Мальчик и Облако Продолжение 8

                Домашний воришка

Мальчик гулял в парке с дедушкой. Среди ветвей деревьев он увидел белку. Маленький коричневый зверёк, распушив хвост, перепрыгивал с ветки на ветку.
- Деда, смотри - белка, - закричал мальчик, показывая в сторону дерева, на котором она прыгала.
- Не вижу, - сказал дедушка, вглядываясь в листву.
Белка пробежала по ветке, спряталась за ствол и пропала. Видимо забралась в дупло.
- Эх, деда, - со вздохом сказал мальчик, - проворонил белку.
Дедушка рассмеялся.
- Между прочим, - сказал он, - это выражение не верное. Когда человек что-то упустил, говорят или «проворонил» или «Эх ты, - ворона». А на самом деле вороны умны и наблюдательны.
- Вы это в школе проходили? - поинтересовался мальчик.
- И в школе конечно, но особенно в жизни.
- Как это в жизни? Ты наблюдал за воронами? - удивился мальчик.
- Наблюдал, - улыбаясь, ответил дедушка, - Когда я был маленьким, у нас дома жила ворона.
- Расскажи,  - попросил мальчик.

Мальчик очень любил слушать рассказы о дедушкином детстве. Жизнь мальчишек того времени очень отличалась от жизни, которой жил он и его друзья. Тогда совсем не было компьютеров, мобильных телефонов, телевизоров и даже детских площадок. Зато ребята сами придумывали много игр: в войну, в казаки-разбойники, в кладоискателей. А ещё устраивали во дворе сцену и показывали концерты и сценки, которые придумывали сами. Рассказывал дедушка интересно. Вот и сейчас мальчик с нетерпением ожидал новую историю. Дедушка не заставил просить несколько раз и начал свой рассказ:

- Однажды мой папа, а твой прадедушка пришёл с работы, держа в руках птицу. Это была чёрная ворона. Она сидела прямо на дороге, по которой он шёл. У вороны было повреждено крыло, и она не могла летать. Видно в неё стреляли из рогатки. Её обязательно бы съела кошка  или собака. Птица специально вышла на дорогу к человеку, чтобы её спасли. Так решил папа, потому что ворона спокойно дала взять себя в руки. Дома отец опустил её на пол. Сначала она настороженно крутила головой, оглядывая круглыми блестящими глазами окружающую обстановку. Потом принялась прыжками передвигаться по комнате. Повреждённое крыло торчало в сторону и мело перьями пол.
 
- Вот что получается, когда из рогаток стреляют по живым мишеням, - задумчиво произнёс отец и вышел из комнаты. Через несколько минут он вернулся с бинтом и, попросив меня придержать птицу, прибинтовал крыло к телу. 
- Ну что, боец? - с улыбкой сказал он, - Не очень удобно, но придётся пожить так.
Ворона и правда стала похожа  на раненого бойца и это ей не понравилось. Она стала дёргать бинт клювом.
- Папа, она же его сейчас снимет, - заволновался я.
- Э нет! - сказал отец, - Ты пришла лечиться, так слушайся и терпи, - серьёзно сказал он вороне и, обращаясь ко мне, - Найди-ка, дружок картонку и иголку с ниткой.
- Ты хочешь пришить крыло? - испугался я.
- Что ты, мы ей просто королевский воротник сделаем, - рассмеялся отец.
Через некоторое время ворона уже сидела в воротнике из картона. Он плотно сидел на её шее и расширялся в сторону клюва. Ворона опять попробовала повернуть клюв к бинту, но не тут то было. Мешал воротник. Вскоре она уже сидела в уголке за диваном и клевала крошки хлеба из блюдечка. Рядом стояло второе блюдце с водой. На следующий день отец принёс довольно большую клетку.
- Пап, ну зачем сажать её в клетку? Она же всё равно летать не может?
- Ей нужен покой, - пояснил мне отец, - Пока ей не только нельзя пытаться летать, но даже и прыгать не желательно. Если крыло плохо срастётся, она никогда летать не сможет, а значит, на свободе она погибнет. Ты же не хочешь, чтобы она всю жизнь просидела в клетке?

Я представил как это, наверное, ужасно птице, которая летала высоко в небе над городом и лесом, жить, даже если даже и не в клетке, а в комнате. Это же - как в тюрьме. Со вздохом я посадил её в клетку и тихонько, на ушко объяснил ей, что это не навсегда, только пока заживёт крыло. Мне показалось, что она меня поняла.
В клетке ворона прожила две недели. Всё это время я чувствовал, что я ответственный за то, как ей живётся и старательно кормил её, убирал клетку и следил, чтобы у неё всегда была свежая вода. Я разговаривал с нею:

- Привет! Как твои дела? Я был в школе, получил четвёрку по арифметике.
- Каррр! - отвечала мне ворона,  косясь блестящим чёрным глазом.
 
