Это начало или конец - окончание

Сгоревшая в секундной вспышке жизнь, сердце, пробитое насквозь, навылет отравленной стрелою времени.
Белое и черное, между ними плоское одномерное - серое, я в нём живу, обустраиваюсь, надеюсь, мечтаю, пытаюсь, рассчитываю и отчаянно бегу за предназначенным мне счастьем, спутанные поседевшие волосы, боль, старость, страх, безнадёжность, одиночество в их слипшемся переплетённом единстве.
Удар в солнечное сплетение, стрела времени попадает в цель, лавровый венец, петля на шею, отравленный кинжал, прощальная роспись на последней странице дописанной книги: «Там где садится солнце буду и я».
А как же быть? Безропотно плыть на разваливающейся лодке своего тела по течению неодолимой реки времени, сжаться в точку, спрятаться за раскрашенной ширмой фальшивых надежд?
Что там за следующей дверью, за самым последним поворотом, за острой, дрожащей, недостигаемой линией горизонта?
Я попал во вращающейся маховик колеса времени, каждый день как состязание, как дуэль, как сражение, сегодня мне вроде повезло, увернулся, отскочил от летящей стрелы смерти, а завтра она меня точно догонит, собьёт с ног и подстрелит.
Грустный танец опадающей листвы, уходит осень, звеня каплями дождя по стеклам, а я иду туда, где заканчивается моё время, шагая по осколкам своих разбитых надежд,
иду туда, где умирают падающие звёзды,
иду туда, где крошится и обрывается линия горизонта,
иду туда, где проигравшего ждёт смерть и где победителя также ждёт смерть.

Шримад Бхагаватам книга 3, глава 30
В каком бы теле не воплотилась душа, ей уже отмерена её доля наслаждений.
И в короткие мгновения радости она не будет сожалеть, что заключена в темнице лживой действительности.
Дом, друзья, дети, скот и имущество удерживают душу в плену обмана, создавая у несчастной образы благополучия.
Дабы защитить накопленное и обеспечить пропитанием родню усердный стяжатель вершит самые неблаговидные поступки и всю жизнь тешит себя надеждами, которым не суждено сбыться.
Сердце своё он отдаёт в распоряжение женщине, которая пленит его любовными словами и ласками.
И в её клятвах верности он находит вдохновение от тревог и умиляется невинным лепетом своих отпрысков.
Добывая средства к существованию смертный принуждён творить зло и терпя лишения ради близких, отказывая себе в житейских радостях он мостит себе дорогу в ад, порою так и не отведав сладких плодов своих усилий!

Яркие вспышки догорающей осени, осколок зеркала моей жизни из которого смотрят на меня безжалостные глаза старости.
Осень скрывает своё истинное лицо за золотистыми листьями деревьев, но однажды холодным ноябрьским утром ветер срывает её раскрашенную маску, а за ней обнаруживается замерзший, измождённый, простуженный скелет зимы.
Старость, словно ядовитая змея, обвилась вокруг моего сердца, проникла в легкие в виде слизи, в кости в виде боли, в глаза в виде катаракты, в ночи в виде бессонницы, в дни в виде страха, в сознание в виде безнадежности.
Листаю последние мгновения, чаша жизни почти испита, я вижу её дно, лицо моё бледнеет, сгибается спина, глаза утрачивают свою яркость и блеск.
Триумф молодости, моя игра уже сыграна, мой дом пропитан спёртым запахом смерти, сцена, на которой я так красиво пел, подпрыгивал и танцевал, теперь принадлежит вновь прибывшим находчивым и амбициозным энтузиастам. 
Отвожу глаза от зеркала, чтобы не встречаться взглядом с собственным отражением, старость странный момент, который нельзя зафиксировать на часах, затравленный одиночеством я иду один, испуганный маленький человек, хватающийся за враждебную пустоту, годы давят своим грузом на моё лицо, запутанный клубок событий, который невозможно разрубить.
У старости не бывает оправданий, потухший взгляд, боль, тоска, острые осколки прошлого впиваются в сердце, непроглядная ночь моего одиночества.

Шримад Бхагаватам, книга 5, глава 12
Блаженный Бхарата сказал: “Тела наши восстают из земли, перемещаются по её поверхности или стоят неподвижно, и потом снова смешиваются с нею.
Все тела живых тварей, по сути, одна и та же земля, различаются лишь их названия.
Уместнее сказать, что у нас вовсе нет тел, есть только имена, кои мы выдумываем друг для друга.
Тела большие и малые, худые и толстые, тяжёлые и легкие, всё это одна и та же земля в разных её видах и формах, как горшки разных размеров, возрастов, названий и способов их применений, по сути одна и та же глина, различия существуют лишь в воображении.”

