Покинуть Титаник нельзя остаться

Дорсет стрит, Лондон. 9 Апреля 1912 года

Дорсет-стрит в Лондонском Ист-Энде была, мягко говоря, не из самых фешенебельных улиц. На самом деле, трудно было бы сыскать более унылое место даже по меркам одного из самых бедных и заброшенных районов столичного города, представлявшего из себя сплошные нескончаемые трущобы. Повсюду я видел низкорослых людей, не то измождённых, не то отупевших от пьянства. Убогие кирпичные дома и покрытые грязной жижей мостовые тянулись, насколько хватало глаз во все стороны. Тут и там мелькали спотыкающиеся фигуры пьяниц и подвыпивших женщин. И над всем этим стоял несмолкаемый галдеж, постоянно были слышны резкие выкрики и брань. Старики, старухи, дети копались в кучах мусора, выуживая гнилые картофелины, остатки фруктов, бобы и зелень. День, несмотря на апрель месяц, выдался пасмурным и холодным, что не добавляло местности очарования. Запах стоял такой, что меня периодически начинало подташнивать. Вот в таком месте и поселилась моя клиентка, прибывшая в Лондон из восточной Европы несколько месяцев назад.

Именно здесь началась её карьера и был впервые замечен её талант. Сначала она бесплатно устраивала небольшие представления в ближайшем сквере, потом стала приглашать за умеренную плату в свою гостиную, и очень скоро ей уже организовали выступления в одном из пабов, где её и заметил Альберт Браун, местный делец. Он содержал в этом захудалом районе нечто вроде игорного дома и смог раскрутить Эмму Зорич до той степени известности, когда о ней написала одна из городских газет.
Собственно, именно эту заметку и раскопал в Лондонском архиве один из стажёров Института Времени, знаменитой «ИВы», с чего всё и началось. Зная, что мы всегда ищем в прошлом людей с уникальными способностями, стажёр доложил старшему группы, а тот уже поручил копать в этом направлении дальше.
К сожалению, фотографа к Эмме редакция не присылала, так что до нас в далёком двадцать третьем веке дошло лишь её весьма скудное описание из «Лондон Ньюс» 1911-го года: «Среднего роста, стройная и опрятно одетая, с хорошо уложенными локонами светлых волос под модной шляпкой, с озорными голубыми глазами она совсем не вязалась с этим тонущим в грязи районом и грубыми мужланами, составляющими большинство пришедшей поглазеть на неё публики. Хотя были среди них, конечно, и женщины, но они явно были в меньшем восторге от мисс Эммы Зорич, чем мужчины».
Но это не страшно, задание посетить прошлое и сделать её фото получил сам стажёр. А спустя ещё какое-то время он уже пересказывал мне всё, что успел нарыть к тому моменту и демонстрировал фотографии, сделанные с разных ракурсов.

* * *

Что же такого Эмма делала? «Сеансы телепатии и внушения. Телекинез» — гласили её афиши. Ничего особенного. Почти любой цирк или бродячая труппа артистов предлагали подобные развлечения. Только там все, кроме детей, понимали, что это не всерьёз, что это фокусы и «подсадные утки». А вот у Эммы всё было иначе. Посетившие её выступления уверяли, что она и вправду читает мысли. Это признавал даже репортёр из «Лондон Ньюс», у которого она прочитала не только мысли, но и планы на будущее лето.

Выступления продолжались до конца марта двенадцатого года, когда газета снова напечатала заметку об Эмме. На сей раз речь шла не о её таланте и выступлениях. Информацию давал раздел криминальной хроники. Сообщалось, что жительница Ист-Энда Эмма Зорич, дающая сеансы телепатии и внушения, якобы внушила мистеру Джеку Харрису желание убить свою жену, миссис Мэдисон Харрис, которая ранее организовала пикеты в своём районе с требованием запретить деятельность, подобную той, которой зарабатывала себе на жизнь мисс Зорич. Скотленд-Ярд начал следствие и уже успел арестовать Эмму, но потом она была отпущена домой после внесённого залога.

После этого её следы терялись. Она исчезла из дома, была объявлена в розыск, но никто никогда её больше не видел. Её друг и покровитель Альберт Браун в это же самое время продал свой игровой бизнес и тоже исчез бесследно. В общем, аналитический отдел построил веер вероятностей и дал добро на операцию по извлечению. Моя задача была простой: найти Эмму и, если подтвердится, что она погибает в двадцатом веке, вытащить её к нам, в будущее.

* * *

Я дошёл до дома номер двадцать восемь, вежливо приподнял шляпу перед сидящей на ступеньке женщиной, вытиравшей красные жилистые руки о не первой свежести фартук, и постучал в дверь. Со стороны я выглядел ничем не примечательным мужчиной средних лет, с русыми волосами и пшеничными усами, одетым так, как одеваются очень многие представители среднего класса, к которому я, будучи согласно легенде детективом Скотленд-Ярда, принадлежал.
 — Если вы к миссис Дэвис, то её нет дома, — пробасила женщина. — На рынке она.
Я повернулся к ней и снова приподнял шляпу.
— Простите, миссис…
— Джонс.
— Миссис Джонс, — решил сразу перейти к делу я. — Я детектив Томпсон, Скотленд-Ярд. Ищу постоялицу миссис Дэвис, мисс Эмму Зорич. Могу ли я её увидеть?
— Ха, удивили, — улыбнулась женщина. — Да тут полно тех, кто эту ведьму ищет. И днём, и ночью даже бывает. Полиция тоже. Приходили ваши, сегодня утром.
Я терпеливо ждал продолжения.
— Уехала она. Совсем уехала. С вещичками. И правильно сделала, не место ей тут.
— Давно уехала?
— Сегодня на рассвете и укатила. Подельник её на кэбе забрал. Это который ей эти сеансы у себя в игорном доме устраивал.
— Благодарю вас. Вы мне очень помогли, — я протянул ей шиллинг. — Ещё один вопрос. Почему вы назвали её ведьмой?
— Тьфу. А как ещё её называть? С виду такая приличная, вначале всё было хорошо. А потом пошла эти, как их… Сеансы спиритизма устраивать. То у неё канделябры по воздуху летают, то свечи сами вспыхивают, и при этом она ещё всё, что у тебя в голове, как в книге открытой читает! И ещё сама туда новые мысли вписывает! Тьфу, ведьминское отродье! Укатила и скатертью дорожка, все соседи вздохнут с облегчением!

