Невыдуманные истории. Африканская Золушка

Розена Лариса
Из книги: "Невыдуманные истории", Воронеж, 1999,Центрально- чернозёмное- книжное издательство; Екатеринбург, 2022, Ридеро; Стихи.ру ;канал на Дзэне "Чудачка"; Изба- Читальня; ОК,Проза.ру
Б.М.


     АФРИКАНСКАЯ ЗОЛУШКА

В небольшом городке северной Африки можно было жить тихо, мирно, спокойно. Молодой чиновник Александр, приехавший из Шотландии в середине двадцатого века, купил здесь небольшую ферму с усадьбой, расстроился и стал очень уважаемым членом общества в этом маленьком городке. Против всех ожиданий, он женился на красавице мулатке. Все в обществе осуждали его за это, но он не обращал внимания на местные пересуды. Вскоре у них появилось двое детей – мальчик и девочка. Последняя, названная в честь покойной матери Александра - Элизой, была очень хорошенькой. Мальчик, в честь дедушки, получивший имя Эдуард, был недурён, но ему было далеко до его очаровательной сестрёнки Лизи. Девочка, в отличие от брата, была белокожей, с классическими чертами лица: вьющимися чёрными волосами, огромными голубыми глазами, высоким, правильной формы лбом, небольшим носиком, пухлыми губками. Она уже с детства знала, что она неотразима, на маленькую девочку заглядывались даже взрослые, но она также знала, что она мулатка, и поэтому понимала - гордиться нечем. Так ей объяснили взрослые, работавшие на плантации отца. Но пока она всерьёз не задумывалась об этом. Сейчас она командовала мальчишками всей округи, и ей этого было достаточно. Отдать учиться их в благородный пансион отец не мог из-за их бесславного происхождения по линии матери. Пришлось детям получать домашнее образование. Им нанимались квалифицированные белые учителя, которые несколько высокомерно относились к детям-полукровкам. Эдуард из-за этого страдал, но Лизи - нет. Она была уверена, её все любят, а если узнают, какая она умница, полюбят ещё больше. Гувернёры учили детей светским манерам и этикету. Когда их мать спрашивала Александра, зачем им такое утончённое воспитание, он неизменно отвечал, что всё хорошее, заложенное в детстве, после окупится с лихвой. Она молчала, соглашаясь и затихая. Хотя в душе совсем не была уверена в правильности его мнения. Единственное, что её успокаивало, Александр был православным (у него были русские корни). Она тоже была православной. Когда-то в Эфиопии проповедовал Евангелие святой апостол Матфей. Тогдашний правитель страны Фулвиан замучил до смерти апостола, но потом стал раскаиваться и крестился с именем Матфей. Он оставил власть, стал священником, а затем, после смерти эфиопского епископа Платона, Матфей принял епископство. Под небесным покровительством апостола Матфея, он распространял Слово Божие по всей стране, много потрудившись для этого. То, что они оба православные, было важно для супруги Александра. Но хозяином в доме оставался всё-таки Александр, и она понимала, как истинная христианка, должна подчиняться своему супругу. А как мулатка, обязана склонять голову перед белым господином, ибо он её «осчастливил» своим выбором.
Когда дети немного подросли, их всё-таки отправили в Европу продолжать обучение в колледже. Лизи очень не хотелось уезжать от мамы. Она понимала, что папа уже не любит её, бедняжку, и ей приходится невесело в его большой усадьбе. Она видела, мама постоянно плакала, а отец часто куда-то отлучался. Лизи начинала догадываться, почему это происходит. И она стала презирать мужчин за их неверность, предательство и бесчувствие. Она слышала, краем уха от прислуги, отец, якобы, желает развестись с мамой. Он начал тяготиться союзом с мулаткой и завёл отношения с другой, белокожей, молодой леди. Эти разговоры подтвердили её опасения. Но, так как отец оставался главой семьи, ослушаться его Лизи не могла. Она взяла слово с мамы, что та будет ей часто писать и уехала с братом во Францию. Сначала отец думал отправить их в далёкую Англию, но потом передумал, сказав, что не хочет видеть своих детей чопорными, коими являются англичане, и перенаправил своих детей в Париж. Может, он не любил англичан, так как сам не был чистокровным британцем? Лизи объяснить себе этого не могла. Однако поведение отца её раздражало, она согласна была уехать от него, хоть на край света, лишь бы не видеть, как он обижает её мать. Ведь помочь ей она ничем не могла и только расстраивалась. Всю продолжительную дорогу до Франции она проплакала и дала себе слово, что ни одного мужчину никогда не подпустит к себе. Она посвятит свою жизнь маме и маленьким беспризорным детям, коих родители лишили детства и семьи.
Её брат Эдуард не был настроен так печально. Он с интересом принимал всё новое, мелькавшее перед его глазами, и был очень рад удрать из отцовского дома под видом учёбы, дабы делать то, что ему нравилось. Он рано стал заглядываться на девчонок, был не по годам развит физически, казался намного старше своих лет. А Элизабет, в отличие от него, выглядела хрупкой девочкой - подростком, который ещё ничего не понимает и витает в розовых облаках. Когда они приехали со своей служанкой в знаменитый Париж, окутанный загадками, тайнами, и всем прочим вздором, что сочиняли о нём в далёкой провинции, Лизи была ошеломлена. Шум, веселье гомон на улицах. От сутолоки большого города у неё разболелась голова, ей не хотелось ни с кем разговаривать. До приезда в колледж она молчала. Затем её познакомили с директором, и их ведущим педагогом, показали её комнатку, накормили и отправили на прогулку. Колледж был женским, брата разместили в другом, расположенном, поблизости – в мужском. Это немного успокоило Элизу.
После, почти вольной жизни в поместье, к колледжу она привыкла с трудом. Здесь существовал строгий распорядок дня. Следовало подчиняться обще-заведённой дисциплине: вставать и ложиться спать в одно и то же время, делать зарядку, приводить себя и свою комнату в порядок, завтракать в общей столовой, и вместе приступать к занятиям. Программа была обширной. Их готовили к познанию необходимых предметов, изучению иностранных языков, к некоторым видам домашних работ. Удаляться за пределы заведения не разрешалось. У её брата дисциплина была менее строгая. Он иногда мог улизнуть с занятий и переслать ей записку о встрече, когда они с мальчишками сбегали в кино или в кафе мороженое, полакомиться чем-нибудь вкусненьким. Она завидовала ему, но поступать так не решалась. Когда им разрешали встречу, он часто приводил к Лизи своего товарища Виктора. Брат уважал новоиспеченного друга. Лизи объяснила ему, Виктор ей несимпатичен, она вообще не выносит мужчин, кроме самого Эдуарда. Брат ответил ей, что дружба с ним льстит его самолюбию и может пригодиться в будущем. Виктор - хорошей дворянской фамилии. Его семья поддерживает связи со многими аристократами Франции, а это много значит в современной жизни. Лизи нехотя согласилась с его доводами, но они её не убедили.
