Релокант. Часть 2. Первый уровень

     Ведро воды, вылитое на голову, привело его в чувство. С  трудом открыл глаза и осмотрелся: стены, выложенные из необработанного камня, толстая дверь, наверху, вместо потолка, стволы деревьев, создающие неповторимую диораму каземата. В промежутках проблески голубого неба и надежды. Если бы не связанные за спиной руки и противный вкус сухости во рту, жить можно было и здесь.
     - Ну что, генацвале, очухался? - обратился к Сергею бородатый мужик с выбитым передним зубом.
     Прямо как у Овечкина, почему-то промелькнуло в голове.
     - Где я?
     Грузин засмеялся, показывая остальные коряжки, ожидающие своей очереди к стоматологу.
     - Где надо. Зовут меня Абрек, - вдоволь насмеявшись сказал с детства небритый.
     - Здесь вопросы задаю я и мои кунаки. Ты работаешь и молчишь. Будешь хорошо молчать и хорошо работать тогда может и не сдадим тебя на органы, - и он опять заржал заливисто и неудержимо.
     - Вставай, бараны ждать не будут. Их пора кормить, поить, гулять.
     Сергей встал и повернулся спиной, показывая связанные руки. Грузин достал кинжал и ловкий движением перерезал верёвку.
     - Иди в овчарню навоз убирать.
     - Пить очень хочется, - не надеясь на доброту Абрека, сказал Сергей, но,
     - Там, в углу стоит ведро. В нём вода для баранов, пей сколько влезет.
     Он вышел из сарая. Сергей припал к ведру и пил долго и жадно. Казалось, что напиться неудасться никогда.
     Зачерпнул ладошками воду и налил на голову. После такого орошения мозг включился в работу.
     Его походный рюкзак валялся в пыли. Сергей поднял его. Там было пусто. Ни телефона, ни блокнота, ни сменной одежды и обуви.
     - А где мои вещи? - крикнул в пустоту.
     Из-за стенки раздался голос беззубого весельчака,
     - Скажи спасибо, что рюкзак вернули взад. Как говорит мой прадед, бравший Берлин: "Если есть карман, то туда надо что-то положить, а если нет карманов - живёшь легко и одним днём, - и он опять заржал.
     Если здесь все такие весельчаки, то они зарежут меня весело и быстро, подумал с грустью москвич.
     Он вышел из сарая и пошёл за грузином.
     Как он сюда попал он не помнил, да и думать об этом сейчас не хотелось. Решил осмотреться, а там как сложится. Неустроенная жизнь неудачника, в последнии месяцы, научила его терпеть и выживать...

     Так прошло около месяца.
     Сергей жил рядом с грузинскими баранами и, при этом, прилежно кормил их.
     Хотя, первую неделю, пришлось туго. Он привык спать до отвала и есть, потом, где попало. А бараны просыпались рано, по каким-то одним им известным рабочим часам и надо было быстро проснуться на их голодные ворчания и блеяния. Тогда всё становилось на свои места: уборка, кормёжка и прогулка по краю обрыва понад речкою без санкций. Но если график посещения живописных мест и отвесных смотровых площадок срывался, прибегал беззубый и, болезненными воздействиями на почки и печень нерадивого скотника, исправлял положение дел.

     За Сергеем, на первый взгляд, никто не следил. Московский гость спокойно ходил по аулу и на него никто не обращал внимания, особенно особи женского пола. Видимо жители были предупреждены о русском. Если бы он и попытался сбежать, то его, наверное, в первые часы не преследовали, даже. Но в какую сторону идти он не знал. Кругом были козьи тропы, уходящие в горы. Сергей был вроде и свободен и, в тоже время, в плену.
     Абрек часто приходил проведать его, но ничего не говорил и не улыбался.
     Это не нравилось Сергею. На сердце скребло от ожидания чего-то нехорошего.
     Последнее время он все чаще вспоминал своего куратора из ФСБ, проходящего в анналах разведки под агентурным псевдонимом "Сыч". Это он готовил Сергея к заброске в Грузию.
     "Сыч" часто рассуждал о полном и необходимом перевоплощении разведчика в человека, под личиной которого он станет работать. Куратор не уставал повторять, - Только вывернувшись наизнанку и став мехом внутрь, а потом опять вывернувшись мехом наружу, ты, возможно, просочишься в партию Мишико Косишвили "Роза и Чито Грито" и, может даже, станешь его доверенным лицом или ближе - Главной Маргаритой Грузии.
     Потом, для полного вживания в роль наставника, махнув очередной стакан красного полусладкого "Киндзмараули", рассказывал старую, как окаменевшии испражнения мамонта, историю: якобы, у него тоже, в своё время, был наставник агентурный псевдоним "Мерин". Который прошёл школу контактного и полного СМЕРШа и умел, даже трезвым, качать "маятник". Ему, под своим псевдонимом, пришлось изрядно попахать в немецком табуне среди титульных тыловых кобылиц, заезжих зебр и краснокнижных антилоп Гну. Правда недолго. О тонкостях своей кратковременной агентурной, но очень нужной, для страны, работе там, в табуне и в элитной конюшне, "Мерин" "Сычу" не рассказывал, ссылаясь на подписку в совсекретной книге, хранящейся в архиве Лубянки, на третьем подвальном уровне рядом с библиотекой Ивана Грозного.

     Однажды, после сытного обеда, когда глазки баранов начали сладко смыкаться и на ферме уже почти наступил тихий час, в аул заехал мужчина. Это был Гоги.
     Одет он был в белоснежную бурку, белую черкеску с чёрными газырями, белые праздничные штаны и баранью белую папаху.
     Абрек приветствовал Гоги как своего верного кунака или как хозяина мясомолочной фермы.
     Ехал, условный животновод, на жеребце серой масти в яблоках.
     Подъехав к ферме, где раздавался дружный храп баранов, он спрыгнул с лошади и подошёл к Сергею.
     - Молодец, москвич. Ты справился с первым уровнем проверки и оказался не таким простым и слабым, как выглядел в первые минуты нашей встречи.  Завтра утром начнётся второй этап твоего становления, как мужчины, как родственника горца, как будущего члена нашей любимой партии "Роза и Чито Грито". Утром передашь все амбарные книги, по учёту баранов нашей партии и вилы, для уборки навоза, Абреку и он укажет тебе верный путь ко второму уровню. Пойдёшь по нему и тебя там встретят наши рядовые, но очень стойкие иноагенты.
     Как говорит мой столетний отец:"Чем круче горы - тем умнее бараны!"
     После этих слов Гоги запрыгнул на жеребца и поскакал куда-то, видимо на самую высокую и крутую гору.


       (Продолжение следует)

          22.5.24.