* * *

В моём мире соперничество крупных держав приняло новые формы, принципиально отличающиеся от того, что было в прежние времена. Теперь оно уже не было военным — так как существовали паритет и гарантия взаимного уничтожения, не было оно и соревнованием спецслужб, хотя они, конечно, не прекращали своего существования. Просто появился новый фронт, гигантских масштабов и исключительно ответственный. Любая, даже самая мелкая операция могла изменить всё. Я имею в виду время. С изобретением способа перемещаться во времени соперничество именно в этой сфере стало основным.
Начнём с того, что теперь, чтобы победить противника, можно было бы просто отправиться подальше в прошлое и произвести лишь одно маленькое воздействие на историю, достаточное, чтобы в будущем твой соперник не состоялся как государство, как нация, как цивилизация. Чтобы его развитие пошло по принципиально иному пути, превратив его из могущественной державы в обычное среднестатистическое государство. А что, очень даже гуманно. И конкурент устранён, и народ его живёт. Ну, может, не состоялся он, не раскрыл потенциал, не обрёл истинный суверенитет, всегда оставался зависим от других. От того, кто побывал в прошлом и подкосил его там под корень, например. В общем, это штука пострашнее ядерного оружия.
Чтобы этого никогда не случилось, все крупнейшие мировые державы застраховались от такого. Делается это просто. Намного проще, чем подлодки, плавающие в мировом океане автономно, и в случае ядерной войны всплывающие и наносящие удар возмездия. Просто в данном случае в прошлое отправлялись резиденты, чем больше, тем лучше. Как раз в те «узловые» для страны твоего противника периоды времени, когда решалась его судьба. Другие агенты регулярно навещали их, или оставляли заранее условленные знаки, “весточки”. И если на какое-то время подобная связь прерывалась, то проверив и перепроверив все обстоятельства, резидент мог нанести удар по государству-противнику. Учитывая, что таких агентов могло быть очень много, да и узловых временных пунктов в истории каждого государства хватает, то вычислить и обезвредить всех до единого считалось теоретически невозможным. А значит, были приняты негласные правила: ни одна мировая держава не пытается уничтожить во времени другую.
А вот конкурентные преимущества заполучить было очень даже «по правилам». Найти в прошлом что-то или кого-то, чтобы в будущем вырваться вперёд, стать сильнее, богаче, завладеть какими-то технологиями, умениями, ресурсами, знаниями, достижениями культуры и искусства. Конечно, сюда же относились люди со сверхъестественными способностями.

* * *

Первая и главная версия исчезновения Эммы заключалась в том, что она сбежала в Штаты, точнее, попыталась сбежать. Именно в это время отправлялся в Нью-Йорк в своё первое и последнее плавание трансатлантический пассажирский лайнер «Титаник». Если она оказалась на нём, то исчезновение сразу становится понятным. Но зато одновременно она получила бы шанс в моём лице — спастись с «Титаника» и оказаться в безопасности, правда, в другом времени. Я решил отработать именно эту версию. Прочие заключались в том, что она сбежала в Европу, для этого ей не нужен был «Титаник», Ла-Манш ежедневно пересекала уйма кораблей. Но пусть этот вариант отработает кто-нибудь другой, если мой не даст результата.
Так что от Дорсет-Стрит я отправился прямиком в офис компании «Уайт Стар Лайн», владеющей кораблём. Там я, пользуясь полномочиями детектива, запросил список пассажиров, которые приобрели билеты на корабль вплоть до сегодняшнего дня. Вместе с молодым внимательным клерком потратили почти час, но проверили совпадения с фамилией Эммы и, на всякий случай, с фамилией её компаньона-дельца. Пассажиры с такими данными в списках не значились. Но это само по себе ещё ничего не значило, ведь они могли, и даже скорее всего так и сделали, приобрести билеты на вымышленные фамилии или по поддельным документам.
После этого я купил себе билет до Нью-Йорка во второй класс, сообразно статусу детектива. Завтра утром с вокзала Ватерлоо в незамерзающий морской порт Саутгемптон на Юго-Западе от Лондона отправится специальный поезд компании «Уайт Стар Лайн». Я поеду на нём вместе с остальными пассажирами, именно оттуда будет отплывать корабль. Как я и предполагал, поиски Эммы придётся развернуть уже на борту «Титаника», у меня для этого будет почти пять дней.