На третьем году обучения в колледже им пришла телеграмма, с требованием приехать в своё поместье по семейным обстоятельствам. Более ничего не пояснялось. Детям пришлось объясняться с начальством. Вскоре они вынуждены были уехать на родину, в своё поместье. Дорога была трудная, но они всё-таки добрались до своих родных пенатов.
Подъезжая к поместью, увидели, их большого дома больше не существует, на его месте виднелись следы пожара. Ни дворовых построек, ни сараев, ни конюшен не было. Всюду обгоревшие вещи и запустение. Из маленькой, вновь выстроенной лачужки, вышла неопрятная женщина и, жалко улыбаясь, протянула к ним руки. Первым порывом Элизабет было броситься назад. Но ноги её не слушались, она стояла на месте и молчала. Вдруг раздался жалкий дребезжащий голос:
-Дети, Вы не узнаёте меня?
«Нет», – хотела вскричать Лизи, но вдруг заплакала. В этой замарашке она узнала свою мать! Та робко подошла к Лизи, (так уменьшительное называла её в детстве мама), хотела обнять. Девочка стояла, столбом, не шелохнувшись. Вдруг в ней что-то дрогнуло, она закричала:
-Мама!
-Да, я твоя мама! – со слезами на глазах ответила та.
Лизи растеряно подбежала к ней, как бы ни веря, что это её мать, протянула к ней руки и заплакала. Эдуард стоял, не проявляя признаков жизни, в замешательстве наблюдая эту сцену.
-Мама, мамочка, объясни, что здесь происходит, где наш дом, где всё, что здесь было?
-Дочка, я не знаю, как тебе это всё объяснить! – растеряно шептала мать.
-А где отец? – взволнованно спросил Эдуард.
-Дети, Вы уже взрослые. Произошло несчастье, отца убили восставшие работники и сожгли дом и всё, что было на нашей плантации! – заливаясь слезами, рассказывала она.
-Выходит, мы нищие? – с ужасом вопросил Эдуард.
-Не совсем, плантацию хоть и сожгли, но земля осталась! – успокоила мать.
-Но мы не сможем продолжать учёбу в Европе? – ужаснулся он.
-Не знаю, сынок. Если родственники твоего папы согласятся помогать и оплачивать Ваше обучение, то…
-Мама, бедная моя мама! Как ты всё это перенесла? Ведь тебя тоже могли убить! – жалобно проговорила Лизи.
-На меня они внимания не обратили, искали отца, - проговорила она сквозь слёзы.
-А почему он не защищался? – удивился сын.
-Я хотела его спасти, спрятала в подвале, но они разыскали его, прикончили, подожгли дом, постройки, урожай на плантации и убрались. Я не могла справиться с этим пожаром. Слуги разбежались, я находилась совсем в одиночестве, - опустила она скорбно голову.
-Значит, мы разорены! – простонал Эдуард, - Выходит я не смогу продолжать учёбу в Париже!
-Милые мои дети, я ничего не могу обещать Вам. Сейчас разговор надо вести о том, чтобы хотя бы здесь Вам удалось доучиться!
-Но у нас осталась земля! Её можно продать и мы продолжим учёбу в Париже!
-Эдуард, ты представляешь, что ты говоришь, - удивилась Лизи, - а как же мама? Ведь в первую очередь, это её земля! А если плантация останется у нас, мы всегда сможем, при старании, встать на ноги, выправить положение!
-Дети, не спорьте! Главное в такой обстановке - не терять мирное расположение духа, не ссориться друг с другом. Лизи правильно сказала – будет плантация, будет и хлеб с маслом, а иначе, мы можем пойти по миру с протянутой рукой. У меня сейчас нет ни одежды, ни приличного белья, чтобы посетить родственников покойного Александра. Но, может, Вы с Элизой сходите к ним и попросите себе помощи? Хотя я лично, против подобных унижений. Ваш отец был высокопоставленным человеком, но ведь и я хорошего рода. Ваш прадедушка по моей линии был тоже высоким человеком - вождём своего племени. А наш род в прошлом ведёт начало от самой царицы Савской и израильского царя Соломона. А это значит, наш род древнее знатных семейств из Англии, Шотландии и Франции вместе взятых! Не унывайте, может судьба улыбнётся нам, не всё ещё потеряно!
-Мама, - задумчиво потянула дочь, не загадывай на будущее. Если не получится с учёбой, пойду работать. Я могу наняться в гувернёры, стать портнихой, работать учительницей в школе, в младших классах. Если ничего не найду, наймусь продавщицей в модный салон!
-Хорошо, действительно, унывать не стоит. Но и больших надежд питать не будем, ты права, Лизи. Дети, как Вы повзрослели, стали красивыми, умными! Не успела даже на Вас нарадоваться за этими разговорами! А сейчас пока располагайтесь в этой хибарке. Нам действительно необходимы деньги, чтоб как-то начать поднимать хозяйство. А ты, доченька, стала вообще неузнаваемой - красавицей!
-Ну, ты же сказала, мы происходим от самой царицы Савской, а та была такая прехорошенькая, что перед ней не устоял сам царь Соломон, - рассмеялась Лизи.
-Поэтому и нет счастья в нашем роду, нельзя сближаться с мужчинами до замужества! Это ты, моя умница, чётко запомни! – назидательно промолвила мать.
-Ай, мама, я их вообще не выношу, кроме брата! Как вспомню своего отца, так в дрожь бросает. Как же тебе было с ним нелегко! Тебе, потомку древнего царского рода, приходилась всё терпеть и унижаться, закусив губы и зажмурив глаза! Ты не представляешь, как я тосковала по тебе в отдалении, представляя твои мучения... – грустно промолвила дочь.
-Да, покойный звал меня только черномазой, никаких достоинств не замечал за мной. Он как-то разоткровенничался и сказал - жалеет, что взял меня в жёны... Ну да ладно, его нет, и не стоит о нём плохо вспоминать! Пройдёмте в нашу хибарку! Вы устали с дороги, я Вас покормлю, устрою отдыхать, - измученным тоном пригласила она.
Прошло несколько лет. Элиза уже доучилась в местном колледже, Эдуарду родственники отца помогли учиться в Европе. Всё устроила умная и находчивая Лизи. Когда она пришла к ним с просьбой, те изумились её обаянию, светскому лоску, манерам леди и помогли им в память об отце. Хозяйство посильно восстановили. Они обрабатывали землю почти сами, наняв только троих работников.
Вскоре они получили телеграмму, что возвращается из Парижа Эдуард с товарищем. Когда машина остановилась близ порога их вновь отстроенного дома, из неё вышли двое, элегантно одетых, молодых человека. В одном Элизабет еле признала своего брата, а в другом узнала Виктора! Девушке зарделась. Она была в простеньком белом платьице, без украшений, мама выглядела и того хуже. Лизи хотелось убежать, скрыться куда-нибудь, но было поздно, надо было встречать гостей!
