Улица ужасов. Эпизод 3. Ферма

- Здравствуй сын!

Владимир ответил на приветствие отца крепким рукопожатием. Они не виделись почти два года. Когда он уезжал на вахту, прокладывать дороги к алмазным приискам, планировал провести там не более трёх месяцев, но так получилось, что застрял на два года. И вот, наконец с холодных северов он вернулся в тропический рай среднего Урала. Тропический, конечно в сравнении с крайним севером.

- Как у вас тут?

- Движется потихоньку. – Улыбаясь ответил отец. – Ты как раз вовремя приехал, нам тут помощь не помешает.

- Да уж понятно. – Улыбнулся Владимир.

- Но сначала. – С важным видом проговорил отец. – Ты должен отдохнуть и попробовать мою новую настойку.

- Считаешь я уже достаточно взрослый, пап?

Отец засмеялся.

- Для меня ты всегда останешься мелким. Но в некоторых вопросах, я думаю, уже вполне можно составить мне компанию.

До дома от вокзала было минут сорок. Всю дорогу Владимир рассказывал про крайний север, за два года интересного скопилось не на один час бесед. Отец делал удивленные глаза и время от времени переспрашивал, когда могло показаться, что сын может немного приукрашивать. Когда они доехали, начинало смеркаться. Отец остановил машину – видавший виды уазик – прямо возле крыльца и посигналил несколько раз. Видимо хотел дать матери понять, что они доехали нормально.

Остаток вечера прошёл, как обычно и бывает в таких случаях. Настойка действительно оказалась достойной совместного употребления в семейном кругу, и они приговорили почти две бутылки, пока Владимир окончательно не захмелел и не отправился в свою комнату на втором этаже деревянного дома, окружённого казавшимися бесконечными, полями, густо засеянными пшеницей и кукурузой. Родители ещё оставались на кухне, он слышал их приглушённые голоса, пока не вырубился в не самой удобной позе, на самой удобной кровати родительского дома. Владимир проснулся среди ночи. Мочевой пузырь настоятельно требовал внимания. Он, кряхтя, поднялся из кровати. Да, совсем уже не мелкий, тридцать лет дают о себе знать. Он спустился на кухню. Родителей не было, скорее всего уже спали. Владимир вышел на улицу и полной грудью вдохнул прохладный летний воздух. Тишина вокруг нарушалась лёгким шелестением листьев кукурузы по одну сторону и взошедшей пшеницы по другую. Он огляделся. Да, уличный туалет оказался там же где и раньше. Деревянная дверь слегка освещалась дежурным фонарём, прикреплённым над крыльцом дома. Он проковылял к маленькой деревянной постройке с двумя дверями. Отворил левую и устроившись над дыркой в деревянном подиуме, начал удовлетворять требование переполненного пузыря.

Сначала он подумал, что ему показалось, но сквозь довольно громкое журчание струи, он услышал детский голос. Владимир не обратил внимание. Ночью звуки ведут себя непредсказуемо, особенно здесь в отдалении от цивилизации, практически посреди поля. Но спустя секунду он сделал над собой усилие и прекратил облегчаться, потому что голоса раздались совсем рядом, буквально за стенкой деревенского сортира. И он был готов поклясться, что это действительно дети, как минимум, двое. Мальчик и девочка.

Владимир так и замер с расстёгнутыми штанами и членом в руке. Мочевой пузырь, казалось вошёл в положение и прекратил острые позыва внизу живота. Дети определённо были рядом. Он уже слышал не только голоса, но и шаги. Невозможно двигаться бесшумно ночью по открытой местности. Но дети и не пытались. Неужели с ближайшего посёлка пришли. Но зачем? Здесь нет ничего кроме полей и леса в нескольких километрах. Другого села тоже нет. Он вообще не мог припомнить, чтобы к ним на ферму заходили дети из посёлка, особенно ночью. Им здесь просто нечего делать.