* * *

Десятого апреля 1912 года в десять часов утра я стоял в очереди на посадку на сорок четвёртом причале порта Саутгемптона, графство Хэмпшир, южное побережье Англии. В этот день было против обыкновения тепло и солнечно, ветер гнал по небу пушистые облака. Казалось, сама природа хотела отметить первый рейс «Титаника».
Я задрал голову, придерживая шляпу, и снова принялся восхищённо рассматривать корабль. Я много повидал на своём веку, и в двадцать третьем веке, и во всех остальных, где бывал по работе. И всё же это зрелище меня потрясло. Невероятных размеров громадина поднималась ввысь на десять этажей и простиралась невероятно далеко влево и вправо. Это был поистине «Титаник»! Свежеокрашенный корпус матово блестел в лучах весеннего солнца, флаги и вымпелы победно развевались, нескончаемый людской поток втягивался внутрь корабля через многочисленные посадочные порталы и лацпорты. Гордость за технический и творческий человеческий гений вперемешку с восхищением затопили меня, заставив снова почувствовать себя мальчишкой, впервые увидевшим что-то грандиозное. Моя миссия входила в решающую стадию.

* * *

В справке по «Титанику», предоставленной мне нашим аналитическим отделом, было указано, что на корабле несут службу двое полицейских. Рекомендовалось обратиться к ним за помощью в случае необходимости, пользуясь полномочиями детектива Скотленд-Ярда. Погуляв первые пару часов в одиночестве по палубам и помещениям первого и второго классов, я решил, что одному найти иголку в таком огромном стоге сена нереально. Ещё через некоторое время я уже знакомился с местными блюстителями порядка.
— Здравствуйте, джентльмены. Я детектив Томпсон, Скотленд-Ярд.
Оба полицейских с облегчением выдохнули, расплылись в улыбках.
— А мы уж, грешным делом, подумали, что вы скорее из наших клиентов, — ухмыльнулся, пожимая мне руку тот, что был постарше, в фуражке и с пышными усами. — Меня зовут Генри Бэйли, к вашим услугам.
— Томас Кинг, — представился второй, молодой брюнет с серьёзным лицом. — Да, подозрительно: ходите, высматриваете, пассажиров так разглядываете, будто жертву выбираете, с которой улов пожирнее выйдет.
Я засмеялся.
— Нет, я уж точно не по этой части.
— Тогда позвольте узнать, что привело вас на «Титаник»?
— Служба, конечно же, служба. Нужно найти одну парочку, пытающуюся скрыться от правосудия.
— Будем рады вам посодействовать, введите нас в курс дела, кто такие, как выглядят? Каким классом плывут?
— Это нам и предстоит выяснить. Описание у меня есть, а вот всё остальное — неизвестно. Парочка непростая. Он — бывший владелец игорного дома, продал перед отплытием, так что кое-какие деньжата у него водятся. А вот она, это ещё интереснее. Появилась в Лондоне недавно, прибыла из восточной Европы. Жила в Ист-Энде, зарабатывала сеансами телепатии, внушения, телекинеза.
— Теле... Чего? — не понял мистер Бэйли.
— Предметы двигала.
— Ясно, аферистка.
— Может быть, может быть, — не стал спорить я. — Но народ на её сеансы валом валил.
— И что они натворили?
— Вроде как один джентльмен после её сеанса жену дома укокошил, сказал, ведьма ему это внушила сделать.
— Её арестовали?
— Выпустили под залог. А вчера она сбежала из дома. Самый вероятный вариант — пустилась в бега в Штаты. Ну и на чём ей тогда отправиться? «Титаник».
— И она сейчас с нами плывёт? И может тут всем начать внушать друг друга перебить? — встревожился мистер Кинг.
Я засмеялся.
— Во-первых, скорее всего, это просто фокусы, а во-вторых, они не под своими именами тут, и постараются сидеть тише воды, ниже травы.
— И как мы их будем искать? Тут больше двух тысяч человек на судне, если команду и обслуживающий персонал тоже считать.
— Вот потому мне и нужна ваша помощь, джентльмены. Разделим корабль между собой на сектора и будем прочёсывать. Больше никто ничего знать не должен.
— А если не найдём? — засомневался мистер Бэйли. — Они могли внешность изменить, парики надеть, да мало ли.
— Есть ещё один запасной вариант, но пока не хочется к нему прибегать, — сообщил я.
— Что за вариант?
— Ловить на живца. Я мог бы объявить, что сам владею телепатией и внушением и готов дать сеанс на корабле. Вы бы мне подыгрывали, были бы «подсадными утками». Она вполне может не сдержаться и как-то проявить себя, видя, как нагло ведут себя «аферисты» на её поле. Но всему своё время, джентльмены. Будем надеяться, что этот вариант не понадобится.

* * *

Первый день пронёсся, как одно мгновение. Мне достался для поиска первый класс, и я честно утюжил его вдоль и поперёк, тщательно приглядываясь к пассажирам и прикидывая, не может ли вот та молодая особа, или вот эта милая парочка быть теми, кто мне нужен. Задача была не из лёгких, так как в одном лишь первом классе числилось триста двадцать пять человек, которые разошлись к тому же по куче разных палуб и помещений.
Меня обуревали смешанные чувства. Хотя моей вины ни в чём не было, я не причастен к катастрофе «Титаника», но всё же чувствовал себя ужасно от того, что полностью бессилен что-либо изменить. Да, я мог бы поднять панику на корабле, сообщив об айсбергах, хотя то тут, то там я и так слышал разговоры о них. Но разговоры быстро переключались на другое, так как пассажиры были уверены в непотопляемости самого современного корабля на планете, построенного с учётом всех мыслимых и немыслимых потенциальных нештатных ситуаций. Или я мог бы попытаться предупредить об опасности старших офицеров корабля, если бы они мне, конечно, поверили.
Но трагичность ситуации заключалась в том, что я не мог никому ничего сказать или на что-либо намекнуть. Я не имел права допустить, чтобы события прошлого пошли другой дорогой, отменяя известное мне будущее. Я не мог спасти этих людей. И всё же, как единственный человек на корабле, знающий, какая судьба его ожидает, я чувствовал, что моя совесть буквально бушует. Я смотрел на эти счастливые улыбающиеся лица, чувствуя себя при этом последней сволочью и подлецом. И продолжал высматривать Эмму.