Эдуард вёл себя независимо, будто он привёз друга не в их обветшалое поместье, а в прекрасно устроенную обширную усадьбу богатых владельцев. Он подошел к матери, обнял и поцеловал её, потом, со словами:
-А вот и наша красавица, - расцеловал сестру, чем смутил её ещё больше. Затем, обратившись к другу, произнёс:
-А ты что стоишь столбом, поцелуй её тоже, Вы давнишние друзья!
Виктор смутился. Взглянув в глаза девушки, обмер. Перед ним стояло такое миловидное создание, что он потерял дар речи. Потом опомнился, резким порывом устремился к Элизабет и, со словами:
-Здравствуй, дорогая! – протянул первый руку, на большее он не осмелился!
Лизи улыбнулась, словно только что расцветшая благоухающая роза, и стыдливо повторила:
-Здравствуйте, Виктор!
Эдуард махнул своей шляпой, которую держал в руке, по направлению к дому, приглашая всех туда. Элиза не знала как себя вести с Виктором, о чём говорить. Хотя она была образованной девушкой, но почему-то сейчас стала бояться произнести даже полслова. Положение скованности помог снять Эдуард. Он шутил, балагурил, предпринимал попытки втянуть их обоих в общий разговор, обращаясь к сестре, просил быть естественной, раскованной. Вскоре они освоились друг с другом, стали ближе.
Стоял очень жаркий день. Им захотелось искупаться. Небольшое озерцо находилось недалеко от их усадьбы, они втроём направились к нему. Но по дороге один из их работников окликнул Эдуарда. Тот узнал в нём друга детства и все направились к нему в гости. Хижина была бедной, но стол заставили хорошей едой. Мужчины отведали домашней водки, закусив жареной рыбой и вкусной крестьянской похлёбкой. Немного поговорили о том, о сём. Эдуард увлечённо беседовал с товарищем детских игр, вспоминая их проказы, а Лизи с Виктором вышли на улицу и направились в сторону озера.
Проходя через молодую заросль дикорастущего кустарника, Виктор заявил, что устал и повалился на траву. Лизи не знала, как ей поступить? Разместиться с ним рядом или продолжать стоять. Он предложил ей устроиться вблизи. Когда она присела, он, молча, стал смотреть на неё, как бы лаская взглядом. Потом притянул её к себе, нашёптывая нежные слова, пытаясь поцеловать. Ей казалось, она уплывает в безбрежность. Она молчала, закрыв глаза. Её первый раз в жизни целовал мужчина. Он был красив и так нежен, что её губы ответили поцелуем на поцелуй. Её тело обмякло в его объятиях, она находилась в сладком полузабытьи. Потом, вспомнив слова мамы о царице Савской, что той надо было быть воздержанней с царём Соломоном, Лизи нехотя оттолкнула его от себя. Он снова привлёк её к себе со словами:
-Я погибаю от желания целовать твои плечи, губы, глаза, дорогая… Я схожу с ума по тебе! Ну не отталкивай же меня, дай наглядеться на тебя, наконец, милая!
Но она отстранилась от него усилием воли, встала. Тогда он обнял её ноги и стал целовать. Она уже окончательно овладела собой, отдёрнула их и, капризно притопнув, произнесла:
-Всё, хватит!
-Почему хватит? Ещё ничего не было!
-И не будет!
-Почему, скажи? Я совсем потерял рассудок, жить не могу без тебя! Ответь, я тебе не неприятен? Почему ты, как дикая лань, вырываешься от меня?
-Потому, что я слабая женщина и не хочу погибели и позора, - растерянно ответила она.
-Но ты любишь? – пылко спрашивал он.
-Не знаю! Я ничего не знаю, но скажу тебе одно, я не хочу, не могу, не должна быть твоей игрушкой! – произнеся эти слова, она побледнела, стала грустной.
-Родная, я тоже не хочу. Но я так тебя люблю, что не в силах отступиться от тебя!
-Я не понимаю тебя, что значит не в силах отступиться? – удивилась девушка.
-Это то, что я хочу, чтоб ты стала моей навсегда!
-Нет, я не могу стать твоей! – решительно мотнула она хорошенькой головкой.
-Почему? Ты любишь кого-то другого? Я хочу знать правду! – требовал он.
-Правду? Какой же ты не сообразительный мужчина! Да если бы я любила кого-то другого, разве я была бы сейчас здесь, с тобой?! – изумилась Лизи.
-Ну, тогда садись рядом, я желаю с тобой поговорить! – попросил он её.
-О чём? Опять – стань моей навсегда? Я правильно тебя поняла? – съязвила она.
Он побледнел, его била дрожь. И вдруг он засмеялся так весело и озорно, что она не уразумела, что с ним случилось? Он понял её недоумение. Перестав смеяться, объяснился:
-Глупенькая я хочу на тебе жениться. Если откажешь, умру! Скажи, ты любишь? Ведь я в тебя влюбился ещё в Париже, когда ты училась в колледже, и каждый день умолял Пресвятую деву Марию, чтоб она хранила тебя от всякой напасти. Я видел, как ты наивна, необыкновенно красива и чиста! Скажи, ну скажи, ты любишь?
-Да, люблю тебя! Люблю, люблю! Что ещё ты хочешь услышать? – вдруг призналась Лизи.
-Я хочу знать, не терзай моё сердце, ты будешь моей женой, выйдешь за меня замуж? – с тревогой спросил он её, глядя в её огромные голубые глаза. Он тонул в них, пропадал в их бездонности...
-Конечно, я хотела бы, но мне очень стыдно, что сейчас я как безродная нищенка стою перед тобой. У меня ничего нет, и навряд ли будет. Как ты представляешь, мы сможем быть вместе, если это неравный брак? Я буду унижена и раздавлена твоим превосходством, как когда-то моя мать моим отцом! Я не вынесу унижения со стороны твоих родственников, да и с твоей, если ты когда-нибудь обидишь меня, попрекнёшь! – с какой-то отчаянной горечью выговорила она эти слова.
-Какой бред ты несёшь, зачем ты мучаешь меня своими - то да, то нет? Я люблю, и не играет роли, богата ты или бедна! Любовь уравнивает в правах! Понимаешь? Объясни, когда это влюблённые выясняли, кто из них достоин, а кто недостоин другого, они просто любили! – проговорил он, изменившись в лице.
-Поэтому у них ничего хорошего не выходило… Я не хочу повторять судьбу своей матери, не буду повторять и ошибки царицы Савской, которая решилась на запретную любовь с царём Соломоном! – стыдливо подчеркнула она.
-Зачем ты вспоминаешь даже это? То были другие времена! – уговаривал он в отчаянии.
-Нет, мой любимый, всё те же, я из рода самой царицы Савской! Это моя мать думала, что если она царской крови, то чернокожая может быть ровней белому богатому господину. И что из этого вышло? Она быстро ему надоела, хоть была его законной женой, а не наложницей. Нет, я должна чего-то добиться сама, и принести это в дар тебе, как моё приданное!
