Дни Турбиной

     В этом году исполнилось бы пятьдесят лет поэтессе Нике Турбиной. Сейчас её уже мало кто помнит, а в конце восьмидесятых она была очень популярна и произвела настоящий фурор в поэтическом мире. Стихи десятилетней девочки из Ялты печатала «Комсомольская правда» и другие центральные издания. Её взял на совместное выступление по всему Союзу Евгений Евтушенко. Он же помог издать её первый сборник. А первым оценил стихи Ники Юлиан Семёнов и он же порекомендовал их «Комсомольской правде».
     В ту пору входили в моду юные вундеркинды, среди них шахматист Гата Камский, пианист Евгений Кисин, но до популярности Турбиной им было далеко. Вообще фамилия Ники - Торбина, Турбина – это очень удачный псевдоним. Тогда же на юную поэтессу ополчилась «жёлтая» пресса, которая только-только появилась в эпоху гласности.
     Писали, что все её стихи сочиняет мама, а иногда и бабушка, что она внебрачная дочь поэта Андрея Вознесенского, что у неё финансовые конфликты с Евтушенко, и многое другое.
     Потом наступили девяностые со всеми их «прелестями». Нику Турбину перестали печатать и показывать по телевидению, а интернета ещё не было. Такие резкие перемены в жизни серьёзно сказались на её психике. Сюда же добавилось, характерное для тех лет, безденежье и острый конфликт с родителями, точнее с матерью и бабушкой. Она уехала в Москву, поступила во ВГИК на курс Армена Джигарханяна, но через год бросила учёбу, начала много пить, совершила первую попытку самоубийства.
     В шестнадцать лет Ника познакомилась с известным психиатром Д. Мастропаоло и уехала с ним в Швейцарию. Ей было шестнадцать, ему – семьдесят шесть. Через год она вернулась на Родину.
     В 2001 году, в возрасте двадцати семи лет, её не стало. Причина смерти – падение из окна. То ли это была ещё одна попытка самоубийства, то ли несчастный случай.
     Говорят, человек жив, пока его помнят. Мне очень хочется напомнить о Нике Турбиной,  юной поэтессе нашей молодости. 
И в заключение, одно из её стихотворений:

          Нет у меня ни преданных друзей,
          Но есть друзья, предавшие однажды,
          Их имена на знамени бумажном,
          Сдаваемых без боя крепостей.
          Есть только слово вечное – люблю,
          Есть только сердце в помертвевшей боли
          И я сожму тоску в свои ладони
          И у обрыва встану на краю.

          Обрыва не оборванная нить,
          И небо без конца и без начала,
          И я сожму тоску, чтоб не кричала,
          И отойду, чтобы хотелось жить.