У меня было небольшое преимущество перед полицейскими. Тому самому стажёру в качестве поощрения было позволено отправиться в прошлое и сделать фотографии Эммы, чтобы мне было легче её искать. Их вложили мне в память вместе с другой полезной информацией перед отправлением.
Миловидная блондинка среднего роста, волосы полностью скрываются шапкой, одета в толстое пальто. Фото было сделано не в апреле двенадцатого, а в феврале. С тех пор она могла немного измениться, особенно, если специально этого хотела. Другой цвет волос, новые причёска и макияж, другая одежда — и женщина может измениться до неузнаваемости.

Правда, маловероятно, что они купили себе билеты в первый класс. Во-первых, дорого, во-вторых, всё же нужны определённые манеры и привычки, лексикон и кругозор, чтобы не слишком привлекать внимание других пассажиров первого класса. Не знаю, как у Эммы, её прошлое в восточной Европе нам пока неизвестно, но вот у её товарища из Ист-Энда таких манер, скорее всего, нет. В любом случае, мне нужно было отработать все версии. Я честно обошёл все многочисленные помещения, где пассажиры первого класса могли отдохнуть и хорошо провести время. Посетил зал для игры в сквош и теннис, прогулялся мимо плавательного бассейна и турецких бань. Задержался в читальном зале, затем отдохнул в кресле в салоне первого класса, прежде чем продолжить наблюдение и, заодно, знакомство с кораблём. В курительном салоне я не задерживался, даже если мистер Браун и был там, я бы не смог его узнать.
В ресторане «; La Carte» и в кафе «Parisien» я провёл по часу, как и в кафе «Пальмовый дворик» в кормовой части палубы. Оставалось посетить лишь гимнастический зал, а затем просто прогуливаться по палубе, или отдыхать в шезлонгах. Иногда мне казалось, что я вижу женщину, похожую на Эмму, но приблизившись, я понимал, что это не она. Вряд ли Эмма сделала пластическую операцию, так что в отличии от цвета волос, черты лица, нос, губы всё же должны были мне помочь, а иначе надежды на подобные поиски и вовсе не было. Порой я видел пару, которая издалека напоминала мне моих «клиентов», но опять-таки, приблизившись, я понимал, что это не они.

В конце дня мы собрались с полицейскими в их каюте обсудить достижения за сегодня. Похвастаться было нечем. Я не нашёл никого, кто мог бы хотя бы потенциально представлять для нас интерес. Мистеру Бэйли, работавшему в третьем классе, повезло больше. Он нашёл, по его словам, с десяток девушек, подходивших под то словесное описание, которое я ему дал. С каждой из них он переговорил, не выдавая причин своего интереса. И ни одна из них не приехала из Лондонского Ист-Энда. У каждой была вполне убедительная легенда, а у половины из них к тому же обнаружились дети и совсем не похожие на нашего игорного «барона» мужья. В общем, день прошёл в трудах, но результата пока не было. Завтрашний день мистер Бэйли хотел бы снова провести в третьем классе, так как со многими потенциальными «Эммами» он ещё не успел побеседовать. Что ж, пусть так и будет. Кстати, мистер Кинг во втором классе тоже заприметил несколько «подходящих» особ, с тремя даже успел переговорить, с таким же результатом, как и мистер Бэйли. Я доложил им о своём скептицизме относительно первого класса, на что они со смехом заметили, что с самого начала сочли глупым искать беглецов из Ист-Энда в первом классе. Мол, эти миры не пересекаются, так устроена жизнь. Что ж, так или не так, но я решил завтрашний день провести вместе с мистером Кингом на палубах и в комнатах отдыха второго класса, где шансов найти нужных нам беглецов было несколько больше.

* * *

Назавтра с утра «Титаник» в последний раз зашёл в порт, точнее, остановился в окрестностях гавани Куинстауна в Ирландии, что не помешало нам продолжить поиски. Я взял на себя все помещения и палубу по левому борту, а мистер Кинг — по правому. Океан сегодня был неспокойным, дул холодный ветер, бодрящий атлантический бриз, поэтому, насмотревшись на ирландские берега и корабли обслуживания, доставивших на «Титаник» новых пассажиров и почту, люди спешили снова укрыться в уютных тёплых внутренних помещениях. Большинство проводили время в читальном зале, курительной комнате, в кафе или в бассейне и тренажёрном зале первого класса, куда второй класс тоже имел доступ. Время шло, день клонился к вечеру, а результатов по-прежнему не было.

В какой-то момент, когда я, облокотившись на бортик, смотрел вдаль на неспокойный океан с седыми волнующимися волнами, рядом со мной остановился мужчина средних лет, в толстом клетчатом пальто и в котелке, плотно надвинутым на лоб.
— Добрый день, сэр, — хрипловато сказал он. — Мерзкая погодка, не правда ли?
— Добрый день, — ответил ему я, стараясь не выдать лёгкого волнения в голосе. — Да, отвратная. Но и в Лондоне ненамного лучше.
Мой неожиданный собеседник издал глухой смешок и закашлялся.
— Ладно, ближе к делу, — продолжил он. — Я считаю, это плохая идея, но она так хочет, а я не могу ей противиться.
— С кем имею честь? — уточнил я, внутренне собираясь и уже настраиваясь на предстоящий разговор.
— Макларен. Джон Макларен, — грубовато ответил мужчина. — Вас желают видеть. Пройдёмте со мной.