-Но я состарюсь и умру, так и не узнав, как ты любишь меня! - А сам подумал про себя: «Боже мой, какая благородная, гордая, прекрасная женщина! Она достойна не только моей любви, но самого лучшего мужчины на свете!».
-Нет, я не смогу жить приниженной и «осчастливленной». Я хочу многого добиться сама!
-Чего, скажи, ты хочешь добиться? – всё спрашивал он.
-Пока не знаю, но потерпи! – многозначительно заявила она.
-А потом ты возьмёшь, да и выйдешь замуж за другого? Посмотри на себя! Тебя не пропустит ни один мужчина, если он будет рядом! Ты даёшь мне слово, что мы, в скором времени, будем вместе? И никто другой тебя не коснётся? – умоляющим тоном просил он Лизи.
-Да, любимый! Я тоже очень люблю тебя, мечтаю быть с тобой вечно, но не сейчас! – подтвердила она.
-Тогда, дорогая моя, немедля я порежу себе и тебе пальцы, мы смешаем нашу кровь и оба поклянёмся, что никогда не предадим друг друга! Ты согласна? – говорил он, уже не отдавая своим словам отчёт.
-Да, моя любовь! – решительно согласилась она.
Они долго стояли, обнявшись, приникнув, друг к другу. Счастье их было беспредельным! Их охватывала терпкая нежность и желание сохранить всё чистым, незапятнанным. Наконец, придя в себя, оба медленно направились к дому. Вскоре оба молодых джентльмена вновь вернулись в Европу.
Мама Лизи всё поняла, по её счастливому виду, но не стала расспрашивать дочь, забираясь непрошено в душу. Она знала, её Лизи – это очень тонкий, ранимый человек, её надо беречь...
                ********
Элиза долго раздумывала, почему брат их оставил наедине? «Может, своей сестрой он хотел расплатиться за будущие услуги Виктора? Неужели он мог так поступить? Тогда не удивлюсь, если сгонит нас с матерью с этой земли. Нет, нет, он не мог так поступить! Что за дикие мысли лезут мне в голову. Видно, из-за разлуки с любимым я схожу с ума! О, Боже, дай мне силы смиренно перенести свою судьбу! Но что мне делать, как я, гордячка, смогу встать на ноги? Что я смогу доказать любимому? У меня ни копейки за душой. Что я наделала, глупая? Изгнала любимого мной человека! Может, он прав – любовь уравнивает? Нет, не прав, вспомни жизнь своей матери! Следует что-то делать, Лизи!».
Неожиданно она получила письмо от своего Виктора. Он сообщал, что положил на её счёт в банке кругленькую сумму. Пусть она пользуется ею, как сочтёт нужным, когда добьётся того, к чему стремится, она вернёт ему этот капитал, то есть, себя, навсегда соединяясь с ним брачными узами. Сначала она растерялась, затем окрылилась. «Ну, что ж, тогда я начинаю действовать! Я всё успею, мне всего лишь семнадцать! Господь, помоги мне!».
Они с Виктором договорились, молча наблюдать за жизнью друг друга, никому, не мешая, пока они не поймут, что наступил предел.
                *******
Прошло два года. Вдруг весь Голливуд заговорил о новой восходящей звезде, красивой и талантливой Линде Савской. По ней сохли сотни поклонников, но она была неприступна. В кулуарах шептались, что она пассия молодого предприимчивого кинорежиссера Рауля Родне. Их совместный фильм принёс новую славу Голливуду.
Выходя из концертного зала, после очередного выступления перед публикой, молодая актриса подписывала куче поклонников свои автографы. Затем она заспешила к своему автомобилю, направляясь на очередную встречу с кинорепортёрами. После, уставшая и голодная, помчалась в свой роскошный особняк. Завтра ей надо было рано вставать, ехать на съёмки.
Когда она вошла в гостиную, то увидела в кресле бесцеремонно расположившегося Рауля. Ей совершенно не хотелось сейчас обременять себя разговорами с кем бы то ни было. Поэтому она небрежно кивнула и произнесла:
-Прости, я устала, проголодалась, как волк, хочу только есть и спать!
-Дорогая, я заказал для нас столик в шикарном ресторане, едем скорее, нас устали ждать! – радостно сообщил он ей.
-Не могу! Еле жива! – отказывалась она торопливо.
-Тогда в чём дело, вызову любого гарсона и нам привезут всё в самом лучшем виде сюда! – доказывал он.
-Я ничего не понимаю, ты не слышал, я устала, хочу, есть, и спать! – заявила категорично она. О, с ним никто так никогда не разговаривал. Все женщины трепетали перед ним, и упрашивать ему никогда их не приходилось! Но Линда... Она - другое дело! Она – особенная...
-Не сердись, дорогая, всё будет в лучшем виде! – доказывал он.
-Ну, я устала! – капризно заявила она.
-Хочешь, я сделаю тебе лёгкий массаж? Он приведёт тебя в чувство! – и это говорил тот, кому все женщины фабрики Грёз смотрели прямо в рот, на лету исполняя желаемое.
-Ничего я не хочу, жажду быстрее уснуть, даже разговаривать не могу, нет сил! – буркнула она.
-О, они появятся! – всё уверял он. Ему было ужасно неприятно терпеть первое поражение в своей жизни. О, эта женщина! Гордая, независимая, знающая себе цену!
-Слушай, давай откровенно, тебе делать нечего? Дома тебя ждут жена и дети. С ними и ужинай, я не могу! – она, как бы ни понимала, таким поведением ещё сильнее разжигает его, а не отталкивает.
-Ты давно знаешь, Линда, они мне не нужны. Я дам им столько отступных, что они совсем забудут про меня!
-Зачем ты мне всё это говоришь? – возмутилась она.
-Потому, что я люблю тебя, не могу, понимаешь, не могу, быть без тебя! – умолял он её.
-А ты тоже понимаешь, я не могу с тобой, не могу! – уже стонала она.
-Твои слова доводят меня до злости, я возьму сейчас тебя и скушаю! – разъярился навязчивый кавалер.
-Я вызову полицию! – пригрозила она.
-Ну, хватит, Линда! Чего ты хочешь? Развода с женой? Пожалуйста. Но не выгоняй меня, чего ты этим добьешься? – он упал перед ней на колени, молитвенно сложив на груди руки.
-Я не предполагала тебя в этом репертуаре. Кыш из моего дома, только есть и спать! Заканчиваем ссору! – махнула она рукой на дверь.
-Нет, так не пойдёт, ты все мозги мне выкрутила, дразнишь меня, а потом вон? Не хочешь добром… - разозлился он.
-Только без угроз, я их безумно боюсь с самого детства. Убирайся отсюда! – и она толкнула его ногой. Он распрямился, позеленел, взревев:
-Нет, Линда, мне ещё никто не отказывал! Я с ума схожу по тебе!
-Да ты с ума сошёл давно и без меня, я тут не причём! – усмехнулась актриса.
