Беседы с внучкой

ЭПИЗОД ПЕРВЫЙ


(Не думал, что в разговоре с моей 5-летней внучкой получу трудный урок философии и домашнее задание.)


Готовлю научную статью, и вслух произношу знаменитый сократовский афоризм «ученого незнания»: «Я знаю, что я ничего не знаю, а другие и этого не знают».


– «А ты откуда это знаешь?»

Вопрос застает меня врасплох неожиданным богатством скрытых в нем тем и новых вопросов. Например:


– Если я знаю (здесь: знаю текст афоризма) со слов Сократа, т.е. не в своем духовном опыте, то на самом деле я  не знаю, что я не знаю смысл «ученого незнания».


– Наоборот, если, например, я доискался до истины, что научное знание не есть знание самой по себе реальности, и, согласно одной шутке, я узнал  что «все обстоит не так, как на самом деле», то как теперь быть с «ученым незнанием» Востока:  знающий не говорит, говорящий не знает.


Должен ли я объяснять все это своей внучке?


––––––––––<><><>–––––––––


ЭПИЗОД ВТОРОЙ


Рассказываю моей пятилетней внучке легенду о «ящике Пандоры»: …и вот вырвались на волю все страдания людей, и нет спасения, осталась только надежда…


Спрашивает:


– Надежда на что?


Дальше говорим об Орфее, о прекрасной музыке – красоте … и все звери собрались вокруг Орфея и перестали нападать друг на друга, стали ласковыми и добрыми…
И тут внучка воскликнула:


– Я поняла! Надежда на красоту, она спасет нас!


(Во-первых, мы помним из Ф.М. Достоевского, что красота спасет мир. Надежда на красоту?.. и как она спасет? В Пандорином ящике осталась только надежда…на что? Трудный вопрос.)


 Между прочим, о надежде на красоту для спасения страдающего человека говорит Ф. Ницше в соч. «Рождение трагедии из духа музыки»:


«Трагический миф может быть понят лишь как воплощение в образах дионисической мудрости аполлоническими средствами искусства.


<…>. Аполлон преодолевает страдание индивида лучезарным прославлением вечности явления, здесь красота одерживает победу над присущим жизни страданием. <…> Аполлон … возвышенным жестом … указует нам на необходимость всего этого мира мук, дабы под давлением его каждая отдельная личность стремилась к созданию спасительного видения и затем, погруженная в созерцание спокойно держалась бы средь моря на своем шатком челне… <…> ... рядом с эстетической необходимостью чистоты стоят требования «Познай самого себя» и «Сторонись чрезмерного!»»


––––––––––<><><>–––––––––


ЭПИЗОД ТРЕТИЙ


Разговор с внучкой 6-ти лет. О душе и Боге.


Встречаем Новый Год, звучат пожелания, все взгляды на экран, в нем гордо шествуют герои Греции.


– Это боги? Я не знаю их, что такое боги?

– А ты знаешь, что такое душа?

– Не знаю… а ты знаешь?

– Я тоже не знаю, но только если душа есть, то и Бог есть. У тебя душа есть?

– Наверное, есть.

(Внучка задумчиво уходит, спустя час приносит письмо)


Текст письма:


«Дедушка… я хочу желание для своих лучших друзей… так что у меня точно есть ангел и бог» [орфография письма сохранена].


Что меня поразило в письме?


Малое дите без долгих поисков и исследований просто увидело то, что после немалых трудов открылось Кьеркегору: таинственные «вещи», такие, как Бог и душа, невозможно определить логически (по схеме «вид через род и специфические отличия»).


 Душа это не «что существует», а «как существует». Она существует по не писанному правилу: подобное рождает подобное.