* * *

Мужчина повёл меня в кафе на корме корабля, где я вчера уже был. Пока мы шли, я мысленно сверял его фамилию со списком всех спасшихся с «Титаника», вложенном мне в память аналитическим отделом. Такой фамилии среди них не значилось. Теперь осталось понять, под какой фамилией путешествует Эмма, чтобы точно знать, как сложилась в двадцатом веке её судьба и принять окончательное решение по извлечению.

За столиком сидела со вкусом одетая элегантная девушка. Как я и ожидал, причёску и цвет волос она изменила: теперь они были рыжими, аккуратно уложенными и очень красиво облегающими её миловидное лицо. Больше всего в её облике поражали глаза: огромные, бездонно-синие, пьянящие и гипнотизирующие. На мгновение я растерялся, представив, что она видит меня насквозь, включая и эту мысль, но потом взял себя в руки. Её возможности не безграничны, а сопротивляемость к гипнозу и внушению у оперативников ИВы почти безупречная, благодаря специальному отбору в сочетании с обязательными тренировками в процессе обучения.
Девушка встала и изящным жестом протянула мне руку. Я поклонился, осторожно дотронулся её руки и прикоснулся к ней губами.
— Добрый день, мистер Томпсон.
— Добрый день, мисс …
— Макларен. Ваше имя вымышлено.
— Ваше тоже, — парировал я. Значит, они путешествуют под общей фамилией. Что ж, выходит, оба не значатся в списках спасшихся. Можно извлекать.
— Присаживайтесь.
Мы уселись в кресла за столик, и к нам сразу же подбежал официант.
— Бокал белого вина, пожалуйста, — попросила Эмма.
— Виски с содовой, — добавил я.
— Будет сделано, — официант слегка поклонился и убежал исполнять заказ.
— Вы разыскивали меня. Привлекли местных полицейских. Ходите по палубам и в помещениях всех классов, расспрашиваете.
— Так и есть. И я очень рад, что вы мне помогли.
— Я любопытна. Мысли людей для меня — открытая книга.
— Всех людей?
— Почти всех. Вы не входите в их число. У вас в голове защита, невидимая стена, в которую я упираюсь, когда мне нужно пройти дальше. Поэтому я решила выяснить всё сама.
— Что ж, если у вас ко мне вопросы — задавайте. А я задам вам свои.
— Зачем я вам? — поинтересовалась девушка. — Ваша версия для местных полицейских, мол, вы хотите меня арестовать, это просто легенда, чтобы заставить их помогать. Вы не детектив. Вы не из Лондона. Мы никогда не встречались, наши жизненные пути не пересекались. У нас нет общих знакомых, и вообще ничего общего.
— Кстати, о полицейских. Вас обвинили чуть ли не в убийстве, — сказал я. — Что это за история?
— Это мистер Харрис обвинил, что я ему внушила что-то сделать. На самом деле, это я у него в мозгу прочитала намерение убить, подозвала после сеанса и пригрозила рассказать всё полиции, если он не передумает и не бросит эти грязные мысли.
— А он?
— Просто пошёл, убил, и хотел оболгать меня.
— Ясно. А почему вы вообще приехали в Англию? Почему поселились в самом бедном районе?
— Я бежала из своей страны, слишком многие хотели воспользоваться моими способностями. А в Лондоне я сначала хотела спрятаться поглубже, исчезнуть от всех, почувствовать себя в безопасности. Но потом поняла, что никого здесь не интересую, и прятаться необязательно. Плюс заканчивались мои скромные сбережения и нужно было как-то зарабатывать на жизнь и на комнату, пусть даже такую дешёвую, как на Дорсет-стрит. А потом… настало время бежать и из Англии. Так зачем я вам?
— Что ж. Я всё вам расскажу, для того и искал. Я пришёл спасти вас. Дело в том, что «Титаник» никогда не прибудет в Нью-Йорк.
— Это ещё почему?
— Сегодня четверг. В ночь с воскресенья на понедельник «Титаник» уйдёт на дно.
— Какая чушь! Это новейший и самый современный лайнер!
— И всё же он погибнет.
— Вы же не сумасшедший, зачем вам эта чудовищная ложь?
— Это правда, — вздохнул я.
— И что с ним случится?
— Столкновение с айсбергом.
— Я вам не верю.
— Я здесь из-за вас, из-за вашего таланта. Вам надо покинуть «Титаник»! Оставаться нельзя.
Официант вновь материализовался у столика, снял с подноса бокалы с напитками. Так же внезапно исчез. Эмма прикоснулась пальцами к вискам, закрыла глаза.
Бокалы задрожали и начали медленно двигаться к краю стола.
— Эмма, вы в порядке?
— Простите, — она открыла глаза, глубоко вздохнула. — Не могу преодолеть ваш блок.
Бокалы остановились.
— Я не понимаю, что вам от меня нужно и зачем громоздить этот бред. Могли бы просто сказать: так и так, хочу вас использовать, поедемте со мной. Кстати, а как вы собираетесь покинуть «Титаник»? Вплавь? Или вы умеете летать?
Я помолчал. Лицо Эммы было бледным, глаза беспокойно смотрели то на меня, то в сторону. В эту секунду я бы очень хотел, чтобы она смогла прочитать мои мысли и поверить, что я не вру.
— У вас неординарные способности, вы должны понимать, что на свете много загадочного и не совсем объяснимого.
— О чём вы?
— У меня тоже есть секрет. Я из будущего. Поэтому знаю о судьбе корабля. И я могу вас в будущее забрать. Для всех в двадцатом веке вы просто исчезнете. Но у нас в двадцать третьем получите долгую, счастливую жизнь!
Она сверлила меня взглядом, пытаясь если не телепатически, то хотя бы чисто интуитивно понять, серьёзен ли я.
— Вы точно не в себе!… — протянула она.
Я мысленно махнул на всё рукой и взял бокал с виски. Сделал большой глоток. Пусть спокойно осмыслит всё это. Я от неё ничего не скрываю. И намерения мои чисты.
— Ещё один вопрос, — голос Эммы был напряжён, губы еле заметно подрагивали. — Вы сказали, корабль утонет.
— Да.
— Все погибнут?
— Не все. Примерно треть успеет спастись.
— А остальные?
— Мне очень жаль.
— Если вы знаете, что произойдёт, почему не пойдёте к капитану и не расскажете ему? Тогда вы спасёте всех, кто на борту.
Она нашла самую слабую морально точку во всей нашей работе. Я и сам всегда задаю себе такой же вопрос, это то, что мне больше всего не нравится в моей профессии.
— Я не имею права.
— Почему?
— Иначе моё будущее исчезнет и никогда не состоится. Погибнут миллионы, миллиарды людей. Всё будет иным. Вас я могу спасти, потому что для двадцатого века вы погибнете вместе с «Титаником», это не навредит нашему будущему.
— Ну и что? Какое мне дело до будущего? Какое до этого дело тем, кто живёт сейчас, кто, по-вашему, приговорён пойти ко дну вместе с «Титаником»? Просто спасите их, и всё!
Я развёл руками и вздохнул.
— Это невозможно.
Эмма резко встала. С презрением пронзила меня взглядом.
— Вы лжец и подлец!
Уже на пути к выходу она обернулась, сверкнула глазами — и оба бокала, как по команде, прыгнули на метр в сторону и со звоном разбились, рассыпая море ярких осколков.

