8. Меры безопасности при восприятии звуковых прогр

                «Музыка ужасна, когда ни такта в ней, ни меры нет»
                Вильям Шекспир

         «Иногда бывает так, что музыкальный инструмент в отличной форме, а вот
                музыканту явно требуется настройка»
                Мэттью Беллами

     Теперь необходимо поговорить о том, что, даже слушая музыку, нужно соблюдать кое-какие меры безопасности.
 
     Прежде всего, конечно, стоит напомнить о чрезмерной громкости, которая может нанести непоправимый вред слуховому аппарату. Некоторыми защитными функциями слуховой аппарат все-таки обладает, но эти функции весьма ограничены. Например, такой функцией обладает среднее ухо человека. Когда звуковое давление велико, амплитуда колебаний его слуховых косточек уменьшается вследствие рефлекторного сокращения двух мышц, прикрепленных к рукоятке молоточка и стремечку. При сокращении одной из них увеличивается натяжение барабанной перепонки, что ведет к уменьшению амплитуды ее колебаний [211-213]. Сокращение другой мышцы оттягивает стремечко от овального окна и ограничивает его колебания. Эти мышцы обеспечивают адаптацию слуховой системы к звукам высокой интенсивности. Однако механизм адаптации начинает действовать не сразу, а примерно через 10 мс после начала действия звука, превышающего уровень 40 дБ. Поэтому от воздействия более коротких звуковых импульсов ухо, к сожалению, не защищено. Такой механизм адаптации среднего уха называется акустическим рефлексом.

     Слуховая система человека по своей природе адаптирована для восприятия, в основном, тихих звуков и звуков средней интенсивности. Поэтому чересчур громкие звуки при достаточно длительном воздействии могут привести к необратимому изменению порогов слуха в сторону их повышения вплоть до полной глухоты. Степень повреждения слуха пропорциональна как величине интенсивности, так и времени воздействия громких звуков. После воздействия громких звуков острота слуха у человека снижается всегда – срабатывает естественный механизм адаптации слуховой системы. Однако если время воздействия и громкость звука были не слишком велики, то через некоторое время слуховые пороги восстанавливаются. Хотя процесс их восстановления может продолжаться до 16-20 часов. Такое явление принято называть временным сдвигом порога слуховой чувствительности, или «постстимульным утомлением». Сдвиг слухового порога начинает проявляться даже при относительно невысоких уровнях громкости – уже при уровне звукового давления всего лишь 75 дБ (громкий разговор, смех на расстоянии 1 м). Чем выше уровень звукового сигнала, тем сильнее сдвиг слухового порога. Величина сдвига порогов также пропорциональна логарифму времени воздействия громких звуков – длительное воздействие даже не очень громких звуков может, тем не менее, привести к достаточно существенному сдвигу слухового порога. Если время нахождения под воздействием громких звуков превышает допустимые нормы, то полного восстановления порогов слуховой чувствительности не происходит, острота слуха постепенно снижается и, в конце концов, все это может привести к полной глухоте, которая практически не поддается лечению. Замечено, что особенно опасны в этом отношении высокочастотные составляющие звуковых сигналов, поскольку они оказывают наибольшее влияние на сдвиг порога слуховой чувствительности [123, 124].

     Но с громкостью все более-менее понятно – не следует посещать кон-церты рок-музыки и танцевальные мероприятия с запредельной громкостью звучания, а также слушать такую музыку через головные телефоны. Иначе еще в молодые годы придется приобретать слуховые аппараты. Гораздо опаснее содержание прослушиваемых программ. Поскольку воздействие здесь осуществляется непосредственно на мозг, что может привести к разрушению, как интеллекта, так и свойств памяти.

     Вторая половина прошлого века подарила человечеству усилительную технику, позволившую получить оглушительное звучание ранее вполне «мирных» инструментов,  и различные электронные инструменты, звучание которых сильно отличается от звучания привычных акустических инструментов. Что может быть не всегда хорошо. Особенно в неумелых, но амбициозных руках. Сами по себе электронные инструменты - это отнюдь не плохо. Их наличие подтолкнуло талантливых творческих людей к различным экспериментам в музыке. Достаточно вспомнить французского композитора и вокалиста Дидье Моруани с группой «Space» или рижскую группу «Зодиак» с их эффектными «космическими» композициями.
     Но одновременно с этим доступность усилительной аппаратуры и инструментов с изменяемым характером звучания вывела на сцену бесчисленное количество самодеятельных групп, никакими особыми талантами не обремененными и творящими свои невразумительные композиции с помощью музыкальных инструментов по принципу – лишь бы царапало по нервам и было погромче. Чем громче – тем музыка, стало быть, красивее! Очень громко – значит, очень красиво!

     А это уже физиология. И психология. Прежде всего, из-за воздействия громких ритмов могут пострадать внутренние органы человека. В первую очередь сердце. Ритм задается с помощью барабанов. Барабан формирует не одну частоту колебаний мембраны, а целый спектр. И сами ритмы, и комбинационные гармоники между частотными составляющими звука барабана лежат в области инфранизких частот. А инфранизкие частоты при высоких уровнях очень опасны. Иногда даже смертельно опасны.

     Инфразвуковые колебания, формирующиеся при определенных условиях в зоне Бермудского треугольника, считают одной из возможных причин того, что там изредка находят «корабли-призраки», т.е. суда, экипаж которых мертв или полностью отсутствует. В этой зоне по расчетам ученых возможно образование самых опасных для человека стоячих волн с частотой 7 Гц, названных академиком В.В. Шулейкиным (геофизик, специалист по физике моря) «голосом моря». Если судно будет застигнуто инфразвуковой волной с частотой колебаний 7 Гц, то смерть всего экипажа наступит практически мгновенно. При частотах, отличных от 7 Гц в ту или иную сторону, у людей возникают беспричинные приступы безумия, в результате чего весь экипаж и пассажиры бросаются в океан и погибают [124, 214-217].

Если вновь вернуться к главе 3, то видно, что каждый орган человека имеет свою резонансную частоту, и частоты эти лежат как раз в области инфразвуковых колебаний. Там же находятся ритмы головного мозга. Если воздействовать на человеческий организм достаточно мощными колебаниями на этих частотах, то последствия такого воздействия могут быть очень неприятными.
     При воздействии инфразвука естественные ритмы работы мозга и других органов нарушаются. Наиболее опасным считается диапазон от 6 до 9 Гц. Особенно вблизи частоты 7 Гц, созвучной альфа-ритму природных колебаний мозга. Никакая умственная деятельность в этом случае становится невозможной. Звук малой интенсивности вызывает тошноту и звон в ушах, а также ухудшение зрения и безотчетный страх. Звук средней интенсивности расстраивает органы пищеварения и мозг, порождая паралич, общую слабость, а иногда слепоту. Упругий мощный инфразвук способен повредить, и даже полностью остановить сердце. Обычно неприятные ощущения начинаются с уровня 120 дБ, травмирующие - со 130 дБ. Инфразвук с частотой около 12 Гц мощностью в 85-110 дБ, приводит к приступам морской болезни и головокружению, а колебания частотой 15-18 Гц при той же ин-тенсивности внушают чувства беспокойства, неуверенности и, наконец, панического страха.

