Третья встреча со своей судьбой

               
    На дворе август 1974. Продолжается мой первый отпуск. Сибирь не вспоминаю, из Еревана как можно быстрее улетела. Я дома! «В этом городе ярких огней, в этом городе добрых друзей, я училась жить и дружить как же мне Баку не любить?»-  тихо напевая, сажусь в автобус. Поехали, смотрю в окно. Мой город, мой «Париж Востока», любимые здания, мой ветер, моя жара. Сошла возле авиа касс и решила дальше пройтись пешком.  Бегом по улице «28 Апреля». В витринах цветочного магазина вижу улыбающихся прохожих и уверенную в себе, шагающую легкой походкой девушку в модной прическе «а ля Гаврош», с тонкой талией, в коротком воздушном платье, на каблучках, весело постукивающих по асфальту. Как же мне тут хорошо! Справа здание немецкой кирхи, внутри которой скульптурная мастерская. Сколько помню себя, всегда останавливалась возле этих великолепных чугунных ворот, сквозь которые само это здание. будто с неким укором смотрит на прохожих. Есть какой-то «запах истории и чужой драмы» во всем этом комплексе. Когда-то папа и я водили сестренку в детский сад, что располагается и сейчас в одном из помещений, явно принадлежащих этой кирхе.
     Пройдет всего ничего, каких- то 14-15 лет, и как я говорила «запах истории и чужой драмы» появится во многих уголках любимого города Баку, на многих зданиях. Только почувствовать это сможет не каждый.  Придут тяжелые времена. Подует злой ветер перемен и посеет гнилые семена ненависти одного человека к другому. Ненависть подхватят толпы людей, и они понесут её на площадь. По любимым улицам побегут огромные толпы «зверей», требуя смерти гяурам-людям иной веры, как толкует словарь Ожегова.  Но пока я не знаю, что я стану одной из гяуров.
                На улицах любимого города
        На дворе лето 1974ого года. Я - девушка-джейран, которой на улице могут подарить розу или уступить место в транспорте, открыть и придержать дверь, пропустив вперед, заплатить за проезд, спеть при встрече на улице: «Я встретил девушку полумесяцем бровь… Ах, эта pодинка, меня с ума свела, разбила сеpдце мне, покой взяла...». И сегодня мне так легко на душе! И так радостно.
       Я не знаю отчего, но я тороплюсь, будто меня кто-то ждет, будто что-то важное там впереди.

 Подхожу к школе №23, а вон по правую сторону показалось здание помпезного кинотеатра им. Низами. Помню, как в детстве нравился момент, когда медленно отодвигался огромный бархатный занавес, открывался экран и постепенно гасла гигантская люстра, нависшая над головой. Сначала, как водится, показывали хронику дня о событиях, произошедших внутри страны Советов и за рубежом, а затем под жужжание проекционного аппарата начинались титры и музыка фильма. Боже, как же я соскучилась по своему городу, прожив всего одиннадцать месяцев в Сибири.
   
      Я продолжаю шагать по любимым улицам Баку. Вот показалось здание в стиле эпохи Возрождения. Рядом другое, очень похожее на это же по своим классическим формам. Я приближаюсь к нему. На первом этаже уютная кондитерская, где можно заказать вкусный торт «Апшерон». Рядом на углу улицы 28 Апреля и проспекта Кирова букинистический магазин. Надо будет обязательно туда зайти.
   
      Поворачиваю налево, на проспект Кирова и вижу три пальмы. Как они выросли! Еще пару шагов и вот я напротив Госбанка. Он с детства казался мне диковинным кораблем. Осенью, вечерами перед ним устанавливали два огромных котла, и продавец в белом халате поверх куртки и в колпачке, на осеннем ветру жарил в них каштаны. Он протягивал тебе кулечек с горячими каштанами и благодарил за покупку. Ах, как вкусны были эти горячие соленые каштаны! Слева от меня большой магазин, где в рыбном отделе ещё с детстве помню огромные лотки с красной и черной икрой.
   