* * *

Когда я в смятении выходил из кафе, Эмма стояла неподалёку и оживлённо беседовала с полицейскими.
— Этот мужчина преследует меня! Арестуйте его!
— Но мэм, мы не имеем права арестовывать… Тем более детектива…
— Он не тот, за кого себя выдаёт! Пошлите запрос в Скотленд-Ярд. И заприте его где-нибудь, иначе он не оставит меня в покое! Он опасен!
Она переводила взгляд с мистера Кинга на мистера Бэйли, глядя им прямо в глаза. Они некоторое время молчали, а потом мистер Бэйли вздрогнул и козырнул Эмме:
— Спасибо за информацию, мэм. Конечно же, мы оградим вас от него.
Он обернулся, увидел меня и, поклонившись Эмме, направился в мою сторону.
— Мистер Томпсон, можно вас на минуточку?
На палубе гуляли люди, некоторые останавливались, с лёгким любопытством наблюдая за этой сценой. Как я должен был поступить? Уж точно не делать резких движений. От каждого моего слова и поступка может зависеть будущее.
— Конечно, джентльмены. Я к вашим услугам.

* * *

Мистер Кинг и мистер Бэйли оказались настолько любезны, что заперли меня не в маленькой душной комнате «с мягкими стенами», в которой полагалось содержать задержанных, а в одной из пустующих кают первого класса, в которой, в отличие от моей каюты, имелся не только умывальник, но и туалет. Туда же стюарды перенесли мой багаж. Начало апреля — не самый разгар сезона, поэтому судно было заполнено лишь наполовину. Иначе, кстати, жертв было бы намного больше.
Спорить с полицейскими после их «обработки» Эммой было бесполезно. Особенно после того, как вечером того же дня мистер Бэйли зашёл ко мне, чтобы занести ужин и сообщить, что получен ответ из Скотленд-Ярда. Конечно же, никакого мистера Томпсона, детектива, они не знали. Так что выходов из этой каюты для меня вырисовывалось всего два: либо вернуться в будущее, либо погибнуть вместе с «Титаником». И в том, и в другом случае моя миссия будет провалена, так что я предпочитал не спешить. Подождём воскресенья.

* * *

Время тянулось мучительно медленно. В первую ночь я спал, как младенец, после напряжения предыдущих дней. Но потом время почти остановилось: я мерял каюту шагами, лежал на кровати, снова ходил. Подолгу смотрел в иллюминатор на бесконечный океан, таящий в себе вечную тайну, одинаково недоступную людям как в двадцатом, так и в двадцать третьем веке. Звуки в каюту почти не доносились. Разве что лёгкая вибрация напоминала, что я на корабле, и где-то в его нутре работают гигантские двигатели. Три раза в день дверь открывалась и с подносом еды входил один из полицейских. Разговаривать с ними было особо не о чем. Так прошли пятница и суббота. В воскресенье я побрился и тщательно привёл себя в порядок. Сегодня всё решится.
 
