Бабушкин буфет Глава 17 Пражский сюрприз

Глава 17
 Пражский сюрприз

Когда затих шум моторов, включилось радио.
– Граждане пассажиры! Наш самолет приземлился в аэропорту Прага. В кассовом зале вы найдете расписание нужных вам рейсов для дальнейшего полета. Не забывайте свои вещи, счастливого пути!
Юрий подхватил свою сумку и спустился по трапу. Небо было обложено тучами, и моросил мелкий дождик. Предчувствие его не обмануло: в связи с нелетной погодой большинство рейсов было отменено, а его рейс в Нью-Йорк отложен до следующего утра. Он побродил по большим светлым залам аэропорта, ехать в город раздумал и отправился в гостиницу.
В холле было много народу, и он стал в очередь.
– Мне нужен одноместный номер, – услышал он знакомый женский голос.
– Мадам Шварц, одноместных номеров уже нет, только двухместные.
Он ошибся.
– И сколько стоит одна ночь? Хорошо, я беру двухместный, я найду себе пару.
Не он не ошибся.
– Номер 217. Вот ключ.
Женщина с большой сумкой отошла от окошка, и Юрий ее узнал.
– Ада?
– Юрик? Вот так встреча! Ты тоже летишь в Нью-Йорк? Какая удача, ты разделишь со мной двухместный номер.
Она вернулась к кассе.
– Мадам, со мной будет жить мой старый друг. Юрик, дай твой паспорт.
Немного поколебавшись, что, собственно, он теряет, Юрий оформился в 217 номер и получил второй ключ.
В номере оказались две кровати, они положили свои вещи и вышли в зал.
– Юрик, займи вон тот отдаленный столик, а я принесу кофе. Нам нужно поговорить.
Опять она взяла инициативу в свои руки.
– Ты не дал мне объясниться, я все расскажу.
– А может не стоит?
– Этот мужик, который тогда вечером назвал меня Аделью – мой отец Герман.
– Отец? Не может быть!
– А что ты так удивился, у всех детей есть отцы. Ты никогда не спрашивал меня об отце, о нем мне рассказывала мама, и просила никому не говорить. Но тебе скажу. Парень, который ухаживал за мамой до войны, его звали Виктор, ушел на фронт, а мама не эвакуировалась, из-за больной моей бабушки Ольги. Во время оккупации у нас в доме жил немец Герман Шварц. Когда окончилась война, и вернулся Виктор, соседи успели рассказать ему про немецкую дочку. Мама мне так описала эту незабываемую сцену.
Он вошел без стука, рванув дверь так, что она чуть не вылетела из петель.
Мама сидела за столом и кормила меня. Виктор подошел к столу и положил на него револьвер. Мама сказала:
– Я знаю, зачем ты пришел. Я сейчас вернусь.
Она вернулась без меня.
– Я готова, – сказала мама, – стреляй.
– Нет, сначала расскажи, немецкая подстилка, как ты меня ждала, – сказал он.
– Ты хочешь услышать мое последнее слово, – спросила мама? Хорошо, только это вряд ли что-то изменит.
Мама ему рассказала, что когда уходили наши, она осталась, так как больная бабушка была прикована к постели. На другой день в город вошли немцы. У них поселился офицер, звали его Герман. Он был из интеллигентной семьи, держался вежливо, немного говорил по-русски и называл себя квартирантом. Герман не был военным, его прислали определить, можно ли на Малинской бумажной фабрике выпускать бумагу для денег. Он, конечно, понял, что они голодают, и регулярно давал маме деньги, называя это платой за квартиру. Она стирала его рубашки и готовила ужин. Потом он привел к маме немецкого врача. Врач осмотрел маму и выписал лекарство. Ей стало лучше. Маминых двух подруг угнали в Германию, а ее не тронули, конечно, благодаря нему. Мама не могла ему оказать. Родилась я. Он назвал меня Аделью, в честь в немецкой певицы. Когда немцы уходили, он позвал маму с собой. Он сказал, что у его родителей она сможет пожить до конца войны. Мама не согласилась.
– Перед казнью спрашивают последнюю просьбу, не так ли? – сказала мама, – Виктор, позаботься о моей дочке, она ни в чем не виновата. А теперь стреляй.
Она подошла к нему так близко, что он услышал ее дыхание.
Но Виктор не выстрелил. Вскоре они поженились, и я звала его папой. Когда кончилась война, Герман уехал в США и оттуда присылал маме деньги и однажды приехал в Малин повидать меня. Его ты и видел тогда ночью. А потом он пригласил меня в США, и я взяла его фамилию. Вот я и еду.
– Ада, это все – правда? А тогда зачем ты ночью фотографировала мои бумаги?
– Так это ты засветил пленку? А я ходила ругаться в магазин. Я хотела сделать тебе сюрприз: вручить «ключ от квартиры, где деньги лежат». Там в сундуке наверняка хранится что-то важное. Ну, ладно, дело прошлое. Юрик, давай все начнем с чистого листа? Расскажи о себе.
– Я потерял работу, в Малине продал бабушкин дом и выиграл «Грин-Кард». В США буду искать следы деда.
– Краткость – сестра таланта. Хорошо, что мы встретились. Для начала ты поживешь у моего отца, а потом мы решим.
Утром они вылетели в Нью-Йорк. Ада сумела с кем-то обменяться местами и вот она уже сидит рядом и дремлет, положив ему голову на плечо.
Хорошо, что они встретились? Если ее отец работал на бумажной фабрике, он может что-то знать о деде Юрия. Может, они даже работали в одном месте? Это правда, что ее отец – немецкий инженер? Тот мужик ночью действительно говорил с акцентом, теперь это Юрий вспомнил очень ярко. Допустим, это – правда. Он ничем не рискует. А про сюрприз – сомнительно. Она могла сфотографировать чертеж днем, или просто заказать ключ, в Малине есть свой кузнец.