Воспоминания ветерана великой отечественной войны,

ВОСПОМИНАНИЯ ВЕТЕРАНА ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ, УЧАСТНИКА ОСВОБОЖДЕНИЯ ЗАПАДНОЙ УКРАИНЫ, КАВАЛЕРА ДВАДЦАТИ ДВУХ ОРДЕНОВ И МЕДАЛЕЙ, ГВАРДИИ ПОДПОЛКОВНИКА АЛИЕВА АЛИ КУЛУ ОГЛЫ (ХАНКУЛУ ОГЛЫ)
(посвящены празднованию Победы в Великой Отечественно Войне)
СЕЛО ГЕЙДЖАЛИ. КАЗАХСКИЙ УЕЗД.
Я родился 30 мая 1916 года.
В 1924 году поступил в начальную школу в Гёйджали Казахского уезда. Первым учителем и директором школы был Эфендиев Джалал.
Учился я прилежно, был отличником учебы.
Учился до 1930 года пока отец не переехал в другой район, где я продолжил учебу.
Село Карамусаллы, Геранбойского района, Гянджинского уезда.
Отец в 1930 году решил переехать в Геранбойский район. Там он вступил в колхоз.
Я в 1931 году окончил 5 классов Карамуссалинской школы на отлично. У меня была мечта стать учителем. Нас, окончивших начальную школу, отсылали учиться дальше в ШКМ (школа колхозной молодежи).
 Я и мой товарищ Касумов Машти (Касум) сдали документы в ШКМ села Барсунлы, которая находилась на удалении 10-12 километров, заняли комнатку в общежитии и учились 2 года.
Моими учителями в были талантливые и любящие свое дело преподаватели, среди которых был будущий академик Али Кулиев  (После войны мы поддерживали с ним дружеские отношения).
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
(справка)
http://www.biografija.ru/biography/kuliev-ali-musa-ogly.htm
https://ru.wikipedia.org/wiki/,_
 
Кулиев Али Муса-оглы
 (30.V.1912—28.I.1989) Сов. нефтехимик, акад. АН АзССР (с 1959). Р. в с. Багбандар (ныне АзССР). Окончил Азербайджанский ун-т (1939). В 1939—1959 работал в Азербайджанском н.-и. ин-те нефтяной пром-сти, одновременно преподавал в Азербайджанском ун-те, 1959—1965 — в Ин-те нефтехимических процессов АН АзССР, 1965—1987 директор Ин-та химии присадок АН АзССР. Исследования посвящены синт. орг. химии, изучению углеводородного состава нефтей, созданию высокоэффективных присадок к смазочным маслам, топливам и полимерным мат-лам, изучению теоретических вопросов химии присадок.
Разработал и внедрил ряд высокоэффективных присадок к смазочным маслам различного назначения, нашедших широкое применение в народном хоз-ве. Создал научную школу в обл. химии присадок к смазочным маслам.
Гос. премии СССР (1948, 1951).
Биография
Родился 18 (31) мая 1912 года в Гяндже (ныне Азербайджан). В 1927 году, после получения начального образования, приехал в Баку поступил в Педагогический техникум. В 1931 году по окончании техникума был направлен в Геранбойский район Азербайджана работать учителем в школе. В 1934 году поступил на химический факультет АзГУ, который окончил с отличием в 1939 году и был оставлен ассистентом на кафедре «Органическая химия».[3]
Научная и педагогическая деятельность
С 1937 года, параллельно с учебой, Али Кулиев поступил на работу в лабораторию к своему учителю академику Ю. Г. Мамедалиеву в НИИ по переработке нефти старшим лаборантом. После окончания АГУ (нынешний БДУ) в том же институте занимал должность начальника участка и старшего инженера.
Во время II Мировой Войны Кулиев А. М. возглавил отдел, выполняющий военные заказы, в частности, по изготовлению и испытанию зажигательных противотанковых бутылок («коктейлей Молотова») улучшенной конструкции. В эти годы А. М. Кулиев также занимался получением некоторых лекарственных и моющих веществ.
В 1943 году им была защищена кандидатская диссертация на тему: «Получение гексаметилентетраамина (уротропина) из природного газа».
В 1945 году в АзНИИ нефтепереработки была создана лаборатория «Синтеза присадок», которую возглавил А. М. Кулиев. В результате научных поисков ученого и коллектива впервые в Советском Союзе были получены и внедрены в производство присадки к смазочным маслам — «АзНИИ депрессатор», «АзНИИ — 4».
Доктор химических наук (1951).
А. М. Кулиев всю свою творческую жизнь уделял большое внимание подготовке высококвалифицированных кадров. С 1951 по 1960 год он возглавил кафедру «Органической химии» БГУ, а с 1960 по 1974 год являлся профессором этой кафедры. В 1958 году был избран член-корреспондентом, а в 1959 году действительным членом (академиком) АН АзССР. С 1963 по 1967 год являлся академик-секретарем Отделения химических наук АН Азербайджана.
В 1959—1965 годах он возглавлял отдел «Присадок и масел» в Институте нефтехимических процессов АН Азербайджана. В 1965 году на базе этого отдела был создан единственный в СССР ИХП АН АзССР, который возглавлял в 1965—1987 годах.
Под его руководством защищены 6 докторских и 60 кандидатских диссертаций.
Богатый научный опыт А. М. Кулиева воплотился в 8 монографиях, 670 научных статьях, 166 авторских свидетельствах на изобретения. Фундаментальная монография А. М. Кулиева «Химия и технология присадок к маслам и топливам» Москва, «Химия», 1972. переведена и переиздана в Венгрии и Чехословакии, является настольной книгой широкого круга специалистов.
Диапазон научных интересов академика А. М. Кулиева охватил широкие области химии — синтез алкилфенолов, ароматических тиолов, эпоксисоединений, сульфосоединений, многофункциональных полимеров, ингибиторов окисления, стабилизаторов, смазочно-охлаждающих жидкостей и др. Были созданы на их основе и внедрены в промышленность высокоэффективные присадки. К ним относятся производимые на различных заводах Советского Союза присадки Аз НИИ, Аз НИИ — 4, Аз НИИЦИАТИМ — 1, Аз НИИ — 5, Аз НИИ — 7, Аз НИИ — 8, СБ — 3, СК — 3, СБ — 3у, БФК, БФКу, ИНХП — 21, ИХП — 21, ИХП — 101 и др.
Одним из научных приоритетов школы А. М. Кулиева были и сероорганические соединения различного строения. Он неоднократно представлял отечественную науку за рубежом — выступая с научными докладами в КНР, ГДР, СРР, ВНР, НРБ, ЧССР, Мексике и др.
Депутат ВС АзССР 8—9 созывов.
Умер 28 января 1989 года в Баку.
Учитывая выдающийся вклад в науку и технику, имя академика Али Муса оглы Кулиева было присвоено созданному им ИХП АН Азербайджана. Ежегодно присуждается премия молодым ученым химикам имени академика Али Кулиева.