Длинная прерывистая дорога петляющая по полотну вечности, стрела времени пробивает насквозь доспехи тела, маятник судьбы монотонно раскачивается между жизнью и смертью.
Роль в этом спектакле принадлежит мне, а я роли, трагедия и комедия сделаны из одного и того же хрупкого разлагающегося материала – летнего дождя, достаточно слегка изменить сценарий, ракурс, освещение, декорации, угол наклона, чтобы они поменялись местами на противоположные, из первой получилась вторая, а из второй первая.
Серия совпадений, комедия ошибок, череда встреч и расставаний, находок и потерь, кладбище сыгранных и несыгранных образов.
Моё имя, стёртое на ладонях ветром времени, моё тело, сотканное из рассыпающейся земли,
моя жизнь, собранная из желаний, устремлений, поступков, претензий, деяний и страхов,
моё время, загнавшее меня в угол, моя дорога, ведущая никуда,
моя судьба, отнявшая у меня последнюю надежду, моё тело, распадающееся на первоэлементы,
мой милостивый Господин, которого я отверг, гоняясь из жизни в жизнь за ускользающим призраком счастья.

Шримад Бхагаватам книга 2, глава 3
Что проку от жизни, если она не отдана поиску прекрасного.
Неужели жизнь дана нам, чтобы только есть, спать и испускать семя.
Собаки, свиньи, верблюды и ослы в человеческом обличии с радостью превозносят любого своего собрата, кто снабдит их обильной едой и плотскими удовольствиями.
Но гонят прочь рабов Божьих, осмелившихся вещать им о прекрасном Господе, чьей палице страшится сама смерть.
Человек, не осыпавший головы своей пылью со стоп рабов Божьих, всё равно, что обезглавлен!

Я просто разменная карта в чьей-то чужой, невидимой мне игре, геометрия случайностей, затянувшийся антракт, финальная сцена, развязка, заключительный аккорд, реквием.
Хладнокровно дожидаюсь последнего акта комедии, гаснут огни рампы, падает занавес, кульминация жизни – смерть, по другую сторону сцены для меня уже ничего нет, станция мёртвых тел и застывших сердец.
Главный Режиссер у всех отбирает костюмы, которыми мы отличались друг от друга и в сырой могиле все становятся между собою равнозначны и соразмерны.

Шримад Бхагаватам книга 7, глава 2
Мы все в этом мире бездомные, одинокие странники, которые однажды встретились на постоялом дворе вечности, и едва узнав имена друг друга вновь разошлись своими дорогами, судьбами и путями, дабы пожинать плоды трудов наших.
Душа вечная скиталица, по природе своей чиста, невинна, непорочна, она продолжает жить, когда умирает бренная плоть.

У каждой птицы свой предел высоты, совсем недавно и молодость, и радость, и беззаботное веселье, и ночи полные любви, и синие глаза рассветов, и каждый новый день, дарующий надежду, всё ускользнуло из моих рук, как короткая рекламная пауза на счастье, как невесомый утренний туман над рекой.
А что сейчас я имею в полной мере, зловещие слова: гипертония, инфаркт, деменция, инсульт, раковая опухоль, метастазы.
Я нахожусь на одиноком острове безысходности, отчаяния и боли, плавающем в абстрактном океане безразличия и равнодушия.
Нет больше времени, это чужой мир, я не воспринимаю его всерьёз, я вечная душа, частичка бессмертия.
Жертва может быть случайной, но не выстрел,
он посмотрел на голубое небо, украшенное рыхлыми облаками и улыбнулся им за секунду до того, как пуля пробила его пламенное сердце.
Нежная акварель весны, переливы молочного опала, звонкие птичьи голоса и жужжание пчёл, разноцветные бабочки порхающие с цветка на цветок, мелодично журчат по оврагам говорливые ручейки, весь мир тянется к солнцу, юный росток пробивается сквозь толщу плотной земли, крепнет, набирается сил, отчаянно торопится во взрослую, неведомую жизнь. Может быть это я?

Шримад Бхагаватам книга 10, часть 2, глава 63
Отгородившись обманом Ты раскрываешь Себя и сам обман, очарованные Твоим ложным бытием живые существа связывают себя ложными узами с детьми, жёнами, жилищем и мечутся несчастные в океане тревог, то поднимаясь на поверхность, то исчезая в пучине.
Незавидна судьба того, кто милостью свыше обрёл человеческий облик, но не смиряет плотских страстей и не склоняется к Твоим стопам.
Жалок тот, кто губит себя самообманом, горькую отраву пьёт всякий, кто предал бессмертную душу свою ради сиюминутных услад, кто отверг Тебя, Господи, ради чувственных вещей.

Час теней, час лиловых сумерек, час одиночества, объятый страхом стихает ветер, облака в испуге прижимаются к взволнованной земле, звёзды растерянно спрятались в неизмеримой беспредельности, зловещие неоспоримости приобретают несокрушимость фактов.
У всех нас забронированный билет только в одну сторону, в один конец.
И сколько бы у тебя не было денег, обратный билет ты не купишь и тебе уже некуда бежать, и тебе уже некуда отступать, и тебе некуда спешить.
Только начало и только конец, а между ними затаив дыхание спряталась сомнительная середина.
Ещё один шаг, последний шаг в этой истории и ты открываешь уже новую дверь.
Полное отключение предшествующей версии, несомненная самоликвидация утраченного объекта, блокировка, обнуление, изначальная загрузка, создание модульной резервной копии, точка входа, вечная частичка света входит в оригинальное тело, новоявленная версия программного обеспечения, координаты приземления, рождение.
Ты опять на этой самой дороге душа!