Она схватила колокольчик, в комнату ввалился здоровенный парень.
-Ну, ты уйдёшь сам, или тебя проводят? – резко выкрикнула она.
-Хорошо, дорогая! Этого я тебе никогда не прощу! – прохрипел тот.
-О-кэй! – благодушно проворковала актриса.
-Когда он, побагровевший, словно перезревший помидор, выбежал из её дома, она бросилась на постель и вновь позвонила в колокольчик. Вбежала молодая служанка:
-Что желает госпожа? – подобострастно обратилась она. Линда хорошо платила обслуге, они её понимали с полуслова.
-Желаю срочно поесть! Ты знаешь мои вкусы, быстрей! – потребовала повелительница.
-Хорошо, госпожа, будет сделано! – склонившись в поклоне, она выбежала.
Когда она, поужинав, вновь растянулась на диване, в комнату постучали.
-Войдите, - лениво проговорила Линда, словно сытая тигрица, подобрев и обессилив.
Вошла новая прислуга. У Линды был большой штат слуг. Были деньги – были и слуги!
-Госпожа, простите за беспокойство, но Ваш гость, который недавно здесь находился, лёг посреди дороги, раскинув руки и ноги в разные стороны. Охранник вышел из сторожки и спросил, зачем он разлёгся на пути, он ответил, что хочет, чтоб его задавила машина. Жить он уже не может без Линды.
Актриса рассмеялась, накинула лёгкий халатик и велела привести его к ней.
Когда он вошёл весь измятый и в пыли, она приказала ему пойти в ванную и принять душ. Вернувшись, он уселся в кресло, напротив неё, и стал смотреть, будто гипнотизируя.
-О. Боже, ты сегодня отличился! Посмотри, вышел целый импровизированный концерт. Если бы здесь присутствовали журналисты! Ты бы прославился на весь мир и по другой части! Давай серьёзно. Мне никто не нужен. Я не могу и не хочу никого любить, ты понимаешь? – спросила она его очень серьёзным тоном.
-Нет! – отпарировал он.
-Ну, всё, доводы исчерпаны. Твою одежду, пока ты мылся, привели в порядок, переодевайся и бегом домой! Жена, наверное, плачет и ждёт любимого! – упрашивала она его, улыбаясь. Она просто уже не знала, как к таким выкрутасам относиться!
Он, ничего не говоря, переоделся и покинул измученную актрису. Она подумала про себя: «Ещё парочку таких представлений и, боюсь, окажусь в психушке!».
Утром, приехав на студию, она обнаружила, что её не пускают на проходной. Ничего не выясняя, она вернулась к себе домой, собрала необходимые вещи, распустила слуг, и улетела в Англию. Её туда недавно приглашали на съёмки. Вскоре у неё началась новая жизнь.
Но и здесь ей не везло. Всё повторялось с неприятным однообразием. Вновь любовь продюсера, вновь отказ, вновь переезд. Прилетев в Аргентину, и заключив контракт на съёмки фильма, она вернулась в отель, где обосновалась, и задумалась: «Не вечно же мне разъезжать по всем киностудиям мира… Этот продюсер сразу поставил условие и всё на ту же, надоевшую мне, тему. Может позвонить Виктору и сообщить: «Больше не хочу бегать от тебя, дорогой, за славой, деньгами. Бери меня в жёны такой, какая я сегодня! Я согласна на всё! В приданое я отдаю себя и несколько десятков миллионов долларов, которые я уже заработала». Но нет, во мне течёт царская кровь! Я просто так не сдамся. Собственно, я ещё ничего не добилась! Только бегаю с одной киностудии на другую! Или я буду достойна Виктора и стану ему другом и женой, или буду просто игрушкой в его богатом доме, как моя мать. Нет, вещью я не хочу быть!».
Ход её мыслей прервал телефонный звонок. «Ну, если это продюсер, шептавший о своей любви, я завою в трубку. Сил нет слушать их глупые бредни. Разве любовь это всего лишь добиться понравившейся женщины, уложить её в постель? И далее - всем хвалиться о своей победе! Что они знают о любви? Любовь, это не секс, не полчаса развлечений. Это, это…», - Лизи чуть не разрыдалась, вспомнив своего Виктора. «Где же ты, любимый, я не выдерживаю без тебя! Царица Савская никогда не изменяла Соломону, помнила о нём каждое мгновение… Вот и я тоскую по тебе! Не могу без тебя, любимый!».
Актриса взяла телефонную трубку и закричала:
-Надоели все, не хочу слушать Ваш бред о любви!
-Простите, но у нас к Вам деловой, серьёзный разговор - предложение на съёмки!
-Кто Вы и из какой страны? – успокаивалась она.
-А где, по-Вашему, можно серьёзно прославиться и хорошо заработать? – спросили её с подвохом.
Она машинально ответила:
-В Голливуде!
-Умница, мы и хотим с Вами об этом договориться! – подтвердили из трубки.
-Снова будут предложения о любви? – заревела она.
-Вовсе нет, этого барахла нам хватает. Нам нужна талантливая, красивая, уважающая себя актриса, умеющая по-настоящему работать с ролью! – с восхищением ответили ей.
-Ну, так это я Вам нужна! – отозвалась она машинально.
-Конечно, Вы и никто другой! – обрадовано заверили её.
-Но мне придётся платить огромную неустойку, если я откажусь здесь сниматься! – тревожно заявила она.
-Хорошо, наши люди вылетят к Вам, всё оплатят и вернутся вместе с Вами к нам, в Голливуд! – пообещали ей.
-Простите, мне надо серьёзно подумать! – вдруг засомневалась она.
-Мы платим Вам любые деньги. У нас горит фильм! – убеждали её.
Опустив трубку, она устало подошла к зеркалу, висевшему перед входом в спальню. Посмотрела на себя и вдруг замерла. Она увидела перед собой не своё привычное отражение, и не царицу Савскую, она узрела разгневанную царицу Клеопатру. Так гордо держала она свою голову, так необыкновенно лучились её глаза, распространяя вокруг сияние. В глазах была бездонность, и она поняла, почему все к ней тянутся. Перед ней стояла та, которой некогда увлёкся сам Гай Юлий Цезарь! А про несчастного Антония, погубившего себя из-за неё, и говорить не стоило. Это была необыкновенная девушка! Но ей не хотелось быть необыкновенной! Она мечтала только об одном Викторе и о семейном счастье с ним. Однако из-за гордыни женщины, отражавшейся в зеркале, она потеряла своего любимого, видно, навсегда. Ничего у неё не выходит, ни с получением больших денег, ни со славой, ни с любовью. Она всего лишь темнокожая женщина!
Вновь повернувшись к зеркалу, изумилась. Нет, она белокожая! Но ведь всё-таки негритянка!
                *******
Виктор, оторвавшись от своих чертежей, повернулся к изъяснявшемуся по телефону Эдуарду с вопросом:
-Согласны эти ребята на наши условия?
