Моя клятвенная правда о том, как МВД КГБ ГРУ СССР, взяли меня с первых секунд рождения, на свои научные и их радио хирургические опыты. Это на радио имплантацию, по вживлению в мою голову, в моё тело, в мои руки и ноги, их тайных радио устройств.
А это, то. Что я, Ефимов Сергей Викторович проживающий по адресу: 8777 251 2975 Казахстан, город Алматы, улица Толе би, дом 204, квартира 3. 15. 07. 1970 года рождения. Родился, в Калининском роддоме.
И там в этом роддоме, тогда работали в этой смене, принимающих роды, учёные сотрудники с военных правительственных спецслужб. Которые, вот именно они, там и взяли меня, на их радио научные эксперименты, как подопытного.
А уже зимой в январе, это в 1972 году, когда мне, исполнилось полтора года. То я, простудился и заболел. И меня больного с дома, тогда врачи на скорой помощи, привезли и положили в больницу. А это, именно в поликлинику МВД. Находящуюся по адресу, улица Курмангазы 75, или по улице Чайковского 141.
А потом, эти оборотни со спецслужб, уже из самой поликлиники МВД. Далее, привезли меня в 1 роддом, нашего города. И они, прям в этом 1 роддоме, именно там и сделали мне, их первую без человечную и хирургическую радио операцию. Это по радио имплантации, самого меня. Это там, они, вживили в меня, и в мой шейный, и черепной головной затылок, свои секретные радио устройства.
А через два дня, уже в другой больнице. Эти секретные военные спецслужбы, сделали мне, ещё одну операцию. Имплантировав меня, уже в мои ноги, а это, в мои коленные суставы.
После чего, они, сделали мне и третью, их операцию. Это в течение 10 дней. Они, сделали мне, тогда, сразу три разных хирургических операций. По вживлению в меня, их секретных радио системных устройств.
А 20, и 22 февраля, это уже в 1973 году. Когда мне, по моему возрасту, уже исполнилось 2 года и 7 месяцев. То тогда, они, сделали мне, ещё две хирургические операции. По вживлению в меня, опять всё тех же, их секретных радио устройств.
Это на первой операции, они, разрезали и вскрыли мой череп, прям на моём затылке. И через этот, черепной разрез на моём затылке, они, запихали во внутрь моей головы, два разных радио жучка, с их какой-то тайной системой.
А вторая, их радио хирургическая операция, мне была сделана, через полтора дня. Это на моих глазах, внутри носа, и внутри моих ушей.
Что всё это, ими было сделано. В находящихся больницах, вблизи того же 1 роддома.
И осенью, того же 1973 года. Это когда, мне исполнилось 3 года и 3 месяца. То тогда, эти военные учёные, сделали мне в течении двух дней, ещё две хирургические радио операции. По вживлению в меня, их радио системных устройств.
Это, они, опять в том же месте, разрезали череп на моём затылке. И через этот черепной разрез на затылке, они, снова запихали во внутрь моей головы, их какую-то радио штуковину. Которых, этих радио штуковин, у них до этого времени, был полный сейф. Но, вот, именно к этому времени, там у них уже оставалось, в этом же сейфе, около трёх таких жучков.
А на второй, тогда операции. Они, что-то вставили, во внутрь моего правого уха.
Но, и в декабре, того же 1973 года. Они, хитро похитив меня из детсада, сделали мне, ещё одну, их радио хирургическую операцию. Поставив мне, что-то в моём рте.
А зимой, и уже в 1974 году, это в мои 4 года. Они, подрезали мои гланды, и поставили мне, что-то ещё, из их секретных радио устройств.
Что и в те же времена, эти хирурги со спецслужб, сделали мне, ещё три хирургические операции, по радио имплантации моей головы. А то, и более,
Это они, прям в нашей временной коммунальной квартире, там усыпив мою семью, и перенеся меня, прям в соседнюю комнату наших соседей. Там вместе с этим, нашим учёным соседом, а это с черноволосым и пожилым хирургом. Там в его этой комнате, радио хирургически и имплантировали меня. И опять, вставив мне, что-то в мой рот, и в мою голову. Что вот так, по моей памяти, было около трёх разных раз, и в разные дни.
А в ночь с 22, на 23 февраля, это в 1975 году. Эти военные секретные хирурги, сделали мне ещё одну, их хирургическую радио операцию. Это в больнице, 2 микрорайона.
И в том же 1975 году, это примерно 1 марта, эти военные радио им плантаторы, сделали мне ещё одну, их хирургическую радио операцию. Вставив мне, что-то во внутрь моего уха. И это в находящемся здании, чуть выше улицы Комсомольская, и перед улицей Саина.
В итоги, получается то. Что с 1972 года и по 1975 год, это всего, за три этих года. Они, сделали мне, по счёту и в общем целом, это 14 хирургических операций, по вживлению в меня, их секретных радио устройств.
И это, всё было, с моих полтора года, и до моих четырёх с половиной по моему возрасту лет. Где, вот уже тогда, они, полностью и подключились ко мне, их своей радио связью. Через которую, они, считывают мои мысли, видят мои сны, и влияют на меня с полным садизмом. Но, и насильно, радио дави тельным образом, они, ещё и разговаривают со мной. Отчего, я их ощущаю, и слышу. И так далее, и далее.
Но, и в дальнейшем, в моём всём будущем, а это с 5 и уже до 23 моих лет, той есть до 1993 года. Эти секретные правительственные военные радио учёные, сделали мне, ещё несколько десятков, всяких разных микро хирургических радио операций, по вживлению в меня, их тайных радио устройств.
И вот таким образом, я, от своей головы и по всему телу, до рук и ног, ношу в себе самом, всю свою жизнь, очень большое количество, их самых секретных радио связывающих устройств. Это с 1972 года, и уже до 2024 года. И мне, уже исполнилось 53 года. И этой зимой 2024 года, стало уже ровно 52 года, как я, ими радио имплантирован.
Вот именно поэтому, некоторые сотрудники, этих военных и тайных спецслужб, ослушиваясь приказов своего высокого начальства, очень большое количество раз, пытались меня убить. Ведь их, все самые главные боссы СССР, это 23 февраля в 1975 году, дали своё слово чести в том. Что хоть чтобы, со мной не произошло. То от них, этих всех спецслужб всего СНГ, я никогда не умру. И вообще, все, эти их службы, меня никогда не убьют.
Из-за чего, и только из-за этого, их некоторые сотрудники, всегда пытались меня убить, и только путями несчастного случая. Чтобы самим остаться в тени, и соврать своему верховному начальству.
А теперь. Здесь, вы в подробном, прочтёте с самого начала о том. Как именно, эти военные правительственные учёные СССР, провели надомной, все эти хирургические радио операции.
Родился Я, Ефимов Сергей Викторович в 10, или в 11 часов вечера. Это 15 Июля 1970 года в городе Алма Ата, в Калиниском роддоме. Сейчас называется, Бостандыкский район.
И вот, как только Я, из теньковой памяти, вышел из живота Матери, и меня вытянули на свет. То вот так, я и оказался, в чьих то врачебных руках.
А потом, я, помню то. Как в моём зрении, было всё белое, белое. И через этот белый свет, я вообще, как ничего, не мог разглядеть. Что, как говорится, появился на белом свете. То это, так оно, и есть. И так, я и видел.
Это меня, по моим чувствам, и по моей слышимости, взяла на руки какая-то женщина. Которая, от маминого левого бока, пронесла меня на руках. Это в сторону окон. Где тут же, она, и передала меня на руки, уже около сорокалетнему, мужчине врачу. Которому, она, ещё что-то и сказала.
И когда, этот мужчина и дежурный врач ночной смены, взял меня на руки. То я, сразу почувствовал то. Что он, пристально на меня смотрит. Но сам, видимый мной белый свет, при всём этом, так у меня шёл и шёл, во всей моей видимости.
И далее. Этот врач, тут же сказал, всем остальным врачам, которые находились в этой комнате, то. Что этот ребёнок, хорошо ощущает, осязает. Что и само зрение, у него нормальное, и слепоты у него нет. Это он, не слепой, и всё видит нормально. Где вот так, он, сразу и поставил мне, мой диагноз.
И тут же, этот врач мужчина, всё держа меня на руках. Вдруг неожиданно, и несколько раз, он, очень сильно дёрнулся. Это его руки, которые, держали меня, очень сильно дёрнулись и встряхнулись. Как при землетрясении.
Что от этой, его нервной и недоброй, боязливой пугливой встряски рук. Меня всего самого, так встряхнуло. Что я, понял и почувствовал то. Что при всём этом, он, на меня, ещё и очень пристально смотрит.
Почему, я, и запомнил, весь этот момент, на всю свою жизнь. И до самой моей смерти, этого не забуду. Что я, при этом всём, случившемся со мной, почувствовал то. Что этот врач мужчина, сам злой и недобрый. Ведь этот врач, при этом его недобром испуге, ещё и замер, а это секунд на семь.
И после этой паузы, он, прошёл обратно в сторону моей матери. И там передал меня, опять этой женщине акушерки. Сказав ей, ещё что-то, на дальнейшее.
И тут же, я, напишу вам на перёд, то. Что этот дежурный врач акушер, который, держал меня на руках и дёрнулся. То он, сам был и являлся, ещё и тайным военным работником, самого секретного отдела ГРУ СССР. Который, работал на учёное правительство СССР, которые, и проводили тогда на детях, их секретные радио эксперименты. Это они, тайно радио оперировали детей, и вживляли в их головы и тела, радио датчики, или радио системные жучки.
И он, этот врач, тогда, сам не хотел, проводить на детях, эти их тайные, радио хирургические эксперименты. Но, они, путями угроз, его просто заставили, подать этим начальственным учёным на эксперимент, ещё одного ребёнка. Которого, они и он, здесь же и выбрали. А это, именно меня.
И ещё, одна из этих, его помощниц по смене, эта около пятидесятилетняя, старшая медсестра. Тогда, тоже была, как и он сам, тоже тайной сотрудницей, этих секретных спец служб. Что вот именно она, чуть до этого, уже сама несколько раз, подавала этим учёным, несколько рождённых там детей. Это на эти зверские, и их тайные от всех людей, научные радио эксперименты.
И также, ещё и другой, самый старший надзорный врач, а это старик. Тогда, тоже работавший с ними, в этом ночном дежурстве. То он, тоже являлся и был, с этих же учёных спецслужб. Который, до этого, тоже уже множество раз, подавал на эти эксперименты, множество новорожденных детей. Только беря детей не здесь, а в других роддомах, нашего города Алматы.
Поэтому, этот принявший мои роды врач, на которого, они, давили в последнее время. Чтобы теперь, лично он, всё же подал им, кого-нибудь, любого родившегося мальчика. То, он, не желая этого делать, всё оттягивал это время. Потому что у него, как оказалось, тоже были свои дети. И так, как за его отказ, ему самому и его семье грозила смерть. То он, и сделал свой выбор, в пользу себя и своих. И решил взять и предоставить им, именно меня.
Поэтому у него, от боязни всего этого, так сильно и дёрнулись руки. Полностью понимая и то, что он, пошёл на большой грех. И что за такое, он будет отвечать с человеческой точки зрения. (Всё это, вы поймёте в дальнейшем)
Но, а сама суть в том, что в этом роддоме, эта дежурная и ночная смена врачей, состояла из трёх человек. Это врач, старшая медсестра, и её младшая помощница. Но, и при всём этом, там с ними в этой же ночной смене, тогда присутствовала и четвёртая и около 25 летняя женщина. А это молодая и новенькая, медсестра акушерка. Которая, вышла тогда, на эту её работу, как в первый раз. Что и вот именно она, эта новенькая, до этого несколько лет, проработавшая обычной медсестрой во взрослой больнице. После чего, ещё дополнительно отучившись и закончив несколько месячные курсы. Вот именно, по этой, и уже акушерской профессии. То вот теперь, она и должна была, далее стать работать в этом роддоме, и заменить увольняющуюся оттуда, эту проработавшую там много лет, старую медсестру акушерку со спецслужб. Которая, по заданию этих секретных спецслужб, просто переходила отсюда работать, уже в другую, и в обычную, а это в детскую инфекционную больницу. В находящуюся по адресу, это по улице Университетской, выше улицы Тимирязева.
И среди этих всех врачей, там в эту с ними ночную смену, был ещё один пожилой мужчина. Который, этот интеллигентный, как профессор врач, являлся временным надзорным и проверяющим врачом, с городского мед главка. То есть. Этот пожилой старик, был направлен в этот роддом, временно на месяц. Для проверки на профпригодность, всех работников этого роддома. Так, как до этого, от женщин рожениц, в Минздрав поступали жалобы. Поэтому, этот хирург акушер, как он, тогда и говорил. Там пока работал, в некоторые дневные смены, но и в ночные. После чего, он и должен был, предоставить в его врачебный главк, подробнейший отчёт о работающих врачах, этого всего роддома.
Но, и в эту смену, он, ещё и контролировал работу, этой новенькой акушерки. Который, этот интеллигентный старик хирург, на самом деле являлся, скрытным оборотнем и подполковником секретного отдела КГБ, МВД, ГРУ, СССР. Занимающимся в нашем городе Алматы, тайной радио имплантацией детей. И тайно проживающему тогда, или чуть позже, по адресу. Город Алматы, микрорайон Сайран, дом 7, квартира 33.
В общем, вся эта смена, принимающих мои роды врачей, состояла с тайных и секретных сотрудников спецслужб, работающих, на тайное и теневое правительство СССР.
Где при всём этом, там тогда же был, или появится ещё чуть позже, ещё один врач и работник этого роддома. Являющийся, молодым и около сорокалетним шефом, этих секретных спецслужб. А это, шефом спецслужб, всего нашего города Алматы, с его всей областью. Который, подчинялся, только этому интеллигентному хирургу старику и всё.
Но, вернёмся к происходящему со мной.
И вот, когда, этот оборотень врач, передал меня новорожденного, обратно акушерки. То вот здесь, пока я, был у неё на руках. То к этому моменту, этот мой белый свет в моих глазах, стал уже мягко отступать и переходить, в нормальную мою видимость. Той есть, теперь моё зрение, постепенно нормализовывалось и переходило в обычную видимость, как и у всех. Но, при всём этом, я, всё и всех хорошо слышал. Это с самых первых секунд, своей жизни и далее.
И далее. Вот так, держа меня на руках, она здесь же, спросила у этого надзорного врача. Сказав, ему то. Что для того, чтобы меня искупать в тазике. Но, а потом, хорошенько протереть. То для этого, там у них, не хватает горячей воды. Так, как её здесь, осталось совсем мало. С чего, она и попросила разрешения, на то. Чтобы ей, сейчас же, сходить за горячей водой.
Но, а он, ей ответил, то. Что ничего страшного, в этом нет. И ей, можно будет, просто, сейчас, взять чистую ткань. И намочив её, в этой оставшейся тёплой воде. Просто аккуратно, меня обтереть, и всё.
После чего, она и протёрла меня новорожденного, чистой и смоченной тёплой материей. И сразу же положила меня, рядом с моей матерью на кушетку. И это, с её правой стороны. Но, а саму мою маму, они переложили, на высокую и больничную колёсную каталку постель.
Шло время, а я, пока так и лежал. Слегка, ими замотанный в материю. А одна из акушерок, сказала этим врачам, то. Что эта роженица, моя мама, уже уснула и спит.
На что, этот контролирующий врач старик, сразу и ответил ей. Что это, очень хорошо, что она, уснула. Тогда, вот так, пускай, здесь пока и спит. Ведь время уже позднее, и вероятней всего, что в эту ночь и до самого утра, в эту их смену. Больше сегодня к ним, никто из рожениц, не поступит. Так, как обычно, все женщины, которые, собираются рожать. То все, они, обычно заранее, ложатся в роддома. Поэтому, эта их дежурная ночь, далее будет тихой и спокойной. Если конечно, что и бывает в редких случаях, сюда к ним в этот роддом, кого-нибудь, не привезут на скорой помощи. Да и выключите в этом помещении, общий свет. Так, как здесь, уже по ненадобности, горит лишком много ламп. А электричество, надо экономить. Но, а вот здесь рядом, это около её и него, (это меня), включите большую лампу светильник. Потому что, этого от него света, нам пока хватит. Это, для дальнейшей, нашей работы.
И здесь же, ктото из них, тут же и выключил общий свет. И включил за моей головой, и с лева за моей мамой, там стоящую подальше, одинарную яркую медицинскую лампу, большой светильник. Который, сам свет от этой лампы, совсем не попадал, мне в глаза. От чего, сама видимость в этой врачебной комнате, теперь изменилась. С чего, и мои глаза, стали уже, немного лучше видеть.
Шло время, а я, пока, так и лежал. А эти врачи оборотни, зашли в какой-то находящийся с справа от меня, в небольшой и отдельный врачебный кабинет.
Где в этом врачебном кабинете, в котором, был включен свет. И это скорее всего, сразу за коридором и напротив открытых дверей. То вот там, тот простой дежурный врач, который, принимал мои роды. Он поговорив, с остальными его коллегами. Далее, оставшись один, потом и стал там, чтото писать. Что, а все другие, куда-то ушли.
Но, а потом, вдруг ко мне подошла, эта новенькая акушерка. Которая, распеленывав и осветив меня, каким-то световым прибором. То вот здесь, она и начала, что то делать, с моим пупом на животе. Это она, просто теперь, стала, и очень туго, завязывать мне мой пуп. О чём, соответственно, я и не знал.
Что от всего этого, мне было, так долго больно и неприятно. От чего, я запомнил эту процедуру, на всю свою жизнь.
Ведь она, тогда, была новенькой. Что и в первый раз, в её же жизни. Как она, потом, сама и говорила. То вот здесь на мне, она самостоятельно, одна и без чьей либо подсказки и помощи. Тут же и завязывала, мне мой пуп. Почему и так долго, очень старалась и с доскональностью до минимума, выполняла эту процедуру.
А далее, я также и лежал. А она, всё стояла рядом и смотрела на мой пут. И при этом, снова несколько раз, трогала мой пуп. С настороженностью и с небольшим волнением, проговаривая в слух. Вот такие слова, что так, или не так, как надо, всё это, она сделала.
И тут, вдруг к ней подошёл, этот интеллигентно вежливый и временно надзорный старик врач. Который, сразу и спросил у ней, что закончила ли она, завязывать мне, мой пуп.
На что, она, сразу и ответила. Сказав: Что да, и она, всё это сделала. Это так, как правильно, её и обучили на курсах. Но, всё же у него, както странно выглядит, его пуп. И такие пупки, она, ещё не видела. Поэтому, может быть, я что то, не так сделала, это, как надо. Или что, это у него почему-то, вот такой и какой-то странный пуп.
После чего, когда, этот врач посмотрел, на мой пуп. То здесь же, он, ей и ответил, то. Что это всё, она, сделала правильно. Это молодец, и как положено. А сам, его, этот необычный пуп. Просто выглядит, немногим не так, как у большинства рождённых детей. То это, в общем, не такая большая редкость. Так, как за очень долгое время, его работы акушером врачом. Он, уже встречал и не так редко, рождённых детей, и вот именно с такими пупками. Поэтому, это всё нормально.
И тут же, этот старик, и продолжил, ей говорить о том. Что она, как с начала следующего месяца, а это с 1 августа 1970 года. Это после перехода, работать в другую больницу, их этой старой работницы акушерки. То она, эта новенькая, тогда сразу и получит здесь, её самостоятельный доступ к этой работе. И уже будет выходить, одна на дежурные смены, с другими врачами.
И то, что она, молодец, ещё и молодая. И до этого, имеющая, уже несколько летний опыт работы, в другой и обычной больнице медсестрой. Но, и правильно сделала, что в немногом переучилась, и выбрала эту профессию. Так, как теперь, здесь она, станет получать зарплату, намного больше, чем до этого. И также, она будет получать, здесь в каждый год её отпуска, бесплатную государственную путёвку. По которым, этим путёвкам, она раз в каждый год, будет ездить отдыхать, на какое-нибудь море. Или ещё, куда пожелает, в предоставленных ей, несколько выборах. Так, как каждый работник роддома, имеет вот такие дополнительные льготы.
Но, а их, вот таких, вот с большим стажем старших врачей. Которые, как и он сам, работают уже в городских и врачебных контролях. Совсем ненужно бояться, тем более честно работающим врачам. Так, как мы, очень добрые люди, и те же врачи.
Хотя, всё же, нас проверяющих разные городские больницы, всё равно почему-то боятся. И это потому, что мы, всё же имеем, большие полномочия. И можем уволить, а то отстранить, от его занимающей должности, любого врача. Это за несоответствие, врачебной работы.
Что и вот, именно с этого роддома, а это чуть ранее, в наш врачебный главк, отсюда поступили жалобы. Это такие, что здешние врачи, нарушают их врачебные правила, по отношению к роженицам. Поэтому, моё высокое начальство, и направило меня сюда, как грамотного врача хирурга акушера. Чтобы я, поработав тут месяц смотрящим контролёром, просто проконтролировал здесь, работу всех врачей, этого роддома. После чего, мне потом, нужно будет написать, свой общий отчёт. Это о том, как мед работники этого роддома, здесь справляется с их обязанностями. Который, я и предоставлю, своему высокому мед начальству.
И когда, этот старик и оборотень со спецслужб, всё это, ей сказал. То потом, он дал распоряжение, на то. Чтобы они, сделали моей матери, какой-то сильно успокоительный укол. Это для того, чтобы она, после её этих родов, проспала не просыпаясь всю ночь, и до утра. И чтобы они, сразу и перевезли маю маму, ещё и в общую палату для рожениц. Объяснив и то. Что это, очень хорошее успокоительное лекарство для рожениц, возможно скоро запретят в СССР.
После чего, они и увезли от меня, мою спящую маму на мед каталке, а это в общую палату. Это туда, где тогда лежали, все женщины роженицы.
Но, а меня самого, они решили, пока не помещать, как положено, в общую палату для новорожденных. Это туда, где временно находились, все новорожденные дети.
А решили, они, пока и временно, поместить меня на ночь и до утра. Это в кабинет дежурного врача, этого роддома. Который, в этой ночной смене, там в этом роддоме, был самым главным дежурным врачом, над всеми мед работниками. Все, они которые, эти его подчинённые мед работники, дежурили в женских палатах мам рожениц, и смотрели за уже рождёнными детьми.
Где вот таким образом, обманув других врачей, и сказав им, что у меня, как температура. Так они, перенесли и занесли меня, уже в другой двойной кабинет, а это к дежурному врачу. Это в начале этой комнаты, там шёл небольшой коридор, и прямо до врачебного стола. А с права, и за правой в пол кабинета перегородкой, там находилась, небольшая и совмещённая с этим помещением комнатка. В которой, находилось, как около четырёх, больших и белых квадратных столов. Сдвинутых, по два к друг другу. В внутри которых, там было несколько небольших, и чуть углублённых ячеек. Специально, сделанных для того, чтобы ложить в них, новорожденных детей. В одну из которых, туда меня и положила, тамошняя женщина работник. По данной ей команде, другой женщиной. Которая, скорее всего, там и являлась дежурным врачом.
И получилось так, что в этой комнате, в которой, я лежал в небольшом углублении стола. А это, укрытый. То вот именно там, был полностью выключен свет. С чего и было, совсем темно.
Но, вот из-за того, что я, лежал лицом в сторону окон. То немного подальше впереди, и от меня с лева, там стоял врачебный письменный стол. За которым, там и сидела женщина врач. На столе которой, там находилась, небольшая светильная лампа. Которая, ярко и освещала, только её врачебный стол. От чего, саму её и всех тех, кто к ней туда подходил, мне было всё это, очень хорошо видно. Что и плюс ко всему этому, там они, иногда, ещё и включали свет.
К которой, этой женщине врачу, туда постоянно подходили, другие работники этого роддома. Некоторые из которых, там сидели и с ней разговаривали. А потом, опять куда то уходили.
А другие, заходя к ней, спрашивали у неё разрешения, на выдачу всяких разных лекарств, и так далее. Что и вот так, там было и происходило, всю эту ночь, и до утра. С недолгими, конечно и затишьями.
Что и конечно, я временами и засыпал, но это ненадолго, а потом опять просыпался. Да и ещё, прям гдето рядом, впереди и возле меня. То здесь же на столе, тут временами и недолго, плакал проснувшийся ребёнок младенец. Который, как мне в непонятном казалось, был чуть постарше меня, и очень крепким в его голосе. К которому, сразу подходила женщина, и успокаивала его.
А потом, далее. Там они, говорили, что всё небо затянуто тучами, и скорее всего, скоро начнётся дождь.
И ещё, далее. Теперь наступило ранее утро, и пришёл рассвет.
И здесь, вдруг в этот кабинет, зашёл какой то старший врач, мужчина. Это уже, вышедший на работу, с утра 16 июля. Который, командно и спокойно, но громко. Сказал, этому старшему врачу, и одной, из её младших работниц. Что прямо сейчас, к ним сюда, принесут ребёнка младенца. Которого, хоть ещё, по времени и не положено, но им, всё равно нужно будет, выписывать с его молодой матерью. И отпускать, с этого роддома домой.
И всё, это, потому. Что он, перед этим, сейчас разговаривал, с её очень влиятельными и партийными областными родственниками. Которые, приехали сюда к ней, и за ней, на машине, из далёкой сельской области. И которые, попросили меня, прямо сейчас выписать, эту их невестку роженицу. Которая, вот только совсем недавно, здесь родила ребёнка.
Но, и хоть этого новорожденного ребёнка, совсем рано, ещё выписывать. То всё равно, чтобы их, очень занятых и партийных влиятельных людей, здесь в нашем городе не задерживать, и не ругаться с ними. То вот поэтому, он, и дал им разрешение, на выписку, этой молодой матери с ребёнком.
Тем более, и то. Что эти, честные и высокопоставленные её родственники. Которая, недавно вышла замуж, за их сына, и родила им ребёнка. То они, еще и намёками, угрожают нам большими неприятностями. С чего, и под их личную расписку, мы её сейчас и будем выписывать.
Поэтому, продолжил он, говорить, уже медсестре. Что прямо сейчас, сюда к тебе, придёт эта молодая мать. И сюда, к тебе тоже, принесут и её ребёнка. После чего, ты возьмёшь, и лично сама покажешь ей, и научишь её, как его правильно запеленать.
Это ты, при ней, и на её же глазах, ей объяснив, как это делать, сама запеленаешь её ребёнка. Да так, чтобы она, это всё, сама увидела.
После чего, тут же обратно, ты сразу и распеленаешь, этого ребёнка. И дашь ей, молодой матери, самой опять запеленать его. Посмотрев то, как она, это сделает сама.
И если, она, сама сделает всё это правильно. То только тогда, ты сразу и отдашь ей, её ребёнка. Но, и отпустишь, их домой.
Но, если она, неправильно запеленает своего ребёнка. То тогда, ты опять распеленаешь его. И опять, ей покажешь, и поучишь её, как это всё, правильно делается. И вот так, только тогда, когда, она, и только сама, эта молодая мать. Как нужно и правильно, запеленает своего ребёнка. То только тогда, ты и отдашь ей, её же ребёнка и отпустишь их.
Но, и научить этому, её нужно потому. Потому что, эта областная дорога домой, у них дальняя. И им, предстоит туда ехать, сейчас очень далеко, а это несколько часов. Что, и в их же, автомобиле. В котором, там могут быть и микробы, оставленные взрослыми и от их одежды.
И если, этот их новорожденный ребёнок, по каким ни будь, там причинам, вдруг окажется, сам распелёнатым в дороге. И она, сама не сможет, тут же обратно, его правильно запеленать. То тогда, и в таком случаи, эти микробы, могут попасть на тело ребёнка. После чего, потом у него, тогда может начаться, само заражение его кожи, или быть аллергия. И вообще, от какой-либо пыли и грязи, он, может вообще заболеть. Поэтому, если, вот такое с ним случится. То у нас потом, у самих врачей, тогда будут, очень большие неприятности и проблемы.
Это нас просто, они, за этого их заболевшего ребёнка, просто затаскают по судам. И мы, врачи, тогда будем, во всём этом виноваты.
Ты, теперь, поняла, почему ты, так должна будешь, это сейчас сделать.
На что, эта женщина мед работник, ему и ответила. Что это всё, она поняла. И всё, так и сделает. Как он, ей и сказал.
Просто, как всегда бывает. Продолжал, этот старший врач говорить. То и здесь, и в этом случаи. Эту их молодую роженицу, они специально и за ранее, перед рождением этого, её ребёнка. Сюда к нам в город Алма-Ата и привезли. А это, к каким-нибудь, рядом проживающим от нашего роддома, к их дальним родственникам. И всё, для того и специально, чтобы она, здесь в нашей столице Казахстана, его и родила, при профессиональных врачах. Так, как в дальних областных сёлах и в аулах, там у них мало классифицированных врачей. Которым, многие сельчане, не совсем доверяют.
Далее, так оно, всё и было. И сюда принесли, этого новорожденного ребёнка. Что и также, сразу пришла и его молодая мать. Которая, этот мед работник, тут же спокойно, всё это, ей показала. А когда, эта мать, научившись, правильно запеленала своего ребёнка. То её, здесь же, сразу выписали, и отпустили с ребёнком домой.
А меня самого, в это ранее утро, а это 19 июля 1970 года, далее ожидало, очень трудное испытание и пожизненный приговор. И скажу на перёд: Что в этот день, сюда и в этот роддом, приедет тайная, теневая правительственная элита СССР. Состоявшая, из их самых главных и очень влиятельных учёных оборотней. Все, они, которые, соберутся здесь, именно для того, чтобы проголосовать и принять, их общее решение. А это, подхожу ли я, для их дальнейших и самых секретных радио имплантационных опытов, или нет.
Которые, они, как боги и судьи ада, здесь будут предрешать, всю дальнейшую мою судьбу и жизнь. Которые, они и возьмут меня, на свои пожизненные научные и бесчеловечные эксперименты. По вживлению в меня, их всяко разных радио жучков, и разных секретных систем.
Что через эти, вживлённые в меня, их радио жучки. Они, потом, будут читать мои мысли, видеть мои сны. И видеть то, что я, вижу своими глазами. А также, они, радио подключатся к моему слуху, к моей речи, к моим мыслям и чувствам, в полном и полностью. То есть. Я в своём будущем, теперь стану их слышать, видеть, и ощущать в себе, и в своём внутреннем зрении. Но, а они сами, будут с расстояния, дистанционно воздействовать на меня, и создавать компьютерные радио голоса, в моём внутреннем слухе.
И поэтому, чтоб вы поверили, я и пишу здесь о полной памяти, всего этого моего первого дня рождения, с доскональными подробностями. И то, что здесь, написана чистая правда. То я, перед всем существующем, даю личную клятву.
Шло время, а я, всё лежал. А потом, за мной пришли, эти неприметные злодеи со спецслужб, выдававшие себя, за простых и обычных врачей. Которые, забрали меня с этого кабинета, и вынесли в коридор. И пройдя по которому, теперь, они, занесли меня уже в другой, и в большой врачебный кабинет. С чего, оказалось так, что я теперь стал, ими похищен. Так, как этот заступивший в эту утреннюю смену рабочий врач, являлся шефом тайного секретного отдела спецслужб ГРУ, КГБ, МВД СССР. Который, здесь в Алма-Ате, вместе с тем стариком, находящимся при моих родах, был вместе с ним, самым главным теневым оборотнем и хозяином, всего блатного мира, нашего города и области. А также, и других городов. И во всех написанных дальнейших моих записях, вы встретите его, как под именем шеф, или мой врач. Что и по его возрасту, ему невысокого роста и черноволосому, было около 40 лет. По национальности, рождённому, от мамы немки, и от отца французского цыгана.
И он, этот шеф, далее станет во всём моём дальнейшем, в полном распоряжаться, всей моей жизнью. Это он, полностью будет командовать, всеми дальнейшими моими, и их тайными хирургическими радио операциями. Все, которые, они станут пожизненно на мне проводить. А это, пока до моих 23 лет. То есть. Эти военные учёные оборотни, будут вживлять в меня, в мой организм и в мою голову, во всё моё тело, в мои руки и ноги, свои самые секретные радио устройства, жучки разных систем. Это с 1970 года и по 1993 год, они сделают мне, огромное множество разных радио операций. При этом, всегда усыпляя и похищая меня.
После чего, эти преступники врачи, сразу и привели сюда, мою Маму. Которая, утром проснувшись, тут же начала меня, там искать. А когда, моя мама, села на рядом стоявший стул. То после того, как они, подали ей, меня на руки. То мама, и стала, кормить меня грудью. А этот оборотень, тайный шеф и врач, совместно с тем врачом, который принимал мои роды. Теперь, они, стали говорить ей о том, что будто бы у меня, была небольшая температура. И что такое, часто бывает у новорожденных, и именно в первые дни рождения. Но, потом, она, всё же спадает. Поэтому, я теперь, пока буду находится здесь, в этом стационарном кабинете, и под их врачебным и бдительным контролем. А вы, мама, сейчас пока идите, и лежите там, в своей обще женской палате и отдыхайте. Так, как вам, после ваших родов, теперь нужно набираться сил.
А я, заступивший с утра, в дневную смену. Продолжал говорить, этот шеф. Сегодня, буду работать до вечера. Поэтому, я сам лично, и со своей медсестрой, и буду смотреть, за состоянием здоровья вашего сына. Но, а лично вас, сюда будут приводить с палаты, и вы, будете пока здесь, его кормить грудью. А то и мы, также сами, будем его, тоже кормить. И то, что для этого требуется. То, это у нас, всё есть. Также, мы сделаем ему и анализы, и поставим точный диагноз. Поэтому, вы не волнуйтесь, и пока идите в свою палату.
На что, моя мама поблагодарив его, тут же и ушла, в её палату. Соответственно, ни о чём плохом, она и не догадывалась. Но, а меня самого, они опять положили, на эту же кровать кушетку.
Что вот таким образом, я теперь лежал, там с лева от входа, на медицинской кровати кушетки. Которая, находилась, прям недалеко, от самой внутренней кабинетной стены. А это, своими ногами, в сторону входа. Который, этот секретный шеф спецслужб, пока был рядом.
А когда, прошло немного времени. То сюда, обратно вернулась, эта пожилая акушерка оборотень. А это, та ночная дежурная, которая с двумя врачами с тайных спецслужб, и принимала мои роды. Которой, шеф сказал: Что она, будет сегодня к обеду, ему нужна. Поэтому, пока поедешь к себе домой, это отдохнёшь до обеда, или как.
На что, она ответила: Что останется здесь в роддоме, и не устала.
Тогда, шеф добавил: Ладно, тогда, пока оставайся здесь. Так, как ты, мне нужна и для того, чтобы и с ним сидеть. (А, это со мной.) И когда, я буду с этого кабинета уходить, и приходить. То ты, здесь будешь запираться на ключ. И входные двери, будешь открывать только мне, и по моему голосу. И больше никому, кто бы сюда не стучался, ты не откроешь. А то нет, запомни. Что вот, по такому, моему условному стуку в эту входную дверь, ты и будешь, мне открывать. После чего, шеф постукал по двери. Проговорив, тебе понятно.
И она, ответила: Что всё поняла.
А, потом, это завтра и после завтра, я тебе дам отдохнуть. Это выделю тебе, пару выходных дней. Что и ещё, ты должна будешь, взять и усыпить его маму. И об этом, как это сделать, мне тебя не нужно учить. Так, как ты, сама знаешь, как это всё сделать. Просто, ты пойдёшь к ней туда в общую палату, и незаметно подмешаешь ей с капсулы сильного снотворного, например, в компот. Что и дашь, ей выпить. Это она, этого новорожденного мать, сегодня должна спать до вечера, и не просыпаться. Тебе понятно.
На что, она ответила шефу, что всё поняла. И пока вышла, с этой большой врачебной комнаты.
И ещё чуть позже, сюда в эту врачебную комнату, зашёл младший подчинённый, этого шефа. Который, этот оборотень со спецслужб, работал в этом роддоме в ночной смене, и принимал моё само рождение. И с которым, этот главный шеф спецслужб, сразу и стал разговаривать. Сказав ему в дружеском, и в приказном тоне, то. Что эта, его ночная смена закончилась. И ты, прямо сейчас, а то и на такси, поезжай к себе домой, и пока отдохни до обеда. Что и часа три, или четыре, там у себя можешь поспать. Которого, этого времени, тебе хватит на твой отдых.
А вот потом, когда, ты отдохнёшь. То и сразу, обратно приедешь сюда, это к половине второго дня. Тебе понятно, что лично ты, должен в половине второго, быть здесь. Так, как все, сами, наши самые высокие босы и учёные шефы, соберутся сегодня к обеду здесь.
Это, все они, приедут сюда в этот Калининский роддом, на своих персональных и государственных машинах. Которых, здесь будет, не так много. Потому что, и для того, чтобы их всех, этот сюда приезд, выглядел незаметным. То некоторые, наши главные шефы, просто посадят в свои несколько машин, их коллег и других наших высоких шефов. Просто, подвезут их, по пути сюда. С чего, в нескольких таких машинах, их и приедет много.
После чего, главный этого роддома, а это ближе к обеду, соберёт здесь в роддоме, всех врачей и работников этого роддома, на небольшое собрание. Оставив на рабочих местах, только некоторых дежурных врачей и палатных медсестёр.
И вот эти, наши самые большие и секретные шефы, все, которые, легально занимающие большие государственные, военные и врачебные посты. То есть. Являющиеся начальниками, разных государственных, военных и городских структур. То вот, все они, также будут присутствовать здесь, на этой летучки, или на этом, небольшом собрании.
Это они, как полу в негласная и наблюдательная комиссия со стороны, тут проведут, ещё и всеобщее, и врачебное голосование. По поводу того, что именно какой врачебной инстанции, в недалёком будущем, в городе Алма-Ата, будет отдано ново строящая алма-атинская больница. Так, как сейчас и в данное время, во всех врачебных и городских больницах, здесь происходят, вот такие всеобщие врачебное голосование.
Но, а потом, все эти, наши, самые тайные и большие теневые боссы, и сделают в этом роддоме, их небольшой и начальственный комиссионный обход. Это, как бы, проверят и посмотрят, весь здешний порядок, и врачебную работу, этого всего роддома.
Где вот таким, хитроумным образом. Потом. Все эти, наши, никому неизвестные учёные и теневые шефы, как бы, по случайности, и зайдут к нам сюда. И именно, в эту нашу врачебную комнату. И всё для того, чтобы тут тайно осмотреть, этого мальчика младенца. По их личным решениям, брать его на наши радио учёные и хирургические имплантационные эксперименты, или нет. Которого, ты его, им подашь и представишь. И всё.
После чего, когда, этот ночной и дежурный врач акушер, который, принимал мои роды, выслушал этого шефа. То он, ответил ему, то. Что, ну зачем, лично мне, сюда к ним приезжать. Ведь я, уже подал, им на экскременты, вот этого ребёнка. (Это меня.) Это, как и обещал, и всё. И давай, я не буду, сюда приезжать к обеду. А ты, сам с ними встретишься и поговоришь. И сам, им, его и покажешь.
На что, шеф, рассердившись, ответил. Я вижу то, что в последнее время, ты вообще обнаглел. И совсем ни раз, не брав, на наши радио хирургические опыты, ещё ни одного ребёнка. И получается так, что лично я, сам уже брал и подавал новорожденных детей, нашим учёным шефам. Что и лично она, эта твоя напарница, здесь по твоей врачебной работе. Эта наша медсестра акушерка. С которой, ты вместе, работаешь уже несколько лет. То вот она, сама и уже не раз, тоже брала новорожденных детей. И подавала их, на радио хирургические эксперименты, им нашим тайным учёным шефам.
А ты, вообще, всё обещая, что вот, вот подашь. Так и не взяв никого, как специально, всё тянул время и отмалчивался. И свою, эту очередь, по нашему взятию детей, ты уже пропускал несколько раз. А, это мы, и только мы, и брали.
И теперь, когда сейчас, ты всё же решился, и подал им, этого ребёнка. То ты, просто хочешь, как отмолчаться и спрятаться в кусты. Совсем, и ни думая о том. Что со всеми нами, может быть случиться. А, это и только, и из-за тебя, нас всех троих, просто наши шефы, возьмут и уберут. Так, как все, они, могут подумать то. Что мы, больше не хотим, продолжать с ними, эту нашу секретную работу. И неохотно, лично с ними встречаемся.
Подумай. Что сегодня днём, все они, сюда приедут, мы с ней здесь, а тебя нет. И что, они подумают. Эти наши самые большие и верховные начальники. Это, они подумают, то. Что здесь, в нашем тайном коллективе, что то, не так. И здесь происходит, что-то неладное. Ты что, сам жить не хочешь. Ведь, ты же знаешь, как они, могут незаметно тебя убрать. И как, это всё, ими делается.
А, это, если они, заподозрят что-то не ладное. И решат, что больше, ты, им не нужен. То тогда, когда ты, поедешь утром сюда, и как всегда на работу. На своём, обычном пассажирском автобусе. То к тебе незаметно, в этой утренней автобусной толпе, там, например, подойдёт какая-нибудь женщина, или старушка. Которая, незаметно и тонко, возьмёт и уколет тебя, какой-нибудь смертельной дозой яда. С чего, ты и умрёшь.
Или сейчас у нас, у секретных спецслужб, уже есть и смертельное секретное оружие. Которое, с маленького воздушного пистолета, совсем без шума, тонко и незаметно стреляет, микро иглистым смертельным ядом. От выстрела, которого, ты, даже сам, этого микро укола, не почувствуешь. От чего, тебе, при всех незнающих об этом, свидетелях автобуса, там станет очень плохо. И ты умрёшь, как будто обычной и естественной смертью.
А то, ты же, сам знаешь. Что в этот самый нужный момент, как всегда и будто бы случайно, и будет проезжать рядом, машина скорой помощи. И кто-нибудь, из их секретных людей, там в этом салоне автобуса, возьмёт и крикнет с далека. Водитель, останови автобус, здесь пассажиру очень плохо. Здесь, человек умирает. Позвав к тебе на помощь, ещё и эту, рядом проезжающую скорую помощь. Врачи которой, вытащив тебя, и увезут на скорой помощи в больницу. Но, а автобус поедет дальше, развозить спешащих на работу пассажиров.
А ты к этому времени, если ещё и будешь жив. То тогда, по дороге до больницы, там в этой самой машине скорой помощи, тебя до умертвит незаметно, например, какая-нибудь, молоденькая комсомолка санитарка, или ещё, кто-нибудь из врачей. На которых, в том, что они убийцы, никто и никогда не подумает.
А то, и пускай, тебя ещё живого, всё же привезут в реанимацию. Где уже, или там, тебя кто-нибудь из их людей, среди того же врачебного персонала, до отравит и прикончит. Или, на тебя без сознательного в коме, днём ещё успеет посмотреть, твоя жена с ребёнком. Но, а ночью, там же тебя и убьют. Ты же сам знаешь, что у них везде и всюду, свои люди. Так, как и ты, сам и служишь секретным военным. Поэтому, всё это, ты знаешь хорошо.
Ну ладно, тебе самого себя, не жалко. И ты готов, сам, всё же умереть. Но, ты подумай, что они, из-за тебя и нас уберут. Ладно, я мужчина, и тебе меня не жалко. Но, вот она, эта наша же секретная и военная медсестра акушерка, эта твоя напарница и помощница по работе. Да, ты хоть её, пожалел бы. Ведь её, тоже, тогда убьют. Подумай.
Что и ладно, пускай тебе, себя и нас с ней не жалко. Но, у тебя же семья. Это тебе, что свою жену и своих родных детей, тоже не жалко. Ведь, ты же тогда, её вдовой оставишь, а детей своих сиротами. И как твои родные и твоя семья, дальше без тебя кормильца, жить будет. А это, только в бедности. Ведь скоро твой ребёнок, будет уже поступать в техникум, или в институт. И ты же знаешь, чтобы поступить в очень престижный вуз, то там везде, нужно давать взятку. Так, как только на одно учебное место, там по 30 человек претендентов. Поэтому если хочешь, чтобы твой ребёнок туда поступил, надо взятку давать и очень большую.
А так тебе и всем нам, за подаваемых нами им детей, на эти научные радио эксперименты. Эти наши учёные шефы, платят нам дополнительно и немалые деньги. И сегодня, за него, за этого мальчика, мы все получим тоже деньги. Или что, тебе и деньги не нужны. И почему до этого, ты всё же, брал деньги, за подаваемых нами других детей.
Поэтому. Когда сегодня, наши большие шефы, сюда приедут. Ты лучше у них, денег, ещё больше попроси. И скажи им, то. Что времена сейчас, такие трудные, что и денег, бы нам всем, да побольше бы добавить. Это, за детей.
Вот тогда, они и поймут, что мы, заинтересованы этим. И они, увидят то. Что у нас, тут всё в порядке. И мы, им ещё нужны. С чего, они и повысят нам всем, денежные выплаты за новорожденных детей. И тогда, у них не будет, никакого повода, тебя, а то и нас убивать. Ведь, эти, наши самые главные и учёные шефы, сами любят того. Что, когда у них, вообще просят больше денег.
И этого ребёнка, ты должен будешь, здесь, сам, им и показать. А ты, как малолетний ребёнок, разнылся. Что свою задницу, в кусты хочешь спрятать. И мы здесь, одни с ней, должны за тебя отдуваться. Поэтому, всё давай, сейчас поезжай домой, там отдыхай, а к пол второму дня, ты сюда и приедешь.
После чего, этот дежурный ночной врач, который принимал моё рождение, уехал домой. Пообещав, этому его шефу секретных спецслужб, приехать сюда к обеду.
А этот, его шеф, был очень хитёр. Который, отлично знал людскую психологию, умея держать людей в страхе, и в полном подчинении. И он, сам, здесь был очень высокого положения, и занимал очень высокую должность, и очень высокое место, в их этой, теневой правительственной иерархии спецслужб. И об этом, его высоком положении, даже не знали и не догадывались, те секретные сотрудники, кто с ним работал. Так, как он, всегда выглядел перед своими подчинёнными секретными работниками, как будто бы он, такой же простой работник. Но чуть, это как на один ранг, выше по военному званию и всё. Что об этом, я узнаю только тогда, когда вырасту. И у меня потом будет, очень много встреч, с этим шефом.
Далее. Я так же лежал, а сам шеф, пока вышел. Но, со мной в этом помещении, была только акушерка. Это та, сотрудница секретных спецслужб, которая и принимала мои роды, с этим же ушедшим домой, дежурным врачом со спецслужб. И тут в эту комнату, вдруг поспешно зашла, ещё одна взрослая женщина. Которая, она сразу же, начала переодеваться и оправдываться, перед этой акушеркой. А это за то, что она, пришла с опозданием, на её здесь дневную работу. Ещё и думая то, что эта оборотень акушерка с ночной смены, именно из-за её, этого утреннего опоздания, здесь ещё работает, и не ушла домой.
Так, как эта новая пришедшая, стала сразу ей говорить. Что она, совсем не опоздала, на эту её дневную смену. Знай, то. Что я, просто задержалась и по уважительной причине. Это я, вчера отпрашивалась у начальства, и всех предупреждала о том. Что я, часа на два, сегодня приду позже на работу. И задержусь. И мене, было разрешено, всё тем же, нашим больничным начальством.
Это мне просто, сегодня рано утром, нужно было попасть, в своё домоуправление. И там решить, мой один жилищный вопрос. Вот поэтому, я сегодня утром, туда и сходила. С чего, только сейчас, с опозданием и пришла.
Но, эта, оборотень акушерка, ей ответила: Да ты, не переживай. Что ты, мене так говоришь и оправдываешься, я же такая же медсестра, как и ты, и тебе не начальник. Отпросилась и хорошо, всё в порядке. И я, не из-за тебя, здесь на работе задержалась и осталась. Просто меня попросило остаться начальство, совсем по другому делу. А это, поработать за отгул.
А, пришедшая опять сказала: Да я, просто тебе говорю, чтобы ты, тоже знала. И сегодня утром, когда я, уже вышла на улицу, то над нашим городом, были такие хмурые и тёмные тучи. Что я, думала то, что точно будет сильный дождь. И пожалела, что не взяла с собой зонт. Думая, что попаду под дождь и промокну. Но, сейчас же, это ещё чуть позже утром, смотри, эти большие тучи, уже почти разошлись. И сейчас, выйдет яркое солнце. И сегодня, весь день, будет жарким и солнечным. Или, это просто, эти огромные тучи, утром закрыли, только часть города. А теперь, все расходятся. Вот так. И хорошо, что я, и свой жилищный вопрос решила.
