Боцман

 Как и у многих детей, родившихся в СССР в 70-е, часть моего детства прошла в общежитии. Наше общежитие до сих пор функционирует, и, даже сделан ремонт, правда проживают в нем в основном работники из Средней Азии- труженики коммунального хозяйства города. Проходил как-то мимо и решил заглянуть в нашу комнатку- квартирку, где мы почти 6 лет проживали вчетвером. Все показалось настолько маленьким и тесным, и как мы там вообще ютились? А ведь с тем временем связано много всяких интересных историй, одну из которых я хочу рассказать.

  Наше общежитие –это пятиэтажное здание коридорного типа, построенное в эпоху начала правления дорогого Леонида Ильича.  На первом этаже сидела бабушка- вахтер (которой зачастую не было на месте), да особо и не требовалось, потому что наш корпус был семейным и люди сами поддерживали порядок, что не скажешь об соседней холостяцкой общаге, где что-то постоянно происходило: то драки, то кто-то напьется и начинает петь песни через окно, то милиция приедет, а то и скорая помощь. Между двумя общежитиями был проход, в котором находились: телевизионная комната (или телевизионка), где мужики тайком от своих жен принимали горячительные напитки, в коридоре стоял стол для настольного тенниса и молодежь устраивала соревнования, и, конечно наш любимый шахматный клуб, куда мы с братом поначалу ходили просто поглазеть, а после стали серьезно заниматься шахматами.

  На все общежитие было две душевые комнаты, котрые располагались на первом этаже. В пятницу вечером отец брал шайку (оцинкованный таз), и мы втроем ходили в душ. В отдельном отсеке в таз из душа наливалась вода и нам с братом нравилось плескаться. Все проходило забавно до того момента, пока в душе не появлялся дядя Саша по кличке боцман. Он снимал с правой ноги протез и прыгал на одной ноге до душа, мы его боялись, потому что он был очень похож на одноногого пирата из «Острова сокровищ».

  Боцман, как выпьет, начинал всем рассказывать, что потерял часть ноги на войне в Афганистане. Многие, впервые слушающих его героическую историю, проникались и верили, а потом сочувственно наливали ему. Как правило, дядя Саша засыпал в сквере под кустами; если не было сил дойти до сквера, ложился прям на лавке. Милиционеры поначалу его забирали, но сразу отпускали, а потом вообще перестали обращать на него внимание. Дядя Саша всем пояснял, что они его просто боятся, поэтому уважают и не трогают.

 На самом деле, он никогда не воевал, а потерял часть ноги на железной дороге, будучи в нетрезвом состоянии. В нашем корпусе он был единственным злостным нарушителем спокойствия, и все знали, что если боцмана начинает «штормить», значит он не дошел до кондиции и сейчас начнет ломиться ко всем и орать. Соседи между собой заранее договорились и каждый наливал ему по очереди, в противном случае, шторм был обеспечен, -он просто буянил всю ночь и никому не давал заснуть.

  В те редкие моменты, когда дядя Саша был трезвым, он угощал меня с братом леденцами и ласково гладил по голове. В эти моменты он был замечательным рассказчиком, и, как оказалось, он действительно проходил срочную службу на флоте, ходил на корабле в море и всегда повторял, что очень скучает на суше. Со временем, мы так к нему привыкли, что с другими соседскими ребятами стали переносить его с лавочки под кусты. С дядей Сашей всегда происходили какие-то истории, кто-то его просто боялся, кто-то осуждал, но мы его любили, потому что внутри он был хорошим человеком.

  Когда отцу дали квартиру в новом квартале и наступил момент переезда, боцман вышел во двор нас провожать, крепко трепал по голове и повторял «Ребята, никогда не пейте эту гадость, оставайтесь нормальными людьми…»