* * *

В иллюминатор видна была беспроглядная атлантическая ночь. Луны не было. Я смотрел на часы, наблюдая за минутной стрелкой. В 23:39 я приложил ухо к внешней стене каюты. Я знал, что в этот момент на мостике предпринимают отчаянные попытки отвернуть нос корабля влево. Но инерция при такой скорости слишком большая, и сделать это не хватит времени. Ещё через полминуты я почувствовал судорожную вибрацию и, как мне показалось, протяжный металлический стон. Начался отсчёт заключительных двух часов и сорока минут жизни «Титаника».
Примерно через полчаса я услышал громкие голоса в коридоре, звук открываемых и закрываемых дверей кают. Ко мне никто не приходил и эвакуировать не пытался. Но я этого и не ждал. Только один человек сейчас вспоминает обо мне на этом корабле: Эмма. Придёт ли она? Вот в чём вопрос. Я приготовил оба пульта для перемещения в будущее, сложил их во внутренний карман пальто. Либо мы вернёмся вместе, либо мне придётся сделать это одному и доложить о провале миссии.

* * *

Часы показывали 1:40, и я уже просто не находил себе места, наворачивая круги по каюте, как загнанный в клетку зверь, когда в коридоре послышались быстрые шаги и позвякивание ключей. Шаги остановились у двери моей каюты. Ещё через несколько мгновений дверь распахнулась, на пороге стояла растрёпанная, раскрасневшаяся Эмма Зорич. За её спиной маячили мистер Браун и мистер Кинг с ключами в руках.
— Выходите быстрее! — кинула она мне. — И простите, что так вышло. Но, согласитесь, трудно поверить в такое.
— Я думал, как раз вам будет легче, чем многим другим.
— Как спасти этих людей? — прокричала она вместо ответа, схватила меня за руку и потащила из каюты, к лестнице наверх.
— Я пришёл спасти только одного человека: вас, — крикнул ей в ухо я, перекрикивая нарастающий, несущийся с палубы свист и грохот. — Кораблю осталось максимум полчаса!
— Я пытаюсь остановить панику, но я одна, а их сотни, моих сил не хватает!
— Вы ничего не сможете сделать сверх того, что уже делаете.
— Почему?
— Потому что «Титаник» затонул в 2 часа 20 минут, и вы вместе с ним, это уже случилось однажды в моём прошлом. Но сегодня вы окажетесь в будущем, и сможете принести ещё много пользы другим людям!
Мы выбежали на шлюпочную палубу. Первым, кого мы увидели, был матрос, беспокойно оглядывающийся по сторонам и держащий в руках стопку спасательных жилетов.
— Возьмите жилеты! — крикнул он.
Мы все взяли по одному. Пока мы натягивали их поверх одежды, я осмотрелся. Шлюпбалки, на которых раньше висели спасательные шлюпки, опустели. На палубе собрались сотни людей, кричащих, мечущихся в поисках способа спастись. Палуба уже заметно накренилась, нос корабля полностью погрузился в воду, в воздухе вспыхивали белые сигнальные ракеты, освещающие лица неестественным бледным светом.
— Хорошо, вы из будущего! — крикнула Эмма. — Тогда спасите их! Шлюпок нет, ничего нет, они же все погибнут! Вы говорили, в таком случае можете спасти! Это не повредит вашему будущему!
— Я не могу!
— Что для этого нужно сделать? Спасите хотя бы детей!
— Эмма, я не волшебник. И я не могу сотворить чудо.
— Как вы собирались забирать меня в будущее?
— У меня есть два пульта, — я торопливо достал их из кармана. — Человек держит пульт в руках и нажимает на кнопку, вот и всё.
— Как они работают? Как считают людей? По головам? По массе?
— Я не знаю! — прокричал я в ответ, и вдруг у меня промелькнула какая-то едва уловимая мысль.
Когда-то я слышал о принципе действия пультов. Эмма права, пульт должен убедиться, что перемещает одного человека. И определяется это… по ритмам головного мозга! Они обычно отличаются у разных людей. Переместится только один из нас, тот, кто нажмёт на кнопку. Но раз уж рядом мощнейший медиум… Что, если ритмы будут совпадать? Что тогда?
— Есть идея! — крикнул я. — Надо проверить!
Палуба накренилась ещё больше, свет моргнул несколько раз.
— Говорите! — крикнула Эмма.
— Вы можете просто делать, что я говорю?
— Да!
— Вот, держите пульт, — я вручил ей один из пультов. — Собирайте вокруг себя детей! Включите внушение на максимум! Это ваш звёздный час! Соберите как можно больше! Мистер Браун, мистер Кинг, станьте с ней рядом!
— А взрослые?
— Собирайте всех! Вам надо будет сначала «очистить» их мозг от любых мыслей и эмоций, а потом всем внушать одну и ту же мысль, а ещё лучше, одни и те же слова, считалочку, или мелодию, все должны думать в унисон!
— Объясните!
— Пульт унесёт в будущее того или тех, кто будет настроен на одну волну!
— Но тут многие не говорят по-английски, тут много разных языков! Нужно что-то, что поймут все!
— Берите самое простое! Главное, в унисон! Вам знакомо понятие резонанса? Начинайте! Когда решите, что получилось — жмите кнопку.
Эмма закрыла глаза, постояла так несколько секунд, потом резко открыла их и простёрла руки над палубой.
— Скорее ведите детей ко мне! Беритесь за руки! Повторяйте за мной! «Ти-та-ник! Ти-та-ник!»
Люди со всех концов палубы оборачивались к Эмме, хотя и не могли её услышать с такого расстояния, шли в её сторону, губы их начинали шевелиться, повторяя за ней: «Ти-та-ник, Ти-та-ник!»
Через пару минут взрослые и дети облепили Эмму со всех сторон так, что она почти скрылась из виду. Но голос её перекрикивал все остальные: «Ти-та-ник! Ти-та-ник!» Скоро она оказалась в центре живой скульптуры, причём те, кто стояли ближе, повисли на её руках, а те, кто дальше, держались за руки и плечи впереди стоящих. Они смотрели туда, где стояла Эмма, и скандировали: «Ти-та-ник! Ти-та-ник!» В этот момент свет снова моргнул и стал менее ярким. Она воздела руку вверх, нажала на кнопку и… исчезла вместе со всеми, кто собрался вокруг неё. Воздух с громким хлопком заполнил освободившееся пространство.
Я в полном опустошении достал из кармана второй пульт и окинул взором корабль. Крен заметно увеличился, часть шлюпочной палубы погрузилась в воду, а корма медленно поднималась вверх. Поблизости не было никого, хотя вдали на корме я мог видеть мечущихся в поисках спасения людей.
«Ну, вот и всё. Миссия окончена. Мы сделали всё, что смогли», — подумал я, и в этот момент заметил движение там, где был выход из коридоров на шлюпочную палубу.
Я быстро сделал несколько шагов в эту сторону и увидел совсем маленькую девочку, одетую слишком легко, в одно лишь платьице и розовое пальтишко. Она заметно дрожала от холода, но не выпускала из рук плюшевую лошадку. Я инстинктивно схватил её и прижал к груди в попытке согреть.
— Где твои мама и папа? — спросил я.
Девочка неуверенно поводила пальцем из стороны в сторону, а потом ткнула им куда-то в сторону кормы.
Сердце бешено колотилось. Буря мыслей проносилась через мозг, но только одна из них пульсировала прямо перед глазами, вступая в унисон с тем, что говорило сердце.
— Возьми, детка, — торопливо сказал я, кладя ей в руку пульт. — Видишь кнопку? Нажми на неё!
Она с опаской взглянула на меня, крепче прижала к себе лошадку и неуверенно дотронулась рукой до кнопки.