И здесь, пока они, говорили. А это, стоя впереди с лева, и подальше от меня. То я, смотря сейчас и чуть до этого, а это с лева и к ним. Я видел там, за большими и стеклянными окнами. Это прям вблизи от этого роддома, что там росли, два больших дерева. Первое, из которых, находилось ближе ко мне. Которое, было моложе и несильно высоким. А вот второе дерево, которое, находилось прям рядом возле первого и правей. То вот оно, было намного больше, шире и выше. Но, и сама погода, сначала, была пасмурная и сильно темно тучная. А потом, эти хмурые, зачернённые и толстые тучи, стали расходиться, открывая голубизну неба. После чего, стало ясно и солнечно. А далее. По синему небу, стали двигаться и плыть, уже кусковые и белые облака.
А эти, две медсестры акушерки, всё продолжали, их обоюдный разговор. И пожилая акушерка оборотень, сказала, этой пришедшей то. Что она, и вот уже скоро, отсюда увольняется. И уходит, переходит из этого роддома, работать в другую инфекционную больницу. Которая, эта другая больница, находится не так сильно далеко, от этого роддома. А это, как я, в будущем узнал, в находящуюся инфекционную больницу, выше улицы Тимирязева, по улице Шашкина с права.
И она, эта оборотень с тайных спецслужб. Эта старшая медсестра акушерка, будет потом стараться, по чаще приходить, к ним сюда в гости. И навещать их всех, её знакомых коллег, в этом роддоме. Хотя городские автобусы, оттуда сюда не ходят. Это, от её новой работы. А так, от улицы Тимирязева, сюда можно пройти и пешком, хотя, тоже далековато.
Вот так, поговорив ещё, эта новая пришедшая акушерка, тут же ушла работать, к своему мед рабочему месту.
А когда, прошло ещё время. То сюда снова пришёл, их этот же Шеф. Который, подойдя ко мне, тут же поставил рядом на маленький стол, какие-то маленькие стеклянные пробирки, и что-то ещё. Сказав, ей, то. Что им, сейчас нужно будет, взять у меня из пальца кровь. Это, на больничные анализы, для определения группы крови, и сразу же отдельно для нас, к нам в спецслужбы.
Так, как эти, наши работники роддомовской лаборатории, всё равно ближе к обеду, сами должны будут, взять у него кровь. Но, их ждать, ещё долго. А нам сейчас очень срочно, и уже к обеду, уже нужно будет знать, его точную группу крови.
Поэтому, я, сам сейчас пойду, и унесу им в лабораторию, эту его кровь на анализы. И попрошу, своего работающего там друга, сделать побыстрей, этот его анализ крови. С которым, я уже предварительно договорился.
И шеф, хорошо промазав, мою левую кисть руки, перекисью водорода. Тут же проколол иглой, мой палец на левой руке. После чего, он начал нажимать на мой палец, и тонкой стеклянной пробиркой, собирать мою кровь. Которая, эта моя кровь, совсем в малом и еле выходила. Но, а он, всё собирал её, и ждал пока на пальце, снова, и снова выступят, ещё капли моей крови. Которую, выступающую мою кровь, он опять и собирал.
Что вот таким долгим образом, так долго и многократно повторяя, он и набрал, мою первую порцию, моей крови.
А потом, подозвав к себе, эту его подчинённую акушерку. Он показал, и объяснил ей. Как дальше и каким путём, продолжать набирать, эту мою кровь. Сказав ей, чтобы она, сама заполнила и вторую, их спецслужб отдельную пробирку.
После чего, он и ушёл в лабораторию. И лично сам, понёс туда, эту мою набранную им кровь. Сказав ей, ещё то. Чтобы она, здесь заперлась на ключ, и никому, кроме него самого, эту входную дверь не открывала. И эта, опоздавшая на работу, медсестра акушерка. Им сегодня, мешать не будет. Так, как он, её отвлёк, какой-то обычной больничной работой.
Соответственно, все они, были одеты, в белые и больничные врачебные халаты.
И вот так, закрыв на ключ входную дверь, этой большой врачебной комнаты. Она, подойдя ко мне, тут же и стала продолжать, набирать мою кровь, с моего же пальца. Что, это всё время, для меня оказалось, очень долгим.
А потом, когда возвратился шеф. То он, одобрив её работу, сказал ей. Чтобы она, взяла побольше кусочек ваты. И положив её мне в ладонь, теперь прижала к ней, все мои четыре согнутых пальца в кулак, с тем надколотым местом, откуда, они и брали мою кровь. А потом, всё это, чтоб обычным бинтом и перевязала. Это на всякий случай, чтоб ни какая инфекция, мне не попала в рану.
Что вот так, она, а то и опять с помощью этого же шефа, всё и сделала. Которые, они вместе и об бинтовали, мою левую кисть бинтом. Это типа такого, как боксёры, заматывают эластичным бинтом, кулаки своих рук.
И далее, шеф снова сказал ей. Чтобы она, оставшись со мной, теперь, временами поглядывала, за этой моей повязкой. И если, этот бинт на моей руке, случайно развяжется, то она и должна будет, опять его забинтовать. А через определённое время, и снять её.
После чего, она у него спросила о том. Что пеленать меня с руками, или чтоб руки мои, оставались свободными.
На что он, ей ответил. Чтобы пока, я лежал, со свободными руками. Но, а потом, можно будет и запеленать меня, и с руками. Что также, и из-за того, что в этом помещении, здесь стало душно и жарко. То шеф разрешил ей, открыть одно уличное окно. Добавив, то. Что сейчас на улице солнечно, тепло, и середина лета. И мне, от этого уличного тепла, ничего не угрожает. А наоборот, всё это полезно. После чего, он опять куда то ушёл.
Так я, всё лежал, а эта шефа сподручная, заперев входную дверь на ключ, присела где-то в стороне. Было тихо и на улице светило яркое солнце. И получилось так, что это открытое ими окно, оказалось прям слева и напротив меня. До которого, этого большого и на улицу открытого окна, от меня было в расстоянии, примерно метра три. Что и шторы, там были открыты полностью.
И через, этот прямой и чистый во взгляде, уличный обзор за окном, теперь мне была, очень хорошо видна, вся даль. Да и ещё, и с небесной видимостью. Что я, там и увидел, а это чуть в дали от окна. Там стоял одинокий и высокий тополь. Который, от солнечных лучей, временами от очень малого ветерка, шевеля множественной его листвой, прям отблескивал в некоторых местах, серебряным светом. С чего, было очень красиво и загадочно для меня. Так, как я, не знал вообще, что это, всё такое.
А потом, наступало полное стихание ветерка, и среди не шевелящейся листвы, там в одном, или в двух местах, происходили, как позолоченный и серебренный, одиночные искра затягивающиеся капельные огневые отблески. С чего, я с этого думал, что там кто-то есть и присутствует. А это, какая-то загадочно природная и разумная сила. Которая, как будто бы знала о том, что именно я, на это всё и смотрю. И подсказывая, мне о чём-то, чего я, соответственно и не знал, и не понимал.
А ещё дальше, а это скорее всего, по улице Чапаева, там также находилось несколько деревьев. Которые, росли друг за другом в ряд, были молодыми и не сильно высокими. И среди которых, были и берёзы. На которых тоже, временами шевелились и отблескивали листья. И я, смотря на всё это, очень удивлялся, не зная, что это такое, и как это, всё называется.
Что и дальше правей, я видел там вдалеке, ещё очень большое множество деревьев. Которые, были очень большими. И которых, их там было, очень и очень много. Это они росли, и чащоба возвышались вдали, как толстыми и неравномерными порядковыми посадками. Находящиеся скорее всего, по улице Жандосова и Сатпаева.
И эта, множественная, и густо темно зелёная листва, в видимом сливалась в их общей видимости взгляда. А это из-за того, что до них, было слишком далеко. Поэтому, я любовался всей этой впечатляющийся и далёкой обширностью. С непонимающим, но впечатлительно стихийным чувством. И с видимостью пространства, и солнечного неба.
Но, самое и самое, интересно непонятное и красивое для меня, ещё было то. Так это, само синие небо. В огромном обзоре, которого, находились ещё, а это белые и движущиеся по небу облака. Которые, были в удалениях от друг друга, от меньше и до побольше в их размерах. От чего, временами, и ненадолго, на улице слегка притемняло, местами. Что естественно, хоть и непонимающе, но очень впечатляло.
Поэтому, всё получалось так. Что я находился, в их больничном помещении роддома, которое находилось, именно на втором, а то и на третьем этаже. Откуда, всё это, я очень хорошо и видел.
Что и конечно в дальнейшем, я временами и засыпал, но очень редко и пока ненадолго.
А из-за того, что у меня взяли, кровь с пальца. То от этого, у меня стал болеть палец, и моя вся ладонь, моей левой руки. Это у меня боли покалывала, вся моя с пальцами ладонь.
Но, потом со временем, всё это моё болевое, перешло в очень неприятную и долгую болевую стадию. Что выходило так, то вдруг у меня наступала, очень резкая и сильная пальца ладонная боль. Которая, ещё остро болезненно, пульсируя дёргалась. После чего, всё это стихало. А вот примерно, секунд через 20, потом, это всё ненадолго возобновлялось и повторяясь снова стихало.
А потом, снова и снова, эта колюще дави-тельная острая боль, появлялась и сходила. Постепенно укорачиваясь в секундах, по её затяжной боли. С чего, я и смотрел, на эту свою обмотанную бинтом ладонь. Но, а эта оборотень со спецслужб акушерка, подходив ко мне, снова перебинтовала и поправляла, этот чуть развязывающийся и слабеющий на моей руке бинт.
После чего, эти боли постепенно отходили и мне становилось легче, и легче. Но, что это такое, эти боли. То этого, я конечно и не понимал. А только их чувствовал, и переживал. Что и ещё, пока я, совсем и не плакал.
А когда, прошло ещё время, и я проснулся, от их разговоров. То в этой комнате, здесь находился, всё этот же шеф. С которым, с ним вместе, здесь находился и этот же, уже вернувшийся к обеду, как и обещал, этот врач акушер, который и принимал моё рождение. Это он, отдохнув дома, теперь вернулся сюда, примерно к двум часам, как и они, договаривались.
Который, этот врач, снова стал говорить шефу. Что, ну зачем, я должен буду здесь быть, перед их самом верховном и большом учёном со спецслужб начальством. Ведь я, этого ребёнка, (это меня) им подал и всё. Вот, он.
Но, шеф снова возразив, ответил ему, то. Что всё нормально, он молодец, и хорошо, что приехал сюда к назначенному времени. И не ной, и не хнычь, как баба. Так, как всё нормально. И это всё, их высокое начальство, уже тут в роддоме. Это они, все уже здесь, и все приехали. А их персональные машины, стоят на территории роддома. Что и некоторые из них, оставили свои машины, здесь же рядом у больницы.
И ты, что не видел, когда заходил сюда. Это сейчас, самый главный начальник, этого роддома. Специально для конспирации, собрал всех врачей и мед работников этого роддома, на небольшое тут собрание. Верней, как на короткую летучку, или пятнадцати минутку. Которая, по нашему запланированному плану, затянется. И эти, наши самые высокие босы, сейчас уже там, все и присутствуют. И уже скоро, через несколько минут, все они, под предлогом простого осмотра и обхода, этого роддома. Как невзначай, и незаметно от всех, сюда и зайдут.
Поэтому, сейчас здесь в роддоме, осталось на своих рабочих местах, только малое и нужное по мед работе, число дежурных врачей и медработников. Что и сразу же, после окончания этого собрания, все остальные мед работники, разойдутся по их рабочим местам. Все, которые, не будут просто так и по ненадобности, ходить по роддому, боясь, эту комиссию. Что нам и надо.
И теперь. Когда, все они, зайдут именно к нам сюда, в этот кабинет. То мы, а это я, ты и она, здесь втроём, их и встретим. И не бойся. Так, как твоё дело, совсем маленькое.
Это, как только, все они, сюда зайдут. То мы сними, сначала просто уважительно и интеллигентно поздороваемся. То есть. Поприветствуем друг друга, в культурной форме. Где при этом всём, ты, им всем и скажешь. Что мол вот, есть подходящий нам мальчик. Который, нам подходит и нужен, для учёной работы. И на которого, на него, вам сейчас, надо бы посмотреть. И решить то. Что нужен будет он, этот мальчик младенец, или нет.
А далее. Ты потом скажешь, что у него вторая и положительная группа крови. Что и весит он, три килограмма и шестьсот грамм. И больше, пока тебе ничего, ни надо говорить. Так, как они, всё это, сами и поймут.
После чего, я тут же сам, и поддержу тебя. Но и вступлю, с ними в разговор. И буду им, всем говорить то, что надо.
Где при этом всём, эта твоя напарница, и наша старшая медсестра акушерка, здесь же при них, тут же и распеленает его. И она, дальше, будет уже сама, им всем, его показывать. Это она будет, его переворачивать на спину и на живот, и показывать им, его голое тело, и его всего. (Это меня.) Что в этом и заключается, эта лично её работа.
Где ещё, потом и в дальнейшем, мы и скажем им, о повышении нам за это, денежного и премиального вознаграждения.
Да, я по тебе и по твоему этому, личному поведению и настроению, вижу то. Что ты, просто боишься, всего этого. Это самому отдать, за это долгое время, которое, ты всё сам и тянул, своего только первого и только сейчас решившегося на это, и в первый раз, подаваемого им, этого ребёнка. И ты думаешь, что это, ты берёшь на себя, большой грех. Которого, ты, имея своих личных детей, очень сильно боишься. Как бы, веруя в бога. И из-за чего, ты вот так, сильно боялся и сейчас боишься. Это самому, отдать на радио эксперименты, его, этого для тебя чужого ребёнка Боясь, чего такого, как суеверного.
То ты, не бойся, и сам не думай об этом, как о тяжёлом своём грехе. Так, как всё это, зависит не от тебя, а именно от них самих. От этих, наших самых главных и больших учёных.
Ведь, откуда ты, знаешь на перёд, то. Что они, сегодня точно, его возьмут. Это на эти, наши и их, радио научные эксперименты. Ведь может быть, и то. Что они, просто посмотрев на него, (это на меня), сами и решат то. Что именно он, этот ребёнок, им вообще не подходит, для этого. И вдруг, они возьмут, и сами откажутся от него. С чего, тебе вообще ничего, и ненужно будет бояться.
Так, как всё это, решать только им, самим. И они, сами, сейчас посовестившись между собой, все и решат то. Что брать его, или нет. Это подойдёт, он им, или не подойдёт. Что вот только тогда, весь этот грех, и будет только их самих, а не твоя вина.
Ведь мы, совсем маленькие люди. И лично от нас, их младших подчинённых, всё это, совсем не зависит. И это, наше самое старшее и высокое начальство. Вот все они, вместе, пускай сами и решают. Об этой дальнейшей судьбе, этого мальчика. С чего за это, на тебе и ни будет, никакого греха. Отчего мы, при любом ихнем решении, всё равно за это получим, большие деньги. Это каждый из нас, ты, я, и она. Мы получим лично каждый, очень крупную сумму денег. Это, как дополнительную премию, от них. И именно, только вот за этого ребёнка. (Это, за меня.)
Поэтому, ты сейчас, будь с ней здесь. Я её, позову. И вы вдвоём, тут и ждите нас. А я, сам пошёл туда к ним, там всё узнаю. И всё, прям сейчас и уже скоро, мы все вместе, с этими нашими учёными шефами, все сюда и придём.
После чего, этих сказанных им слов. Этот хитроумный оборотень шеф спецслужб, вышел из этой большой больничной стационарной комнаты. Но, а они, этот врач принимавший мои роды, с этой, тут же пришедшей сюда старшей медсестрой акушеркой, с его дежурной тут ночной смены, теперь остались возле меня, и стали ждать, это своё высокое начальство. То есть. Каких-то очень засекреченных учёных профессоров, а то и самих тайных академиков, по их теневым профессиям. Все, они, которые, в столице Казахстана, в городе Алма-Ата, секретно прятавшись, занимали высокие начальственные посты.
И все, они, которые, проводили здесь, их самые секретные в СССР. Это самые тайные, и самые засекреченные, радио научные разработки. По хирургическому вживлению, здесь в детей, и в людей, их всяко разных радио имплантационных систем. Которые, они вживляли людям и детям, в их головы, в тела, в руки, и в ноги. Где при всём этом, это их самое теневое и правительственное начальство, находилось в самой России, и в городе Москва.
Далее, шло время, а я так всё лежал, и малость придрёмывал. И тут вдруг неожиданно, в эту врачебную комнату, сюда зашло множество людей. Все, они, которые, и являлись, именно этими самыми секретными учёными. Все, которые, и пришли сюда, чтобы посмотреть на меня. И именно для того, чтобы предрешить всю мою дальнейшую жизнь. В их выборе того, что возьмут они меня, или не возьмут, на эти их пожизненные, радио хирургически научные эксперименты.
Той есть. Сюда ко мне, пришёл их целый коллектив, этих высокопоставленных учёных оборотней. Всех, их которых, было примерно, около десяти человек. Которые, и пришли для того, чтобы вынести мне, их пожизненный приговор, на всю мою дальнейшую жизнь. Все, которые, они в моём всём дальнейшем, теперь и будут, с этого моего самого рождения и до моей смерти, проводить на мне, их многократные радио хирургические операции, по вживлению во всего меня, множество разных радио системных устройств. При этом, постоянно меня усыпляя и похищая, отвозя на эти, их тайно скрытые радио хирургические операции. После чего, меня сонного и бессознательного, возвращая обратно домой.
Что и сейчас, весь этот, их радио смертельный звериный кошмар, так всё и продолжается, и не прекращаясь. А это, уже до моих, почти 54лет. Так, как сейчас, 3 июня 2024 года. Которые, их эти звери продолжатели, всё радио издеваясь надомной, теперь и уже долгим временем, стали ещё и смертельно меня травить. А это, они почти постоянно, запускают в мою комнату и в нашу квартиру, их смертельно вонючие и химические яда газы.
Это теперь, они прямо в наглую, просто-напросто, всем и этим убивают меня. Ликвидируя меня, как самого им опасного и ненужного свидетеля. Потому что, эти военные учёные звери, они сделали мне, более чем пятьдесят операций. Все, про 50 которые, я очень хорошо и помнил. Хотя, они, на мой головной мозг, ещё и многократно, воздействовали их долгим и постоянно не прекращаемым током. Продолжительность которого, этого сильного тока, была 105 секунд. Это для того, чтобы я, просто забыл, про их всё это.
И как только, эти учёные шефы зашли. То по их всех, приходу сюда, все они, сразу культурно и интеллигентно поздоровались. В очень вежливых тонах, разговаривая между собой. После чего, они и подошли ко мне. Где при этом всём, этот дежурный врач роддома, который принимал мои роды, сразу и представил им меня. Это всё также, как они, перед этим и договорились, с шефом врачом с секретных спецслужб. Сам, который, далее, также продолжил им меня и всё также представлять.
Что и также, и эта старшая и дежурная ночная медсестра, которая тоже, принимала мои роды. То она, здесь же и перед всеми ними, этими тайными учёными СССР, стоявшими около меня, распеленав меня, и показывала им всем, моё голое тело. Поворачивая меня в лево, и вправо. После чего, так я, оказался лежать на своём животе, перед ними уже своей спиной.
Это всем им, этим пришедшим сюда секретным учёным, эти трое медработников этого роддома, сказали мой точный вес. А это, три килограмма шестьсот грамм. Сообщили им, о моей точной группе крови. Это, вторая положительная. Сказав ещё, что я родился здоровым. И так, далее.
На что, все они, с одобрениями поддакивали, и говорили то, что это, всё хорошо. И он (это я), нам подходит.
После чего, они, сказали то. Что пока, а это прям сейчас и в эти ближайшие времена, они пока, меня трогать не будут. Так, как я, для этих, их хирургических радио экспериментов, должен буду в немногом пока подрасти. А это, до восемнадцать моих месяцев, или полтора года. Когда, тогда, они и сделают мне, сначала их первую радио операцию. После которой, посмотрев на мой организм. А это, на то. Что воспримет ли, всё это, их радио инородное, мой организм, или нет. То есть. Приму ли я, в самом себе, и в своём теле, все эти, их вживлённые в меня радио элементы, или нет. Или мой организм, всё это их радио чужое, отторгнет и отвергнет.
И вот, если не отвергнет. То вот уже тогда, они и станут, и снова будут продолжать проводить на мне, их множественные радио хирургические операции. По вживлению в меня, множества радио системных устройств.
Но, а они сами, при этом всём, моём до полтора года взрослении, пока будут за мной смотреть. Это за тем, как у меня будет расти, мой череп и кости. С чего, и с учётом всего этого, они за ранее и на перёд, за это полтора годичное время. Спокойно и не торопясь, и сделают индивидуально для меня, эти их первоначальные секретные радио устройства. Которые, в меня и вставят.
Это они, персонально, как и всем другим таким же детям, изготовят для меня, их чужеродные радио имплантационные устройства. И именно, по лично моему индивидуальному размеру, моей головы и моему телу. Которого, этого времени, у них будет предостаточно.
С чего и вот поэтому, я и должен буду пока расти, до моего полтора годичного возраста, а это до января 1972 года. Но, а они, будут пока подготавливаться, к этой первой, их надомной радиохирургической операции и за мной следить, и наблюдать. Что вот таким образом, по их всем личным согласиям, я теперь с самого моего первого дня рождения, как подопытный кролик, был взят этими секретными и военными учёными с ГРУ, КГБ, МВД, СССР, на эти, их радио научные и самые секретные эксперименты. Про что, все люди, естественно и не знали.
То есть. Я теперь стал приговорён, к моей пожизненной радио хирургической имплантации. И они, взяли меня, на свои радио научные опыты и эксперименты. Это для того, чтобы вживлять в мою голову, в моё тело, в руки, и в ноги, всякие разные радио устройства, чипы, и жучки. Через которые, они будут читать мои мысли, видеть мои сны. И видеть то, что я вижу сам. Что и также, они радио дистанционно подключатся и к моему мозгу, и к моему слуху, к моим нервам, и к чувствам. И будут с расстояния, воздействовать и влиять на моё подсознание, на мои боли, и на моё давление.
Что и также, они, будут следить, подглядывать за мной и подслушивать меня, с постоянными и пожизненными преследованиями. И будут включать, их компьютерные радио голоса. Будут пугать и воздействовать на меня, их ужасными теле высвечивающимися световыми привидениями. Это, доводить меня до смерти, и до самоубийств.
Дойдя даже и до того, что в начале лета, в 1983 году. Они вживят в мой половой орган, их какую-то техногенную систему. Которой, они с расстояния, будут повышать и понижать, мою половую потенцию.
А в дальнейших моих записях, вы, про это всё, и об их многом другом, также сможете прочесть в подробном. И знайте, то. Что это, всё здесь написанное и далее. То это, самая настоящая, чистая, и моя клятвенная перед всем существующим разумом правда.
А далее. Все эти секретные и тайные правительственные теневые учёные СССР, с их приподнятыми настроениями, как пришли, то и ушли. Но, а меня самого, по команде этого работающего здесь врача, этого тайного и теневого шефа спецслужб, они отнесли в общую детскую комнату. Это туда, где находились, все новорожденные дети.
Где уже там, меня и положили в маленькую постель. В которой, я и уснул. И эта, сама постель, была застелена, таким постельным бельём. Которое, было и выглядело, в разных разноцветных и красочных узорах.
Соответственно, в этот день 16 июля 1970 года, как я, от них и слышал. То они, специально усыпили мою мать, их каким-то сильно действующим снотворным. Которое, подмешали ей в компот. С чего, она и спала.
А потом, когда я, просыпался. То я, уже слышал, разговор, двух других подошедших ко мне женщин. Одна из которых, удивлённо сказала другой. Что почему я, сразу со своего здесь же дня рождения, не был записан в их роддомовский список. Так, как в этом роддоме, она выдаёт, всем новорожденным детям, какой-то бельевой и постельный тканевой материал. А это каждому, и строго по списку. Соответственно, если она, мне его сейчас выдаст. То, как за это, всё незаписанное, она потом будет отвечать, перед её начальством.
Что и вот при таких, безвинных растратах и неучтённых случаях, их потом обвиняют, как в мелком воровстве, и в хищениях, этого качественного пастельно и пеленающего материала. Ещё и распуская на них, недобрые и неприятные об этом слухи.
Поэтому, она конечно и сейчас, выдаст для меня, этот материал. Но, только при одном условии, чтобы та вторая женщина, сходила к врачам, и записала меня, в этот их рабочий журнал.
На что, вторая женщина, всё это сделать, ей и пообещала. И та, отрезав при мне кусок красивой ткани с узорами, мне его и выдала.
Но, а потом, эти простые работники роддома, временами приносили меня к моей матери. Это прям в её женскую палату. Это туда, где лежало на своих кроватях, множество рожениц женщин. Где уже там, меня и отдавали на недолгое время, лежащей на кровати, моей матери. После чего, меня обратно уносили, в ту общую и детскую комнату для сна.
И через ещё время, меня потом с моей мамой, выписали и отпустили. И приехавший туда к роддому, мой отец с другими нашими родственниками, нас увезли на легковой машине, домой. А это, во временное наше жильё. В котором, в частном доме, мы и проживали тогда, и у тех же родственников.
Что и ещё, эти секретные учёные, говорили между собой о том. Что всех тех детей, которых, они, берут на эти, их тайные и научные эксперименты. То они, за ранее выбирают и отбирают таких, и только новорожденными. И всё это из-за того, чтобы потом, во всём их будущем таких детей, не проявлять к ним никакой жалости.
То есть. Когда рождается любой ребёнок, то по нему любому, сразу невозможно сказать то. Что будет ли он, красив, талантлив, или нет. С чего, по ихней вот такой звериной гуманности, им этим учёным интеллигентам, психологически легче.
Поэтому, приговорив к пожизненным и учёным опытам любого ребёнка, это именно с его рождения. То впоследствии, стань такой хоть каким. То никакой жалости и гуманности к таким, у них никогда ни будет.
2. А далее, через год, я пошёл в дет садик. Но, а потом, ещё через шесть месяцев. Это когда прошло 18 месяцев, после моего рождения. И мне исполнилось, уже полтора года. То вот именно зимой, в субботу 8 января, в 1972 году, я заболел, как простудой и у меня поднялась, большая температура. А то и скорее всего, эти секретные спецслужбы, специально заразили меня, всем этим болевым. Сделав всё это, в моём дет садике, где также работали и находились, их секретные люди.
Был выходной воскресный день, и мы с родителями, находились дома. А меня заболевшего непонятной простудой, стала лечить по-домашнему, моя мама. Которая, сказала то. Что если, моя уже высокая температура, поднимется ещё выше. То тогда и только в таком случаи, она возьмёт и вызовет медицинскую скорую помощь.
А если, эта моя болезнетворная температура, до завтрашнего понедельника утра, не спадёт. То тогда, она поведёт меня, не в садик, как обычно. А уже в саму больницу, и по месту нашей, и её рабочей прописки.
Шло время, а мне становилось, всё хуже. И эта моя температура, всё же повышалась. Что и на улице, было ещё светло, и где-то под вечер. С чего, ей и пришлось вызвать прям на дом, эту городскую и экстренную скорую помощь. На которой, к нам и приехала одна женщина врач, и только с водителем. Которая, эта врач, осмотрев меня и поставив диагноз. Сказала то, что меня срочно, им нужно вести в больницу. В которую, мы все, а это мои мама, папа и я, и поехали. Это мы, все вместе, сели в эту машину скорой помощи, и меня повезли в больницу.
И когда, мы, ехали на этой скорой помощи, то погода, была облачная. Из-за чего, а это из-за туч, не было видно солнца. Да и в сам, в этот день, сама погода, была бледно яркая и облачная. Что вот, вот, уже скоро и начнёт темнеть.
Это получалось так, что эта женщина врач, сидела впереди нас, и прям справа от водителя. Но, а мы втроём, находились, за их передней, и как за стеклянной кабиной перегородкой. Которая, эта стеклянная перегородка, была в немногом открытой. Что вот именно и сразу же за ней, я сам, и один сидел. Постоянно поворачиваясь, и поглядывая туда, к ним вперёд. От своего, любопытного интереса.
Что и по самому, этому их проезжаемому пути, я видел, ещё и проезжающий троллейбус. А то, и не один. Но, и другую, видимую в этой дороге, уличную видимость.
И здесь, когда мы, поворачивали с верху улицы Масанчи, и на саму улицу Калинина. То у них, в этой скорой водительской кабине, вдруг, эта подозрительная врач азиатка, с подсказкой самого мужчины европейца водителя, стала разговаривать по беспроводному, как телефону рации. По которому, ей кто-то сказал, то. Что им, сейчас нужно будет, привезти нас и меня, не туда, куда они, за ранее собирались и договаривались. Это в рядом находящуюся больницу, по улицы Калинина и Дзержинского, или Сейфулина и Виноградова. А в совсем, в другую больницу, Которая, находилась, чуть дальше этой, а это в находящуюся больницу, по улицы Курмангазы и Дзержинского. Что вот такой, им был дан, как приказ.
И они, сказав между собой, что это, тоже рядом и недалеко. Тут же, сразу и продолжили ехать, уже на другой адрес.
И проехав, ещё немного, здесь они, и повернули в право, и в верх. С чего, мы и подъехали через несколько улиц, к этой другой их больницы. Которая, находилась, по улицы Курмангазы, и за улицей Дзержинского.
И вот здесь, и оказалось то. Что эти работники на скорой помощи, этот водитель и врач, были ещё и секретными работниками спецслужб. Которые, по приказу, их всё этого шефа, и привезли меня с родителями, в эту больницу. Которая оказалась, именно поликлиникой МВД.
И вот так, зайдя через главный вход, в эту, как в больницу. То эта скорая помощь, с их этими двумя работниками и оборотнями со спецслужб, сразу же и уехала. Но, а меня самого, с моими родителями, здесь уже встретили, совсем другие врачи. А это, как пара мужчин, врачей. Которые, здесь же, посалили меня на кушетку, и беседуя, не торопясь с моими родителями, они и начали меня одного, оставлять в этой больнице. После чего, попрощавшиеся со мной, мои родители, и ушли домой. А это, перед самой вечерней темнотой.
Но, а дальше, эти врачи и тайные сотрудники спецслужб, перевезли, или провели меня, куда-то рядом на территорию этой больницы, или оттуда недалеко. Что именно, этот недолгий и совсем короткий момент, я в эти свои полтора года, помню чуть смутно. Так, как я, очень устал. А то, из-за того, что они усыпили меня, их каким-то снотворным лекарством.
Так, как потом, куда-то зайдя. А это, как в какое-то другое помещение, то в этом многолюдном коридоре, они положили меня, на скамейку кушетку. И подошедший ко мне, а это, всё тот же с моего рождения, их этот самый шеф спецслужб. То он, и приставил ко мне, какого-то молодого их агента, выдававшим себя за мед брата. Который, этот молодой парень, был по имени Константин. И который, этот Константин, в его будущем, станет радио хирургом, и радио хирургическим им плантатором детей и людей. Что вот именно он, и до самой его смерти, теперь и будет, а это очень долгими годами, связан со мной.
Но, а к этому времени, на улице уже стемнело. И по этому больничному, при входе коридорному входу, там ходили пришедшие к своим больным, их родственные люди. Которые, скорее всего, передавали посылочные передачи. Это скорее всего, эти простые посетители, там навещали своих больных родственников.
А далее. К нам снова подошёл, этот невысокого роста и с чёрными волосами, их шеф секретных спецслужб. Который, и сказал Константину. Что сейчас, они, мне сделают, укол снотворного. Но, а потом, снова, им предстоит меня перевезти, или перенести, это обратно в ту больницу, в которую, меня первоначально и привезли, на их скорая помощи. А это, именно и всё в ту же, в саму поликлинику МВД. Так, как он, этот их шеф, пока договорился со своими. Что они, временно, и только до утра, там оставят меня, в процедурном врачебном кабинете, у какой-то их дежурной в эту ночь, старшей медсестры. Вот которая, там пока за мной и присмотрит.
После чего, всё так и произошло. И я, снова оказался, в этой поликлинике МВД. А это лежачим, на какой-то больничной кушетки каталки. В своём тяжко усталом, и в полу сознательном состоянии, с моими открытыми глаза. Под воздействием, их какого-то снотворного препарата. Что возле меня, в этом очень тихом месте, теперь стояли, их трое молодых сотрудников спецслужб. Которые, и разговаривали между собой.
А это, там была молодая девушка, которая, разговаривала с двумя молодыми парнями. К которым, к нам сюда и подошёл, этот их около 40 летний, шеф спецслужб. Который, сразу же приказал, а это, одному из этих двоих парней. Чтобы тот, куда-то поехал. И. Что вот, на тебе деньги, это на такси. И ты, прямо сейчас, сразу же и поезжай за ним. Это прям к нему домой, и за их старшим хирургом стариком. Который, этот их старик со спецслужб, в это время, а это, в эти несколько дней, пока находился в их далёкой от нашего города, в секретной командировке. И который, к этому сейчас времени, должен уже был, вернуться и приехать обратно. Так, как вчера, сам этот шеф, лично разговаривал с этим стариком по телефону. И который, этот старик, в этом их меж городском общении, сказал и обещал ему, то. Что тот, сегодня и к этому сейчас вечеру, должен был возвратиться, и оттуда приехать сюда домой.
Что и сейчас, когда ты, к нему приедешь на такси. То скажешь, ему то. Чтобы он, и прямо сейчас, сразу же и вместе с тобой, приехал сюда к нам. Так, как он, здесь очень нужен, и мы в срочном, тут его ждём. А это, он уже знает, что для радио хирургической операции надомной. Которую, они, сегодня ночью, и должны будут сделать.
А вы, шеф сказал, другому парню и девушки. Вы пока побудите, здесь и с ним. (Это со мной.) Или можете посидеть, пока вон в том кабинете. И присмотрите за ним, это пока, я ещё буду находиться, под действием их снотворного лекарства. И сегодня позже, мы будем этого ребёнка, его оперировать. А сам, я подойду сюда к вам, чуть попозже. После чего, этот их шеф и ушёл.
А этот, один из молодых, которому, сейчас предстояло уехать на такси, сразу пошёл одеваться.
И здесь, эта их молодая девушка и сотрудница секретных спецслужб, тут же сразу и расстроилась, загрустила и опечалилась. Которая, сразу же начала говорить, этому оставшемуся с ней, молодому сотруднику спецслужб. Что он, это я, совсем ещё маленький ребёнок. И если, они сейчас, мне сделают, эту их тайную и секретную радио хирургическую операцию. Из-за чего и от чего у меня, и в моём всём будущем, потом ни будет, никакой жизни. И так, им делать и поступать с ним, (это со мной) нельзя. И вообще, всех таких и ещё совсем маленьких детей, нельзя трогать. Говоря, всё это опечалено, и с тяжбой её и их, этого, как общего и тяжёлого греха.
На что, этот молодой сотрудник, успокаивая, ей и ответил. Да, ты что. Ты расстроилась, что ли. Не грусти, всё будет нормально.
После чего, сюда к ним подошёл, этот одевшийся и собравшийся уже уезжать, их сотрудник. Который, тоже заметив, что она, расстроенная, тут же и спросил у них. Что вы, и что тут у вас.
На что, этот стоявший с этой девушкой, ответил ему. Да ничего. Вот только она, сильно переживает и расстроилась. Так, как сама, не хочет того, чтоб этого малыша, мы хирургически радио оперировали.
А, сказал подошедший, вот она о чём. Понятно. И он, сразу начал в спокойном, и в дружеском уважительном тоне, тоже успокаивать её. Сказав, ей то. Чтобы она, не переживала, не боялась, и пока не беспокоилась. Так, как скорее всего, а это именно сегодня ночью, они не будут, меня оперировать. Потому, что этого нашего хирурга старика, сейчас у себя, не должно быть дома. И я, сам точно знаю и слышал от него. Что он, в этой его дальней командировке, там задержится на день, или на два. Поэтому он, ещё не приехал.
Но, наш шеф, сказал мне. Чтобы я, поехал за ним, и к нему домой. Поэтому я, сейчас поеду туда и к нему. Но, его всё равно, там дома нету. И ты, не переживай, потому что, никакой операции без него, сегодня ни будет. Так, как он приедет, только через несколько дней. А за это время, этого мальчика, может быть выпишут с больницы. Или переведут в другую больницу, что его и никто не тронет.
Так он, её успокоил и ушёл.
А эти двое молодых, девушка и парень, теперь прокатили меня дальше. И повернув налево, они закатили меня, в какую-то мед комнату, или в кабинет с ярко включённым светом.
А до этого, где они стояли, и всё это говорили. То там, света было меньше и было темнее.
Так они, сидели в этом кабинете, и разговаривая смотрели за мной. Но, и выходили. А я, в немногом дремал.
После чего, вернулся их шеф. Который, отпустил их по домам. Сказав им, то. Что за мной в эту ночь и до самого утра, теперь далее будет смотреть, здешняя работница. А это, старшая и ночная дежурная медсестра, и в её процедурном медсестры кабинете.
И меня, лежачим на больничной колёсной каталке, сразу же закатили в её другой, в этот небольшой процедурный медсестры кабинет. Что я, там и почувствовал, множественные лекарственные и перекиси водородные запахи. Где в присутствии, этой старшей медсестры, там находилось ещё, пару младших медсестёр. Которые, всю эту ночь и до самого утра, туда-сюда заходили и выходили, мешая мне спать. С чего, я и просыпался несколько раз. Да, и сама моя кровать каталка, стоявшая прям по центру, этого малого мед кабинета, также, им мешала и не давала прохода.
И здесь, получилось так. Что этот, их старик и радио хирург с военных спецслужб, в этот день, ещё не вернулся, с его по делам спецслужб, с дальней командировки. Который, этот самый старик, и был тем самым надзорным врачом акушером, присутствующим при моём самом рождении. А это, 15 июля 1970 года. И ровно 18 месяцев, или полтора года назад. Который, ещё и являлся военным медицинским полковником, и как врачом профессором, а это специалистом по женскому организму. И в их, в этих тайных и правительственных спецслужбах, этот старик был, как старшим мозговым центром, и смотрящим шефом.
С чего, в этот день, у них и не получилось, сделать мне первую операцию, по вживлению в меня самого, их секретной радио имплантации.
2 день. Это было, в воскресенье 23 января, в 1972 году.
А когда, наступило утро, и я проснулся. То меня, оттуда вывели своим ходом, и завели в какой-то другой, и уже во врачебный докторский кабинет. Это в находящийся, примерно, на втором этаже. Где уже там, как до этого, сказал их шеф. Я побуду у его знакомого врача, пока до обеда. Который, этот врач взрослый мужчина, совместно с, как тоже врачом шефом спецслужб, осмотрев меня, сразу же и положили там, на заправленную постелью медицинскую кушетку. На которой, с лева от входа, я и лежал ногами к выходу.
А потом, это ещё чуть позже, они меня накормили, какой-то молочной кашей. Это по приходу ко мне, вышедшего с утра на работу, этого молодого их агента, по псевдониму Константин. Которого, этого Константина, их шеф и приставил ко мне, как будто мед братом няней.
И где-то, около 12 дня. Этот Константин, по приказу его шефа, вывел меня с главного выхода, этой поликлиники МВД. Это прям на улицу Курмангазы. И тут же, он, с ещё какой-то их со спецслужб молодой женщиной, посадив меня в машину, похожую, как на микроавтобус УАЗ. Сразу же, куда-то повёз. Где за рулём в этой машине, там находился, ещё один под тридцатилетний, водитель мужчина. Которой, также являлся сотрудником, этих секретных спецслужб. Которые, они, втроём, теперь повезли меня, в какую-то другую больницу.
Что и по пути, этой их поездки, сюда в эту машину, подсел ещё один, очень молодой мужчина, и их старший работник со спецслужб. Который, был, как недобро злым, и с грубоватым, и холодным голосом. Что и который, мне сразу же и не понравился. Так, как от него исходила, какая-то смертельная и непонятно пугающая ярость. Это он, этот злодей, скорее всего, уже убивал немало людей.
Но, а в самой, в этой тесной, и в как военной машине, то там везде, было множество парных и пассажирских сидений. Все, которые, находились и слева, и справа. Где по центру между ними, находился совсем небольшой проход. Что и этот, как добро вежливый Константин, сначала повёл меня на задние места. Но, а потом, чуть вернувшись, они помадили меня, уже на правую сторону двух в ряду сидений. Это, лицом в перёд. Оставив там, меня одного.
Что и все остальные, тоже расселись, сами в разных местах. Где этот молодой Константин, сидев не далеко от меня. Там постоянно, вежливо объяснял мне, что всё хорошо, и мы едим к врачу на лечение. А эта, их молодая женщина. вообще со мной и не разговаривала. Сторонясь от меня, по от даль.
Это, все эти трое мужчин, с четвёртой молодой женщиной, по приказу их этого шефа спецслужб, теперь везли меня в другую больницу. Чтобы там сделать мне, их тайную и секретную, радио хирургическую операцию. По вживлению в меня полтора годовалого, их радио имплантов.
И вот, пока мы, куда-то ехали. То я, сидел и смотрел в окно. Где на улице, сама погода, была светло облачная. Это, то немного было светлей, и на короткое время, выглядывало солнце. А то, и опять становилось потемней и без солнечно. После чего, вдруг они, резко повернув, заехали в какие-то больничные и открытые дворовые ворота. В котором, в этом небольшом и тесном больничном дворе, этому водителю, который, им и сказал. Было, некуда припарковаться. Так, как если, они сейчас, здесь на время встанут. То тогда, они, перекроют проезд, другим машинам.
И вставший Константин, который, подвёл и меня, ближе к водителю. Подумав, сказал ему, чтобы он, встал и остановился, где-нибудь чуть правее, ещё одного там поворота налево. Так, как им, здесь нужно будет постоять, может ещё минут пятнадцать, двадцать. И подождать. Так, как если их, сейчас здесь не встретили свои. То значит, они приехали, ещё рано.
И после недолгого их раздумья, этот водитель, всё же с трудом, там прижался к левому краю и остановился. После чего, все мы, оставшиеся в этом, как в микроавтобусе, теперь стали кого-то ждать. Пристально всматриваясь, на сами здания, этой больницы. Которая, эта сама больница, по моей вспомнившего уже взрослым памяти. Находилась по адресу. Казахстан, Алматы, от улицы Бухар – Жырау, чуть выше и справа по улице Маркова. Сейчас, она называется, городская Студенческая поликлиника.
И по их, всех, дальнейшим разговорам. Здесь должны были встретить, их другие люди со спецслужб. Которые, работали врачами, в этой больнице. И из-за того, что к ним, никто не выходил, и их, не встречал. То они, в немногом недоумевали и нервничали. Думая, ещё и то. Что там в этой больнице, сейчас у них обед. До окончания, которого, оставалось ещё минут пятнадцать. После чего, тогда к ним и выйдут.
Или что может быть, и то. Что у их, других и больших шефов, здесь сейчас происходит, какое-то тайное собрание, или совещание. С чего, им, не до них. И они, пока и заняты.
А я, слушая всё это, вдруг увидел то. Что там с этого, или со второго здания, вышла на улицу какая-та женщина работник. Которая, что-то поделав, у белой алюминиевой большой кастрюли с ведром. Сразу потом, и ушла обратно.
А когда, прошло и это время. То тогда, этот их Константин, сам один и пошёл в эту больницу, с её внутреннего двора. Чтобы узнать, что им дальше делать.
А когда, он вернулся. То он, им сказал: Что сегодня здесь у них, ничего не получается. И по каким-то их начальственным причинам. Поэтому, им сейчас придётся возвращаться, и везти меня обратно.
После чего, они завели эту машину, и с досадой поехали обратно.
А когда, они привезли меня обратно. То я, оказался уже, где-то ниже, этой самой поликлиники МВД. А это, за самим этим главным зданием, и на её же территории, но только в одноэтажном отдельном строении. Где там, раньше была, их МВД кухня, с небольшой комнатой столовой. В общем, там была небольшая больница, с находящимися в ней, только одной, или двумя больничными палатами, совместно соединённая со столовой МВД. В которых, в этих больничных палатах, там тогда лечились, только травмируемые их секретные агенты, и законспирированные сотрудники МВД. Получившие свои увечья, на оперативных заданиях. Которых, своих, МВД скрывала от криминальной братвы, и от остальных людей.
А далее, отпустив всех этих, моих сопровождающих. То этот, самый главный их шеф с секретных спецслужб, теперь со своей другой сотрудницей. А это, с работающей там, старшей медсестрой. Теперь, они завели меня, в эту больничную палату для взрослых. И там положили меня, это сразу справа от входа, на первую у стены кровать. Оставив там на время, пока меня одного. Что при этом всём, этот шеф, при выходе оттуда, как специально и сказал в слух. Это троим, там находящимся взрослым больным. Что эти, находящиеся здесь, взрослые и молодые мужчины, тоже присмотрят за этим маленьким ребёнком.
С чего, я, совсем ничего не понимая, уже здесь лежал, как больным.
А в самой, этой больничной палате, там стояло, примерно по пять кроватей в ряду. А это, только с лева и справа. Всех которых, было где-то около 10 кроватей. Где на самых первых и дальних, это на крайних кроватях, стоявших прям около окна. То там, лежали ногами друг к другу, двое больных мужчин. С рядом лежавшим слева, с ещё одним мужчиной. Которым, этим больным мужчинам, было примерно, за двадцать с лишним лет. Но, а остальные кровати, были пусты.
И из-за всего этого, я далее лежал, и постоянно смотрел, на этих взрослых. Которые, все они, постоянно разговаривали между собой, на разные темы. Это об их лечениях, и вообще о жизни. Но, а на меня самого, они, как бы не обращали внимания. Так, как я маленький, для них был неинтересен. Что и шеф, им сказал, что я, здесь буду находится, только одну ночь.
Шло время, и было уже примерно, около 4 часов дня. Но, а я, с этого далека, постоянно смотрел в окно. За которым, виднелись, какие-то небольшие деревья. Что на самой улице, там солнца уже не было, и было тучно и неясно.
Да и справа от окна, то лежавший там мужчина. Был очень тяжело больным, с сильными увечьями. Так, как он, весь от головы, до рук и ног, был перемотан белыми бинтами. Что и был совсем неходячим, а только лежачим больным. Которого, примерно через час, должны были увезти, на его какую-то сложную операцию. После которой, он сюда уже не вернётся, а будет долечиваться в какой-то другой больнице. С чего, эти двое, его больных соседей, ему очень сочувствовали. Которые, один средне больной, а второй, больной по легче, были ходячими. Из которых, только последний в большем вставал и ходил.
Что ещё, позже. Этого тяжёлого больного, забрав оттуда, врачи и увезли на его операцию. И после того, как эта, его кровать стала свободной. То, тот больной мужчина, который, лежал с лева от меня, на второй кровати от окна. Сразу же и перелёг, на эту справа от окна, освободившеюся кровать. Где в дальнейшем, теперь эти двое, уже лежали повёрнутыми лицами друг к другу. Это прям на первых двух кроватях, находившихся у окна. Которые, оставшиеся здесь только двое, далее и продолжали разговаривать между собой.
Соответственно, эта шефа медсестра, подходив ко мне. Которая, пару раз, меня и кормила. Но, какой-то скудной и не нравившейся, мне едой. Что и на самой улице, уже стемнело.
Но, а потом, вдруг эта, опять подошедшая ко мне медсестра, чуть одев меня, взяла и неожиданно вывела в коридор. И здесь же, прям за дверью палаты, ко мне и подошла моя мама. Которая, встретившись, мне и сказала. Что сюда, где я сейчас нахожусь, а это в каком-то барачна больничном и одноэтажном здании. То ей, и вообще, каким-либо другим гражданским и посторонним людям, сюда запрещено заходить. Так, как здесь карантин. Но, мой лечащий и добрый врач, всё же разрешил ей, и только на пять минут, повидаться со мной. Что я, сам сейчас болен, как какой-то опасной и инфекционной пневмонией. С чего, мне ещё и нужно будет, полежать одному в больнице.
И мая мама, здесь же вытащила для меня, принесённый ей гостинец. А это, одно немаленькое яблоко, и один, как апельсин, чуть с конфетами. Которые, эта стоявшая рядом в стороне, хитрая медсестра со спецслужб. Тут же у неё, всё это взяла, и забрала. И сказала ей, что эти съедобные витамины, она, потом помоет и сама занесёт мне, это в мою палату, и положит на тумбочку. То есть. Там в моей палате и отдаст.