Слова разобрать он не мог, но по интонациям, это были мальчик и девочка. Владимир натянул штаны и тихонько приоткрыл дверь сортира. Двор слабо освещался дежурным фонарём, и сначала он никого не увидел. Хотя и продолжал слышать разговор. Они уже давно прошли мимо туалета, и он должен был их увидеть. А в следующее мгновение кто-то сильно ударил по двери снаружи. Владимир взвизгнул и отскочил, потянув на себя дверь, которую кто-то держал снаружи. Детских голосов он больше не слышал. Только множество шагов, как будто вокруг его деревянного убежища бегала подготовительного садика. Только изредка негромкий смешок и следующее сразу шиканье. Он с трудом удерживал дверь, стараясь притянуть её как можно сильнее и повернуть деревянную щеколду. Были сомнения, что это могло помочь, но лучше, чем ничего.

Наконец ему удалось закрыть дверь и повернуть продолговатую щеколду. Снаружи ещё подергали дверь, а потом давление прекратилось. Стихли и шаги. Остались только тихие голоса, больше похожие на шёпот ветра гуляющего по верхушкам деревьев. Владимир опустился на деревянный подиум и перевёл дух. Что, черт побери, здесь происходит. Вряд ли этому есть или будет разумное объяснение. Либо он перепил папину настойку и до сих пор спит, либо перепил настойку и это какие-то лютые последствия смеси ингредиентов, что намешал в неё отец. В любом случае сейчас он немного посидит, придёт в себя, а те маленькие, но такие реальные галлюцинации растворятся между ровных рядов кукурузы или пшеницы, как им будет угодно. А на утро у него состоится серьёзный разговор с отцом. И скорее всего все остатки настойки будут уничтожены.

Спустя несколько минут, или полчаса, ему трудно было судить. Но в дверь никто не долбился, никто не пытался вломиться к нему в сортир, а голоса стихли. Шагов он тоже больше не слышал. К сожалению, сортир был сколочен на совесть и сквозь плотно сбитые доски, он не видел ничего, что происходит вокруг. Даже если это была галлюцинация, она была очень реальной. А он где-то слышал, что наркоманы захлёбывались в собственной блевотине, когда им в наркотическом угаре казалось, что они посреди океана и вот-вот утонут. Но ведь он не наркоман. Но и не пил он больше двух лет. С каждой секундой, проведённой в тишине, он всё больше убеждался в том, что ему всё привиделось. Тут могло сказаться множество факторов. Даже длительный перелёт мог сыграть свою роль. Свежий уральский воздух, после обжигающе неприветливого северного. Владимир ещё немного подождал и решил, что лучшим вариантом будет поинтересоваться у окружающей действительности.

- Здесь кто-нибудь есть? – Тихо спросил он.

- Да. – Ответил детский голос в нескольких сантиметрах от него, сразу да необтёсанной сосновой доской.

Владимир чуть выпустил остатки в мочевом пузыре прямо в штаны.

- Что вам надо? Кто вы такие? – Дрожащим голосом спросил Вова. – Вас же нет на самом деле.

- Ещё как есть сынок. – Детский голос говорил серьёзно, без усмешки. – Я же тебе сказал, ты для меня останешься мелким.

- Что? – Вова не поверил своим ушам. – Папа?

Ну, теперь точно понятно, это галлюцинации.

- Нет, сынок. Мы не галлюцинации. – Словно прочитав его мысли ответил детский голос. – Не бойся. Открой дверь. Я собирался рассказать тебе завтра, на свежую голову. Но получилось как получилось.

- Кто вы такие? Вы дети из Кулуево?

- Ну какое Кулуево. – Тонкий детский смех. – Хотя здесь есть и друзья из Кулуево. Эй! Есть кто из Кулуево?

- Да. – Нестройны хор детских голосов, вроде и девчачий присутствовал.

- Выходи, сынок.

- Не называй меня так, кто бы ты не был. Где мой отец? Что вы с ним сделали? – Голос срывался, и становился отдаленно похожим на детский, который говорил с ним сейчас.

