Сценарий Лилия Белая, 3 серия, сцены 7-12

СЦЕНА 7.
Март 1918 г.  Окраина села Сорокино. Большая изба – пятистенок, где проживает семья Назаровых.
Ночь. Наталья Назарова лежит на кровати за ситцевой занавеской и тихо плачет в подушку. Рядом, с одной стороны, раздаются сладострастные стоны любовников – мачехи Аграфены и брата Филимона. С другой стороны – храп отца, Василия Ивановича.
 
НАТАЛЬЯ (сквозь слезы). Господи, грех-то какой. Пригрел тятенька на груди змею подколодную. И как он не видит, что в дому творится. Будто ослеп. А сказать никак нельзя. Прибьет обоих. Груньку-ку то не жалко, а вот Филюшку… Он -  последня родна душа, что у меня здесь осталася. Добрый… и, как я - несчастный, через хромоту свою. Девки в его сторону не глядят… Вот и приворожила его мачеха бесстыжая.

СЦЕНА 8.
 Филимон и Аграфена лежат в одной постели в выгородке, отделенной тонкой ситцевой занавеской.
 
ФИЛИМОН (целуя Аграфену, шепотом).  Груня, Грунечка, ясонька моя ненаглядная…Как же мне хорошо с тобой.
АГРАФЕНА. Тсс, окаянный. Наташка убогая, кажись, еще не спит.  Слышь, как в подушку завывает… 
ФИЛИМОН. Да показалось, тебе Грунечка. Вроде затихла…
АГРАФЕНА. Что-то боязно мне. Как прослышит про наши сношения твой безмозглый батяня... Прибьет он тебя, Филька, прибьет, не пожалеет.
ФИЛИМОН.  Ну и пусть порешит. Не мил мне свет без тебя, Грунюшка. А то я и сам прикончу супостата, а без него - обвенчаемся. Хош?
       АГРАФЕНА. Будя глупости-то болтать… Тсс. Кажись, Натаха опять вздыхает. Не спит она, стерва, не спит.  Щас я ей покажу…, подслушнице…

 Аграфена встает и нагишом идет за занавеску к Наталье.

СЦЕНА 8.
Продолжение сцены 7 - выгородка Натальи.

АГРАФЕНА (потрясывая грудями). Чего не спишь, уродина? Завидно, да?
НАТАЛЬЯ. Да побойтесь Бога, Аграфена Платонна.
АГРАФЕНА. А чего мне бояться-то. Моя краса от него и есть, от Бога. Ни один мужик мимо не пройдет. Что батяна твой, что Филька, что Тишка твой ненаглядный… Ох и жарко он давеча меня в сарайке-то обнимал. Думаш, ему инструмент понадобился?
НАТАЛЬЯ (с надрывом). Все вы врете, Аграфена Платонна! Тише ваша краса без надобности.  А я… Я видеть Вас больше не могу и ваше бесстыдство!
АГРАФЕНА. Что?! Видеть не можешь? Так иди - топись, вслед за Улькой своей. Сестрица твоя давно в ведьмином болоте поди тебя дожидается… А не то, я тебе такую жизню здесь устрою - свет белый возненавидишь. Будешь ноги мне мыть и воду грязну из-под меня пить. А коли Иванычу хоть слово про нас с Филькой брякнешь… Придавлю.

СЦЕНА 9.
Продолжение ночи. Избушка Марфы. Ведунья в черном балахоне вновь что-то варит в котле, произносит под нос какие-то заклинания. Рядом сидит Кирк, беспокойно стучит клювом по столу.

КИРК. Вторрая! Вторрая! Крроха! Крроха! Жерртва! Жерртва!
МАРФА. Погоди, не мешай, Кирюшка. Сама вижу. Вторая дочка Назаровская теперь к нам на болото пожаловала.  Кабы чего не натворила с собой… А нам с тобой эта девица….самим… ох, как сейчас пригодится…  Полинка - еще совсем дитя…(Набрасывает полушубок на плечи и выбегает из дому. Ворон летит за ней.)
КИРК. Скоррее! Скоррее!
 
 СЦЕНА 10.
Продолжение ночи. Наталья в старой поношенной шубейке до пят, с непокрытой головой, стоит на краю незамерзающего болота.  Над болотом клубами курится пар, повсюду буйным цветом раскинулись желтые кувшинки и белые лилии. 
НАТАЛЬЯ (завороженно). Господи, красота-то какая. Неземная…Вижу, это знак ты мне свой подаешь, сестрица любимая,  Лилия белая… Тошно мне без тебя. Иду по твоему зову… (Делает шаг вперед).

Внезапно над болотом появляется Кирк, кружит над самой головой девушки, хлопает крыльями, пытается ее отогнать от воды.

НАТАЛЬЯ (заслоняясь руками). Ааа! Ааа! Отринь, отринь от меня, черная птица бесовская!

