин пела, я слушал, курил, а потом мы поехали в яхт-клуб. Ей хотелось показать яхту своего деда.

Удивить меня удалось. Семнадцати метровая, двухмачтовая яхта, подарок деду от Британии, была неописуема красива и элегантна. Внутри каюты из дорогих пород дерева, приборов морских медь, и.т.д. В яхтах я не понимаю, но как фанат моря и морских путешествий, красоту оценил...



Дед был признанный ученый океанолог – академик, весь мир объездил. По словам Надин, он был серьезный яхтсмен, аквалангист, исследователь, почетный член Британского океанологического сообщества, которое наградило его этой яхтой за выдающиеся заслуги и открытия – как то так, подробности не помню.

Мы провели на яхте красивый вечер, но только один вечер, без продолжения и обязательств. Я не искал серьезных отношений, а Надин, убедившись в моих “не намерениях”, не настаивала...

Вскоре я ручку вернул, передал через Педро. Считал, что поступаю правильно, а через много - много лет, приобрел (не дешево) точно такой же “Parker Vacumatic” в отличном состоянии на eВay.

Пользуюсь им постоянно, даже сейчас, когда пишу сей рассказ и кто знает, быть может это именно тот Parker, который я получил в подарок – ведь всяко же бывает, не так ли....

24.

Февраль проходил в занудном ожидании встречи с новым худруком. Мы собирались в “пенале”, но не каждый день, играли мало и полным составом не получалось. То Педро не приходил, то Георгий, Надин появилась однажды и исчезла, а в воздухе угадывалась тревога....

Наконец позвонили из администрации, пригласили на собрание с новым худруком. Это хорошо наверное – скоро гастроли, концерты... Но! Даже не близко, по поводу работы - зеро!

Напротив, новый худрук высказывал претензии, ругал, предъявлял, а по поводу наших вольностей во время выступлений, отзывался крайне не комплементарно и даже грубо...

Вердикт был такой – “Сидите в “пенале” и ждите дальнейших указаний”. Выводы: худрук мудак, даже внешне похож на мудака, этот будет гнобить, но посмотрим....

Последующие недели ничего нового не привносили. Мы по-прежнему сидели в “пенале”, играли конечно, но настроение хреновое. Ясности никакой, зарплаты не платили, а должны были – ставки хотя бы.



Педро каждый день под шафе, стал алкоголь во фляжке носить. Играл мало - выпивал много. Я был рядом, старался поддерживать, но Педро был очень расстроен, то была депрессия, впрочем в те годы я не знал таких слов....

Надин на репетициях не появлялась, звонила по телефону иногда. Ей все еще казалось, что между нами “возникнет свет”. Хотя, отдам ей должное, вскоре все поняла и будучи гордячкой, оставила меня в покое, а также бросила коллектив! Короче, жопа во всем....

В конце марта, хоть и выплатили зарплаты, по поводу программы, гастролей никаких новостей – молчание, а по филармонии поползли слухи, что новый худрук ненавидит джаз и артистов, кто прямо или даже косвенно связан с джазом, задвигает за стойку, концертов не дает!

И вот, нас поставили в известность, что программа “Его крестный отец Эрролл Гарнер” закрыта, а нас объединяют с какой-то фолк группой.

Это был удар ниже пояса и я двинулся в администрацию воевать. Добился встречи с худруком и пошел, надеялся найти компромисс.
Тщетно, новый даже разговаривать не стал! Сказал только – “Джаз нам не нужен – выполняйте приказ, объединяйтесь”

Я был взбешен, ярость так и кипела, мне очень не хотелось сообщать парням о провале, но пришлось. Педро был подавлен, дурная весть вклинивалась в нашу жизнь не одна. Мама моего друга была очень плоха и поэтому, Педро выпивал на “крещендо” – ему было очень скверно, он страдал....

Мы должны были лететь за Rhodes – Педро отказался. Не отправился за мечтой своей жизни, доли наши отдал. Я не стал брать, сказал:

- Старик, не дури, играть все равно будем – инструмент нужен!

