Тяжёлая смена диспетчера Рогожиной

- Скорый поезд Москва-Абакан прибывает на пятый путь. Нумерация вагонов с головы состава. Повторяю: скорый поезд Москва-Абакан…

Диспетчер Настя Рогожина за пультом механически зубрит объявления о прибытии. Её голос разносится по всем уголкам огромного вокзала. Ровные интонации, чёткая дикция, казённый тон… объявления по громкой связи – повседневная часть её работы.

- Выход к поезду через тоннель! – отпустив кнопку микрофона, Настя устало подпирает голову рукой.

Слушая голос из динамиков, можно подумать, что поезда объявляет робот. Или какая-нибудь немолодая тётка без души и сердца. С крашеными пергидролем волосами и застарелой язвой желудка. Настин голос слышат тысячи людей, но мало кто знает, как выглядит диспетчер Рогожина.

А Насте всего двадцать два. В жизни она совсем не похожа на робота. И в нерабочее время голос у неё звонкий, льющийся, смеющийся. Может, отчасти из-за голоса Иван и познакомился с ней. Говорит: как впервые услышал на вечеринке твой мелодичный тембр среди подруг – так и захотел узнать поближе его обладательницу.

Ну и что? Узнал, Иван?… Узнал. Эх, Иван.

Настя умеет заразительно хохотать и любит анекдоты. Любит петь и веселиться. Диспетчер Рогожина очень даже жизнерадостная девчонка… была. До сегодняшнего дня.

Вспыхивает лампочка, Настя включает микрофон:

- На десятом пути протяжка! Протяжка на десятом пути!

Безэмоциональный голос гулко раскатывается по окрестностям – над семафорами и стрелками, запасными ветками и пёстрой толпой пассажиров. Рогожина снова тяжело роняет на руку подбородок.

- С похмелья, что ли, Настя? – в кабинку заглядывает помдеж по вокзалу. – Вид у тебя варёный, глаза отёкшие.

- Александр Иванович, что вы! Я вообще не пью.

- Да я пошутил! – помдеж уходит дальше.

Сегодня у Насти всё валится из рук. Вчерашняя ссора с Ванькой выбила землю из-под ног, оглушила, разозлила и испугала её. Настя ревела всю ночь и не выспалась. Хочется забиться в уголок, отключиться от мира. А тут сиди с официальным видом, читай объявления, руководи подвижным составом…

Литр выпитого кофе не помог. Голова будто ватой набита, сердечко покалывает, душу точит кто-то злой и зубастый. Ванька, что же ты наделал…

По-хорошему вообще надо было отпроситься со смены – нельзя в таком состоянии сидеть за пультом. У диспетчера вагон ответственности. Но народу в бригаде опять не хватает, Ленка на больничном, Ольга в отпуске… И Настя, стиснув зубы, несёт очередное дежурство, будто ничего не случилось.

- Электропоезд семьдесят два тридцать прибывает на третий путь! Повторяю: электропоезд семьдесят два тридцать…

Настя отпускает кнопку. В кармане форменной юбки вибрирует телефон. Рогожина знает – это, конечно, Ванька. Больше некому. Вообще-то пользоваться сотовым на смене диспетчерам нельзя. И на Ваньку Настя страшно зла. Но сейчас в расписании короткое окно, проходящих нет, сигналки на пульте не мигают… она нажимает «ответить».

Нажимает – и молчит.

- Настя? – спрашивает издалека Иван. – Настюша, родная, здравствуй. Как ты?

В уголке глаза у Насти блестит что-то влажное.

- Я – замечательно! Ты знаешь, что я на работе, мне некогда! – выкрикивает Рогожина. – И не звони сюда больше!

Засовывает телефон в карман с твёрдым намерением никогда не доставать. Включает микрофон:

- Пассажирский поезд Чита-Москва прибывает на седьмой путь. На седьмой путь прибывает пассажирский поезд Чита-Москва…

Дочитав объявление, Настя вновь вытаскивает телефон, хотя давала себе слово этого не делать. На экране горит восемь пропущенных. Рогожина набирает номер, постукивая пальцами по пульту.

- Да, Настенька! – кричит Иван. – Настя, извини, вчера всё вышло как-то…

- Вышло не как-то, а отвратительно, - говорит в трубку Настя.

Где её мелодичный тембр, который так понравился когда-то Ваньке? Голос Насти такой же, как в вокзальном динамике – глухой, нечеловеческий, холодный.

- Запомни, Иван: встречаться нам ни к чему, - отрывисто бросает Настя. – Незачем! И я … короче, исчезни, я дежурю! Не мешай, не дёргай меня.

- Ты же сама сейчас позвонила… - бормочет Иван. – Настя, давай завтра ты успокоишься…

- Отвали! – Настя бросает трубку. На пульте снова лампочка – в парке подаётся маневровый тепловоз.