Так мы, чуть постояли, и моя мама ушла. Пообещав, прийти завтра, или после завтра. Это тогда, когда ей разрешат, со мной встретится, мои врачи. А эта медсестра, тут же завела меня обратно в палату, и положила в постель. После чего, я и уснул, и проспал всю ночь до утра.
3 день. Это было, в понедельник 24 января, в 1972 году.
Наступило моё последнее утро, так, как после этого дня, я больше не буду самим собой, это таким каким был, и каким должен был быть, от своего рождения, по своим внутренним ощущениям и чувствам. А это из-за того, что именно в этот день, эти военные секретные учёные, проведут на мне, эту их тайную и радио хирургическую операцию.
И вот, как только я, проснулся сам, или меня разбудили. То полежав, еще какое-то малое время. То вдруг неожиданно, эта пожилая медсестра европейской национальности, опять меня одела.
Но, одела она, меня в ту мою домашнюю одежду, в которой, я и приехал в эту больницу. После чего, вывив меня с этой палаты, она и провела меня, в низ по коридору. Это она, завела меня в какой-то врачебный кабинет, находящийся в самом нижнем конце, в этой же самой больнице.
А когда, мы, туда зашли. То там, находился какой-то врач, вместе, всё с этим же шефом спецслужб. Который, хитрым образом, там выдавал себя, тоже за простого врача. Что и ещё, там вместе с ними, находилась и какая-та женщина. Которые, они, там, как обычные врачи, тут же меня и осмотрели. Это прослушали со спины и живота, моё дыхание. Измерили мою температуру, заглянули в горло и так далее.
После чего, этот их шеф, нам всем, сказал то. Что сейчас и уже скоро, сюда приедет за нами машина. И мы, а это и я, вместе с ними, сразу же поедим на моё лечение, уже в другую больницу и к другому врачу. А пока, нам надо здесь посидеть, и подождать эту машину.
Но, а на улице, в это утро, было неясно и облачно. С чего, у них там и был включен, электрический свет. И за окном, там росли небольшие деревья. А этот их шеф спецслужб, то выходил оттуда, вместе с этим врачом в соседний кабинет, а то временами снова сюда и заходил. Но, а со мной, здесь же рядом в этом кабинете, сидела эта медсестра, и та другая женщина. Которая, здесь и работала. Занимающаяся, какой-то бумажной письменностью.
Так шло, это для меня, очень нудное и долго тянувшееся время. Что в моём внутри, была такая долго ожидающая и терпящая жуть. Что я думал, всё это долгое, будет продолжаться до без конца.
А потом, позже, то в этом кабинете появились, ещё двое молодых парней, мужчин. Которые, были всё те же сотрудники спецслужб, вчера отвозившие меня, как на микроавтобусе в больницу. А это был, всё тот же, как Константин, с его чуть постарше напарником, с грубоватым и холодным голосом. Которые, они, также оставшись, тоже стали теперь ждать, эту их какую-то машину. Которым, им, этот их шеф и сказал: Что сейчас, всем им, здесь надо ждать. А это, их человека водителя. Который, куда-то уехавший по их делам, сейчас там задерживается. И вот, вот, должен приехать сюда. А это к 11 часам, или ещё чуть позже. Что и в общем, это тоже хорошо. Так, как лучше всего, всем нам нужно будет приехать, в то место. А это, в ближе обеденное время.
А когда, прошло, ещё время. Но, а этой их машины, так всё и не было. То снова пришедший их шеф, сказал, этой медсестре и этому с грубым голосом. Что сейчас, им нужно будет, меня накормить обедом. Поэтому, что хоть ещё и рановато, и в их, в этой малой больничной столовой, там ещё возможно, вся эта, пища обеда варится и не готова. То всё равно, ты медсестра, сейчас сходи к ним туда, на кухню. И скажи, этим нашим поварам, чтобы они, по срочному и сейчас же, подали для этого маленького ребёнка, хотя бы одну порцию обеда. Это, или одну отдельную порцию первого, или второго. То есть. Одного того, или этого, с того, что уже готово.
И эта медсестра, сразу же и ушла на кухню.
А ты, сказал шеф тому сотруднику, прямо сейчас, и веди его в столовую комнату. И там вместе с ним, сиди и жди. Пока для него, они не принесут, какой-нибудь еды. После чего, ты сам, его там и накормишь. А потом, приведёшь, обратно сюда.
И этот сотрудник, взяв меня за руку, сразу и повёл меня, в эту их столовую комнату. А когда, мы прошли снова и чуть назад, по этому коридору. То повернув налево, так мы зашли, в эту небольшую комнатку. С несколькими находящимися в ней, столами. Которая, и оказалась, этой малой больничной столовой. Где он, и посадил меня, за стол. Это, на стул. И мы, теперь, стали ждать, предназначенную для меня еду.
Что и эта, сама отдельная столовая комната, с самой кухней, там не была соединена.
А когда, прошло, ещё немного времени. То сюда и принесли, только одну порцию второго. Которой, хоть и вкусно скудноватой, меня и накормили. После чего, и привели обратно.
Но, а ещё позже. Шеф сказал, им. Что этот, их задерживающийся водитель, скоро уже подъедет. Которого, им совсем, можно было и не ждать. Потому, что ты Константин, сам мог и своим ходом, а это пройдя пешком. И отвести его, в это нужное им место. Которое, находится, здесь же рядом и не далеко отсюда. А это, примерно в 4 кварталах ниже. Но, правда и в бок, нужно будет пройти квартал. Это минут за 15, или 20, можно спокойно и не торопясь, до туда дойти. Но, правда, что тебе, ещё и на руках, его придётся нести. Ну, ладно, тогда не надо, и мы, будем ждать нашу машину. Так, как всё равно, также и мне самому, там нужно быть, тоже вместе с тобой.
А, потом, всё выходящий и временами заходящий, этот снова зашедший в кабинет шеф. Сказал им, то. Чтобы они, прямо сейчас меня одели, это в мою верхнюю и зимнюю одежду. Но, и выводили меня на улицу, через их находящийся здесь же рядом, отдельный служебный выход. Так, как этот их водитель, сейчас заедет, прямо сюда во внутренний двор, это на территорию этой больницы. Поэтому, ты Константин, сам выведешь его, и посадишь на заднее сиденье. И вы, пока там сидите в этой машине и ждите меня. А я, скоро подойду. И только тогда, мы, все вместе и поедем. После чего, этот их шеф, куда-то ушёл.
И одев меня, этот Константин, с его вторым коллегой со спецслужб, это у которого, голос был грубым. То он, и вывел меня на улицу. И подведя меня, к стоящей рядом машине. То он, Константин, открыв переднюю и боковую дверь, находящуюся на против водителя, сразу же подняв меня, и посадил туда, на заднее сиденье, этого автомобиля. Это он, протолкнул меня, именно через только одну, переднюю дверь, и через переднее место, назад. Которое, это переднее пассажирское кресло, было сдвинуто вперёд. И сказав, мене то. Что смогу ли я, сам без его помощи, пройти, туда на заднее сиденье. После чего, он тоже, тут же и сел на заднее сиденье, это прям рядом со мной. Что вот таким образом, я, теперь оказался сидячим, это прям за спиной, их водителя мужчины европейца.
Но, а сам, этот автомобиль, был какой-то Газик, или Уазик, очень старой марки.
А ещё, минут через пять, сюда пришёл и их, этот главный шеф. Который, вместе с Константина коллегой, также сели в эту машину. И они, эти четверо мужчин со спецслужб, теперь повезли меня, в этот нужный им адрес. А, поехали мы, как потом оказалось, это в наш городской 1 роддом. Который, находился по адресу: улица Сейфуллина 492, и улица Кирова 147. Только улица Кирова, сейчас называется, улицей Богенбай Батыра.
То есть. Вот именно туда, в этот 1 роддом, они, меня и повезли. Это на тайную операцию, по вживлению в меня, их секретных радио устройств.
И здесь, получилось так. Что этот их шеф, сам сидел впереди и возле водителя. А, Константин с напарником, сидели на заднем сиденье и около меня. И пока мы, туда ехали. То у них между собой, там произошёл разговор, это о самой марки, этого их старого автомобиля. Про который, этот их шеф спецслужб, сказал им: Что эта, сама машина ГАЗ, или УАЗ, правильно называется, нашим советским и военным армейским джипом. И такие машины, уже давно не выпускают. Так, как они, где-то примерно в конце 1950 годов, полностью уже сняты с производства. И сейчас в наше это время, таких машин, как эта, в нашем городе совсем не осталось. А это, есть только одна, или две, и всё.
Но, в наших областях, такие машины ещё есть, и остались. А, это, только у председателей колхозов, совхозов, и у райкомовских больших партийных начальников. Всем, им, которым, выдали давно, уже новые служебные машины, и совсем других марок. Но, некоторые большие начальники, до сих пор, сами не ездят, на этих новых и выданных им машинах. А всё равно ездят, на этих старых автомобилях. Так, как эти, их старые военные джипы, являются для них, самой дорогой памятью, их прошлого.
А, некоторые, из такого начальства, такие старые машины, держат при себе, как музейные раритеты прошлого.
Но, а самих запчастей, именно от таких старых машины, ещё есть и много. Это с оставшихся списанных, и разобранных на запчасти. И если хорошо поискать, то любые, их старые запчасти, ещё можно найти. А это починить, и ездить.
Так не спеша, и совсем не торопясь, проехав несколько кварталов в низ. Они, теперь, свернули с улицы Кирова, это по улице Мауленова в низ. А далее, ещё повернув налево. Теперь, они и заехали, уже на внутреннюю территорию, этого нашего 1 городского роддома. И в немногом проехав, в сторону улицы Сейфуллина, то вот там, они и остановились.
Это, оказалось так. Что они, остановились, перед самым главным входом, в этот роддом. Только находящийся, не со стороны, самой улицы Кирова. Где он, там и находится. А сразу же, за самим этим зданием роддома, это напротив его.
И уже там, их шеф сказал: Чтобы мы, пока здесь постояли, и подождали его. Это прям у этого, служебного входа в роддом. И из-за того, что здесь в этом роддоме, очень строгие режимные правила, и порядки. То вот именно, этот служебный вход, здесь всегда и открыт. И все работники, этого роддома, здесь всегда пользуются, вот только этим и одним служебным входом, и выходом. Через который, они, всегда ходят на обед, а кто и по своим личным, или рабочим делам, отлучается незаметно, это на некоторое время с работы. Поэтому, что и мы, также сами, вот через этот, всегда открытый служебный вход, сюда и зайдём в это здание.
А другие, здесь входы и выходы, сейчас в это дневное время, закрыты.
Поэтому, вы все, пока побудьте здесь, и посидите с ним в этой машине. Продолжал, говорить шеф. А, я, сейчас пойду в этот роддом, и там у них узнаю. Это куда и в какой кабинет, нам нужно будет заходить. С чего, вам и нужно будет подождать, а это минут 10, или 15.
После чего, этот сидящий на переднем сидении шеф, вышел из этой машины и ушёл. Прихватив с собой, своего молодого сотрудника, с грубым голосом. Но, и только одному, курящему среди них, а это именно, этому водителю. Этот же шеф, разрешил выйти с машины, и покурить возле урны. Стоящей, возле этого служебного входа, в этот роддом.
Шло время, а я, смотрел в левое, и в находящее возле меня окно. И оказалось так, что теперь, в этой их машине, я остался наедине, только с одним их молодым сотрудником со спецслужб, а это с Константином. Сам, который, также всё сидел, сразу же справа от меня. А это, на заднем сидении. Что, а сам, этот их водитель, уже вышел на улицу. И стояв, прям впереди от нас, в метрах шести у урны, там он, пока стоял и курил. Это возле этого, самого служебного входа, в этот роддом.
И здесь, этот Константин, тут же стал по-доброму, объяснять мне то. Что всё, будет хорошо. И сейчас уже скоро, они поведут меня, к врачу на приём, в эту больницу. И здесь, меня будет лечить, их доктор врач. И со мной, будет всё хорошо, и я поправлюсь.
Но, посидев немного, вдруг этот Константин, опять сказал мне. Что он, сам сейчас и один, выйдет из этой машины на улицу. А вот я, сам должен буду, здесь остаться, и его немного подождать. С чего, он, тут же захотев быстро выйти, сразу же дёрнув, за механизм переднего сиденья. И, как уже хотел, выходить. Но, тут же, этот механизм пассажирского сиденья, вообще не сработал. И это переднее сиденье, не отодвинулось. Для того, чтобы ему, выйти на улицу.
После чего, он, опять дёрнул за рычаг, этого механизма. Но, переднее сиденье, снова не отодвинулось. И вот так, этот Константин, ещё несколько раз, пытался сдвинуть вперёд, это переднее сиденье. Но, этот злосчастный для него механизм, так и не срабатывал. От чего, он с досадой, снова удобно сел, и успокоился.
А потом, он. Тут же начал махать рукой, этому водителю с заднего сиденья, вытянув свою руку в перёд.
Но, этот стоявший впереди и курящий водитель, совсем и не смотрел, на эту свою машину. Отчего, он и не видел того, что Константин его зовёт, и машет ему, из машины рукой.
И вот таким образом, это повторяя несколько раз, этот сидячий рядом Константин, всё же добился своего. Что этот водитель, так его и заметил. Который, сразу и подошёл к машине, и открыл пассажирскую переднюю дверь.
И вот только тогда, Константин и сказал, ему о том. Что это, его переднее сидение заклинило, и не сдвигается.
На что, этот водитель ответил. Что эта машина, очень старая. И это, её переднее сидение сломано и уже давно заедает. Поэтому, вот посмотри на то, как этот сломанный механизм, нужно пока временно сдвигать. Тут же, всё это и показав. После чего, он. Сам и раздвинул, это переднее сидение. Предоставив Константину, свободный выход, с этого старого и военного советского джипа.
С чего, этот Константин, сразу и вышел на улицу. И закрыв машинную дверь, он теперь, и оставил меня, здесь одного. Отойдя, вместе с водителем в сторону. Где теперь, они оба стояли и разговаривали.
А я, оставшийся один, и освободившийся, от их чужого давления. Далее, стал рассматривать всю внутрь, этой интересной для меня, машины. И когда, я повернулся назад. То сзади, на самом зелёном брезенте, там находилось маленькое стеклянное окошко. Которое, это совсем маленькое окно, было нечистое.
То есть. Это само светлое и заднее стекло, было заляпано высохшей грязью. И через него, совсем не просматривалась улица. На которую, через это необычно маленькое окно, мне было интересно посмотреть. И я, как тянулся к нему, своею рукой. Что мне было, до него и недостать.
А потом, я заметил то. Что это, всё заднее сидение, на котором, я сидел. То оно, было намного выше, этих двух отдельных и передних сидений. Где до этого, сидели водитель и их шеф.
После чего, заглянув между этих, двух передних сидений. То там, я заметил вытянутый по горизонтали и в изгибе, необычный рычаг. Это скорее всего, являющийся переключателем скоростей. На котором, находился ещё и дополнительный зажим. Это, как ручное сцепление. На который, я непонимающий, смотрел с интересом. Слыша до этого от них, о каком-то ручном управлении.
Что и ещё, тот водитель до этого, говорил то. Что ему, пришлось с большим трудом, натянуть на эту машину, зимний брезент. Из-за которого, этого, как зимнего брезентового покрытия, ему, вроде бы пришлось, заблокировать задние двери. Что, а летом, он, ездит с открытым от брезента верхом. С чего, выходило так, что этот, их молодой сотрудник спецслужб Константин, был у них новеньким.
А сама уличная погода, была облачная и неясная. И там везде лежал, не свежевыпавший снег. От чего, сама природная видимость, этой всей округи, и была чётко видимой.
Но тут, из этого роддома, вышел их шеф. Который, им что-то сказал. И водитель с Константином, здесь же подошли к машине. И открыв переднюю пассажирскую дверь, и выдвинув переднее кресло. Константин, сразу и сказал. Что мне, уже нужно выходить, из этой машины. Так, как нам пора, сейчас идти к врачу.
После чего, он, придерживая меня, и помог мне, выйти из неё. Сказав, при этом выходе то. Чтобы я, здесь же и не боясь, наступил на металлическую подножку. Которая, была железная и с просветившимися дырками. Находящаяся в низу, и с наружи, этой машины. Это сразу же, ниже двери. Про которую, их водитель сказал. Что эту, железную подножку, он, как сам и поставил. Это для того, чтобы перед тем, как сесть в эту машину, их особенные пассажиры, вытирали об неё, их обувную грязь. Это из-за того, что он, и очень многократно, постоянно ездит по нашим сельским областям, где много бездорожной грязи. С чего, он, с помощью этой, как им приделанной подножки, и поддерживал в этой машине, напольную чистоту.
И когда, он, придерживая меня, вытащил меня на руках, с этой машины. И поставил на ноги. То по команде этого шефа, он Константин, теперь и повёл меня, в этот 1 роддом. Это через всё этот же, задний и главный, их врачебный служебный вход. Но, а сам, этот их шеф, остался на улице с водителем.
Что вот таким образом, постоянно придерживая меня, этот Константин, и завёл меня в дверь, этого служебного входа. И мы, зашли, в это само здание. И здесь же, справа в коридоре, там находилась какая-та дежурная работница, этого роддома. Которой, Константин сказал, что нас, там ждут. И мы, пришли на назначенный приём к врачу.
Которая, ему сразу и ответила. Чтобы мы, пока подождали, вот в этой, в тут же рядом находившейся комнате. В которую, мы с ним, сразу и зашли. И которая, эта, как открытая и очень красивая комната, выходила окнами в ту сторону, откуда, мы и зашли.
После чего, и буквально сразу. Когда к нам, подошла, ещё какая-та женщина. То ему и сказали, что нас ждут, а это, на втором этаже. И нам разрешено, туда подняться. Это по тут же, находящемуся рядом, лестничному маршу. К которому, этот Константин, сразу же не торопясь, меня и подвёл.
И при сказанных мне, им, как специальных и хитрых словах. Что смогу ли я, сам подняться по этим ступенькам, с поддержанием меня. Он теперь, и повёл меня, на верхний этаж, держа меня за правую руку. Что, а потом, и придерживая со спины. Которые, эти все ступеньки, этой первой половины подъёма, там были застелены, какой-то, как ковровой дорожкой. Что и сбоку, на этих ступеньках, там ещё и стояли, разные комнатные цветы, росшие в горшках.
И когда, я, медленно поднялся, на первые ступеньки три. То здесь, вдруг неожиданно, этот Константин, тут же, взял меня на руки. После чего, он, тут же, начал очень быстро, поднимать меня на верх. При этом, неся меня на руках. Что вот таким образом, подняв меня на второй этаж. То вот только там, он, сразу и поставил меня на ноги.
Где я, и увидел то. Что по коридору справа, там перекрывала его, белая и закрытая дверь. С чего, в то права, не открыв эту дверь, туда было и не пройти. Но он, повернув налево, и повёл меня по открытому, туда коридору. Это именно в левую часть, этого здания. В котором, в этом коридоре, выходящих окон на улицу, там не было. С чего, там и горел, не сильно яркий, включённый свет.
Что, а слева, и справа, по этому коридору, то там находились, закрытые двери кабинетов. Между которых, в этой части коридора, там какая-та уборщица, мыла полы.
А когда, мы, прошли, ещё дальше и остановились. То этот Константин, стал осматриваться. И далее, снова повернув на права, мы, пройдя, и становились у какого-то кабинета. Где уже там, неожиданно и появился, этот их шеф спецслужб. Который, подойдя к нам, сразу же и завёл нас, в какой-то врачебный канцелярский кабинет. Сказав нам, что сейчас здесь, нужно будет подождать.
Но, а в этом, в самом небольшом кабинете, с окном. То там находилось, примерно около трёх, или четырёх, письменных столов. Которые, и заполняли собой, всё это помещение. На которых, там и лежали, какие-то папки, бумаги, и другие разные канцелярские принадлежности.
В котором, в этом кабинете, там пока находился, только один взрослый и начальственный мужчина. Который, тут же, неохотно и стал разговаривать с шефом.
После чего, поговорив, а это буквально, через пару минут. Этот их шеф, сразу и вывел, нас с Константином, обратно в коридор, с этого кабинета. Далее, сказав и объяснив, ему то. Что куда именно, меня нужно будет привести. И в какой, другой кабинет.
И Константин, поняв. Теперь, снова и один, и провёл меня обратно, с этого начальственного кабинета. А это, чуть рядом, и в обратную сторону. И когда, мы, остановились, то он, всё не мог сообразить. Это куда именно, нам нужно было зайти. Где при этой, затянувшейся паузе. Здесь, к нам снова и подошёл, этот их шеф. С помощью которого, Константин и завёл меня, в большой и нужный им, стационарно врачебный кабинет. Где при этом всём, их подстраховывал, ещё тот сотрудник, у которого, был грубый голос. Который, со стороны, временами попадался, мне на глаза.
И теперь, получилось так. Что в этом большом и врачебном кабинете, то там находилось, около четырёх, или пяти человек. Одетых, в белые одежды. Все, они, которые, являлись медицинскими работниками. Которые, и работали, в этом 1 роддоме. Одна из которых, мед работниц, сначала подвела нас, прямо от дверей к окну, и чуть в права.
Но, и тут же, потом. Они, меня уже положили, на медицинскую кровать кушетку. Которая, находилась, это сразу же, слева от входа, и в близи сплошной стены. При этом, застелив её, лёгким постельным бельём. И сняв с меня, ещё и верхнюю одежду. Которую, и держал Константин.
После чего, как я, понял, мы и стали кого-то ждать. А этот Константин, то стоял возле меня, а то и временами, куда-то отходил, и уходил. Потом, снова возвращаясь.
С чего, я, оказавшийся лежащим, на этой кушетки, теперь и стал рассматривать, с нежелательным интересом, всё это помещение. Которое, как разделялось, на две, там отдельно работающие, врачебные бригады. Которые, работали по двум разным, но связанным, врачебным специальностям. И у которых, было своё отдельное, мед начальство.
Соответственно, справа от входа. Вся эта правая половина, этого помещения, там была заставлена, двумя большими врачебными креслами, и с другой дополнительной к ним, медицинской аппаратурой. Стоявшей, по отдельности и в разных местах. С пару, ещё и столами. Которые, эти мед специалисты, были скорее всего, как в большем хирургами акушерами.
А вот, слева от входа. Вся эта левая половина, этого врачебного помещения. Там скорее всего принадлежала, это в большем, как врачам терапевтам.
Но, а вся дальняя сторона, этого помещения, это параллельная от входа. Там была с окнами, на которых, висели шторы. За которыми, была, вся та же и неясно тучная погода.
И около меня, это лежащего с левой стороны, с прямым взглядом, во всю правую сторону. То там, примерно в двух метрах, это прям слева от меня, стоял письменный врачебный стол. За которым, сидела начальственная женщина врач. С сидящей с ней рядом и сбоку, с её мед помощницей.
Которая, эта женщина врач, как потом скажет своим сотрудникам, этот их шеф спецслужб. То она, являлась уполномоченным инспектором, а это надзорным врачом терапевтом. Напрямую связанной, с Минздравом, с психиатрией, и с самой милицией. Которая, приходит в этот роддом, раз, или два раза, в неделю. И часа, на два. А это, именно для доскональной проверки, всех поступающих сюда, самих матерей рожениц.
Что здесь же, она и выявляет, всех изнасилованных, или родивших, в несовершеннолетнем возрасте девушек. И всех тех, кто состоит на учётах у психиатров. Но, и всё остальное, касаемо женского несчастья. Разбирая ещё, и поступающие жалобы, на самих врачей.
Поэтому, эта пришедшая сюда на короткое время, женщина врач инспектор, с двумя отчитывающимися перед ней помощницами. Тут сидя за столом со второй, здесь и разбирала, и проверяла медицинские карточки, всех рожениц пациенток. Находящихся в данное время, в этом роддоме.
Но, а третья. Это вторая, её помощница. То она, постоянно выходила и заходила. Отлучаясь, по её командам, за разными для неё, врачебными документами. Что и ещё, она, привадила к ней сюда. И всех тех, кто заранее был записан, к этому врачу инспектору на приём. Это, для собеседований.
И вот здесь, в один из моментов, когда к ней на приём, подсела взрослая и гражданская женщина, а это простая посетительница. То вот я, видя и услышал, весь этот, их разговор. Который, касался, находившейся в этом роддоме молодой девушки, родившей недавно здесь мальчика, сына. А эта, пришедшая взрослая женщина, являлась её близкой родственницей.
Но, и вот. Совсем недавно, а это прям несколько дней назад. То в этом 1 роддоме города Алма-Ата, здесь произошло большое чрезвычайное происшествие. Которому, их местное начальство, совсем не дало огласки.
А это, сначала одна молодая и пока незамужняя девушка, родила здесь мальчика. С чего, теперь, она обрадованная и стала ждать, её любимого жениха. Который, пообещал ей, посетить её вечером, со своими родителями. Которым, он, тут в этом роддоме и сообщит, об их женитьбе.
Но, когда, наступило разрешённое время на посещение, а этот её жених, так всё и не приходил. То она, подумала, что они, просто задерживаются. И продолжала, их ждать.
Но в этот день, этот обещающий жених, так к ней и не пришёл.
С чего, она подумала, что он, придёт завтра. И всё равно радостная, так его и ждала.
Но, на следующий весь день, он также, всё и не пришёл. После чего, она по телефону, и позвонила к нему домой. По которому, ей, там ответили, сами родители, этого жениха. А это, то. Что этот, её жених, и их сын. Просто на просто, взял, и уехал с этого города, в их далёкий и в родной посёлок, или в аул. Где уже там, сейчас в это время, должна состояться его свадьба. И он, там женится на другой. А ты, девушка, никакая ему и не невеста. И он, наш сын, и мы, его родители, вообще тебя знать и не хотим.
Поэтому, навсегда забудь о нём. И к нам, сюда, больше не звони, и не приходи. Так, как мы, сами с интеллигентной семьи. И наш, этот сын, вот уже скоро, закончит институт. Но, а ты, просто простолюдинка и проходимка. Которая, ни имея ничего, захотела хитрым и змеиным путём, породнится с нашим уважаемым родом. Да и ещё, с непонятно откуда взявшимся, этим родившемся твоим ребёнком. Забудь, всех нас и всё.
И когда, эта счастливая роженица, выслушала такое. И поняла, что этот её жених, и отец этого, только родившегося её ребенка, сына. Вот так, вот подло, её обманул, и теперь бросил. То из-за всего этого, она, очень расстроилась. И решила из-за такого позора, умереть и покончить с собой.
После чего, не сказав никому, об этом, её горе. А это, ни соседкам по палате, ни врачам. Она, зайдя к своей, здесь новой подруги. А это в процедурный кабинет, к недавно подружившейся с ней, здешней роддомовской медсестре. То вот там, в тот момент, когда эта, как старшая медсестра, вышла на секунды со своего кабинета. Эта горем убитая девушка, и выкрала у неё, большое количество, какого-то опасного лекарства.
И опять, ни сказав никому. А это, в тот самый момент, когда к ней в палату поднесли, её родившегося сына. Который, рядом и уснул. То эта, несчастная девушка, мать. Тут же незаметно и выпила, всё это, украденное ей, опасное лекарство. Да и в очень, большом количестве. После чего, сразу же и уснула. С теми мыслями, что она, теперь навсегда умрёт.
И вот таким образом, она, от этого, растворяемого и воздействующего сильного лекарства. Который, для неё, теперь стал ядом. Во сне и потеряла сознание, и её организм, начал умирать.
Но, а соседки по её палате, и другие заходившие туда мед работники. Думали все, то. Что она, просто уснула и спит. С чего, её, никто и не стал беспокоить. Но, а она, уже умирала.
И вот здесь, когда по чистой случайности, эта медсестра обнаружила, эту её пропажу лекарства. То она, как честная и добросовестная работница, тут же сообщила об этом, её начальству. Все, они, которые, теперь и стали искать, это пропавшее лекарство. Которое, так и не могли найти.
А, когда, стали подробно выяснять, кто вообще, к ней заходил в кабинет. То она, и вспомнила, что сюда к ней, заходила поболтать, эта молодая роженица. И при этом, их общении, она на несколько секунд, всё же выходила оттуда. Оставив на короткое время, там её одну.
И здесь, когда врачи подошли к постели, этой молодой роженицы. То они, и обнаружили её. А это, умирающую, отравленную, и уже находившуюся в бессознательном состоянии.
И если бы её, обнаружили чуть позже. То спасти её, было бы невозможно. С чего, сразу собравшиеся там врачи профессионалы, и вытащили её, уже с того света. То есть. Вернули, обратно к жизни. Оставив её, всё в той же палате, и пока, не отдав в психиатрическую больницу. Так, как при всём этом, произошедшем её горе, и её самоубийстве, своему родному ребёнку, зла она, не желала.
Ну и теперь, эта пришедшая сюда в роддом, проверяющая врач терапевт. Сказала, этой пришедшей к ней на приём, это этой родственнице. Что эта горем убитая, её свояченица. Сейчас пока, от всего этого её суицида, уже отошла. И она поняла, что сделала своё самоубийство, в горячке. И то, что так делать было нельзя. Поэтому, после её выписки с роддома, её этого ребёнка, пока на время заберут. Определив этого новорожденного мальчика, в доме малюток. В котором, ей молодой матери, будет разрешено, туда к нему приходить, и там с ним встречаться.
Но, а в дальнейшем. А это и только тогда, когда её участковый врач психиатр, по месту её проживания. Проведёт с ней, несколько встреч, их собеседований. То через, месяца три, или через полгода. И только по заключению, этого лечащего врача, ей в недалёком будущем, тогда и вернут обратно ребёнка. Оставив, всё это произошедшее, без разглашения и во врачебной тайне.
Что, а так. Эту молодую мать, никто задерживать не будет. И она, пускай пока учится в техникуме, или работает. И всё.
И после многократных упрашиваний, этой родственницы. Чтобы этот проверяющий врач, оставил этого родившегося ребёнка, у этой молодой матери. И не сообщал, об этом её суициде, никаким городским психиатрам. То услышав, только это. Она, сразу и ушла. Сказав ещё, что родственников у них, здесь в Алматы, больше нету. И из-за того, что она, сильно занята её работой. Да ещё, и побаливает. То усыновить этого, её, как двоюродного внука, она, сама пока не может. То есть. Не в состоянии.
Но, а эту мед работницу, которая проворонила, доверенные ей, её рабочие и украденные лекарства. То увольнять с этого роддома, её не стали. Так, как она, об этом своём разгильдяйстве, сразу же и честно по горячему, сообщила мед начальству. Что у врачей, хоть позорно, но почётно. Поэтому, она получила, только, как строгий выговор и всё. Продолжив там, свою мед работу.
А далее. К этому дежурно приходящему и проверяющему тут врачу, и контролёру, этого 1 роддома. То сюда к ней, сидящей за столом около меня, подходили и другие посетители, и другие врачи, и мед работники. Принося и подавая ей, разные картотеки, и больничные данные, здесь всех находившихся женщин рожениц матерей. После чего, она тоже, сразу и ушла.
Но, а мне, сказали другие медработники, чтобы я, пока здесь спал и отдыхал. А уже потом, а это, ещё чуть позже, тогда они, и будут меня лечить.
Но мне, совсем не спалось. Так, как были, какие-то непонимающие, но тяжеловатые предчувствия. С чего, я лежал и рассматривал ещё, и непонятный для меня, здесь весь потолок. Так, как на нём, там в этом большом кабинете, находились, какие-то небольшие и множественные, непонятные потолочные изделия. А это, скорее всего, малые лампы, и именно дневного освещения. Что и на улице, была всё та же, пасмурная погода. А время было, где-то, около 2 часов дня.
А потом, я слушал, как находившиеся рядом, а это две женщины мед работницы. Между собой, говорили о том. Что по очень строгому, здесь врачебному порядку. Сейчас в это, как сонного часа время. Всем им, и другим работникам этого роддома, вообще нельзя выходить, со своих рабочих кабинетов. А уже потом, а это когда, здесь закончится этот, как долгий сонный час. То потом, ещё позже, здесь будет и начнётся, уже вечернее посещение. При котором, сюда приходят и навещают своих, а это в основном, только одни мамы, мам. А, это уже, как дедушки и бабушки, навещающие своих дочерей рожениц.
А, вот настоящие отцы, своих новорожденных детей и жён, приходят сюда очень редко. Так, как стесняются заходить сюда. А стоят и ждут, в основном на улице.
Отчего, с таких, их разговоров. Я сразу и вспомнил о своей матери, и о родственниках. Подумав то, что тоже скоро, их увижу. Во что, мне потом и не верилось. Потому что, они и не знали о том, что меня перевезли на машине, а это совсем в другое место.
Но, и мне, давали ещё, что-то выпить сладкого и всё.
И так, пролежав час, или больше. То потом, возле меня появился, как нянем. А это, всё тот же злой, их тайный сотрудник спецслужб. У которого, был грубый голос. Это вместе с их шефом спецслужб, который сразу уйдя, и оставил его, здесь со мной.
После чего, туда ещё зашёл, и какой-то врач старик. Который, и являлся, тем стариком со спецслужб. А это, тем самым надзорным врачом акушером, находившимся при моём, самом рождении. И это, был именно тот, их самый старший европеец. Который, и находился, в той самой командировке. И которого, они и ждали. В этот первый день, как меня и положили к ним в больницу.
То есть. Этот старик, и был тогда, их самым старшим сотрудником спецслужб. Который, и работал тогда, в этом нашем городском 1 роддоме. Который, примерно в 1957 году, в звании военного и медицинского подполковника, и приехал сюда в город Алма-Ата. По приказу тайного и теневого правительства России. Для того, чтобы здесь, стать самым главным и секретным начальником спецслужб. Где уже, в этих самих тайных спецслужбах, он, был тогда по их военному и секретному званию, полковником.
И вот именно работая здесь, это для всех обычных людей, обычным врачом акушером, это как профессором. То он, в тайне управляя всем городом, и проводил в те времена, самые тайные и радио хирургические операции, а это на детях и людях.
Что и который, этот старик со спецслужб. Сам, здесь в этом нашем 1 роддоме, и собирался сейчас проводить на мне, их секретную радио хирургическую операцию.
И вот, здесь же во всеуслышание, он, и сказал. Что сейчас, сюда придёт, их ещё какой-то старший врач. С которым, они, и будут меня, как бы лечить и осматривать. После чего, он, и вышел
А, меня самого, они, теперь подняли, и провели чуть правее от центра, это в глубину этой комнаты, к окну. Возле которого, там стоял, обычный врачебный стол. Куда, теперь, сюда подошёл, ещё один вошедший врач, это азиат мужчина. Которому, было примерно, около 25 лет.
И про которого, этого мужчину, некоторые врачи с левой стороны, этого помещения. Перед этим, говорили то. Что этот, перспективный и молодой врач хирург акушер, в эти свои, вот такие молодые годы, здесь у них уже стал, как кандидатом наук. Которого, его очень молодого и талантливого врача вундеркинда, за его, какие-то большие медицинские достижения. Здесь в этом роддоме, недавно повысили, до очень высокой должности. Это он, здесь стал, как старшим хирургической бригады врачей.
И которого, этого молодого и уже старшего врача хирурга, также являющегося, тайным работником, этих секретных спецслужб. Сегодня, в этот его, выходной, и в не сменный день. Этот, их старший старик со спецслужб, срочно сейчас и вызвал из дома, его сюда. Это, для проведения надомной, их этой радио хирургической операции.
С чего, придя сюда, этот худого телосложения мужчина, теперь и стоял возле меня, и совсем недовольный. Что и по своей характерности, он, был очень тихим и спокойным.
А далее. Сюда к нам, теперь в этот кабинет, снова зашёл, их старший старик. А то, и ещё с кем-то. Который, тут же посадил меня, на рядом стоящее, это на большое и хирургическое врачебное кресло. Сказав, остальным то. Что сейчас, они, и начнут, какое-то моё лечение. При котором, они, запрут дверь на ключ. И им, никто ни будет мешать. Что, и не потревожат.
А если, кто ни будь, постучится в этот кабинет. То они, скажут через дверь, что здесь у них, происходят плановые и лечебные процедуры. И они, все здесь заняты.
И здесь же, они, сделали мне один, или два укола. Это я, думаю, что снотворного и обезболивающего. Так, как пока я, сидел, и постепенно терялся. То этот старик, тут же давал, всем им распоряжения. Это, что каждый, должен был делать.
После чего, они, каким-то коричневым ремешком, ещё и привязали, мою правую руку, к боку, этого стационарного кресла. Что, это всё, я пока, сам и видел. А, потом вроде, как и левую.
А, после того, когда они, отрегулировали, и нижнюю платформу. Это подняв небольшой пол от этого кресла, для моих ног. Да так, чтобы я, прям сидя наступал на неё, своими двумя ногами.
То после этого, они, положив, как на мои колени, какую-то, как подушку. Сразу же и положили меня, на неё. Отчего, я, уже находился, в своём сидячем положении, но, лежащий головой в низ, на своих коленях.
И уже после того, как они, пододвинули ко мне, их ещё какое-то, рядом стоящее медицинское оборудование. То, и ещё, дав мне, подышать наркозом. Они, и приступили, к этой, тайной на мне, их радио хирургической операции.
Это они, здесь же стали, вживлять в меня, их какую-то тайную систему. Это сзади, через мою шею, и под мой черепной затылок.
А то, и ещё что-то, в спину. Чего, я, и не мог видеть.
И пока, они, делали мне, эту их продолжительно долгую операцию. То я, там же, от этих невыносимых болей, на недолгое время, также приходил в себя. И хорошо, слышал то. О чём, они, и говорили. Где при всём этом, там постоянно командовал, только этот пожилой врач, как профессор старик.
Шло время. И здесь, при этой моей операции, этот старик хирург, вдруг медленно интеллигентно и спокойно, всем сказал. Что закройте шторы, на окнах. Так, как время, уже начало пятого часа. И сейчас в нашем городе, здесь у некоторых людей, уже закончился, их рабочий день. Это у тех, кто работает с рану. То у них, в четыре часа, уже закончилась, их рабочая смена. И уже скоро, некоторые мужчины посетители, здесь начнут навещать, своих находящихся жён, и родственниц.
Это сейчас, и уже скоро, они, начнут сюда приходить. Да ещё, и с друзьями. Будут под окнами шуметь, кричать, орать. Мешать, нам будут. А то и вино, будут пить. Да, ещё и предлагая врачам, с ними выпить.
И после, короткой паузу. Тут же, стоявшая за моей спиной, это, его помощница по операции, взрослая женщина. Здесь же и поддержала, эту, его речь, и сказала. Вот, вот, а то, ещё и камни в окна, кидать будут.
И кто-то, из их помощников по операции, сразу пошёл, и закрыл на окнах, все шторы.
После чего, а это, ещё позже. Всё это, так и произошло, как они, и сказали. А это, какой-то подошедший к этому роддому мужчина, вдруг неожиданно, с улицы, кинул маленьким камушком, по оконному стеклу, этой комнаты. Отчего, тут сразу раздался, сильно слышимый стеклянный стук, от этого, камушка по стеклу. Который, этот мужчина с улицы, там громко заговорил, и крикнул, назвав кого-то по имени.
А потом, где-то рядом, а это, скорее всего из соседней палаты. То оттуда, ему ответила с окна, какая-то женщина роженица. Спросив, у него, номер палаты и фамилию, той, к кому он, пришёл.
И после того, когда он, ей. Всё это, сказал. То она, ему и сказала. Что сейчас пойдёт и узнает, в какой палате, та лежит. Но, и позовёт её.
Но, а далее. Эти оборотни врачи и хирурги со спецслужб, так всё и продолжали, делать мне операцию. При которой, я, на недолгое время, то приходил в себя. А потом, снова погружался в забытьё.
Что потом, а это, ещё позже. То вдруг, от всего этого, у меня наступили, очень сильные и шоковые боли. От которых, я, прям стал, как умирать.
Это, прям в этот, мой болевой момент. Эти оборотни врачи, теперь, что-то засовывали мне, через зад моей шеи, и под мой черепной затылок. Которое, это их что-то, сразу же, туда совсем налезло. А постепенно впихивалось, и с очень большим, их трудом.
С чего, я, от таких болевых мучений, сразу же и пришёл в себя, и открыл свои глаза. Что сразу же, сам и увидел. А это, всю левую от себя, часть этого помещения, где там везде, уже горел электрический свет. И там в дали, в самом конце справа, стоял пустой, как большой и обычный письменный стол. Что соответственно, я, так и находился, своей спиной к окну. Где, при этом всём, они, мою голову с телом, ещё, как вне многом приподнимали. Всё засовывая мне, туда под шейный, и под черепной затылок, это, их что-то. Которое, так, всё и не входило.
И в это, самое время, видя то. Как я, от всего этого, очень сильно мучаюсь. То этот, их старший старик, сразу же интеллигентно сказал. Всей этой, его мед бригаде, тайных радио хирургов, с секретных спецслужб МВД, ГРУ, КГБ СССР. Что ничего, ничего, пускай он, ещё немного потерпит.
И вот так, эти тайные хирурги, всё же запихнули, их что-то секретное, в меня.
Что, при всём этом, этот их старик, им говорил. Что эту, их первую операцию, они, сделали мне, пока не полностью. Так, как сначала, им нужно будет, посмотреть на то. Что примет, это всё, их инородное, мой организм, или отторгнет. И вот только тогда, когда они, в этом убедятся. То тогда и продолжат, вживлять в меня, их уже другие радио устройства.
Но, а этот, с грубым голосом, их сотрудник. А то, и вместе с Константином. Находился в это время, в этом же 1 роддоме. Но, только, в там какой-то небольшой, и в дежурной комнатке. А это, с дежурившим там юристом, или милиционером. Который, этот милицейский работник, этого роддома, скорее всего являлся, тоже их тайным работником спецслужб. Так до этого, им сказал, их шеф спецслужб.
А потом, после этой, моей тайной операции. Они, перевезли меня, думаю, куда-то обратно, и в туже поликлинику МВД. Где я, пока был с болевым шоком, без сознания и спал. Это, там они, поместили меня, в каком-то кабинете главного врача. Где внутри, этого кабинета. Там находилась, ещё и дополнительная комната. В которой, хранились разные картотеки, и поднадзорные запрещённые лекарства. Выдаваемые, в малых дозах, и по личному разрешению, этого главного врача.
Где вот здесь, в этой дополнительной врачебной и подсобной комнате. Я пока и лежал, на находящейся там, медицинской кушетки, с постеленной на ней постелью. И именно, в эту всю ночь и до самого утра. Возле меня, там находился, какой-то взрослый и около сорокалетний, мужчина казах. Который, был в меру упитанный, большой в себе, и с как от евшейся, и тоже с большой головой. Одетым, в брюки тёмного света, и в рубашку.
Которого, этого секретного сотрудника спецслужб, их главный шеф спецслужб, там временно и приставил ко мне, дежурным на ночь. И всё, для того. Чтобы он, постоянно находясь возле меня, следил за моим состоянием, и постоянно проверял моё давление, и мою температуру.
И вот так, пока я, там спал. То при этом всём, мне, было очень плохо и больно. С сильно временным и повышающим, лихорадочно температурным жаром. Из-за чего, я, в бреду, и не понимая, что со мной происходит, очень часто просыпался. С чего, это я, там, просто умирал, постоянно находясь, при болевой смерти.
Но, а он, очень долгим временем, справой стороны от меня, здесь же, то ходил метра три туда, а потом, обратно ко мне, сюда. А то, н подходив ко мне, при горящем свете, он, очень часто и трогал меня. Это скорее всего, измерял моё давление, слушал моё дыхание, и измерял мою температуру.
От чего, и из-за этих всех, его, меня касаний. Мне было, ещё намного больнее, и смертельно не по себе. С чего, этот, как садист и маньяк, и лениво медленный тихоход, мне очень хорошо и запомнился. Так, как я, опять просыпался, и снова, всё и видел его.
4 день. Это было, во вторник 25 января, в 1972 году.
Но, а потом, когда наступило утро, он и ушёл. Что больше я, его и не видел.
А далее, ко мне, с кем-то подходил, их шеф и какая-то женщина. Но, я, ещё бредил, и всё также просыпался, и опять засыпал. И только в обеденное время, я окончательно и проснулся. И посмотрев влево, это там подальше, я и увидел окно. От чего, здесь и было светло.
И оттуда, а это с права от окон. То сюда, там через дверь, зашла какая-та женщина врач. Которая, через ту открытую дверь, попросив разрешения, у находящего в соседней комнате врача, взять в сейфе, какие-то особенные и срочно нужные ей, лекарства. Тут же, по разрешению того главного, она, открыв с лева у стены железный ящик, или сейф, их и взяла. После чего, развернувшись обратно, тут же и вышла.
А потом, оттуда, сразу с права от окон. Это скорее всего, через там находящуюся открытую дверь. Я, уже услышал, как там, в этом главном врачебном и начальственном кабинете. То там, уже стали разговаривать между собой, только двое находящихся мужчин.
А это, тот же их главный шеф, там стал разговаривать, с каким-то пришедшим к нему, другим мужчиной. Который, также был, каким-то немаленьким начальником, по его должности, и сотрудником их же спецслужб. Что и по его голосу, он, был намного моложе, этого чуть за сорокалетнего шефа.
Который, этот их разговор. Как я, потом понял, тогда касался, именно меня самого.
Где этот, молодой и неизвестный мужчина, там сказал, этому шефу то. Что он, а это я сам, ещё совсем маленький ребёнок. И им, не надо брать меня, на эти, их пожизненные радио эксперименты. И то, что вообще, им не стоит, проводить на мне, вообще никаких радио операций.
Которому, ему, шеф и ответил. Что мы, временами брали детей, на наши радио опыты, в разных местах СССР. Это, одних детей, мы, брали там, в тех краях. А, других детей, мы брали, совсем в других и дальних краях. Но, и теперь, и здесь в Казахстане, вот и он, (это я), также и тоже, пусть будет взят. На эти, наши научные радио эксперименты.
Это, этот шеф, намекнул ему о том. Что я, сам по национальности русский, и проживаю здесь в Казахстане. И если, здесь в будущем, какие-нибудь авторитетные казахи, или ещё, кто из Азии, и узнают про меня, и про их, эти зверские опыты над детьми, и надомной. То они, увидят то. Что этот шеф, со всем его спец отделом, здесь брали на тайные эксперименты, не только детей казахов по национальности. Но, и русских, как я. Не выделяя никаких предпочтений и жалости, никаким национальностям. С чего, любые авторитетные люди, узнающие когда то, об этом всём, их и поймут. А это, то. Что этот, синдикат радио спецслужб, не является националистами и нацистами. И самих угроз, и упрёков в их сторону, тогда будет меньше. Что даже и сама криминальная братва, тоже поймёт их.
Но, выслушав это. То всё равно, этот неизвестный, опять и второй раз, заступаясь за меня, сказал этому шефу. Что всё равно, не надо брать его, и вообще либо каких детей. И если он, (это я), вам так сильно нужен. То тогда, нужно подождать, пока он, вырастит. А это, хотя бы, до того времени, когда ему исполнится, лет так 14, или 15. И до этих пор, его не трогать.
А уже потом, это когда, он, повзрослеет и вырастет. То вот, тогда, ладно, и можно будет его взять, на эти радио хирургические эксперименты. Но, только при одном. Это, прежде чем, его брать. Тогда, нужно будет, нам просто посмотреть, на него самого. Это каким он, станет, когда вырастет в его будущих 15 лет. А это, хорошим, или плохим человеком. То есть. Как сказать, была бы причина, за что, его брать. Будь он, плохим негодяем, тогда ладно. А вот если он, вырастит хорошим человеком, тогда и не надо.
Но, разозлённый, этим, ему в рознь сказанным. Тогда, этот шеф, с повышенным и погрубее голосом, опять ему ответил и сказал. Что мы, уже его взяли. И я, сам сказал, что он и в дальнейшем, будет нами взят и всё. И ты, лично сам, с нами за это, или нет.
И вот только тогда, этот неизвестный и молодой мужчина, смирившись со всем этим. Сказал, этому шефу, что он, сними вместе согласен и за одно. Добавив только то. Что, ну ладно, тогда смотрите, чтобы потом, а это во всём будущем, этого взятого ими ребёнка, через несколько лет. В саму нашу сторону, чего-нибудь не вышло, такого неординарного и проблемного. И нам самим, потом не пришлось бы, за это всё отвечать. А это, за то, что мы, его ребёнком, берём и взяли на эти наши хирургические радио эксперименты.
