выходи

Наверное, это просто была не та дверь. И надо вернуться. Но как? Он уже вошел. Вот дурак-то. Была же еще одна. Но показалась закрытой, заброшенной, покосившейся и вообще страшноватой.
«Будет дверь, за дверью еще одна дверь – и выйдешь». Прямо же ему сказали. И вот он здесь. И отсюда, действительно, ведет еще одна дверь.
Вот только в маленькой комнатке между двумя дверями сидит девчонка. И явно же не просто так сидит.
Даже глаз на него не поднимает. Нормальный человек бы оторвался от своего дела и посмотрел, кто это тут появился. А эта продолжает что-то чертить на бумаге. Или рисовать. Рисовать, видимо, - штука в руке на кисть похожа.
Возвращаться? Но дверь за спиной клацнула так, как будто какой-то гигантский замок сошелся. Да и девчонка-не-просто-так может напасть, если повернуться спиной. «Девчонка» и «напасть» в его голове не вяжется. Но попадание посреди современного города в лабиринт - просто за любопытство «а что там за стеной, мимо которой я каждый день хожу на работу и с работы» - тоже не вязалось еще каких то часа два назад.
Каменный лабиринт оказался наполовину пустым. Коридоры, стены увили ползущие растения, небо над головой, а кое-где крыша. Под крыши он и заходил. И каждый раз там оказывался ничего не делающий человек, который охотно указывал ему дорогу. Только сейчас он понял, что ни одного встреченного не спросил, а что это, собственно, за лабиринт и зачем они тут все обитают. И почему сидят и не выходят. Даже мысли не пришло спрашивать. Уж очень было страшно и домой хотелось.
И вот, предположительно, последняя дверь. Но тут человек сидит у этого самого выхода. И чем-то, единственный из всех, занят.
Напасть самому? А вдруг на это и рассчитано?
Он прокашлялся. Никакой реакции.
 - Что вы рисуете? – как можно вежливее обратился он.
 - Я пишу, - был ответ.
Он подошел поближе. Видимо, это каллиграфия, только на непонятном языке. Для иероглифов слишком громоздкие и большие изображения. Сложные. Может, где-то пишут целыми фразами?
Отошел. Стал рассматривать девчонку. Волосы темные, отрезаны по плечи. Одета – ну вот как в поход ходят. Руки и пальцы тонкие.
Подняла голову. Личико с веснушками. Красивые глаза. Может, он даже влюбился бы в такую, встреться они где-то в другом месте. А сейчас надо выбираться.
 - А что пишете? Что это означает?
Она подняла бумагу:
 - Это достаточно сложное понятие. Означает чувство к человеку, которое могло бы стать влюбленностью, если бы пришло при других обстоятельствах.
 Она что – мысли читает? Но минуту назад такой мысли у него еще не было, а она уже писала эту... этот лабиринт из черточек на своей бумаге. Или все-таки читает? А рисунок просто ничего не значит?
Возможно, нет ничего странного в лабиринте. Просто заброшенные стены, где собрались бездомные, например. Или сумасшедшие. Надо же было сунуться, был бы сейчас уже дома. Пил бы...
 - Чай. С розмарином, угощайтесь, - кивнула она на тумбочку с термосом и чистой чашкой.
Нет уж, этого он делать не будет.
 - Вы читаете мысли?
 - Нет.
Еще лучше.
 - А что вы сейчас пишете?
 - Одно слово. «Сомнение».
Да, пророчеством не пахнет, ясно же, что он тут во всем сомневается. Даже в том, не сон ли это. Потянулся себя ущипнуть в пятый раз за время нахождения в лабиринте.
 - Пластырь от синяков там же, - сказала она, снова не отрываясь от бумаги.
 Есть растения в горшках. Искусственный свет. Нет окон. Есть умывальник: кувшин и таз с водой. Есть письменный стол, но она пишет сидя на коленях на полу, положив бумагу на подставку. Есть подобие шкафа, из которого вываливается бумага.
 - Вы же выходите отсюда? – решился он.
 - Да, выхожу.
Он помолчал.
 - Может...выйдем вместе?
 - Нет, я специально сюда ушла. Мне здесь лучше пишется.
Она подняла новую бумагу:
 - Это «одиночество, к которому стремишься».
 - Еще одно сложное понятие?
 - Не такое уж и сложное.
Он прошел от одной стены до другой и обратно. Девчонка вновь марала бумагу, выводя очередные пересечения линий. Вроде не нападает. Попробовать выйти в дверь?
Но что делать, если она закрыта? Или если за ней новые стены?
 - А что будет, если выйти в эту дверь?
 - Ничего. Выйдете – и все, - пожала плечами девчонка.
 - А лабиринт исчезнет? – решился он.
 - Если выйду я – нет. Если вы – возможно.
 - Почему?
 - Потому что я хочу здесь быть и мне это разрешили. А вам и не разрешали, и не хотите.
Чушь какая-то. Сумасшествие. Говорить дальше, не говорить?
 - Это лабиринт у вас сейчас на... рисунке? Вот, и двери есть, и перекрытия.
 - Нет.
 - Опять сложное понятие?
 - Для кого как. Это «тот момент, в который можно что-то изменить в своей жизни».
Она дорисовала пару линий:
 - А теперь это тот же момент, но в случае, если человек начинает склоняться ничего не менять.
Он сел на пол. Потом встал.
 - Могу написать «попытка четко формулировать свои мысли». И подарить, - усмехнулась она.
 - Нет, дарить не надо!
Он вытер пот со лба и решился:
 - Это же дверь наружу?
 Она кивнула, продолжая писать. Ему показалось, что кисть немного запуталась в пряди волос.
Внутри что-то дрожало, он положил руку на солнечное сплетение, чтобы унять эту дрожь, и тихо сказал:
 - Я хочу выйти. В эту дверь.
Девчонка махнула рукой в сторону двери:
 - Только закройте за собой. Не надо мне сквозняков.
И пробормотала себе под нос: «стоило столько времени мне мешать».
 - Что? – не понял он.
Она глубоко вздохнула. И ответила:
 - Идите, говорю. Дверь - открыта.