Что нужно, чтобы стать человеком?

 - Как я их ненавижу!
 - Кого?
 - Всех!
Это были его первые слова, которые я услышала с того момента, как познакомилась с Димой. Впрочем, какое там познакомилась? Он-то уж точно не горел желанием узнать, кто такая эта бабка, которая притащилась на заседание неизвестно откуда и непонятно зачем? Да и я еще вчера совершенно не знала о его существовании.
Накануне вечером мне позвонил замдиректора по воспитательной работе и попросил поприсутствовать на заседании административной комиссии.
 - Может, чем-нибудь поможете по старой дружбе, – устало сказал он. – Случай очень трудный.
 - И в чем же трудность? – спросила я.
 - Да в том, что нарушитель, которого завтра будем разбирать – сирота. А его отчислять надо.
 - Ну и чем же я смогу вам помочь?
 - Не знаю. У вас же были инциденты с такой категорией студентов? Говорят, вы их как-то там прибирали к рукам.
 - Когда это было? И потом, у меня тогда были какие-никакие административные ресурсы.  А теперь я нечто, вроде седьмой воды на киселе.
 - Ну, не скажите! – перебил меня замдиректора. – Кто вас не знает у нас?
Что делать?  Я согласилась посидеть у них на заседании.

  Кабинет психолога был полон народу: замдиректора по воспитательной работе, психолог, социолог, куратор группы, руководитель отделения, преподаватели, еще кто-то там  и женщина в форме полицейского. Обсуждается правонарушение студента 1 курса строительного отделения техникума Дмитрия К. Случай вопиющий: после 23-х часов в пьяном виде  Дмитрий вылез из окна туалета, по пожарной лестнице спустился со второго этажа общежития и побежал в частный круглосуточный магазин за водкой. Когда продавщица отказала ему продать сей продукт, он попытался её ограбить. Преступника взяли на месте преступления с поличным и доставили по месту жительства в общежитие. Теперь представители педколлектива техникума и органы правопорядка в лице инспектора по делам несовершеннолетних решают дальнейшую судьбу означенного выше несовершеннолетнего правонарушителя.
Мер воздействия в арсенале присяжных заседателей, в общем-то, немного:
1)поставить на учет в инспекцию по делам несовершеннолетних. Бесполезная мера, так  как Дмитрий уже стоит на учете в инспекции;
2)отчислить из техникума и выдворить из общежития. Тем более бесполезная мера, поскольку  Дмитрий -  сирота, и техникум обязан обучать и содержать его до совершеннолетия, т.е, до призыва в армию;
3)провести профилактическую беседу. А это уж совсем  пустая затея, поскольку, во-первых, с этим субъектом в течение года проводилась масса всяких профилактических бесед по поводу тех или иных его нарушений. Чихать хотел на все эти беседы Дмитрий. Во-вторых, этот человек вообще не желает ни с кем разговаривать. И за время всего заседания он не выдавил ни одного слова. Думаю, он готов был молчать и под пытками, если бы таковые кто-нибудь вздумал  к нему применить.
 Когда все обвинения всеми членами комиссии были озвучены, Дмитрия отправили в коридор ждать вердикта.
 - Может быть, вы нам что-нибудь посоветуете? – обратился ко мне замдиректора.
 - А что я могу посоветовать?
 - Ну, как нам поступить с этим человеком.
 - Я не могу вам что-нибудь советовать, поскольку  совершенно не знаю этого мальчика. Но, если хотите, я могу поговорить с ним.

 И вот мы сидим с Димой на лавочке в скверике возле здания техникума. Этот человек, видимо дал обет молчания, а я, честно говоря, даже и не знаю, с чего начать, чтобы хоть как-нибудь завязать беседу.
 - А сегодня, вообще-то, праздник: День пионерии. Ты знаешь, кто были такие – пионеры?
Дима молча кивнул головой.
 - Так вот, 19 мая в СССР ежегодно очень даже  торжественно отмечался этот праздник. Во всех городах и селах страны пионеры устраивали праздничные парады и шествия. Вечером проводили костры...
Дима молчал.
 -... Разумеется, не сами  все это устраивали. Все мероприятия проводились под руководством старших товарищей – комсомольцев. Кто такие комсомольцы, ты тоже, вероятно, знаешь?
 Дима опять молча кивнул головой. Черт возьми! Как же мне разговорить этого упрямца? Сидит, нахохлившись, как воробей – и ни гу-гу.
 - Слушай, а чего это ты среди ночи поперся?  Ведь наверняка кто-то заставил? Я лично ни за что не поверю, что ты законченный идиот, чтобы добровольно пойти на такое дурацкое дело. Ты совсем не похож на идиота.