- Возьми деньги, пожалуйста. Ари, инструмент покупать сейчас не стану, отложим до лучших времен. Боюсь, что средства в ближайшее время понадобятся всем нам и донельзя, помянешь мои слова....

Педро оказался прав и вскоре тайное стало явным. Нас всех, за исключением Надин перевели в только что созданный фолк ансамбль, а Надин ушла – уволилась с ходу.

Ходили слухи, что ее влиятельная мама поспособствовала закрытию программы. Она рассматривала дочку в ином амплуа, не разъезжающей вокалисткой. Я в это не верил, всегда судил по себе – наивен был и “рыцарством” грешил часто.

Эпилог

Следующие недели практически все свободное время я проводил на мансарде. Мама Педро умерла, он страдал и была необходима поддержка. Приезжал каждое утро, привозил мои диссидентские стишки, читал вслух, хотел хотя бы немного его отвлечь. Иногда получалось, чаще нет! Педро регулярно бухал и курил травку. Я выпивал с ним, но дурь не курил, так и не попробовал ни разу.

Мне верилось, что начав работу, Педро завяжет с коньяком, но ничего не происходило. Нам не звонили, на работу не звали и с каждым днем становилось понятней, что филармонии мы больше не нужны...

Между тем, зарплаты выплачивали, минимум конечно – это сохраняло надежду и вскоре я отправился в администрацию проведать что происходит.

К моему удивлению, администратор сказала, что лично звонила Педро и он поставил в известность, что в фолк группе работать не станет, да и сама группа уже на гастролях....

- А что со мной? – спросил я

- А вы ждите пока, что-то для вас придумаем

- Скажите, а с нашей программой все, законченно? – переспросил я

- Ну знаете, это не моя компетенция, хотя если честно, то да! Мне жаль – услышал в ответ

На этом разговор был окончен, я уехал домой. Обидно было и Педро ничего не сказал, но ему было не до того, совсем скверно....

На следующее утро я отправился на мансарду, о разговоре с администратором ни слова, но Педро уже знал – он был трезв и сказал:

- Ари, старик, нас бортанули, программу обнулили перманентно и я уволился! Наверное для меня это хорошо, нет сил на творчество. Я беру брейк, прости. Может на месяц или два, не знаю пока. Конечно благодарен тебе за все, поддержку – ты мой лучший и пожалуй единственный настоящий друг....

- Да ладно, Педро, нормально, все понимаю...

- Ари, папку с моими пьесами оставь себе, хочу чтобы хранилась у тебя, а я поеду куда-нибудь, возможно... – не знаю пока, но позвоню, обязательно тебе позвоню!

Мы обнялись, попрощались и в очень хреновом настроении я отправился на бульвар. Там мне становилось хорошо, легко дышалось как ни говори, и следовало начинать новую жизнь....

Из филармонии пока не увольнялся, ждал окончания договора, чтобы хоть минимум получать, моя жизнь уходила вкривь, и вскоре я уехал из города. Пару раз звонил Педро - без ответа. Звонить по меж городу было дорого, сложно – перестал....

Через пару месяцев, вернувшись домой, первым делом отправился на мансарду к Педро и нашел его пьяным в дуплет - в запое и увы, осмыслил, что играть вместе не сможем, во всяком случае в обозримом будущем. Так и случилось.

Ну конечно мы встречались время от времени, однако каждый из нас был по отдельно. Мне пришлось работать преподавателем в школе, а мой дорогой друг Педро стал играть на свадьбах и бухал сильно...

Через несколько лет я иммигрировал с семьей за границу и было не до телефонных звонков – выживать приходилось. Не пару лет, а лет десять как минимум и только в 2007 в Торонто, узнал я, что Педро умер. Ушел из жизни в свои не полные сорок пять.

Еще одного гения не стало на этой планете. Сверх одаренного “крестного сына” Эрролла Гарнера, мулата Педро - потомка белого кубинца и иудейки – друга и соратника лучших лет моей молодости.

Торонто 2024