Так, они, поговорили, и оба ушли.
А потом, это в той же врачебной комнате, в которой, они, до этого говорили. То там, уже сидела, какая-та ответственная женщина. Куда к ней, и заходили, какие-то разные посетители. Некоторые из которых, ещё и спрашивали какого-то мужчину, называя его, по имени и отчеству. А она, им отвечала, что он, вышел и скоро будет.
После чего, а это, ещё позже. Когда, время, уже было, где-то под вечер. То туда, в этот врачебный кабинет, теперь зашли двое. Это были, всё тот же, их шеф, со своим старшим подчинённым, с грубым голосом. Которые, теперь, там и только вдвоём, и стали разговаривать между собой.
Где этот шеф, спросил у второго. Ну что, как там у тебя, идут дела. И ты, сам нашёл для себя, несколько своих, самых авторитетных человек, и лидеров криминальных группировок нашего города. То есть. Ты выбрал, для будущих наших дел, несколько самых надёжных авторитетов, с этого здесь города Алма-Ата.
На что, этот шефа подчинённый, сразу ему и ответил. Да, я, всех таких криминальных и нам подходящих, уже подобрал, и готов их представить. Хорошо, ответил шеф. Смотри, не подведи нас. Ведь именно тебе и придётся, с ними же работать. Это во всём, здесь будущем и в дальнейшем времени. Но, и делать с ними же, наши дела.
И смотри, что наш самый старший старик, вот, вот спросит у тебя об этом. И ты, став ещё, и как начальником над некоторыми нашими секретными работниками со спецслужб. А это, и также, ты будешь ещё, и управлять здешней городской криминальной братвой. Став среди них, криминальным авторитетом.
Но, и ещё, ты получишь в своё личное пользование, нашу самую секретную радио подслушивающую аппаратуру и технику. Всей которой, ты будешь самостоятельно распоряжаться, и по своему усмотрению.
И у тебя, здесь будет персональная радио секретная бригада, которая будет подчинятся только тебе. И также, у тебя будут и телохранители. И ты станешь в наших кругах, уже большим авторитетным, как начинающим шефом. И многие из наших, будут подчиняться только тебе. Ну и конечно после нас самих, с нашим главным стариком. Так, как мы с ним, намного старше тебя, и у нас больше опыта и связей. Который, ты, выполняя наши приказы, и будешь это, всё наше секретное, постепенно перенимать. И в своём будущем, когда мы, уйдём на пенсию, то ты, сам и заменишь здесь нас.
А, потом, этот их шеф, ещё и обсудил с ним, некоторые кандидатуры, местных Алма-атинских криминальных авторитетов. Это некоторых, совсем недавно завербованных ими, и ещё, мало известных этому шефу. Всех которых, этот молодой с грубым голосом, уже подобрал для себя. Для того, чтобы в скорейшем времени, поднять этих, его криминальных агентов, на ещё высочайший криминальный уровень.
И вот, когда прошло, ещё время. Как вдруг к ним, в этот врачебный кабинет, тут и зашёл, этот их самый главный старик. А это, всё тот же, который и был, как врач профессор. Который, и делал мне вчера, эту их тайную радио хирургическую операцию, в 1 роддоме. И всё тот же, который, ещё и присутствовал, этим надзорным врачом, при самом моём рождении, а это в Калининском роддоме.
И вот, когда к ним, зашёл этот старик. То после того, когда он, спокойно, им что-то сказал. То и тут же, он неожиданно и очень громко, резко и обратился, к этому их молодому. Сказав, именно ему. Что вот, хорош тебе со своими местными друзьями, на машинах по городу гонять, на скорости. Хватит, вам в разных кабак заведениях, всяких разных мужиков в городе пугать, а то, и бить, и избивать по блатному. Пора тебе молодому, уже очень большими и серьёзными делами заняться. Есть ли у тебя, своих человек восемь, это самых, и самых надёжных людей. Всем им, которым, можно полностью доверять. И с которыми, можно будет делать, наши большие дела. И те свои, которые, никогда тебя не подведут, и не предадут.
На что, этот их молодой сотрудник со спецслужб, тут же, своим крепким и сильным голосом, громко и ответил, этому старику. Да есть, есть у меня, свои самые надёжные и проверенные люди. Да есть, эти нам нужные, моих несколько тех, всем криминальным которым, нам можно полностью доверять.
Хорошо, ответил этот старик со спецслужб. И сразу пододвинув к нему телефон, он и сказал. На, вот, звони им. И прямо сейчас, вызывай их всех, как прямо сюда. И назначай всем им, нашу совместную встречу. Это сейчас, время уже под вечер. Вот и к часам восьми, к девяти вечера, мы и соберёмся все вместе. И я, или он, твои шефы, то мы вместе, или кто-нибудь из нас один, и будем с ними говорить. Все вместе собравшись с ними, за одним столом. Так, как именно сейчас, пришло и настало то время. Когда всем нам, нужно будет заняться в этом городе, нашими самыми тайными и важными делами. А это, взять под наш полный контроль, весь криминальный мир, этого города Алма-Ата, с его областями.
И этот молодой с грубым голосом, сразу и начал звонить, и собирать на эту их встречу. Несколько им выбранных людей, с самой разно районной криминальной авторитетной братвы. То есть. Эти блатные и криминальные авторитеты, были с разных районов нашего города, и пригородных областей.
И ещё плюс к этому, потом, они, говорили ему о том. Что в самом скором времени. Эти его сами шефы, с секретных и правительственных спецслужб. Познакомят его, с ещё двумя другими, а это с завербованными ими ранее, с самыми уважаемыми криминальными авторитетами, нашего города. Которые, эти двое взрослых и именитых пожилых пахана, также назначат их тайную и блатную криминальную сходку. На которой, они, там соберут, ещё несколько самых уважаемых, это взрослых криминальных авторитетов. Что и также, они пригласят туда, ещё пару молодых братков и его. Этого молодого и тайного сотрудника спецслужб, с грубым голосом. Представив его, перед всеми ними, и познакомив с ними. Где в тайне от всей, этой криминальной братвы, они, эти сами криминальные паханы, на самом деле будут подчиняться, только ему. Этому со спецслужб, их внедрённому молодому агенту, в сам криминальный мир братвы. С которой, этой настоящей криминальной братвой, он и завяжется криминальными делами, и сделками. И то, что он, внедрённый агент со спецслужб, то об этом, эта сама, уважаемая криминальная братва, никогда об этом и не узнает.
Далее, прошло ещё время, и я уснул. И вот таким образом, в этот вечер и зимний день 1972 года, произошла, как криминальная коронация, этого их молодого сотрудника, с тайного отдела спецслужб. Что далее, он станет скрытным и тайным, как коронованным криминальным авторитетом. Но, и кротом в блатном мире.
Что и на самом деле, эти его начальники, с самого секретного отдела КГБ, ГРУ, МВД, СССР. Сделали этого своего сотрудника, таким. Внедрив его, в криминальный блатной мир. А это для того, что сами спецслужбы, тогда начали с того времени, брать весь наш город, под свой полный контроль. И теперь, они будут внедрять, и внедрять своих агентов кротов, во все наши городские и областные группировки братвы, и вербовать молодых пацанов. Через которых, этих своих тайных сотрудников и завербованных агентов, потом, они станут распространять, их особо засекреченные радио видео прослушивающие устройства. А это в эти, и в другие ими созданные, криминальные группировки. Заражая городскую и областную братву, тайнами секретами радиотехники. Что и путями всяких разных, и придуманных ими всяких сказок.
5 день. Это было, в среду 26 января, в 1972 году.
А, когда прошла и эта ночь. То утром, этого пятого дня, они, меня уже подняли на ноги и накормили. А это, в каком-то их, и уже, как в другом кабинете. Где, там же за столом, присутствовал их, этот же шеф спецслужб, с тремя его младшими и молодыми подчинёнными, и с одной женщиной. Который, этот шеф, там и дал, им всем рабочее задание, на весь этот день. А это то, что со мной делать, и куда меня везти.
После чего, они, посадили меня в ту же их машину, а это, как в бобик Газ. И сразу повезли меня, а это, как потом оказалось, опять в 1 роддом нашего города. Это туда же, где они и сделали мне, свою зверскую радио хирургическую операцию. Поэтому, они, везли меня туда, для того. Чтобы какой-то их именитый там врач, со своими работающими там врачами оборотнями, осмотрел меня. Так, как после этой радио операции, уже прошло полтора суток.
И когда, они, по улице Сейфуллина спустились в низ. То здесь же, чуть ниже улицы Кирова, они, повернув на права, там сразу же и остановились. А это, прям перегородив их машиной, самый главный тамошний въезд, как роддомовских скорых помощь. Что и здесь же, и сразу же, они, и вывели меня с этой машины. Который, этот их молодой Константин, сразу же им, двоим мужчинам сказал. А это, то. Что им сейчас, нельзя туда заезжать дальше, и здесь же стоять. Так, как они, уже и так, перекрыли этот главный въезд в 1 роддом. И если сейчас, вдруг сюда приедет, какая-нибудь скорая помощь. То вот тогда, здесь могут у них произойти, большие неприятности и скандал. Что, это всё, и привлечёт вниманию.
И этот, их молодой и старший секретной группы мужчина, всё тот же, у которого, был грубый голос. Сказал, этому Константину. Тогда ладно. И нам теперь, сейчас, с этим нашим водителем, срочно нужно ехать на этой машине, по нашим совсем другим делам. Которые, им поручил, этот их главный шеф. Который, с той их женщиной, остался у себя. Но, и мы с ним, уже и так, туда опаздываем. Поэтому, Константин, ты сейчас же, сам один, и без меня, сможешь его отвести, туда в этот роддом, к их этому врачу.
На что, Константин и ответил. Конечно, езжайте туда. А, я, сам, и отведу его, сюда.
После чего, эти двое, сразу же и уехали. И этот Константин, тут же и повёл меня в этот 1 роддом.
А когда, он, за руку завёл меня, через нижний и главный вход в это здание. И поднял, на первые там ступеньки, поставив на ноги. То вот там, между лестничными подъёмами, это на площадки с права. Это со взгляда, через выходящее окно, на улицу Сейфулина. Там стоял письменный стол, возле которого, сидел какой-то взрослый и дежурный мужчина. Азиатской национальности. Который, там и являлся пропускающим контролёром, в этот роддом и на верхний его этаж.
И здесь, он дежурный, спросил у Константина. Это к кому, и зачем, мы пришли сюда.
А Константин, сразу сказал ему: Что мы, должны быть записаны, в вашем журнале, и пришли к назначенному врачу. Назвав его, по имени и отчеству. И нас, там сейчас уже ждут.
И как только, этот дежурный азиат, услышал эту названную фамилию. Этого какого-то именитого врача и занимающего, там в этом 1 роддоме, очень большую должность. То он, тут же и сразу, в вежливом тоне, беспрепятственно и пропустил нас, на второй этаж.
И Константин, сразу и спокойно, взял и поднял меня туда, на этот второй этаж.
После чего, пройдя ещё дальше, он завёл меня в коридор. Где слева и справа от нас, там находились деревянные двери, покрашенные белой краской. Это были входы, в какие-то врачебные кабинеты. Но, а в самом этом коридоре, то там никого не было. И Константин, остановившись, тут и задумался о том, куда идти дальше. Так как, его должны были, здесь встретить.
И здесь, он, подойдя к правому кабинету, и приоткрыв немного дверь, вроде уже, как захотел, меня туда завести. Но, услышав то, как за этой дверью, там очень громко говорило несколько врачей. То этот Константин, сразу и передумал, туда заходить. Где после множественных там разговоров, там громким и твёрдым голосом, стал говорить, и как командовать, это только один мужчина. С чего, он, хитря, от своей нерешительности, и сказал мне то. Что нам, вместе с ним, сейчас нужно будет здесь, немного постоять, и кого-то подождать. Недоумевая о том, почему же его, здесь никто не встречает.
И здесь вдруг неожиданно, к нам подошла, какая-та молодая женщина в белом врачебном халате. Которая, была европейской национальности, и около 25 летней. Также являющейся оборотнем, с их же секретных спецслужб. Которая, тут же, узнав Константина, с ним добро и поздоровалась. Резко сказав, ему то. Что, как и почему, мы здесь стоим. И кто, нас сюда, вообще пропустил. Так, как сюда, в этот главный корпус здания, без медицинских халатов, вообще нельзя и запрещено, никому заходить. И если нас, сейчас здесь, кто-нибудь из начальства увидит. То здесь, сразу произойдёт и будет, очень большой врачебный скандал. Потому что здесь, очень большая строгость. И сюда, запрещено заходить, даже самим врачам и медработникам, с их же связанного и соседнего здания, этого же роддома. Которое, соединено с этим зданием, коридорным проходом.
И это всё, из-за микробов. Это сюда, все работники этого роддома, заходят только по их рабочей надобности. И если, сюда придёт, кто-нибудь из медработников, просто так, или к кому в гости поболтать. То тогда, такому любому медработнику, будет сразу же, объявлен строгий выговор. И вплоть, до увольнения, с этого роддома. Что вот такой, здесь у них, очень строгий порядок.
И когда, Константин, назвал ей по-дружески, имя того, к кому именно, нас отправил их шеф.
То она, удивлённо, ответила ему то. Что, а, а, а его, сейчас здесь, пока нету. И он, сейчас скорее всего, находится в соседнем здесь здании, это того же роддома, и там, на втором этаже. По улице Кирова. И нам, нужно будет пойти, туда к нему. Подробно объяснив, этому Константину, туда два варианта, отсюда туда дороги.
После чего, недоумевающий Константин, попрощавшись с ней, и повёл меня, а это, туда дальше. К этому высокопоставленному, здесь врачу.
И теперь, спустившись в низ. Это на первый этаж, этого 1 роддома. И там, как-то, ещё пройдя. То далее, он повёл меня, уже с этого здания, по внутреннему и соединённому там коридору, это в соседнее здание. Которое, находилось, уже по улице Кирова. А, это туда, где эти оборотни со спецслужб, и сделали мне, эту их радио операцию.
После чего, когда мы, туда зашли. То пройдя, немного влево. Не торопясь. Уже там, он, меня уже и поднял, идя сзади за моей спиной, на второй этаж. Это по там же находящемуся, лестничному маршу.
И вот, уже именно там в коридоре, этот Константин почти сразу и встретил, этого нужного ему врача. Который, являлся тайным сотрудником, и всё с тех же, с секретных спецслужб. Которому, этому мужчине, было примерно больше 50 лет. Являющимся, скорее всего казахской национальности. Где этот врач, тут же сказал Константину. И дал ему указание, а это прямо сейчас же, вести меня, куда-то совсем в другое место.
И Константин, спустив меня в низ. И проведя меня обратно, по тому же соединяющему, эти два здания 1 роддома внутреннему коридору. И также выведя меня, с этого главного здания, в больничный двор 1 роддома. Это уже, на саму улицу. То теперь, он, и провёл меня, уже через внутренний уличный двор, этого 1 роддома. А это, к самим улицам: Мауленова и Кирова. Это именно к той улице, через которую, они и завозили меня, два дня назад, сюда на радио операцию.
И далее. Когда мы, по улице Мауленова, там перешли саму улицу Кирова. (Богенбай батыра). И повернув, и пройдя немного влево. То вот уже здесь, этот Константин, теперь завёл меня, в совсем другое здание. А это совсем в другую больницу, под номером 148. Которая, сейчас в наше время, называется зданием Каганат, сеть столовых. Что к этому, утреннему зимнему времени, на самой улице, уже светило солнце.
И когда, мы, зашли через главный вход, прям с улицы Кирова в это здание. И прошли, там чуть вперёд. То этот Константин, там сразу и подвёл меня к гардеробной.
Где он, сняв с меня, мою верхнюю и зимнюю одежду. Также, раздевшись и сам. Там и отдал нашу одежду, работнику этой гардеробной. Который, повесив эту нашу одежду, взамен и выдал ему, цифровой номерок.
Который, этот цифровой номером, как любезный Константин, тут же с добрыми словами и показал мне, а то, и дал мне, его подержать. Заинтересовав им, меня на недолгое время.
И тут же, ещё немного правей. Это от входа, в это здание. То есть, ещё правей от гардеробной. То там на этом первом этаже, тогда находился, как кофейный буфет. Где, стояли столы со стульями. За один из которых, он и посадил меня, сев также рядом. Пообещав мне, перед этим, здесь и угостить меня, очень вкусным завтраком, с пирожным и соком.
После чего, к нашему этому столу, сразу подошла какая-та женщина, как буфетчица, или продавец. Которая, спросила, что нам принести.
И когда Константин, стал заказывать для нас, сладкий завтрак.
То она, как с небольшим сожалением, ответила ему то. Что всего этого, пока у них нету. И им, только должны были привезти, их обычный и утренний кофейный завоз. Что и сами они, только выйдя на их работу, сейчас только начали, что-то, как кипятить, или греть. И всё это, будет только позже. Но, а подать, она может, только это, в немногом выборе. Которое, этот Константин, тут же и заказал.
А когда, она принесла, эту скудную, а то и вчерашнюю еду. То после этого, он в малом, ей и накормил меня. Перекусив и сам.
А уже потом, он, поднял меня по лестничному маршу, на какой-то там третий этаж. Где в немногом спокойно осмотревшись, он и подвёл меня, к какому-то врачебному кабинету. Заглянув куда, и увидев там, много народу. Он, опять и не стал, туда заходить. И мы с ним, теперь после этого, стали чего-то ждать, стоя в больничном коридоре.
После чего, к нам подошла какая-та молодая женщина и мед работник, уже этой больницы. Также являющаяся, их секретным работником, с их тайных и секретных спецслужб. Которая, поговорив с Константином, попросила его, ещё немного подождать здесь. И всё из-за того, что в их этом процедурном кабинете, там сегодня собралось, очень много пришедших с домов, обычных пациентов. Все, которые, пришли на назначенные им капельницы, и уколы.
И когда мы, постояли ещё немного, то она, и завела нас с Константином, в этот её же, рабочий мед процедурный и врачебный кабинет. А это в самый, и в какой-то угловой, большой больничный кабинет. Который, окнами выходил на юг, это в сторону улицы Виноградова. Так, как в эти, его окна, светили очень яркие и прямые солнечные лучи. Это слева от входа в этом кабинете, там и находились, эти освещённые солнцем окна. Где, там мы, в самом его начале и остановились.
Но, а если пройти, далее и прямо. То я, думаю то, что и там были, ещё окна. Которые, были завешаны тёмными и глухими шторами, и выходящими в сторону улицы Мауленова.
Что и в этом большом, и временно, там процедурном кабинете. То вот там, сразу же с права, от крайнего слева к окнам входа. Там ещё находилась небольшая и встроенная сразу справа, там же в кабинете, это сан узловая комнатка. В которой, находился тесный с туалетом умывальник. И, как ещё отдельная душевая. После чего, а это, после небольшого, там, как внутреннего между окон и этим санузлом коридорчика, этот большой кабинет, очень сильно расширялся, а это намного вперёд, и намного в право.
Но, и тут же, это не далеко от входа, там стоял врачебный стол. За которым, и возле, и находилось несколько мед работников. Перед которым, там же при входе, стояло и сидело на стульях, несколько пришедших туда пациентов. Все, которые, стояв в очереди, далее проходили в порядке очерёдности. И по каким-то, назначенным временным и часовым номеркам, или талончикам.
А уже далее, в этом кабинете, и сразу справа за сан узлом. То вот именно там, и находилось несколько, и около четырёх, или пяти, процедурных мини кабинок мест. Все, которые, стояли друг за другом прямым рядом, и были завешанными, и заделанными, как между стенными перегородками, и какими-то небольшими занавесями. В которые, в эти, как в временные палатки, кабинки, туда и заходили пациенты. Где уже там в них, заходящие туда мужчины и женщины по одному, раздевались и ложились на кушетку. Которым, потом эти медработники, там в этих закрытых от глаз палатках, и делали им уколы, а кому ставили и капельницы.
После чего, потом эти больные посетители, немного полежав, обратно одевались и уходили. Соответственно, что на всё, это их и вот такое лечение, уходило очень много времени. С чего, всем и приходилось, очень долго ждать, своей очереди. Где ещё, по их больничным правилам, инвалиды и ветераны войны, там обслуживались без очереди. С чего, там и получился к этому времени, сбив этой очереди. И долгие, по времени задержки.
И вот так, я, то сидел, а то и стоял, возле этих хитрых врачей, и с интересом наблюдал, за всем этим происходящем. И так, как мне было в моём возрасте, всего один год и семь месяцев. То вот поэтому, я ещё очень многого, пока не понимал. С чего послушно ходил и делал то, что мне говорили, эти взрослые преступники и растлители оборотни, с секретных спецслужб. Но, с года, я уже, как семь месяцев, посещал детский садик. И свой русский язык, понимал уже хорошо.
А этот Константин, то находился возле меня, а то и куда-то выходил. И получалось так, что теперь, за мной уже приглядывала, эта их молодая мед работница, и скрытная сотрудница спецслужб. А то и с кем, ещё из других, здесь работников. Которая, всё никак не могла, меня положить в одну из этих, процедурных палаток. От чего, вот так стало проходить, очень долгое время, и уже моего личного ожидания.
А ещё позже, эта их притворная и секретная мед сотрудница, всё же завела меня, в одну из этих нескольких кабинок. И в этой, в закрытой от всех, в палатке кабинке, в которой, слева находилась кровать кушетка. Она меня частично раздела, и положила, накрыв постельным бельём. И сказав, чтобы я, пока здесь отдыхал, тут же вышла оттуда. А когда, я огляделся, то увидел, то. Что возле меня, там стояла, ещё вешалка и тумбочка. Что вот теперь, я лежал и смотрел на вход, в этот малый и закрытый закуток.
Но, а наверху, был виден потолок. Это сам верх, этой загороженной по бокам мед кабинки, там был открытым. Что и в высоту, стенки этих кабинок, были около двух метров. И сделаны, они, были из лёгких и временных материалов.
Так я лежал, и мне не спалось. Но, а тут же и совсем рядом, прям слева и справа около меня, это за боковыми перегородками. То туда, постоянно заходили, пришедшие на процедуры больные. Которым, эти медработники, ставили капельницы, и делали уколы. Что это, всё происходящее, я очень хорошо, здесь же и слышал.
Но, и все разговоры, в самом этом большом и врачебном кабинете. Это о чем, здесь говорили врачи и пациенты. То и всё это, я также хорошо слышал. И вот здесь же, тут у них и произошёл, небольшой скандал.
Это к ним в этот кабинет, суда к ним на процедуры, пришёл взрослый и пожилой мужчина старик. Являющийся бывшим военным, пенсионером, инвалидом, и как подполковником, и ветераном великой отечественной войны. Который, зашёл к ним сюда, одетым в верхней и зимней одежде.
И здесь же, одна из женщин, медиков, сразу и сделала, ему замечание.
Сказав, ему то. Что почему, вы пришли сюда, в своей верхней и зимней одежде. Не раздевшись на первом этаже, в нашем вещевом гардеробе. Так, как у нас в этой больнице, здесь строгие правила. Которые, все пришедшие сюда, и должны соблюдают. И всё, это нужно делать, из-за микробов, которые, каждый вот такой, как вы посетитель, может сюда принести. Поэтому, если вы сейчас, не спуститесь, и сами там не разденетесь. То мы, вам пока и не будем делать, здесь ваши назначенные мед процедуры.
И этот ветеран старик, тут же и громко, ей ответил. То, что он, вообще не будет, спускаться на первый этаж, в низ. А потом, снова, сюда подниматься. Так, как он больной, и уже пришёл на лечение. И у него, на это всё, нету крепкого здоровья. Чтобы спуститься с третьего этажа в низ, а потом, снова подняться на этот третий этаж. И вообще, на нём и у него, дорогая и ценная одежда. Которую, там, в вашей больничной гардеробной, кто-нибудь может украсть. А потом, эту его украденную одежду, днём с огнём и не сыщешь. Что и милиция, не найдёт. Потому что, вот такие кражи, они совсем и не раскрывают. Да ещё, и то. Что эти гардеробные номерки, сейчас в наше это время, воры без труда подделывают. Поэтому, вот здесь же, у вас, я разденусь и всё.
Но, эта мед работница, снова и опять, стала делать, ему замечание. Настаивая на том, чтобы он, всё равно пошёл и разделся.
И здесь, этот старик ветеран, стал уже нервничать и громко ругаться. Говоря, ей то. Что вы, вообще не имеете право, заставлять его, спускаться в низ. И у нас, в советском союзе, нет таких законов. Чтобы насильно, раздевать человека. Я, буду жаловаться. Кто у вас здесь, самый главный в этой больнице. Позовите его, сюда. И дайте мне, вашу книгу жалоб. Я бывший фронтовик, военный офицер, инвалид и пенсионер.
И здесь, в этот момент, в этот кабинет зашёл, какой-то мужчина, как их старший врач. Который, вникнув в эту ситуацию. Тут же, мягко культурно и вежливо, стал успокаивать этого старика. Сказав, ему то. Что ладно, вы ветеран войны и инвалид. И вы, пока сейчас, здесь же разденетесь, и вам сделают процедуры. Но, всё же, в следующий раз, когда вы, снова придёте сюда. То всё же, соизвольте раздеться, в нашей гардеробной.
Так, как, во-первых, на вашей верхней и зимней одежде, могут быть микробы. А здесь, все люди лечатся.
А, во-вторых, вы человек военный и должны понимать и знать. Что такое приказы, от старших по званию. Приказы, они не обсуждаются, они выполняются. И у нас здесь, просто существуют, вот такие приказы, от нашего высокого начальства. И среди нашего начальства, здесь тоже, есть такие же, как и вы фронтовики. Поэтому, просто поймите и нас.
И вы не беспокойтесь, за свою одежду. Так, как одежду, тут у нас, никто не ворует. И ещё не было, здесь ни одного, такого подобного случая кражи. Потому что, у нас здесь, за этим строго следят.
А вы, он обратился к своим медработникам, всё же должны быть повежливей. И также должны уважать, всех старших себя по возрасту. А то, и наших ветеранов войны. Всех, которых, в нашей стране, с каждым годом становится, всё меньше, и меньше. Из-за прошлых ранений, ими полученных в боях. И их, нужно беречь. Ведь вы, могли бы просто и сами, ему помочь. Это просто взять, эту его одежду, и самим отнести в гардеробную.
После чего, этот старик ветеран, сразу и успокоился. И весь, этот скандал стих.
И я думаю, что этот весь кабинет, тогда прослушивался спецслужбами. Потому что, они, так быстро и появились здесь, чтобы не поднялся большой скандал, по всей больнице.
А далее. Пока я лежал, то ко мне подошла, эта мед работница со спецслужб. Которая, и сделала мне укол снотворного, с чего, я потом и уснул.
И уже проснусь я, по моей памяти, а это перед темнотой. И когда, они, меня одели. То этот Константин, выведя меня, из этого кабинета. И где-то поводив, и получив указания. Потом, он, провёл меня, с здания этой больницы 148, по улице Кирова. А это, в соседнее с ним здание, в находившиеся уже по улице Мауленова 92, или 94. Это сейчас в наше время, это здание называется: Финансовая академия.
То есть. Эти два разных и больших, как одинаковых и пятиэтажных зданий, со второго их этажа и выше, просто связаны между собой, внутренними коридорными проходами. Через один из которых, не выходя на улицу, этот Константин, и провёл меня, в это соседнее здание.
После чего, подняв меня, там на пятый этаж. Мы потом, уже оказались, прям с начального краю, этого здания. И перед первым с начала кабинетом, который, находился сразу же справа. Перед которым, мы и остановились.
И из-за того, что там пока находилось, их несколько секретных работников спецслужб. То из-за этого, как и сказал, их по встречающийся шеф, нам теперь и нужно было подождать. А это, прям здесь же, в начинающемся коридоре, этого пятого этажа. И всё, это до тех пор, пока после их небольшого собрания, там после их ухода, они для меня, подготовят спальную постель. Где вот здесь, я ими похищенный, и должен был, в их этом секретном логове, провести и проспать эту ночь.
Что и к этому времени, на улице уже стемнело, и в этом тёмном, слабом освящённом коридоре, теперь, мы и стояли. Где ещё, там к нам подходил, всё тот же молодой, и их старший группы, с грубым голосом. А когда, они открывали, тот нужный нам кабинет. То оттуда исходил, и там светил, очень яркий электрический комнатный свет.
А после, очень долгого и усталого, для меня ожидания. То потом, они, и завели меня, в этот самый первый, справа угловой кабинет. Которая, там взрослая женщина, как старшая медсестра, и уложила меня спать. Это на какой-то, их непонятно заправленной, и временно для меня сделанной постели.
А потом, когда они, усыпили меня, каким-то их снотворным препаратом. То после этого, я там и уснул. Это проспав эту ночь, до утра.
И вот под таким, их этих секретных спецслужб, подлым обманом. Я ими же похищенный, и проводил с ними, это несколько дневное время. Ездя с ними, с этими множественными секретными работниками, по всему нашему городу Алма-Ата. Все, которые, эти адовы звери, моих родителей и родственников, ко мне не подпускали. Это они, через своих тайных агентов врачей, обманно сказали им всем, то. Что я, болен, какой-то инфекционной болезнью, с тяжёлой формой воспаления лёгких. И по этому диагнозу, я для своих, будто бы лежал в закрытой от посещений, в детской больнице.
А когда, моя мама, приходила туда через день, или два. Это в ту, в другую больницу. То та старшая медсестра, с моим, как бы лечащим врачом, там брала у неё, мои гостинцы передачи и всё. Которые, они, как и передавали мне. И тот врач, объяснял моей маме, мою ситуацию моего лечения.
То есть. Все они, были работниками, этих тайных и секретных спецслужб МВД, КГБ, ГРУ, СССР. Соответственно. Другие их агенты секретных спецслужб, тогда спаивали моего отца, а это вином и водкой. Это так специально, чтобы моему отцу, тогда было не до меня. И мои родители, в то время, оба работали на стройке.
6 день. Это было, в четверг 27 января, в 1972 году.
А когда, наступило январское утро 6 дня. И я, проснулся. То они, накормив и одев меня, теперь привезли на той же старой машине, это на военном джипе ГАЗ, к какому-то другому городскому учреждению. Которое, находилось не далеко, от этого места. А это, где-то в нескольких кварталов оттуда, и в центре нашего города.
И когда, они, вывели меня на улицу, и подвели ко входу в это учреждение. То на самом входе в этом здании, это внутри. То там находились, какие-то простые дежурные, а это обычные армейские военные, солдат и офицер. Им, которым, этот Константин, назвал фамилию того человека, к которому мы и пришли. И что нас, здесь уже ждут.
Но, они, ответили то. Что этот человек, сейчас здесь очень занят. И он, просил вас, тут же в коридоре этого здания, подождать.
И вероятней всего в этом здании, в этот момент, тут происходило какое-то начальственное и утреннее собрание. Где городские босы секретных спецслужб и начальники, что-то в тайном обсуждали.
Соответственно, после этого. Это когда, мы в немногом постояли, то потом к нам и подошли, этот их шеф спецслужб, с пару каких-то пожилых начальников. Но, и здесь же, появился и этот, их молодой с грубым голосом.
Это они, специально показывали меня, этим военным учёным боссам спецслужб, работающим в городских структурах. Для ими одобрения, на мою следующую, радио хирургическую операцию. Все, которые, здесь же, всё это и одобрили.
Но, и по команде, их черноволосого шефа, они тут же, отвели меня обратно в машину. Это в тот же, их старый, как газик, или военный джип. И теперь, они, повезли меня, куда-то в другое место. А сам, этот их шеф, здесь и остался.
Эту всю долгую дорогу, пока мы ехали. Я точно не помню, а то может быть, к нам там же, или по пути, подсела ещё одна, их женщина. Так, как потом, когда мы с улицы Абая, повернули в низ, по улице Матезалка, То, вот с этого момента, я, как полностью пришедший в себя, здесь и стал очень хорошо соображать. Это, с непрерывающейся памятью. Долгого, и дальнейшего.
Здесь, я, сидел на заднем сиденье, этой машины, и сразу же за спиной, их взрослого мужчины водителя. А, справа впереди и сбоку меня, тут уже сидела, их какая-то под двадцати восьми летняя женщина, и тот, у которого, был грубый голос. Это всё тот же, их молодой мужчина, и их старший секретной группы. Который, этот он, был, как взводный, и командующий над 48, их секретных агентов. Все, которые, работали в разных местах, это по всему нашему городу.
А ещё, чуть позже, они, повернули с улицы Матазалка, это налево, на улицу Жубанова. По пути, всё время разговаривая между собой. И, как я понял, этого точного адреса, куда мы, сейчас ехали. Все, они, в точности не знали. И ехали туда, в первый раз.
А когда, мы начали подъезжать, к самой улице Правда. То они, замедлив скорость машины, стали смотреть налево, и искать какую-то, нужную им дворовую улочку. Это перед каким-то последним и многоэтажным домом, перед улицей Правда. Повернув, через которую, им и нужно было проехать, и заехать во двор какой-то больницы. Чтобы доставить туда, именно меня. Это по приказу, и по словам, их шефа.
И здесь, всё это не поняв, где именно повернуть. Так они, и проехали, этот нужный им поворот. И их водитель, теперь остановился, прям перед улицей Правда. Это в метрах 15, до неё. И теперь, разнервничавшийся водитель, сказал их старшему, так что разворачиваться обратно. Ведь мы с ней, уже сейчас и так опаздываем, это в совсем другое наше место. Куда мы, должны ехать, по нашим другим и срочным делам. И нас там, уже ждут, наши совсем другие люди. Что же делать, и что скажешь.
И этот старший, с грубым голосом, ответил ему то. Что ладно всё, я с ним (это со мной), сейчас выходим тут же. И я, сам один, пешком отведу его, в эту больницу. В которую, и направил нас, наш шеф. Но, а ты с ней, прямо сейчас же, поезжайте туда, на тот другой адрес. Где вас, уже ждут.
После чего, этот старший, и эта женщина, вышли из машины. Это сдвинув вперёд, правое и переднее место. Но, и с заднего сиденья, выведя меня, также на улицу. А потом, эта хмурая женщина, сразу же села обратно. И эти двое, работников со спецслужб, сразу же и уехали.
Но, а этот их старший, взял меня за руку. И осмотревшись, тут же перевёл меня через дорогу. Это через тихую, улицу Жубанова. И далее, он потихоньку и повёл меня, искать этот поворот.
А потом, передумав и остановившись у четырёхэтажного дома. Он спросил у какой-то прохожей, это у пожилой женщины. Что, как именно пройти, к задним воротам, двора больницы. И где, какой-то, номер дома.
На что, она, ответила ему. Что зачем, вам с вашим больным ребёнком, ходить по каким-то проулкам, и идти через задний больничный двор. Так, как лучше всего, вам надо подойти, вот к этой улице Правда. И по ней, пройти в верх. И тогда, вы точно попадёте к главному входу, этой больницы. Это туда, откуда все люди, туда и заходят. Что будет и быстрей.
И он, оборотень, поблагодарив её. Теперь и повёл меня, тем путём, про который, она, ему и сказала. Это подойдя к улице Правда, мы сразу повернули налево, и теперь, потихоньку пошли в верх. И вот так, ведя меня туда, и пройдя не так далеко, он, повернув ещё налево, здесь и завёл меня, во внутренний и больничный двор. Это через открытые и въездные, там ворота.
В этот весь день, погода была неясной и облачной. И всё небо, было затянуто тучами, и было хмуровато в видимости. Это, как солнца, совсем не было видно.
Эта была, Детская городская клиническая больница, номер 2. Вот её точный адрес: город Алматы, проспект Правды, сейчас Алтынсарина 54. Это 2 микрорайон, здания 54.
И здесь, оказалось так, что эта больница, состояла из двух и несколько подъездных зданий. Которые, были, как трёхэтажными. Но, а он, взял и завел меня, во второе от низа здание. Это через нижний, и как сразу первый подъездный одиночный вход. Той есть. Там в этой нижней, всей стороны этого здания, и был только один, этот вход с низу.
Но, и к этому времени, там было очень много людей, это скорее всего, были студенты практиканты. У которых, там была, как большая перемена, или общий и первоначальный сбор. И все они, ходили туда и сюда.
И вот там, сразу в коридоре этого здания, он в небольшой растерянности, и стал выискивать кого-то, из своих там работающих врачей оборотней со спецслужб. Это совсем не зная, этого точного места, куда именно, меня привести. И в какой именно, там нужный кабинет.
И пройдя, туда и сюда. И у кого-то спросив, и назвав имя, и фамилию, какого-то врача. Он теперь, после всего этого, объяснённого ему. А это, что тот нужный ему врач, сейчас находится, совсем в другом отсюда месте. Далее, и повёл меня, туда к нему.
От чего, теперь он, вывел меня, обратно на улицу. И мы, перейдя на верхнюю сторону, этого больничного здания, и пройдя до самого, его дальнего конца. Далее, уже зашли, в угловое, в поворотное налево, и в низ. Это в пристроенное и в соединённое с ним, в как в соседнее малое здание. И поднявшись там, где-то на второй этаж, и пройдя по узкому коридору. Он, и подвёл меня, к какому-то с лева врачебному кабинету.
И выяснив, там у кого-то. Что этого нужного ему, там врача, здесь пока нет. И узнав, об ещё другом, тут его месте нахождения. То он, снова и обратно, теперь повёл меня, к этому врачу.
Это выйдя снова на улицу, мы, чуть вернувшись обратной дорогой, теперь и зашли, в это же, во второе в больничное здание. Оказавшись, за его половинной, это в дальней и в конечной, в его третей, в четверти здания. От улицы Правда. это в дальнем его краю.
И уже там, мы на первом этаже, этого здания, и подошли по коридору, в сторону востока, к входной двери, целого там далее, и отдельного больничного корпуса. Где при входе туда, там стояло несколько взрослых человек. Это были те простые люди, которые, скорее всего, пришли к своим больным, или ещё зачем, им нужном. Но, и все они, чего-то, или кого-то ожидали.
И тут же, к нему оттуда, подошла какая-та молодая женщина. Так же являющаяся, их секретным сотрудником с их спецслужб. Сказавшая ему, то. Что этот их врач, сейчас очень занят, общаясь с другими врачами. Поэтому, нам нужно будет, в немногом его подождать.
Которая, сразу и завела меня, в самую первую от входной двери, а это, как в приёмную комнату. Через которую, без дверей, и был дальнейший заход, в этот весь больничный корпус. Где в этой приёмной, с её разрешения, там походить, я теперь и стоял. По малому, чуть ходя в лево от входа, это до окна, выходившему в сторону севера, и обратно.
Но, а этот старший сотрудник спецслужб с грубым голосом, сначала постоял, здесь же при входе. Это вместе с другими и простыми посетителями сюда. А потом, куда-то и ушёл.
А, самого меня, посмотревшего с далека, эту зимнюю и неясную погоду с природой за окном, и стоящего, как в долгом ожидании чего-то непонятного. Потом, эти хитрые больничные работницы с секретных спецслужб, далее и повели во внутрь, этого больничного отделения.
Это зайдя в следующее помещение, и там повернув направо, а потом сразу же налево, так я оказался в каком-то больничном и внутреннем коридоре. Где по его левой и правой сторонам, там находились несколько каких-то врачебных кабинетов. Что и возможно и то, что справа, там могли и быть палаты больных. Но, и врачебные, и лечащие кабинеты также. Которых, справа, было около пяти.
И вот здесь, далее, это когда меня, только уже женщины, чуть провели по этому небольшому коридору, и мы остановились. То к этим, двум там женщинам, подошла и третья, говорящие между собой о том. Что здесь сейчас, находится какой-то очень главный врач, или сам начальник, этой всей больницы. Который, находится, за какой-то тут же дверью. Проводя там, какую-то серьёзную работу, или, как обход, или малое собрание. И который, очень строг. Поэтому, куда именно меня вести, они, пока и не знали. Боясь того, что он, может меня увидеть.
И здесь, с самого конца с этого коридора, к нам навстречу и вышел, тот самый незаметно представительный старик. Это тот хирург акушер, под пенсионного возраста, врач, как профессор и оборотень со спецслужб. Тот который, находился надзорным врачом, при моём самом рождении. И тот который, два дня назад, и делал мне, эту тайную радио хирургическую операцию, в 1 роддоме нашего города Алма-Ата. Являющимся, их самым главным мозгом и начальником всех секретных спецслужб, всего нашего города и его области, в то и в дальнейшее время. Который, тогда и в будущем, скрытно проживал и жил, в микрорайоне Сайран, в доме номер 7, на первом этаже и в 33 квартире.
Который, и подойдя к нам, одетым в тёмно-коричневые брюки, и в светло коричневой рубашке, очень вежливо и спокойно, тут же и сказал, одной из этих мед работниц. Чтобы она, и пока временно, поместила меня, в там какой-то врачебной комнате. А это, там, и прям совсем рядом, куда они, потом, меня и завели. Там по пути, встретив ещё и уборщицу казашку. Но, а сами, все они, были европейской национальности.
Это получилось так, что эта, их молодая и дежурная при входе женщина, с подошедшей к ней, с другой взрослой женщиной врачом, подвели меня к этому коридору. И там передали, одной, или двум другим, самым взрослым из них женщинам, под пенсионного возраста. Одна из которых, и завела меня в эту комнату. Которые, эти все три, или четыре женщины, тогда работая в этой больнице, на самом деле, ещё и являлись, тайными сотрудницами, этих радио секретных спецслужб.
Но, а сама, эта какая-та небольшая комната, там находилась слева, и перед самым концом, этого больничного коридора. Где уже там, она, посадила меня, сразу же справа от входа. Что вот теперь, я там, пока молча и сидел. А она, то была рядом, а то, на долгое время и выходила, оставляя меня одного. Говоря о том, что для моего какого-то лечения, нужно теперь ждать.
А, потом, туда ко мне, с кем-то, заходил и этот их старик. Который, им говорил то. Что нам всем, нужно будет, ещё здесь подождать. А это, примерно, до трёх, или до пол четвёртого дня. Это до того времени, когда здесь в этом больничном корпусе, станет тише и спокойней. И им, никто не будет мешать. Что вот именно тогда, они, и начнут, проводить на мне, их какую-то радио имплантационную хирургическую операцию.
После чего, я там снова, оставался один. Думая о чём то, моём тяжёлом, и с непонятным для меня, связанным со мной и природой. Что и за зашторенным там окном, сама погода становилась, ещё не ясней. Но и меня, вроде, как там ещё и кормили.
И вот после такого, и очень долгого, и непонятного, как они, говорили, там отдыха. Они, всё же выведя, меня оттуда. Сразу и завели меня, в рядом находящуюся другую комнату. Которая, находилась, прям рядом и перед этой комнатой, где я находился. Где зашедший туда, этот старик, всем им сказал, это этим нескольким женщинам. Что вот здесь, мы сейчас и будем, всё это делать. После чего, все они, и начали, к чему-то подготавливаться.
И пока я, там стоял. То видел то, что эта вся комната, была большой. В которой, по всей её правой стороне, там стояли от входа и до окон, три, или четыре, как каких-то больших и необычно вытянутых столов. На которых, лежали кучки, всякой разной и красиво цветной, и узорочной материи. Соответственно, это само большое окна, или окна, там были полностью завешаны, непроглядными шторами. Что самой улицы, я уже не видел. И там горел, везде яркий свет.
А потом, они, закатили туда, какую-то большую медицинскую кровать. Которую, поставили чуть правее, это между первым и вторым столом. Но, и положив меня туда, головой в сторону правой стены. А моими ногами, к началу, между этих двух столов. После чего, все они, а это несколько этих же женщин и этот их главный старик, теперь стали подготавливаться, к этой ими надомной, радио хирургической операции. То есть. Ходя и выходя, туда и сюда, из этого кабинета. Они, стали сюда заносить, всякие разные хирургические инструменты. И другое, мед оборудование. Где над всем этим, там и командовал, только этот старик.
А, ещё потом, когда я, лежал на этой постельной мед каталке. Удивлённо, не понимая того, что это всё, со мной значит. То они, теперь сделали мне, пару каких-то снотворных уколов. С чего, меня разморило, и я постепенно, теперь начал понемногу теряться, и как засыпать.
И тут, всё время говорящий, и командовавший над всеми ими старик, этот военный хирург со спецслужб. Сказав им, чтобы они, заперли входную дверь на ключ. Сразу же и приступил, к этой второй и без человечной, надомной радио хирургической операции.
Это, что-то подложив, под мои ноги. Он, теперь стал, своими хирургическими инструментами, ими резать и вскрывать, всё моё правое колено, на моей ноге. Предварительно, введя туда, и обезболивающие уколы. А, все остальные и там присутствующие эти женщины, тоже стали ему, во всём этом помогать.
А далее, пока проходила на мне, эта их коварная радио операция. При которой, я, то ненадолго, терялся. А потом, снова приходил в своё сознание. То в один из последующих и менее болевых, для меня моментах. Как вдруг, я почувствовал и ощутил, там в этой своей чашечной коленки, очень сильный болевой шок. Который, был не прекращаемым, и очень долго продолжительным.
С чего, я, как полностью и очнулся. Это из-за своих нестерпимых и очень, очень сильных, там болей. От чего, там же, я мог чокнуться, это сойти с ума, всем своим разумом и рассудком, или прям умереть.
Но, и при этом всём, я был, и как парализованным. И ещё, какая-та женщина, постоянно, а то и временами, придерживала и держала мои руки, и всё моё тело.
Что и здесь же, оказалось то. Что этот старик хирург, в этот самый момент, со своими хирургическими инструментами, жёстко копался внутри моей правой и разрезанной коленки. Это он, засовывал мне туда, в мою правую чашечку, во внутрь моего коленного сустава. Их какое-то, тайное радио устройство. Или их какую-то, тайно научную электронную систему.
Всю, эту которую, или что-то из этого отдельное, у него почему-то долго, не получалось туда затолкать. Из-за чего, мне и было, очень больно и мучительно.
Где, при этом всём, сам он, и все эти женщины, видели то. Что мне, было очень больно. И как я, от этого, что они, со мной делали, сильно мучился. Поэтому, как бы успокаивая, всех этих его мед женщин. Он тут же, им говорил, то. Что лучше всего, это поставить ему в коленки, в этом его раннем возрасте. А, это именно сейчас, пока он маленький. Так, как все, вот такие маленькие дети, без болезненно и без серьёзных последствий, всегда переносят, эти вот такие операции.
А если, эту их секретную систему, радио имплантировать, или поставить взрослому человеку, или подростку. То такие операции на взрослых людях, не всегда проходят и бывают удачными. Потому что, во-первых, это будет заметно. А во-вторых, от такой операции на коленных суставах, сам такой взрослый человек, просто может стать инвалидом. Или он, может стать хромым. Которая, эта хромата в последствии, потом останется на всю жизнь.
Вот поэтому, мы и делаем ему всё это, именно сейчас, и в его малом возрасте. А это, для его же пользы. Что он будет ходить и ходячим. Так, как в его будущем, мы бы всё равно, ему бы, это сделали.
Но, а потом, когда он, сам вырастит. Это в его, ещё будущих годах, когда он повзрослеет, и ему исполнится 14, или 15 лет. То мы, уже без лишних проблем, снова и опять сделаем ему, ещё и повторную операцию. И в полном подключимся, подсоединимся, к его коленкам на ногах.
И это всё, для других нежелательных свидетелей со стороны, потом и будет выглядеть незаметно. Да таким обманным образом, что будто бы, только что, и в эти его 15 лет, ему и сделали всё это. И вот только, вот поставили, ему взрослому. С чего, он и будет ходить, и не станет инвалидом.
И далее, после того. Это когда, они закончили эту операцию, на моей правой коленки. То этот старик хирург, сказал своим ассистенткам со спецслужб. Что теперь, надо бы ему, и в его второе колено, в его левую ногу, им тоже что-то хирургически установить. И они, после недолгого перерыва, тут же и продолжили на мне, всё это делать.
А уже потом, когда он наконец закончил и перестал рыться, и трогать своими хирургическими инструментами, моё колено в его внутри. Но, и что-то, туда засунул. Которое, туда залезло с большим и долгим трудом. То после всего этого, только тогда, мне постепенно и стало легчать. От чего, я измученный очень долгими болями, теперь и уснул. Что они, и закончили.
Что и здесь, получалось уже так. Что эти сволочи с тайных и секретных военных спецслужб, сделали мне уже вторую, эту их радио хирургическую операцию. По вживлению в мои ноги, а это именно в мои коленные суставы, или чашечки, их каких-то радио секретных устройств, или систем.