Награды и премии: заслуженный деятель науки АзССР (1974),
Сталинская премия третьей степени (1948) — за разработку метода повышения качества нефтяных масел
Сталинская премия третьей степени (1951) — за разработку и внедрение нового вида присадки к смазочным маслам.
Государственная премия АзССР (1970) — за разработку методов улучшения качества моторных масел путём добавления к ним высокоэффективных присадок и их композиций
орден Трудового Красного Знамени, три ордена «Знак Почёта», медали, шесть Почётных грамот ВС АзССР, две Золотые медали ВДНХ, четыре Серебряные медали ВДНХ
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Я был отличником учебы. Мы, кто приехали из других сел, еженедельно ездили домой за продуктами.
Мы, комсомольцы, активно участвовали в проводимых мероприятиях сельсовета и колхоза. Я лично, учась в 7 классе, обучал грамоте пожилых крестьян, и в конце учебного года их выпускали грамотными. Это называлось ликвидация безграмотности.
Город Гянджа. Строительный техникум.
В 1933 году после окончания семилетки, я и мои школьные  товарищи Касумов Касум и Рустамов Гасан (оба они из села Карамусалы Геранбойского района) к учебе относились со всем прилежанием. Я был избран класскомом. Большинство студентов были гянджинцы: Гусеин, Камиль, Ислам и другие. Ежегодно  два летних месяца проходилипрактику: нас группами летом отправляли в Миллерово на Украину, где мы получали практические навыки по изыскательным  работам и эксплуатация железной дороги.
 
В 1936 году наш техникум был ликвидирован и для продолжения учебы нас послали в город Баку, политехнический жд техникум, который я окончил с отличием.
   

Мне, как окончившему с отличием, предложили поступить в ЗИИПС (Закавказский институт инженеро в путей сообщения). Я, в связи тяжелым материальным положением, отказался и поехал по назначению на станцию Агстафа техником путей сообщения.
В 1937 году летом стал работать на станции Агстафа техником путей сообщения, жили в вагонах. Жизнь была тяжелой, зарплаты не хватало даже на питание, ходил полуголодным.
Случайно в Агстафе купил в киоске местную районную газету, где прочел объявление о продолжении  набора  курсантов в Бакинское пехотное училище.
Город Баку.  Бакинское пехотное училище имени Серго Орджоникидзе.

               
Сдав документы в Казахский объединенный военный комиссариат, я стал курсантом военного училища.
Учеба в военном училище велась только на русском языке . Мне особенно было трудно учиться на русском языке. Со мною учились курсанты – азербайджанцы: Юсиф Азимзаде из Баку, Кязым Сафкулиев из Казахского района, Зульфугар Зиядов и Низами Велизаде из города Гянджи, Абул Амирасланов из Шамхора, Тапдыг Амиров из Шемахы и другие. Мы были очень дружными: вместе ходили в город в кино, театр. Вечерами собирались в Ленинской комнате, читали газеты, журналы, играли в настольные игры: шахматы, шашки, нарды. К нам в Ленинскую комнату часто приходил начальник училища, комбриг Заторомченко – высокий, подтянутый и опрятный командир. Иногда играл с нами в нарды.
Моим командиром роты был старший лейтенант Епифанов.
Летние лагеря училища находились у города Гусары на горном плато – очень живописном месте: кругом леса и сады.
В августе месяце 1939 года начались выпускные экзамены. Сдали экзамены по всем предметам, затем состоялись стрельбы из всех видов оружия и тактические занятия. Материал по экзаменам, стрельбам и тактическим занятиям ушел в Москву в Министерство Обороны. Курсанты с нетерпением ждали приказа о присвоении нам командирских званий и назначений службы. Пришел приказ. Я и Амирасланов Абул были назначены в Харьковский Военный Округ, в 23 Стрелковую дивизию командирами стрелковых взводов.
Тут же выпускники переехали в зимние казармы Баку и стали обмундироваться в командирскую форму. В конце августа я и Абул Амирасланов поездом выехали в город Харьков. Приехав, узнали, что дивизия в лагерях в городе Чугуеве. Местным поездом выехали и по прибытии доложили командиру 89 стрелкового полка капитану Н.Ф. Батюку (в Великую Отечественную Войну один из прославленных командиров дивизии по Сталинградской битве) о прибытии и назначением, в связи с окончанием военного училища, на должность командира стрелкового взвода.
Город Харьков. ХВО. 29 СП. 23 СД. Командир взвода 9 роты
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
(справка)
(История: 23-я стрелковая дивизия была сформирована в июле 1922 года на базе Заволжской стрелковой бригады.
17 мая 1935 г. дивизия входила в состав Харьковского военного округа. На 1 июля 23-я Краснознамённая, ордена Ленина стрелковая дивизия входила в состав 14-го ск[2].
Дивизия принимала участие в Польской Кампании в сентябре-октябре 1939 в составе Украинского фронта. На 2.10.1939 находилась в составе 49-го ск 12-й армии[3].
17 октября 1939 23-я сд входила в состав Харьковского военного округа. Снова в составе 14-го ск.)
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
               
       
Получил взвод. Все красноармейцы были мобилизованные, т.к. Германия напала на Польшу 1 сентября 1939 года и началась 2 Мировая война. Горячо взялся за подготовку взвода. И вдруг получаем приказ, что 23 СД в срочном порядке перебрасывают на Запад, по немецкой дороге эшелонами в район Ярмолинцы.
Дивизия в полном составе сосредоточилась в районе г. Гусьятино на границе с Польшей.

В газетах было обращение украинцев Западных областей и белорусов с призывом освободить их от поляков и присоединить  к СССР.
17 сентября 1939 года перешли Польскую границу в районе г. Гусьятино и стали форсированным маршем продвигаться на запад. Народ Западной Украины нас встречал радушнно, угощали красноармейцев фруктами.
Наша дивизия продвигаясь на запад, встречала на своем пути мелкие группы польских военных. Мы прошли города Чертков, Станислав, Калуш, Стрый, Самбор, Перемышль и остановились на реке Саи.
Наши войска по реке Сан стал охранять границу с Польшей. По ту сторону границы стояли войска фашистской Германии.
В начале ноября 1939 года нас заменили пограничниками. Мы снялись и, погрузившись в эшелоны, отправились в Харьков. В город Харьков, в зимние казармы, мы прибыли как раз перед ноябрьскими праздниками. Ранее мобилизованные воины были демобилизованы, вместо них пришли новобранцы в основном из Закавказья – из Азербайджана, Грузии, Армении.
Я был назначен командиром 1 стрелкового взвода полковой школы 89 Стрелкового Полка, 23 Стрелковой Дивизии.
Началась горячая пора учебы курсантов – готовили младших командиров для полка.
В мае месяце 1940 года дивизия в полном составе выехала в летние лагеря, город Чугуев. Лагеря были старые, еще времен Суворова.