      Перехожу улицу, и вот я уже ступаю по самой бакинской улице! Это самая длинная в три с половиной километра улица имени Низами. Построенная еще в 1880ых, её центральная часть так и по сей день зовется бакинцами Торговой. Её пешеходная часть любима всеми бакинцами, которые разве снежной зимой только не гуляют по ней.  А снежная зима в Баку длится два-три дня. И тогда вовремя не подвозят в магазины хлеб, газ в домах уменьшается, детей не отводят в школы, перебои с транспортом. Бакинцы мерзнут. В Баку выпал снег. После года жизни в Сибири, меня это теперь забавляет. Это улица – подиум. Кого только не увидишь тут: и первую модницу, и любимого певца, и золотую молодежь, и солидных дам в шляпках и девушек на высоких каблучках.
    
     Справа за банком небольшой сквер с красивым  фонтаном и удобными скамейками. Вот и сейчас там в тени сидят молодые мамочки и бабушки, играют дети. Слева - длинное старинное здание и пошли непохожие друг на друга чугунные кружева бакинских балконов. Бакинские балконы - это особая красота. Когда-то в детстве, на одном из этих балконов, я стояла и смотрела парады. Там жила сестра моей бабушки, тетя Арфеня, у которой был необыкновенно красивый, старинный камин.
      
     Я иду, я лечу, то и дело ловлю улыбки прохожих, парни оборачиваются мне в след, я вижу это в витринах. Я слышу шёпот: «Джейран идет!»  Засмеялась, вспомнила, что в Сибири в Болотном говорили: «Рюмочка идет».  И хотя сравнение с рюмочкой было ласковым, все равно с джейраном мне больше нравится.  «И правда, хороша! И как побелела, умываясь козьим молоком в Сибири»,- подумала я и прошла мимо величественного жилого дома с кувшинами, разнообразным декором и крохотными изящными балконами. Напротив - не менее красивый «Дом нефтяников» с множественными карнизами. Говорят эти дома строили после войны немецкие военнопленные.
      
     Иду дальше, на пересечении двух улиц, Торговой и Самеда Вургуна, стоит еще одно необычной красоты здание «Дом с башенкой», он же «Дом Ландау». Тут когда- то жил известный физик Лев Ландау. На первом этаже - магазин под названием Военторг. Дальше художественный салон, магазин «Подарки», напротив которого находится моя парикмахерская. Там полно народу, как всегда. Осталось совсем немного. Один поворот, и вот я уже на улице Гоголя.
    
      Оставив справа на углу аптеку, которую по сладкому запаху детской микстуры с закрытыми глазами узнаешь и пассаж с кинотеатром «Вэтан», я иду дальше. Легкий утренний ветерок донес запах кондитерской, той самой вкусной немецкой кондитерской, что напротив Пассажа. Но сегодня мне не туда.

       Я поворачиваю налево и вижу впереди справа Молоканский садик. Его назвали «Сад 9го Января», но все коренные бакинцы называют его Молоканским садом. Как же я все это люблю! Вот, прошел усатый троллейбус номер 10 по улице Хагани.  На углу слева драмтеатр. Летом гастролируют московские артисты. Обязательно пойду. За ним, вплотную, утопая в зелени, прячется изящный особняк в итальянском стиле, там находится посольство Ирака.
    
      Итак, стою на пересечении двух улиц Хагани и Гоголя, пропуская второй троллейбус. На противоположной стороне на углу находится ателье. В его широко распахнутых окнах видны портные за работой. Я перехожу улицу. И вот я на улице Гоголя. Осталось шагов сто до дома номер 6. И тут возникает странная мысль: «Если со двора выйдет мужчина – значит этим летом я встречу свою судьбу». В эту самую минуту из подъезда вышел молодой человек и остановился. Я резко останавливаюсь и замедляю шаг. Мимо меня проходят несколько прохожих. Проехал автобус. Вышедший из подъезда парень, остановился. Куда он пойдет, налево, направо? Я справа от него.
   