Эдуард, прикрыв рукой трубку, мотнул ему головой, что означало, подожди, не могу говорить! Когда он закончил вести переговоры, то пересказал всю беседу с партнёром Виктору. Но друг нетерпеливо прервал его:
-Всё понятно. Ты давно не получал от Лизи писем?
-Не могу сказать, что давно, но вообще-то она молчит уже целую неделю. Звонил ей по телефону – нет связи!
-Знаешь, я с ума схожу от переживаний. Мнится мне, с ней случилось что-то нехорошее!
-Не валяй дурака, чего доброго накличешь беду! – успокаивал брат Лизи.
-Она уже накликана, почему-то мне подсказывает это сердце. Последнюю неделю я не знаю покоя, тоскую, даже сам себя не узнаю. Ночью просыпаюсь от того, что слышу собственный крик:
-Лизи, где ты малышка, что с тобой?
-А что она? – испугался брат.
-Ты добрый парень, но ты чудак, я же, говорю – во сне! Что-то случилось с нашей девочкой. Я никогда себе не прощу, что пошёл у неё на поводу, разрешил поступать по-своему! Но она так горда... Недаром в Вас обоих течёт двусторонняя царская кровь!
-Какая еще двусторонняя?
-Запамятовал - царица Савская понесла от царя Соломона!
-Ах, вот ты о чём. Какая ерунда! Мне это как-то безразлично. Это Лизи вбила себе в голову, в ней течёт кровь двух царей, а я считаю, что давно испарилась эта кровь, не одно ДНК не подтвердит уже родственности с ними!
-О, не скажи! А гены-то, гены, куда от них денешься? Всё можно доказать! Но зачем доказывать? Она мне необходима без всяких подтверждений и доказательств! Я с ума схожу по ней.
-Виктор, Вы с Лизи, два сапога – пара! Оба горячие и упёртые!
-Слушай, мне не до шуток! С девочкой что-то произошло, даже не просто что-то, а, боюсь сказать, большее. Зачем я её тогда послушал, когда ты нас оставил одних!
-Да. Я знаю, Лизи гордая девочка, но я думал ты – не маленький мальчик. Ну, обнял бы, поцеловал. Я видел, что у Вас всё серьёзно, поэтому отпустил одних погулять и объясниться!
-А я не знал ничего, а когда понял, как она наивна, мне стало страшно дотронуться до неё. Она не из нашего времени. Другая, чистая, как незамутнённый горный ручей, и дурманящая, как жаркое южное солнце! С такой нельзя просто целоваться. Думаешь, коснёшься пальцем, а она исчезнет, как мираж, необыкновенная она, понимаешь? При этом ты не прав, я ведь её люблю с детства, и не до одной другой девушки не дотрагивался, только она в душе! Поэтому опыта никакого, - расстроено проговорил юноша.
-Ну, да, сама царица Савская, а ты премудрый Соломон!
-Знаешь, мне не до твоей чепухи сейчас. Надо начать поиски. Вспомни, в последний раз, где она была? Летим немедленно туда, если застанем её ещё целой и невредимой! – затревожился он.
-Да что ты такое внушил себе?
-Не надо лишних слов, старик, говорю, летим, значит это серьёзно! Позвони моему личному пилоту, мы через полчаса вылетаем, пусть подготовит самолёт. Ну, даже можно и вертолёт, быстрее! Я буду собирать что-то из еды. Ровно через десять минут встречаемся на взлётной площадке, - более он уже не мог говорить, его объяла сильная тревога...
Вскоре они уже были на студии, где она договаривалась недавно о съёмках нового фильма. Там им объяснили, она порвала с ними контракт, её позвали в Голливуд, приехали представители той киностудии, заплатили большие деньги и улетели!
-На чём? – взревел Виктор.
-На самолёте! Она ещё попросила одного служащего помочь ей доставить багаж. Он всё привёз ей в аэропорт!
-Он помнит, какой был рейс?
-Да! Мальчишка увивался за ней, был её поклонником. Всё готов был для неё сделать! Даже не прочь был на коленях перед ней стоять.
Виктору стало не по себе при этих словах о поклонниках. Он и так с ума сходил от ревности, не ведая, чем она занята.
-Я Вас прошу, позвоните ему, - и Виктор нервно бросил на стол пачку ассигнаций, пусть подъедет и всё объяснит.
Когда друзья получили исходные данные, они направились в аэропорт, в справочное бюро. Наконец они всё выяснили на месте, когда, во сколько и на чём вылетели в Америку эти люди. В Голливуде объяснили, что они не возвратилась. Ребята вновь устремились в аэропорт. Там им вдруг объяснили, самолёт потерпел аварию.
-Почему сразу не сообщили, что Вы виляете туда, сюда? – стучал по столу рассвирепевший Виктор.
-Немного напутал наш новый работник, извините! – смутились служащие.
-Где сейчас находятся все пассажиры, знаем, но Вашей Элизы среди них нет.
-Покажите, пожалуйста, весь список, - попросил расстроенный Эдуард, он видел, что друг побелел и говорить не может, впал в ступор.
-Так, так, так, - стал он пробегать глазами список, - да вот же она – Лизи..., то есть, Линда Савская!
-Дай сюда, - вырвал у него из рук этот список Виктор, - да, это она! – подтвердил он.
-Вот видите, у неё было другое настоящее имя, мы его не знали и не могли ничего сообщить, поэтому, Вам! – вышли из положения служащие.
-Где потерпел крушение самолёт?
-Да там же, почти сразу при взлёте. Экипаж цел, пассажиры пострадали, но многие живы, всем родственникам всё сообщили! – служащие уже нервничали.
-Как узнать, кому были переданы сообщения? – спрашивал Эдуард.
-Это можно будет сделать по рации.
-Сколько времени это займёт?
-Может, несколько дней, если списки не сдали в архив, - пожимали плечами работники.
-Тогда возвращаемся, летим вновь туда же, на место! Мы сами всё узнаем быстрее! – выкрикнул второпях Виктор.
                *******
Старушка мать не располагала информацией о дочери. Эдуард сообщил по телефону: самолёт, где находилась Лизи, потерпел аварию, но дочь жива, тревожить её нельзя. Мать плакала, металась по усадьбе, потом стала молиться и просить Бога, чтоб помог её девочке. Большего она пока сделать ничего не могла. Она забывала про еду, о других своих обязанностях, не наблюдала за работами на полях. Основное время проводила в храме. Там её и застали сын Эдуард с Виктором. Они вернулись вместе домой. Эдуард показал Виктору расстроившуюся ферму, обработанные поля. Когда они возвращались через кустарник, который уже превратился в молодой лесок, (там они впервые поцеловались с Лизи), Виктор кинулся на землю, стал стонать:
-Зачем я отпустил тебя, Лизи, зачем!
Эдуард тоже расстроился:
-Подожди, мы рано над ней плачем, подъедем снова в больницу! Может, она пришла в себя и её разрешат увидеть! Тогда не пустили к ней, а сейчас, может, пустят! Вставай, поспешим!