Нашей дивизией командовал генерал-майор Павлов, участник Гражданской войны. Начальником штаба дивизии был полковник Курашвили (впоследствии в ВОВ генерал, командовавший дивизией).
Нашим, 89 СП командовал майор Н.Ф. Батюк, очень грамотный и требовательный командир.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
(справка)
(Батюк Н. Ф.)
https://ru.wikipedia.org/wiki/,_
https://ru.wikipedia.org/wiki/,_
Николай Филиппович Батюк (19 декабря 1905 — 27 июля 1943) — советский военачальник, во время Великой Отечественной войны дивизия под его командованием отличилась при обороне Сталинграда. Гвардии генерал-майор (1943).

Николай Филиппович Батюк родился 19 декабря 1905 года[1] в городе Ахтырка ныне Сумской области Украины. Украинец. По окончании школы работал каменщиком на Тростянецком сахарном заводе, затем — в Харьковском коммунстрое.
В 1927 году призван в Красную Армию. С 1930 года член ВКП(б). Службу проходил в 23-й стрелковой дивизии. За 14 лет службы прошёл путь от красноармейца до командира полка. В 1938 году окончил высшие офицерские курсы «Выстрел»[1]. В сентябре 1939 года участвовал в освободительном походе РККА в Западную Украину, где был контужен разрывом польской гранаты[источник не указан 2611 дней]. Это послужило одной из причин его столь ранней смерти в 1943 году.
В 1940 году заочно окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе[2].
Начало Великой Отечественной войны встретил под Каунасом в должности командира 89-го стрелкового полка. После начала боевых действий вывел полк из-под угрозы окружения. В дальнейшем командовал полком в боях на Северо-Западном фронте. 15 сентября 1941 года был легко ранен под Демянском[1]. В декабре того же года направлен в Томск[3] (Сибирский военный округ) для формирования 284-й стрелковой дивизии и вскоре назначен её командиром.
В начале июля 1942 года в районе станции Касторная под Воронежем дивизия получила боевое крещение. В течение 5 суток дивизия вела упорные бои, задерживая продвижение немецких войск.
Во второй половине сентября 1942 года дивизия под командованием Н. Ф. Батюка прибыла на Сталинградский фронт и была включена в состав обороняющейся в городе 62-й армии. По приказу командующего армией дивизия заняла оборону в районе Мамаева кургана, при этом подполковник Батюк заблаговременно принял меры для изучения и внедрения в подчинённых войсках новых тактических приёмов ведения боя в городских условиях. На месте командир дивизии умело организовал оборону и систему огня дивизии, что позволило ей долгое время удерживать занимаемые позиции. Много времени проводил на переднем крае, изучая обстановку и управляя боем. Среди солдат получил прозвище «огнеупорный».[4] Большое внимание уделял развитию снайперского движения. Именно в его дивизии родилась боевая слава Героев Советского Союза В. Г. Зайцева и В. И. Медведева.
Начальник штаба 62-й армии Н. И. Крылов писал о Николае Филипповиче[5]:
… комдив он был талантливый, смелый в решениях и действиях. Батюк принадлежал к командирам, особенно глубоко понимавшим специфику городского боя, его природу. Комдив-боец, он в критические дни, случалось, сам водил солдат в контратаку…
За два месяца оборонительных боёв дивизия нанесла противнику большие потери в живой силе и технике и при этом сохранила свою боеспособность.
В наградном листе отмечено[6]:
Под руководством командира дивизии полковника Батюка Н. Ф., 284 сд с сентября 1942 г. с исключительным упорством отражала многочисленные атаки превосходящих сил пехоты противника, его танков, многочисленной авиации и не допускала его прорыва от выс. 102, 0 к р. Волга.
В январе 1943 года части дивизии перешли от обороны к наступлению и вскоре очистили от окружённых немецких войск часть города, пленив при этом около 3000 солдат и офицеров и трёх генералов.
По завершению Сталинградской битвы 284-я стрелковая дивизия была награждена орденом Красного Знамени и преобразована в 79-ю гвардейскую стрелковую дивизию[7]. Н. Ф. Батюк был награждён орденами Красного Знамени и Кутузова 2-й степени, а также медалью «За оборону Сталинграда»[8], 1 марта 1943 года ему было присвоено воинское звание «генерал-майор».
В дальнейшем до середины июля 1943 года дивизия занимала оборону по правому берегу р. Северский Донец и с началом Изюм-Барвенковской наступательной операции перешла в наступление. В последний день операции 27 июля 1943 года Николай Филиппович Батюк внезапно умер от разрыва сердца[9].
Мемориал в городе Святогорске на месте захоронения генерала Батюка Н. Ф. и Героев Советского Союза Сечкина А. К. и Шуклина И. З.
Похоронен в городе Святогорске на горе Артёма, рядом похоронены и Герои Советского Союза Илья Захарович Шуклин и Александр Кириллович Сечкин. Там же находится братская могла советских бойцов, погибших в боях за освобождение Славяногорска и Славянского района.
«Мы похоронили его у памятника Артему, на берегу Северного Донца, потом перенесли его останки в Сталинград, на Мамаев-курган, ибо он был душой сражения за Мамаев курган, за город на Волге»[10].
Командующий 62-й армией В. И. Чуйков вспоминал[11]:
В этом командире особенно хорошо сочетались три неоценимых качества: командирская настойчивость, храбрость и партийность. Он умел быть строгим и справедливым, его боялись и любили; он часто был на виду у своих воинов. У него были больные ноги, порой он еле передвигался, но он не отсиживался в землянке … Он не стеснялся сказать любому начальнику и подчинённому правду в глаза, даже если она была и горька. Его доклады не требовали уточнений и проверки, они всегда были правдивы.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
В начале июня 1940 года нашу дивизию, погрузив в жд эшелоны, отправили на Запад.
Город Даугавпилс Латвия. Стропинские лагеря.
    
Воинские эшелоны разгрузились на станции Полоцк. Двигались пешим строем на запад к границе Латвии.
Командованием была поставлена боевая задача, если правительство Латвии не согласится на ввод в Латвию Красной Армии, то мы должны были войти в Латвию с боем в 12:00.
И это происходило от того, что часто наших воинов, находящихся на территории Латвии терроризировали, было много немецких шпионов в Латвии.
Было выступление (Ультиматум) Советского Правительства. Выступил от имени МИД-а  СССР Вячеслав Молотов.
Латвийское Правительство согласилось о вводе наших войск в Латвию и 17 июня 1940 года ровно в 17:00 московского времени  мы маршем перешли границу.
Местное население встречало нас дружелюбно. Нас посадили на автомашины и повезли в направлении города Даугавпилс. Мы колоннами с техникой прошли по городу и сосредоточились вокруг озера Старые Стропы, примерно в нескольких километрах от города Даугавпилс. Развернули палатки сейчас же приступили к к проведению  боевой и политической подготовке бойцов.