     По мнению ряда исследователей, мелодии и ритмы современной рок-музыки являются продолжением и развитием древних музыкальных традиций народов Африки. Громкие выкрики, сопровождаемые ритмичными ударами барабанов, используется африканскими шаманами в своих ритуальных действиях для того чтобы войти в экстатическое состояние, характеризующееся невероятной физической активностью, силой и выносливостью, а также для того чтобы ввести членов племени в полубессознательное состояние и настроить их на выполнение желаемых действий – например, на войну с соседями.

     Знают или не знают музыканты о воздействии ритма на организм человека, но чисто интуитивно они эту власть в своей работе используют. Например, ритмы, соответствующие частоте биения пульса, производят на человека наиболее сильное воздействие - недаром из концертных залов порой выносят девочек, впавших в каталепсию. Таким образом, воздействие рок-музыки на слушателя объясняется вовсе не ее эстетическими достоинствами (в большинстве случае несуществующими), а тем, что слушатель, как одна из разновидностей фауны и в полном соответствии с объективными законами физиологии, вводится в состояние, похожее на то, в которое входят члены первобытного племени во время ритуальных действий шамана. Такое воздействие объясняется наличием прерывистых пульсаций с большим содержанием инфранизких частот, а также в ритмах, способных влиять на функционирование различных органов. Если ритм кратен полутора ударам в секунду и сопровождается мощным давлением инфразвуковых частот, то способен вызвать у человека экстатическое состояние. При ритме же равном двум ударам в секунду, и на тех же частотах, слушающий впадает в танцевальный транс, который очень сходен наркотическим.

     Существует мнение, что некоторые виды рока вообще не следует относить к музыке. Это скорее психотропное средство, своего рода акустический наркотик. Который так же обладает эффектом привыкания. Можно даже провести определенные параллели между влиянием на человека наркотиков того или иного типа и определенными музыкальными ритмами. Все наркотические вещества можно разделить на три группы: опиаты, стимуляторы и галлюциногены.

     Те, кто употребляет опиаты (героин, морфий, опий) не имеют склонности к быстрой энергичной музыке. Их музыкальный стиль – трип-хоп. Они предпочитают поп-группы с усталыми, надломленными голосами, а их стиль – это подчеркнутая медлительность и черный цвет в одежде.

     Принимающие стимуляторы (кокаин, фенамин, эфедрин, марихуану) предпочитают музыкальные стили джангл, хард-рок, транс, хаус.

     Любители галлюциногенов (психоделики, ЛСД, мескалина, псилоцибина) еще в 60-е годы прошлого столетия создали свой стиль, который называется прогрессивный рок (Джимми Хендрикс) и психоделический рок. Подобная музыка позволяет им расслабляться и «отлетать» в неведомую даль.

     Примечательно, что в нормальном состоянии многие наркоманы ненавидят «свою» музыку, она вызывает у них тревогу, страх, сильную депрессию… и непреодолимое желание принять очередную дозу.

     Конечно, не весь рок такой уж вредный и деструктивный. В самом начале его зарождения это была просто ритмичная «заводная» танцевальная музыка – рок-н-ролл. Без всяких агрессивных мотивов. Можно вспомнить незабвенного Чака Берри с его шуточными ироничными песенками вроде «Roll Over Beethoven» или «Johnny B. Goode» и забавными танцевальными номерами, способными развеселить и поднять тонус любой публике. Или другого «первопроходца рока» – лидера группы «Comets» Билла Хейли с его песенкой «Rock around Clock», с которой, собственно, и пошло название «рок» - уже без «ролла». Отечественной публике хорошо знакомо его зажи-гательное исполнение композиции Дюка Эллингтона «Караван» в мульт-фильме «Ну, погоди» (9-я серия). Можно также привести в пример одного из столпов рока – группу «Beatles». Сами участники группы упорно называют свою музыку роком, но ко многим их композициям слово «рок» как-то уж совсем не подходит. Взять хотя бы «Yesterday», ставшая классикой мировой музыки и одной из самых исполняемых в мире мелодий. Или «Eleanor Rigby», которая нередко упоминается в книгах о классической музыке, где признаётся, что она мало в чём уступает многим произведениям великих композиторов прошлого. Например, композитор Говард Гудалл говорит о ней: «Ошеломляющая перекличка безупречных мелодий, с которой в истории европейской музыки, может сравниться, разве что только Моцарт» [220]. Трудно отнести к року и такие философские композиции Джорджа Харрисона «Here Comes The Sun» или «Something», а также ранние песни «Beatles» типа «All My Loving» или  «And I Love Her». Несомненно, что участники группы «Beatles» были людьми музыкально одаренными от природы, особенно Пол Маккартни и Джон Леннон, чуть в меньшей степени – Джордж Харрисон. Ринго Старр здесь несколько выпадает, поскольку ничего особенного он сам по себе не создал. Тем не менее, в творчестве «Beatles» есть и его заслуга, поскольку он неотъемлемая составляющая этого коллектива, получившего способность творить благодаря духу соревновательности, который в нем сформировался, как производная от сочетания всех четырех уникальных личностей, так непохожих друг на друга, но взаимно дополняющих один другого. «Beatles» были музыкально одаренными не в смысле исполнительского мастерства – были музыканты и куда более техничные. Иногда они даже приглашали таких для записи каких-то сложных для исполнения партий. Одаренность «Beatles» - в смелости и нестандартности их музыкального мышления. Именно эта особенность и поставила их на самую верхнюю ступеньку в истории рока. Такого количества музыкальных находок нет больше ни у кого. Многие их композиции стали родоначальниками целых направлений рока. Всем хотелось играть как «Beatles». То, что для «Beatles» было оригинальной идеей, направленной на то, чтобы выразить нужное настроение или нужную мысль какой-то конкретной композиции, затем превращалось в штамп, которому стали подражать тысячи. Одни более удачно, другие – менее, третьи лучше бы уж совсем не пробовали. Подражательство всегда хуже оригинала.
     Уже в середине второй половины прошлого века появилось огромное количество направлений в роке и бесчисленное количество рок-музыкантов, подавляющее большинство из которых в музыке мало что смыслило. Лишь бы был громкий звук и побольше высокочастотных составляющих в спектре. Тогда публику «цепляет». Такая с позволения сказать «музыка» крайне негативно влияет как на психику, так и на память слушающих. Это все равно, что слушающим скармливать наркотики в лошадиных дозах. Последствия одинаково деструктивны.