Соответственно, до завтрашнего утра, я в эту ночь, уже не проснусь. Что так и закончился, этот шестой и кошмарный для меня, 13 январский день четверга. Что от них же, я и утром, и днём, слышал и то. Что они говорили о том, что четверг, это для них рыбный день. Их обеда.
7 день. Это было, в пятницу 28 января, в 1972 году.
И здесь, когда настало утро, этого январского и седьмого по моему счёту дня. То около десяти часов утра, или ранее, они по приказу их черноволосого шефа, опять посадили меня полусонного, в их какую-то машину. И сразу повезли меня, в другую больницу. Которая, эта больница, примерно находилась, а это выше зелёного базара, по улице 8 марта. Где-то недалеко оттуда, в нескольких кварталах, в том районе.
И когда, они подъехали туда, то оказалось так. Что здесь, в этом больничном дворе, им теперь нужно было, кого-то ждать. И сидевший возле меня, этот тот же их Константин, слева от него с сидевшим водителем, тут же и стали разговаривать о своём. Но, а я, сам при всём этом, то ненадолго засыпал, а то и просыпался. То есть, как дремал, слыша всё это. Но, и мне, очень хотелось спать.
Это получалось так, что эти и только двое сотрудников спецслужб мужчин, находились слева возле меня, в самой водительской кабине. А эта их машина, стояла повёрнутой передом, а это чуть правей и к главному входу в эту больницу. Но, немногим в стороне. Что от их постоянно смотрящих туда, этот главный вход, был в немногом слева, и впереди. А на самой улице, очень ярко светило солнце.
А после, утомительного для меня, как долгого и полусонного ожидания. И когда, они кого-то дождались, или получили дальнейшую команду. То здесь, этот Константин, вытащил меня из этой машины, и сразу занёс в эту больницу. Это через главный в неё сам вход, что теперь, я оказался там на первом этаже. Где он, и поставил меня на ноги.
И в этом сразу же больничном коридоре, он, повернув направо, там потихоньку и повёл меня. А это, к какому-то там подальше и слева находящемуся мед кабинету. Что остановившись возле него, мы по чьей-то ему подсказки, теперь стали кого-то ждать. После чего, к нам вышли, или подошли, этот их черноволосый шеф, и с кем-то ещё. Который, здесь же и дал, дальнейшее указания, этим своим подчиненным. А это такое, чтобы они, теперь далее, поднимали меня на второй этаж. Но, не по главному и сразу же прямому, и крутому лестничному маршу. Который находился, сразу же прямо от главного входа в эту больницу. А именно по-другому и служебному боковому маршу. Это по тому, который находился, в самом конце этого здания, только с левой его стороны, от самого главного входа в эту больницу.
Но, только при таком условии, чтобы я, шёл именно сам, и потихоньку не торопясь. Это я маленький, должен был поднимался по этому всему лестничному маршу, хоть и долго, и по одной там ступеньки. И чтобы при этом, всём моём трудном подъёме, кто-нибудь из них, идя за мной, держал и придерживал меня сзади, и со с моей спины. Это, как бы, вдохновляя меня, подниматься самому, и без боязни того, что я могу упасть.
И всё это, нужно было так им сделать, только потому. Чтобы эти, мои после операционные коленные суставы, получили побольше недолгую нагрузку. И эти мои коленные чашечки на ногах, должны были в их внутренностях, как притянуть и принять в себя, эти их вживлённые в меня, инородные имплантационные устройства. Но, и чтобы потом, посмотреть и на то. Что буду ли я, от этого всего их приживления хромать, или нет. Прежде чем, как возвращать и отдавать меня, моим родителям.
Что и потом, они и должны были, привести меня, а это туда, и к какой-то врачебной операционной комнате. Для того, чтобы сейчас и чуть позже, там сделать мне, ещё одну их бесчеловечную радио хирургическую операцию.
После чего, этот Константин, повернув обратно, и повёл меня туда.
Это теперь, он завёл меня с этой стороны коридора, в другой, и в противоположный край этого здания. И там в самом его краю, мы и подошли к лестничному маршу. Где с этого самого конца здания, и с его боку, там были выходящие на улицу окна. Через которые, были видны яркие солнечные лучи.
И когда он, там завёл меня на лево, а потом пройдя несколько ступенек, повернул опять на лево. Остановившись, на этой лестничной площадке. То здесь же к нему подошёл второй, это тот же, их старший секретной группы, у которого был грубый голос. Который, сразу перебрал меня у Константина, и тут же став за моей спиной. Теперь он, сам дальше опять повернув на лево, и повёл меня по этому длинному, и единому с ещё поворотом на лево, лестничному маршу. При этом придерживая и подталкивая меня, сзади со спины.
И вот таким образом, своими больными ногами, из-за вчерашней операции, я с его малой помощью, теперь и поднимался в верх по ступенькам. Это с недолгими паузами, на каждой ступеньки. С чего, у меня сильно болели и немели мои коленки. Да так, что мои ноги, совсем мне не подчинялись. И ещё в моих коленях, были ощутимости жгучей и горячей судороги, с как парализацией ног. Почему, я всё это, для меня очень долго больное и кошмарное, запомнил на всю мою жизнь.
А, далее. Он вот таким образом, это с этого конца марша повернув на права, всё же поднял меня выше, на этот нужный им, второй этаж. После чего, потом повернув опять направо, так мы потихоньку прошли по коридору. И снова опять повернув на права, и ещё чуть пройдя, и повернув опять на право, и ещё чуть пройдя, так мы и подошли к нужному месту. Где его с Константином, тут у входа во врачебную операционную, встретила какая-та молодая женщина. Которая, им и сказала, то. Что сейчас здесь идёт, какая-то важная хирургическая операция, почему им, нужно ещё подождать.
Или всё точно же, по такому же маршруту, в правильности, всех этих маршрутных сторон. Они, может могли меня провести, плюс ещё по другому лестничному маршу, только уже на третий этаж. Но, мне было полтора года, поэтому в этом всём полном пути, здесь может быть, небольшая ошибка. Которая, не даёт неясности. То есть. Второй это был этаж, или третий.
И теперь, вернувшись за один поворот назад, и пройдя прямо вперёд. Так они завели меня, в небольшой коридорный проход, где с левой и справой стороны, там были только окна, выходящие на улицу. Который, этот коридорный проход, связывал это здание, с другим рядом стоящим зданием, этой общей и одной больницы.
И вот так, находясь совсем недалеко, от этой операционной. Мы, теперь встав здесь, в этом внутреннем проходе между зданий, и стали ждать. А это, до тех пор, пока там закончится, какая-та больничная плановая хирургическая операция. Но, а этот, их старший с грубым голосом, постояв и поговорив с Константином, сам потом куда-то и ушёл.
А когда, прошло ещё время, то теперь к нам подошёл, уже их этот водитель. Который, на их какой-то машине, меня сюда и привёз. Это был взрослый, и около 30 летний мужчина. Но, и их же, сотрудник секретных спецслужб.
Который, этот водитель, став с нами рядом, также стал разговаривать с Константином. Сказав, Константину то. Что сейчас, ему надо будет, по срочным и личным его делам, отсюда ненадолго уехать. А, это отлучиться, всего на пару часиков. Но, а потом, это чуть попозже, он снова сюда вернётся и подъедет. Так, как им, всё равно, здесь нужно будет, долго ждать. Да ещё, и до того времени, пока их врачи, сделают мне, эту их тайную радио операцию. Что только после этого, они с Константином, потом и повезут меня, уже в другое место. А это, пристраивать меня, где-то в другой больнице, на эту всю ночь.
Да и ещё, и то. Что и всё равно, уже совсем скоро, у них уже начнётся и будет, их обычный обеденный перерыв. Который, он включит, в эти два часа, его отсюда отлучки. На которую, их главный, а это черноволосый шеф спецслужб, дал ему добро, и разрешил отсюда отлучиться.
Это, продолжал он, говорить Константину. Что через месяц, он уйдёт в отпуск. И по личному разрешению, их шефа спецслужб. Он теперь, со своей любимой женой, собирается весь этот его отпуск, провести за границей. И очень хорошо и комфортно, там с ней и только вдвоём отдохнуть. Оставив здесь в Алматы своего ребёнка, или двоих его детей, с матерью жены. Которая, конечно и согласилась. Так, как он, женатый на её дочери, никогда со своей женой, не были за границей.
Да ещё и то, что он, со своей любимой женой, собрался там за границей, ещё и купить много подарков, и импортных вещей, это для всех их родственников. Которая, эта зарубежная страна, находится под контролем СССР.
Поэтому, сейчас он, собрался отсюда заехать, а это, сначала в это тур агентство. Которое, находится недалеко отсюда, а это около четырёх кварталов, как по улице Гоголя. Но, а потом, и к его дому, по пути. Куда он, заедет к себе и на обед.
А это с его слов, как я, потом понял. Он тогда проживал, примерно в районе улиц Муратпаева и Гоголя. В четырёх, или в пятиэтажном доме, и на каком-то ближе к верхнему, этаже. И именно в квартире его жены, и её матери.
И всё это, для того, продолжал он говорить Константину. Чтобы туда, в это иностранное тур агентство, сначала завести, какие-то юридические справки. Но, и доплатить, недостающую сумму денег, а это тысячу с чем-то рублей. За эти, их с женой, две путёвки за границу. Так, как в первый раз, когда он туда ездил, то частично и не полностью, сделал там эту оплату. И после того, когда он, заедет ещё и к себе домой, и пообедает. То вот тогда, он потом и сразу же, и приедет сюда обратно.
На что, его напарник Константин, всё этого, его личное одобрил. И после того, когда к ним сюда, подошёл и их черноволосый шеф. Давший Константину, дальнейшее указание. То этот их водитель, сразу же и ушёл. То есть. Уехал на время, по этим его личным делам. Что и этот их шеф, также тоже ушёл.
Что и также, этот Константин, тут же садил меня и на подоконник. Где я, тоже сидел. Далее, пообещав мне, что уже совсем скоро, меня накормят и горячим обедам. Но, а на самой улице, было уже без солнечно и серо тучно.
И вот, после моего очень долгого, и как вечно не прекращаемого, и нудного ожидания. Которое, затянуто длилось, около полутора часов. Это когда мы, ещё подождали. То подошедшая к нам женщина, теперь повела нас, в их хирургическую операционную.
Это в немногом вернувшись обратно и повернув на права, так она, завела нас в большую комнату. В которой, в середине этого помещения, это слева и справа, там находились две разные хирургические бригады хирургов. Это слева и справа, там везде стояло, множество всяко разного, медицинского операционного оборудования. Возле которого, находились, две разные бригады врачей, и хирургов с мед персоналом. Среди которых, были и мужчины, и женщины, разных национальностей.
Но, а между этими двумя разными, хирургическими мед коллективами. Там было установлено, примерно пятиметровое, прямолинейное и занавесное заграждение. С высотой, чуть за два метра. Сделанное с щитовых, и сподручных средств. И это для того, чтобы, эти две разные и отдельные бригады хирургов, проводившие в одно время, каждый свои операции. Просто не видели друг друга, не мешали, и не отвлекались.
Что и по словам, их самого черноволосого шефа спецслужб. Всё это, здесь было сделано временно. То есть. В этом крайнем, и в большом больничном коридорном помещении, начальники этой больницы, из-за нехватки тогда хирургических комнат, сделали тут временно, сразу же две стационарные операционные. Так, как в этом 1972 году, в нашем городе Алма-Ата, здесь тогда была, очень большая людская очередь, на проведения каких-то сложных операций. Но, а самих больниц для этого, в городе было мало. И новые большие больницы, тогда только начинались строится.
Что, а самих грамотных врачей и хирургов, тогда было много. Всем им, которым, только не хватало, самих больничных и хирургических кабинетов. Для того, чтобы проводить операции. Что вот поэтому, в этом большом и глухом, длинном и широком, коридорном помещении. Они и сделали временно, а это месяцев на восемь, сразу же две операционные. Которые, здесь работали круглосуточно.
Но, а меня самого, они подвели, именно к правой от входа, к хирургической бригаде врачей. Которые, находились, ближе к окнам с права. Где и сразу положили меня, это перед медицинским оборудованием, на медицинскую кровать кушетку. И сказав мне, чтобы я, пока здесь отдыхал, а то и спал. Это перед моим каким-то лечением, они и отошли от меня. А Константин, совсем вышел оттуда.
С чего, оказавшийся лежащим в сторону, этих самих операционных врачей, где их впереди находилось, около четырёх человек. То теперь, я с настораживающимся интересом, и стал, всё это, их рассматривать. Все, они, которые, эти с моего правого края врачи, как полу бездвижно стояли, и кого-то ждали. Отчего, к этим, как к своим хирургам, я и потерял свой интерес, и своё пред чувственно тревожное любопытство.
И повернувшись чуть влево, то теперь я, и стал рассматривать, эту с левой стороны, совсем другую бригаду операционных врачей. Всех которых, их было около шести человек. Да и одеты, они были не в белое одеяния, как врачи европейской национальности около меня, а в светло синее. Что и весь, их этот хирургический мед персонал, был азиатской национальности. Состоящий, с молодых девушек женщин, и молодых мужчин. Где самым старшим и главным, там у них, был около 28 летний, очень грамотный худого и стройного телосложения хирург. Который, как они говорили между собой, вот совсем недавно, только получил свой разрешительный доступ, старшего по операциям.
Но, а сейчас, все они, там протирали, всё своё медицинское оборудование. А это, как после только что, здесь закончившейся у них операции. И подготавливаясь, уже к сейчас предстоящей другой операции. С чего, они торопливо и ходили туда, и сюда, ожидая прихода своего самого главного, и самого ими уважаемого, какого-то именитого хирурга профессора. Под руководством, которого, они и собирались, с ним и делать, эту их сейчас предстоящую операцию.
Что и на всё это, я смотрел, через только начинающуюся, пред начальную и ещё невысокую, и соединённую между собой из разного инвентаря занавесь перегородку. То есть. Это через небольшое, и ими не заделанное открытое пространство, между этих коротких в размерах, и разных перегородок. Которые далее, были уже высокими, и подлиней сплошными.
Шло время. А далее, туда зашёл, их какой-то именитый врач и хирург, как профессор. Который, пожилой, был азиатской национальности. А потом, и ещё кто-то. Которые, дали этим всем врачам, какие-то распоряжения. После чего, эти главные, сразу и ушли.
Но, и эта женщина европейка хирург, которая, всё ходила возле меня, вроде, как сделала мне, и укол снотворного. С чего, я возможно, и продремал. Так, как с этого момента, моя память, пропадает, на несколько часов. И здесь же, этот опять пришедший Константин, опять вывел меня в коридор. Это для того, чтобы там подождать, ещё минут двадцать. А потом, как опять, и завёл обратно. После чего, я и уснул.
Но, только из-за того, что у них по плану, и именно в это время, была назначена какая-та другая, и очень важная операция. То вот только поэтому, там так долго решая, они и отложили, эту мою радио микро хирургическую операцию. А это, на потом. Так, как далее, когда я проснулся. То я был, ещё самостоятельно ходячим.
А факт реального таков, что эта вся, правая бригада хирургов и врачей, там состояла, из секретных сотрудников спецслужб. Все, которые, являлись тайными врачами и сотрудниками спецслужб, проводившие радио имплантационные операции, на детях и взрослых людях. По вживлению в их органы головы, в тела, в руки, и в ноги, это кому куда. Всяких разных, и особо засекреченных, радио системных устройств.
Но, а те врачи и хирурги, которые, там находились слева. То я, думаю. Что многие из них, об этом ничего не знали. Просто являясь, обычными врачами. Но, а этот их самый главный начальник и хирург профессор, уж точно был скрытным оборотнем, с тех же секретных спецслужб. Что и соответственно, многие мед начальники и врачи, этой всей больницы, также являлись этими секретными работниками, с их тайных спецслужб.
Но, а когда, я проснулся. То эти же подчинённые шефа, подвозили меня, уже совсем к другому их месту. А это, как я в будущем, потом выяснил. Это они, тогда привезли меня, в их конторское здание. Которое, находится по адресу: улица Ауэзова 120, в пересечении улицы Ботанический бульвар 66. Которая в наше время, называется улицей Бухар Жырау.
И вот, когда на улице уже стемнело. Это когда, они, завели меня туда. То этот, их черноволосый шеф спецслужб, и ещё с кем-то из ихних старших. Дал, там двоим работникам, работавшим в этом конторском здании. А это, какой-то женщине, и какому-то мужчине, средних лет, вот такой приказ. Чтобы они, там в каком-либо кабинете, временно соорудили и сделали для меня, хоть какую-нибудь постель. Для того, чтобы я, у них. И под их бдительном контролем, там переночевал, и только одну эту ночь, до утра. Соответственно с тем, чтобы они, и накормили меня, каким-нибудь ужином.
После чего, этот шеф с другими его работниками спецслужб, ещё чуть позже, и уехал оттуда. Там оставив меня, с этими новыми нелюдями, с тех же спецслужб.
Которые, после, поводив меня по коридору этого здания. Где, я ещё с кем-то ихним, и долго ждал. С чего, мне было так нудно, и не по себе. То они, наконец поставив раскладушку, и застелив её постелью, это в каком-то канцелярском кабинете. Потом заведя меня туда, и накормив. То там же, и положили меня, это слева от окна спать. Где я, и уснул.
8 день. Это было, в субботу 29 января, в 1972 году.
А, когда настало утро, этого последующего субботнего дня. То проснувшись, в этот солнечный и утренний день, я снова был ими одет, а то и накормлен. Что и потом, это когда здесь же, все эти сотрудники спецслужб собрались. То этот, их черноволосый шеф, сразу же и дал, им всем указание. Это кому, чего, и что, где делать дальше. После чего, некоторые из них разъехались, по их же секретным делам.
Но, а меня самого, этот же, снова пришедший Константин, и из-за того, что сюда в это здание, не приехал какой-то их врач. Работавший недалеко от этого места, а это в детской травматологической клинической больнице. Которая, находится на улице Чапаева, (Манаса). Который, должен был, меня осмотреть. Это именно по приказу, этого его шефа. Он, теперь Константин, теперь и должен был в одиночку, отвести, или увезти меня, а это туда в больницу, и к этому не пришедшему сюда врачу.
Поэтому, говорил Константину, этот его, чуть за сорокалетний шеф спецслужб. Что на данный момент, а это именно, в это утреннее время. Этот их постоянный водитель, сегодня отдыхает, или занят. Но, а другой, их какой-нибудь машины, здесь поблизости сейчас нет. Это для того, чтобы Константин, подвёз меня туда на машине. Да и даже городское такси, им тоже для этого, вроде, как и не стоит сюда вызывать. Так, как эта, им нужная городская больница, находится отсюда совсем рядом. С чего, ему со мной, и пешим ходом, туда можно пройти. А это, пройти по прямой, по этой же улице Ботанический бульвар, за 10, или 15 минут.
На что, этот молодой Константин, подумав согласился, но, и одев меня. Он теперь в одиночку, сразу и повёл меня туда. А это, именно от улицы Ауэзава, и по улице Ботанический Бульвар (Бухар Жырау), и за улицу Чапаева (Манаса). В эту большую, в 1 детскую травматологическую клиническую больницу 40.
Что и вот так, ведя меня за руку, а то и неся меня на руках, он и подвёл меня, к этой больнице, и с её верхней стороны.
После чего, там с подмогой своих, это работающих там, их секретных работников со спецслужб. Он, и завёл меня, в эту больницу. И пройдя по коридору, с верхней её стороны в низ, и подняв меня на второй этаж. То уже там, они, и завели меня во врачебный кабинет. Который, этот врачебный и небольшой кабинет, своими его окнами, выходил в сторону юга.
Где уже в этом кабинете, в его самом конце, а это у самого окна, там стоял письменный стол. За которым, там сидел, этот работающий там, какой-то начальственный врач. Да и уже вместе, с этим же, их черноволосым шефом спецслужб. Который, к этому моменту, уже тоже туда и приехал.
И когда, я остался с ними один, а эти их младшие подчинённые вышли. То этот врач, разговаривая с шефом, тут же и стал, меня осматривать. Но, а за окном, это на улице, там светило очень яркое солнце.
Что и вот так, после этого полного врачебного осмотра. Который, длился минут пятнадцать. То уже потом, что-то решив, насчёт меня. Теперь, они, вывели меня оттуда, и посадив в какую-то машину. Далее, снова повезли, а это, всё в ту же, их поликлинику МВД.
И когда, мы подъехали по улице Курмангазы, к самому главному входу, этой поликлиники МВД. То на улице, ещё светило яркое солнце. А далее, и зашли туда. То этот, их самый главный шеф спецслужб, тут же и дал этому Константину, отдельное задание. Это чтобы он, там же и куда-то, меня завёл. А это для того, чтобы я, пока поспал.
После чего, этот его шеф, сам ушёл на права. Но, а мы с Константином, сразу же пошли на лево, это от самого этого главного входа.
Это пройдя по первому этажу, в лево, там мы, повернув на права, и ещё пройдя дальше. Теперь подошли, а потом и зашли, в какую-то хозяйственную комнату. В которой нас встретила, какая-та там работающая и около двадцатипятилетняя женщина. Европейской национальности. Да и ещё, с каким-то по её возрасту, мужчиной европейской национальности. Оба являющиеся, тоже работниками этих секретных спецслужб.
Которая, эта женщина, тут же дружелюбно сказала Константину, что сейчас здесь и в этой их, как инвентарной складской комнате, нету кровати кушетки. На которую, они хотят временно пристроить, и положить меня спать. То есть. Эту их кровать, они недавно вынесли оттуда. Это для того, что они сейчас ожидают, прихода какого-то много коробочного груза. Весь, который, им нужно будет, складировать и поместить здесь. Поэтому, этому Константину, лучше всего нужно будет, отвести меня на второй этаж, и в какой-то другой их врачебный кабинет. Что он, теперь и сделал.
А после того, когда он, поднял меня на второй этаж, и с задней стороны этого здания, и там завёл в какой-то врачебный, и стационарный кабинет. То здесь же, одна из нескольких находящихся там мед работников. А это снова женщина, сказала Константину, что сейчас они, здесь очень заняты. Это они, только что, здесь закончили, какое-то небольшое мед лечение. И сейчас, они подготавливают, это своё множественное медицинское оборудование, для другого и особо важного, и уважаемого пациента. Которым, все они, с их старшим врачом, как профессором, сейчас и займутся. С чего в это обеденное время, здесь всё у них занято.
И теперь, этот Константин, вывел меня оттуда, с этого, как мало операционного и стационарного стоматологического кабинета. В котором, было, много всякого разного мед оборудования. И далее, снова спустившись в низ, и опять встретившись с их шефом. И ещё с кем-то. Он, им объяснив эту ситуацию, далее получил уже другое указание. А это, отвести меня, уже в совсем другое место.
Что и ещё, их шеф говорил то. Что сейчас, в это данное время, этот самый главный начальник, этой всей поликлиники МВД, находится в какой-то отъездной отсюда, это в несколько дневной командировки. В которую, они этого, как уже очень старого и заслуженного старика, как специально и через ещё высшее начальство, отсюда, туда и отправили.
И всё это, ими секретными спецслужбами, было сделано для того. Чтобы он, здесь временно, не мешал им. Так, как прямо сейчас, и в эти дни, к нам сюда в наш город Алма-Ата, приехали очень большие, и самые главные правительственные учёные босы СССР.
То есть. Эти несколько теневых и военных учёных правительственных начальников, приехали сюда в столицу Казахстана, в негласно. И без официального разглашения. Все, они, которые, являются старшими генералами, как надзорными контролёрами, и комиссией, проверяющих здесь порядок работы, всего Казахстана. И всей Казахстанской государственной безопасности, и всего МВД. Которые, ещё и являются, и их самих, этих секретных спецслужб, непосредственными начальниками. То есть. Это и их, шефы так же.
Поэтому, они и в других, и в этом неприметном месте, а это именно в этой поликлиники МВД, сейчас здесь и работают. Это сюда к ним, незаметно и по одному, приезжают разные правительственные и казахстанские начальники. Для отчёта, и отчётности перед ними. Контролёрами, здесь всего. Но, а наша секретная служба, их охраняет, и тайно доставляет сюда к ним, некоторых Казахстанских чиновников. С чего, здесь, вся эта поликлиника МВД, сейчас в негласно охраняется, и по всей, близ лежащей уличной округи. Это другими, нашими людьми.
Но, и на данный момент, сейчас в этой поликлиники МВД, здесь назначен самым главным ответственным, это работающий здесь, его заместитель. Это того, главного здесь начальника, который уехал в командировку. Соответственно, поэтому сейчас здесь, и особо строгий распорядок.
А далее. Этот их Константин, теперь вывел меня с этого главного здания, в его внутренний, и в сам территориальный двор. И завёл меня, снизу в соседнее, и в рядом находящееся малое здание. Это туда, где я ночевал, вторую ночь, перед моей роддомовской операцией. И куда, ко мне, приходила моя мама. Это, где там у врачей МВД, была небольшая и персональная столовая. Кормящая, не только врачей МВД. Но и ещё, и их там находящихся, и тайно лечащихся, а это некоторых покалеченных на секретных заданиях, и особо засекреченных сотрудников спецслужб.
А сам внутренний туда заезд, на саму эту территорию поликлиники МВД, там был через въездные ворота, с малой улицы Чайковского. Через который, неприметные машины этих секретных спецслужб, туда всегда и заезжали.
И уже в этом здании, я там, как и уснул.
И вот, где-то примерно около 4 часов дня. Они в срочном порядке, там же и разбудили меня. И очень быстро, и поспешно одели. И их шеф, тут же сказал Константину. Что ко мне сюда, сейчас в эту больницу, приехали мои родители, с моими другими родственниками. Которые, эти мои родственники, приехали ко мне из далека, а это с областного села.
Поэтому, пока его (мои) родители, сейчас находятся на приёме, у его доверенного врача, и беседуют с ним. Это о его (моей), как бы ложной болезни. То ты Константин, и прямо сейчас же, срочно веди его, в наш большой и главный больничный лазарет МВД. Это я, там уже договорился со своим другом, работающим в этом лазарете начальником.
И когда, ты приведёшь его туда, и передашь им. Это оставишь его у них, то сам сразу же, оттуда и уйдёшь. А они уже сами, и положат его в их лазарете, вместе с другими там находящимися больными. А потом, и покажут его, (это меня), его же родственникам. Пускай они, и увидят его. Что он лечится, и его это лечение, здесь идёт нормально. Почему, тогда они, эти его родственники, и не о чем нашем, тогда и не догадаются. Ты понял.
На что, Константин ответил, что да. И взяв меня за руку, он сразу же и очень быстро, и торопливо, тут же и повёл меня, в главный лазарет этой поликлиники МВД.
Это он, вывел меня на улицу. И снова со двора, тут и завёл меня, в это большое и главное здание поликлиники МВД. А это, именно в ту его поворотную часть, в находящуюся по улице Чайковского 141.
И когда, вот там, только не помню, на первом, или втором этаже. Он по коридору, подвёл меня ко входу, в этот самый больничный лазарет. Который, его окнами, выходил в сторону улицы Чайковского. То оттуда, вышедшая мед работница, тут же взяла меня за руку, но и завела меня в этот лазарет. И чуть пройдя от входа, и повернув на лево. Так далее пройдя, она, раздев меня, сразу и положила, на больничную лазаретную кровать, как на кушетку. И укрыв меня одеялом, и сказав, чтобы я лежал и спал. Она тут же, и отошла от меня. Оставив меня, здесь одного.
С чего, оставшись один, я теперь и стал рассматривать, это всё помещение. И оказалось так, что всё это лазаретное помещение, было для меня, очень большое. Так, как во всей, этой комнате. Там везде стояло, около десяти больших больничных кроватей, как кушеток. На которых, почти на всех, там везде лежали взрослые, и в большем тяжело больные мужчины. Многие, из которых, были чуть ли не полностью, перебинтованы белыми бинтами. Это от их головы, шеи, до тела и рук. А некоторые, лежали, ещё и под капельницами.
Да и почти все они, находились ещё и в бессознательном состоянии. Но, а кто может и спал. С чего, всё это увиденное, меня очень впечатлило, а то и напугало.
Что и само расстояние, это между всеми, этими лежачими больными. А это между самих их кроватей, там было отдалённое друг от друга.
Соответственно, недалеко от входа, там находился врачебный стол, или столы. За которыми, сидели дежурные врачи, и мед сёстры. Которых, их с врачом мужчиной, там было ещё, около трёх женщин. Это откуда, они и подходили, к больным, проверяя и контролируя их состояние.
От чего, здесь было совсем тихо. Так, как тут и очень тихо, разговаривали между собой, только эти работники этого лазарета.
Шло время. И где то, примерно минут через 20. Вдруг ко мне подошла, эта мед работница. Которая, сразу подняла меня с постели. И тут же, одев мня, в мою домашнюю одежду. Она, взяла и вывела меня, это за дверь этого лазарета, в коридор. Сказав при этом, что ко мне, кто-то пришёл.
После чего, здесь же, чуть правей, я и встретился со своим отцом, и своим дядей. Который был, родным братом моего отца.
Где тут же, к моему отцу, подошли и два врача. Один из которых, мужчина, был работником этого лазарета. Но, а второй, и тоже мужчина. Это был, всё тот же, их черноволосый шеф спецслужб, хитроумно переодетый во врачебную одежду. С которыми, теперь мой отец, и стал разговаривать.
Это они, этот Шеф и лазаретный врач, оба являющиеся, тайными работниками секретных спецслужб. Теперь и стали обманно, объяснять моему отцу, моё ложное состояние здоровья. А это то, будто бы я, болен тяжёлой формой воспалением лёгких. Которую, эту мою болезнь, они, как уже и долечивают. И то, что сейчас там внизу, это уже мой непосредственно лечащий врач, так же уже беседует с моей мамой, и моими родственниками.
Это они, сначала завели мою маму с бабушкой, к как бы, моему лечащему врачу А это, во врачебный кабинет на первом этаже. А уж потом, они, запустили уже ко мне, а это на второй этаж, моего отца и других моих родственников. И совсем в другую часть, этого здания. Вот так, хитро и разделив их, между собой. Для того, чтобы посмотреть, за моим поведением.
И так, как меня долго не видели, мои родные. То этот врач оборотень, и шеф тайных спецслужб. Сначала разрешил мне с моим отцом и дядей, здесь же побыть и постоять, нам в коридоре. Сказав ещё, и то. Что болезнь моя, отступает. И меня возможно, скоро, или даже сейчас, выпишут из больницы. Но, и отпустят с ними домой.
После чего, от нас ушёл, этот лазаретный врач, а то и с медсестрой.
Но, а потом, этот шеф и врач оборотень, ещё немного постоял. Объяснил моему отцу о лекарствах, и о моей мед карточки. И тоже зашёл в лазарет, оставив нас, на время одних.
Но, а мой дядя, стоял возле меня, и тоже, как и мой отец, он очень внимательно, всё это слушал.
И здесь, когда мы, остались втроём, и без этих врачей. То весёлый и добрый мой дядя, далее стал подбадривать меня, добрыми словами. Сказав, ещё и то. Что там внизу, ко мне пришли, и мои бабушка с дедушкой, с его ещё двумя братьями. И там же, с моей мамой.
Объяснив мне, и то. Что, как сейчас сказал, этот врач. Что и меня самого, может сейчас же и выпишут. И я, вместе с ними, вернусь домой.
Отчего, я, понимая, что меня сейчас отпустят. И я уйду, со своими родственниками домой, от этих непонятных для меня чужих. То соответственно, я очень этому обрадовался.
Но, мой отец, тут же сказал. Что это всё, ещё неясно. И именно сегодня, меня ещё, могут не отпустить и не выписать. С чего я, это поняв, и расстроился.
И мой добрый дядя, тут же шутливо, сказал моему отцу. Что по закону, он, мой отец. Вообще имеет право, и может без всяких разрешений врачей, сам забрать меня домой. Написав, только, какую-то личную и отцовскую расписку.
С чего, я, поняв, и это. Что всё равно, уйду домой. Опять и обрадовался.
Но, мой отец, снова меня расстроил. Сказав, что этого делать нельзя.
А потом, к нам подошёл, ища нас, и другой мой дядя. Сказав, нам то. Что там внизу, в каком-то кабинете у врача. Там сейчас находится, моя мама и бабушка. И этот мой врач, попросил, и меня самого, туда привести. И там, возле этого кабинета подождать.
И когда, вышедший врач с лазарета, что-то сказал моему отцу. Или дал ему, мою мед карточку. Но, и разрешил ему, отвести меня, к моему, как к лечившему врачу. То только после этого, все мы, туда и пошли. А дядя, показывая нам дорогу, и повёл нас.
И при всём этом происходившим, в этом без оконном, и в полутёмном больничном коридоре. То там, как специально, было очень тускло и темновато. То есть. Совсем и несветло. Почему, этот шеф спецслужб, только там и показался, моему отцу с дядей на глаза. А это, чтобы они, совсем не запомнили, его точного лица. Чтобы в недалёком будущем, они, его и не узнали. И не заподозрили, видя его врачом, и в других больницах. Где я, потом, буду находится. Так, этот хитроумный шеф спецслужб, сам своим подчинённым и говорил.
Но, а мы, сначала прошли, по этому коридору в сторону юга. А потом, около начала поворота этого здания, на запад. Мы и спустились в сторону запада, на первый этаж. И далее. Пройдя ещё, в эту сторону, это по внутреннему и боковому, крайнему с окнами на улицу коридору. И повернув в конце его, с этой западной стороны на лево, и чуть пройдя. Так мы и подошли, к этому справа, и как к конторскому, и врачебному большому кабинету. А это, уже оказавшись, в самой середине, этого здания поликлиники МВД.
То есть. Если со стороны улицы Курмангазы, зайти в это здание, через его главный вход. А потом, пройти на лево. То там, чуть далее, и есть тот коридорный поворот направо, и проход к этому кабинету. Находящийся с левой его стороны, и выходящий окном, на задний двор.
И вот здесь в этом коридоре, возле этого входа, в этот врачебный кабинет. То тут и стояли, мои дедушка и бабушка, добродушно встретившие меня. Которая, моя баба Катя, и сказала нам, что Люся, это моя мама. Сейчас там разговаривает, это пока с моим лечащим врачом. Где и она, сама, только что, там тоже была. Но, а нам всем, теперь нужно будет, пока здесь же и подождать. И меня самого, вроде, как сегодня, или завтра, вот, вот будут должны, выписать из этой больницы. Поэтому, сейчас и решается, там этот мой вопрос.
Да и бабушка Катя, ещё и дала, мне конфет. Которые, я и ел. Почему, теперь мы, все стояли и ждали. Это пока к моей маме, разговаривающей с моим врачом, они, не позовут туда и меня.
Это получилось так, что в эту субботу, 15 января в 1972 году. С за 70 километров от города Алма-Ата, это с деревни Прудки, сейчас село Ак Кайнар называется. То оттуда и сюда в наш город Алма-Ата, приехала в гости к своей родной и старшей сестре, а это к бабе Тани, эта моя баба Катя.
И приехала она, не одна. А со своим мужем, а это с моим дедом Васей. И с её тремя взрослыми детьми, являющимися родными братьями моего отца.
Где мы, у её родной сестры, у бабы Тани, тогда временно и проживали. А это в самом городе Алма-Ата, с моей матерью и отцом.
И вот когда, все эти, моих пятеро родственников, приехали сюда в город. То только тогда, они и узнали, что я тяжело болен, болезнью воспалением лёгких. И уже, как целую неделю, нахожусь в больнице. Из-за чего, чтобы меня навестить, они тогда и приехали, сюда ко мне. Так ничего и не зная, обо всём том. Что эти, тайно правительственные и учена военные спецслужбы, тогда и взяли меня. На эти свои, секретные радио имплантационные эксперименты. По радио имплантации в меня, их всяко разных, радио ус-тройственных систем.
Что и ещё, мой дед Василий, был инвалидом великой отечественной войны. Который, прошёл всю военную, а это Ленинградскую блокаду. Там заслуживший награду, а это орден Ленина. После войны переехавший, в это Казахстанское село Прудки, или Ак Кайнар. И работая здесь много лет комбайнёром, ему присвоили ещё, и наградили платиновой звездой, героя социалистического труда. Что даже и этот доблестный факт, не помешал этим зверям с правительственных спецслужб, взять меня его внука, на эти радио опытные эксперименты. То есть. Все эти секретные военные и учёные гады СССР, ещё очень намного хуже фашистов. Прикидывающиеся, патриотами нашей родины. Осевшие, их главком, в самой России. То есть. Все приказы, эти коварные и здешние Казахстанские спецслужбы, получали именно с России.
И пока, все мы, находились в ожидании, и стояли в этом больничном коридоре. А это я, со своими бабушкой и дедушкой. С моим отцом Виктором, и с его родными братьями. А это, с дядей Митей, с Дядей Толей, и с дядей Вовой. То, я временами с ними, со своими дядями, ещё и прохаживался. Это прогуливаясь, туда чуть назад, к этим уличным окнам, с видом на внутренний двор. Так, там я, смотрел на природу, где на улице уже было тучно, и бес солнечно. Предчувствуя, в самом себе, тяжкое, необъяснимое и неладное.
Что и этот хитроумный и черноволосый, их главный шеф спецслужб, там тоже раз появился, пройдя к этому врачу. По пути, сказав пару одобрительных слов, моим родственникам.
Но здесь, вышла моя мама, и завела меня, ненадолго к моему, как лечащему врачу. Которого, я вроде, как в первый раз, тут и увидел. Который, там находился, с другой мед работницей. И которые, сделав мне быстрый осмотр, тут и возвратили меня, обратно в коридор.
Но, а потом, вышедшая от этого врача, моя мама. Сказала нам то, что сегодня эти мои врачи, не могут выписать меня домой. Так, как этим моим врачам, прежде чем меня выписывать, то им предстоит ещё и сделать анализы. Для того, чтобы убедиться, что я полностью выздоровел. И из-за того, что сегодня суббота, а завтра воскресенье, то в эти выходные дни, у них возможно не получится, сделать мои анализы. Поэтому скорее всего, они меня выпишут, а это только в понедельник. Что и в общем, я уже, как вылечился, и здоров.
А далее. Мы ещё немного постояли, и мой дядя сказал мне, чтобы я перестраивался, а ещё немного потерпел и подождал, переспав в больнице, только две ночи, и всё. Нем более, что сейчас уже вечер.
А другой, мой дядя Толя, сказал нам то. Что эта больница, находится на улице Курмангазы. И почему, я, именно здесь у военных лечусь, то это непонятно. С чего, он, как удивился. И то, что он, здесь в Алма-Ате учась в техникуме, только недавно и бросил его, на первом курсе. Перестав, полностью там учится. Поэтому, он, как уже решил то. Что в этом году, или даже этой весной, он пойдёт служить в армию. Чтобы побыстрее, отдать долг родине.
Но, а потом, мои родители и все мои родственники, довольные тем, что я уже, как выздоровел. И им, дали встретится со мной, уехали домой. А я, снова остался один, с этими оборотнями со спецслужб, и с преступниками человечества, с врачами оборотнями в больнице.
Где потом, сразу и появился, опять этот Константин. Который по приказу, своего шефа. Теперь и повёл меня, на верхний этаж, этого же главного здания, поликлиники МВД. Встретив ещё, всё того же, их старшего. У которого, был грубый голос.
И пока мы, шли по этому больничному коридору, то справа от меня, были стеклянные окна. Которые, были завешаны шторами, и выходили я думаю, что на саму улицу Курмангазы. Что и к этому времени, на самой улице, уже совсем стемнело.
Но, именно тот врачебный кабинет, в который, они меня вели. Там был пока занят. И их главный шеф, сказал им, то. Чтобы они, пока подождали со мной, в каком-то другом, и в самом дальнем прямо конечном кабинете. И всё это из-за того, что тот их большой мед начальник, к которому, им меня нужно привести, сейчас там занят. Это, на каком-то особо важном совещании. Где в этом, его кабинете, там сейчас находятся, несколько высокопоставленных учёно военных шефов. Куда и сам, а это к ним, и этот их шеф спецслужб, тоже сейчас зайдёт.
После чего, пройдя ту дверь слева. Они провели меня, прямо по коридору до конца, и открыв дверь, ими принесённым ключом. Они сразу и завели меня, в этот небольшой и с поворотом на лево кабинет. Который, был узким, и как коридорным от двери. И выходил в лево, во вторую там малую комнатку.
И теперь, в этой тесной шкафа меблированной комнате, мы стали, пока стоя ждать.
А, через недолгое время, этот Константин, там оставил меня, с этим его старшим, как взводным их секретной группы. А сам, куда-то ушёл. Это туда, куда ему сказала, их какая-та подошедшая женщина.
И перед своим уходом, Константин сказал мне то. Чтобы я, слушался этого мужчину. Так, как он, сейчас и чуть позже, и отведёт меня на осмотр, и на лечение к какому-то врачу.
И что и при этом, всём происходившем и долгом ожидании, да ещё и с чужими. То я, к этому времени, очень устал, и утомился. Но, а потом, этот их старший спецслужб, всё же и повёл меня, в тот нужный им кабинет.
Это мы, теперь прошли в немногом обратно, по этому коридору. И повернув на права. Так он, и завёл меня в этот кабинет, какого-то большого чиновника врача, или профессора МВД.
В котором, в этом большом и врачебном кабинете, там вообще не было окон, и горел включённый свет. Где здесь же, уже находился, всё этот же, их за сорокалетний шеф секретных спецслужб. С ещё с кем-то, из их секретных сотрудников. Который, сразу же, им сказал то. Что этот здесь главный врач, как профессор, сейчас минут через десять, или пятнадцать, подойдёт. С чего, им придётся, снова и опять подождать. И уже здесь же, не выходя с этого кабинета.
Но, а вы сами, и он, это я, присаживайтесь за этим большим столом и ждите.
После чего, они и посадили меня, на большой и мягкий оббитый тканью стул. Или стул, как мягкое кресло. Который, был соединён с несколькими такими же одинаковыми стульями, скреплёнными между собой, одним рядом. А это, их было около шести вместе. Все, они, которые, и такие же, стояли с двух сторон, около длинного и большого стола. Тянущегося, прямо от входа, и в конец этого кабинета.
Это слева и справа, от того стола, там стояло по десять, таких мягких стульев кресел. Это примерно, по шесть, и по четыре, соединённых вместе между собой, в их отдельных рядах.
И как потом, там же говорил, их этот шеф. Что вот именно, в этом главном врачебном кабинете МВД. Вот здесь всегда и заседает, эта их самая главная врачебная комиссия МВД.
То есть. Сначала все офицеры, а это, от лейтенантов и до полковников милиции, проходят врачебную проверку по их здоровью. Это на пригодность, их служебного соответствия по здоровью. И особенно те офицеры, все, которые, получают большие повышения, по их начальственной милицейской службе. Но, и все остальные милицейские сотрудники, проходящие обычную мед проверку, по их здоровью. Это по установленному регламенту их годов, службы в правоохранительных органах.
И вот, после обхода по их здоровью, всех разных врачей. То чтобы получить доступ, к дальнейшему прохождению их службы в милиции. То каждый такой сотрудник правоохранительных органов, в самый последний и ответственный момент, приходит именно сюда, в этот главный врачебный МВД кабинет. А это именно, на врачебную комиссию. Состоящую из множества разных врачей, все они, которые, здесь всегда и заседают. А это с двух боков, этого большого стола.
А уж в самом центре, там соответственно всегда сидит, самый главный врач и профессор МВД. А то порою, он в немногом и теснится, подсаживая к себе слева и справа в главный центр, ещё пару больших мед начальников МВД.
Где, вот тут же, все они, и решают, и определяют, эту саму пригодность по здоровью, каждого работника милиции. А это, годен он, или не годен, для прохождения дальнейшей его службы, в правоохранительных органах.
Это каждый отдельный врач, скажем терапевт, хирург, кардиолог, и другие. Здесь же, смотрит в медицинский лист, каждого данного лица, и даёт своё заключение. После чего, эта главная комиссия и выносит, это их последнее мед заключение. На пригодность, или непригодность по здоровью, каждого сотрудника МВД, и милиции.
В общем, всё это большое мед начальство нашего МВД, здесь всегда решает и множество других разных вопросов. Связанных с медицинской службой МВД. Куда сюда же заезжают, и большие правительственные чиновники. Сильно себя не афишируя.
Но, а этот их самый главный шеф спецслужб, постоянно то выходил, а то и заходил обратно. Что и вот такими, его коротко моментными разговорными. Он постоянно, как просвещал и поучал, этих всех, его молодых подчинённых сотрудников спецслужб. В большем которых, он только совсем недавно, и набрал, в эту его отдельную секретную группу. Которых, именно вот таких, а это разных секретных групп спецслужб, в его подчинении, уже тогда было множество. Все, занимающиеся по отдельности, разными секретными заданиями, во всех государственных структурах Казахстана.
Но и так же, этот же шеф, им говорил и то. Что именно в этой поликлинике МВД, вся информация по болезням всех сотрудников милиции, содержится в секрете. И все посетители этой поликлиники, здесь находятся, под очень бдительной и тайно скрытной охраной. Так, как сами спецслужбы МВД, всегда боятся того. Что какие-нибудь криминальные элементы, или преступники, могут выследить их сотрудников, или узнать об секретных агентах и личностях, приходящих лечится, или на мед проверку, в эту поликлинику МВД.
Почему, и это само всё здание поликлиники МВД, было специально спроектировано и построено с учётом того, и для конспирации. Что сами, эти спереди и сзади крайние коридоры, в этой тут главной части здания, здесь были специально сделаны, и именно у наружных окон. Это по обе стороны, выходящих на улицу. От которых, с переднего, и с заднего двора, уже в саму глубину и вовнутрь этого здания. Здесь и находятся, именно глухие и безоконные врачебные кабинеты. В которых, в этих нескольких и внутренних безоконных врачебных кабинетах, совсем и нет окон, выходящих на улицу.
Это такая скрытность, была сделана для того. Чтобы с улицы, ни один преступник, или журналист, не смог заметить, или сфотографировать, ни одного работающего здесь врача, и ни одного больничного особого пациента. Так, как в эту поликлинику МВД, кроме самих сотрудников милиции, сюда по большому блату, ещё и приходят подлечиться, или на консультацию, или там поставить золотые зубы. А это жёны и родственники, высокопоставленных милицейских и правительственных чиновников. И никто не должен, их видеть, и знать об этом. Что они, вообще суда ходят, и тут лечатся у очень грамотных врачей профессоров.
Что и соответственно, в этой поликлиники МВД, ещё обосновались и сами они, эти секретные радио учёные спецслужбы. Где здесь, и в других больницах нашего города, они и проводят в тайне от всех людей, эти свои секретные радио хирургические операции. Это по вживлению в некоторых самих людей, и в детей, а это в их тела, в головы, в руки и ноги, всяких разных радио имплантационных устройств.
Но, и самих, этих всех сотрудников милиции нашего города, а то и всего Казахстана. Они всегда держали и держат, под их тайным контролем. Почему, они и ставили, на разные начальственные и ответственные милицейские должности, своих самых доверенных и надёжных людей. Некоторые из которых, кроме имеющих их открытых милицейских чинов. Ещё и плюс к этому, имеют и свой второй секретный, и военный чин секретного сотрудника КГБ, или ГРУ. А опасных для них, это слишком честных и неподкупных милиционеров. Это тех, кто им неугоден. То они, таких специально и намеренно, не повышают их в высоких и должностных званиях. А то и просто списывают, и бракуют по здоровью, или переводят на более низкие должности, или увольняют, или отправляют на пенсию.
Что и порою, многим нечестным сотрудникам правоохранительных органов, и юстиции, они специально и присваивают, высокие милицейские должности и звания. И это для того, чтобы те, им просто не мешали, заниматься особо секретной деятельностью.
И вот таким образом, теперь я, сидел на этом мягком, как кресле сидении, возле этого вытянутого в длину, большого письменного стола. А это, именно с правой, там стороны от входа, и чуть за серединой. Что и садили, они, меня туда, а это уже с противоположной и дальней конечной стороны слева, этого комиссионного и начальственного кабинета МВД.
А снова появившийся, здесь к этому моменту Константин, тут же пока стоял рядом.
Что и этот, их старший секретной группы, у которого, был грубый голос. Пока сторонился от нас. Это он, стоял поближе ко входу.