В начале июля  вызвали меня в штаб полка. Начальник штаба полка приказал с взводом убыть срочно в распоряжение советского военного коменданта Даугавпился. Построив взвод, двинулись в город. Военный комендант нас встретил и дал распоряжение о размещении моего взвода. Меня комендант назначил своим помощником. Комендатура была расположена в здании комендатуры буржуазной Латвии.
Я вместе со своими красноармейцами совместно с Латвийскими офицерами и солдатами начали нести службу по патрулированию города.
Приближались выборы в сейм. Нам, советским командирам и агитаторам, политотдел дивизии поставил задачу постоянно быть среди населения города и беседовать с ним об активном участии на выборах, о советском строе, о коммунистической партии.
В середине июля 1940 года меня вызвал комендант и сказал, что он сегодня ночью по заданию советского командования будет вести переговоры с губернатором Даугавпилса об освобождении из Даугавпилской тюрьмы политических заключенных. Я должен был с взводом солдат при полном вооружении с пулеметами расположиться в парке напротив здания губернатора.
Срок переговоров – один час. Если комендант по истечении этого времени не выйдет, то я должен буду подойти к воротам губернаторского дома и потребовать выхода коменданта, а, если мне откажут, окружить здание и открыть огонь по зданию.
К счастью, комендант завершив переговоры, вышел веселым, заявив, что все условия приняты и завтра в 10:00 политические заключенные будут освобождены. Так оно и произошло – политические заключенные были освобождены. Народ тут же, недалеко от тюрьмы организовал митинг. Мы тоже приняли участие в этом митинге.
Дивизия в полном составе вернулась в сентябре в зимние казармы города Даугавпилс, в так называемую Крепость.
В Даугавпилсе в свободное время ходили в кино, театр.
Весной, в мае 1941 года, дивизия выехала в летние Стропинские лагеря. Боевая подготовка шла полным ходом. Я с утра до вечера занимался с курсантами боевой подготовкой.
Скажу, что уже в это время среди местного ходили упорные слухи, что будет война.
15 июня 1941 года, в воскресный день, ровно в четыре утра прозвучала тревога. Командный состав собрался недалеко от штаба на площади. Командир и комиссар стояли в стороне очень мрачные и что-то говорили между собой.
Командир полка обратился к нам и приказал немедленно все учебное имущество сдать, отправить семьи в Крепость на квартиры и к вечеру быть готовыми к походу, так как дивизия убывает к новому месту дислокации. О войне – ни слова. Но мы все чувствовали, что сюда больше не вернемся из-за войны с Германией.
Ровно в двенадцать ночи 17 июня 1941 года дивизия в полном составе вышла из летнего лагеря и пешим строем двинулась по шоссе в сторону города Каунас.
Перед нами ставилась задача двигаться ночами форсированным маршем по 50-60 километров в сутки.
Так мы к 4 часам утра 22 июня 1941 года достигли рубежа в 24 километрах от Каунаса и расположились в лесу на берегу реки Неман.
Район города Каунас около реки Неман. Лес. Четыре часа утра местного времени.
(НАЧАЛО ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ)
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
(справка)
(историческая справка о 23 СД с 22 июня 41 до 28 июня 41:
https://ru.wikipedia.org/wiki/23-(1-)
 Дивизия находилась в действующей армии с 22 июня 1941 года по 1 марта 1943 года.
На июнь 1941 года дивизия дислоцировалась в Двинске, а с 17 июня 1941 года начала марш в район Козлова Руда.
В ночь на 22 июня 1941 года дивизия выступила из района Пагелижяй (20 километров юго-западнее Укмерге) в район Андрушканцы для дальнейшего следования в район лесов южнее и юго-восточнее Каунаса. 22 июня дивизия находилась на днёвке в местечке Кармелава и в тот же день заняла оборону на шоссе, ведущем из Пруссии в Каунас. При этом три батальона дивизии уже находились непосредственно на границе на самом крайнем фланге 11-й армии северо-восточнее Пильвишки. Они, по всей видимости, были уничтожены в первые дни войны.
Дивизия получила приказ оборонять Каунас с юго-запада и северо-запада, прикрывая тем самым отход войск 16-го стрелкового корпуса. В ночь на 23 июня 1941 года дивизия заняла оборону по реке Невяжа, и с 23 июня дивизия была вынуждена начать отход к Каунасу в связи с обходом противника с флангов и далее на восток, заняв оборону в 17 километрах восточнее города. После того, как дивизия подверглась сильному артиллерийскому обстрелу, она получила приказ отбить Каунас. К 11:00 получила задачу сосредоточиться в районе Свилайняй и наступать на юго-запад вдоль шоссе Ионава — Кармелава — Каунас. Во время и перед наступлением понесла большие потери с воздуха и от артиллерийского огня, тем не менее смогла продвинуться и взять Кармелаву, которую дивизия удерживала до 26 июня, но вынуждена была начать отход. 117-й стрелковый полк при этом попал в окружение, вышел из него, затем вся дивизия была отрезана от своих и вышла из окружения только 28 июня.)
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
   
Ровно в четыре утра 22 июня слышны были взрывы бомб в городе Каунас и на аэродроме под Каунасом. Самолеты гнались друг за другом. Мы думали, что наши проводят учения.
Но это началась Великая Отечественная Война.
Мы выдвинулись на запад через город Каунас и заняли оборону по реке Неман. Наши части не выдержали танковой атаки немцев и бомбежки самолетов и отступили на восток.
25 июня 1941 года наша дивизия перешла в контрнаступление и отогнала немцев на запад на 25 километров. В это время я уже командовал 9-ой стрелковой ротой. В полосе наступления моей роты немцы оставили 70 убитых солдат, много мотоциклов, пулеметов, автоматов. В этом бою я был легко ранен и поле боя не оставил, остался командовать ротой. Кровь стекала по лицу. Санитары требовали эвакуироваться в госпиталь.
Я отказался от госпитализации и остался командовать ротой. Ночью и утром 26 июня немец неоднократно переходил в наступление. Но шквальным огнем пулеметов и минометов немцы были отброшены.