     Чтобы писать музыку надо либо иметь природный талант, либо хорошее профессиональное музыкальное образование. Хотя последнее еще ничего не гарантирует. Можно быть прекрасным музыкантом, но никаким не композитором.
     Музыкальное творчество – одно из сложнейших видов деятельности человеческого разума. Это не каждому дано. Композитор – это такой человек, который способен превращать в звуки испытываемые им в данный момент чувства. Чтобы слушатель мог испытать то же самое. Чувства при этом должны быть какими-то возвышенными. Предпочтительно. А чтобы их превратить в мелодию, должно быть и хорошее музыкальное образование, и виртуозное исполнительское мастерство. Только тогда слушатель сможет почувствовать то же, что и композитор. Заниматься написанием музыки только потому, что очень сильно хочется, никак не возможно. Но бездарь этого не понимает, ему хочется известности и славы! Вот и ваяет он свои творения, лишенные всякого смысла, гармонии и упорядоченности, обрушивая потом все это на головы незадачливых слушателей из числа тех, кого, благодаря оглушительной громкости, скрежету и однообразному ритму, это завораживает и восхищает. Смотрите, вроде бы он такая ничтожная козявка, а какие громкие и страшные звуки испускает! То, что организмы слушателей все это поглощают, внося туда дисгармонию и хаос, никого не волнует. Интеллект при этом тоже безнадежно разрушается. Правда, люди с интеллектом хотя бы выше среднего, такую музыку слушать вряд ли будут. Именно интеллект и не позволит. А у кого такового еще или уже не имеется, то и разрушаться нечему. Всем хорошо.

     Создателю подобной музыки может показаться, что его творения им прочувствованы и искренне выражают его мысли и эмоции. Он действительно так может чувствовать, не понимая при этом, что чувства–то у него собственные, а их выражение – заимствовано. У кого-то, кто использовал все это для выражения совсем других чувств. Подражатель этого не понял, и в результате получилось упрощение и огрубление чего-то, что было до того хорошим.

     Вообще-то подражательность не всегда плохо. Она может очень хорошо сочетаться с проявлением индивидуального творчества в исполнении. Как говорил Антон Рубинштейн: «Исполнение - это второе творение музыкального сочинения». На этом, собственно, стоит джаз. Есть известные всем джазовые стандарты. А исполняет их каждый по-своему. Каждое такое исполнение отражает собственное лицо исполнителя. Но чтобы импровизировать на заданную тему, исполнитель должен хорошо понимать замысел композитора, который написал музыку данного стандарта. И не уходить от него слишком далеко, иначе получится то самое упрощение и огрубление. Т.е. искажение смысла произведения. Есть, к примеру, «Караван» Дюка Эллингтона. Смысл очевиден. Настроение очевидно. Пустыня. Неторопливо бредет караван. Изнывающие от жары погонщики верблюдов. Вот и импровизируй на заданную тему. Любыми музыкальными средствами и используя любые музыкальные инструменты. Но так, чтобы не потерялась атмосфера и пустыня не превратилась в джунгли или океанские просторы. У хороших музыкантов так и получается. Известный джазовый барабанщик Папа Джо Джонс сумел передать все это с помощью, практически, одних только ударных инструментов.

     В последнее время стало модным осовременивать классические произведения, исполняя их в каком-либо легком жанре. Идея похвальная. Классика становится доступной для понимания широких масс. Но при этом частенько совершенно теряется настроение оригинала. По мелодике похоже, но настроение не то. Профессиональные музыканты и любители классики нередко жестко критикуют таких исполнителей, искажающих смысл произведения. Попиарился, мол, очередной халтурщик за счет великого Моцарта или не менее великого Брамса.

     Одним из признаков деструктивной музыки является присутствие назойливого однообразного ритма с ярко выраженным выделением одной из ритмических долей. Такое явление называется остинато. Как говорилось в начале главы 3, чтобы гипоталамус положительно реагировал на музыку, в ней должны присутствовать различные периодически повторяющиеся звуковые элементы. Резкое выделение одной из долей, особенно при запредельной громкости, разрушает нейронные связи в мозге, а следовательно, разрушает интеллект. Человек попросту глупеет и перестает адекватно оценивать свое поведение. Особенно опасны такие ритмы в электронной музыке, когда доминирующий ритм еще и содержит большое количество высокочастотных составляющих. Для большинства слушающих, а это, как правило, молодежь, которая еще не обладает сложившимся музыкальным вкусом, такая музыка привлекательна тем, что она как бы заряжает их дополнительной энергией, повышает тонус организма и встряхивает нервную систему. Так оно и есть на самом деле. Но такой «драйв» - искусственный. Тот же самый, что и после принятия наркотика. Прилив энергии ощущается только короткое время. Спустя некоторое время человек начинает чувствовать упадок сил, вялость и расслабленность. И возникает потребность в новой порции акустического допинга. Возникает порочный круг, как и при наркомании. Разорвать такую зависимость не так-то просто. Для этого нужно ясно осознавать, что это привычка вредная и от нее нужно любыми средствами избавиться. Иначе интеллект будет неуклонно деградировать, и такой человек уже не сможет заниматься никакой умственной деятельностью.

     С другой стороны, можно заметить, что такая музыка вряд ли может повредить человеку именно интеллектуального труда, который от него в какой-то момент устал и хочет намеренно отключить мозг на некоторое время. Если, конечно, такой человек захочет подобную музыку слушать. Даже при разовом пользовании. Ведь расслабиться и потанцевать можно еще лучше и под звуки джаза соответствующего направления, и под звуки танго, да и обычный рок-н-ролл, твист или буги-вуги тут окажутся более подходящими. Это, по крайней мере, на интеллект не повлияет.
Бессмысленная ритмичная музыка при высокой громкости, проникая в мозг и закрепляясь в сознании и подсознании, способствует формированию вполне определенных качеств личности – грубости, бесцеремонности, хамства, порождая малоприятную манеру поведения. Закрепляясь, эти качества становятся чертами человеческой личности.

     Чрезмерная громкость, кроме всего прочего, способна деформировать любую поступающую в мозг информацию, мешая ее адекватному восприятию. Сквозь громкие звуки может искажаться восприятие форм, цвета, запаха, вкуса, а также более сложных форм информации -  понятий, определений, значения взаимоотношений людей. Все это может уродоваться до полной неузнаваемости. Не исключено, что именно аномальная громкость и удручающая бессмысленность современной развлекательной музыки стала одной из причин заметной деградации интеллекта и настоящего общения в молодежной среде.