Где здесь же, вдруг неожиданно в этот кабинет, кроме других тут в малом находящихся. Сюда теперь стали заходить, плюс ещё, какие-то другие люди, а это и женщины, и мужчины. Всем им, которым, было по их разным возрастам, примерно между двадцатью и тридцатью лет. Все они, которые, а это приблизительно около шести человек. Они также являлись, этими тайными и секретными работниками спецслужб, и подчинёнными этого же их шефа.
После чего, здесь опять появился их шеф. Вежливо сказавший им, что ладно хорошо, что вы, приехали ко мне сюда. И не разъехались, после вашего рабочего дня, по домам. Что тогда, мы с вами здесь же, и именно в этом кабинете, а это ещё чуть позже, сейчас и проведём, наше пятнадцатиминутное собрание.
Поэтому, все вы пока, и те, кто ещё, сюда придёт из наших. Присядьте пока, вот за этот большой и письменный стол. Так, как здесь, много мест. И на вас, всех хватит. После чего, этот их шеф, снова куда-то вышел.
Но, а эти новоприбывшие сотрудницы и сотрудники спецслужб, теперь стали садиться за этим столом, а это в большем, именно напротив меня. Это уже с левой стороны, от входа в этот кабинет. С чего, что возле меня, и в напротив, в моём видение, теперь оказалось много взрослых. То из-за всего этого, меня стало мутить, волновать и тревожить в непонимании происходящего.
И по их множественным, и разным разговорам между собой. Получилось так, что в этот субботний и поздний вечер, сюда и именно к этому их шефу спецслужб, приехали только те, его некоторые подчинённые. Все они, которые, работали сверхурочно, в этот выходной их день. И всё это, для того. Чтобы отчитаться, по их уже проделанной работе. Но, и получить от этого их шефа, новые задания на предстоящий понедельник, и на всю следующую неделю.
Это, все эти и другие множественные, его секретные сотрудники, тогда выполняя разные секретные задние. Работая, в разных районах, в нашем городе. В конце каждой недели, или только по понедельникам, все они и собирались у этого своего главного шефа, на их рабочие и недолгие отчётные собрания. Где и получали, всякие разные приказы, по их секретным заданиям.
Вот и сегодня, некоторые из них, собирались ещё позднее, ехать и отмечать в ресторане, чьё-то день рождение, или какой-то другой праздник. И не зная того, отдыхать им завтра в воскресенье, или нет. Что можно ли выпить, лёгкого спиртного, или нет. Да, и для того, чтобы узнать, в каком именно месте, им предстоит в понедельник с утра, собраться у этого их шефа. То по настоянию их женщин сотрудниц. Они, узнав, что их шеф, сейчас находится на этом адресе. Поэтому, перед этим их застольным банкетом, эти некоторые секретные сотрудники, и приехали сюда.
Потянув с собой, и некоторых мужчин. С этой, их особо секретной группы. В которой, в общем целом, было около пятидесяти сотрудников. Многие из которых, в эти выходные отдыхали.
Но, а потом, сюда в этот кабинет, зашёл их этот черноволосый шеф, вместе с хозяином этого кабинета. А это, с каким-то добрым профессором врачом МВД. И ещё с кем-то, с их начальственных радио хирургических учёных.
Который, этот их шеф спецслужб, сразу же сказал Константину. Чтобы он, пока тут же, измерил мой точный рост. Показав ему, где это сделать.
И Константин, сразу же и подвёл меня, к рядом находящемуся, а это к росту измерительному большому штативу. Который находился, с левой и противоположной от входа стороны, этого главного мед комиссионного МВД кабинета. Стоящий у глухой стены, и прямо сразу слева, от самого главного мед комиссионного стола.
И здесь же, он, сначала на этом роста измерительном штативе, начал разбирать. А это, там сидячее и роста измерительное, белое деревянное сиденье. Для того, чтобы поставить меня, там стоя, и измерить мой точный рост.
И когда он, это сделал. То и подвёл меня, туда. Где и оказалось, то. Что сама, эта роста измерительная и большая в высоту линейка, оказалась окрашенной, и именно в чёрный цвет. Всё, это которое. А это, именно весь этот чёрный и деревянный штатив, с белыми, или с жёлтыми, там выделениями метро сантиметровой шкалы. Очень сильно мне и запомнился, на всю, мою дальнейшую жизнь.
А когда, он, стал спускать к моей голове, и приставлять сверху на мою голову, измерительно фиксирующую деревяшку. То оказалась так, что к моему полтора годичному росту, она, и сама эта цифровая шкала, как и не подходит. От чего, этот Константин, в его растерянности, теперь стал с помощью другой измерительной ленты, там и измерять мой рост. Фиксируя его, и высчитывая по частям.
Но, а потом, по заданию того же шефа, он, стал меня раздевать по пояс. А этот врач профессор МВД, с шефом секретных спецслужб. Сам который, тоже был ещё и врачом. То теперь, они в дальнейшем, и стали осматривать меня. Это прослушивать слуховым аппаратом, моё дыхание с груди, и со спины. Что и также, они осматривали и моё горло, измерив и давление, и так далее. Меря ещё, ленточным метром, моё тело и мою голову.
Всё это, они делали для того. Чтобы досконально, проверить во мне. Всю эту мою, после радио операционную стадию здоровья. А это, принял ли мой организм, их радио инородные тела, или нет.
Что и ещё, эти тайные учёные, прикидывали и высчитывали, и то. Как я, буду расти в дальнейшем. И то, что потом в меня, они собирались ещё вставлять, из их секретных радио имплантационных устройств. А это, в недалёком будущем.
А далее. Когда они закончили, этот мой медицинский осмотр. То потом, поговорив, на своём врачебном языке. Они, после и вывели меня, с этого их главного, и врачебного комиссионного кабинета МВД. И перевезли меня, уже в какое-то другое, и недалёкое отсюда место, а это на ночлег. Где там, я и уснул.
9 день. Это было, в воскресенье 30 января, в 1972 году.
А, когда настало утро, этого воскресного и выходного дня. То после того, как я проснулся. То этот, их старший секретной группы спецслужб, у которого, был грубый голос. По приказу, этого их главного шефа. Теперь он, с ещё одним с их молодым сотрудником, вывел меня на улицу. А это, именно с дворового и нижнего малого здания, находящегося во внутреннем дворе, этой поликлиники МВД.
И теперь, в это солнечное утро, мы там стояли, и ждали приезда, их какой-то машины. И в этот, или в другой момент, они и начали между собой разговаривать. Где старший, сказал младшему. Что в последнее время, они очень часто стали приезжать, в эту саму поликлинику МВД. И также находится, на её дворовой территории. От чего, всё это, их может скомпрометировать, и засветить. Так, как в этой центральной части города, и недалеко от сюда, всё же проживают некоторые их знакомые авторитеты с братвы. И вообще в этих местах, их может заметить, кто-нибудь из просто проезжающей рядом братвы. Или даже, вот с этого много этажного дома, который, находится на улице Чайковского.
И что, мы скажем и объясним городской криминальной братве, которая, совсем и не знает о том. Что мы в неё, тайно внедрены нашими спецслужбами. Являясь в братве, тайными агентами спецслужб. Если нас, кто-нибудь спросит, что мы здесь делали, в этой поликлиники МВД. Ведь всё это, вызовет большие и опасные подозрения в нашу сторону. И тогда по всему городу, среди всей криминальной братвы, про нас пойдут нехорошие слухи. Это насчёт того, что мы, связаны с милицией. С чего, все мы, очень по-крупному рискуем. И это, очень опасно, для наших жизней.
Да, и не будет ли, нам жалко, того любого человека из криминальной братвы. Который, просто мимо проходя, или проезжая рядом, нас здесь совсем случайно заметит. Ведь его такого, а может и вообще хорошего человека, тогда наши спецслужбы, сразу же и убьют. Это, его такого любого, ликвидируют и уберут, как случайного и ненужного свидетеля. Что вот такой убитый, сам и не узнает никогда о том, за что он, был убит. Да и вдруг, такой любой человек, на самом деле, будет является приличным. Что его, и не за что, вообще убивать.
Но, второй, ему ответил. Что всего этого, их случайного выявления, им совсем и не стоит боятся. Так, как вся, эта территория всей поликлиники МВД, находится под их спецслужбами, очень бдительной и скрытной охраной. Да и сам, этот их самый главный шеф спецслужб, здесь везде ходит открыто и свободно. И никого, не боясь. И ведь и его самого, этого нашего шефа, в нашем городе Алма-Ата, знают самые большие и криминальные авторитеты. Все, которые, думают о том, что он, такой же, как и все они, тоже свой криминальный.
Что всё это, и его личное выявление, ему тоже смертельно угрожает.
Да и не бойся того, что именно с этого, много этажного дома. Весь который, находится на улице Чайковского. Нас здесь может, кто-нибудь заметить, из посторонней и случайной братвы. Так, как этот, их самый главный шеф, обо всём этом опасном, уже давно и заранее пред остерёгся. Поэтому, там сейчас проживают, совсем старые люди, и семьи, с совсем маленькими детьми. Но, а другие там жители, не имеют никаких связей, ни с какой криминальной братвой.
И вот там, как я знаю. То в этом всём доме, там проживает только один старшенький подросток, это он, как десятиклассник. Сам который, учится на хорошие и отличные отметки, ещё и увлекаясь физикой, или математикой. И к которому, только именно к нему, туда в гости, иногда приходят и его одноклассники. Но, в большем, это одноклассницы отличницы. Все, они, которые, являются комсомольцами, и не связаны, ни с какой криминальной братвой. И вот только с этого третьего, или четвёртого этажа, там кто-нибудь из них, нас может случайно здесь и увидеть, с этого всего дома.
Что и в этом, там нет, для нас никаких угроз. Так, как они, эти молодые и уже старшие подростки, будут поступать в институты. Но, и в их будущем, они, когда вырастут. То разъедутся по их личным жизням, в разные стороны.
Да и в том доме, ещё и есть наша скрытая, и конспиративная квартира. С которой, наши секретные люди, посматривают за всеми жильцами, этого всего дома.
Но, а потом. Туда во двор этой поликлиники МВД, подъехала их какая-та полу грузовая, или полу легковая машина, с закрытым и без окон кузовом. Это типа как скорая помощь, но гражданская обычная. И вроде, как синего цвета. Куда туда, мы и сели, и только вдвоём, это с совсем молодым, их сотрудником спецслужб.
И при этом всём, этот водитель с их секретных спецслужб, сказал самому старшему их секретной группы. Это тому у которого, был грубый голос. А это, то. Что его самого, он с собой, взять не может. Так, как в этом его закрытом кузове, там темно и очень холодно. Да и нет, никаких сидений. Что и ещё, там грязновато, и лежит в немногом, какой-то остаток, их секретного груза. Который, он, пока не успел, ещё доставить в нужное место. Что и совсем замотался, ездить туда и сюда, по заданиям, их самого главного шефа. На что, и времени постоянно не хватает. К чему и сюда, он приехал, по срочному вызову и приказу их шефа. А это, совсем по незапланированному, его на сегодня маршруту.
На что, этот старший ответил. Что всё это, он понимает. И ладно, тогда езжайте сами и без меня. Но и сам, сразу и ушёл, а это к их главному шефу. Который, тоже находился в этой поликлинике.
А когда, мы сидели втроём в этой машине, это только там в ней, на передних сиденьях. И пока, этот водитель, ещё не поехал. То этот, молодой работник спецслужб, здесь же и стал разговаривать, с этим постарше его коллегой водителем. Весело, сказав, ему о том. Что именно сегодня, в это воскресенье произойдёт полное Лунное затмение. И то, что только в северных широтах, а это где-то в Канаде, его и можно будет полностью видеть. Но, а здесь у нас, в этой части земли, оно будет видно частично.
Но, и все мои друзья, и подруги, с которыми, я просто дружу, там у себя где проживаю. То есть. Ещё и мои одноклассники. Некоторые из которых, ещё учатся в девятых, и в десятых классах. То вот все они, и все мы, всегда собираемся, вот именно в такие важные, и природа земные события. Не пропуская, ни одного такого, или какого-либо другого, важного Лунного и Солнечного затмения.
С чего, эти мои знакомые девчонки и дали мне, вот на посмотри, несколько вот таких затемнённых, и как стёкол. Хотя они, сделаны не с самого стекла, а совсем с другого материала. Через которые, все мои друзья, всегда и рассматривают в небе, все небесные затмения.
Хотя я, им всем говорил. Что все такие, как и это лунное затмение, вообще не рассматривают, через затемнённые стёкла. То всё равно, они, не слушая меня, просто взяли и навязчиво сунули мне, их в мой карман. Это также, как и мне. Но, и всем моим друзьям, они, наши девчонки, и раздали всем нашим, эти затемнённые и прозрачные, как стёкла.
И при этом, всём сказанном. Он сразу достал из своего кармана верхней одежды, несколько разных и рассматривающих затмения, как тёмно-жёлтых и тёмно-коричневых, как стеклянных кусочков. Все, которые, а их штук восемь, были небольшими и разными в их размерах. Которые, он и показал ему.
После чего, этот их водитель, завёл машину, и поехал. Это теперь, эти сотрудники спецслужб, снова повезли меня, в их какое-то место.
Это получилось так. Что именно в этот день, а это в воскресенье 30 января, в 1972 году. То тогда и произошло, это полное лунное затмение. Про которое, их самый главный шеф спецслужб, позже скажет своим. А это, когда лично я, вырасту. И, например, что-нибудь вспомню, про то, что они, тогда делали со мной. То именно это, прошлое и точное по дням время. Когда это, со мной произошло, я вообще и не вспомню. А если даже, я что-нибудь потом вспомню. То мне, будет очень трудно установить по дате дней, всё это точное время. Так, как тогда, в январе, и в 1972 году, произошло и было два природных затмения. А это, тогда 16 января в 1972 году, было и ещё одно, это солнечное кольцевое затмение. И всё также, и именно в воскресенье. Что меня, и будет путать.
И вот так, повозивши меня, туда и сюда. То теперь, а это, во второй половине дня, они и привезли меня. А это, уже в совсем другую больницу. Это мы подъехали, к той другой больнице. Которая, находилась, чуть выше от улицы Комсомольская, сейчас улица Толе Би, называется. И между улицей Кирова и улицей Чайковского.
А сама уличная погода, к этому времени, стала уже бледно тучной. То есть. Солнечного света, становилось, всё меньше и меньше. А это, при и так облачности над городом, теперь облаков становилось, ещё больше. От чего солнце, то светило, то ненадолго пропадало.
После чего, они, вывели меня, с этой их машины. И сразу же завели, в эту больницу. В которой, как только совсем недавно, там был сделан ремонт.
А когда, мы, зашли на первый этаж. И после того, как находящийся при входе дежурный, нас беспрепятственно пропустил. То они, и подняли меня, на второй этаж. Где там и завели меня, в какой-то докторский кабинет, находящийся, прям рядом, возле этого лестничного марша. С выходящим, его окном, в ту сторону, куда мы подъехали, и откуда заходили сюда.
В котором, в этом небольшом больничном кабинете, там сидел какой-то солидный и начальственный, с тёмным цветом волос, мужчина врач. Которому, было по его возрасту, около 50 лет. И вместе, всё с тем же, их самым главным шефом спецслужб.
Где этот полу интеллигентный, спокойно ленивый и недобрый врач. Который мне, почему-то не понравился. Там с неохотой, сразу же и стал, меня осматривать. При этом, что-то ещё и записывая.
А когда, он, осмотрел меня. Это прослушал мою грудь, спину, заглянул ложкой в горло, и так далее. То после этого, поговорив ещё, и с как врачом шефом спецслужб. То по настоянию, этого же шефа. Они и приняли решение, оставить пока меня, в этой больнице.
И позвав, там какую-то работающую на втором этаже, мед работницу женщину. Они и дали, ей задание, положить меня одного, в какой-то палате. Которая, сразу же туда, и отвела меня.
Это она, выйдя и повернув налево, там провела меня по коридору, и далее, положила меня, в какой-то одиночной, справа палате.
Что теперь, оказалось так. Что эта больничная палата, выходила своими окнами, уже в другую, и в противоположную сторону, от того главного входа, и от того врачебного кабинета.
Это если, там подняться на второй этаж, и повернуть направо. То далее, если пройти по коридору. То там и находилось справой стороны, коридорное небольшое и открытое пустое пространство, выходящее к окну. Откуда с его правой и дальней боковой стены. То там и находилась, сама входная дверь, в эту палату. Но, а сама, левая от входа, а это коридорная стена, там была, как полу застеклена. Что означало, то. Что это была, главная второго этажа, больничная и лазаретная мед палата.
И когда меня, там поместили на кровати. То оказалось, что в этой больничной палате, я теперь находился один. Это там в ней, вообще никого не было, из больных. И там стояло, только три, или четыре, заправленных постелями больничных кроватей и всё. Что и сама, эта моя больничная кровать, стояла где-то в центре, этого помещения.
А далее, когда прошло немного времени. То теперь, оказалось так. Что именно ко мне, в этот воскресный день, сюда приехали мои родители, да и ещё, и со многими моими другими родственниками.
Это получилось так, что вместе с моей мамой, и моим отцом, и с его некоторыми родными братьями, а то и с бабушкой. Сюда ко мне приехали, и двоюродные братья моего отца, и вместе с их жёнами. А это рождённые сыновья, от бабушки Тани. Являющейся старшей и родной сестрой, моей от отца бабушки Кати. По фамилии от её мужа, Яйковы.
А это, ко мне сюда приехали, ещё и дядя Валера, дядя Петя, это со своими жёнами. И вроде, ещё с их родным братом, а этот с дядь Витей. У которого жена, осталась дома.
Той есть. Половина моих родственников, приехало ко мне в эту больницу, на своей легковой машине. А вторая половина, остальных моих родственников, приехала сюда на такси.
Но этих, всех моих многочисленных родственников, приехавших ко мне больному, сюда в саму эту больницу, не пустили. А пропустили, только половину их. А это, когда меня, вывели в коридор. То я, там встретил, сначала моего отца, с Яйковым дядь Валерой. А потом, я коротко повстречался, и с его женой, а это с тёть Олей. Но, и с Яйковым, дядь Петей. Как, и с его женой. Все, которые, кроме моего отца и дяди Валеры, сразу же вышли и ушли в низ.
После чего, к нам подошёл, и родной брат, моего отца. А то, и их двое.
Это, все мы, там стояли в коридоре на втором этаже, а это сразу же справа, от лестничного марша. И ждали мою маму, которая, ещё с кем-то, из моих других родственников, в это время разговаривала с врачом. А это, она находилась, чуть левей от лестничного марша, и в том врачебном кабинете, в котором я, до этого и был.
После чего, кто-то из этих врачей, и оборотней со спецслужб. Так же и завёл меня, туда. Где я, с моей мамой, там у этого врача, пробыл недолгое время. Что и опять, я теперь стоял со своими родственниками и ждал. А это, того, их врачей точного решения. Что выпишут они, сейчас меня, из этой больницы, или нет. Так, как основной кризис, этой моей опасной и инфекционной болезни. Как воспаления лёгких, уже миновал и прошёл. Что теперь, я уже выздоровел и здоров.
Соответственно, что, узнав об этом. То я, теперь, с переживанием, думал о том. Что сейчас, вместе со всеми своими родственниками, могу от сюда, уйти домой. Или опять, как и вчера, не отпустят.
Но, а потом, когда моя мама вышла. То сказала нам, что самого меня, эти врачи смогут выписать, а это скорее всего, только завтра. И обо всём этом, станет известно, только завтра и после обеда. Что узнав об этом, я опять сильно и расстроился.
А потом, моя мама, снова зашла к этому, или к этим врачам. И после того, когда дядя Валера, тоже спустился в низ. То моему отцу с его братом, мед работники этой больницы, разрешили завести меня, в эту же мою больничную палату. В которую, мы сразу и зашли.
После чего, и моего отца, также вызвали к этим врачам. А это туда, где с ними, и была моя мама. Что и мой отец, сразу туда к ним, и ушёл.
И в этот момент, я со своим дядей, теперь остался в этой палате, только вдвоём. А, это с родным братом, моего отца. Где теперь, этот мой дядя, видя и понимая то. Что я, расстроился. И именно из-за того, что меня, сейчас не отпустили, и не выписали домой. То поэтому, он сразу же и стал, по-доброму успокаивать меня.
Это когда мы, подошли с моим дядей, к самому палатному окну. То он, и сказав мне. Что ничего страшного, сегодня уже вечер, и ты уже скоро, ляжешь спать. А там, когда проснёшься завтра утром. То завтра же, тебя потом и выпишут от сюда. Поэтому, ничего, потерпи ещё немного. А там, уже летом, ты в деревню Прудки, к нам и приедешь. И к бабушке, и к деду. Где там у нас, мы, все вместе будем, ловить в горах рыбу форель.
И приподняв меня, чуть выше. Он, показал мне, через окно. Именно ту левую строну, а это слева за окном, и чуть впереди. Откуда завтра, ко мне, сюда придёт, моя мама с отцом. Сказав, ещё. Чтобы я, завтра туда посматривал, и как бы встречал с той стороны, идущих ко мне, той дорожкой, моих своих родителей. Которые, именно оттуда, сюда ко мне и придут.
Что и за самим окном, в это, ещё светлое и вечернее время. Там на улице, было уже пасмурно, хмуровато и без солнечно. То есть. Наш весь город, полностью накрыло тучами.
И так, как мой дядя, только ненадолго, приподнял меня, стоячего в верх. То я, совсем и не успел, отчётливо разглядеть, всю эту дорожку. С растущими там, ещё и небольшими деревьями, или с кустарниками. С чего, всю мою жизнь, я теперь и буду помнить, всю эту уличную видимость. Которую, я тогда, и не успел в полном рассмотреть.
И в дальнейшем, после этого. Это, когда я, там буду находиться один. То я, и буду подходить, к этому окну. И прыгая в верх, и вставая на носки, я снова буду пытаться, именно туда смотреть. Но, из-за своего и совсем маленького, полутора годовалого роста. Мне было совсем невозможным, всё это увидеть и рассмотреть. Хотя этот оконный подоконник, там был несильно высоким. И вот таким образом, мой дядя, хоть и немного. Но, всё же, меня успокоил.
А потом, когда пришли мой отец, с моей мамой. То мы, ещё недолго постояли, и второпях попрощались до завтра. После чего, они и ушли. И все мои, эти множественные родственники, теперь уехали с этой больницы. По домам. Но, а я, снова остался один.
И скажу, вам наперёд. Что этот, их самый главный шеф спецслужб, который, и там показался, перед некоторыми моими родственниками. То в будущем времени, он жестоко расправится со всеми ними, этими моими всеми родственниками. И очень опасными свидетелями, для него, и для их самих, этих секретных спецслужб. То есть. Эти коварные спецслужбы, этих всех моих родственников, потом ликвидируют и убьют. Но, и разными путями. А, это в большем, они, их отравят и инфицируют, разными раковыми заболеваниями.
Знайте, что никогда нельзя верить, этим радио секретным спецслужбам. Так, как они убийцы, и все звери. И всегда, сначала используют, а потом и обманут.
Что, вот так и закончился, этот воскресный и девятый день. Да ещё, и полного лунного затмения. Это моего пребывания, в этих их множественных больницах. Что эти звери, с военных и учёных, с самых тайных и с секретных спецслужб, уже тогда, радио имплантировали меня.
10 день. Это было, в понедельник 31 января, в 1972 году.
А когда, и уже в понедельник. Я там же, утром проснулся. То в этот момент, там в этой палате возле меня, снова находились, всё те же двое сотрудников спецслужб. Один из которых, был всё тот же, молодой Константин. Но, а второй, их старший секретной группы. У которого, был грубый голос. А потом, к ним подошёл, и самый главный их шеф спецслужб. Одетым, как врачом. Который, и сказал им, чтобы они, и примерно через час. Там же, по этой больнице, провели меня, в какой-то другой врачебный корпус, или в другое врачебное отделение. Где там, они, должны будут, завести меня, в какой-то там врачебный кабинет. В котором, в этом кабинете, к этому назначенному времени, там будут находиться, несколько больших учёных врачей. Вот они, которые, эти их большие учёные, там и должны будут, просто меня осмотреть.
После чего, этот их главный шеф ушёл. А эти оставшиеся рядом, теперь стояли в стороне, и ждали этого назначенного времени. То уходя, а то и возвращаясь обратно. Соответственно, там же, кто-то из их медицинских работниц этой больницы, меня и накормил.
Но, а потом, когда это назначенное время, было перенесено, на ещё больше. Которое, для меня самого, тянулось очень долго. То они, подняв и одев меня, теперь и повели меня, в это их другое место.
Это они, выведя меня из палаты, теперь повернули по коридору не налево. Это откуда, меня вообще сюда привели. А повернули они, именно в права, куда теперь и пошли, дальше по коридору.
Но, а потом, когда мы, вышли к какому-то другому, лестничному маршу. То в этот момент, туда частично проходили, очень яркие солнечные лучи. Что я, и увидел то. Что на самой улице, было очень солнечно.
То уже там, мы, как поднялись на этаж выше, или спустились ниже. И там, далее. Они и завели меня, в их этот какой-то врачебный кабинет. Где меня, там пока и посадили на стул. После чего, с пару там находящимися мед работниками, а это с примерно 25 летними, мужчиной и женщиной. Все мы, теперь и стали ждать, их учёных и старших врачей.
А когда, пришли эти врачи, то осмотрев меня. То потом, после этого, они привели меня, обратно и в ту же палату. После чего, я там крепко и уснул.
А далее. Они разбудили и подняли меня, а это, уже после обеда. И ближе к вечеру. Что, а потом, когда этот Константин, снова поводив меня, по этой больнице, с выходом на улицу. Теперь взял и передал меня, какой-то женщине. То оказалось, так. Что к этому моменту, ко мне в эту больницу, уже пришли мои родители. А это, именно моя мама, вместе с отцом.
И теперь, они, меня одетого, и завели в кабинет к какому-то врачу. Где уже там, и находилась моя мама. Что и в итоги, там этот какой-то врач, теперь меня и выписывает с этой больницы. Но, и отпускает меня, вместе с моими родителями домой.
А когда, мы с моей мамой, спустились в низ. И вышли с главного входа, во внутренний больничный двор. И пройдя чуть прямо, уже собирались повернуть направо, чтобы выйти между каких-то зданий, это на улицу Чайковского. Где уже стоял мой отец, и нас ждал. То вдруг неожиданно, к нам второпях подошла, какая-та молодая женщина, из их медработников. Которая, сказала моей маме. Что ей, сейчас нужно будет, снова вернуться и подняться к моему врачу. Так, как тот мой врач, должен ещё выписать, ей для меня, рецепт каких-то лекарств. И ещё, он, должен ей, и что-то сказать.
И моя мама, поняв всё это, и дав ей, своё согласие. Что сейчас вернётся, и снова придёт к этому врачу. То потом, выйдя на глухую улицу Чайковского, она, сказав об этом моему отцу. И чуть постояв, тут же ушла обратно в эту больницу, и в кабинет к этому моему, как лечащему врачу. Но, а мы с отцом, теперь здесь же и остались, её ждать.
Что и к этому времени, на улице было уже облачно, и без солнечно.
А когда, я посмотрел в право и вниз. То я, увидел то. Что там, а это чуть ниже, эта вся тихая и спокойная улица Чайковского. Там вся, была полностью закрыта и перекрыта, каким-то большим и временно сделанным, высоким строительным забором. Что туда в низ, по этой безлюдной улице, даже пешему пешеходу, было совсем невозможно пройти.
А это, весь проход, к самой улице Комсомольская. Там был полностью и в полном перекрыт. И это скорее всего, как я, в будущем понял. Там тогда происходил, капитально строительный ремонт, памятника. Это на самой улице Чайковского, ниже улицы Кирова.
Так мы, стояли с моим отцом, повёрнутые лицом к западу. И пока ждали, мою маму. Ну и помаленьку, заговорили. Что мой отец, сказал мне то. Что вдруг сейчас, может быть меня, снова вернут обратно в больницу. И опять оставят, и положат там, ещё на день, или на два дня. Так, как если маму, позвали обратно к врачу. То вдруг там, мои медицинские анализы плохие. И я, ещё полностью, сам и не выздоровел.
И услышав такие слова, от моего отца. То я почувствовал, и понял то. Что сейчас, меня могут опять, обратно вернуть в эту кошмарную больницу. И я, опять там останусь, с этими чужими один. Из-за чего, я снова сильно расстроился, а то и сильно испугался, до глубокого переживания. А в моих печальных чувствах, сразу появилась и заиграла, очень сильная неохота, к возвращению в эту больницу. Что теперь, я стоял и думал, только об этом.
Так же мне, мой отец сказал, и то. Что их с мамой, сегодня на пару часов раньше, отпустили с работы. Поэтому. Они вдвоём, сразу со своей работы, сюда ко мне и приехали. Работая вместе и в одной строительной бригаде. А это в СМУ 8, на стройке.
Что и было уже, примерно около половины пятого вечера.
А потом, из этой больницы вышла, и пришла моя мама. Которая, сказала нам то. Что этот мой лечащий врач, там просто с ней поговорил, и выписал для меня, лекарственный рецепт. Сказав ещё то, что нам нужно будет через день, или два, снова прийти сюда, к этому врачу на осмотр. Что и сейчас, мы все вместе, теперь можем ехать домой.
И здесь же, пока мы, ещё стояли. То моя мама, сказала мне. Что завтра, а это 1 февраля, у моего отца, будет день рождение. Что и пить спиртного, он в этот день, его рождения, не будет. Так, как уже, он заранее в эти выходные, его обмыл и справил. И моему отцу, исполняется именно 25 лет. Которая, всё же считается, как круглая и именитая дата.
Что вот, именно эти сказанные, моей мамой слова. В будущем и помогли мне, установить, все эти точные в числах, и датах дни. Так, как мой отец, родился 1 февраля, в 1947 году. А здесь, было уже 31 января, 1972 года. Всего, за один день, до дня рождения моего отца.
После чего. Мой отец, сказал моей матери и мне, всё пошлите домой. Но, только не в низ, по этой улочке, к большой улицы Комсомольская. Потому, что там, всё закрыто забором, и что-то строят. Что там сейчас, временный тупик. Куда нам, совсем идти и не надо. Так, как по этой улице Комсомольская, никаких автобусов, в сторону нашего дома не ходят. Хотя по ней, можно было пройти, до улицы Сейфулина.
Поэтому, давайте пройдём чуть выше, это до верхней тут улицы. (Кирова). По которой, автобусы совсем не ходят. И по которой, по этой улице, нам можно будет, потом пойти хоть влево, и хоть в права.
Но, влево, а это поближе, нам можно будет пройти, это до улицы Коммунистическая. И там, сесть на троллейбус. Что и туда, в это время, лучше не надо идти. Так, как сейчас, под конец сегодняшнего рабочего дня. Все те троллейбусы, переполнены людьми. Что оттуда, мы не сможем уехать.
Поэтому, мы сейчас пойдём, только направо. И по этой улице, мы и дойдём, а это до улицы Сейфуллина. По которой, там ходит очень много автобусов. Многие, из которых, и идут в сторону нашего дома. Так будет быстрей, и лучше. Что нам и ещё в дальнейшем, всё ровно нужно будет сделать, ещё одну пересадку.
И так послушав отца, мы теперь, прошли немного в верх. И повернув на право, так далее, мы и пошли на автобус. А это, к улице Сейфулина. Дойдя до которой, там мы и сели, в нужный нам автобус. Где, доехав до улицы Абая и Космонавтов. То там, мы и пересели, на нужный нам, ещё и троллейбус. И доехали, до дома. А это, до улицы Тимирязева и Маркова. Где тогда, мы пока временно и проживали.
Но, и здесь же, и сразу в эти ближайшие дни. Эти коварные и правительственные спецслужбы, теперь скрытно и со стороны. Начали специально и намерено, спаивать алкоголем моего отца. Так они, делали для того, чтобы мой отец и моя мама, не спрашивали у меня, лично о том. Что было со мной в больнице. И как я, там лежал. И кто, и как меня, там лечил. Да даже просто, сами мои родители, могли заметить на моих коленях, и на моей шеи и спине, их послеоперационные и оставшиеся на мне шрамы. Поэтому, для спецслужб, всё это, было очень опасно.
И дело дошло до того, что теперь мой отец, стал каждый день, выпивать спиртное. А это, после его работы, строителем. Из-за чего, он теперь до двух часов ночи не спал, а скандалил с моей непьющей матерью. Но, и понемногу, мой отец, и начал распускать свои руки, на мою маму. И постоянно при этом, он был ещё, как невменяемым.
И в один такой поздний вечер, мой отец, вернувшись с работы домой. То будучи пьяным и невменяемым, он довёл мою маму, до того. Что она, от беззащитности и безысходности, и доведённая до отчаянья, взяла и ударила своей открытой ладонью, прям по оконному стеклу. Что после этого, её удара, ладонью по стеклу. Это небольшое оконное стекло, сразу же разбилась. И от всего этого, мая мама очень сильно, ещё и порезала свою руку, эту ладонь. С которой, сразу и потекла кровь.
И при всём, этом случившемся, она всё время плакала. Обматывая бинтом, эту свою рану. А отец, чуть притихнув, снова всё продолжал ругаться.
Что и вот так, увидев эту мамину безысходность и беспомощность, и этот её удар по стеклу. И много текущей крови, с её ладони. То всё это, мной видимое, меня очень поразило и впечатлило. Да так, что задело до больших, моих внутренних глубинных чувств и ощущений, в моём всём подсознании. С чего, я этот случай, теперь и помню, всю свою жизнь.
После чего, а это после этого и других последующих скандалов. Теперь моя мама и решает, навсегда расстаться с моим отцом.
Что вот таким образом, моя мама, в тайне от моего отца, и от всех его родственников, теперь взяла и купила билет на поезд, это Алма-Ата и Москва. И решает только со мной одним, уже навсегда уехать отсюда. А это, на свою родину в Россию, и к своим там проживавшим родителям, с тремя братьями. Это именно в Рязанскую область, в Рыбновский район, и в деревню Старое Батурино.
И в один из тех же, и уже февральских зимних дней, это в том же 1972 году. Мая мама, тогда пришла пораньше с работы. И забрала меня, с рядом находящегося дет садика. Она тут же, собрав все наши вещи, здесь же и поехала со мной, на железнодорожный вокзал Алма-Ата 1.
Сказав мне, то. Что мы, сейчас же с ней вдвоём, покидаем моего отца, и уезжаем навсегда в Россию, к её родителям и братьям.
Что и она, обо всём этом, ещё написала и записку моему отцу. Объяснив в ней, ему то. Что мы, уехали от него навсегда, и всё. И пускай, он пьяница и дебошир, нас забудет.
И в этот тёплый, тучный, и в облачный день. Мы, немного проехавши на троллейбусе, потом и пересели в автобус. На котором, уже поехали, прямо до железнодорожного вокзала Алма-Ата 1.
И пока, мы, очень долго, ехали на этом автобусе. То моя мама, немного волнуясь, говорила мне постоянно, обо всём этом в слух. Повторяя, помногу раз, одно и тоже. А это, то. Что если мой отец, сегодня на работе, снова напьётся. То тогда, мы благополучно, и уедим на поезде.
Но, а если. Он, не напьётся, и сейчас чуть позже, вернётся домой. То, когда, он прочтёт, это оставленное ему, наше сообщение. То тогда, он сразу же, может поймать такси, и поехать за нами на железнодорожный вокзал.
И скорее всего, тогда он, поедет, именно на железнодорожный вокзал Алма-Ата 2. Что и хорошо. Так, как нас, там не будет. И он, нас там, и ни найдёт.
Это потому, что наш поезд, сначала выйдет с этого второго вокзала. После чего, этот наш поезд, только потом и приедет, на этот 1 вокзал. Куда мы с тобой, сейчас туда, сразу и едим. Чтобы там, и сесть, в этот наш поезд. Откуда, мы сразу же, и уедим из этого города.
Что и к этому времени, пока мы, там будем садиться на наш поезд. То уже к этому времени, на самой улице, там будет темнеть. И мы, незаметно подойдём, и сразу зайдём, в свой наш вагон. Где там сразу же, мы и спрячемся в нём, от моего отца. А это, просто сразу, мы, там закроем занавески в нашем купе. И он, если приедет, туда на такси. И будет нас с тобой, там ходить и искать. Это для того, чтобы помешать и не дать, нам уехать. То тогда, он, нас с тобой, там и не отыщет.
Также мама говорила, ещё и то. Что, как бы мы, и не опоздали, на этот наш поезд. Но, вроде не опоздаем, так, как в запасе у нас, есть ещё время.
Что и вот так, я сидел. И слушая её, при этом, я смотрел через окна на улицу. С этого, ехавшего с множественными остановками, автобуса. Что на самой улице, уже постепенно, как начинало темнеть.
И мне, казалось. Что мы, едим, очень долго. И всё, не можем приехать.
Но, а потом, когда мы, всё же наконец доехали, до этого железнодорожного вокзала, Алма-Ата 1. То там, мы и вышли с автобуса. И остерегаясь того, что мы, на своём пути к поезду, можем встретить моего отца. Мы с моей мамой, и с очень тяжёлыми сумками. Там смешавшись с идущими туда людьми, всё же прошли через центральный вход, этого вокзала к перрону. И там, дождавшись нашего поезда, мы сразу и подошли, к этому нашему нужному вагону. У входа, которого, мама показала стоящему проводнику, наш билет. Который, он мужчина, сразу и впустил нас в вагон.
И заходя в вагон, с поворотом на лево. То, здесь же. А это, кто-то из мужчин, сразу взял и помог моей маме, занести в находящееся купе слева, и с выходящими его окнами, на сам этот вокзал, наши тяжёлые вещи.
Но, а меня самого, зашедшего в вагон. Тут же, взяли на руки. И держа на руках, понесли по вагонному коридору, освещённому ярким светом, это примерно к третьему, слева купе. Где, и поставили, снова на ноги.
Где уже там, мы с мамой и оказались, на своём купейном месте. И моя мама, как до этого, и говорила. То она сразу же, и зашторила наглухо, эти белые и оконные шторы. Закрыв, посторонние взгляды с вокзального перрона, в это наше купе. Боясь того, что нас оттуда, может заметить мой отец.
Что вот таким образом, мы и дождались отхода, этого нашего поезда.
И мы с мамой, теперь и поехали в Россию, это до города Рязань, на этом, как пассажирском поезде: Алма-Ата и Москва. На котором, мы ехали туда, очень долго.
И там же, перед этим нашим отъездом. Я прям в этом вагоне, здесь же и услышал, соседний и рядом сторонний разговор, этого шефа радио секретных спецслужб, с его подчинёнными. Они, которые, скорее всего, находились в соседнем купе.
Лично который, им сказал. Что прямо сейчас, мы можем с помощью сотрудников милиции, не дать им, отсюда уехать. И снять, и вывести нас с мамой, с этого поезда. Всё это, сделав легко и по закону. Так, как моя мама, здесь в Казахстане, ещё не уволилась, с её работы. Да и не имеет выписки, с этого Алма-атинского места жительства. Что к тому же, она едет не в отпуск, а просто отсюда бежит. Да ещё, и с маленьким ребёнком. А это, от своего мужа, который, об этом, ещё и не знает. И с которым, она сама, ещё не развелась. Которого, этого, её законного задержания, мы, пока делать не будем.
Это пускай она, его мать. Всё же едет с ним, с её этим ребёнком, туда на свою родину. И там пока поживёт, но, а мы, и там за ними пока будем наблюдать. Так, как только через несколько месяцев, только тогда, мы и продолжим, над ним наши секретные хирургические операции. Что вот тогда, мы и посмотрим, как нам в дальнейшем, с ними поступить.
Это оказывалось так, что эти радио секретные спецслужбы, и уже долгим временем, постоянно следили за всей нашей семьёй. Некоторые из которых, теперь тут же, поедут на этом же поезде. Находясь совсем рядом, и в каком-то, в соседнем от нашего, купе. Тайно следя за нами, и скрытно сопровождая нас. Так, как во мне, и в моём теле, уже находились, их секретные радио устройства. Которые, им и нужно было, теперь охранять.
Но, а далее. Мы с моей мамой, так и приехали на этом поезде, в Рязанскую область, в Рыбновский район и в деревню Старое Батурино. И там, мы стали пока жить, в частном доме у маминых родителей, а это у моей бабушки Клавы, с дедушкой Володей, и с её братьями Виктором, Володей и Сашей. По фамилии Корягины.
И отец моей матери, там сказал так. Что если уж твой муж, начал сильно выпивать спиртное. То такое бывает, и случалось со многими мужчинами, в их молодостях. И это ещё, не такая большая проблема. Так, как в последствиях, многие такие молодые и семейные мужчины, потом прекращают в их дальнейшем, так сильно выпивать. И их семейная жизнь, налаживается.
Но, если твой муж, выпивая много алкоголя, при этом, начал тебя бить, и распускать свои руки. То это не хорошо, и неправильно. Так, как настоящий мужчина, никогда не ударит, свою любимую женщину, особенно жену. Но, и при своём, уже родившемся ребёнке.
Поэтому, ты правильно сделала, что бросила его, и уехала от своего такого плохого мужа. Но и живи, пока с Серёжей здесь с нами, а дальше время покажет, как быть.
И в последующие дни, туда к нам в дом, начал приходить деревенский почтальон. Который, стал приносить моей маме, срочные телеграммы от моего отца, с Алматы. Где в этих телеграммах, мой отец, постоянно вызывал мою маму, на междугородний телефонный разговор, в назначенное им время.
И для того, чтобы поговорить с моим отцом, по этой телефонной и междугородней связи. То моей маме, там нужно было прийти, в тамошний и местный деревенский сельсовет.
Но она, получая такие срочные телеграммы, на эти телефонные вызовы, всё равно не ходила. Так, как она решила, развестись с моим отцом, и больше не общаться.
И там в этой деревне, мой дет с моим дядей, один раз прокатили меня, на конной и санной повозке.
А потом, в один из облачных и не солнечных дней. Это когда, уже не было на улицы снега. То мамин средний брат, и мой молодой дядя Володя. Он, вывел меня из дома, это вправо на улицу. И там, он, сфотографировал меня, со своей невестой, и её подругой. Где она, а то потом и он, держали меня на руках. Что сделав, ещё несколько снимков, и всех нас, и их вместе.
Но, а потом, когда прошло не очень долгое время, то здесь к нам туда в избу, опять пришёл деревенский почтальон. Который, снова принёс моей маме, срочную телеграмму. В которой, говорилось то. Что сегодня вечером мою маму, вызывает на телефонный разговор, теперь не мой отец. А мой дед Василий, это отец, уже моего отца. На который, и этот телефонный звонок, то моя мама, всё равно не собиралась отвечать.
И когда, мы, все вместе сидели, там в зале. То здесь же мамин отец, и спросил у неё. А это, об отправителя с Алма-Аты, этой телеграммы. Той есть. Про этого, самого Казахстанского, моего деда Василия. Который, и вызывал маю маму, на этот важный и телефонный разговор.
И моя мама, рассказала своему отцу, и матери то. Что этот мой, дед Василий по отцу, является инвалидом и участником великой отечественной войны. И всю войну, а это от начала и до её конца, он воевал и работал на военном заводе, в блокадном городе Ленинграде. За что, имеет награды, и в общем награждён, ещё и орденом Ленина. А ещё, с 1946 и до недавнего времени, работая комбайнёром в Казахстанской деревни: Прудки. Он за этот, его многолетний труд, был награждён и звездой героя социалистического труда.
И мамин отец, и мой этот дед Володя, который, тоже был ветераном войны. Но, меньшего масштаба. А это, он, служа в его армии, сначала был участником финской войны.
Но, а потом, уйдя добровольцем, и в великой отечественной войне. Его по приказу отправили служить на восток, в секретную часть. Которая, находилась в какой-то тайге. А это, как на предстоящий второй фронт. Чего, и не произошло.
Но, а потом, а это после 1945 года, он недолго воевал и с японцами. Это, за освобождение страны Китая. И, как тоже, за это всё, он, был тоже награждён орденом Ленина.
Поэтому, он чуть постарше, того моего деда. Здесь же немного поразмыслив, и сказал в слух. Что если, вот такой и тоже, как и многие другие, достойный отец твоего мужа. Сам приехал из далека, из соседней деревни в город Алма-Ата. И лично вызывает тебя, на этот телефонный разговор. То тогда, просто надо уважить его, этого ветерана войны. И тебе Люся, ради приличия и уважения старших. Всё же, нужно будет вечером, сходить в наш деревенский сельсовет и ответить ему. А это, на этот, его предстоящий телефонный звонок, и просто с ним поговорить.
С чего, теперь моя мама, взяла и всё же сходила, и поговорила по телефону с моим дедом. Но, и также, и с моим отцом.
И вернувшись с этих переговоров. Она и рассказала, нам всем о том. Что мой отец, принёс ей извинение. И если, она, вернётся обратно в Алматы. То он, пообещал ей то. Что такого подобного зла, с его стороны, больше не повториться.
И мамино начальство по её работе, пообещало ей. Что за эти, все её пропущенные рабочие и трудовые дни, ей посчитают, как за отпуск за свой счёт. И свой рабочий стаж, она совсем и не потеряет. Если в эти ближайшие дни, она по срочному, обратно вернётся на работу. В Алма-Ате.
Поэтому, ещё раз поговорив со своими родителями, и по совету её отца. То моя мама, всё же решила, вернуться назад в Алматы, и пока только одной, снова пожить с моим отцом. Для того, чтобы посмотреть на его поведение, и исправление. И в дальнейшем, там помирится.
От чего, теперь она, сама одна, и улетает на самолёте, с Москвы в Алма-Ату. Временно, оставляя меня, в этой деревне Старое Батурино, у её этих родственников.
И если мой отец, опять начнёт, там пить спиртное, и избивать её. То тогда, она там же, сразу и разведётся с ним. И уедет от него, уже точно и навсегда. Что и без меня маленького, там в Алматы, ей будет одной, полегче с этим всем, и разобраться. Но, и уволится, с той её работы.
А если, она помирится со своим мужем, и моим отцом. То тогда, чуть помладше её брат. Который, из трёх её младших братьев, был среди них, самым старшим.
То тогда, этот мой дядя Витя, пообещал моей маме, то. Что он, сразу и сам лично, обратно привезёт меня, к моей маме в Алматы. А это на поезде, хоть и далеко. Так, как ему, ещё было и самому интересно, увидеть этот сам, наш город Алма-Ата.
Что и потом, всё так и произошло. И моя мама, всё же помирилась с моим отцом. И теперь, её брат, и мой дядя Витя. Сразу же сделал, всё так. Как и обещал ей, до этого. Это купив билеты на поезд, теперь я с ним вместе, сразу же и поехал на поезде Москва и Алма-Ата. А это, обратно из России, к себе домой в Казахстан.
Где всё, это происходило и произошло, уже в начале, всё той же весны 1972 года. И мне по моему возрасту, было уже один год и восемь месяцев.
А, ехали мы с ним, именно в купейном вагоне, это по ходу поезда, с его правой вагонной стороны. И моё постельное место, там было снизу. Это с того края, куда мы, и ехали.
А мой дядя, имел своё место, сразу напротив меня.
И эта, наша многодневная поездка, мне очень хорошо запомнилась. Так, как я в этой дороге, испытал несколько восторженных и огорчённых ситуаций, от происходящего.
Это первые дня два, пока мы ехали, по холодному климату. То нам, было не так в радость. Что потом, когда наш поезд, заехал в Казахстанский, и в уже тёплый климат. То нам стало, всем весело и интересно.
Это мы с дядей, и с многими другими соседями с нашего вагона, теперь на каждой остановочной станции, все стали выходить на улицу. И прогуливаться рядом, возле нашего вагона, дыша свежим и совсем удивительно тёплым, для этого времени, весенним и солнечным воздухом.
И меня самого, при всём этом, мой дядя выносил на руках. И даже сам проводник мужчина, и другие некоторые пассажиры, тоже всегда помогали моему дяди. Тоже выносить меня, на низкие платформы. Но, также и заносить.
И на одной из обычных остановок нашего поезда, это к вечеру и во второй половине дня. Когда на улице, было ещё солнечно. То мы, как всегда спросили у нашего проводника, то. Что сколько времени будет стоять, здесь наш поезд.
На что, наш проводник, нам и другим пассажирам. Сказал, что здесь на этой станции, этот наш поезд, будет стоять около пятнадцати минут.
С чего мой дядя, взяв меня на руки, и вышел со мной, из вагона на улицу. Это чтобы, прогуляться у вагона.