Через пару дней меня с другими раненными отправили в госпиталь. 28 июня 1941 года я прибыл в Полоцк в военный госпиталь, а 2 июля нас, раненых, эшелоном эвакуировали в Торопец , где я до середины июля находился на лечении.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
(Из воспоминания однополчанина)
Сигнал тревоги прозвучал 17 июня Полковник в отставке Иван Дедуля Сегодня их остается очень мало — людей, принявших свой первый бой 22 июня 1941 года, вступивших в Великую Отечественную войну на границе СССР и оккупированных гитлеровцами территориях. Дело не только в том, что всем им уже далеко за 80, — главное, что впереди у каждого из них было 1418 дней войны… Воспоминания этих людей о первых, самых трудных и горьких днях Великой Отечественной имеют для нас особую ценность: ведь эти дни и недели до сих пор хранят очень много неразгаданных тайн и вопросов, на которые нет ответа. Среди них — ветеран Службы внешней разведки полковник в отставке Ивана Прохорович Дедюля. Глубокой осенью 1940 года 23-я стрелковая дивизия, где я был заместителем командира роты по политчасти в 89-м стрелковом полку, разместилась на окраине Двинска в старой крепости, некогда бывшей форпостом на западных рубежах Российской империи. Наши подразделения занимались боевой подготовкой, в общественную жизнь города мы не вмешивались. 17 июня 1941-го прозвучал сигнал боевой тревоги. Когда комсостав прибыл в штаб, командир полка майор Батюк распорядился: получить боекомплекты, снаряжение и к 18 часам быть в готовности к марш-броску к госгранице, в свой укрепрайон. На обратном пути я сказал командиру роты: — Пять дней назад прибыли с границы в крепость на железнодорожной тяге, а сегодня вдруг срочно туда же, на своих двоих, да с полной боевой выкладкой… Не совсем понятно! — Чего непонятного? Все по-нашенски: сначала делаем, а потом думаем. Войной ведь повеяло. Похоже, что на этот раз всерьез… Действительно, черные тучи, сгущаясь с каждым днем, приближались к нашему дому. О них, как стало теперь широко известно, разведка докладывала в Кремль ещё в 1940 году, а позже солдаты невидимого фронта — внешней и военной разведок — сообщили, как выяснилось, довольно точные данные о дате вражеской агрессии, о силах и направлении главных ударов. А тогда мы сами почувствовали и даже увидели надвигавшуюся опасность еще в апреле — мае, когда возводили пояса обороны в десятке километров от границы. Уже тогда над нами почти ежедневно кружили немецкие самолеты-разведчики, причем совершенно безнаказанно. Беспечность в приграничье настораживала. К 10 июня работы по сооружению линии обороны в основном были завершены, и дивизия железнодорожным транспортом вернулась на место своей дислокации. И вот вдруг боевая тревога, приказ… В условленное время дивизия оставила крепость. Наш полк шел в голове колонны. Марш совершался с 8 часов вечера до 6–7 часов утра, проходили по 50–60 километров. — Похоже, война на пороге, — беспокоился командир роты. — Успеть бы занять оборону… — Должны успеть, — ответил я. — Несемся как одержимые. Солдатам очень тяжело, но еще держатся, а вот лошади выбиваются из сил, падают от усталости. Прошагав от Двинска до Каунаса, мы нигде не заметили никаких приготовлений к обороне или наступательным действиям, зато были очевидцами полнейшего благодушия и даже беспечности в поведении местных властей и командования частей и соединений. Мы не могли объяснить причины такой беспечности: что это — головотяпство, безответственность или, может, предательство? Ночь 22 июня 1941 года была на исходе, начало светать, над лесом вставало солнце. И вдруг до нас донесся надрывно-глухой гул, приближавшийся с каждой минутой. Наконец вдали в голубом безоблачном небе появилось множество черных точек, принявших вскоре очертания самолетов. Три волны оглушивших нас машин проследовали на восток. Вскоре где-то там, далеко, взвились клубы черного дыма. Новые волны бомбардировщиков проходили в стороне от перелеска, в котором рассредоточились на дневку наши части. Из штаба полка сообщили: штабы корпуса, армии и округа на позывные дивизии не отвечают. Командование дивизии предполагает, что бомбардировки осуществляются немцами с целью спровоцировать нас на ответные действия. Приказано было проявлять выдержку, без команды не стрелять, на провокации не поддаваться, продолжить движение на указанный рубеж. Дивизия снова на марше. Неожиданно над колонной пролетел самолет с черными крестами. Наши самолеты в воздухе не появлялись, хотя виднелись на аэродроме слева от шоссе. Позже поговаривали, будто в авиачасти отсутствовало горючее. Оттуда доносились пулеметные очереди. Вскоре нам сказали, что там посажен немецкий самолет, охрана аэродрома держит его «на мушке», а экипаж никого не подпускает к машине и делает попытки подняться в воздух. К вечеру немцы сдались. Во второй половине дня нам стало известно о выступлении по радио В. М. Молотова. Война стала явью. 22 июня полк дважды подвергался обстрелу с воздуха. Уже утром пролилась первая кровь. В нашей роте был ранен в живот красноармеец Кахадзе, а рядом расстрелян расчет зенитной пулеметной установки, прикрывавший движение колонны. На следующий день полк занял оборону далеко за Каунасом, в западном направлении. Соседей не было ни справа, ни слева. Короткий отдых, и снова вперед. Навстречу поток беженцев. Издалека доносится гул, небо затянуло полосой дыма. Во второй половине дня разведка донесла, что на хуторе находится до батальона мотопехоты противника. Командир полка приказал первому батальону атаковать. Бой был скоротечным — решающую роль сыграли внезапность и шквал огня. Подразделение гитлеровцев было разгромлено почти бескровно для наступавших. Отличились командир первого взвода лейтенант Николай Лымарев и помкомвзвода пулеметчиков старший сержант Василий Романов. Два десятка гитлеровцев были взяты в плен, захвачены 18 крытых грузовиков: 10 — для мотопехоты и 8 — с продовольствием. Последнее для нас оказалось весьма кстати — с питанием было плохо… Грузовики с продовольствием мы угнали с собой, а остальные вывели из строя при отходе. На западе гремела канонада. Там сражался артполк нашей дивизии, прибывший в укрепрайон по железной дороге и успевший занять боевые позиции. Артиллеристы неожиданно для врага встретили прицельным огнем его танковые подразделения и более двух суток героически отражали напор танков, рвавшихся на восток. Артполк и присоединившиеся к нему уцелевшие пограничники и стройбатовцы, возводившие укрепрайон, обеспечили нам относительно спокойное продвижение в направлении оборонительных рубежей. Мы очень спешили туда, но не успели одолеть порядка 25–30 километров. Артиллеристы не отступили ни на шаг. Находясь после госпиталя в батальоне выздоравливающих в Горьком, я повстречался с одним из героев-артиллеристов — к сожалению, годы стерли в памяти его фамилию, а звали его Андреем. Он поведал, что все расчеты сражались на своих рубежах до последнего снаряда. Проявляя стойкость и невиданное мужество, они сдерживали более 100 вражеских танков, рвавшихся в направлении Каунаса и Гродно. На участке обороны артполка враг не прошел, но артиллеристы заплатили за это дорогую цену… Это, видимо, один из немногих случаев на войне, когда артполк без поддержки пехоты и авиации не только остановил стальную лавину врага на участке обороны дивизии, но и нанес столь большой урон его технике и живой силе. К 30 июня наше положение осложнилось. К шоссе обходными путями стала пробиваться мотопехота противника, а у нас все еще не было соседей ни справа, ни слева. Под натиском во много раз