Когда они вернулись в дом, мать со слезами на глазах сообщила Виктору, что дети у неё хорошие, заботливые, помогли восстановить поместье. Вот только, что будет с Лизи?
Друзья решили лететь рано утром. Оба улеглись на диваны, напротив друг друга и уснули. Но в три часа ночи Виктор проснулся, вышел на балкон, закурил. Долго стоял, дымя сигаретой. К нему подошёл Эдуард, положил руку на плечо друга. Так они постояли  немного и вновь направились спать. Рано утром, расцеловавшись с одинокой, заплаканной матерью, они улетели. Путь держали назад, в больницу, где лечилась Лизи. Мать, проводив их, направилась на могилу мужа. Она поливала там цветы, пропалывала траву. После этого побрела в храм к всенощной молиться за дочь...               
                *******
Наконец друзья выяснили, у Лизи амнезия. Она ничего не помнит. Лечащий врач объяснил, что постарается сделать всё возможное, для возвращения памяти, но случай нелёгкий. Сейчас им, наконец, разрешили зайти к ней в палату. Она уже вполне оправилась от последствий катастрофы.
Лизи сидела на стуле и смотрела в окно. Они поздоровались с ней. Доктор, сообщил, что один из них её брат, второй - жених. Она с любопытством взглянула на них. Затем отвернулась, стала смотреть в оконце. Они вышли. Заплатив доктору хорошие деньги, решили остаться и каждый день навещать её. Всё было бесполезно. Она не узнавала их. Доктор объяснил, надо немного подождать. Может всё наладится, её следует поместить в обстановку детства. Тогда, вероятнее всего, она сможет прийти в себя. Надо постараться это сделать...
                *******
Но что это, что это с ней происходит? Да нет, она никогда не жила в том сумасшедшем современном мире! Нет, нет!
Она только что проснулась, открыла глаза и увидела, к ней приближается дорогой её сердцу человек, единственный, незабвенный. О, как она счастлива, что он её любит и она его! Он может дать ей много счастья и радости! А как он прекрасен и мудр! А как нежен! Она, царица, приехала из своей жаркой страны посмотреть на мудреца, слава о котором разносится далеко за пределами его небольшого государства.
Да, он несравненен! От одного его поцелуя теряешь голову!... Он умоляет её о любви… Она чувствует, что не сможет устоять под лавиной его обаяния. Что же делать? Она приехала к нему как царица и друг, восторгающийся его достоинствами, или, как женщина, коих бездна в его гареме? Нет, она царица, и останется ею. Они будут только друзьями. Но разве можно хранить свои убеждения в его объятиях? Можно. Если она царица. Она должна устоять. Жаркая истома охватывает всё её существо. Сам прекрасный и мудрейший на коленях клянётся ей в вечной любви! Нет, она устоит! Царица, словно дикая лань, вырывается из его объятий, сердце бьется толчками: тук-тук-тук! Но она не позволит большего. Она – царица. Царь вновь принимается за ласки и поцелуи. Она спокойно заявляет ему: всё или ничего! Наложницей она не будет. Или он распускает свой гарем, всех старших и младших жён, и она одна станет царить в его душе и сердце, или она прощается с ним навсегда.
Премудрый объясняет: то, что она требует, невыполнимо! Он просит пощадить его! Нет, она неумолима! И тогда, о горе, премудрый не принял её предложения, и она возвращается вся в слезах в свою Эфиопию!
По дороге она встречает прекрасного юношу – воеводу царя. Он спешивается с коня, спрашивает, куда направляется прекрасная царица. Она не может говорить, она в слезах. Он долго успокаивает её, как маленькую обиженную девочку, восхищаясь её красотой. И она, побеждённая его любовью, молодостью, силой не устояла перед его бескрайней нежностью. Возвратившись домой, она молчала. Но все решили, что она понесла от самого царя Соломона!
Через некоторое время юный воевода приехал к ней во дворец с богатыми дарами. Все посчитали – он, всего лишь, посланник царя Соломона. Но она знала, что всё это – его личный подарок, как восхищение её женственностью, красотой и смелостью. Ведь она подарила ему бесценное сокровище, которое дороже всех богатств мира… Он увидел прекрасного мальчика на её руках и засмеялся от радости, и был счастлив!
                *******
Нет, нет! Она прекрасная Элиза, бежавшая от всех своих бесцеремонных продюсеров и кинорежиссеров к Виктору. Но в дороге, когда она садилась в такси, чтобы улететь в Париж, её не доставили в аэропорт. Её похитили, привезли в частный аэропорт и увезли на необитаемый остров. Среди моря на небольшом кусочке земли был выстроен дворец, с великолепным парком вокруг. Её поместили в самой уютной комнате. Когда она отдохнула, к ней пришли слуги и позвали к хозяину. Он объявил ей, что давно любит её по её фильмам. В жизни она гораздо интереснее. Он жить без неё не может, поэтому и похитил. Но он не насильник. Он даст ей возможность привыкнуть к нему и полюбить его. Он подождёт. Если она не сможет, он её отпустит. Насильно мил не будешь!
Но она верила, Виктор всё равно её найдет, и успокаивалась. Они часто беседовали с хозяином об искусстве, музыке, поэзии. Иногда он музицировал что-то экстравагантное из современной музыки. Иногда она с чувством и блеском исполняла Шопена. Ей блистательно удавалось рубато композитора. Во дворце были собраны великолепные полотна художников эпохи возрождения, классицизма, импрессионизма. Особенно её восхищал Ренуар. В замке и парке стояли античные и современные статуи, и даже её любимый Майоль.
Как-то разгуливая по дворцу, она наткнулась на хозяина. Он что-то рисовал. Лизи спросила разрешение посмотреть на его работу. Он позволил. Приблизившись, она узрела удивительно красивый портрет девушки. Но техника исполнения была ей незнакома. Он назвал это техникой энкаустики. И стал объяснять, в чём секрет этого искусства. Рисуют обычно на небольшой доске расплавленными восковыми красками. Они дают удивительную объёмность мазка, свежесть цвета, живость изображения. Ранее этой техникой пользовались в Египте, в первых веках по рождестве Христовом. Портреты их были найдены в городе Фаюм и получили название фаюмские. Носили они ритуальный характер. Но техника исполнения так понравилась хозяину, что он решил её воспроизвести. Если она захочет, он научит её составлять краски и рисовать. Она ранее рисовала акварелью и рискнула здесь тоже попробовать себя. Лизи нарисовала свой автопортрет. Ей он очень понравился. Она установила его в своей комнате.
Когда она скучала, ей разрешалось заходить в библиотеку, пользоваться старинными египетскими свитками. Она впитывала в себя красоту этого дворца и знания его хозяина. С ним ей не было скучно. Она удивлялась его сведениям во всех видах искусства. Ей даже уже расхотелось отсюда уезжать. Но, всё-таки, она часто вспоминала Виктора, тосковала по нему.