       Все, что происходит со мной далее - будто кто-то диктует мне. Я делаю ещё шаг и останавливаюсь. Каблучок попал в решетку. «Как вовремя», - обрадовалась я и, стоя на одной ноге, стала освобождать туфельку из плена.  Не очень старалась.  Я тянула время, чтобы и он смог увидеть меня раньше, чем я окажусь возле подъезда. В окне ателье появились два парня, хохочут и предлагают наперебой помощь. Мне не до них. Пытаясь выдернуть каблучок, краем глаза наблюдаю за парнем, который у подъезда. Неожиданно для себя, почти вслух я произношу: «Обернись! Обернись в мою сторону!» И он обернулся. Я же, балансируя на одной ножке, уже рассматриваю спасенную туфельку. Каблучок не пострадал. Один из парней вышел из ателье и обратился ко мне:
     - Девушка, у вас все в порядке, а то тут рядом мастерская сапожника. Может помочь?
     - Спасибо, все в порядке,- улыбаюсь я парню. А сама понимаю, что тянуть больше нет смысла, надо двигаться вперед. «Парень у подъезда повернулся в мою сторону. Он не мог меня не заметить!» - говорю я себе. Теперь я быстро надеваю туфельку и…
И пошла, беззаботно стуча каблучками, смотря куда-то вперед. Но, на самом деле я видела только его. Я приближалась, весело размахивая дорожной сумочкой. Между нами оставалось шагов двадцать, когда я окончательно поняла, что он все это время тоже смотрит на меня.
      
     Через сорок лет, написав и прочитав любимому эти строки, я спросила Роберта:
     - Почему ты толком не заговорил и не задержал меня тогда?
      И он меня просто поразил своим ответом.
     - Ты шла такая неприступная, вначале я залюбовался, а потом я просто побоялся.
    - Ты же видел, что я пыталась вытащить каблучок из решетки, почему ты не подошел?
    - Я не успел сообразить, как возле тебя уже стоял парень.
    Я была в шоке.
     - Какими же  ты был балбесами. А я вот сразу поняла, что ты моя половина.
      