- Мама тоже тут. Мы все здесь. Никто не желает тебе зла. Просто всё должно было быть не так. Я хотел постепенно ввести тебя в курс дела. – Владимиру могло показаться, но в голосе мальчика он действительно услышал знакомые интонации. Но может ему просто показалось. – Выходи. Мы отойдём. А в случае чего раскидаешь детишек. Разве взрослый тридцатилетний здоровый мужик не сможет справить с горсткой детишек? Ну ты чего, мелкий….

Нет. Что-то тут не так. Если они ничего такого не хотели, зачем было долбить по двери. Пытаться ворваться внутрь. Он конечно, выйдет. Рано или поздно ему придётся выйти и оттягивать этот момент смысла не имеет. При желании детишки запросто выкурят его из сортира. Достаточно просто подпалить сухие доски. И он выскочит в тот момент, потому что предпочтёт драку с недомерками, смерти среди фекалий.

Владимир медленно повернул щеколду и открыл дверь. Никто не напал на него, никто не кинул камнем, не пырнул ножом в спину. В тусклом свете дежурного фонаря, перед домом стояло не меньше десяти детей. Они молчали и смотрели на мужика, почти в два раза больше каждого из них. Несмотря на их скромные размеры, Владимир нутром чувствовал нехорошее. Ну а как может быть иначе, когда тебя посреди глуши, между двух полей посреди ночи окружает десяток максимально странных детей. Разве могут их намерения быть благими.

- Кто вы такие? Что вам нужно. И где мои родители? – Он остановился приблизительно посередине двора напротив просёлочной дороги, уходящей в темноту, рассчитывая в случае опасности сорваться и бежать в сторону поселка Кулуево.

- Послушай, Вова. – Тот же голос, что говорил с ним, пока он прятался в сортире. – Всё нормально.

Он оглянулся и замер. Перед ним стоял его отец. Он прекрасно помнил фотографии родителей из их детства. Он бы никогда не спутал его ни с одним ребёнком. Да, это был отец, только на вид ему было не больше восьми. Морщины разгладились, волосы потемнели. Он помолодел не меньше чем на шестьдесят лет.

- Вижу ты узнал меня. – Отец-ребёнок широко улыбнулся. – Мама тоже здесь. Иди сюда, дорогая.

Слева из полумрака вышла девочка и подошла к отцу. Он обнял её за плечи и поцеловал в щёку.

- Да не смотри ты так. Словно мы чудовища какие. Наоборот же, так намного лучше.

- Но как...

Вова почувствовал ватную слабость в ногах. В голове зашумело, и он почувствовал, как проваливается в темноту безсонания.

Мальчик, глядя на упавшего на землю мужчину, широко и добродушно улыбнулся, обнажая острые, словно заточенные напильником, клыки.

- Всего один не стандартный ингредиент и моя наливка приобретает действительно уникальные свойства. Главное пропорции не перепутать. Правда, дорогая?

Девочка улыбнулась в ответ, обнажив почти такие же острые зубы. Только, как и у всякой девочки, они были заточены гораздо аккуратнее.

- Он же только утром очнётся? – Спросил кто-то из детей.

- Да. Может даже к обеду только. Мы успеем вернуться и перенести его отсюда. Сейчас у меня уже терпения не хватит. Нам пора в деревню.

- Мы с вами уже третью ночь. – Сообщил ребенок в рваной цветной рубашке. Хотя его наверняка предупреждали приходить с запасным комплектом одежды. – А так и не узнали тот самый ингредиент.

Отец Владимира по-взрослому ухмыльнулся, отчего его лицо приобрело на секунду неестественную детскому выражение.

- Это, мой друг, ты совсем скоро узнаешь. Как только мы доберёмся до первого дома. В котором, я более чем уверен, сжалятся и откроют дверь заблудившимся детишкам. Да и неужели ты не почувствовал солоноватый привкус, когда в первый раз опрокинул со мной рюмку. Новенькие нам больше не нужны, моего сына вполне достаточно.

Дети нестройной шеренгой отправились по просёлочной дороге в сторону посёлка. А на земле остался лежать тридцатилетний мужчина, которому только предстояло следующей ночью присоединиться к тихой кампании молодых стариков, отправившихся на охоту.