     Еще об электронной музыке. Появившись в середине прошлого века, электронные инструменты произвели настоящую революцию в музыке. Неограниченные возможности таких инструментов вдохновили многих известных композиторов, таких как С. Прокофьев, А. Шнитке, О. Мессиан, П. Шеффер, К. Штокгаузен, П. Булез, на создание произведений с их использованием. Однако вскоре обнаружились неустранимые отрицательные качества таких инструментов, в первую очередь - ненатуральность тембров звучания, которые человеческий слух отказывался воспринимать как музыкальные звуки. Эрзац-звуки оказались чем-то сродни эрзац-продуктам, с употреблением вместо натуральных жиров и белков их искусственными заменителями из нефтепродуктов. Человеческая слуховая система здесь оказалась полностью солидарна как с человеческим желудком, так и всем пищеварительным трактом в целом.
     Все дело в том, что  каждый натуральный музыкальный инструмент формирует звуки вполне определенного спектрального состава, которые воспринимаются человеческим слухом как характерная для данного инструмента тембральная окраска звучания. Кроме того, реальные звуковые сигналы – как музыкальные, так и голосовые, представляют собой нестационарные случайные процессы – текущие значения амплитуды, частоты и фазы акустических колебаний непрерывно меняются во времени.

     Кроме основного тона, спектры звучания музыкальных инструментов содержат его гармоники, а также могут  содержать другие обертоны (тональные компоненты, не кратные основному тону) и шумоподобные составляющие. Состав всех этих компонент, а также их величины и определяют тембр звука.

     Наиболее важным моментом, который впрямую влияет на то, как гипоталамус будет реагировать на музыкальный сигнал, является соотношение между основным тоном и гармониками. У натуральных музыкальных инструментов доминирует всегда основной тон, а уровни гармоник постепенно уменьшаются – вплоть до полного исчезновения из-за того, что выходят за пределы полосы слышимых частот или из-за того, что их уровни становятся ниже кривой абсолютного порога слышимости, либо маскируются звуками более низких частот. Такие звуки естественны для восприятия человеческим слухом и гипоталамус реагирует на них положительно. Если же тембры звучания инструментов, в том числе натуральных, искажены, как правило, в сторону значительного повышения уровня высоких частот, то такие звуки для человеческого слуха противоестественны и вызывают раздражение. Гипоталамус реагирует на них отрицательно. То же самое относится к синтезированным звукам.

     Спектры речевых сигналов (человеческих голосов) также обладают индивидуальными чертами, характерными для каждого человека, что и позволяет нам отличать голос одного человека от голоса другого.

     Тембральная окраска звучания музыкальных инструментов зависит от характера звучащего тела, наличия или отсутствия резонатора, его формы и материала, из которого он изготовлен, механизма звукоизвлечения и т.п. На спектры звучания инструментов, принадлежащих к одному классу (струнные, духовые, ударные), одни и те же факторы оказывают сходное влияние. Например, количество обертонов в спектрах звучания струнных музыкальных инструментов зависит от высоты основного тона: чем он выше, тем обертонов меньше. Спектры звучания ударных инструментов сильно зависят от места, по которому производится удар – по центру мембраны или ближе к ее краю. Похожая картина наблюдается при изменении места возбуждения струны у щипковых и смычковых инструментов.

     Резонатором у флейты и кларнета служит цилиндрическая труба. Но у флейты она открыта с обоих концов и поэтому в ее спектре содержатся все четные и нечетные гармоники, правда амплитуда этих гармоник быстро уменьшается с частотой и обертоны в мягком и нежном звучании флейты почти не ощущаются. У кларнета тоже используется цилиндрический резонатор, но закрыт он только с одного конца, поэтому в его спектре присутствуют, в основном, нечетные гармоники и звучание его в низких регистрах глуховатое, а в высоких – резкое, даже свистящее. В спектрах медных инструментов много высокочастотных гармоник, поэтому они отличаются ярким и резким тембром звучания.
 
     Слуховая система человека обрабатывает звуковой сигнал не только в частотной области (анализ спектра), но и во временной. Поэтому ещё одним физическим фактором, определяющим тембр звучания, является временная структура звукового сигнала, и в первую очередь - форма и длительность переходных процессов: атаки (нарастания) и затухания [123].

     Говоря об электронной музыке, следует иметь в виду, что существует два вида электромузыкальных инструментов. Первый вид – это инструменты, которые хотя и являются электронными, но по возможности точно имитируют звучание натуральных. Вторые – это либо синтезаторы, которые могут формировать практически любой звук, в том числе, не имеющий аналога среди натуральных инструментов, либо инструменты с возможностью искажения тембра звучания вплоть до неузнаваемости – типа электрогитары. Если инструменты первого типа вполне приемлемы для человеческого слуха, то со вторыми дело обстоит не так благополучно. Особенно когда такие инструменты попадают в руки людей, которым хочется как можно сильнее потерзать слух беззащитного слушателя. Уж искажать, так искажать!

     Первые попытки создания электронных музыкальных инструментов, имитирующих звучание реальных (фортепиано, скрипки, духовых и пр.), предпринимались еще в 60-е годы прошлого века. Для этого физики в полном соответствии с классической теорией тембра, основы которой казались тогда незыблемыми, скрупулезно исследовали спектр звучания инструмента в стационарной фазе, а затем синтезировали звуковой сигнал с точно таким же спектром электронными методами. Однако попытки эти потерпели неудачу: тембр полученного звукового сигнала оказался совершенно не похож на звучание реального инструмента. Примерно такая же история произошла и с попытками синтеза голоса. Только появление и развитие вычислительной техники, позволившей установить связь между тембральной окраской звука и временной структурой звукового сигнала, помогло приоткрыть завесу тайны над этим, казавшимся необъяснимым, феноменом.

     Оказалось, что и каждый музыкальный инструмент, и человеческий голос, обладают особой системой звукообразования, которая определяет как характер временной структуры звукового сигнала, так и динамику его изменения. Первое же сопоставление временной структуры звуковых сигналов, формируемых различными инструментами, показало, что у всех инструментов она принципиально разная. Основные части процесса звучания – атака, стационарная часть и спад, у всех инструментов различаются как по продолжительности, так и по форме. Кроме того, структура сигнала в его стационарной части (усредненный спектр которой, являясь основой классической теории тембра, стал причиной неудачи в первых опытах по синтезу звучания музыкальных инструментов) также непрерывно изменяется и динамика этих изменений весьма ощутимо влияет на слуховое ощущение.

     Проведенные эксперименты показали, что если поменять местами атаку и спад в структуре сигнала звучания какого-либо музыкального инструмента (проиграть в обратном направлении), то опознать его тембр станет практически невозможно. То же самое произойдет, если удалить фрагмент звукового сигнала, соответствующий атаке, или атаку одного инструмента заменить атакой другого. Следовательно, принципиально важными элементами для распознавания тембра звучания инструмента являются не только стационарная часть звукового сигнала, но также его атака и период затухания (спад).

     Атака звукового сигнала представляет собой процесс «развертывания» обертонов, который является характерным для каждого музыкального инструмента. Обертоны в звучании каждого из них появляются в строго определенном порядке, через определенные интервалы времени и имеют разную амплитуду. Характер появления обертонов, воспринимаемый слуховым аппаратом как расширение спектра, вероятно, и служит одним из главных признаков распознавания тембра звучания. Продолжительность атаки у большинства музыкальных инструментов составляет несколько десятков миллисекунд.