Однажды, когда она гуляла по берегу моря, а хозяин улетел с друзьями и слугами в Европу, она услышала шум вертолёта. Посмотрела наверх и увидела, как из вертолёта полетела вниз верёвочная лестница. Потом услышала крик и увидела Виктора, махавшего ей рукой. Она быстро забралась по лестнице. Открылась дверь и она вскарабкалась в вертолёт. Через полчаса они уже были над Атлантикой. Остров остался далеко позади.
Когда хозяин со слугами вернулся на остров, в её комнате нашли записку от Лизи, лежавшую рядом с её автопортретом. Она сообщала, что не могла остаться у него. Она любит другого. Но если б этого не случилось с ней ранее, она, безусловно, осталась бы у него навсегда! Однако пусть он не огорчается. Она будет помнить, и молиться о нём! И постарается теперь всегда рисовать всё только в технике энкаустики! Его помощь и наука не пропадут зря!
                *******
Когда Лизи оказалась дома, память всё ещё не возвращалась к ней. Она была немного грустна, задумчива, разговаривала с окружающими, будто находилась здесь в первый раз. Эдуард и Виктор жили в другой половине дома, дабы её не смущать, наблюдая за ней. Как-то она решила погулять и направилась к озеру. Виктор пошёл за ней. Она остановилась в том месте, где некогда рос кустарник, присела на траву, решив отдохнуть. Виктор следом за ней вошёл в лесок. Она сидела к нему спиной. Но, услышав шаги, резко обернулась и радостно вскрикнула:
-Виктор!
Он подошёл к ней, бережно обнял, их губы встретились, словно они никогда не расставались. Потом она высвободилась из его объятий, улыбнулась и произнесла:
-Ну, я же говорила тебе, что не люблю целоваться!
-Прости, дорогая, забыл, просто я едва не умер от счастья! – еле выговорил он.
-Да? Ты меня ещё любишь? – удивилась она.
-Да, родная моя, да! – улыбнулся он.
-А почему ты здесь? – недоумевала она.
-Догадайся!
-Ты приехал ко мне?
-Да, любимая!
Через несколько дней они повенчались.
                *******
Они вместе уехали к нему в поместье. Там был старинный обустроенный дом с оранжереей, парком, теплицами, садом. Недалеко от дома находился бассейн. Иногда она там рисовала в технике энкаустики горячими восковыми красками на деревянной доске. Если Виктор спрашивал, где она научилась этому мастерству, она отвечала ему: «Секрет!», - прижимая к губам палец.
Слуга также выносил туда для них два кресла и журнальный столик. На нём лежала кипа журналов. Однажды, долго гуляя по парку, вернулись назад. Лизи села в кресло, взяла верхний журнал и вскрикнула:
-Виктор, дорогой, иди сюда быстрее!
-В чём дело, любимая? – заволновался он.
-Здесь пишут об одной Голливудской актрисе. Но как она похожа на меня! Ты согласен? Какая красивая! – восхитилась Лизи.
-Ты её не узнаёшь?
-Мы с ней знакомы?
-И давно! Ведь это ты!
Журнал выпал из её рук и она заплакала:
-О, всё вспомнила!
-Я рад, дорогая!
                *******
Когда Лизи совершенно пришла в себя, она заявила супругу, что актрисой больше никогда не будет, ей неприятны любезности продюсеров и присных с ними. Ей покоя от них не было. Теперь она будет учиться в университете на историческом факультете. Виктор согласился с ней и обещал всем, вскоре его жена станет бакалавром:
-Но я ставлю одно условие!
-Какое?
-Ты никогда никуда без меня не уедешь, согласна?
-Ну, конечно, дорогой!
-Сегодня у нас будет грандиозный банкет, честь твоего окончательного выздоровления! Я очень рад, ведь ты всё вспомнила. Давай пригласим твоего брата!
-Согласна! Как жаль, что уже нет моей мамы... Она тоже порадовалась бы за меня сейчас!
                *******
Когда праздник был в разгаре, отмечалось окончание учёбы и получения Элизой диплома бакалавра, подъехал отец Виктора, поздравив невестку, протянул ей небольшой футляр.
-Спасибо, дорогой папа! – поцеловала она его, принимая подарок.
-Но ты открой, посмотри, что там внутри! – просил он.
Лизи послушно открыла футляр и засияла от восторга. Там находилось кольцо из золота, тонкой ювелирной работы, а в центре него сиял большой, чистой воды бриллиант.
-Красивое кольцо! Ещё раз, спасибо, отец!
-Это не простое кольцо! Оно принадлежало когда-то самой царице Савской! По преданию его ей подарил царь Соломон в день её прибытия к нему! Посмотри, что написано внутри: «Всё проходит, и это пройдёт!». Если у тебя испортится, не дай Бог, настроение из-за каких-то обстоятельств, прочитай эту надпись и успокоишься. Я долго следил за его судьбой и, наконец, купил его для тебя на аукционе. У меня ведь ты не простая невестка. Учёная, красивая, умная, И обратившись к гостям, добавил, - её корни берут начало от двух древних ветвей, знаменитой царицы Савской и не менее знаменитого царя Соломона!
-Но не только, - добавил Виктор.
-А от кого же ещё? – заинтересовались гости.
-А кто был отцом Соломона?
-Царь Давид, пророк и псалмопевец!
-Значит, род моей невестки берёт начало с библейских времён! - заключил отец Виктора.
Элиза подошла к Виктору и прошептала ему на ушко, чтоб не было слышно гостям:
-Если б ты знал, как красив был царь Соломон! Но, увы! Царица Савская понесла не от него, а от его молодого полководца…
-Из каких исторических источников ты это узнала? – также тихо спросил он.
-Разве женщины выкладывают свои тайны в исторические документы? – прошептала смущённо Элиза.
А в это время со всех сторон раздавалось дружное:
-Браво, браво, браво! – Но и Ваш род очень древний! Он берёт своё начало от…
В этот момент к раскрасневшейся Элизе подбежала маленькая хорошенькая девочка и залепетала:
-Мама, я хочу к тебе на ручки!
-Нет, промолвил дедушка, - мама сейчас занята, идём на ручки ко мне! – он поднял свою внучку кверху.
Гости вдруг встали из-за стола и зааплодировали:
-Браво!!! Разрешите поднять бокалы за новоиспеченного бакалавра наук! Виктор, скажите тост!
Виктор поднял бокал, посмотрел на супругу и произнёс:
-Через два месяца наша Лизи защитит докторскую диссертацию, получит звание профессора, и мы вновь встречаемся здесь с Вами за нашим столом! У неё очень трудная и интересная тема научной работы, о царице Савкой! Хочу сказать спасибо ей за старание и упорство! И дай ей Господь здоровье и счастье на долгие - долгие годы!
Про себя же подумал: «Такая хрупкая, нежная с виду, но, сколько в ней мужества и настойчивости! Много больше, чем в ином мужчине! С каким блеском моя Лизи доказала всем – она вовсе не африканская Золушка! Горжусь ею!».