Однажды я вынес клетку на улицу, чтобы моя подопечная подышала свежим воздухом. Но когда она услышала карканье своих сородичей, которые летали стаями с дерева на дерево, разволновалась и стала метаться по клетке. Тогда я унёс её домой и опять сказал ей:

- Ну, потерпи ещё немного. Скоро твоё крыло срастётся, и мы выпустим тебя из этой ужасной клетки. Снова будешь летать, как прежде.
- Карр, - невесело согласилась ворона.
Наконец, однажды вечером, отец сказал:
- Ну что, пришло время снимать повязку.
Сначала мы сняли с неё картонный воротник. Она сразу стала нетерпеливо дёргать бинт.
- Сейчас и это снимем, - заверил её отец и разрезал бинт ножницами.
Ворона как-то встряхнулась и пошевелила крыльями. Прогулялась по комнате, будто ещё не веря, что  свободна. Мы с отцом, затаив дыхание, ждали - полетит, не полетит? Она взмахнула крыльями и перелетела с пола на стул.
- Ура! - закричал я, - Папа, она летает! Мы её выпустим на улицу?
- Нет, - сказал папа, - пусть она ещё недельку поживёт у нас, окрепнет. Мы убедимся, что она хорошо летает, и тогда выпустим. Форточки пока придётся не открывать, а дверь, наоборот, закрывать.

Еду и воду мы оставили в клетке, но дверцу клетки не закрыли. Этим вечером ворона посидела на карнизе, на своей клетке, на спинках всех стульев и на круглой печке под самым потолком. Больше всего ей понравилось расхаживать по подоконнику. Видно всё-таки ей хотелось скорее очутиться на улице. Когда же совсем стемнело, она устроилась на ночлег в своей клетке. Мама сложила стопкой чистое белье на стуле и сказала сама себе вслух:

- Поглажу завтра, сейчас уже поздно и пора спать, - а потом, обращаясь к папе, - А клетку закрывать не будем?
- Оставим открытой, - ответил папа, - ей надо тренировать крыло.
Мы сказали друг другу «Спокойной ночи!» и тоже отправились спать по своим комнатам.

Утром я первым делом побежал навестить нашу выздоравливающую гостью. Открыл дверь в комнату, где стояла клетка и обомлел. В комнате был настоящий погром. Бельё, которое вечером аккуратной стопкой лежало на стуле, валялось на полу. Газеты и журналы были разбросаны по всей комнате. Вышитые салфетки на полках этажерки висели сикось-накось. Мелкие безделушки, которые стояли на этих полках валялись по всей комнате. Довольная ворона сидела на карнизе.
- Ну, знаете! - услышал я мамин голос за своей спиной. От возмущения у мамы слов больше не нашлось.
- Только не волнуйся, - сказал папа, - сейчас уберём.
- А бельё тоже выстираете? - возмущённо спросила мама.
Бельё, конечно, перестирывала мама, и без всякой стиральной машины, потому что их тогда ещё не было, но всё остальное убирали мы с отцом. Мы сложили все мелкие предметы в коробку и поставили её в углу комнаты. Временно все салфеточки, журналы, газеты, книги, статуэтки, вазы для цветов мы тоже спрятали в  коробки. Гостиная выглядела так, как будто мы готовились к переезду. Но это ещё не всё. Когда маме понадобилось пришить пуговицу, мы всей семьёй искали ножницы и не нашли.
- Вспоминайте, кто последний брал ножницы! - возмущалась мама.
Мы  с папой переглянулись. Резали вороний бинт и ножницы оставались на столе. Оба как по команде посмотрели на ворону. Мама заметила наш взгляд и сердито добавила, перекусывая нитку зубами:
- Вот, вот, её и спросите. Может она их съела.
Потом у нас пропали папины ключи от дома, зажигалка, нож и маленькая отвёртка, которой папа чинил мамину швейную машинку. А когда мама решила завести патефон, чтобы послушать свою любимую пластинку, оказалось, что у него нет звукоснимающей головки. Такая круглая блестящая, в неё вставляется иголка. Мамино терпение кончилось, и она заявила:
- Всё! Выпускайте своё чудовище на улицу. Летает она превосходно. А вы, орнитологи, чтобы нашли головку от патефона! - и ушла в спальню, хлопнув дверью.
Мы с папой стали обшаривать каждый сантиметр комнаты. Двигали диван, стол, стулья, этажерку и тумбочку с патефоном. Заглядывали за шкаф и под него. Ворона сидела на печке и наблюдала за нашими поисками.
- Что смотришь? - уже сердито спросил её папа, - Признавайся куда дела?
И вдруг папа хлопнул себя ладонью по лбу и выбежал из комнаты. Вернулся он со стремянкой. Поставил её возле печки и полез наверх. На печке оказался целый склад. Нашлось всё сразу: ножницы, ключи, отвёртка, зажигалка, несколько ложек и головка от патефона. Ворона косилась на нас с подоконника с таким видом, будто хотела сказать:
- Я собирала, собирала, а вы! Эх, вы!
- Нет, вы посмотрите на неё, она ещё и возмущается, - хохотал папа.
- Тебе разве не говорили, что воровать не хорошо? - спросил я, уже держась за живот от смеха.
В комнату заглянула удивлённая мама. Увидела на столе наши находки, покачала головой и открыла форточку.
Утром вороны в комнате уже не было.

