Одна дуэльная история

Здравствуй читатель!
Одну историю, одну дуэльную историю хочу поведать тебе.
Случилась она аккурат перед запретом дуэлей в России.

Причина данного поединка была банальной. Что-то вроде оскорбления дамы сердца, или даже не сердца, а просто какой-то дамы, или неправильно якобы понятые слова в адрес означенной дамы - не суть важно. Явление сие в России матушке имело в тот час распространённейший характер, поскольку понятие чести тогда зачастую рождалось раньше, чем появлялся на свет младенец мужеского пола. В то время как лишённых этой самой чести среди представителей означенного пола тоже - нет решительно никакого повода не признать это - было немало. Оттого и дуэль на дуэли.

А посему перенесёмся с этой страницы на лесную поляну, залитую тёплым июньским солнцем и оглашаемую звонким пением малиновки, доносящимся из роскошных зарослей близлежащего орешника. Место для дуэли было выбрано неподалёку от небольшого провинциального городка, жителями которого являются фигуранты этой истории. Давно уже оно было облюбовано местными дуэлянтами.

Денёчек выдался тёплый, солнечный, безветренный - живи, казалось бы, да радуйся. Ан нет, не до радостей нынче молодому блистательному кавалергарду. Весь он движим чувством гнева праведного и жаждой благородной мести человеку низкому и подлому, хоть и из дворянского сословия.

Дуэлянты уже давно прибыли. Одеяние их - и мундир бравого кавалериста, и сюртук светского повесы - было тёмным, ничем непримечательным, как впрочем и положено на дуэли, поэтому заострять внимание на нём мы не станем, скажем только, что оба выглядели достойно.

На месте были и секунданты одной из сторон. Ждали с минуты на минуту появления секундантов противника. Дело неслыханное, чтобы эти господа запаздывали, но что-то у них, у секундантов, там, видать, не заладилось. Ну да ладно, не будем их судить, прибыли и прибыли.

Утро этого дня - обычное время для дуэльного поединка - было настолько тихим, что слышен был каждый шорох в траве, поэтому приближение кареты оных дало о себе знать задолго до появления её в зоне видимости участников сей предстоящей утренней драмы.

Итак, все на месте. Извинения за опоздание принесены и приняты, - можно приступать, помолясь.

Бросивший третьего дня перчатку обидчику прекрасной дамы был высоким статным голубоглазым блондином, как и подобало в те времена кавалергардам.
Противник его тоже был весьма недурён собой - жгучий брюнет с такими же жгучими и неприлично томными для мужчины карими глазами. Но в противоположность своему сопернику - невысок. Зато чрезвычайно широк в плечах и, должно отметить, атлетического сложения.
Род деятельности первого, думается, ясен читателю, а вот к портрету второго не будет излишним добавить одну деталь.

Молодой человек яркой наружности, будучи выходцем из древнего дворянского рода, страстно увлекался театром, а чтобы уж совсем точно - непосредственно игрой в нём. Случалось на Руси, когда дворяне в качестве актёров-любителей играли на сцене. Возможно, это его увлечение и привело к дуэли, потому как обращение с дамами игра в театре выработала в молодом человеке вольное, чему послужил тот факт, что актрисы-то все как одна были простолюдинками, - и барышню обидеть непристойными словами не составляло для него особого труда. К тому же образ жизни означенного дворянина, к великой печали его родителей, совершенно не соответствовал той благородной фамилии, которую он носил. Но это лишь предположение. Истинная причина дуэли нам, повторюсь, неизвестна.

А подготовка поединка тем временем подошла к своей завершающей роковой стадии. После положенного по уставу, но, как правило, а ровно так же и в данном конкретном случае, тщетного предложения со стороны распорядителя дуэли к враждующим сторонам примириться, соперники поспешно сняли с себя всё, что могло бы остановить стремительное движение пули, как то: нательные кресты и широкие пояса с чресел своих, - а более ничего такого на них и не было - да отдали секундантам бумажники внушительных размеров и толщины, в коих пуля могла и затеряться.

Оружие дуэли, одноствольные пистолеты, привезенные последними, были уже в руках дуэлянтов, шаги от барьера отмеряны, и противники стояли друг напротив друга с поднятыми в безоблачное небо дулами этих пистолетов. Взгляды их горели, но у одного - благородным огнём, а у второго - желанием уничтожить своего соперника любой ценой и как можно скорее. У него даже нервно дёргалась рука, держащая, поблёскивающее металлом на солнце, оружие, хотя ещё не прозвучала команда распорядителя стрелять и нажимать на курок было рано. Такая неумеренная ретивость и сыграла с ним злую шутку впоследствии. Получив по жребию право первого выстрела, он промазал совершенно постыдным образом. Но мы слегка забежали вперёд.

На этом моменте сделаем остановку и перевернем буквально на несколько минут страничку суровой прозы мужской жизни на главу иную, наполненную самым нежнейшим содержанием.