     Например, в звучании кларнета доминируют нечетные гармоники 1:3:5, при этом третья гармоника появляется в спектре на 30 мс позже первой, затем постепенно «разворачиваются» более высокие гармоники.

     Звучание гобоя отличается короткой атакой – гармоники развертываются быстро, но порядок их появления совсем не соответствует номерам: первыми развертываются вторая и третья гармоники, затем четвертая и только через 8 мс начинает появляться первая (фундаментальная) гармоника.

     У флейты атака довольно продолжительная: вначале появляется только первая гармоника, а все остальные начинают развертываться лишь спустя 80 мс.

     Звучание трубы также отличается короткой атакой: первые семь гармоник появляются практически одновременно – в течение первых 10 мс, затем быстро разворачиваются все остальные.

     У тромбона первой появляется вторая гармоника, затем первая и через 10 мс третья и четвертая.

     У тубы и валторны вся энергия сконцентрирована в первых трех гармониках, высшие гармоники практически отсутствуют.

     На процесс распознавания музыкального инструмента оказывают влияние также разнообразные побочные призвуки: начальный скрип смычка у скрипки и виолончели, начало ноты на медном духовом инструменте, начальное похлопывание язычка, глухой ударный звук молоточка у фортепиано и рояля, небольшая дисгармония обертонов и прочие акустически признаки, помогающие идентифицировать инструмент [123, 124].
Использование электромузыкальных инструментов, имитирующих звучание натуральных, вполне оправдано для любых целей – для концертной деятельности, для музыкальной терапии, для развития интеллекта и памяти или для создания настроения.

     Инструменты же с искаженным звучанием можно использовать только для концертной деятельности. Даже для создания настроения электронную музыку следует использовать с оглядкой – смотря, что за музыка (и музыка ли это вообще), и смотря какое настроение хочется приобрести. А вот для музыкальной терапии, развития интеллекта и памяти использовать электронную музыку в лучшем случае бессмысленно. В худшем – эффект будет обратный.

     Теперь следует вновь вернуться к началу главы 3 и обратить внимание еще на один признак музыки, наличие которого способствует положительному ее восприятию гипоталамусом – мелодию. Это, пожалуй, самый главный признак, благодаря которому музыка и становится музыкой. Без мелодии музыки не бывает. Мелодия и есть содержание музыки, в ней ее смысл. При этом мелодия необязательно должна быть сложной, главное, чтобы она содержала в себе положительное настроение и не содержала агрессии. Грусть, тихую печаль, ностальгию по чему-то, наверное, трудно назвать положительными чувствами, но они и не агрессивны. Конечно, музыка Бетховена, Моцарта или Шуберта более содержательна, чем, скажем, ранние песенки «Beatles», но прелесть последних состоит именно в их наивной простоте, доступности и позитивном настрое. Поэтому каждый вид музыки имеет свое предназначение и свою «экологическую нишу».

     А вот вопли и крики, судорожная, спазматическая речь и невнятное бормотание под оглушительный шум, извлекаемый с помощью музыкальных инструментов, присутствующие во многих современных псевдомузыкальных «перлах», к мелодии вообще никакого отношения не имеют. Следовательно, квалифицировать все это как музыку, строго говоря, не представляется возможным. Никакая это не музыка. Воздействие таких звуков сугубо физиологическое, причем с травматическим оттенком. Такие «мелодии», получившие в последнее время широкое распространение в молодежной среде, разрушают у слушателей представление о подлинной гармонии в музыке и мелодическом творчестве. Все это сказывается даже на формах речевого общения, которые заметно деформировались – речь стала прерывистой, нервозной и малопонятной. А аргументированность ее заменяется громкоголосьем, эмоциональным напором и агрессивностью – вплоть до тривиального мата.

     Следует упомянуть еще и тексты современных отечественных (хотя и не только) песенок. Такое впечатление, что их сочиняли либо пациенты клиник для душевнобольных, либо шпана из подворотен в состоянии острого алкогольного отравления. Музыка – это вид творческого искусства. И слова в ней (если они там есть), тоже должны быть произведением творческого искусства, т.е. хорошими стихами. Бездарная, непрофессиональная музыка с бездарными, халтурными словесами подобна недоброкачественной пище. Так же, как объедками с помойки можно отравиться до летального исхода, так и бездарной непрофессиональной музыкой можно повредить мозг, искажая себе представление, как о внешнем мире, так и  о своем месте в нем. Не говоря уж о том, что мозг – это такой орган, который управляет и физическим состоянием собственного организма слушателя. Поврежденный мозг будет плохо управлять организмом, отчего организм будет болеть, страдать разнообразными физическими и психическими недугами, и может даже решить, что жизнь – это совсем скверная штука. Лучше уж без нее. Вот даже так.

     Агрессивная развлекательная музыка крайне негативно влияет на память и все, что с ней связано. Эксперименты по выяснению степени этого влияния проводились во многих странах мира, в том числе и в нашей стране. Результаты оказались обескураживающими. Например, в Японии журналисты сделали попытку опросить посетителей крупнейших дискотек Токио, задавая им самые невинные вопросы типа «как вас зовут» или «какой сейчас год». Ни один из опрошенных не смог ответить правильно. Аналогичные эксперименты, проведенные в нашей стране со студентами - посетителями дискотек и слушателями громкой развлекательной музыки через наушники, показали, что у испытуемых даже не возникала установка на восприятие предлагавшегося им материала. Музыкальный мусор полностью разрушал их способность к самоидентификации и оценке круга своих задач и обязанностей. Все это начинало возвращаться только спустя значительное время и с существенными искажениями – размытым и нечетким.

     Агрессивная развлекательная музыка резко отрицательно воздействует на способность концентрировать внимание на каких-то конкретных объектах, когда требуется эти объекты сразу же описать или совершить с ними определенные действия – будь  то визуальные образы, ряд определенных чисел, строки стихов, какие-то абстрактные понятия. Внимание испытуемых оказалось настолько рассеянным, что они не могли запомнить даже пары таких объектов, тогда как по известному закону Миллера среднестатическое сознание должно охватывать 7±2 объекта. Выяснилось, что чем громче и примитивнее музыка, тем меньше становится объем внимания и тем труднее испытуемым увязать между собой заведомо сопряженные понятия (четность-нечетность цифр, гласность-согласность букв) или правильно идентифицировать самые элементарные объекты – круг отличить от овала, пятиугольник от шестиугольника, флору от фауны.