                Сейчас или никогда.               
    К этому моменту, когда  я  почти подошла к нему, мне уже все в нем нравилось: ладно сидящие светлые брюки и цвета  бледного лимона в узкую белую полоску рубашка, и светлая обувь и запах парфюма, такой ненавязчивый, свежий и в то же время восточный  мужской аромат.  В какую-то секунду, я решилась, и мой взгляд скользнул по его фигуре вверх, как бы случайно, и не задержался. А сердце мое так екнуло! Какими красивыми, веселыми глазами он смотрел на меня! Мне осталось всего ничего, два шага, и я буду уже в подъезде.
«Сейчас или никогда», - скомандовала я себе и, посмотрев ему в лицо, улыбнулась.
     - С приездом! - сказал он. «Какой приятный голос!»- подумала я.
      - Спасибо, -  ответила я, взмахнув густыми ресницами, сделав удивленное выражение, будто только что его заметила, и опять улыбнулась. «Ах, почему это мгновенье нельзя остановить!?» - мелькнуло сожаление. И не останавливаясь, я вошла в подъезд, а затем во двор. Иду к лестнице и говорю себе: «Вот он не эпизод в моей жизни». Иду не торопясь, чувствую спиной, что он вошел во двор. Значит, он разглядывает меня. Ну, ну, пускай разглядывает. Я знала, что он видит: красивые ножки, тонкую талию и густые блестящие волнистые волосы с рыжей искоркой. «Сейчас повернусь! Нет, не оборачивайся», - говорю себе и иду к лестнице. Поднимаюсь медленно на второй этаж. Поворот, я поднимаюсь дальше. На этом пролете в щелях вижу его. Вижу, как он стоит, задрав голову, вижу его удивленное и заинтересованное выражение лица. «Я понравилась ему!» Следующий пролет открыт, там я не задерживаюсь, теперь он опять видит меня.  Мне хочется посмотреть на него. Но что-то удерживает. А сердце стучит, учащенно стучит и мне жутко радостно! Влетела к тёте и давай торопить её пойти погулять.
     - Тамуся, давай одевайся, пойдем за билетами в «Бахар».
     - Ты только с дороги, поешь, отдохни.
     - Я в порядке, очень хочу в кино.
- Так рано еще. Кассы открываются в шесть.
- Погуляем по бульвару, я соскучилась. Это была версия для тёти. Мне просто еще раз захотелось его увидеть. Увы, когда мы спустились, его во дворе не было. Мы вошли в подъезд, и я услышала его голос. Он там, на улице! Сердце мое готово было выскочить. Я чуть не подпрыгнула от радости. Он поздоровался с тетей. Я улыбнулась ему, уже как знакомому.
     - Это с кем вы поздоровались?- спросила я, пройдя некоторое расстояние молча.
     - Сосед с первого этажа.
«Это хорошо»,- подумала я, значит, его можно будет увидеть.
      Какой фильм смотрели, не помню, перед глазами стояла его улыбка. Когда мы вернулись, его во дворе не было. А я весь фильм только о встрече и думала. В это время он сидел у друзей - соседей, чья квартира находилась недалеко от лестницы, и пил чай. Увидев нас, он сказал жене друга: «Наташа, вот на такой девушке я бы женился». К этому моменту ему было тридцать два года и давно друзья твердили ему о женитьбе.
     Через неделю мои должны были прилететь из Еревана. Позвонил Артур и пригласил погулять. Я пошла, но как же было с ним скучно. Парень хотел обнять, я шарахнулась от него. После кино заторопилась домой, пообещав в субботу встретиться.
      На следующий день я несколько раз выходила в город, в надежде увидеть во дворе того парня. Во дворе, кроме тети Наташи никого не было.
               
                Тетя Наташа Саркисова.
      Она сидела возле своих дверей и перебирала плоды инжира. Посмотрев на меня, улыбнулась и сказала: «Угощайся, соскучилась наверно по нашим фруктам». Так завязался разговор. Я угощалась инжиром и отвечала на её вопросы о Сибири, о работе, есть ли жених и все в таком роде.  Я что-то рассказала ей из своей жизни, мы даже посмеялись. На тот момент я не знала, что семья Наташи и её мужа Рафика очень близки с тем молодом человеком. Так что я ничего не почувствовала особенного в этой нашей беседе. Потом я поднялась к Тамусе, взяла любимый томик «Саги о Форсайтах» и улеглась в прохладной комнате читать. Не читалось, было грустно.
     - Поешь,- предложила тётя, - накрыв на стол.
     - Не хочу.
     - Ну, фрукты поешь.
     - Спасибо, нет аппетита. Я лучше посплю. Но сна не было, это была просто отговорка, чтобы меня не трогали.
      
