Ансамбль раненых душ, гл 4 Славная фамилия

Сева решил: никаких больше жён.

    Первый его брак, затеянный по большой любви, продержался ровно месяц. Жена Сабина, успешная блогерша и бизнес-коуч,  носившая в девичестве неблагозвучную фамилию Бородавкина, получила вожделенный штамп в паспорт, покрасовалась перед подписчиками блога в белом платье, погуляла с Севой по берегу Средиземного моря во время свадебного путешествия – и решила, что на этом миссия выполнена. Приготовила  шикарный ужин, налила шампанского и торжественно объявила:

 – Прости, Зай, ты добрый и чудесный, но брак – не для меня! Спасибо, что дал мне свою фамилию, я это очень ценю!

  Евсей тоже ценил свою простую и красивую фамилию – Славный – и не собирался раздавать её кому попало. Он попробовал возмущаться, но, естественно, в споре проиграл. Жена осталась Славной. После развода она родила одного за другим троих внебрачных, неизвестно от кого зачатых детей, – и все они получили красивую фамилию.

     На второй брак Евсей решился довольно быстро – очень уж хотелось утереть нос Сабине. Зашёл на православный сайт и выбрал девушку с виду  скромную, симпатичную. В графе "профессия" у его избранницы значилось: регент церковного хора.

 "То, что нужно, — решил Евсей, – во-первых, музыкант, как и я,  во-вторых – воцерковлённая. Значит – будет беречь семью."

  Это был, конечно, брак по расчёту – с обеих сторон. Алесе пора было замуж и рожать – возраст слишком уж стремительно приближался к тридцатнику. Евсей был моложе.  Симпатичный, спокойный, умеющий красиво ухаживать... Мечта, а не жених. Представить его в роли мужа-тирана было сложно. Алеся трижды подумала и приняла решение: годится.

      Севу же доводило до безумия раненое первой женой самолюбие – да и мама, Нинель Ивановна, настойчиво требовала внуков. Угрожала, что умрёт от разрыва сердца, если вскорости не понянчит отпрысков единственного сыночка.
   ...Пара, естественно, венчалась в церкви. В свадебном альбоме осталось множество удивительно красивых, атмосферных фотографий: свечи, иконы,  священник в блестящей рясе благословляет молодых...
  Семья поселилась в тесноватой, немного запущенной "трёшке" Севы.
 Новая супруга была мила и кротка. Ежеминутно крестилась, носила исключительно длинные юбки, косынки пастельных тонов.

   Алеся брала частные уроки вокала — регент должен уметь красиво петь – её же голос, увы,  был слабым, сиплым и слегка гнусавым.
   Уроки помогали: будучи музыкантом, Сева явственно слышал, что с каждым днём жена поёт всё правильнее, звонче и увереннее.
  – Хороший у тебя педагог, – сказал он как-то раз, целуя в затылок жену, занятую мытьём  посуды, – ты за такое короткое время запела почти уже профессионально, а ведь совсем не умела.
   – Да, – засмеялась Алеся, — ты знаешь, Маринка моя – такая лохушка! Индивидуальный урок у неё стоит шестьсот рублей, а дополнительная репетиция с концертмейстером — только триста рэ пианисту. Маринка всегда заходит на репетицию послушать – и поправляет меня как на уроке. Так я плачу только пианисту, а Маринке ничего не плачу! Уже полтора месяца так отзанималась. Экономия!

 — Но это, наверное, нечестно? Получается, что педагог работает с тобой бесплатно... –  Евсей растерялся от этой информации. Ему стало дико стыдно от поведения жены.

 – Ну так она ж сама дура! На таких все ездят, — ответила Алеся, явно гордясь своей хитростью.

      В этот момент Сева многое понял.

    Дочь Вероника родилась красоткой – и сразу стала папиной Принцессой. Сева, до сих пор втайне ото всех  считавший себя если не маленьким ребёнком, то уж точно – подростком, не ожидал от себя такой безусловной и безмерной любви к своей наследнице. Он был готов круглосуточно таскать дочь на руках. Вставал к младенцу по ночам, без напоминаний менял подгузники.

   Но Алеся становилась всё холоднее; списывала своё нежелание общаться с Севой на усталость, послеродовую депрессию. В гости к ней начал захаживать друг из церковного хора – парень на десять лет моложе, совсем мальчишка.

 – Мы учим распевы! Он — единственный тенор в моём хоре, очень способный мальчик, – заявляла Алеся, когда муж спрашивал, почему этот Кирилл постоянно торчит у них дома.

  Продолжение было вполне предсказуемо: Евсей ушёл гулять с Никушкой, но вернулся домой раньше обычного, сделав лишь один круг с коляской по скверу – срочно потребовалось поменять малышке подгузник. Квартира была тиха: никто не пел. Сева пошёл по комнатам, разыскивая распечатанную упаковку подгузников и детскую присыпку.
Алеся и Кирилл учили распевы в спальне, на большой семейной кровати.

  – Иди к нам, – позвала его мнимая скромница-жена, ничуть не смутившись, – отправь Нику в кроватку и присоединяйся.

    Севу затошнило.

   После развода он всё так же возил дочь в коляске. Алеся не собиралась покидать квартиру бывшего мужа – а тот и не требовал, не желая разлучаться с дочерью.

    Кирилл поселился с ними; через некоторое время на многострадальную жилплощадь Евсея начал захаживать молоденький бас Андрей...

    Сева старался не появляться дома – каждый вечер пропадал у Хлои Марковны, участвовал
 во всех её музыкальных затеях.

"Пусть Никушка немного подрастёт – увезу её куда подальше от всего этого Содома и Гоморры, – думал он, – сниму квартирку в тихом тёплом городке на берегу моря, буду играть на синтезаторе на набережной по вечерам. А пока – надо немного потерпеть и не сойти с ума."