     Такая же ситуация возникала при необходимости контролировать несколько разных объектов, находящихся в поле зрения. Воздействие громкой музыки приводило к тому, что в зоне внимания оказывался только один объект, а остальные как бы и не существовали. Более того, практически полностью разрушается способность к сколько-нибудь устойчивому вниманию вообще. За исключением разве что элементарных физических и физиологических потребностей и рефлекторных привычек – причесаться, поздороваться, открыть дверь. Внимание становится неуправляемо блуждающим, а в сознании фиксируются какие-то случайные признаки наблюдаемых объектов, которые к тому же могут быть никак не связанными между собой и не восприниматься как части чего-то целого. Например, учащиеся или студенты просмотрев текст, где описывается какой-то объект, не могут понять, что это за объект и как он должен функционировать.
 
     Внимание по своей природе избирательно. Человек в каждый момент времени видит, слышит, ощущает своими органами чувств не только все то, что его окружает, но и свой собственный внутренний мир – чувства, мысли и другие психические и физические раздражители. Уделить равное внимание всем этому никак не возможно. Поэтому человек выбирает наиболее значимую для него в данный момент информацию. А из наиболее значимой – наиболее понятную. Многочисленные эксперименты показали, что после воздействия деструктивной музыки человек почти полностью теряет способность отделять значимую информацию от несущественной. При этом незнакомая информация деформируется, делаясь похожей на знакомую, в результате чего внимание человека окончательно дезориентируется. Например, если студент, готовясь к экзамену, пытается в чем-то разобраться по учебнику, то возникает известная ситуация, когда человек «смотрит в книгу, а видит фигу».

     Внимание бывает произвольным и непроизвольным. Произвольное внимание предполагает некоторое волевое усилие, чтобы сосредоточиться на том, что надо. Воздействие громкой агрессивной музыки подавляет волю того, у кого она и без того не особенно сильна, и он в значительной степени теряет способность самостоятельно определять направленность своего внимания. А непроизвольное внимание становится настолько размытым и рассеянным, что все представляется каким-то расплывчатым и туманным. Осмыслить какую-то задачу и решить ее становится крайне затруднительным, а то и вовсе невозможным. Что сплошь и рядом наблюдается в молодежной среде, увлеченной современными громоподобными ритмами.
Установка на запоминание и качество внимания определяют качество работы человеческой памяти на всех этапах: запоминания, сохранения и извлечения из памяти. Искажения образов проявляются уже на стадии возникновения первичного отпечатка сенсорной информации – уже здесь они имеют довольно размытые очертания. Если они вообще возникали, а не оттеснялись предшествующими звуковыми впечатлениями. Такие, не имеющие определенной формы и никак не квалифицируемые сознанием, отпечатки не сохраняются ни в оперативной, ни, тем более, в долговременной памяти. Для большинства испытуемых их как бы и не было вовсе.
Крайне разрушительно действует деструктивная музыка на оперативную память. Эксперименты показали, что после ее воздействия в большинстве случаев испытуемые надежно запоминали только 1-3 элемента, т.е. оперативная память ухудшалась не менее, чем в 2 раза. Причем степень ее ухудшения прямо зависела от продолжительности прослушивания. К тому же эффект этот сохранялся не менее месяца и только потом начинал постепенно ослабевать. У тех, кто слушал такую музыку длительное время, он сохранялся еще дольше и с большим трудом поддавался исправлению – даже с использованием самых эффективных методик.
А вот после воздействия фольклорной, т.е. народной танцевальной музыки, оперативная память работала вполне исправно, запоминая положенные ей 5-9 символов. Причем результаты были сходными в испытаниях, которые проводились в самых разных странах – Болгарии, Японии, Финляндии, Грузии, России, Индии или Израиле.

     Подобное влияние деструктивной музыки на оперативную память не зависит ни от возраста человека, ни от его пола, национальности или культурного уровня. А вот от его силы воли зависит. Чем более волевой человек, тем меньше он поддается разрушительному акустическому воздействию. При условии, конечно, что он понимает, что к чему, и осознанно сопротивляется звуковой обработке. Слабохарактерный же человек к сопротивлению неспособен. Такие люди легко втягиваются и приобретают зависимость – как от наркотика.

     Еще более серьёзные проблемы возникают при акустическом воздействии на долговременную память, в которой накапливается как жизненный опыт, так и профессиональные знания и навыки.

     В процессе запоминания чего-либо поступление в мозг новой информации начинает экранироваться и искажаться после воздействия деструктивной музыки, и она будет загружаться в память в неадекватном состоянии. Даже спустя неделю после всего лишь однократного слушания большая часть информации будет утрачиваться. Прежде всего, замедляется сам процесс запоминания и в памяти фиксируется не более четверти общего объема поступающей информации. Причем это касается любого вида информации – как зрительной или слуховой, так и обонятельной или осязательной. Одновременно с замедлением существенно нарушается способность к дифференциации смысла, следовательно, запоминается не самое существенное, а второстепенное или даже случайное. Если информацию требовалось запомнить с голоса, то запоминался не ее смысл, а то, как выглядел говорящий. Если испытуемые читали текст самостоятельно, то запоминался вид книги и страницы.

     Существенно уменьшался объем запоминаемой информации. Выяснилось, что при попытке последовательно запомнить информацию разного рода, последующий материал вытеснял, сокращал или упрощал предыдущий. И суммарный объем запомнившегося материала оказывался ничтожно малым. Более того, предшествующий материал мешал полноценному запоминанию последующего. К  примеру, если испытуемым сначала предлагалось запомнить цвета нескольких карточек, а потом несколько черно-белых букв на карточках, то многие утверждали, что  их просили запомнить цветные буквы. При этом, чем сложнее информация и больше ее объем, тем больше неточностей возникает при ответах.

     Особенно сложная ситуация возникает, когда требуется запомнить свои собственные чувства, дела и идеи. Казалось бы – самый простой и чаще всего встречающийся на практике случай. Но и тут возникают большие проблемы. Мысли даже не доходят до оперативной памяти – слегка мелькнут где-то на уровне сенсорного возбуждения и сразу же исчезают. Мозг человека, чаще всего, продолжает лихорадочно трудиться, но все наработанное тут же куда-то исчезает из памяти. Что, конечно же, вызывает у человека тревогу и возникает опасное давление на его психику. Человек чувствует себя неполноценным и это все приводит к неврозам и прочим соматическим нарушениям. Другими словами, воздействие деструктивной музыки на память приводит человека к оскудению интеллектуальной продуктивности и упрощению и обеднению его внутреннего духовного мира.
Многочисленные эксперименты убедительно доказывают разрушительное воздействие деструктивной музыки на способность к длительному сохранению запомнившейся информации. Такая информация, полученная в различные периоды человеческой жизни, постепенно начинает исчезать из памяти. Если слушание музыкального мусора с предельной громкостью является постоянным занятием и общего времени набирается более 1000-1200 часов, то ситуация может превратиться в катастрофическую. Разрушение информации будет происходить в соответствии со следующей закономерностью: сначала из памяти будут исчезать самые последние события, факты, мысли и впечатления. Затем те, что были получены в последние месяцы. Затем те, что получены в последние годы. И наконец, будут тускнеть и теряться воспоминания о своей юности, детстве и младенчестве. Потом могут утрачиваться и всякие рефлексивные, автоматические действия. Человек превращается в существо, по существу лишенное памяти, профессиональных навыков, привычек и умений. Правда, такое случается довольно редко – всего в 5-15% случаев. Однако выпадение отдельных фрагментов памяти, а также искажающая деформация ее содержимого наблюдается гораздо чаще – в 65-85% случаев, что совсем не мало. Что интересно – сам человек постепенного разрушения своей памяти заметить не может – это процесс постепенный и «изнутри» не наблюдаем. Ему кажется, что у него все в полном порядке и его память работает «как часы». Иначе он бы сразу заметил! Увы! Не надо обманываться. Заметное повреждение памяти происходит в 100% случаев.