                Неожиданный защитник

- Ты больше никогда её не видел? - спросил мальчик с лёгкой грустью.
- Думаю, что видел, - задумчиво ответил дедушка.
- Ты не уверен?
- Не уверен. Ведь у неё не было особых примет, и мы её не кольцевали.
- А что значит «кольцевать»? - поинтересовался мальчик.
- Так делают орнитологи. Это люди изучающие поведение и места обитания птиц. Они одевают на лапку птицы колечко с номером или вставкой из цветной пластмассы. Это позволяет им отслеживать птицу с помощью оптических приборов.
- Зачем?  Людям не всё равно, где они летают?- удивился мальчик.
- О, это очень важно знать, - уверенно сказал дедушка, - Для согласования правил охраны перелётных птиц, для безопасности авиа перелётов. Птицы могут переносить паразитов и возбудителей болезней, это тоже надо знать при борьбе с эпидемиями. Ещё люди изучают, где и как долго они живут. Это же целая наука - орнитология.
- Так почему же ты решил, что видел именно свою ворону?
- Потому что я не могу объяснить иначе один случай, - улыбнувшись своим воспоминаниям, сказал дедушка, - а дело было так…

Однажды мы играли в казаки-разбойники с мальчишками с соседней улицы.  Знаешь, это такая игра, когда собираются две команды. Одна - "казаки", другая - «разбойники». Сейчас, когда описывают эту игру, она не совсем похожа на ту, в которую мы играли. Я читал, что якобы обозначают место, которое является тюрьмой. Разбойников могут поймать по одному, посадить в эту «тюрьму», и даже применять к ним пытки, чтобы выведать пароль. Правда, оговаривают, что «пытки» не должны причинять боль или унижать пленного. Мы так не играли. По одному не прятались, а значит, и выловить одного из нас не могли. У нас просто команда «казаков» давала время команде «разбойников» скрыться. Разбойники придумывали маршрут и, убегая, оставляли на земле, или на стенах домов, или на деревьях, заборах стрелки. Стрелки могли указывать разные направления, чтобы запутать казаков.
 
- Как же тогда они могли вас найти? - не утерпел мальчик.
- Продолжение то было только у одной стрелки, - улыбаясь, пояснил дедушка, Чем скорее казаки найдут следующую стрелку, тем быстрее нагонят разбойников. Ну, а уж разбойники выискивали маршрут как можно сложнее. И через небольшую речку вброд перебирались, и между домами и сараями, и в парке укромные уголки находили. Иногда казаки по несколько часов не могли догнать разбойников. Но это было очень интересно. Набегаемся так, что устанем. Когда же находили казаки разбойников, радости было! Впечатлениями делились, что удачно сделали, где ошиблись, где чуть-чуть не попались. Иногда казаки так и не догоняли разбойников, тогда  встречались уже на месте, с которого начинали маршрут.  Вот так однажды я был в команде казаков, и мы догнали разбойников довольно далеко от дома. Довольные мы отправились по домам. Так получилось, что дома всех ребят  были ближе моего. Я попрощался с последним моим попутчиком, «разбойником» Мишкой и отправился дальше один. Когда до моего дома оставалось метров двести, меня догнали ребята не с нашей улицы. Их было трое. Я видел их раньше, но даже не знал, как их зовут. Настроены они были воинственно. Они встали передо мной. Один, который был постарше, с противной улыбочкой спросил:
- Паря, спешишь что ли?
- Ну, спешу, - ответил я и понял, что добром это не кончится. Я посмотрел по сторонам, вокруг больше никого.
- Давай выкуп и проваливай, - заявил второй.
- За что выкуп? - поинтересовался я.
- За то, чтобы морду не набили, - расхохотался старший.
Я чуть наклонился, сделал вид, что достаю что-то из кармана, потом резко выпрямился, толкнул головой того, что стоял с краю и побежал в сторону своего дама. Парни помчались за мной. Из окна нашей квартиры высунулся отец и закричал:
- Стой! Стой, говорю! Не удирай! Дерись! Защищайся! - для убедительности отец стучал кулаком по подоконнику.
Я остановился, повернулся лицом к моим преследователям, приготовился к драке. Но тут произошло что-то совсем не понятное. Не успели парни подбежать ко мне, как с дерева на них спикировала ворона. От неожиданности они остановились. Ворона, сделав небольшой круг, опять накинулась на них. Она поднималась и снова падала как коршун, била их крыльями и клевала. Парни махали руками, отбиваясь, прятали лицо и, наконец, не выдержав, дали дёру. От удивления я остолбенел. Ворона гнала их, пока они не скрылись за углом соседнего дома. Потом она сделала кружок надо мной, будто прощаясь, и улетела.  Целый вечер с отцом мы хохотали, вспоминая, как отец стучал кулаком и как, размахивая руками, удирали забияки.
- Ты думаешь - это была ваша ворона? - спросил мальчик.
- Даже и не сомневаюсь, - весело ответил дедушка.
Эту историю мальчик с удовольствием рассказал Облаку, а потом напомнил, что оно не закончило рассказ о своих приключениях.