Подбегает Марфа. Молча хватает Наталью за руку и утаскивает за собой в чащу.

НАТАЛЬЯ (громко кричит, изо всех сил упираясь). Ааа! Ааа! Что тебе от меня надобно, колдунья! Улюшка! Сестрица! Защитииии…!

СЦЕНА 11.
Крохотная комнатушка деревенского дома в Михайловске, где проживает. Герман.
Утро.  Герман и Ульяна лежат в одной постели в обнимку.

ГЕРМАН (удивленно). Так ты девица, невинная? Чистая… лилия моя… А говорила, что замужем…
УЛЬЯНА (в смущении). Ну так… Ну не знаю, как и сказать-то…. Неловко… Бессильным Тришка мой оказался…, по мужицкой части - из-за пьянки своей. А меня только слюнявил, да слизью своей поливал… Да еще обвинял… и бил смертным боем, что это я силу мужицку у него отняла…
ГЕРМАН. Ах вон оно как… Так я его за это - в бараний рог…
УЛЬЯНА. Да не со зла он, Герман. Все водка проклятая… Разведемся мы с ним по-мирному, по-людски.
ГЕРМАН. А ведь ты мудрее меня оказалась, Улюшка… Хоть и девчушка малолетняя совсем. А сколько уже натерпелась… Права ты, права. Нельзя злом на зло отвечать.
УЛЬЯНА. Вот за то я тебя и полюбила. За глаза голубые, да за душу светлую.  Хоть о тебе ничего и не ведаю. Как с Белоруссии к нам, на Урал-то, попал?
ГЕРМАН. Да что рассказывать… С молоду хотел мир повидать, узнать, чем люди простые дышат, о чем думают. Проповедовал, как мой батюшка. Потом чуть к большевикам не примкнул, да скоро понял, что вместе нам не по пути, потому как Господа нашего Всевышнего они отвергают. Потом коммерцией занялся…, торговал, значит, помаленьку, пока тиф не свалил. Ну а дальше – сама знаешь… Собирайся в дорогу, Улюшка. Поедем в твое Сорокино. И сделаем все по закону.
УЛЬЯНА (радостно) Завтра?
ГЕРМАН. Как человека найду, чтоб туда свез, так и поедем. В Сорокино, слышал, уже советску власть установили. Развод получить получим, а вот сможем ли с тобой обвенчаться, не знаю…

СЦЕНА 12.
Продолжение ночи. Избушка Марфы. За столом сидит Наталья, ведунья Марфа поит ее какими-то снадобьями, растирает ей заледеневшие щеки. Кирк важно расхаживает по комнате.

КИРК. Карр! Карр! Вторрая! Вторрая! Крроха! Крроха!
МАРФА. Погоди, не пугай, девочку, Кирюшка.  Вишь, как она со страху в комок вся сжалась, и так-то маленькая…, и зубами жуть как стучит. (Обращаясь к Наталье).  Марфой меня прозывают, милая.  Нака - выпей до дна.
НАТАЛЬЯ. Б-благодарствую…
МАРФА.  А это - Кирк. Мой друг и помощник. У него, как у человека рыцарское сердце. Считай, что он тебя сегодня от погибели спас.
УЛЬЯНА. Чудно, вы говорите-то как. С виду – простая деревенская женщина, а по-городскому у вас выходит…
КИРК (смешно перебирая лапами и отставляя назад одну лапку). Прривет! Прривет!Корролева! Корролева! Ррыцарь! Ррыцарь!

Наталья, глядя на ворона, сначала улыбается, потом хохочет и, осмелев, гладит его по голове.

МАРФА. Ну вот и славно, вот и подружились.  А теперь - спать! (Указывает Наталье на кровать). - Я вот тут, на топчане, прилягу. Что-то мне невмоготу. То в жар, то в холод бросает (Ложится на топчан).
НАТАЛЬЯ. Простудились, наверное, пока со мной на холоде возились. Ничего, я Вас мигом на ноги поставлю. Кирк, помоги!

Наталья бросается к стеллажу с разными банками и склянками. Через секунду возвращается обратно.
.
НАТАЛЬЯ. Вот. Открывайте-ка рот пошире. Этим настоем меня в детстве матушка родимая поила.

Марфа послушно открывает рот, блаженно закрывает глаза и засыпает.

       НАТАЛЬЯ. Кажись, уснула, бедная. Вот уж никогда не думала, что колдуньи тоже болеют…
КИРК. Карр! Карр!
НАТАЛЬЯ. Тсс. Пойдем Кирк. «Хоромы» мне ваши покажешь.

Наталья в сопровождении Кирка осматривает потаенные уголки избы и наталкивается на дверь с большим висячим замком.

НАТАЛЬЯ. А тут у вас - чево?
КИРК. Секррет! Секррет! Гррунька! Гррунька!

Конец третьей серии. http://proza.ru/2024/05/28/1134