* * *

Холодно. Слишком холодно. Я не чувствую ни рук, ни ног. Щёки покрываются инеем. Сначала мне казалось, что тысячи иголок впиваются в кожу одновременно, потом меня била крупная дрожь, а потом то ли перестала, то ли я больше не отдавал себе в этом отчёта.

Я успел нырнуть в ледяную воду и отплыть на достаточное расстояние, прежде чем скрылась под водой передняя часть корабля, а корма стала почти вертикально. Через несколько минут ушла под воду и она. Океан был заполнен людьми, которым не хватило шлюпок. Ветра не было, волн тоже, царил полный штиль. Воздух был наполнен криками, а в свете усыпанного звёздами неба вдали видны были шлюпки, отплывшие на безопасное расстояние от корабля. Я знал, что многие из них были полупустыми, но это знание ничем не могло мне сейчас помочь. Доплыть до них вплавь в подобных условиях было нереально.
Я прекрасно понимал, что не выдержу долго, оставаясь в ледяной воде, и потому изо всех сил грёб в сторону видневшейся впереди, перевёрнутой вверх дном лодки, верхом на которой уселось несколько десятков человек. Силы покидали меня, тело просило отдыха, но я упрямо выбрасывал руки и снова и снова рывками плыл дальше. Ясная цель перед глазами всегда лучше, чем аморфное барахтанье и в воде и по жизни. Если бы не она, я бы, пожалуй, лёг просто на спину в воде, закрыл глаза и заснул, уже ни о чём больше не думая. Ни о прошлом, ни о будущем.
Когда я добрался, наконец, до шлюпки, один из офицеров выставил в мою сторону весло и крикнул, чтобы я не приближался и не пытался залезть, иначе шлюпка потеряет баланс и перевернётся. Этого допустить было нельзя, и я заверил, что не стану подвергать остальных риску. Я отвернулся и стал из последних сил по очереди напрягать и расслаблять все мышцы тела, которые ещё меня слушались. Говорят, этот способ придумали то ли извозчики, то ли цыгане. Это поможет продержаться ещё какие-то минуты.

Секунды бежали, и я чувствовал, что меня клонит в сон. Ну что ж, свой долг я выполнил до конца. Здорово, если нам с Эммой удалось спасти всех тех людей. Значит, жизнь прожита не зря. Когда я уже балансировал на грани сна и яви за моей спиной вдруг раздался всплеск. Я обернулся: кто-то упал с лодки в воду и без спасательного жилета начал быстро погружаться, вероятно, замёрзнув. Поблизости больше никого не было, лодка слегка накренилась в противоположную сторону.
— Мистер! Эй, мистер! Забирайтесь сюда! — крикнул мне офицер, протягивая весло.
Я из последних сил вцепился в него и начал перебирать руками, поднимаясь по нему вверх.

* * *

— Здравствуйте, мистер Томпсон.
Мне казалось, что я сплю и вижу сон. Звуки были приглушены, изображение было нечётким, а мозг, как в тумане. Тела же я вовсе не чувствовал.
— Вы на борту пассажирского парохода «Карпатия», всё уже позади.
Где-то я уже видел этого молодого человека.
— Вы узнаёте меня?
Я попытался сфокусировать на нём зрение и откуда-то из глубин памяти всплыло слово «стажёр».
— Не может быть, — прошептал я.
Парень просиял.
— Узнали! Отлично. Ещё как может.
Что-то не давало мне покоя. Какая-то свербящая мысль, сожаление, тревога. Постепенно в памяти начали возникать лица.
— Эмма… Дети… Пассажиры… Они живы?
— Вы скоро и сами всё узнаете, — улыбнулся молодой человек. — Я за вами.

Сергей Матвеев (с) 2024