 Вот тут он и выдохнул:
 - Как я их ненавижу!
 - Кого?
 - Всех!
 - Всех – это кого конкретно?
 - Да всех! И преподов, и всех остальных. И вас тоже ненавижу!
 - А меня-то за что? Я тебе что-нибудь плохое сделала?
 - Да ладно! Это вы сейчас добренькой прикидываетесь, чтобы выведать у меня все. А я ничего не собираюсь говорить. Надоели все!
 Тут Дима смачно выругался, поднялся с лавочки и, пройдя немного вдоль аллеи, уселся на другую лавочку, демонстрируя  сильное нежелание разговаривать со мной.  Меня такой поворот не устроил. «Экой хитрец! – подумала я, – Совсем-то не ушел.  Стало быть, выговориться душа просит»
 Я подошла к нему.
 - Послушай, парень! – обиженно заявила я. – Ты можешь думать обо мне все, что угодно. Но мне уже под семьдесят. Это больше даже, чем прилично. И каждый следующий год, а то и день может стать для меня последним. И потому лично мне абсолютно ничего ни от кого не надо. Я не хочу марать свою душу  каким-нибудь паршивым делом, вроде наушничества. У меня попросту не будет времени для того, чтобы очиститься перед смертью. Перед тобой я ни в чем не виновата и  очень хочу тебе помочь. Если тебе никакая помощь не нужна, то и катись на все четыре стороны, и барахтайся в своем дерьме самостоятельно. Но мне будет искренне жаль, что один хороший человек влип в какую-то гадость, а я не смогла его из дерьма вытащить.
 - Откуда вы взяли, что я хороший человек?
 - У тебя на роже нарисовано.
 - Но вы же меня не знаете?
 - Не знаю. Но хотелось бы знать.
 - Зачем?
 - А зачем люди вообще знакомятся, общаются?
 - Для развлекухи. Чтоб не скучно было.
 - Общаются не только для разлекухи.
 - А я не люблю общаться.
 - Ну, это я уже поняла.
 - А вы что, тут работаете?
 - Нет. В гости время от времени прихожу.
 - К кому?
 - В техникум.
Какое-то время молчим. Я лихорадочно соображаю, о чем с ним еще говорить? Но он сам вдруг сообщил мне:
 - А у меня бабушка есть?
 - Родная?
 - Ага.
 - Старенькая?
Он оценивающе посмотрел на меня:
 - Ну, примерно, такая же, как вы.
«Значит, я уже старая», – невольно подумала я.
 - Бабушка – это хорошо! – сказала вслух. – А ты часто с ней видишься?
 - Раньше она приезжала ко мне в детдом.
 - А почему ты в детдоме жил, а не с бабушкой?
 - Не позволили. Решили, что она слишком старая для того, чтобы опекать меня. А она вовсе даже и не старая.  Она и сейчас еще все-все по хозяйству сама делает.
 - А когда последний раз ты её видел?
 - Да летом. Когда ехал сюда на учебу, заезжал к ней. Мы картошку вместе копали.
 - А теперь ездишь?
 - Не-а. Денег нет на дорогу. Не стану же я у неё клянчить. Она  и так на одной пенсии  живет.
 - А далеко она живет?
 - В Титаровке.
 - Так это же рядом. На электричке 15 минут.
 - Но я же не могу ездить «зайцем».
 - А стипендию куда деваешь? Тебя же здесь полностью всем необходимым  обеспечивают.
 - Да нет у меня никакой стипендии.
 - То есть, как это нет?!
 - А так. Я учусь плохо.
 - Ерунда какая-то! Плохо, не плохо... Тебе обязаны выплачивать стипендию по-любому, независимо от успеваемости. Причем, сразу же с первого месяца после зачисления.
 - Ну, в первый месяц выдали, а потом  сказали, что будут зачислять на книжку.
 - А ты эту самую сберкнижку-то видел?
 - Показывала мне эта тетка, ну, которая социологиня. Денег там на счету до фигища!
 - Небось, получил первую стипендию и просвистел сразу же с приятелями? Потому и не стали на руки давать.
Дима впервые за время нашей беседы улыбнулся.
 - Ну, не совсем так.. Просто Вовка сказал, что мне надо в общаге «прописаться».
 - А Вовка – это кто?
 - Ну, в комнате у нас...
Тут Дима осекся, поняв, что  взболтнул лишнее.
 - Да ладно, не бойся. Я никому ничего рассказывать не стану. Мы же между собой разговариваем.
Но парень уже ушел в себя.
