Упал на вираже

               
Виктор стоял на краю летного поля и смотрел в небо, где два истребителя исчезали из поля зрения. Небо, как по заказу, чистое, ни единой тучки даже на горизонте, полет сегодня в удовольствие, но у него вылет в среду, а сегодня он просто стоит и завидует старшим товарищам. Подошел к нему капитан Вартанян.

- Завтра летишь со мной, ты у меня ведомый, - сказал он.
- У меня вылет в среду, и у меня ведомый майор Грушевский, - пояснил он.
- Ты не понял, повторяю для непонятливых лейтенантов, а может ты, глуховат? ты летишь завтра со мной, я вторым. Виктор стоял и растерянно смотрел на капитана. Для него сказанное было, как гром средь чистого неба. Он вчерашний выпускник военного летного училища, у него не так много летных часов, чтобы быть ведомым. Пока он стоял и переваривал услышанные от Вартанян слова, тот развернулся и пошел с ухмылкой на лице в сторону РП.

 В общежитие лейтенант пришел, как в воду опущенный, ему было трудно дышать, присел на стул. К нему подошел Гена Погорелов, второй год, летавший в этой эскадрильи.
- Что-то случилось? Ты что такой хмурый, уходил в настроении, вернулся без него.
Виктор, рассказал о встрече с капитаном Вартанян.

- Да купил он тебя за царские полкопейки, командир эскадрильи этого не допустит, пока ты не налетаешь положенные часы  ведомого. Успокойся, ты еще и не такие провокации здесь услышишь, не бери все в голову. Тебя же познакомили с графиком вылета, и кто ведомый, кто второй, вот этому и будут придерживаться.

 Виктор от пережитого, расслабился и уснул. Его разбудили на ужин, он нехотя встал и пошел вслед за летчиками, кто проживал в общежитии. В столовой он увидел, как к капитану Вартанян подошел старший лейтенант Погорелов и что-то ему прошептал на ухо. Тот резко развернулся и схватил его за китель, красный, как рак. Геннадий сбросил его руки, развернулся и пошел к своему столику. Виктор понял, речь шла о нем, и Геннадий видимо сказал ему нелицеприятные слова, раз Вартанян так возбудился.

В среду, после инструктажа проведенного майором Грушевским, Виктор Соколов сел с помощью техника в кабину самолета, осматривая все вокруг. Минут через десять появился и майор Грушевский.

- Но что лейтенант, готов к полету?
- Готов товарищ майор, - уверенным голосом  ответил Соколов.
- Тогда взлетаем. Он запросил разрешение на взлет, и после всех положенных процедур, направил самолет на взлетную полосу.
Старший лейтенант Погорелов вынужден был доложить командиру эскадрильи об инциденте происшедшем в столовой, так как кто-то уже ему донес.

- Это возмутительно, вместо того, чтобы поддержать новичка, вчерашнего курсанта, он решил его интриговать, это так ему с рук не сойдет. Служить он у меня под моим началом не будет. Пусть пишет рапорт и переводится. Сегодня же будет приказ. Геннадий никогда не слышал в голосе комэска таких резких нот, поэтому, попросил разрешения покинуть кабинет. Выйдя на улицу, закурил, не ожидал он, что так строго поступит командир АЭ с Вартанян.

Причиной этого взрыва были неоднократные жалобы со стороны офицерских жен на недостойное поведение Вартанян в отсутствие их мужей, когда они находились в длительной командировке. Но не было доказательств, а без них, «не пойман, не вор», как гласит народная пословица. Теперь же, пусть собирает вещи. Пригласил комэска Вартанян к себе в кабинет, где помимо него находились юрист и заместитель командира эскадрильи, когда был отпечатан приказ. Вартанян молча, выслушал, и молча вышел из кабинета.

- Но я вам сделаю вираж, - пригрозил он кулаком в сторону кабинета комэска.  Он приехал домой, жена, видя хмурое лицо мужа расспрашивать его, не стала, зная его характер, лучше помолчать, пока сам не решит рассказать, что случилось.
- Собирай вещи, - сказал он жене, - как только поступят на меня документы, так сразу уедем в другой гарнизон. Жена присела на стул, - что случилось Гарик? Ты же не собирался переводиться?

- Меня переводят в другую эскадрилью, я написал рапорт о переводе. Сегодня же позвоню дяде, пусть он поднимет свои связи и заставит пожалеть всех, кто принял участие в моем переводе.
- Так может, и переводиться не надо, будешь продолжать здесь летать.
- Нет, здесь не летчики, здесь козлы, только я один здесь летал, как следует и у меня больше всех часов налета, поэтому я здесь не останусь.

- Но ты не знаешь, как тебя примут другой эскадрильи, здесь у тебя прекрасная зарплата, а там может, будешь, как все, если не хуже.
- Тебя только деньги интересуют, а то, что мне отравляют жизнь, это для тебя ничто. Меня этим переводом унизили, и ты хочешь, чтобы я – Вартанян, просил оставить меня здесь продолжать службу, да, ни за что!

Его жене, очень не хотелось покидать насиженное место, все знакомы друг другу, есть какие-то связи в продуктовых и промышленных магазинах, да и у нее работа при штабе, а как там будет на новом месте, неизвестно.

Дядя Гарика Вартанян внимательно выслушал племянника и сказал: Никуда не собирайся, никакого перевода не будет, я все улажу. На следующий день поступил приказ: «За использование служебного положения в корыстных целях, командира эскадрильи полковника Свиридова Геннадия Ивановича, от исполнения обязанностей освободить. Назначить должностную проверку…». Комэска стоял с приказом в руках и улыбался.

- Однако быстро агентура сработала, этого мне и надо. Сам бы я долго обивал пороги, а здесь просто подфартило, наконец, то я, действительно избавлюсь от Вартанян. После полета вызвал к себе старшего лейтенанта Погорелова и дал распоряжение собрать в красном уголке всех обиженных женщин, - пусть пишут на мое имя жалобу с просьбой рассмотреть недостойное поведения в отношении к ним, капитана, летчика истребителя Вартанян.

Когда об этом узнали жены офицеров, собралась толпа у РП, поджидая, когда он выйдет от руководителя полетов. Они не стали ждать, когда будет разбирательство, они просто на него набросились с кулаками, раз сказал командир эскадрильи писать жалобы, значит в курсе, и тут они душу отвели. Домой он пришел с исцарапанным лицом, подбитым сумкой глазом, и разорванных на коленях брюках. «Упал на вираже».

 Жене его передали об инциденте у РП и причину избиения женщинами ее мужа. Собрав его вещи, указала на дверь. Квартира остается за ней, так как она работала при штабе. Комиссия приехала, но расследование не проводила, так, как женщины сами разобрались с домагателем и, выпроводили его за пределы аэродрома.