Настя читает объявление в микрофон без единой ошибки. Тра-та-та-та, повторяю… Она полностью себя контролирует. Её казённый голос сух и бесстрастен. Никто не поверит, что этот текст произносит зарёванная девчонка, вымочившая все носовые платки вокруг себя. 

Текст сказан. А в кармане снова стучится Иван.

- Что тебе надо? Что? – взрывается Настя. – Уйди от меня, бесишь! А если я сейчас объявлю что-нибудь не то?

- Прости, Настенька, - отвечает Иван. – Конечно, не буду. Прости.

Телефон опять замолкает. И в душе у Насти пусто и молчаливо. Надо выпить  ещё кофе. Надо забыть Ваньку. Надо вообще всё вычеркнуть и уехать в другой город. На другой край материка. Куда угодно.

Настя глотает кофе пополам со слезами. Уехать можно. Только… как она будет там без Ваньки?

Пульт рассыпался сигнальными огнями. Не спи, Рогожина. Делай своё дело.

- Пассажирский поезд Санкт-Петербург-Челябинск прибывает на первый путь! – чеканит Рогожина. – Нумерация вагонов с хвоста состава. Повторяю...

Задумчиво мнёт в руках телефон. Тычками набирает Ваньке эсэмэску – сбивчивую, глупую, злобную. Отправляет, вытирает глаза. Тут же жалеет о написанном, строчит вдогонку другое сообщение – в нём тон уже мягче, в нём знаки вопроса, в нём сквозит надежда на компромисс.

Уловит он разницу или нет? Любое сообщение можно истолковать по-своему. Даже безобидные слова порой можно извернуть и прочесть так, что возненавидишь отправителя, как лютого врага.

Настя тоже ненавидит Ивана. Ненавидит и любит, чтоб он сгорел совсем!

Так… Иван получил обе СМС и, конечно, названивает:

- Настенька, что ты такое пишешь? Настя…

Дзынь! Пульт подмигивает Рогожиной. Время читать новое объявление.

- Ванька, сволочь ты моя, подожди ради Бога! – торопится Настя. – Не клади трубку. Я только электричку объявлю, а то устроим тут с тобой железнодорожную катастрофу!...

Включив микрофон, читает холодным тоном:

- Электропоезд номер семьдесят пять четырнадцать будет подан на второй путь. Повторяю… Будьте осторожны при посадке...

Задача выполнена. Рогожина возвращает трубку к уху.

- Что ты хотел сказать? Ванька, я же верила тебе! Ведь всё было как у людей… а ты…

- Настя, может, отпросишься с работы? – спрашивает Ванька. – Ты вся на нервах, я тоже. Отпросись? Хочешь, сам тебя отпрошу у начальства? Я приеду за тобой, прямо сейчас. Тебе надо отдохнуть…

- Да… - тяжело говорит Рогожина. – Ты прав. Мне очень надо отдохнуть.

- Я приеду, Настя! Заберу тебя со смены. Я люблю тебя, дурочка, слышишь? И я хочу от тебя ребёнка!

Настя чуть не подскакивает в кресле.

- Что ты мелешь? Как мужчина может хотеть от женщины ребёнка? Обычно говорят наоборот – когда женщины хотят детей от кого-то…

- Да по фиг! – кричит Ванька. – Хочу и всё! Жди, я еду к тебе!

Настя опускает трубку. Туманными глазами смотрит вокруг. Может, и правда ей отпроситься с этой чёртовой смены? Работник она никакой. И Ванька… ох уж этот Ванька!

В диспетчерскую входит начальник вокзала. Смотрит на Настю как-то странно и говорит:

- Вы бы хоть громкую связь выключали, Рогожина, когда решаете на дежурстве личные проблемы!

Взглянув на переключатели, Настя белеет от ужаса. Объявив последнюю электричку, она не выключила микрофон. Её горячий диалог с Ванькой прогремел на весь вокзал!

Настя хватается за горло. Ничего уже не исправить. Это финиш. Это позорный вылет с работы и скандал. Это строжайшее дисциплинарное с занесением и расстрелом на месте!

- А к вам там целая делегация просится, - вдруг говорит начальник вокзала. – Полюбуйтесь, что вы наделали, Рогожина! Смех на всю эР Жэ Дэ…

Выйдя из диспетчерской, Настя видит перед собой кучу незнакомых людей и понимает: это пассажиры вокзала, слышавшие её дурацкий трёп с Ванькой со всех платформ!

- Вы и есть Настя? – говорит стоящий впереди мужчина. – Хочу сообщить: мы переживаем за вас. Наше коллективное мнение такое: Ивана нужно простить. Он вас любит!

- И хочет от вас ребёнка! – добавляет какая-то тётка. – Золото, а не парень. От меня бы кто-то так хотел!

Публика смеётся, а по коридору уже спешит запыхавшийся Иван. Добегает и прижимает к себе под бурные аплодисменты. И кажется, всё в жизни диспетчера Рогожиной не так уж плохо…