 - А деньги на водку тебе Вовка дал?
Дима кивнул головой.
 - А сам-то он что не пошел? Струсил?
 - Не-е. Просто я ему должен был.
 - Деньги?
 - Никакие не деньги. Я ему звонки должен был отработать.
 - Какие звонки?
 - Ну он мне телефон свой давал, чтобы я мог  позвонить...
 - Бабушке, надо полагать?
 - Ну да. А я ему за это должен был помогать кое в чем.
 - А если бы он послал тебя убить кого-нибудь?
 - Я дурак, что ли?
 - Ну, уж, и не умный, раз пошел грабить. Чем, скажи, грабеж отличается от любого другого преступления?
 - Да не собирался я никого грабить! Я хотел купить. У меня же деньги были. А она мне не продавала. Ну, я и брякнул ей, что буду её убивать. Она выскочила  на  улицу и давать орать. Тут меня какие-то мужики и схватили.
 - Дурак ты, Дима! Ей-богу, дурак! Твое счастье, что у тебя оружия не было, и что в полицию тебя не потащили, а в общежитие приволокли. А то пришлось бы тебе сейчас в обезьяннике париться и ждать суда. Тогда б ты точно бабушку не скоро увидел бы. Она, небось, дни и ночи считает, когда ж ты, наконец, выучишься и человеком станешь. Старость её украшать будешь. Знаешь, у меня тоже внук есть. И внучка. Они тоже студенты. Когда долго не вижу их, страсть, как скучаю. Спасу нет. Спасибо, хоть по телефону можно поговорить.
 - Ну да, по телефону..., - опустил голову Дима. - А вы про Вовку не станете рассказывать...  этим...
 - Я вообще никому ничего не собираюсь рассказывать. Иди в общагу и включи мозги хотя бы теперь.
 - А меня, это... не вытурят из техникума?
 - Нет, не вытурят. Никто и не собирался.
 - Зачем же тогда говорят.
 - Чтобы приструнить хоть как-нибудь. Ты ж, как я вижу, парень бедовый. Еще, небось, и вообразил, что сам себе голова?
 - А что, не так, что ли? У меня и паспорт есть.
 - Паспорт – это хорошо, конечно. Но кроме паспорта должна быть еще и голова на плечах. Ты вот на преподавателей обозлился, ненавидеть всех на свете собрался. А того, видно, не соображаешь,  что они ответственность за тебя несут. Работа у них такая. У тебя крыша съехала, а у них теперь головная боль из-за тебя. Могут и с работы турнуть. А у всех дома семьи, детишки маленькие. И деньги, на которые они свои семьи содержат, твои «преподы» не воруют и не рисуют, а получают от государства. Причем, весьма скромные. Смекаешь?
 - Но я и сам могу нести за себя ответственность.
 - Ну, так и неси. Кто тебе не дает? Все только рады будут. Ну, ладно. Мы с тобой слишком уж заговорились. Пора и по домам. А стипендию тебе, парень, непременно теперь на руки будут выдавать, чтоб ты мог в выходной к бабушке ездить. Только ты уж, пожалуйста, подумай серьезно, как ты будешь государству долг свой сыновний отдавать.
  Мы пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны.
Я возвратилась в техникум и сразу же прошла в кабинет к заместителю директора.
 - Ну что? – спросил он. – Поговорили?
 - Поговорили. Знаете ли, у меня к вам есть просьба. Нет, две просьбы. Очень прошу, во-первых, распорядитесь, пожалуйста, чтобы Дмитрию стипендию каждый месяц полностью  на руки выдавали. А то ведь взрослый парень, а на билет, чтобы съездить к бабушке, у него денег нет.
 - У него, что ли, бабушка имеется? – удивился замдиректора.
 - Имеется, имеется. И он имеет право её навещать. А, во-вторых, помогите ему приобрести телефон, чтобы он смог со своей бабушкой постоянно общаться.
 - И все?! – еще больше удивился замдиректора.
 - И все.
 - И вы за него ручаетесь?
 - На все сто процентов.

 Эта история произошла давно. Лет семь или восемь назад. Я все так же хожу в техникум в гости. Там в администрации  уже давно работают другие люди. Дима тоже уже давно отучился и даже отслужил в армии. Недавно позвонил мне. Номер моего телефона, видать, взял у бывших моих коллег в техникуме. Сообщил, что работает на строительстве крупного промышленного объекта. Женился, построил себе дом и перевез в свой дом  бабушку, которая с удовольствием нянчится с правнуком. Скоро любимый внук с женой подарят ей еще одного правнука, а может, правнучку... собственно, какая разница?