превосходящих сил врага, при господстве в воздухе его авиации части дивизии были вынуждены с боями отходить на восток. Мы использовали каждый удобный рубеж для ударов по врагу, хотя и испытывали немалые трудности в снабжении боеприпасами и продовольствием. Более того, дивизия не только оборонялась, но и контратаковала наседавшего противника. В одной из контратак погиб комиссар нашего полка Тавмосян. Во второй половине того дня примерно в 30 км западнее Каунаса — возможно, из-за беспечности и самоуверенности, а может, немцы просто заблудились — в оборону нашего полка вклинилась и остановилась перед опушкой леса колонна грузовиков с пехотой. Оплошностью гитлеровцев мы воспользовались незамедлительно, открыв шквальный огонь из всех видов оружия. К нашему удивлению, из перелеска вынырнул танк КВ и начал таранить на шоссе вражеские грузовики. Пулеметчики отрезали от танка рвавшихся к нему гитлеровцев с огнеметами. Забравшихся на танк немцев танкисты сметали с брони поворотом ствола орудия. Мы бросились на выручку. В считанные минуты враг был повержен, только отдельные гитлеровцы смогли спастись бегством в лес. В бою наша рота потеряла лейтенанта Лымарева и двух бойцов. Четыре человека были ранены. После разгрома автоколонны мы подобрали десяток пулеметов МГ-34, более 50 автоматов и около сотни винтовок. Впервые в наши руки попали огнеметы, но рассматривать их было некогда: солнце было еще довольно высоко над лесом, в любую минуту могла появиться авиация противника. Да и задерживаться на рубеже импровизированной обороны было опасно. Из опыта мы уже знали, что немцы обязательно «проутюжат» место засады авиацией, обрушат на него артиллерийско-минометный огонь. Батальону было приказано сделать бросок на восток и занять новый рубеж обороны. На новом рубеже местность нам благоприятствовала. Над ржаным полем возвышалась кромка леса. Командир роты занялся расположением взводов, а я с сержантом Соколовым — организацией завтрака: по неизвестным причинам кухня не появилась в нашем расположении ни вчера вечером, ни сегодня, хотя на передовой было затишье. О сухом пайке не могло быть и речи: все, что имелось у нас, давно было съедено. Поэтому решили заглянуть на хутор, со стороны которого доносился лай собаки. По извилистой проселочной дороге мы быстро добрались к цели. У ворот нас встретил стройный белобрысый мужчина лет 50, представившийся Антонасом Уршинасом. По двору бродила живность: две коровы с подтелком, более десятка овец и свиноматка с семейством… Хозяин хутора был бледен, с каждым доносившимся издалека орудийным выстрелом вздрагивал, с тревогой посматривал по сторонам. — Что делать, начальник? — Сложный вопрос, — ответил я. — Немец прет сильно, мы вынуждены с боями отходить. До старой границы недалеко, там наверняка остановим. А пока вам бы заняться укрытием имущества и скота, иначе фашисты заграбастают все… — Спасибо за добрый совет. С чем пожаловали, товарищи? — Знакомимся с местностью, поскольку неожиданно оказались соседями. К слову: не появлялась ли вчера или сегодня здесь походная кухня? Кормить людей нужно, а она заблудилась. — Понимаю. Сам был солдатом. С пустым животом воевать грустно, мысли в голове не те. Сколько ртов у вас? — Больше сотни! — опередил меня с ответом Соколов. — Возьмите подтелка или пяток подсвинков… — Мы заплатим или расписку напишем… — Ничего не нужно! Ждите меня у опушки… Через полчаса Антонас был на условленном месте с телегой, доверху наполненной мешками и мешочками, ведрами и бочонками. Привязанный к телеге подтелок отмахивался головой от насекомых. — Принимайте, товарищи, что Бог послал… «Бог послал» нам восемь буханок хлеба, бочонок с просоленным салом, мешок сухих круглых творожных сырков, два мешка картофеля. Быстро разгрузив телегу, мы сердечно поблагодарили Антонаса за подарок. Не скрою, щедрость простого труженика-литовца тронула меня тогда до слез. Обстоятельства по работе и службе позволили мне побывать на вотчине Антонаса спустя 25 лет. На месте хутора одиноко возвышалась над густым бурьяном труба печи, согревавшая когда-то душу и доброе сердце хозяина и его семьи… На переднем крае было затишье. Мы воспользовались этим и накормили роту. Только во второй половине дня над опушкой леса закружил самолет-разведчик, позже назовут его «костыль». Видимо, он искал тех, кто на рассвете разгромил автоколонну. Перейдя на бреющий полет, «костыль» выпустил несколько коротких очередей из пулемета и удалился на запад. Мы предположили, что разведчик нас обнаружил, и не ошиблись. Вскоре над деревьями засвистели вражеские снаряды и раздались взрывы, потрясшие лес. Снаряды ложились левее хутора, в 300–500 метрах от рубежа нашей обороны. Обстрел продолжался несколько часов. Несколько снарядов разорвалось на колосящемся ржаном поле, не причинив роте вреда. После обстрела установилась тишина. Солнце спускалось к западу. Обычно гитлеровцы в такое время не предпринимали серьезных акций наступательного характера. В расположении были слышны разговоры, шутки, даже смех. Досталось повару, которого, по его словам, «похитили» вместе с походной кухней и ужином для батальона отступившие от укрепрайона безоружные стройбатовцы и продержали при себе более суток. Перед закатом солнца из штаба полка в батальон поступил приказ: на рубеже обороны оставить роту прикрытия с приданными двумя сорокапятками, а остальным подразделениям форсированным маршем следовать в пригород Каунаса. В город роты вошли на рассвете. Мы не увидели здесь даже признаков подготовки к защите, хотя враг был почти рядом. После непродолжительного привала роты в спешном порядке направились к местам, указанным для создания рубежа обороны. Врываться в землю пришлось под обстрелом авиации противника. С юго-востока доносилась артиллерийская канонада. К полудню налеты авиации и обстрел позиций усилились, В один из таких налетов я получил пулевое ранение в спину и касательное осколочное в голову. После оказания медицинской помощи на исходе дня меня с группой других раненых отправили в госпиталь на попутном грузовике. В госпитале состоялась встреча с механиком танка КВ, таранившего гитлеровскую автоколонну на шоссе. Руки, голова и грудь танкиста были в бинтах: он получил-таки сильные ожоги от огнесмеси. Преодолевая острую боль, танкист вывел машину в тыл 23-й стрелковой дивизии… Позже мне стало известно, что под Каунасом погиб командир нашей дивизии генерал-майор Павлов, мужественный, опытный и требовательный военачальник. Командовать дивизией было приказано командиру нашего 89-го стрелкового полка майору Батюку. Под его командованием дивизия с боями прошла через северную часть Белоруссии и вышла к линии фронта под Старой Руссой. Реабилитация | Горькое лето 41-го | Сорок зарубок на прикладе e-reading.club
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
В середине июля выписался из госпиталя и был направлен для назначения на новую должность. Когда я явился в штаб дивизии, меня встретил начальник штаба и поздравил с представлением меня к ордену Боевого Красного Знамени за умелое руководство подразделением в бою в районе Каунаса и проявления мужества и героизма в бою.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
(Историческая справка о 23 СД
с 4 июля 41 по 7 августа 41: . Продолжив отступление, к 4 июля дивизия переправилась за Западную Двину севернее Дисны в районе Семёново. К 7 июля дивизия сосредоточилась в районе Боровни и начала отход в район Погорелово. 12 июля заняла оборону западнее Насвы, а к 14 июля выдвинулась ещё западнее на 50—60 километров, заняла оборону на рубеже озёр Каменное, Язно.