     Восстановить способность к надежному сохранению информации в долговременной памяти возможно только на начальном этапе, когда человек только начал приобщаться к акустическим наркотикам. Если все уже находится в запущенном состоянии, то помочь уже практически невозможно – в исходное состояние память уже не вернется никогда. Причем, чем хуже качество музыки и чем больше «стаж» ее прослушивания, тем серьезней разрушение памяти. К интеллектуальному труду такие люди уже непригодны. Возможно лишь только какое-то частичное восстановление отдельных свойств памяти.

     Нечто подобное происходит и со способностью извлекать из памяти сохраненную ранее информацию. Под воздействием деструктивной музыки не только деформируется и разрушается содержимое долговременной памяти, но и могут возникать особого вида фантомы: надуманная информация, которая встраивается в структуры памяти как реальные воспоминания о впечатлениях и событиях, в действительности никогда не происходивших. Что-то вроде алкогольного или наркотического психоза. Только еще хуже. Если алкогольные или наркотические фантомы исчезают вместе с действием алкоголя или наркотика, то музыкальное «опьянение» и его фантомы исчезают очень медленно и в какой-то степени остаются навсегда. И наоборот – реальные воспоминания могут стать фантомами, т.е. призрачной, воображаемой информацией, которую сознание стремится отбросить как надуманную, кажущуюся, а следовательно – ненужную. Кроме того, многое из того, что содержится в долговременной памяти в латентном состоянии, не может быть извлечено из нее вообще. Самое интересное, что человек при этом, как правило, знает, что эта информация у него в памяти есть, должна быть, но в то же время извлечь ее оттуда, актуализировать, не представляется возможным.

     Вообще говоря, существенная деформация памяти и неспособность к воспроизведению информации, скорее всего, связаны со свойством памяти служить удовлетворению потребностей и желаний человека, безразлично – реальных или мнимых. Навязчивый музыкальный мусор модифицирует потребности человека, не осознаваемо для него изменяет смысл его желаний, лишая их того, чем они были ранее. Поэтому вместе с коренным изменением потребностей, изменяются или полностью исчезают воспоминания о знаниях, возможностях, стремлениях и желаниях человека. Например, талантливый молодой ученый, к 30 годам уже успевший защитить докторскую диссертацию, под влиянием своего окружения втянулся в среду любителей деструктивных ритмов с запредельной громкостью. Что и привело его полной потере квалификации – пришлось оставить университет и устроиться преподавателем в ПТУ. Да и там он со своими обязанностями справлялся с большим трудом [179].

     Теперь рассмотрим влияние деструктивного акустического воздействия на интеллект. Наиболее уязвимой формой интеллектуальной деятельности мозга является  интуитивное мышление. Эта тонкая и неосознаваемая самим человеком форма одномоментного сопоставления и анализа большого количества хранящейся в памяти информации и формировании подсознательного вывода, основанного на воображении, эмпатии и предшествующем опыте, особенно чувствительна к грубому внешнему воздействию и травмируется в первую очередь.

     Эмпатия – это осознанное сопереживание текущему эмоциональному состоянию другого человека без потери ощущения происхождения этого переживания, или в медицинских терминах - это понимание эмоционального состояния другого человека и демонстрация этого понимания.

     Выделяют следующие виды эмпатии:
; Эмоциональная эмпатия, основанная на механизмах проекции и подражания моторным и аффективным реакциям другого человека.
         ; Когнитивная эмпатия базируется на интеллектуальных процессах – сравнение, аналогия и т. п.
         ; Предикативная эмпатия проявляется как способность человека предсказывать аффективные реакции другого человека в конкретных ситуациях.

     Если человек попадает под воздействие громких однообразных ритмов и надсадного жужжания высоких частот при отсутствии внятной мелодии, то почти мгновенно теряет все свои интеллектуальные способности и вся его система интуитивного мышления разрушается. В те участки мозга, где формируется интуиция, попадает нечто вроде компьютерных вирусов. А вирусы, как известно, попав единожды в компьютер и взаимодействуя с существующими в нем программами, не только нарушают их работу, но и перенастраивают их, а то разрушают полностью. Если вирус разрушит управляющие программы, то компьютер попросту превращается в груду металла, которую если и можно восстановить, то путем очень больших усилий. Интуитивное мышление человека, лишенное «управляющих программ», становится совершенно беспомощным, т.е. фактически перестает существовать. Мало того, жесткие механизированные ритмы влияют не только на содержание материала, с которым могла бы работать интуиция, но и на те самые структуры мозга, которые должны участвовать в организации этого процесса. Навязчивые внешние ритмы лишают эти структуры управляемости и взаимной согласованности, препятствуя свободе выполнения мыслительных операций. Та многовариантная система, которая самостоятельно, без участия воли человека, способна находить правильный выход из ситуации и решение возникшей проблемы, фактически разрушается, замещаясь элементарным физиологическим пульсированием.

     Примитивные ритмы задают примитивный образ мышления. Человек становится управляемым. Интуиция ему уже ничего не подсказывает. На него влияет все: реклама, мнение окружающих, стереотипы, навязываемые средствами массовой информации, в том числе манера поведения, мода на одежду, аксессуары, взаимоотношения с людьми и пр. У молодежи вместо индивидуальности формируется стадное чувство – надо ни о чем не думать, а просто быть как все. Формируется безликая серая масса с предсказуемым и легко управляемым поведением, говорящая на убогом и примитивном языке, заполненном речевыми шаблонами, заимствованными из рекламы и уголовного сленга.

     Происходит также активное разрушение аналитического мышления. Из-за того, что человек лишается способности к концентрации внимания на каком-то объекте, его сознание как бы неуправляемо мечется, не имея возможности на чем-то остановиться. Внимание рассеивается, мысль хаотично перемещается. Человек не в состоянии охватить все свойства объекта одним мысленным взором и представить его как некую целостность. Смысл объекта представляется ему в виде совокупности мелких непонятно как связанных между собой частей. Самое значимое в объекте человек выделить не может. Такое восприятие упрощает почти любой осмысливаемый объект, понятие или набор собственных ощущений.