Жила-была в те дни в том же городке, откуда герои нашего повествования, одна барышня. Милая барышня из простой семьи, глава которой зарабатывал на хлеб трудом своим и, надо сказать, довольно неплохо обеспечивал своё небольшое семейство. Уж во всяком случае, единственной дочке ни в чём отказа не было. Жена его в своё время получила по случаю прекрасное образование, а будучи гувернанткой у одного барчонка, приумножила его и на практике. Страстью барской семьи её воспитанника был театр, и девушку, которая очень угождала родителям мальчика тем, как воспитывала их отпрыска, они довольно часто брали с собой в оперу. Имея утончённую от природы и возвышенную душу, она питала любовь к прекрасному, одной из граней которого был и театр, и передала эту любовь в последствии своей дочери. Поэтому нет ничего удивительного, что, когда та выросла, превратившись в милую, даже, возможно, красивую барышню, она, как и мать её, пылала страстью к театральному действу и посещала все оперы, которые ставились на подмостках их небольшого городского театра и ставились, надо признать, весьма успешно.

Одной из составляющих этого успеха был (да, вы не ошиблись в своих предположениях) и герой сего рассказа, вызванный на дуэль благородным молодым военным. Помимо прекрасных, без преувеличения прекрасных, вокальных данных, он всякий раз производил фурор самим лишь фактом своего появления на сцене этого скромного провинциального храма искусства и будоражил сердца провинциальных дурочек.

В перерывах между бурным и разгульным времяпровождением на деньги своего батюшки, а скорее, когда уставал от этих занятий, он, обладая восхитительным баритоном, выходил, как только заблагорассудится, на сцену этого самого театра.

Ну а поскольку "ничто не ново под луною" и, как нынче, так и тогда, да и вообще, во все времена, пожалуй, девушки жить не могли без кумиров, наша Еленушка, так её звали, не была исключением. Увидев всего-то единожды минувшей осенью на сцене красавца сердцееда, она влюбилась в него. Влюбилась со всей пылкостью, на какую только было способно, ещё неизведавшее на тот момент этого чувства, юное девичье сердце. С тех пор дни её протекали в бесконечных и однообразных воздыханиях по предмету своего пламенного увлечения, поэтому останавливаться на них мы тоже не будем. Скажем лишь о том, что волею судьбы оказалась Леночка в вышеозначенный день в вышеозначенном месте по причине стремления к уединению в силу страданий душевных, для чего ничто не годилось лучше, чем тишь лесная и покой, где волю слезам можно дать и никто расспросами да сочувствием донимать не станет. А ещё дом батюшки, где безмятежно до известного дня протекала её цветущая молодость, находился на самой окраине городка, почти что у леса, на опушке которого и свершаются сейчас известные нам события. Ещё и по этой причине нет ничего удивительного, что она часто гуляла там, собирая сладкие ягоды или, как на этот раз, проливая горькие слёзы.

А теперь время снова вернуться на место главного сюжета повествования.
Итак, есть команда к началу поединка, первый выстрел в котором по жребию выпал, напомним, вызванному на дуэль, а не вызвавшему. И не будь он столь одержим ненавистью и злобой, держи он хоть самую малость голову холодной, что просто необходимо на дуэли для шанса на её желаемый успешный исход, всё ведь могло быть разом покончено. Но случилось, как случилось и то был перст судьбы. Выстрел прозвучал.

Разморившиеся на ласковом тёплом солнышке кони, мирно щиплющие травку и отгоняющие хвостами мух, встрепенулись, на мгновение смолкли заливистые малиновки в кустах, да только всё оказалось для первого стрелявшего впустую. Он промахнулся, окончательно и бесповоротно. И теперь дело оставалось за вторым выстрелом, который всё-то и решит. В сердце, лишённом каких бы то ни было благородных порывов, и в разуме, которому никогда не были ведомы понятия чести, теплилась надежда, что соперник пожалеет его и такой вариант знатного лицедея вполне устроил бы. Он даже попытался сыграть лицом на чувствах противника. Эдакая смесь трагизма, боли, страданий и ещё не весть чего заиграла на нём всеми красками. Но не тут-то было. Человек, изведавший запах пороха на поле брани, был далёк от возможности разрешить таким дешёвым способом спор чести. Только кровь могла смыть нанесённое женщине оскорбление. И вот дуло его пистолета медленно меняет своё положение, неумолимо направляясь на мишень. Второй, одновременно роковой и счастливый, если уместно так выразиться, выстрел должен прозвучать с секунды на секунду. Всё стихло для дуэлянтов в округе, вернее было заглушено пульсированием крови в висках молодых людей, которое громкими ударами отражалось в ушах.

Когда вдруг внезапно возникший и стремительно приближающийся шорох со стороны леса привлёк внимание всех участников разыгравшегося действа, только, увы, совсем не театрального. Никто, в виду скорости происходящего, не успел даже сразу разглядеть девушку, ибо это была девушка, бежавшую к ним со скоростью лани. На крики "Стой! Куда? Вернись, здесь нельзя, опасно!" реакции не последовало ровным счётом никакой, - она была совершенно неудержима. Неизвестно, долго ли мало ли наблюдала лесная нимфа, назовём её так, со своего места в партере зеленого театра за сюжетом драмы, развернувшейся на его залитой солнечными лучами сцене или сразу же, очертя голову, бросилась спасать жизнь одного из актёров этой драмы, - главное, что бросилась она прямиком, словно птица из легенды на шип терновника, на грудь того, от кого зависела жизнь властителя её дум.

