Друг мой Георгий

Льётся из памяти стихотворная строка «С любимыми не расставайтесь». Это правда. Любовные паутины изнашиваются в дальних путешествиях и рвутся, где не ждёшь. В разлуке мы отвлечены, нас тревожат иные обстоятельства, и не удивительно, что прошлая любовь исчезает из вида, подобно травинке перекати поле.
Неужели любовное чувство не может существовать без подпор и обстоятельств, в которых оно возникло и расцвело? Ведь такая любовь похожа больше на привязанность, отвязался – и дело с концом! Этакое курортное приключение.
Но есть любовь иная, независимая, набирающая в разлуке крепость, как доброе вино в тайниках винодела. Я готов долго говорить о такой любви, ведь она, как цветок, раскрывается, пока ты на неё смотришь. Подобное чувство я испытал в дружбе.
С Георгием мы дружили с детства. Судьбы наши, как две рельсы одного пути, скользили рядком и многими житейскими событиями перехвачены были, будто шпалами. Крепились шпалы на дюймовых болтах, не скрутишь! Сколько «чеховских злоумышленников» подступались к нам - не счесть! Худое дело ни у кого не заладилось. Оттого, видать, лукавому завидно стало. Нашептал он судьбе: «Житейская всеведица, проверь их сытую дружбу на голодок разлучный!» Послушала судьба, разбросала нас с Георгием по дальним российским весям и побрела дальше, ей что бес, что человек – всё едино.
«Ничего, - решили мы с Георгием, - нас, прошпаленных и прогудроненных, так запросто не разведёшь!» И давай друг другу письма писать: «Как живёшь, брат? – Пью за тебя, дружище! То-то, то-то, тута-тута…» Да скоро поняли, не получается выговорить на бумаге полноту сердечную. Стали редеть наши голубки почтовые, а подошло время – и вовсе пропали.
Минуло двадцать лет. Я исправно шоферил, объездил на казённой фуре Российскую империю вдоль и поперёк. Как-то занесло меня с грузом в родной город. Еду по центру. Толчея, машин видимо-невидимо. «Ух ты, - думаю, - как всё расстроилось!» Вдруг слева по встречке мчит газель. Плохо мчит, не по разметке. Гляжу, мать твою, летит она на красный, а народ уже по переходу пошёл. И сбивает треклятая на полном ходу первого идущего человека. Сбила и умчалась! Я обомлел. Ну, дела...
Гляжу, тормозит легковушка. Вылезает крупный бородатый мужик, подбегает к сбитому человеку и пытается остановить рекой льющуюся кровь. По повадкам узнаю — не может быть! — это ж мой друг Гошка! Он всегда, сколько помню, был неравнодушен к людской беде. У кого что не заладится, Гоша тут, как тут.
Я по тормозам. Вокруг гудёж, мат. Чего, кабан, встал, проезжай! Гляжу, подъехала скорая, Георгий помог переложить на носилки сбитого человека и пошёл рядом. Я отпустил тормоза и покатил дальше. «Ничего, - думаю, - раз Гоша здесь, значит, вернулся он в родные края, адрес знаю, найду».
В тот же вечер отправился я к другу в гости. Ну, думаю, посидим «под локоток», как давеча! Фотки семейные захватил, поди, лет двадцать не виделись. Иду, плутаю. Подхожу к Гошиному дому, а он, блин, на капитальном ремонте. Спрашиваю старушек, где живёт такой-то, они в ответ – не знаем, сами переселенки. Походил я, походил и повернул обратно.
Так Георгия и не нашёл. Переночевал в гостинице (мой-то дом снесли лет десять назад) и покатил из города дальше. Отъехал километров двести, остановил машину да как зареву! «Что ж, ты, мать твою, не упёрся рогом, не вышел из фуры, не растолкал орущих и не встал рядом с другом в трудную минуту! Не помог ему, не обнял! Сволочь ты окаянная!..» Ох, прорвало! Слава Богу, напарник должен был на трассе подсесть, не то – как есть, наглядное мужское позорище!
                * * *
Многие годы просил я Бога о встрече с другом.  И по церковному перед иконой просил, и так, от души. И Бог дал. Но не в сладкий час, минуту трудную выделил. Видать, крепко Бог на мою дружескую любовь понадеялся. Я же, поглядел на дружочка моего с сидушки автомобильной да поехал своей дорогой. Выходит, предал я дружбу. И самого себя предал…