А наш, этот сам вагон, находился в самом конце состава, и был предпоследним, или последним. Который, теперь стоял, вне бетонной платформы. Что и спустились мы, и ещё очень большое множество людей с нашего вагона, именно прям на землю. А это с крайней и передней вагонной двери. С выходом с неё вправо, от пути нашего следования.
Была очень тёплая погода, и рядом, это чуть правей дальше от нас. Там росло несколько молодых деревьев, карагача. На которых, вроде, как уже были маленькие листья. И также там находились, ещё и какие-то редкие одноэтажные строения, с забором.
Но, а мы, чуть немного отойдя правей, теперь здесь и стояли. А это, уже в метрах трёх, от входа в наш вагон. Прогуливаясь, с моим дядей. Что и на самой земле, там была и частично растущая трава. На которую, я также смотрел. Но, и около нас, здесь же прогуливалось, примерно, ещё человек двенадцать.
Да и то, что все мы, уже привыкли к тому. Что на некоторых остановках, этот наш вагон, просто не попадал, и не доезжал, до бетонного и подъёмного вокзального перрона. Той есть. Этот последний, или предпоследний, сам наш вагон, не доезжал и не помещался туда, из-за большой длинны, нашего много вагонного поезда.
Что и ещё, почему-то никто из взрослых людей, не обратил внимания на то. Что из соседних вагонов, почему-то никто не вышел. А в одном переднем вагоне с нашей стороны, там проводник только открыл дверь и всё. Так он, там стоял с жёлтым флажком в руках и всё.
Поэтому, возможней, все скорее всего, думали о том. Что со всех остальных вагонов, там люди, просто вышли на улицу, а это с другой стороны нашего поезда.
А, когда прошло, недолгое время. То вдруг неожиданно, для всех нас. Этот наш поезд, очень резко и быстро, тронулся с места. И при этом, поезд сразу же, и набирал скорость.
Что от такой, внезапно возникшей неожиданности. Среди всех наших пассажиров, сразу и возникла большая паника. И все взрослые и рядом стоящие люди, все одним разом и сразу же, прям кучей бросились к дверям нашего вагона. Той есть. Все пассажиры сразу же и в панике, начали запрыгивать в уходящий от нас, в нас же поезд.
И от такого, вдруг возникшего переполоха и испуга. Мой дядя Витя, в его растерянности, сразу схватил меня, и тоже побежал со мной, заскакивать на ходу, в движущийся наш поезд.
Но, из-за того, что с земли быстро залезть в наш поезд, невозможно. И из-за образовавшегося людского затора, этой множественности залезавших в поезд людей. То мы, с моим дядей, чуть не отстали, от этого нашего поезда. И не остались, там с ним одни.
Но, далее. Этот наш поезд, тут же замедлил ход, а то, ненадолго и остановился. А это, возможно потому. Что кто-то из наших пассажиров, всё же дёрнул, за стоп рычаг, поездного экстренного торможения. От чего, этот наш поезд, временно, как остановился. И мы, с моим дядей, всё же успели, зайти в наш вагон.
Поэтому, из-за этого произошедшего с нами случая, я очень сильно испугался. Что, всё это, произвело на меня, очень огромное впечатление. Это шокировало меня, до такого, что можно сказать, переживающего адреналинового потрясения. Что и помогло, моей всей памяти.
И скажу, вам наперёд. Что на следующий год, а это 20 февраля, и осенью, в 1973 году. Эти же коварные спецслужбы, проведут на мне, ещё две ужаснейшие операции. Это по радио имплантации, и вживлению в меня, их секретных радио ус - тройственных систем. Там они, будут два раза, вскрывать мой черепной затылок. Это сзади, на моей голове. И через это место, они и будут засовывать мне, вовнутрь моей головы, всякие разные мини радио секретные устройства.
И после, этого, случившегося снами, как ЧП. Мы с моим дядей, теперь сидели в нашем купе. Где он, под впечатлением, всего этого случившегося. Стал мне, говорить то. Что если, бы мы. Сейчас с ним вдвоём, отстали от этого нашего поезда. То тогда, бы. Мы с ним, попали бы, в безысходную и плохую ситуацию. А это, оставшись вдвоём, на каком-то степном, и малом разъезде.
Так, как это, и почти безлюдное место, было не городом. А маленьким разъездом. Что и совсем усталый наш проводник, просто перепутал и ошибся. Подумав, что мы, приехали и остановились, уже в каком-то городке.
И если бы, мы с тобой сейчас отстали, от этого нашего поезда. То тогда, бы. Оставшись тут одни, на этом полу пустынном разъезде, где вообще нет людей. То, чтобы мы. Тогда там, с тобой делали. Да ещё, и под ночь.
Ведь, скоро уже стемнеет, и станет совсем холодно. А мы, вышли с тобой на улицу, одетыми в лёгкую одежду. И я вышел, в одной рубашке, и без денег, и без своих документов. Оставив, всё это в нашем купе, и в своей куртки. За которыми, и другими нашими вещами, там присматривала женщина, эта очень добрая и пожилая, наша соседка по купе.
И чтобы мы, там дальше делали. И чтобы я, без своих документов, потом говорил милиции. Просто объясняя им, кто я такой.
Поэтому, всё. Теперь мы с тобой Серёжа, ни на одной станции, а это хоть на большой, или маленькой, больше не будем выходить на улицу. И мы, теперь ни будем вообще, прогуливаться и гулять у нашего вагона, ни на каких остановках, нашего поезда. И вот так, прям будем ехать, до конечной. Это до самого, города Алма-Ата.
Но, и конечно. Может где, и на какой большой станции, я сам один и без тебя, может и выйду. Но, это ненадолго. И только для того, чтобы чего-нибудь купить, нам с тобой поесть, и попить. И всё.
И поняв, всё это услышанное. И для меня, вот такие горькие и как обидчивые слова. То я, от этого, очень сильно и расстроился. Но, и как обиделся, на своего этого дядю. Что я, и сразу же. Объявил ему, свой внутри мысленный бойкот. Той есть. Я перестал, временно разговаривать с ним. И ни отвечать ему, на любые его, обращения ко мне. Это я стал, как глух и нем. И до тех пор, пока мы, не приедем в Алматы. Думая то, что теперь всю эту дорогу, вообще ни скажу не одного слова, и буду молчать, как рыба в воде.
После чего, когда он, ещё меня и накормил. И когда, на улице уже темнело. И эта наша единственная соседка, уже вышла на какой-то станции. То я, лёг на своё нижнее место, и отвернувшись от дяди к стене. Далее. Теперь так и стал лежать, объявив дяде, свой бойкот, и совсем не разговаривая с ним.
Но, и всё это, моё обидчивое поведение. Мой дядя Витя, конечно же заметил и понял. И тут же, когда в наше купе, подсел ещё один пассажир, и новый сосед мужчина. Которому, было по его возрасту, где-то примерно около 24 лет. И мой дядя Витя, теперь сидел с ним, и прям напротив меня. А это, на соседнем, и тоже нижнем месте. К этому моменту, уже познакомившись с ним.
То вот здесь же, при этом с ним разговоре. То мой дядя Витя, тут и начал рассказывать ему, обо всём этом, нашем недавнем происшествии. Это о том, как мы с ним, чуть не отстали от нашего поезда. Что и при этом, его всём рассказе. Они оба, ещё и смотрели на меня.
Где, вот здесь же. Мой дядя, и сказал ему, этому новому пассажиру. Что теперь я, его племянник, очень сильно на него обиделся, и объявил ему бойкот. И всё из-за того, что мы, больше ни будем выходить на станциях, чтобы прогуливаться у нашего вагона. С чего, я теперь с ним, и не разговариваю.
А, потом мой дядя, предложил ему, купить по одной бутылочки пива. И только в немногом, это выпить с ним, и всё. Но, а мне, лимонада.
После чего, а это ещё позже, теперь и настала ночь. И мы, все, легли спать.
А я, в эту ночь, очень долго не мог уснуть. Всё думая, и думая, об этом всём сегодняшним, и недавнем произошедшем случаи. Это о том, как мы, с моим дядей Витей, чуть не отстали от нашего поезда. И не остались, там в безлюдном месте на улице одни, в безвыходной сложной ситуации. Но, потом я, всё же и уснул.
А, на следующий день, мой дядя ко мне подобрел. И сказал, мне то. Что ладно, и мы теперь, всё же будем выходить на улицу, и прогуляться у нашего вагона. Но, только на самых, и самых больших, городских железнодорожных станциях. Это на которых, этот наш поезд, будет останавливаться надолго. И только с условием того, что сама платформа, или перрон, при этом будет высоким. Да такой высоты, чтобы мы, прям прямо выходили, на него с вагона. А это ниспускаясь, ни по каким ступенькам.
Отчего, я, обрадовавшись, сразу же и согласился, вот на такие условия, поставленные моим дядей. И мы, сразу же постепенно, так и помирились с моим дядей. И я, перестал бойкотировать.
И так мы ехали, и ехали, до такой большой станции. Таких которых, было совсем немного. И мы, снова начали, опять выходить с вагона на улицу. И когда мой дядя, уходил на станциях за покупками. То он, под честное моё слово, оставлял меня, ждать его. А это в самом вагоне, и перед открытыми его дверями. Что и порою, за мной присматривал и наш проводник.
Но, и на таких редких, и прямых выходящих с вагона станциях. Я всё время боялся оступится, а это, провалится своей ногой, в небольшую пустоту. Это в сам низ, и на рельсы. Которая, находилась, между высоким перроном, и самим вагоном. Что всё это, говорило мне, об очень большой опасности.
Но, а потом, ещё через долгое время. И после последней большой, и очень запомнившейся мне станции. А это, скорее всего станции Чимкент. На которую, мы приехали, в очень жаркий и солнечный день. То потом, мы, ещё через время, всё же приехали, в мой город Алма-Ата.
Что вот так, я и вернулся обратно, к своим родителям. А, мой дядя Витя, недолго побыв у нас в гостях, и познакомившись, со всеми по моему отцу, здесь моими родственниками. То потом, где-то примерно, через неделю. Он и уехал обратно к себе домой, а это, в ту же Рязанскую область.
И самое главное, что очень сильно удивило, этого моего дядю Витю. А это, то. Что у нас, здесь в Казахстане, и в самом городе Алматы, тогда в 1972 году, была очень тёплая и жаркая, ранняя весна. И он, всё время говорил. Что зачем он, взял сюда с собой, очень много его тёплых вещей.
Но, а в его, в Рязанской области. В это же время, была тогда погода, ещё совсем холодной. Это там люди ходили, ещё в тёплых куртках. А здесь у нас, он разделся до рубашки. Так, было тепло.
Все эти подробности, моей памяти о 1972 году. Я написал для того, чтобы эти звери с секретных спецслужб, знали то. Что полностью стереть человеческую память, им невозможно. И я, тогда, был маленьким ребёнком, что мне было по моему возрасту, всего один год и восемь месяцев.
И после этих, их первых, радио имплантационных операций надомной. Которые, эти военные спецслужбы, сделали мне зимой в 1972 году. То потом, после этой, моей поездки в Россию. А это, теперь уже в следующим, в 1973 году, эти же секретные радио учёные СССР, сделают мне, ещё пять своих радио операций, по вживлению в меня, и в мою голову, их секретных радио системных устройств.
Это теперь, здесь в этих случаях. Они, будут, два раза резать и вскрывать, мой затылочный череп, на моей голове. И через сделанный мне, там на моём черепе, хирургический черепной разрез, или надрез. Они, мне туда, и будут засовывать в мою голову, и в мой внутренний мозг, их самые секретные радио датчики, и системные устройства.
Что, и по их, соображениям, этих самих спецслужб. Все такие радио имплантированные дети, после таких операций. Потом забывают о том, как они жили до этого. Но я, всё помню.
А далее. Читайте: Мою чистую и клятвенную, перед всем существующим правду о том. Как зимой, а это в феврале, и осенью, а это в октябре, в 1973 году. Эти военные учёные оборотни, путём пяти секретных операций, вживляли мне в голову, их радио электронные системы. Это они, два раза разрезали мой черепной затылок, и через эту мою рану, вставляли в мою голову, их радио имплантационные устройства.
Здесь, написано о том. Как меня в детстве, это в два с половиной года, в моём возрасте, радио хирургически имплантировали, самыми секретными радио устройствами. Это в больницах, нашего города Алма-Ата, в самой столице того времени Казахстана.
1 день. Это было, в понедельник 19 февраля, в 1973 году.
Случилось так, что зимой в 1973 году, когда мне, было 2,5 года. То я, заболел простудой. Это у меня, поднялась высокая температура. И меня, в понедельник утром, вместо дет садика, как обычно, мои родители с моей тётей Катей Никитенко, здесь и повели в больницу. Которая, эта неизвестная нам ещё больница, находилась по улице: Бухар-Жырау и Маркова. Сейчас, эта Городская Студенческая поликлиника, называется.
Так тётя Катя, являющаяся двоюродной сестрой моего отца, утром 19 февраля 1973 года, нас и проводила к этой больнице. Которая, просто знала, где она и находится. В то время, ходившая мимо этой больницы, на её, только что устроенную, начинающуюся работу бухгалтером.
То есть. Она, идя по пути на свою работу, просто проводила нас до неё, и всё. Показав нам незнающим, этот точный адрес.
Что и вот так, проснувшись утром, мы с моим отцом, первые вышли из дома. И здесь же, поджидавшую нас, для того, чтобы провести до больницы, эту нашу тётю Катю. Пока позвала к себе, зайти на пять минут, наша соседка и родственница. А, это Яйкова, тётя Галя. Являющаяся женой, дяди Вити, двоюродного брата моего отца.
И позвала, она её, просто ради гостеприимства. Это выпить, какого-то заморского какао, или кофе.
И потом, когда вышла и моя мама. А это в частный двор, наших трёх родственных, и несколько семейных частных домов. Находившихся, чуть выше улицы Тимирязева, по улице Маркова, и справа.
То вот подождав, ещё немного времени. И подождав, пока тётя Катя, выпьет горячего напитка. То вот тогда, мы, все вместе, и пошли в эту больницу. Так и идя вниз, по улице Маркова.
Что и вот так, где-то в 7 часов 40 минут утра. Мы, идя по улице Маркова в низ, а потом, повернув на лево. Тут и зашли через открытые ворота, во внутренний двор, этой городской поликлиники номер 7. И тут же, чуть пройдя, мы и остановились, около внутреннего и дворового входа, этой несколько этажной больницы. После чего, одна моя мама, туда и зашла.
А когда, она вышла оттуда. То, сказала мне, и моему отцу. Что здешние все врачи, начинают работать, только в 9 часов утра. Поэтому, мы, теперь и будем здесь ждать.
А потом, когда мой отец, посмотрев на свои ручные часы, и сказал нам. Что время уже, без 18, восемь.
То моя мама, чуть испугавшись. Сразу и сказала, моему отцу. Чтобы он, тут же и срочно, пошёл на его работу. Так, как эта их работа строителями, начиналась с восьми часов утра. На которую, он уже и так опаздывал. А опаздывать, было нельзя. Так, как он, уже три года, стоял в очереди, на получение нам, двухкомнатной квартиры.
И мой отец, ответив ей. Что эта, их работа, находится отсюда, не так далеко. И он, туда успеет без опоздания. То после этого, он сразу же, и ушёл.
Но, а на улице, в это зимнее и утреннее время, было очень хмуро и сильно облачно. И редкие прохожие люди, здесь же ненадолго, и заходили в эту больницу. А это для того, чтобы оставить там, их анализы. После чего, сразу выходя и уходили.
Что пока, мы стояли. А моя мама, размышляла, что нам теперь делать. То с этой больницы, вдруг неожиданно, вышла какая-та женщина, эта приёмщица анализов. Или, другая. Которая, сразу сказала, моей маме. Что на улице, сейчас холодно. И если он, это я. У вас, ещё болен. То и тем более, вам лучше будет, зайти в это больничное здание. И подождать врачей, там в тепле.
Это поднявшись, как на второй этаж. И именно, у врачебного кабинета терапевта. Назвав, его и номер.
Что вот, и посидите, и подождите там в тепле, этого нужного вам врача. Что здесь ещё бывает, и то. Что эти наши некоторые врачи, приходят на их работу, и пораньше девяти часов.
После чего, мы с моей мамой, так и сделали. Это сразу и зашли, в эту поликлинику. Где, там, сразу справа от входа. Вся эта правая часть, всего больничного коридора, была полностью перекрыта, столами для приёма анализов. Которые, были заполнены, множественными свёртками и баночками, принесённых туда до этого, людскими анализами. Возле которых, находились, две пожилые женщины. Но, и очень громко, там играло, ещё и радио.
И мы, с их подсказкой, прошли прямо, а то и чуть левей. Что там теперь, и подошли, к бетонному лестничному маршу. По которому, сразу же и стали подниматься.
А когда, мы, прошли первые десять ступенек. То моя мама, сказала мне. Что если, я устал. То тогда давай, она, мне поможет, пройти дальше по следующим ступенькам.
Но, я ответил ей, что нет, и я, сам дальше один пройду.
И здесь же, это впереди, нашей первой половины подъёма, я увидел то. Что там на глухой стене, между этими лестничными маршами, висели какие-то больничные картины, стенды, или плакаты. Что повернув на лево, я, поднимаясь дальше, тут же ощутил сильную нагрузку. Отчего и подумал, почему не согласился, на только что предложенную мамину помощь.
Но, далее. Я всё же, поднялся самостоятельно. И вот так, мы с моей мамой, теперь поднялись на второй этаж. И повернув на лево, и пройдя далее, по центральному и прямому коридору. Так мы уже подошли, к нужному нам, к левому и запертому на замок, врачебному кабинету. Возле которого, чуть ещё далее, там же с лева, и сели на кушетку. Это у нужного нам, этого кабинета терапевта врача. Где теперь присели, и стали ждать. Всё этих же, к девяти часов, прихода врачей.
А в самом, этом всём больничном коридоре. То там, пока вообще никого не было, а только громко звучало радио. Которое, находилось, где-то рядом с тем лестничным маршем, по которому, мы сюда и поднялись. И от которого, этого лестничного входа, там вся правая часть, этого же коридора, была наглухо закрыта и перекрыта, белым дверным проёмом. Что туда, и не пройти.
А вот, сразу прямо, от этого сюда входного лестничного марша. То вот там, был небольшой и открытый к уличному окну, этот коридорный разрыв.
Шло время, и по радио зазвучало, восемь часов утра. И моя мама, сказала мне. Что после, ещё одного и короткого, это полу часового радио звучания времени. То второе и длинней, это его радио звучание, нам объявит о наставших девяти часов утра. Тогда, когда, сюда и придёт, этот наш нужный врач.
Но, а я, увидев то. Что там же слева, и чуть далее от нас, в этом же коридоре, стоит необычное сиденье. Состоящее из около пяти, раскладных стульев, прикрепленных и соединённых вместе одним рядом. То я сразу же, и пошёл туда к ним. Где с осторожностью, изучив расклад этих сидений. Потом, там же, и как посидел.
После чего, я, прогуливаясь, ещё и прошёл, это прям до конца, этого открытого коридора. Что там прямо, в его конце, этого самого здания. То там, я и увидел, запертую на замок, железно открыто решётчатую дверь. За которой, в этом малом помещении, там стоял небольшой деревянный и строительный козёл. Но и лежали вёдра, строительные лопаты, и другой инструмент подсобного хозяйства.
А потом, пройдя обратно, я уже подошёл, к этому самому уличному окну. Которое, находилось, прям напротив, этого входного на этот этаж, лестничного марша. Где слева, от этого большого окна, там на стене, висели какие-то больничные стенды. С рисунками на них, и написанным. А, внизу на полу, и на подоконнике, там стояли горшки, с комнатными и растущими цветами.
И осмотрев, всё это. Вдруг неожиданно, я заметил то. Что на улице, высоко, и в самом небе за окном. Вдруг, там на короткое время, блеснул кусочек яркого солнечного света. А, потом пропав, он, ещё позже, от блеснул и второй раз.
После чего, здесь же, на моих глазах. Те очень тёмные тучи, которые, были до этого, разно хмуры. Теперь стали сливаться, и превращаться в очень толсто едино белые, и в большие по масштабу, в светло снежные куски. От чего, тут же на улице, стало становится, всё светлей и светлей.
То есть. Это, всё шло, к изменению и прояснению погоды, над всем нашим городом. Что посмотрев, удивлённо, на всё это. Я потом и вернулся, к своей маме. Да, и к этому моменту, было уже больше восьми с половиной часов утра. О чём нам подсказывало, то песенное, а то говорящее, там громко включённое радио.
А потом, это до 9 часов, туда в этот кабинет, всё же и пришёл, какой-то врач мужчина. Который, был невысокого роста, и с темноватым цветом волос, и около сорокалетнего возраста. И который, сразу впустив туда к себе, ещё какого-то взрослого мужчину, как его пациента. Тут же, попросил нас с мамой, ещё немного подождать.
Но, а потом, минут через восемь, когда тот, как больной пациент ушёл. То мы, и зашли на приём, к этому врачу терапевту. Которому, моя мама, и объяснила то. Что у меня температура, и я, болен какой-то простудой.
После чего, этот подозрительный врач, меня осмотрел. Это прослушал, измерил температуру, заглянул в горло. То он, и сказал ей. Что меня, всё же надо, положить в больницу.
И здесь вдруг неожиданно, в этот кабинет, зашла какая-та молодая женщина. Которая, посмотрев удивлённо, на этого врача. И поздоровавшись с ним. Сразу же и прошла, это к другому, и к дальнему с права, к там ещё одному, малому врачебному столу. Где, прям там же, она сразу же, сняв свою верхнюю одежду, и стала переодеваться, во врачебную одежду. Одев на себя, не только докторский халат. Но, и ещё, и докторские штаны, брюки.
И что, меня впечатлило. А это, то. Что эта, молодая женщина европейской национальности, была очень, и очень большой. Это всё её тело, руки, и ноги, были по самой природе, очень широкими и большими. И назвать её, можно, как очень спокойной и большой здоровячкой.
И удивилась она, это скорее всего, и только из-за того. Что этот её, и какой-то особенно старший и начальственный врач. Почему-то, в это раннее утро. И в не своё сменное расписание, вышел сегодня на работу.
Так, как я, потом понял. То именно, этот врач и являлся, скрытым сотрудником, этих секретных спецслужб. Который, потом и сказал, моей маме. Что у них, есть, здесь в этой больнице, только одна, их дежурная медицинская машина. Но, она, по утрам, всегда занята. И будет свободна, только к обеду, по времени. На которой, они, могли бы, сейчас перевезти меня, в нужную для меня, а это в другую больницу. Поэтому, моей маме, придётся самой, и везти меня туда.
На что, моя мама, сразу и согласилась.
И здесь, видя то. Что я, очень внимательно, всё это слушаю. То этот врач, тут же и попросил мою маму, вывести меня за дверь. И пока оставить меня, там одного, в этом общем больничном коридоре. И всё, это потому. Что сейчас, когда я, сам пойму. Что меня, и только одного, на несколько дней, положат в больницу. То, я возможно начну, как часто у них и бывает, и другие подобные дети. Здесь же, начну капризничать, и очень громко плакать. Что ему, всё это. Будет очень сильно мешать, пока он, ей моей маме. Сейчас будет выписывать, его врачебное мед направление, с адресом, положить меня в другую больницу.
После чего, моя мама. Сразу и вывела меня в коридор, и за дверь, этого врачебного кабинета. Попросив меня, пока одному, здесь чуть постоять. Но, а сама, снова зашла к этому врачу.
Где, уже здесь, оставшись один. Я с большим переживанием, тут же и стал у этой двери, подслушивать дальнейший разговор, всё этого же врача, с моей мамой.
Который, этот врач. Самым подробным образом, объяснял моей маме, точный адрес этой больницы. И как, туда доехать. Сказав, ещё и то. Что именно в утреннее время, там обычно врачи, очень сильно заняты. Поэтому, нам лучше всего, будет туда ехать. А это, часам к 12, или к пол первому дня. Нахваливая, тех грамотных врачей, той больницы.
А когда, этот врач, всё это написал.
И моя мама, сказала этому врачу: Что мы с ней, сами доберёмся туда, и своим ходом. И взяла у этого врача, выписанное для меня, направление на лечение. То потом, ещё и поблагодарив его. Она и вышла ко мне, от этого врача.
И теперь, мы с моей мамой, спустившись в них. Уже вышли из этой больницы, не с её больничного и заднего двора. Ни, как туда заходили.
А, вышли мы, с этой больницы, уже именно, через её главный вход. А это, именно на улицу Ботанический бульвар, или Бухар-Жырау. И сразу же, повернув налево, и чуть пройдя. Далее, мы, снова повернув налево, потом и пошли вверх, и уже совсем по другой улочке Пчеловодная.
Это мы, уже совсем по другим дорогам, теперь снова и возвратились домой.
Но, и после утреннего, и сегодняшнего очень тучного, и хмурого утра. Теперь на улице, а это примерно пол десятого утра, было и стаяла, уже очень солнечная погода. И с редкими в небе, белыми облаками.
Это мы, сначала пошли обратно домой, для того. Чтобы там, взять для меня, сменные трусы, носки, и ещё что-то. А потом, подождав часик. Мы, уже по словам моей мамы, тогда и поедем из нашего дома, в эту другую больницу. Куда и направил нас, этот врач преступник, и сотрудник тайных спецслужб.
И когда, мы, были дома. То я, проголодавшись, попросил маму поесть. А после того, когда она, собрала для меня вещи, и я перекусил. И ещё подождав, слушая радио. То вот только потом, а это часов в одиннадцать утра. Далее. Мы вышли на троллейбусную остановку, и сев на троллейбус. Теперь и поехали, в эту больницу, с двумя пересадками транспорта.
А потом, когда мы, вышли на улице Космонавтов и Абая. То потом, чуть пройдя по улице Абая, это до улицы Масанчи. То вот именно там, мы и сели, в нужный нам, и уже автобус. На котором, и поехали дальше.
Но, а сначала в этом автобусе, было немало людей. В вот после того, как этот автобус, повернул по улице Сейфулина в низ. И проехал там, пару остановок в низ. То к этому моменту, с него и вышло, очень много людей. А моя мама, у кого-то спросивши, теперь ждала нашей остановки. А это, на улице Кирова.
То вот здесь, с нами и произошёл, как судьбоносный казус.
А это, сначала наш автобус, из-за помехи другого автобуса, или троллейбуса, стоящего на самой остановки, чуть ниже улицы Кирова. Проехал за него, чуть ниже, и криво, и не припарковано к правому краю дороги, остановившись открыв двери, потом поехал дальше. Что мама, не поняв, и не зная, как прозевала, эту нужную нашу остановку.
С чего мы, так и проехав ещё дальше, уже вышли, именно на другой остановки, это кинотеатра Казахстан. Сразу узнав об этом, у прохожего. Это, что мы, проехали, на остановку ниже положенной. С чего теперь, нам предстояло, идти верх и назад.
Но, когда моя мама, сказала мне. Что вон, на той стороне, улицы Сейфулина. Там находится, как кинотеатр Казахстан. То я, чуть туда посмотрев, сразу и потерял к этому, свой интерес. Потому, что я, увидел то. Как один из прохожих, нёс в своей руке, очень большой и открытый пучок, сладкой сахарной ваты. Что меня, очень заинтересовало.
И я, увидев ещё, и выходящих людей, с рядом, как со здания магазина. Обо всём этом, сразу сказал и показал, своей маме. Но, и стал у неё просить, чтобы она, тоже купила мне. Этой вкусной, сахарной ваты.
Но, моя мама, посмотрев на это, сказала мне. Что это, никакой не магазин. И что здесь, совсем нет, никаких продовольственных магазинов. А этот прохожий, купил эту сладкую вату, не здесь. А где-то, совсем в другом месте. И что у нас, нету сейчас времени, искать это место. С чего я, опечаленный. Так теперь и пошёл с мамой, верх по улице Сейфулина. А это, всё, по той же стороне, откуда мы, и вышли с автобуса.
И вот, так, идя в верх, по улице Сейфулина. То нам, встретился на пути, какой-то уличный работник. Который, поддалбливал, утоптанный снега лёд, находящийся на пути. А когда, мы, прошли улицу Октябрьскую, и Советскую. То сразу же слева, здесь в центре города, стояло несколько частных домов. И уже перед, самой улицей Комсомольская. То в этом всём месте, там было очень обширно и ярко. Это от освещающего, всю эту округу, очень сильно светящего солнца.
И здесь, увидев дальше, это впереди слева, какое-то здание. То моя мама, что-то вспомнив, сказала мне. Что это, не наша нужная больница, а городской Роддом. Куда, туда нам, заходить не нужно. Так, как эта наша больница, находится где-то ещё дальше. Что и вот таким образом, мы теперь и подошли, уже к самой улице Кирова.
И там, пока не переходя, эту улицу. То моя мама, от того, что, не зная, куда дальше идти. Тут же, посмотрела налево. И увидев там в дали, кого-то идущего во врачебной одежде. Она тут же и сказала мне, что пойдём туда. И уже там, мы и спросим, у тех прохожих врачей. Где находится, эта нужная для нас, больница.
С чего, мы теперь и повернули на лево. И пошли дальше, уже по улице Кирова, с нижней, её стороны.
А, когда мы, подошли к тому месту, где видели, идущих там врачей. То оказалось так, что их, тут уже и не было. Это они, скорее всего зашли, в находящийся справа роддом. Через его главный вход, со стороны, этой улицы Кирова.
Но, а далее. Когда моя мама, спросила у другого прохожего, этот точный адрес больницы. Назвав, эту точную улицу, и номер здания. То этот прохожий, тут же и показал нам, на рядом стоящее здание. Находящееся, совсем рядом. Но, только выше, этой улицы Кирова. Стоящее, здесь же, на небольшой улице Мауленова.
И теперь, здесь же. Совсем не зная того, где именно по правилам, можно перейти эту улицу Кирова. И только из-за того, что в этот момент, по ней не проезжали машины. То моя мама, здесь же сказав мне. Что мы, проходим с нарушением правил дорожного движения. Тут же и провела меня, через эту покрытую снега льдом, улицу Кирова.
И пройдя чуть выше, а это уже, по самой улице Мауленова. То мы, теперь и остановились, это перед главным входом, этого находящегося слева, большого и несколько этажного больничного здания. Мауленова 94. А, это для того, как сказала моя мама. Чтобы пока, передохнуть.
И только после того, когда мы, там постояли и поговорили. О том, что в будущем, поедим в её отпуск, а это летом в Россию. Где там в Рязанской области, будем в лесу собирать грибы. И так, далее. То вот только после этого, мы потом, сразу и зашли, в это само здание.
И там, на этом первом этаже, мы, пройдя по большому и открытому без комнатному помещению, это прямо и чуть левей. Так и подошли, к какой-то, там небольшой, как к регистратурой комнатке.
Где там находились, рядом с друг другом, двое мед работников. Которые, встретив нас, тепло и культурно. Тут же, объяснили моей маме. Что нам, прямо сейчас же, нужно будет пройти, совсем в другую больницу. Именно в которой, там меня и положат больного, их же другие врачи.
В подробнейших словах, объясняя моей маме, как в точности туда пройти, и в какие въездные и открытые большие ворота, туда заходить. А, это точный адрес больницы, которая находилась, уже по улицы Калинина 95.
После чего, мы, так и не раздеваясь, сразу и вышли с этой больницы. И далее, снова пошли, но, уже в совсем другую больницу.
Что соответственно, в этой больнице на Кирова и Мауленова 94. То эти, двое мед работников, являлись тогда, всё этими же тайными сотрудниками спецслужб. И подчинёнными, всё того же, их шефа секретных спецслужб.
Это мы, выйдя с этой больницы, и повернув налево. Теперь поднялись по этой улице Мауленова, в верх. А это, до самой улицы Виноградова. И повернув по этой улице Виноградова на лево, мы и пошли дальше, и уже по ней.
И вот так, дойдя по улице Виноградова, до улицы Дзержинская. Мы, повернув направо, и пройдя чуть выше по улице Дзержинская. Где справа от нас, возле сквера, там находился какой-то большой плакат. То вот примерно там, далее мы, и перешли эту улицу Дзержинская. Что опять, в неположенном месте. Где к этому обеденному времени, там не было проезжающих машин. Что и солнце светило, уже не так ярко.
Где здесь в это время, с той стороны, это с верху в низ, по этой улице Дзержинская. Там проходила, какая-та очень, и очень модно одетая женщина, дама. На которой, была вся её одежда, очень дорогой. А это, необычные сапоги, меховая и тонко отделанная шубка, шапка. Но, и необычная дамская, и самая модная кожаная сумочка. Которая, эта, вся её одежда. И весь, её этот гардероб. Были, как одного цвета, а это в чуть световой разности, и в жёлто, оранжево, коричневых оттенках. С чего, я очень удивлённо, на неё и засмотрелся.
Так, как плюс к этому. Она, при всём этом, по необычному и шла. Это, как спокойно и медленно в вразвалочку, и слегка мотая сумочкой.
А потом, поднявшись выше по этой улице Дзержинская. Мы с той её стороны, подошли уже к самой улице Калинина. И пройдя, ещё выше по светофору. То там, пока и остановились.
И здесь же, моя мама, снова заблудившаяся и растерявшаяся, тут же повернувшись обратно. То сразу же и увидела, там ниже и чуть правее, этой улицы Калинина, эти нам нужные въездные, и открытые ворота. Это именно в тот больничный двор, в который, нам и нужно было зайти. Чтобы попасть в эту больницу.
После чего, мы, обратно перейдя эту улицу Калинина, и повернув направо. Так и зашли, в эти открытые железные ворота. А это именно во внутренней двор, этой больницы, находившийся тут же, и ещё правей, по этой же улицы Калинина 95.
Где тот дальний, и самый задний конец, этой всей нижней больничной территории. Это с прямо, и на права. Там был перекрыт, совсем невысоким бетонным забором. Сверху которого, этого невысокого бетонного забора, то там на нём находилась, высокая и большая в размерах, железно колючая проволока. Которая, была не прямой, а скрученной в круговую между собой.
Это этот забор, просто разделял эту больницу, с какой-то другой, и складской организацией. Что меня, очень сильно удивило.
Да и эти несколько прямолинейных, и закрытых складских дверей. Там имели одну малую и сразу же стеснённую за этим забором, как без разворотную малую, и проезжую туда тупиковую, с права на лево дорогу. А это, от самой улицы Чайковского.
Вот здесь же, пройдя немного прямо, то там, мы пока с моей мамой и остановились. Это, как бы отдохнуть, перед тем, как меня положат на лечение, в этой больнице.
Где она, психологически, стала подготавливать меня к тому, что здесь я, и останусь один. А это, на несколько дней. Что и она, будет меня навещать, и каждый день приходить. С чего, я волновался и переживал. Имея своё, и очень нехорошее предчувствие, этого моего будущего.
Что и вот к этому моменту, всё наше городское небо, уже стало накрывать, хмурой облачностью. С чего и само солнце, уже стало невидное.
Но, повернувшись направо, я увидел то. Что к этому всему больничному зданию, это с его внутреннего зада. То там, было ещё, одно малое и двухэтажное здание. Которое, было пристроено, прям к этой больнице.
Где этот ближний ко мне, и видимый его бок, там был застеклен, как необычной деревенской, и большой оконной рамой верандой. С множественными в ней, и разными по размерам стёклами. Которое, вот такое подобное, я ранее видел, только в деревенских домах, у своих бабушек. С чего, я, снова очень удивился.
И моя мама, заметив это. Тут же и сказала мне, что такое подобное рамное застекление, находится в её деревенском доме, а это в сенях. Схожее, как и в других деревенских домах.
Где там же, ещё находилась, и входная туда дверь.
А под моими ногами, здесь же находился, небольшой кусочек скользкого и гладкого льда. Где в остальном, там везде лежал снег. Что мая мама, сказала мне, чтобы я, был поосторожней на этом скользком льде и не упал.
И вот так, недолго постояв, теперь мы с моей мамой, и пошли направо, по этой внутренней и больничной территории.
Где там, ближе и подходя к улице Чайковского, а это уже слева, за этим больничным двором, и за тем забором. То там, с этой самой улицы Чайковского. С неё и находился, этот двух разно дорожный въезд.
Первый из которых, и проходил, прям к этим и тут же, к за заборным складам.
Но, а второй заезд, уже вёл, а это сразу и далее ниже, к другим строениям. В которых, я думаю находилось, пару гаражей для пожарных машин. Так, как я, там увидел, ещё и очень большую, и красную, саму пожарную машину.
А, на этом самом туда, как шлагбаум заезде. То там находилось, пару дежурных и военных солдат. Одетые, именно в военную форму одежды. Что и внутри, ещё там стояла, и обычная гражданская легковая машина жигули. Из которой, вышел какой-то офицер, одетый в лёгкой и военной одежде. Который, сразу и пошёл, к этим дежурным солдатам.
Но, а мы с моей мамой, так и пройдя, эту находящуюся справа от нас, внутреннюю, и как двух подъездную, и двухэтажную, по размерам, больничную пристройку. Эту её с двумя внутренними и боковыми входами, соединёнными с главным и прямым зданием, находящимся на самой улице Калинина. Которое, ещё с боку, имела небольшой поворот, а это в низ, по улице Чайковского.
То теперь, далее. Мы, подойдя, уже к самой улице Чайковского. То вот там, с самого внутреннего, этого нижнего и дворового Чайковского входа, мы и зашли в эту больницу.
И там, на первом этаже, спросив у дежурного медика, нужный нам кабинет. И по его подсказки, теперь мы, повернув налево и назад, тут уже поднялись, по там же сразу и находящему, при входному лестничному маршу. А это, на второй этаж, этой больницы.
И выйдя с него, в строну улицы Калинина. Далее. Мы, пройдя прямо по больничному коридору. И уже по подсказки, там встретившегося нам врача. Теперь мы, повернув направо, и ещё чуть пройдя, по другому безоконному коридору. Повернув на право, теперь и зашли в этот нужный нам, в кабинет к врачу.
В котором, в этом врачебном кабинете, там находилось и было, а это именно двое, взрослых врачей мужчин. Среди которых, один и был, всё тот же, этот их за сорокалетний и главный шеф, секретных спецслужб нашего города Алма-Ата. Который, был невысокого роста, и с чёрными волосами.
Но, а второй мужчина врач, тоже был черноволосым, и по его возрасту, около сорокалетним. Который, также, являлся тайным и секретным работником, всё этих же тайных спецслужб. Но, и подчинённым, этого их шефа.
Что вот эти, двое хитрых врачей, теперь и стали, хитро обманывать и дурачить мою маму. А, это сначала, они, подвели меня, к дальнему кабинетному врачебному столу. Который, находился, сразу же справа от окна. За которым и сидел, этот другой врач и скрытный подчинённый, этого шефа спецслужб. Который, этот его шеф спецслужб, здесь же и тоже, выдавал себя, за обычного врача.
Что и это, само кабинетное окно, выходило в ту же сторону, внутреннего больничного двора. А, это туда, откуда мы, сюда и пришли.
Но, а когда, этот больничный врач, прослушал мой оголённый живот, грудь и спину. То потом, они, перевели меня, уже к другому врачебному столу. Который, находился, прям сразу же слева, при входе в этот кабинет. Там за которым, уже сам, этот скрытный шеф спецслужб. Переодетый в докторскую одежду, тоже, как врач, здесь же осмотрел моё горло, и измерил мне градусником, мою температуру. Сказав потом, что она, высока.
После чего, моей маме, ими было сказано то. Что я болен, и меня надо лечить. Но, и положить, здесь же, в их этой больнице. Попросив, нас с мамой, пока подождать и постоять в коридоре.
Где уже там, за дверями, этого врачебного кабинета. А это, тут же в самом коридоре, к нам уже подошла, ими вызванная, пожилая женщина. Которая, там была, старшей медицинской сестрой. Но, и также являющейся, их тайной и секретной работницей, всё этих же спецслужб. Которой, было, около пятидесяти лет.
Которая, тут же, стала заговаривать мою маму. Говоря ей, то. Что нам повезло, потому что, этот их мужчина врач, сам очень грамотный. Которого, уже с большим и много летним, лечащим стажем. И уже в ближайшем времени, его ожидает, высокое должностное и врачебное повышение. И что вообще, здесь в этой больнице, очень хороший персонал. И так, далее.
После чего, зайдя обратно в кабинет, этот врач, и хитрый шеф спецслужб. Тут же дал, этой медсестре команду. А это, чтобы она, тут же пошла и подготовила для меня, мою больничную кровать. Подобрав её, в самом лучшем, и в удобном месте. И застелив её, свежей и чистой постелью.
Которая, она, сразу и ушла.
А потом, это когда, этот врач, и тайный шеф секретных спецслужб, сам вывел нас с мамой, в этот тупиковый справа коридор. То повернув на лево, и дойдя до края, этого здания. А это туда, откуда мы, и пришли. То вот там, а это в середине этого здания, все мы, и остановились. Это в коридоре, который, вёл от лестничного марша, и до окна, или окон, выходящих на улицу Калинина.
Где уже здесь, же рядом, к нам подошла, всё эта же медсестра. Которая, доложила шефу, что больничная кровать для меня, уже готова. Что и тут же, этот законспирированный под врача шеф, стал разговаривать с моей мамой. Запудривая, этим его сказанным, ей мозги.
Сказав, моей маме, что кормят здесь, очень хорошо. И вот здесь, а это прям рядом от мужской, в этой соседней палате, лежат молодые больные девушки. Которые, тоже будут меня опекать. Но, и с собой, водить меня на обед, завтрак, и ужин. И то, что и сами сменные медсестры, тоже будут опекать меня. Но, только, вам придётся оставить меня, здесь одного. Так, как с родителями, при такой болезни, тут не лежат.
И тут вдруг неожиданно, открылась дверь. С которой, сразу же вышла, очень молодая девушка. А это, она была, невысокого роста, и чуть плотного, но стройного в упитанности телосложения. Которая, была одета, в неяркий по цвету, но, тёплый халат. Это, для больных. Держащая двумя руками, пустую двухлитровую, или трёхлитровую банку. Которую, она прижимала к своей груди.
И тут выйдя, и увидав всех нас. Она, сразу и остановилась.
И услышав, сразу же ей замечание, от этого врача, и тайного шефа спецслужб. Который, ей сразу и сказал. Что куда, она вышла, со своей палаты, в это неразрешённое время. Так, как уже начался, больничный тихий и сонный час.
На что, она, извиняясь, сразу и ответила. Что вышла она, только на минутку. А это, только для того. Чтобы набрать, просто баночку чистой водички. Это, на про за пас. Ведь вдруг, там у них в палате, им не хватит, или закончится чай. А воды, чтобы снова закипятить новый, у них не будет. Что тогда, и испортится, их этот весь праздник. Почему, она и вышла.
Ладно, тогда иди. И чтобы больше, с вашей этой палаты, никто не выходил. Поняла.
Да, да поняла, вежливо повинуясь, ответила девушка. И пройдя пару шагов, она, всё же остановилась. И всё, из-за появившегося у неё, любопытного интереса. Став подслушивать, весь этот разговор, этих врачей с моей мамой.
Где, здесь же она, в скором посмотрев на меня, тут же стала смотреть, уже на мою маму. Но, а потом. Переведя взгляд, она, стала уже смотреть, на эту старшую медсестру.
Которая, увидев это, тоже сразу и сделала ей, строгое замечание. Сказав ей, ты что, ещё не ушла.
После чего, эта больная девушка, примерно под 16 лет, повинуясь, сразу и ушла за водой. Сказав им, напоследок, что этому врачу, и этой старшей медсестре. Они там, в этой их палате, и им, оставят по кусочку, этого их очень вкусного праздничного торта. Намекнув на то, чтобы и этот врач, с этой медсестрой, потом тоже зашли, на этот их праздник, день рождения, там одной находящейся больной.
Но, а этот шеф, с помогающей ему, этой медсестрой, тут же и продолжили разговор. Говоря, моей маме, то. Что сегодня, здесь, у одной больной девушки, просто день её рождение. И так, как она, полу сиротка, здесь уже долго лечится. Да и то, что к ней сейчас, чуть до этого, сюда пришла какая-та, её родственница. Которая, принесла ей, на это день рождение, множество сладкого угощения, и торты. То вот мы, их лечащие врачи, и разрешили им, в их женской палате, и справить всем вместе больным, это её день рождение, с чаепитьем. Которые, эти молодые девушки, туда в эту их палату, на это день рождение, пригласили ещё, и молодых больных, как подростков мужчин. Это с тут же, и рядом находящейся мужской палаты. Которое, это день рождение, все они, вместе, сейчас и начнут справлять. И именно в этот сонный час, а это с часу дня, и до пяти часов.
Это мы, вот такие добрые врачи, рискуя очень большими неприятностями, и взысканием в нашу сторону. Всё же разрешили, им больным, здесь и справить, это день рождение. При том, что там среди них, там будет находиться, этой именинницы, её совершенно летняя и старшая родственница. Да и вот, эта наша старшая медсестра, также сейчас, всё это время, будет туда к ним заходить. И контролировать, это их сладко застольное и культурное день рождение.
И если, об этом узнает, наше здесь, и самое главное больничное начальство. То мы, за такое наше доброе разрешение, можем получить по очень строгому выговору. С чего, эти наши больные, сейчас и справят, это её день рождение, и именно, только в этот больничный тихий час.
Но, и вы, можете в любое время приходить, и навешать здесь вашего сына. И то, что сейчас, они, выпишут моей маме, справку от освобождения, от работы за сегодня.
А так, эта сама их больница, связанна с военными, или с милицией. Что и болеют в этих органах, люди очень редко. Так, как все, они, натренированные, закалённые, и всегда занимаются спортом. Поэтому, здесь всегда, много свободных мест, для больных. Из-за чего, как и вас, мы, суда иногда ложем, и простых гражданских людей. Но, а теперь, давайте пройдём, в саму больничную палату.
После чего, все мы, сразу и зашли в нашу мужскую больничную палату. Которая, находилась, прям сразу рядом, и перед женской палатой. А это, с лева первой, от входного сюда лестничного марша. По которому, мы, сюда придя и поднялись. А это, на втором этаже.
Но, и сама, эта мужская палата, оттуда её входа, уходила в лево, этим всем её помещением. А впереди, там находилось, несколько окон. Выходящих, прямо на улицу Чайковского. Где я, и увидел, смотря через эти окна, что на самой улице, там была уже неясная, и без солнечная погода. Это всё небо, было покрыто тучами.
И вот так, пройдя, в самый левый край палаты, к её левой и глухой стене. Находящейся, по ориентиру, в стороне улицы Виноградова То вот там, они, и положили меня, там на стоящей, вдоль у этой стены кровати. И показав, на рядом стоящую тумбу. Этот законспирированный шеф спецслужб, сказав моей матери, то. Что когда, она, меня разденет. То вот именно сюда, и нужно будет, положить, всю мою тёплую и верхнюю одежду. После чего, этот врач, с этой мед сестрой, сразу и вышли, с этой палаты. Оставив здесь, нас одних.
А, когда моя мама, меня раздела, положив меня, на эту кровать. И сложила, мою одежду с вещами, в эту тумбочку. То она, сказав мне, чтобы я, потерпел до завтра, и один, здесь сегодня переночевал. Что уже только завтра, она, тогда ко мне, сюда и придёт. И то, что чуть позже, эти врачи, сегодня и начнут меня лечить. То ещё поговорив, и по успокаивая меня, как расстроенного и обидчивого. А это, только за то. Что я, не хотел без неё, оставаться здесь один. То потом, дав мене, и положив на тумбочку, ещё горсть конфет. После, она и ушла.
И оставшись один, в этой одинокой палате. То я, очень огорчённый от всего этого, здесь же, в немногом осмотрелся. Это я, теперь лежал на спине головой, в сторону восточных окон, со взглядом в глухую стену, а это на запад. В сторону, улицы Дзержинского. Что всё это, я до понял, когда уже вырос.
То есть. Эта моя кровать, находилась, подальше от окон. Где там же, в этой обширной палате, везде по краям, там стояло ещё, приметно, только кровати четыре. Но, а в самой середине в этой комнате, было пусто.
Так теперь я, лежал, и чувствовал себя очень плохо, что и переживал. Думая то, что все, мои множественные родственники, сейчас и не знают о том. Что меня, положили в эту больницу. И это точное место, где я, нахожусь. И об этом, они узнают, только вечером, когда вернуться с работы. Что и моя мама, всё равно, сейчас тоже поехала, на её строительную работу, это и к моему отцу.
