Останься - 1

Молодой ланнер беспокойно крутил головой. Правое крыло то и дело припускалось, а птица то и дело его поддёргивала. Он переступал с лапы на лапу и тихонько попискивал, жалуясь тому, кому доверял.
Ветка паранты чуть подрагивала, сочувствуя, а может быть старое дерево будоражила память: безумный хохот огня, ползучий дым, запах... Запах кипящей смолы и горящей плоти.
В хрипловатом голосе Сола словно перекатывались мягкие шарики:
- Больно? А зачем ты полез к Багу? Он же в три раза больше тебя.
Ощетинив крылья, птица скрипуче заверещала. Шарики в голосе дрессировщика птиц стали ещё мягче.
- Не надо нервничать, Коби, а то будет больнее.
Чёрные бусинки глаз ланнера Коби полыхнули фиолетом. На тропинке дворцового сада появились двое. Маленькое сердце пернатого друга забилось часто-часто, так же как совсем недавно, когда грохотали камни, свистели стрелы, когда приторный запах смерти стал осязаемым настолько, что небо почернело и солнце его не спасло.
Туфовая плитка гасила шаги, деревья скрывали идущих. Они шли прямиком к ним, а Сол не видел, а ланнер даже не пытался взлететь - он не хотел оставлять друга. Острые коготки впиявились в мшистую кожу старой паранты и дерево застонало. Небо вмиг стало темнее, но гроздья светящихся раковин-фонарей насквозь пробивали сумрак.
По-прежнему не замечающий незваных гостей, без какой-либо опаски Сол протянул птице открытую руку:
- Иди ко мне, малыш, иди.
Туф не помнил белых кожаных сапог, в каких сейчас кто-то уверенно вышагивал по его до блеска отполированной поверхности, но помнил запах далёкого моря, каким насквозь пропитался их обладатель. В свою очередь, ланнер хорошо помнил голос второго - глубокий и бескомпромиссный, и он ему не нравился.
- Так не то что пальца, а и всей кисти можно лишиться.
Сол тоже узнал голос Темнокрылого Веда, обернулся, удивлённый, а дальше... Дальше у меня чего-то взмокли ладони, а каракомский разведчик напрягся. Он-то хорошо знал обладателя белых сапог. Сол никак не ожидал, что этих двух именно сегодня потянет прогуляться по дворцовому саду.
Кстати, они и не прогуливались, а целенаправленно шли коротким путём в большую беседку, где когда-то собирались охотники, чтобы обсудить достоинства своих птиц, а сейчас собрались командиры всех групп и отрядов. Вот только не просите меня подробно огласить повестку того собрания. Во-первых, я её не знаю. Во-вторых, рассуждать-предполагать - это к диванным экспертам. А в-третьих, сражение закончилось: пленных немеряно, потерь тоже. Дошло? Молодцы.
Лея буйствовала во всю: неистовый фиолет заливал сад матовым светом в пику свету раковин. На тропинке было видно каждую трещинку в плите, каждую травинку, пробившую, казалось, непробиваемый туф.
Ветер, прилетевший с моря, почувствовал знакомый запах и напропалую кинулся к его хозяину. Жуковые волосы, вдохнув прохлады, всколыхнулись и снова вальяжно раскинулись по плечам. Полыхнули рубины на обруче. Алый отсвет королевский камней упал в карюю бездну.
Короткий жёсткий волос Веда прохлады не почувствовал, но сам Вед зябко передёрнул плечами и плотоядно потёр ладони, словно людоед, заметивший путника, одинокого и жирного. Нет, Начальник Стражи Сайма не превратился в людоеда. Уточняю - пока не превратился. Тут я выражаюсь иносказательно чисто из-за уважения к доблестному Воину и дальновидному политику.
И тем ни менее... Сол... В отличии от вас, я много чего знаю наперёд, но душа всё равно болит.
Для Темнокрылого Веда вражеский шпион всегда был ненавидимым до жестокости, какую оправдать можно с величайшим трудом. Хотя, я лично не знаю, чем можно оправдать не ненависть к врагу, а жестокость к пленному.
Вед никогда не церемонился. Выбив-выколотив из пленника чуть не дух, он и потом не позволял обменять живой труп на кого-то из своих. Только показательная казнь! И казнь страшная.