Да, всё правильно, это была Елена, и она, конечно же, сразу признала в одном из дуэлянтов того, о ком грезила по ночам да воздыхала только что, бродя в нежной, самую малость врачующей её кровоточащие душевные раны, тиши утреннего леса.

Изумлению всех присутствующих не было предела. Первая мысль, которая, возможно, посетила читателя, что это и есть та самая барышня, которой они обязаны столь насыщенным утром сего дня. Но нет, быть того не может. Выбежавшая из леса явно была девушкой простого происхождения - ситцевое платьице в мелкий горошек и коса с вплетённой в неё лентой лишали её всякой возможности претендовать на происхождение знатное. Только не в том даже дело, что благородный молодой человек не мог вступиться за девушку не своего круга, нет. Он-то как раз и мог. Дело в том, что такая девушка не могла быть вхожа в его круг. Так уж было в том городе, так уж повелось.

А та тем часом цепко обхватила своими маленькими ручками сильные плечи высокого кавалергарда, к груди которого крепко-накрепко приникла её русая головка с подрастрепавшейся слегка косой и мокрыми от слёз щеками. И самое невероятное, - ошеломленный дуэлянт даже не пытался оттолкнуть её. Что он испытывал в те минуты, кроме безмерного удивления? Ведь он видел её впервые. А что испытывала она, бесстрашно бросившаяся спасать, сковав своими объятиями его дальнейшие действия, недостойного героя своих мечтаний, очень быстро смекнувшего, что у него появился шанс на спасение? И тот ведь тоже знать не знал, кто она, да ему это было и без надобности. Он видел в ней лишь возможность убраться отсюда живым и уже на следующий же день покинуть пределы России.

Так оно и вышло, второго выстрела в то утро не последовало. Едва слышные слова мольбы о милости, заглушаемые девичьими рыданиями, сделали своё дело. Человека, который с детства не мог спокойно созерцать женские слёзы - с молоком матери он впитал истину, что женщина плакать не должна - не составило большого труда остановить подобным образом. Пистолет упал на траву. Чуть не упал в этот же момент и обезумевший от страха повеса, который осознал, что спасён и через короткое время, отметив своё чудесное избавление бокалом шампанского в кругу себе подобных, будет катиться в роскошном вагоне первого класса, утопая в бархате дивана, под мерный стук колёс в солнечную Италию, где навсегда постарается изгладить из памяти своей сей неприятный инцидент, окунувшись с головой в новый омут страстей и развлечений. На этом мы и попрощаемся с ним. Вспоминать о нём уже не доведётся даже в связи с Еленой, которая ещё менее четверти часа назад готова была отдать жизнь за своего кумира. Но то была другая Елена.

А нынешняя... А с нынешней произошло нечто удивительное ровно в тот момент, когда она прильнула к груди кавалергарда. Чрез свои слёзные мольбы, она услыхала биение сердца в этой груди, и оно покорило её. Не красота и высокий рост, не голубые глаза и прекрасная шевелюра, а удары сердца. Ей казалось, что это бьёт молот, который способен защитить её, который никогда и никому не позволит её обидеть. Да, это явно было не мелодичное побрякивание сердечка с позором бежавшего героя, которое билось всегда в такт чоканья бокалов с шампанским, героя, которого ещё совсем недавно она боготворила и чьи пятки уже сверкали по направлению к своей роскошной карете.

Кавалергард же, не будем долго ходить вокруг да около, в одночасье, как случается в романах (хоть именно эта история и не роман никакой, а чистая правда) тоже влюбился, влюбился с первого взгляда, с первого прикосновения её нежных рук к своим плечам, с первого молящего взора её прекрасных, обрамлённых густыми ресницами, с которых падали одна за одной росинки слёз, очей.

Обретшие нежданно-негаданно друг друга молодые люди так и стояли посреди усыпанной желтыми огоньками лютиков, над которыми деловито курсировал жужжащий шмель, поляны, растворившись в тёплом и ласковом благоухании летнего утра, но уже совсем одни - все остальные участники происходящего, совершенно обескураженные, растворились аки дым от огня. Они стояли обнявшись, скорее даже душами, нежели телами, пятнадцать, двадцать минут, полчаса. Времени новоиспечённые влюблённые не наблюдали и не разговаривали ни о чем. Это ещё успеется, впереди вся жизнь. Они просто стояли молча, осознавая, что отныне и до века жизнь одного принадлежит другому, и лишь шмель да пение малиновки нарушали эту первозданную тишину. А ещё - биение его стального сердца, покорившего милую Леночку, прекрасную Елену, в это счастливое, предначертанное судьбой, июньское утро. Биению же этому тихо вторила нежная мелодия её души.

2023