     Связано это с тем, что любой аналитический процесс развертывается во времени в соответствии с особыми ритмами, сложными по структуре, сугубо индивидуальными для каждого человека и неповторимыми по своему характеру, темпу и рисунку в каждом конкретном акте мышления. Если на этот индивидуальный ритм мышления накладывается однообразный навязчивый музыкальный ритм, то он искажает или полностью разрушает ритм мыслительного процесса, сводя его к хаотичному потоку отдельных примитивных ощущений. Такое воздействие будет наблюдаться даже в том случае, когда музыкальные ритмы прослушивались гораздо раньше. Причем все это касается не только какого-то конкретного акта мышления, а сохраняется как привычная манера «аналитического мышления».

     Такое нарушение логики мышления появляется в повседневных обстоятельствах, в частности, как неумение вести логически связный диалог,  поскольку, когда человек неспособен к сколько-нибудь длительному вни-манию и пропускает большую часть сказанного, то диалог сводится к примитивному обмену отдельными словами и междометиями. Учащийся или студент неспособен осмыслить и запомнить то, что говорит преподаватель. Из таких учащихся никогда не получится ни руководитель проекта даже самого нижнего уровня, ни разработчик какого-то нового вида техники, ни программист, ни системный администратор. Это люди ведомые. Они способны только к самому примитивному труду, когда вся последовательность операций, которые им необходимо выполнять, строго установлена и расписана. Такие люди неспособны к осознанию структуры общества, в котором они существуют, его реальных приоритетов и адекватной оценке происходящих вокруг них событий.
     Подобными людьми очень легко манипулировать, навязывая им такую манеру поведения, которая противоречит, как здравому смыслу, так и их же собственному физическому здоровью и безопасности.

     Громкая примитивная музыка, перенасыщенная высокими частотами, оказывает деструктивное влияние на наглядно-образное мышление человека. Она перестраивает его таким образом, что в нем практически полностью исчезает возможность формирования каких-то человеческих, одухотворенных более-менее сложных образов, зато появляется потребность в создании примитивных картин, вполне соответствующих типу потребляемой слушателем «культуры» - каких-то дьяволоподобных существ с раскрытыми пастями, изрыгающими пламя и кровь своих многочисленных жертв. Творцы подобной «музыки» любят и сами себя украшать всяческими устрашающими причиндалами, недвусмысленно свидетельствующими об их причастности к сатанизму, и широко используют их в качестве атрибутов для своих концертов.

     Исследования, проводившиеся в разных странах, свидетельствуют о том, что длительное воздействие такого рода «музыки» приводит к появлению шизофренического синдрома (нарушению наглядно-образного мышления).

     Шизофрения – от греческих слов «шизо» (расщепляю) и «френ» (разум) – психическое расстройство, характеризующееся распадом процессов мышления и восприятия, а также неадекватными реакциями. В качестве сопутствующих заболеваний диагностируются депрессии, тревожные расстройства, бессонница, снижение концентрации, быстрая утомляемость, галлюцинации, навязчивые состояния и уклонение от социальных контактов. Это в свою очередь приводит ко всякого рода соматическим заболеваниям типа диабета, сердечным и легочным заболеваниям, остеопорозу, атеросклерозу, панкреатиту и пр.

     Вообще говоря, в культуре наглядно-образного мышления особую роль играет культура воображения. Под воздействием деструктивной музыки это отражение богатейшей внутренней жизни нормального человека деформируется, приобретая всякого рода паталогические черты. Лирические образы, отражающие красоту природы или переживаемые романтические чувства, свойственные воображению нормального человека, у жертвы «бесовской» музыки заменяются набором составляющих элементов образа, лишенных динамики и смысла. Вместо, скажем, целостного образа живой природы, которым можно наслаждаться, возникают образы деревьев, листьев, земли, травы вперемешку с комарами, мухами и слепнями от которых одни только неудобства и дискомфорт. Человек лишается полной свободы творческого воображения и радости полноценного общения, как с реальными образами внешнего мира, так и связанным с ним миром наших собственных мыслей.

     Можно еще выделить теоретическое мышление, подразумевая под ним способность к обобщению. Эта способность также имеет свойство сильно повреждаться под воздействием музыкального мусора. Допустим, что студенту необходимо освоить целый ряд абстрактных понятий из об-ласти математики или квантовой физики. Эти понятия никакого наглядного образа не имеют и характеризуются только в словесной форме с использованием математических символов. Глубинное понимание их может осуществляться только в человеческом сознании в виде особых конструкций неясной формы. Студент, наслушавшийся деструктивной музыки, может с  удивлением обнаружить, что он не понимает ни одного из этих сложных многомерных понятий. Хорошо еще студент поймет, что он не понимает, и попробует понять почему. В другом случае он просто бросит все это и займется чем-то другим, что ему по силам.

     Как показали исследования, под влиянием ритмоорганизованного шума происходит разрушение всех сложных мыслительных структур: многозначность превращается в однозначность, все противоречивые соображения игнорируются, ликвидируется вся система аргументации, доказательства того или иного положения. В результате вся идея, мысль или научное положение полностью обессмысливаются.
Подавление способности к теоретическому мышлению, без которого невозможно никакое образование, сильнее всего проявляется еще в детстве, когда эта способность только формируется. Самое ужасное то, что этот процесс начинается еще в дородовом периоде. Грубо говоря, если мамаша в период беременности развлекалась «бесовскими» мелодиями, то она автоматически закрыла шлагбаум своему еще не рожденному чаду к хорошему образованию и, соответственно, к хорошей интеллектуальной профессии. Потому что то, что запечатлелось в начале жизни, обладает уникальной способностью закрепляться навсегда.

     Проводимые ЮНЕСКО исследования состояния еще только начального образования однозначно говорят о глобальном снижении уровня способностей детей к обучению. Не говоря уж о возможности получения высшего образования. Из этих же исследований следует, что виной всему является широчайшее распространение «массовой культуры», 90% которой как раз и занимает современная деструктивная музыка.

     Надо ли говорить о том, что все те травмы, которые могут быть нанесены различным видам мышления, впрямую относятся и к творческому мышлению, которое немыслимо без всего остального и является их высшим проявлением. Тем боле, что здесь, кроме всего прочего, требуется еще и вдохновение. «Вдохновение - это такая гостья, которая не любит посещать ленивых» (П. И. Чайковский). Без вдохновения не создашь ничего – ни произведения искусства, ни нового закона физики, ни нового устройства. Это такое состояние, когда творец выходит за границы самого себя, за границы известного и создает то, чего не было раньше. Возможно, сознание творца, в соответствии с «многомировой интерпретацией» Х. Эверетта, в состоянии вдохновения проникает в одну из параллельных вселенных и находит там то, что соответствует его замыслу. Мистика это или нет, но квантовый мир нелогичен и другого объяснения феномену творчества не находится.