С 18 июля дивизия вновь начала военные действия против передовых частей Вермахта. В тот день получила пополнение: 5100 человек. С 19 по 21 июля вела бои на занимаемом рубеже, прикрывая с юга Насву, а к 22 июля дивизия отошла на рубеж Каменка — Струги, а затем и далее, к Локне, была разрезана и частично попала в окружение (89-й стрелковый полк, часть 117-го стрелкового полка и 211-го артиллерийского полка), в том числе в тяжёлом положении оказался и штаб дивизии. С 22 июля 1941 года оставшиеся со штабом подразделения дивизии начали отход по маршруту Машутино — северный берег озера Локново — Дроздово. 23 июля дивизия не смогла прорвать вражеские заслоны, и встала в круговую оборону в районе Бараново — Клишковичи. С 24 июля дивизия, совместно с окружёнными подразделениями 5-й, 33-й стрелковых, 84-й моторизованной дивизий вновь предприняла попытку прорыва, на этот раз 117-й стрелковый полк смог выйти, однако остальные части остались в окружении, в том числе и штаб. С большими потерями дивизия выходила из окружения в район Молвотиц, после чего с 2 по 5 августа 2-2,5 тысячи человек из различных соединений были объединены под командованием дивизии. В это же время 89-й стрелковый полк и 211-й артиллерийский полк, а также 117-й стрелковый полк вели бои под непосредственным командованием 65-го стрелкового корпуса в Локне и на рубеже Подберезье соответственно. К 28 июля остатки этих полков были выведены из боёв и сосредоточены в 5 километрах восточнее Холма, заняли оборону на шоссе Холм — Осташков и с ведением боёв отступали на северо-восток и восток. В это же самое время части, вышедшие в район Молвотиц, были на марше.)
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
В тот же день я был направлен в свой родной 89 Стрелковый Полк. Командир полка Батюк Н. Ф. встретил меня хорошо и назначил командиром 3 стрелковой роты 1-го батальона.
В то время дивизия находилась на боевых позициях Калининской области. Не было дня, когда рота бы не наступала на немцев, при этом теряла много сил и не имела больших успехов.
В ноябре 1941 года я был назначен начальником штаба 2-го батальона. Теперь ожесточенные бои шли в районе озера Велье.
15 января 1942 года наш батальон с приданными подразделениями – лыжной ротой, минометной ротой в полном составе, получил от командования приказ северо – восточнее райцентра Молвотицы перейти незаметно в тыл немцев и занять шоссейную дорогу, идущую в город  Старая Русь и не допустить передвижение войск и техники врага в сторону города Старая Русь.
Задачу мы выполнили, захватили дорогу, окопавшись, организовали круговую оборону. 18 января 1942 года враг усиленным полком, после артиллерийского огня, перешел в наступление. Силы были не равные. Нам пришлось, ведя бой, отходить через леса на Север. В тот же день я был тяжело ранен в ногу. Меня вывезли из немецкого тыла к своим, откуда меня отправили в полевой эвакопункт армии.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
(Историческая справка)
 с 8 авг. 41 по 9 марта 42 по 23 СД: С 8 августа 89-й и 117-й полки предприняли попытку наступления на Холм и несколько дней вели ожесточённые бои у Каменки, остальные части сосредоточились в районе Велилы. С 13 по 14 августа дивизия вела бои за Лужки, а с 21 по 24 августа осуществляла безуспешные контратаки и 25 августа перешла к обороне на рубеже Филино — Извозно — Боброво протяжённостью 12 километров, имея соседом справа части 188-й стрелковой дивизии, а слева 256-ю стрелковую дивизию. 30 августа немецкие войска перешли в наступление и в течение двух дней дивизия вела тяжёлые бои, в результате чего оборона дивизии на стыках с соседями была прорвана, и дивизия отошла за реку Большой Тудер. К 2 сентября дивизия заняла оборону на рубеже Калинкино — Паньково, а к 3 сентября — на рубеже Падера — Паньково, где вела бои 3—4 сентября. С 5 сентября дивизия вновь отступала, а затем заняла оборону на подступах к Молвотицам, с 6 по 7 сентября вела бои за село и, оставив его, отступила к Демянску, заняв 8 сентября оборону у села Пески.
С 10 по 11 сентября обескровленная дивизия наступала на Демянск и достигла небольшого успеха, но 12 сентября вражеские войска выбили 28-ю танковую дивизию из села Шишково, окружив 23-ю стрелковую дивизию, которая 13 сентября прорвала кольцо и вышла из окружения.
13—14 сентября дивизия вновь вела бои, а с 15 по 16 сентября отошла на восточный берег озера Велье, где удерживала оборону до 23 декабря, когда, сдав этот участок, к 25 декабря, сменив 73-й стрелковый полк 33-й стрелковой дивизии, заняла оборону по восточному берегу озера Селигер на рубеже Долматиха, Городец, Глебово.
1942 год
Принимая участие в Торопецко-Холмской операции, 9 января дивизия перешла в наступление и, форсировав по льду Селигер, овладела опорным пунктом Высечки, блокировала Заозерье и к исходу дня начала бой за Ровень Мосты. 10 января дивизия нанесла удар в направлении озера Белое и к исходу дня выбила противника из Палагино, затем продолжила наступление. К исходу 12 января дивизия освободила 9 населённых пунктов, в течение 13—14 января части дивизии продолжали вести наступательные бои в общем направлении на Молвотицы и к 15 января вели бои за Линье, Сивущино, Конищево. К 16 января дивизия вышла на подступы к Молвотицам, но безуспешно атаковала село в течение января — февраля и лишь 9 марта, действуя совместно со 130-й стрелковой дивизией, смогла освободить Молвотицы.)
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
В полевом эвакопункте я пролежал несколько дней. Оттуда меня самолетом эвакуировали в город Ярославль в эвакогоспиталь. В конце января поездом в тыловой госпиталь эвакуировали тяжелораненных, в числе их и меня. Поезд прибыл в город Сталинск Кемеровской области.
Лечение проходило хорошо и быстро. Врачи хотели оперировать и вытащить осколки из стопы, но, после консилиума, профессор был против – можно было задеть нерв  и операцию отменили.
После лечения я явился в отдел кадров Сибирского Военного Округа, где получил назначение в 203 СП, расквартированного в городе Канске Красноярского края, на должность заместителя командира батальона по строевой части.

В июле 1942 года был направлен в Новосибирское военное училище на должность командира учебной роты по переподготовке офицерского состава.