     Где- то в третьем часу раздался стук в дверь. Тут со мной произошло что-то необъяснимое. Я вскочила и рванулась открывать дверь и по дороге обратилась к тёте: «Запомни, что бы ни предложили, соглашайся. Ясно? Со-гла-шайся!» У Тамуси было в это время такое удивленное выражение лица. На что соглашаться, кому согласие дать?- это было написано на её лице, но я не дала ей открыть рот и повторила быстро: «Тихо, просто дайте согласие и все» Как объяснить мое поведение, не знаю. Открыв и увидев на пороге тетю Наташу, я тут же подумала о нашем с ней дневном разговоре. И тут мелькнула мысль - догадка: она будет говорить о нем. Я была уверена.
     - Вы к тёте Тамаре. Заходите, - сказала я, улыбнувшись и тут же подошла к столу и отодвинув стул, предложив ей сесть. А сама поторопилась исчезнуть за дверями второй комнаты. Пока тётя Наташа садилась я успела посмотреть на Тамусю и махнуть ей головой. Прикрыв слегка дверь, я протопала к окну. Но, не дойдя до окна, вдруг, сняв обувь, на цыпочках подкралась к дверям. Женщины тихо разговаривали. Я услышала фразу Тамуси: «Но он ведь шофер, а наша  Любочка…»
«Так, - подумала я, вспомнив наш разговор во дворе с соседкой, - значит она не спроста поднялась к Тамусе. Речь не идет о спичках или лампочке». И в ту же минуту я сказала себе: «О нем идет речь!» Сердце мое застучало. «Ну и пусть шофер», - подумала я и отодвинула кружевную занавеску, которая прикрывала верхнюю, стеклянную часть дверей. Тамуся сидела напротив дверей, и я, не придумав ничего лучшего, показала ей кулак.
     - Да, нет, Тамарочка, это его младший брат шофер, а Роберт… Тут я чуть не вскрикнула от радости, услыхав его имя. Это же мое любимое мужское имя! Какое совпадение! А тётя Наташа продолжала говорить: «Он имеет высшее образование, работает на большом заводе, уважаемый специалист, молодой, а уже в должности главного экономиста…». Мне не удается поймать взгляд тети, и я злюсь на неё. Ведь просила же, просила дать согласие! Ну не мне же самой открыть дверь и согласиться. Моя тётя медлит. Почему же? Наконец- то, слышу заветное согласие:
     - Ну, давайте познакомим ребят.
     - Хорошо. Завтра вечером после работы мы зайдем с ним, - весело сказала соседка и ушла.

                Бессонная ночь.               
     Эту ночь я не спала. Вспоминала: о чем меня спрашивала днем соседка, и если его не было дома до трех часов, значит она с ним переговорила ещё вчера. А может она без его ведома поднялась с таким предложением? Мелькнуло его лицо, которое я видела в щели лестницы. Улыбаюсь. Лежу, поглядываю на часы. Два ночи. Нет, мне не показалось, я понравилась ему! Стрелка часов так медленно передвигается!  Роберт – как красиво звучит это имя. Смотрю на часы. Ещё трех нет. Тамуся так сладко и спокойно спит. Скорее бы утро. Сердце почти не стучит. Механически пощупала, нет оно при мне, а кажется, что упало у ног его там, у подъезда. Скорее бы завтра! Как взглянул, будто обжог. И сразу захотелось встать рядом и не двигаться. Даже если бы он был шофером, все равно я бы хотела с ним познакомиться. Сколько там на будильнике? Всего пять утра, но уже «завтра» наступило. Какой день?  Тётя Наташа сказала, что завтра суббота. Ой,- вскочила я , - а у меня встреча с Артуром, он пригласил на шашлыки. Надо будет позвонить с утра. Еле дождалась десяти и позвонила. Он сказал:
     - Я заеду к трем.
     - Почему так рано,- удивилась я, а сама подумала, как же отказаться?
     - Наши все собираются к двум.
     - Кто наши? Это что, смотрины что ли, - наконец- то я сумела зацепиться. - А меня ты спросил?
     Он стал оправдываться, как-то объяснять ситуацию, а меня уже было не остановить. Получилось, что он виноват, а я видите ли обижена. Разговор я резко прекратила, пожелав ему счастья и удачи - дала отбой. Не прошло и полчаса как мама позвонила и сказала, что они с Милой будут через неделю. И тогда я не смогу оставаться у тети. Время тянулось, я вышагивала по квартире. Тамуся вернулась с рынка, помыла виноград и еще какие-то фрукты, уложила в вазу. Ужасно серчала на меня за то, что я за весь день в рот ничего не взяла. Мне было не до еды. Начало темнеть, я ещё больше стала нервничать.

