Грабли на дороге

                ***

     Лежали на дороге старые деревянные Грабли.

     За годы длительной службы черенок их потемнел, зубья местами обломались.
     Увидев, что кропотливый помощник изрядно устал за годы службы да пришёл в негодность, добрый Хозяин бережно взял «старичка» и повесил его на стене заброшенного амбара. Там же висело вышедшее на заслуженный отдых Решето, деревянный обод которого давно износился, а сетка изрядно прохудилась.

                ***

     Ласково припекало майское солнце, приятно охлаждал лица прохожих нежный ветерок, а в небе резвились дождавшиеся устойчивого весеннего тепла стайки птиц.

     Местные мальчишки с радостью выбежали на улицу и принялись трусить позеленевшие каштаны, собирая осыпающихся с деревьев майских жуков. Насекомые хватались детскими ручонками и незамедлительно отправлялись в банку. Та закрывалась крышкой, в которой предусмотрительно ребятня вырезала небольшое отверстие для проникновения внутрь воздуха. Жуки имели право не только дышать, но и обедать. В банку с хрущами закладывались также  молодые листья каштанов…

     Разнежившись на солнце, Грабли не заметили, как вскоре оказались в цепких ручонках проворного конопатого мальчишки. Тот, высоко подпрыгнув, ловко схватил со стены Грабли и поволок их с собой к аллее. Насбивав с два десятка пластинчатоусых насекомых, мальчуган обратно оттащил инвентарь к амбару. Сорванец безответственно бросил Грабли прямо на тропинке, протоптанной вдоль полуразрушенной хозяйственной постройки.

                ***

     И опять пришлось Граблям продолжить свою службу. Они лежали на тропе, по которой туда-сюда сновали путники всех мастей и категорий.

     Одни аккуратно переступали Грабли и шли дальше по своим делам.

     Были и те, которые, не глядя под ноги, наступали на редкие зубья инвентаря, нелицеприятно высказывались в адрес того, кто его там оставил, после чего продолжали свой путь. На обратной дороге они были уже внимательны и аккуратно старались обойти частично беззубый капкан.

     Но чаще попадалась категория рассеянных путников, всякий раз неосмотрительно наступающих на старый остеопорозный хребет хозяйственной утвари. Повидавшие век Грабли сжимали оставшиеся зубья от боли, когда их  больной позвоночник начинал трещать под тяжестью веса «страдающего амнезией» путника. А тот всякий раз с горящими глазами топал по ним, как будто впервые: наступал на зубья, получал удар в область шапки, после чего корчился от пронизывающей стопу и лоб боли, прикладывал сорванный у дороги пыльный лист подорожника… И так по кругу.

                ***

     Грабли с завистью поглядывали на Решето, спокойно висящее на стене амбара.

— Хорошо тебе, Дырявое! Отслужило своё и висишь себе, прохлаждаешься! — с обидой и завистью в голосе прохрипели Грабли.

— Вот уж не скажи! Заработало я этот отдых по выслуге лет! Столько воды за семьдесят лет было мною перенесено из пустого в порожнее. В самом Дунае столько не наберётся! Верой и правдой служило я блюстителям коммунистической идеологии. Это ж надо: сам научный коммунизм доказал неизбежность гибели капитализма и победы коммунизма! А оно вон как вышло: заморозили такую стройку! Надавать бы по рукам тем, кто опалубку собирал! — хорохорилось Решето на стене.

— Повезло тебе! А мне приходится и дальше маяться: любит человечество повторять одни и те же ошибки! Тут уж его хлебом не корми, а дай станцевать на моей больной спине ещё разок. Видишь — вдали идёт Лукерья Шишколобова? Четыре раза уже мяла мне бока своими башмаками, скоро будет пятый.  В упор меня не замечает. Всё верит, наивная, своим ухажёрам. Один Луну и Звёзды обещал. Второй — Закат с Рассветом. Третий целый Экватор с прямыми лучами Солнца грозился бросить к ногам любимой. Четвёртый — просто Золотые горы… А Луше многого не нужно: лишь кольцо с фатой да привезти мешок картошки с рынка.

— Интересная работа у тебя, однако! — раскрыв щербатый рот от восторга, поразилось Решето.

— Или вот взять, к примеру, Касьяна Мотыгина… Всё мечтает разбогатеть. Считает, что работать нет смысла, когда столько кругом возможностей стать олигархом, ничего не делая. Пару лет назад Касьян разменял фамильную усадьбу на комнату в коммуналке, а разницу вложил в дело: скупил все лотерейные билеты на Курском вокзале. Затем дилер взял кредит в банке, чтобы вложить часть заёмных средств в акции бразильской компании «Абырвалг», занимающейся производством уходовой косметики для диких обезьян, а часть их — в строительный бизнес на Марсе. И я уже молчу про материнский капитал, зарытый в полнолуние на «Поле чудес», да список «Forbes» под подушкой для привлечения денежной энергии. А богатства как не было, так и нет. Имея такого неугомонного и предприимчивого супруга, жене Касьяна придётся искать скоро и четвёртую подработку.

— Я сейчас понимаю, до чего же однообразная и лишённая всякой динамики и авантюризма была у меня жизнь. Куда мне с моей наукой о руководстве классовой борьбы пролетариата до твоих танцоров на Граблях, — грустно констатировало Решето.

— Ладно, Дырявое, не отвлекай от дела: вон вдали идёт некто Лупус Тамбовский, настойчиво именующий себя писателем. Несёт Лупус очередной опус в издательство. Господину Тамбовскому объяснили несколько раз весьма вежливо и доходчиво, почему книги «Роль ряски в пищевой цепи» и «Эволюция гуманоидного мышления» не будут иметь коммерческого успеха, а он в ответ принёс ещё и «Особенности применения эсперанто под водой». Хоть бы на сей раз переступил меня, — тяжко вздохнули Грабли и с полной ответственностью принялись за свою работу.

Лежали на дороге старые деревянные Грабли.