На этой должности проработал 2 месяца, был вызван в отдел кадров СибВО, где мне предложили учебу в Академии тыла имени Молотова. Я категорически отказался от предложения, так как мне не нравилась работа в тыловых службах.
Тогда мне было предложена учеба в Высшей офицерской школе имени маршала Советского Союза Б. М. Шапошникова. Я дал согласие и через несколько дней, сдав дела, выехал поездом из Новокузнецка на учебу. Там, сдав экзамены, был принят слушателем.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
(Справка)
 Высшие офицерские орденов Ленина и Октябрьской Революции, Краснознамённые курсы «Вы;стрел» имени Маршала Советского Союза Б. М. Шапошникова — военно-учебное заведение в Вооружённых Силах СССР и России. Проводили переподготовку командного и политического состава Сухопутных войск звена полк—батальон в области тактики, стрелкового дела, методики тактической и огневой подготовки. Срок обучения — до 1 года.)
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Учеба была очень напряжённой. В сутки занимались по 10 часов плюс 8 часов самоподготовка.
По окончании курсов был назначен командиром батальона и был направлен в 1 ПФ.
В конце лета 1944 года прибыл в 1ПФ. Отдел кадров направил меня в 62 Армию, где я до января 1945 года служил в разведывательном  отделе и выполнял особые поручения по войсковой разведке.
В январе 1945 года получил назначение в 46 Гвардейскую Стрелковую Дивизию на должность заместителя начальника разведки дивизии, где и прослужил до конца войны.
В конце войны мы вели бои в составе 1АБФ в Литве, в так называемой, Курляндии. Неоднократно организовывал и участвовал в разведке поиска «языка».
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
(Историческая справка)
 о 46 ГСД (бывшую 23СД): Боевой путь
За проявленную отвагу в боях за Отечество с немецкими захватчиками, за стойкость, мужество, дисциплину и организованность, за героизм личного состава 10 октября 1942 года была преобразована в 46-ю гвардейскую стрелковую дивизию[1].
Дивизия вошла в состав 3-й ударной армии, получили звание гвардейских все полки дивизии: 508-й полк стал 135-м гвардейским, 494-й — 139-м, 628-й — 141-м, 730-й — 97-м гвардейским артиллерийским полком.
За успешные действия при взятии Коротояка значительная часть личного состава соединения была награждена правительственными орденами и медалями. По случаю успешного осуществления Коротоякской операции дивизию посетил командующий фронтом Маршал Советского Союза Н. Ф. Ватутин и поздравил с большим успехом. Он сердечно поздравил полковника Карапетяна и ходатайствовал о присвоении дивизии почётного звания гвардейской. Командир дивизии полковник С. И. Карапетян был представлен к награждению орденом Кутузова II степени, ему присвоили воинское звание генерал-майор.
С ноября 1942 года дивизия в составе 5-го стрелкового корпуса принимает участие в боях в районе Великие Луки, Невель.
Дивизия участвовала в освобождение Латвии.
Войну дивизия закончила в составе 22-го гвардейского стрелкового корпуса 6-й гвардейской армии Ленинградского фронта, блокируя Курляндскую группировку войск противника в районе Приекуле.
В июле 1945 года 46-я гвардейская стрелковая Краснознамённая дивизия расформирована.)
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
По окончании войны, в сентябре 1945 года был назначен командиром стрелкового батальона 141 Гв.СП, 46 Гв.СД.


В сентябре 1946 года был переведен в Зак. ВО. Отдел кадров округа направил меня в Бакинское высшее общевойсковое военное училище на должность командира учебной роты курсантов.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
(Справка)
 Бакинское высшее общевойсковое командное училище (БВОКУ) — одно из старейших высших военных учебных заведений СССР, существовало с 1939 по 1991 год. В разные годы готовило специалистов различных воинских специальностей.)
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Курсанты были из демократического Южного Азербайджана и курды из Ирана. К учебе они относились очень прилежно.
В мае 1947 года был переведен из училища в Гянджинский горвоенкомат начальником части.
В декабре месяце 1947 года министром обороны СССР был назначен военным комиссаром Мирбаширского (Тер-Терского) района.  Новая работа была очень интересной.
В августе 1951 года был направлен на мобилизационные курсы Генерального штаба в город Балашов.
Успешно окончив курсы в 1952 году, прибыл в Азербайджан. В военкомате Республики мне дали назначение военкома Масаллинского района.
Работу в Масаллинском райвоенкомате принял в плачевном состоянии. Пришлось работать день и ночь, чтобы привести все в порядок, наладить учет военнообязанных и призывников.
В декабре 1954 года получил приказ командующего Закавказского военного округа о назначении меня военкомом Шамхорского объединенного военкомата.
В первые дни января прибыл в город Шамхор и приступил к работе. Кедабекский военкомат был ликвидирован и влился в состав Шамхорского военкомата, который стал объединённым.
Международная обстановка в пятидесятые годы была напряженной. Это отразилось и на нашей работе. Ежегодно кроме призыва новобранцев, направляли очень много военнообязанных запаса на сборы в войсковые части: был год, когда отправляли до 2-х тысяч человек на сборы военнообязанных.
Пришло время расстаться с Армией.
Сессия Верховного Совета СССР приняла Закон о значительном сокращении вооруженных сил.
Хрущев выступил с докладом на сессии. Подлежало сокращению Армии на 1 миллион 200 тысяч человек.
В июне 1961 года я ушел в запас Армии.
В июне 1965 года был назначен начальником штаба гражданской обороны района, где проработал до конца 1992 года.
Работу освоил хорошо и штаб в республике был один из лучших.
Нельзя забыть, что в те годы я очень много работал по военно-патриотическим воспитанием молодежи района.
Часто проводил военно-спортивные игры и уроки мужества среди учащихся школ района. ЦК комсомолом республики был утвержден командующим военно-спортивных игр «Зарница» и «Орленок» среди школьников. Ежегодно проводил районные соревнования этих игр с учащимися школ.
С 70-х по 1986 год был председателем ветеранов войны района.
Часто проводили мероприятия с участием ветеранов войны : то экскурсии, то выезды на фермы, в хозяйства района, встречи с молодежью района.
Я воспитал пять сыновей, четверо из которых, пошли по моим стопам – стали защитниками Родины: сын Искандер, полковник, начальник воздушного движения, сын Вазир, поковник, начальник Управления Радиотехнических средств управления полетов, сын Джахангир, полковник, командир бригады, Кавалер Ордена «Флаг Азербайджана», сын Евгений, полковник, начальник отдела кадров бригады.
Сын Юсиф, выпускник Таганрогского  радиотехнического института, гражданский, всегда поддерживает своих старших братьев в их ратном деле.
Имею правительственные награды: ордена Отечественной войны 1 и 2 степени, два ордена Красной Звезды и более 18 медалей.
Азербайджан. Город Шамкир.  Май 1995 года. Воспоминания, приуроченные к 50-летию Победы в Великой Отечественной Войне. Подполковник А. Х. Алиев.