      А в это время у соседей на первом этаже муж и жена настаивали на том, чтобы их любимый друг и сосед поднялся на третий этаж.
     - Ты же вчера сказал, что на такой бы  девушке женился, - напомнила ему Наташа.
     - Не глупи, девушка просто изумруд, - говорил её муж.
     - Вы даже похожи, - тихо сказала их дочка Ларочка.
     - Ребята, я говорил, да, я согласен с вами. Но так вот сразу, подняться? Нет, я не могу…
     - Она договорилась с тетей Тамарой, в какое положение ты ставишь Наташу,- напомнил Рафик.
     - Ну, это неудобно, как я буду выглядеть…и что я скажу?
     - Прекрасно будешь выглядеть. Иди, побрейся и переодень рубашку, - сказала, уже рассердившаяся на него, Наташа и буквально повела его к нему домой.  За ней шел Рафик, весело улыбаясь и неожиданно, вспомнив себя, сказал: «Думаешь, мне было легко? Тебе давно пора сделать этот шаг»,- и захохотал. Тут заговорила жена и у них пошла легкая перепалка, одна из тех, которая  обычно возникает между любящей парой.
     - Так ты жалеешь?- остановившись, спросила Наташа Рафика.
     - Ну что ты, нет, конечно, ты у меня золотая,- сделав большие глаза, весело заверил её Рафик.
     Вскоре этой веселой парочке удалось отправить друга на третий этаж.

                Первое свидание с Робертом.         
      Наконец-то в коридоре раздались шаги. Стук в дверь, а мне показалось, что стук прошелся по сердцу моему. Это он. Открываю дверь. Вошел.  Сделал шаг и остановился.
     - Добрый вечер, - сказал, улыбаясь. А я встала рядом и тут же поменяла обувь, скинула модные сабо на белые босоножки. Мне показалось, что мы с ним одного роста. Захотелось быть меньше ростом. Он взял меня за руку, она обожгла меня.
     - Тётя Тамара, можно Любочку пригласить в кино?
     - Может чаю вначале?
     - Спасибо, в следующий раз обязательно. А сейчас у меня два билета… разрешите?
     - Да, - сказала я,- мы потом попьем чаю. И мы одновременно повернулись и упорхнули. Держась за руки, бегом спустились по лестнице. Смеясь, промчались по двору к подъезду, выскочили на улицу и пошли в сторону бульвара.

     Мы никого не заметили во дворе, но все были на своих местах. Соседи всех трех этажей в вечерний час, как обычно, в бакинских дворах, висели у окон или сидели на балконах. Они видели, как Роберт поднимался на третий этаж, они видели и слышали, как мы промчались, взявшись за руки по двору. Это было событием! Их любимый сосед Роберт с девушкой. И девушка из хорошо знакомой им семьи. Они улыбались и долго обсуждали увиденное. Милые соседи  по улице Гоголя 6. Они единогласно одобрили выбор и были уверены, что эти двое пара.
      Они будут гулять на нашей веселой, шумной свадьбе, они будут любить наших детей и радоваться за нас, и горевать при расставании.
     А пока, жаркий летний бакинский вечер становился влажным. И вот-вот должен подуть такой желанный, прохладный, вечерний ветерок. Кто-то из соседей нальет свежезаваренный чай в армуд (небольшой, имеющий форму женской фигурки стакан) и медленно пригубит этот мяхмяри - ароматный чай, а может и распробует пару ложек только что сваренного варенья. Детей уже нет во дворе. Высохшее белье собрано, веревки болтаются сами по себе. Постановки, а по простому палки, что придерживают веревки с бельем, убраны и стоят в углу двора. Мужчины уже не режутся в нарды. У кого-то играет тихая музыка, двор постепенно затихает. А на улицах уже горят фонари. Мы обошли Молоканский сад, свернули на улицу Карганова, и он поменялся местами, оградив меня от проезжей части, но, тут же вновь взял меня за руку. Она у него была большой и мягкой. Мы прошли мимо больших витрин радиомагазина, что на углу, и пошли в сторону бульвара. Говорили о новом французском фильме. Договорились перейти на «ты». Я заметила, что обувь у него была абсолютно чистой, и он так мило косолапил левой ступнёй.
     - Какая у тебя маленькая ручка, - сказал он и несколько раз посмотрел на мою ладонь.
     - А у тебя красивые длинные пальцы,- подумала я, но спросила: « Вы, то есть ты, играешь на каком- нибудь инструменте?»
     - Нет, но люблю классическую музыку и у меня много пластинок.
     - И есть Шопен?
     - Есть. Мне нравится  Шопен.
     - Мне тоже. Я в школьные годы училась музыке, но  бросила перед экзаменами. Решила - не мое.
      
     Мы прошли кафе «Матери и ребенка» и начали переходить широкую проезжую дорогу. Он переложил мою руку в левую, а правой взял за талию, и мы стали переходить эту часть широкой дороги. Мне была приятна эта близость. Он, ловко лавируя между машинами, вывел нас с проезжей дороги. Машины останавливались, пропуская нас, некоторые водители гудели или просто махали нам рукой. Как жаль, что мы так быстро дошли до тротуара. Как он поступит, мне было интересно. Он убрал руку, которой фактически обнимал меня. И это мне понравилось.
    
    На бульваре, как обычно летом, было много народу. А вот и кинотеатр. Большой, летний кинотеатр «Бахар». Билетерша оторвала часть билетов, и вот мы уже сидим на своих местах. Начался фильм. Мне нравилось, что он просто смотрел фильм, звонко и заразительно хохотал. И мне нравился его смех. Содержание «Шербурских зонтиков» меня мало интересовало. В какой-то момент мне стало прохладно, он заметил и обнял меня. Тут уж я совсем перестала соображать, что там на экране творится. Так мы смотрели французский фильм. Я сидела, будто в облаке нежном окутанная, прислушивалась к его дыханию. После фильма мы гуляли по бульвару, у моря присели на скамейку. Он рассказывал мне о звездах, а я слушала его голос, и мне он тоже нравился. Потом я рассказывала ему о звездах Сибири, под которыми я вышагивала на работу и возвращалась. Он слушал внимательно. Над морем появилась желтая луна. Влажный воздух облепил тело, и стало прохладно. Я поежилась, и он обнял меня. «Так бы и осталась в его объятиях»,- подумала я.
     - Тебе говорили, что у тебя красивые глаза?- спросил он.
     - Как оригинально вы делаете комплимент.
     - Давай на «ты», мы же договорились.
     - Хорошо, - сказала я, - и повторила - оригинально ты делаешь комплимент.
     - Так я не услышал ответа.
     -  Говорили, да я и сама знаю, какие у меня глаза.
     Он протянул руку и очень нежно привлек меня к себе. «Кажется, я таю в его руках, и мне это нравится», - промелькнула мысль. Наши лица почти соприкасались, я увидела его глаза. Я почувствовала на щеке легкое покалывание и мягкие губы прикоснулись к моим губам. Тут я поняла, что этим губам, этим рукам, этому человеку я отдам свою жизнь, свои дни и ночи, свою душу. Одна половинка во мне съежилась и смутилась от собственных мыслей, которые вихрем пронеслись в голове, другая испугалась этих же мыслей. А вдруг он не так поймет!. Но последовал второй поцелуй, и я ответила ему поцелуем. И тут почувствовала, как его длинные горячие пальцы медленно опускают молнию на моем платье. А платье было шелковое, темно-синее, с красивым рисунок переплетающихся узких, изящных, бледно желтых и светлых листьев. Сидело оно на мне великолепно, подчеркивая фигурку. На спине была очень длинная молния. Когда я почувствовала его горячую ладонь на обнаженной спине, мне стало так приятно, что я испугалась этого своего состояния и, слегка отодвинувшись, сказала:
     - Твоя рука слишком торопится и пугает меня. Остановись!
     - А что тебя так никто не обнимал?
     - Нет, так  никто и никогда, - ответила я и встала.
     - Пойдем, уже прохладно, да и поздно. Я тогда обрадовалась, что он не может читать мои мысли. А мысли кричали: «Обними, зацелуй…»