Что и ещё, я подумал, и о родственниках, находящихся и в деревне Прудки. Сейчас, село Ак койнар называется.
Шли минуты, и я, со временем начал ощущать, что эта кровать, очень большая. Но, и мягкая, с толстым матрасом, и с большим тёплым одеялом. Что и тут, много места. А, если сейчас, сюда в эту палату, придут какие-нибудь взрослые люди. То тогда, я, просто отвернусь от них, к стенке. И не буду отвечать, ни на какие, ими заданные мне, вопросы. Что и вот так, как-нибудь и переночую, эту ночь. Но, теперь я, знал о том, что чуть позже, меня ожидают, какие-то стационарные лечения. Что меня, от этого непонимания, очень настораживало, с тяжёлым предчувствием. Этой всей, моей неизвестности.
И здесь, вдруг неожиданно, за дальней и противоположной, в сторону юга, глухой стеной. То вот за ней, там очень громко, коротко прозвучала, какая-то музыка. А потом, это через несколько секунд, там опять и очень громко заиграла, непонятная мне, по языку целая песня. Слова которой, звучали так. Happy birthday to you. А, это с английского перевода, с днём рожденья тебя.
После чего, там молодые девушки и парни, стали громко кричать: Поздравляем, поздравляем, поздравляем. А потом, толи, как дуй, полностью и до конца, до конца. С конечными радостными возгласами, а это ими всеми: А ааааа, А аааа. Что после, снова наступила тишина.
А, это скорее всего, там в этой соседней и женской палате. Эта их больная именинница, на этом её, праздничном дне рождения, задувала установленные в торт свечи. В количестве их, её уже прожитых лет. То есть. Там в это время, и происходило, это праздничное день рождение, одной из девиц, про которое, недавно и говорил моей маме, этот врач, и тайный шеф спецслужб.
А, когда я, ещё немного полежал. То здесь в этой палате, я, услышал какие-то тихие звуки. И повернув, свою голову на лево. Тут я, неожиданно уже увидел, очень здорового и крепкого парня, или молодого мужчину. Который, только что, снял свою больничную одежду, и уже был, как в плавках, и в голом торсе. Это он, переодевался в его, домашнюю одежду. Надевая пока, свои брюки и рубашку.
От чего, я настороженно, отвернул свою голову, в другую сторону, и перестал на него смотреть.
Но, тут же в эту палату, зашёл этот врач, и тайный шеф спецслужб. Являющейся, тайным хозяином, нашего города Алма-Ата. Который, сразу же и начал, разговаривать с этим молодым мужчиной. Сказав ему, то. Что он, отпускает домой, этого идущего на поправку больного, только на пару дней. А потом, этот больной, снова вернётся сюда.
На что, этот молодой здоровяк, вежливо и с одобрением, подтвердительно ответил.
Но, а шеф, продолжил говорить, и сказал ему, то. Что ты молодой, и в общем хороший человек. И почему, ты, постоянно попадаешь, в криминально неприятные истории, и в драки. А это, ты, состояв на учёте в милиции, и уже имея, как условный срок. Снова попал в неприятность, что на тебя завели, плюс ещё одно, уголовное дело. От чего, ты можешь, получить реальный срок и сесть.
Да вот, ответил молодой здоровяк. Просто мне, всегда не везёт. Это я, проживаю, в небольшом и маленьком районе. И там, по взрослей, наших районных друзей, а это только, человек одиннадцать. И мы, со своими районными девушками, постоянно ходим на танцы, а это, уже в другой район.
Что туда, на эти же танцы, также ходит, очень много взрослых студентов, и других, в основном приезжих в наш город азиатов, и всяких разных молодых работников.
И вот, среди этого множества, азиатских студентов, там у них есть, свои некоторые нехорошие люди, и негодяи. Которые, постоянно пристают к нашим девушкам, грубят, и оскорбляют нас. То есть. Как специально, провоцируют нас, на драки. И их, всегда очень много. Но, а нас, бывает только трое, четверо, или пятеро. Так, как всем свои полным количеством друзей, мы, туда приходим очень редко. Из-за личной занятости, некоторых, этих наших друзей.
С чего, вот так, мы, в своём малом количестве друзей, очень часто, там и дерёмся. Что в последствии, когда приезжает милиция, меня от невезения, они постоянно, и задерживают. При этом, эти менты козлы, сразу же и заводят на меня, ни в чём невиноватого, уголовное дело. Где я, уже считаюсь, самым главным виновным, в этой произошедшей драки. И эти азиаты, самые настоящие виновники и зачинщики драки азиаты. Тут же при всём этом, все они, сразу становятся потерпевшими и пострадавшими. И пишут на меня, свои ложные заявления. От чего, меня и арестовывают, и только я, как крепкий спортсмен и виноват.
Конечно, я извиняюсь, что перед вами, культурным и интеллигентным врачом, назвал ментов козлами. Просто я, очень не люблю милицию.
Да и с работой у меня, так же происходят невезения. А это, как только я, устроюсь куда-нибудь на работу. То там мне, всегда попадается, какой-нибудь наглый и нечестный начальственный комсомолец, или коммунист. Который, этой своей властью, постоянно задевает меня, и тоже всякими разными оскорбительными речами. Хитря и принуждая меня, ещё и к другим не касающимся меня, дополнительным работам. С чего и в этих случаях, мне приходится по неволи, бить таких по-мужски в морды. Из-за чего, меня, потом увольняют. И мне, снова приходится искать, другую и новую работу.
Что и живу я, только с одной, и своей пожилой родственницей.
И здесь, этот хитрый шеф спецслужб, выдававший себя за врача. Сказал ему, то. Что он, уважая этого молодого здоровяка, за его мужественную и человеческую честность, и правильность. То возьмёт и поможет ему, решить эти его, проблемы с милицией. И так, как он, здесь долго лежал, и лечился. То этот врач, и скрытный шеф спецслужб, здесь напишет ему, очень хорошую характеристику. В которой, распишется он, и тот здесь по старше врач, эта их старшая медсестра. И ещё один их друг, как врач профессор.
Которую, эту для него, положительную характеристику, они, отсюда с больницы, и передадут в милицию. Где там, в милиции, эта хорошая характеристика, по закону, будет ими принята и учтена. И через других, знакомых его друзей, он попросит также, помочь ему, правильно и по закону, повлиять на этих следователей, и участковых.
Что и ещё, он, также поможет, и самому этому молодому здоровяку. А это, устроится ему, на очень хорошую и справедливую работу. Попросив об этом, его лучшего и уважаемого друга. Это какого-то, производственного, или конторского начальника. Который, в точном, его к себе возьмёт. Но, обо всём этом, они поговорят, только уже через два дня.
Но, а сейчас, перед уходом, ты разбери на части, эту свою кровать. Для того, чтобы в этой палате, было по свободней. А, то ладно, ведь тебе одному, это будет сделать неудобно. То тогда давай, я тебе в этом помогу. И мы, вместе разберём, эту железно сетчатую, твою кровать. Просто снимем с неё, её кроватные спинки.
После чего, этот шеф, и этот молодой пациент здоровяк, сразу же вместе, тут и разобрали, эту больничную кровать. А, потом они, оба и ушли.
Да и он, этот молодой здоровяк, был европейской национальности. Но, а этот хитрый шеф спецслужб, я думаю в будущим, завербует его, в свои ряды спецслужб.
Но, а я, снова оставшись один, пока так и лежал.
А потом, через недолгое время, вдруг ко мне подошёл, ещё какой-то молодой мужчина. И тоже европейской национальности. Примерно по возрасту, около 20 лет. Который, подойдя ко мне, и вытащив с моей тумбочки, всю мою верхнюю одежду. Сказал, что сейчас, меня нужно вести, на какое-то их врачебное лечение. Поэтому, мне и нужно одеться. И он, мне в этом поможет.
После чего, когда он, меня одел. То он, снова завёл меня, опять в этот врачебный кабинет. В котором, находились, всё те же, двое врачей. Но, а сам, вышел в коридор, и там встал, сразу же, за открытой дверью.
И здесь сразу же слева, в этом кабинете, меня подозвал врач. А это, всё тот же, их скрытный шеф спецслужб, со всего моего дня рождения. Который, лично сам, и занимался, моей тайной радио имплантацией, с тем тоже шефом стариком с роддома.
Который, сразу при входе с лева за столом, так и стал, как врач, прослушивать меня. А потом, он, поставил мне, под мышку градусник, и стал измерять мою температуру. Разговаривая при этом с далека, с тем другим врачом. Который, сидел в самом дольнем конце, этой комнаты. Это справа от окон, за его врачебным столом.
А говорил этот шеф, тому врачу то. Что вот, нам и будет нужен, этот маленький мальчик. И чтобы, ни где не выбирать, и не искать других детей. То вот мы, его и возьмём. Что ты, и сделаешь ему, эту нашу радио операцию, на его голове.
Но, а второй врач, сразу начал возражать, и отказываться от этого. Говоря, этому шефу то. Что он, совсем маленький. И не надо над ним, нам этого делать.
И услышав, такой неожиданный отказ. Тогда, этот оборотень шеф, сразу же подошёл к нему. И там продолжил, уговаривать того врача, и тоже их радио хирурга со спецслужб, чтобы он, согласился провести на мне, эту их радио хирургическую операцию.
Но, всё равно, на этот уже немного строгий, и угрожающий ему, повышенный тон, уговаривающего его шефа. Этот второй врач, который, и положил меня в эту больницу. То он, всё равно отказывал, ему и не соглашался. Говоря, этому шефу, что прошли, те прошлые времена. Когда, их уже умершее начальство, ранее прям заставляло их, проводить, радио операционные опыты на детях. А сейчас, уже не те времена настали, этого жестокого диктата. Поэтому, нам, надо завязывать с этим, и радио не имплантировать детей. И что, я совсем маленький.
И здесь, когда этот шеф понял, что этот его коллега и радио хирург со спецслужб, полностью отказывается делать, и проводить на мне, и вообще на детях, их хирургические радио опыты. То тогда, этот шеф, твёрдо сказал ему. Тогда ладно, если не хочешь, и не желаешь, этого делать здесь. То тогда, я прям сейчас же, забираю его, этого мальчика, совсем в другую отсюда больницу. И там, с другими нашими хирургами, я сам сделаю ему, эту хирургическую радио операцию, на его голове. Но, только при одном условии, а это то. Что этот маленький ребёнок, как лёг здесь у тебя в больницу. То вот также, пускай, как бы и лежит, и числится.
Ты понял. Что он, лично у тебя, здесь числится, лежит, и записан в твоём больничном журнале. И то, что именно ты, его лечащий врач, и всё.
На что, этот не соглашающийся врач, ответил шефу. Что да, он, согласен, и всё понял. И так, оно и будет.
Но, только, что я скажу, этой его матери. Когда она, завтра придёт сюда к нему. К этому, своему сыну. А его, здесь и не будет.
На что, шеф ответил. Это когда, его мать, завтра сюда придёт. То ты, ей скажешь то. Что её, этот сын, сейчас находится на лечении, в соседней рядом больнице. И твоя старшая, наша эта медсестра. Я, ей скажу. Пускай тогда она, сама и приведёт, её туда. Или завтра, я, к тебе сюда в эту больницу, отправлю своего другого человека, это женщину, как медика. И она, дождавшись прихода его матери, сама и отведёт её туда.
После чего, этот черноволосый шеф, подошёл ко мне, и вывел меня в коридор. Где там стоял, этот его, молодой подчинённый. Также, являющейся, их сотрудником, этих же тайных спецслужб. Которому, ему, шеф сразу сказал. Чтобы он, теперь отвёл меня, на пока, совсем в другое место. Объяснив ему, каким именно путём, туда пройти по этой же больнице. И пока мы, будем туда идти, то шеф, им сейчас же, туда и позвонит, и предупредит их, о нашем приходе.
И тут же, этот молодой мужчина, теперь и повёл меня, куда-то в неизвестное место. Это мы, сначала спустились на первый этаж. И всё, по тому же лестничному маршу, по которому, я, с моей мамой, сюда и пришли. И далее. Не выходя на улицу с этой больницы, мы, теперь пошли, по этому первому этажу, а это в сторону улицы Калинина. И пройдя до конца, здесь мы, потом повернули на права. Но, и пошли дальше.
Где теперь, слева от нас, там везде шли окна, выходящие на саму улицу Калинина. Что и на самой улице, также было тучно и без солнечно. Но, а местами, на этом нашем пути, там были и комнатные цветы. И недалеко пройдя, мы, по чьей-то ему подсказки, теперь повернули опять на права. Где чуть пройдя, через какую-то дверь. То там, теперь мы, поднялись уже по другому лестничному маршу, и снова на второй этаж.
Это оказалось так, что теперь, мы, с этого целого и всего общего, больничного большого здания, теперь прошли уже в совсем другое, и в отдельно стоящее, там малое здание. Которое, было отдельно пристроено к нему, а это с заднего больничного двора. И которое, это отдельное малое здание, там было присоединено к этой больнице, двумя крайними лестничными маршами.
Что и зашли мы, туда, с восточного края входа.
И теперь, вот с этого правого угла и края этого, примерно, как двух подъездного здания. Ориентир, если смотреть туда, прям с улицы Калинина. Мы, сразу же прошли, до его левого и западного пред конца, этого здания. И там, повернув на лево, теперь мы, и оказались в небольшом коридоре. Который, находился, в самом боку, этой западной стороны здания.
Где уже там, он, теперь и стал искать, этот ему нужный кабинет. Один из которых, это слева, он, дёрнул дверь за ручку. Но она, оказалась закрыта. После чего, он, подумав осмотрелся. И из-за того, что там, нигде никого не было, чтобы спросить. То он, теперь, повёл меня, далее. И мы, здесь же спустились на первый этаж, уже по-другому, и уже этому крайнему, и бетонному лестничному маршу.
И вот там, на этом первом этаже, он, и остановился, а это перед левой и закрытой дверью. Через которую, был внутренний вход, снова в это большое и протяжённое, главное больничное здание. И подумав немного, он, вдруг мне, сказал. Сможешь, постоять здесь пару минут, а я, прям тут рядом, быстро уйду за эту дверь. Это туда, и сюда. А, когда, там найду того, нужного для моего лечения врача. То сразу, обратно и вернусь. Ведь ты, мужик, же не заплачешь, и не убежишь, ни уйдёшь никуда.
На что, я молча кивнул. Но, а он, сразу и ушёл, оставив теперь меня, здесь одного.
И пока я, там стоял один, то по случаю, как судьбы, оказалось так. Что теперь я, стоял и смотрел, через те застеклённые по-деревенски окна на улицу. Про которые, я, и показывал своей маме, когда мы, с ней вдвоём, в самом начале только зашли, через железные ворота, во двор, этой больницы. То есть. Именно про эти, как верандовые окна. Что и на улице, погода была, также без солнечная.
Что и здесь же, я, почувствовал, очень сильный и вкусный запах, где-то рядом готовящей пиши. Это скорее всего, здесь же на первом этаже, в этой малой больничной пристройке, тут находилась и их поварская столовая.
А потом, здесь же неожиданно с верхнего этажа, кто-то стал спускаться, ко мне вниз. И здесь же, я, увидел маленького и старше меня, это лет пяти, очень весёлого пацанёнка. Который, запрыгнув его животом, налёг на деревянные лестничные перила. И тут же, играя, он съехал в низ. За которым, тут же шла, молодая женщина, говорящая ему, чтобы он, непослушный, вот так рисково не баловался.
И они, спустившись в низ, и пройдя мимо меня, также и сразу же, зашли в это главное больничное здание.
С чего, я, с интересом от этого, потом, поднялся чуть выше, и посмотрел на эти перила. По которым, и съехал, этот пацанёнок. Но, из-за того, что я, был младше него, то, понял то. Что вот также, как и он, сам повторить не смогу. Потому что, было высоко, да и опасно.
А, ещё чуть позже, здесь уже вернулся, этот молодой мужчина. Который, сразу же, снова поднял меня, на этот же второй этаж, и подвёл, к той же двери. Которая, там до этого, была запертой. И в этот момент, к нам сразу и подошла, какая-та женщина. Тоже являющаяся, сотрудницей, всё этих же, секретных спецслужб. Которой, было приблизительно 30 лет. И которая, своим ключом, сразу и открыла, эту, как кабинетную дверь. Куда, туда, теперь мы, все и зашли.
И пройдя в эту узковатую, но длинную комнату, в которой, совсем не было окон на улицу. Где везде горел, не сильно яркий свет. То уже там, она, и посадила меня, возле небольшого письменного стола. За который, сама и села. Но, а этот молодой мужчина, тоже пока, тут же и рядом стоял.
А, далее. В этой, как подсобно кладовой, больничной комнате, тут звучало радио. И теперь, мы, все вместе, стали кого-то ждать.
Это мы, уже сидели лицом, ко входу сюда. И я, сидел, сразу же справа, от неё. Где левей меня, и стоял, этот её письменный стол, придвинутый его боком, к левой же стене.
Да, и она, сама. Теперь, стала что-то писать, в её каком-то рабочем журнале. А когда, я, стал рассматривать, этот её письменный стол. То здесь же, я увидел, что на нём, ещё и стояла настольная лампа. Которая, оказалась, именно той большой световой лампой. Которая, мне, очень нравилась. И которую, именно такую же, я, до этого, хотел иметь у нас дома.
То есть. У нас дома, была, почти такая же в формах, тоже настольная и световая лампа. Которая, была меньше этой. Но, а их, эта лампа, была намного больше нашей. И ярче, горела. Что вот такую же, как у них, мая мама говорила, что тоже потом купит. Это о такой большой лампе, как эта их, я, уже тогда знал.
А потом, к ним сюда пришёл, этот же, их шеф спецслужб. Который, сказал, что нужно будет, ещё немного подождать. И меня, бы им, нужно будет, чем-нибудь накормить. И чуть отойдя, с этим своим младшим подчинённым. Здесь же, этот шеф, ему и сказал. Что сейчас, а это минут через десять, сюда подойдёт, ещё один их сотрудник. Вместе с которым, потом они, вдвоём. И отведут меня, совсем в другое место, и совсем в другую больницу. Поэтому, нужно будет, ещё чуть и подождать. После чего, они и вышли в коридор, не закрыв за собой, эту входную дверь.
И здесь, эта их женщина, достала откуда-то два небольших яблока. Которые, тут же и дала мне. Сказав, садись суда, за этот её стол. И здесь, ешь. Что и остатки от этих яблок, потом можешь положить сюда, это на какой-то бумажный листок. Которые, она, потом уберёт. Но, а сама, она, далее встала и отошла.
Которые, эти два её яблока, мне сразу и пришлось теперь съесть. Что одно из них, оказалось червивым. И я, подумал, то. Что я, не увидев, этого наперёд, теперь съел, там яблочного червяка. Что от этих, как фашистских их яблок, мне, здесь же и стало, не по себе.
Но, а потом, я увидел, что по коридору, за открытыми дверями, там кто-то прошёл. А, это туда и сюда, там прошёл, ещё какой-то другой молодой мужчина. Что оказалось, это был тот, которого, они и ждали.
То есть. Это был всё тот же, их секретный сотрудник. А это, всё тот же, молодой Константин. Который, помогал им же, радио имплантировать меня, в январе прошлого 1972 года. О чём, вы до этого, и читали.
И там стоя в коридоре, он, и получил приказное задание, от этого шефа. После чего, спустился в низ и ушёл.
А потом, когда они, вывели меня в коридор. То этот же шеф, сказал тому, кто меня, сюда и привёл. Что сейчас, этот Константин, всю эту отсюда, несколько квартальную дорогу. Пока он, один, будет меня, туда вести. Это в ту, другую больницу. То этот их Константин, будет всегда при этом, нас и подстраховывать. И заранее, с далека, предупреждать.
Это если, например, всегда спереди идущий Константин, увидит на этом нашем пути, какой-нибудь милицейский патруль. То он, сразу же этого, ведущего меня, сразу и предупредит с далека. Подав ему, условный знак, об нежелательной встречи.
Хотя, здесь в центре города, в данное время, патрули не ходят. Но, бывает, тут иногда проезжает, только дежурный патруль, это только на милицейском мотоцикле.
И если Константин, на этом впереди пути, увидит какой-нибудь милицейский патруль. И предупредит тебя, с далека об этом. То тогда, ты, просто с этим ребёнком мальчиком, свернёшь во внутрь, какого-нибудь двора. Это просто нужно потому, чтобы тебе, не засветиться перед нашей городской милицией. Потому, что тогда, ты, будешь уже раскрытым сотрудником. Чего, тебе и нам, и ненужно.
Да, я, сейчас бы мог, сам подвести его туда, это на своей личной машине. Но, понимаешь, почему я, не могу этого сделать. А это потому, что здесь рядом, и во всех этих, разных больницах. Меня тут везде, уже все знают, и только, как врача. И они, все эти с разных больниц, эти множественные и знающие меня, обычные врачи. Все, знают то. Что я, вот на этой, своей личной машине, никогда и никого не подвожу. И не представляю, никаких услуг, чего, или кого бы либо, даже дружеского подвоза. И даже, ни каких больных, и никого.
Поэтому, если сейчас, кто-нибудь из любых врачей, случайно и со стороны увидит. Что я, подвёз к той больнице, этого ребёнка, и на своём личном автомобиле. То тогда, обо мне, везде по этим больницам, пойдут недобрые слухи. А это, что я, подвёз к больнице, какого-то ребёнка. И те, кому я, ранее отказывал, чтоб кого просто подвезти, то тогда они, не поймут меня, или просто обидятся. Вот поэтому, вам самим, сейчас и нужно будет, отвести его туда, и пешим своим ходом. Что и из-за этой, нашей особой секретности, других наших и множественных людей, нельзя задействовать. То есть. Никто об этом ребёнке, ни должен знать. Кроме нас, в малом посвящённых людей.
Да и он, этот маленький мальчик, тебе, как в сыновья годится, по твоему молодому возрасту. А это, если бы ты, женился бы сразу, и после своего десятого класса. То тогда, у тебя бы, мог уже быть рождённый, такой же ребёнок, и с таким же возрастом, как у него.
Ладно, всё идите, и вас, там уже ждут. И я, сам, также там, тоже буду.
И далее. Всё этот же молодой сотрудник спецслужб, здесь же и повёл меня, уже в какую-то другую больницу. Это мы, теперь спустились, всё потому же лестничному маршу, на первый этаж. И вышли на улицу, через этот стеклянно, как верандовый, боковой вход. А, это в сам задний двор, этой всей больницы. И повернув на право, и опять на право. Далее, мы, прошли к улице Чайковского. Где слева её, был тупик.
И там, не переходя её, повернув ещё на права, и пройдя. Теперь мы, так и дошли до другой и пересекающей Чайковского, а это улицы Калинина. Где здесь же, тогда стоял светофор. У которого, для того чтобы, перейти улицу Калинина, он, меня и остановил. Да ещё и намерено, под горевший, ещё зелёный свет. Что здесь же, я, увидел на той стороне этой улицы, там стоявшего чуть правей, этого Константина. Который, идя впереди нас, его подстраховывал.
После чего, этот Константин, пошёл дальше на права. Но, а мы, стояли уже и ждали, на красном свете, этого светофора. Находящегося, на той стороне, этой улицы Калинина.
И тут же, перед этим и после, я, посмотрев на лево, здесь же увидел и прям рядом, ещё один рядом находящий светофор. На который, я, в большем и засмотрелся. С чего, от увиденных мной, тогда, этих красивейших и огоньково горящих светофорных цветов, особенно от красного и зелёного, я, очень поразился и впечатлялся, и на всю свою жизнь. Что и сама погода, была очень облачная.
А потом, так прямо перейдя, саму улицу Калинина, он, повернув направо, теперь и повёл меня, а это, за идущим впереди нас Константином. Что и далее, мы, перешли и улицу Дзержинского. А, потом, и улицу Сейфулина. Где тут же, он, меня и остановил.
Но, пока мы, шли до седого. То на этой дороге, нам встретилась, синяя телефонная будка. Который, именно этот синий цвет, также меня очень впечатлил. Да и в большем, я, маленький, смотрел только под ноги.
И вот, на улицах Калинина и Сейфулина, там на углу, был магазин. В который, он, тут же захотел зайти. Сказав, и предложив мне, угостить меня соком, или лимонадом, с пирожками. Или с какой, другой сладостью. Произнеся, ещё сам себе в слух. Что время уже, ближе к концу, его рабочего дня. И так, как ему, там придётся одному ждать, а это часа четыре. То поэтому, ему сейчас и можно будет, купить пару бутылок пива. Которые, он, уже может, там и выпить.
А, это потом, как я, понял. Что когда, эти их радио хирурги, ещё чуть позже, будут делать мне, эту их тайную и хирургическую радио операцию. То на самой, этой долгой там операции, он, присутствовать не будет. Но, а будет, там только ждать. Что и в это время, может и выпить пива.
Но, а когда он, увидел впереди и вдалеке, несколько просто идущих молодых мужчин. Это, по улице Калинина. То он, сразу же передумал, и не решился заходить в этот магазин. А, повернув направо, и перейдя в низ улицу Калинина. Далее. Теперь он, повёл меня, в низ по улице Сейфулина, с левой её стороны.
Это, как потом, я понял. Он, тогда боялся случайно повстречать, каких-нибудь своих знакомых. При этом, находясь со мной, а это с чужим и маленьким ребёнком. И потому, что он, являлся тайным работником спецслужб, завербованным и внедрённым, в городскую криминальную братву. То из-за своего, этого случайного не выявления, он, и поспешил побыстрее привести меня, в их, это нужное место.
А потом, когда мы, дошли до улицы Кирова, и не переходя её, повернули налево. Это сразу, за частным, и как музейным домиком. То немного пройдя вперёд, он, повернув налево, теперь поднял меня, по крутым уличным и бетонным ступенькам. При этом сказав мне, что холодно, и нам нужно будет, минут пять, согреться в этом помещении. И смогу ли я, туда, самостоятельно подняться по ним. Или меня, ему поднять на руках.
На что, я, совсем не согласился, и с неохотой, терпя, этого неизвестного и чужого мужчину. То я, взял и поднялся самостоятельно, по этим ступенькам. Отчего, и очень устал. А это, до в невмоготу.
После чего, он, и завёл меня, в там же находящийся, на улице Кирова, в какой-то хозяйственный магазин. Где, пройдя по нему в перёд, он, развернувшись, сразу же посмотрел, через окно на улицу. Это за саму, эту улицу Кирова, чуть ниже и левей. И увидев, там стоящего у какой-то двери, этого его помощника Константина. Который, подал ему, их условный знак. А, это чтобы мы, туда входили. То он, сразу же и не дав мне, осмотреться. Тут же и вывел меня, обратно, с этого промтоварного, или хозяйственного магазина.
И спустившись обратно в низ, по этим большим и уличным, трудным бетонным ступенькам. То теперь, а это в сторону и чуть левее, он, и стал переводить меня, уже через улицу Калинина. Что и в этот же момент, по этой, как твёрдо заснеженной и тихой улице, это справа на лево. Здесь и стали проезжать, пару легковых машин. С чего, нам теперь и нужно было, стоя переждать, их проезда.
И здесь, в этот хмура погодный и темно потускневший, и холодноватый, на улице момент. Я, увидел то. Что одна из этих, проезжающих машин, была, как красиво необычно дутая. Что скорее всего, эта была темна серая волга, газ 21. Которая, меня, очень впечатлила. Что и на этой, или на другой легковой машине, там, как впереди на капоте с верху, было ещё, несколько неярко заметных, это чёрных кубиков. Что оттенка, как необычно редкого такси.
После чего, когда мы, перешли улицу Кирова. И пройдя, чуть левее. То потом, там он, и завёл меня, справа, в находящуюся входную большую дверь. Которая, была лака деревянной, и в светлом заметном окрасе.
Это он, завёл меня, уже в какую-то другую больницу. Всю, которую, в начале 1980 годах, потом полностью снесут. И там тогда же, построят уже новый медицинский институт.
И, как только мы, туда зашли. То здесь же, нас и встретил, этот Константин. Который, тут же, и повёл нас дальше. С помогающей, ему потом, молодой женщиной.
И вот так, пройдя по нескольким коридорам, в глубину, этого больничного комплекса. И всё, по этому же, первому этажу. Так они, теперь, завели меня, в какой-то врача начальственный, и именно во врачебный кабинет. Что и время, было уже примерно, около пол пятого вечера.
Где здесь же, в этом кабинете, сразу с лева от входа, стоял в поперёк от стенки, врачебный стол. За которым сидел, их, всё тот же, шеф секретных спецслужб. Который, к этому времени, приехал сюда, на своей личной и легковой машине. И который, тогда мне, казался настоящим врачом.
Но, и там же, находился, и ещё один врач, а это около сорокалетний мужчина, с темноватым оттенком волос. Являющийся хирургом, и работающим хозяином, этого его, врачебного кабинета. Которая, эта немалая врачебная комната. От его входа сюда, была протяжённо в лево, в саму длину, и там к окну. Где по левой, его стороне, там далее, за врачебным письменным столом, находился, ещё и стеклянный шкаф. В котором, лежали, медицинские принадлежности. За которым, этим стеклянным шкафом, там же слева у стены, стояла в конце, ещё и медицинская кровать кушетка.
Но, а по всей правой стороне, этой кабинетной комнаты. Там стояла, придвинутая ко всей правой стене, красивая мебельная стенка. То есть. Это там находился, как квартирный и домашний, дорогой мебельный гарнитур, или сервантная шкаф стенка. Имея, темновато коричневый окрас. Где там же в этой мебельной стенке, были встроены, ещё и какие-то старинные часы, с протяжённым и музыкально мелодичным боем, через каждый час.
Что говорило о том, что этот врач хирург, имея такой шикарный кабинетный обуют, был немаленьким, ещё и властно трусливым начальничком. Который, всё это первое время, и потом, говорил этому своему шефу, только одно. А это, зачем ты, его этого маленького ребёнка, сюда ко мне, в кабинет привёл. Зачем ко мне, и именно сюда, а не в другое место.
А, если сюда ко мне, кто-нибудь зайдёт, и увидит его, маленького ребёнка, здесь у меня. Что я, им скажу. Кто, это.
Да и ещё, и то. Что здесь рядом, в близлежащем районе, находится, очень много милицейских организаций. И то, что сегодня в нашем городе Алма-Ата, произошло смертельное и бытовое чрезвычайное происшествие. И совсем недавно, этому одному с тяжелейшим ранением, травм. Мы, здесь сделали, очень сложную хирургическую операцию. Который, этот больной, так и без сознания, и в коме, лежит сейчас здесь в больничной палате. А, один надоедливый милицейский следователь, это капитан дознаватель, всё ходит здесь, по всей больнице. Ожидая того, когда этот, тяжело раненый больной, придёт в сознание. Чтобы его, сразу и допросить. И как, этот милицейский капитан, мне надоел, что я, терпеть его, уже не могу. Всё ходит, тут и там, и постоянно только меня и спрашивает, о состоянии, этого тяжело раненого.
На что, этот тайный шеф спецслужб, ему и отвечал. Не ссы. И не бойся, никто к тебе, сюда не зайдёт. Так, как мы, будем всегда запирать, эту входную сюда дверь, на ключ. И там в коридоре у дверей, будет постоянно находится, мой дежурный человек. А, то и двое. Который, будет говорить, каждому встречному, кто придёт к тебе сюда, что тебя здесь нету. И он, сам, как бы тебя и ожидает. И всё. И на счёт операционной, я сейчас чуть позже, сам договорюсь, с твоим высокопоставленным, этим больничным начальством. Что потом, мы этого ребёнка, сразу же и радио прооперируем. Закрывшись, в операционной.
Что и с этого, я, потом понял, эта была, больница для взрослых.
Но, и тот молодой мужчина, он, который, меня сюда и привёл. Тоже стоял, здесь же рядом. Но, а их Константин, стоял и дежурил в коридоре, уже за запертыми дверями.
И здесь же, этот врач и тайный шеф секретных спецслужб, тут же и взял у меня, с моего пальца кровь. Дав мне, кусочек ваты, чтобы я, держал её в ладони, и прижимал туда, этот палец с раной.
После чего, этот хирург и хозяин, этого врачебного кабинета, отсюда и ушёл.
А потом, этот шеф врач, подвёл меня к окну. Которое, на три, его четверти снизу в верх, было занавешено белой, и как ближней к окну шторкой. Что через эту, верхнюю и четвертную открытую часть окна, там было видно, только небо. Что и на улице, было всё тучно, и чуть вечерело.
И вот там же, он, уже и собирался положить меня, без моей, уже до этого снятой, верхней одежды. Это на стоящую с лева возле окна, на медицинскую кровать кушетку.
При этом, сказав мне. Что уже и прям сейчас, сюда придут какие-то врачи. Которые, и будут мне, делать их какое-то лечение. И я, теперь, должен был, сюда лечь.
С чего я, тут же, как адреналин но, растерялся. Из-за непонимания, про это какое-то лечение. Да находясь, ещё и в обуви.
Но, здесь же, этот хитрый шеф врач, тут же поставил стул, это чуть назад, к врачебному столу. Уже сказал мне, о другом. А, это чтобы я, пока сел сюда, на этот стул со спинкой, и кого-то подождал.
Что теперь я, так и сделал. И с помощью его, этого молодого мужчины. Я далее, и сел, на этот стул. Оказавшийся, сидячим своей спиной к окну. С чего у меня внутри, и в моих мыслях, заволновалось. И в моей голове, возникли предвидения. О том. Что сейчас сюда в эту комнату, как зайдут, или входят, какие-то неизвестные мне, врачи в белых халатах. Для того, чтобы как-то меня, лечить. И что они, будут со мной делать. Отчего у меня, ещё и возник испуг.
Но, а сам, этот шеф, тут же, и тоже сел на стул. Поставив его, в полтора метрах, и напротив меня. Что, а этот его, молодой подчинённый, теперь стоял за моей спиной, у окна.
И здесь, чуть до этого, или в это же, время. Это на самой улице, происходит небольшое и погодное явление. Что там, в этом далёком и вечерне хмуром тучном небе. Там в очень малом небесном кусочке, происходит малое, и недолгое, резкое просветление и прояснения света. Отчего, увидев это. Они, и пере говорились между собой, о завтрашней погоде. Но, и будет ли, ночью снег, или нет. Что я, сам, также и видел это.
А, далее. Когда я, сидел на стуле, и смотрел на впереди сидящего напротив меня, этого их шефа, врача. То этот шеф, здесь и подал, какой-то условный знак, этому своему молодому подчинённому. Который, потом, вдруг неожиданно подойдя ко мне, сзади и со спины. Там и начал поправлять, на мне, и мою же одежду. Это сзади, на моей шеи и плечах.
И после того, как он, отошёл от меня, туда же назад к окну. То вдруг в этот момент, я, тут же сидя на стуле, сразу же начал ощущать, какой-то очень сильно пахучий запах. От чего, а это из-за этого, неизвестного мне, запаха. Я здесь же, и начал вспоминать, на что, этот запах похож. Где здесь же, я, вспомнил то. Что мы, а это мои родители, в недалёком прошлом, дома красили наши деревянные полы. Которая, эта долго высыхающая краска, тогда очень сильно пахла.
А потом, я, вспоминал о машинном топливе, и о двух, этих с запахом, их видах. Так, как среди моих родственников, было очень много водителей, и грузовых машин, и тракторов.
Что и здесь же, я вспомнил, и одеколоне, и о духах. Что всё это, моё вспоминающее, как-то было непохожим, на этот, неожиданно появившийся, здесь запах.
Что при всём этом, моём вспоминании. При всём этом, и недолгом временем. Этот их шеф секретных спецслужб, так и сидящий поодаль, и напротив меня. То он, всё это время, молча и хмуро, постоянно смотрел на меня. Но, а я, тут же и начал, постепенно терять своё сознание. Что и потерял его, и отключился, оставшись, как с открытыми глазами. Но, и ещё, меня при этом, и полностью всего парализовало. И я, уже не мог, самостоятельно шевелить, не своими руками, не ногами, не телом, ни головой. Но, мой слух, и моё зрительное восприятие, всё же в немногом работали. Так, как я, ещё видел шевеление, этого их шефа. Который, сначала сказал тому, что ещё немного, нужно подождать. И не бойся, этот снотворный газ, до тебя, и до меня, недостанет. Что и рядом же, он развеется.
Это получилось так, что перед этой моей, их тайной и хирургической радио операцией. Они, теперь, вот с такой хитростью, и усыпили меня, их каким-то тайно секретным, снотворно парализующим газом. Который, этот молодой сотрудник со спецслужб, подойдя ко мне, сзади, незаметно и распылил его, на мою голову.
А потом, это примерно, ещё через минуту, или две. Этот черноволосый и невысокого роста, их за сорокалетний шеф, уже сказал ему. Что всё, этот наш снотворный препарат, на него подействовал. И ты, можешь уже подойти, к нему. И поправить его, на этом стуле, чтобы он, не упал.
Но, при всём этом, со мной здесь же происходящем. Я почему-то, полностью парализованный, и забывший, кто я такой. Что и непонимающий, что такое жизнь. То есть, уже, как и потерявший своё сознание. То всё равно, при всей этой, своей полной немого те. Я постоянно продолжал, их очень отчётливо, и очень хорошо слышать. А, вот при тихой и наступающей тишине, я, просто на это время, как в горячо больной дремоте, тут же забывался. Но, и мой мозг, всё это происходящее, почему-то полностью запоминал. Что я, уже под 55 летний, всё ровно, это всё помню.
И моя, внутренняя чувствительность, также в немногом, во мне реагировала.
Но, а потом, в это, в ещё вечернее и светлое время. Они, сразу и пересадили меня, в какое-то большое, как в кожаное и большое кресло. Что я, уже там, как полу лежал. Что от этого, нахождения в нём, мне стало тепло. Но, а этот молодой и подчинённый этого шефа, пока куда-то ушёл. Что и этот, их шеф, тоже постоянно куда-то уходил, и снова приходил.
А когда, этот шеф, и этот хирург врач, тот хозяин этого врачебного кабинета, снова стояли, недалеко от меня. То он, с ноющим, перепуганным и твёрдо боязливым голосом. Стал опять, говорить шефу. Что зачем, ты, его именно суда, и ко мне, в этот кабинет привёл. И, как ты, собираешься сейчас, здесь в больнице, делать ему, эту тайную радио операцию. Так, как здесь в больнице, ещё рабочий день не закончился. И тут ещё, всё больничное начальство, не ушло домой. И даже, их какой-то знаменитый, этот хирург профессор, тоже ещё здесь. Все, они, которые, могут заметить, всё это, их тайное.
Но, этот шеф спецслужб, успокаивая его, сказал ему. Что обо всём этом, он, уже договорился, а это, кое с кем, из его самого главного здесь начальства. И уже сейчас, прям в скором времени, она, эта здесь работающая, их засекреченная мед работница, сама и отвезёт этого ребёнка, на больничной каталке, в эту их, в больничную операционную. Да и ещё, сюда прям сейчас, это для прикрытия всего этого. Сюда подойдут, ещё двое их, молодых сотрудников спецслужб. И всё, уже здесь находится, под их контролем.
После чего, этот врач ушёл. А сюда в кабинет, тут же и зашли, ещё двое прибывших, молодых сотрудников спецслужб. Которым, этот их шеф, также дал им, приказное задание. И то, что пока, они, должны будут оставаться здесь, и со мной. Показав, при всём этом, им условный и тайный знак, это множественного стука по дверям. То есть. Если кто-нибудь, именно вот так, постучится в входную, и в запертую сюда дверь. То только тогда, они, и должны будут, открывать дверь. Впуская сюда, только своих, и больше никого.
После чего, этот их шеф, снова ушёл.
Но, и ещё перед этим, этот врач хирург, и хозяин этого кабинета. По настоянию, этого шефа. Тут же, ещё меня, сидячего на стуле. Он, измерял ленточным метром, всю мою голову. Это для того, что, когда они, все вместе, будут делать мне, эту их тайную и хирургическую операцию. То этому хирургу, там потом было легче, это резать мой череп. И так, далее. И чтобы он, пока наперёд и за ранее, в расчётном прикидывал и думал, об этих, моих показателях.
С чего, я, всё это слышал. И сам ощущал, на своей голове, эти его множественные измерения.
Но, а потом, эти оставшиеся со мной, двое молодых сотрудников спецслужб. Находясь и стояв, в пару метров от меня. Тут же и стали, оживлённо беседовать между собой, а это, о своих личных делах. Олин из которых, по его голосу, был молодой, как по имени Рома. Который, в недалёком его будущем, станет в этих спецслужбах, как личным адъютантом, этого их, самого главного шефа спецслужб. Это всё тот, который, прошлой зимой 1972 года, при мне, показывал водителю спецслужб, затемнённые, как стёкла, чтобы через них, смотреть на природные затмения. О чём, вы до этого и читали.
И вот, один из них, тут же стал рассказывать другому. Что вчерашнюю, их пивную, застольную, и дружескую вечеринку, с множественными их друзьями, это из городской криминальной братвы, он, пропустил. И не пришёл, в этот пивной кабачок, где они, там все, каждый вечер и собирались. Так, как он, был очень занят, по этой их секретной работе, в спецслужбах.
На что, тот второй, ответил то. Что он, вчера, там был, с этими множественными, с их друзьями. И тут же и рассказал ему, обо всех этих, той гулянки событиях, там вчерашнего вечернего дня.
Что и сегодня вечером, они, туда к их друзьям, может и успеют прийти, в этот их пивной кабак. Хоть и чуть может, и опоздают. Который, этот их приход туда, будет зависеть, от времени, этой моей радио хирургической операции. Это если закончится, эта моя операция побыстрей. Тогда они, может и успеют, туда попасть, на это их пивное веселье, к этим своим друзьям.
Что и временами, посматривая на меня. Один из них, сказал. А он, этот ребёнок, случайно не упадёт, с этого его кресла. На что, второй ответил. Что нет, не упадёт, так, как он парализован, и не может шевелится самостоятельно.
А потом, вроде, как этот Рома. Это один, из них. Вытащил со своего кармана, какой-то флакон от одеколона. И хвастаясь, перед вторым. Он тут же, стал показывать и объяснять тому, его особенный, и лично хитрый, там секрет. Сказав ему, что вот в этом купленном им, очень дешёвом одеколоне. Он, сделал, там в этом флаконе, как ещё дну, внутреннею ёмкость. В одной их которых, там находится, часть этого настоящего одеколона. А вот в другую, и в там тайную ёмкость. Он, туда уже заполнил, этот их секретный усыпляющий и парализующий людей, химички снотворный препарат. Который, усыпляет и парализует любого человека, на несколько часов. После применения, которого, то потом, такие усыплённые люди, со всем не помнят того, что с ними было.
Это здесь же, в этом, как в затемнённом плафоне. Он, установил, какой-то незаметный, тайный механизм переключатель. Что, переключив который, тогда оттуда выходит не одеколон, а этот усыпляющий газ. Которым, они, фугуют некоторых людей, для своей самообороны.
И если, например, как он, продолжал говорить. Если его, просто выпившего пива, или вина, случайно задержит пьяного милиция. И отвезёт в какой-нибудь отрезвляющий приёмник. То при временном изъятии, там этого, его одеколона. То никакой милиционер, никогда не обнаружит в нём, этот его секрет.
И даже, если какой-нибудь нечестный милиционер, или вор, украдёт и присвоит себе, этот его дешёвый одеколон. То при его, использовании, только этого настоящего одеколона, они, его просто выкинут и всё. Так и не догадавшись, что здесь же, находится, ещё и снотворно секретный газ.
Да и сама суть, этого секрета. Что вот именно таким и самым дешёвым одеколоном, в нашем союзе, почти никто и не пользуется. Так, как перспективные люди, его призирают, и им, это в подло, пользоваться такой дешёвкой.
Но, и ношу я, этот секретный и снотворный газ, ещё и для того. Что, например, в нашем ресторанном заведении, там постоянно и всегда заняты, все находящиеся банкетные столы. С чего, всем нужно за ранее, их и заказывать. И вот. Если я, там буду сидеть, со своими молодыми друзьями. Это, как всегда. И к нам подойдут, например, какие-нибудь дерзкие и здоровые парни. А это, например, с милицейского ОМОНа, или какие-нибудь профессиональные спортсмены борцы, или ещё кто. Что которые, и начнут беспредельно, и грубо, нас выгонять, с нашего столика. Да ещё, и при этом, нас и оскорблять.
То я, зная, что мне, выдавать себя нельзя. Это то, что я, с наших секретных спецслужб. Поэтому, я, в таком случаи, грубого на нас наезда, со стороны. Просто не привлекая внимания со стороны, сначала отвечу таким, или такому любому нахалу. Что да, мы молодые, и всегда уступаем места, таким сильным и здоровым людям. Так, как сильный, как бы всегда и прав. С чего, мы, вам, или тебе с дамой, и уступаем наш этот столик.
Но, а потом, когда пройдёт часик, и этот, как не инцидент, уже забудется. То я, сначала заплатив, там закажу у ресторанных музыкантов, какую-нибудь музыку. Да ещё, и с выключенным, там в зале светом. Это не пожалев, своих рублей восемь.
Но, а потом, я сзади и со спины, незаметно подойду, к такому любому негодяю. Который, нас до этого, хамски прогнал, с нашего же столика. И тут же, и распылю на него, мой вот этот, очень сильнодействующий, снотворно парализующий газ.
После чего, тут же незаметно, и в темноте. Я и выведу такого гада, как бы пьяного, с этого ресторанного зала.
И заведя такого, в какое-нибудь мало проходимое место, или в какой-нибудь пустой коридор. Это чтобы, там не было никаких случайных свидетелей. Где уже там, я вот такого усыплённого, и отключенного, не соображающего негодяя. Я и буду очень сильно бить, а это до полусмерти. И пусть даже, это будет, хоть какой здоровый борец чемпион. Или, хоть кто. Что и жалеть, я таких не буду.
Это я, буду забивать своими ногами, вот такого негодяя, пока не устану. Что и при этом, я, буду и прыгать на его голову, и тело. И забивать его лежачего, до тех пор. Пока такой любой, будет весь не переломанный по рукам, по рёбрам, и по его, изуродованной голове. Это чтобы такой негодяй, просто стал в последствии, парализованный по спинному мозгу, или невменяемым овощем, потерявшим проценты головного мозга, и свою даже память.
И грабить такого, я даже не буду. Хоть при нём, будет находится много денег, или даже золотые часы. А, я просто возьму, и раскидаю возле него, такого без сознания, все его наличные деньги. После чего, и уйду.
А когда, его такого изуродованного и избитого, обнаружит какой-нибудь случайный свидетель. Что и вызовет скорую помощь, и милицию. То вот, например, если кто-нибудь из них, подберёт и украдёт, эту разбросанную возле него денежную купюру, или присвоит себе, все валяющие на полу деньги. То это и будет, тоже хорошо. При дальнейшем, милицейском расследовании.
Что и всё это, будет считаться так. Что здесь в этом месте, произошла какая ссора. Или какие-нибудь грабители, просто напали на того. Но, из-за такой завязавшейся, очень жестокой драки. Они, грабители, по-быстрому убегая по горячему, и не успели собрать эти деньги.
Но, и перед этим, их моём только усыплении. Это когда, этот их шеф спецслужб, только посадил меня, на стул. А сам, сел поодаль, и напротив.
То здесь, этот главный шеф Алма-Аты, сказал этому младшему подчинённому. Что его, этого шефа спецслужб, самый лучший друг. Является самым тайным шефом, КГБ, ГРУ, СССР и всей военной разведки, работающей во всей Европе. И в других капиталистических странах. То есть. Отвечающим, за всю западную сторону, от территории СССР, вплоть до самой Америки. Который, является, очень грамотным человеком, профессором, вундеркиндом, и гением, по разведки всего СССР. И он, являющейся, единственным и самым главным мозгом, всей нашей этой разведки. Там один, и командует ей. Это он, лично полностью знает и посвящён, во все военные разведывательные тайны, нашего всего Советского Союза.
Это только по его, тайно личному одобрению и согласию, в нашей всей разведки, происходят, все наши особенные разведывательные планы, задания, и действия.
И если, например, у какого-нибудь одного полковника, из наших многих начальников, это с разных отелов военной разведки. Это именно в его, в отдельно взятом отделе, происходит какая-нибудь сложность, в выполнении особого отдельного задания. А это, в любой зарубежной стране. То, и в таких экстренных случаях, он, им всегда и помогает. Соединяя в таких случаях, одних наших зарубежных агентов и разведчиков, с другими. А, это своих же, что незнающих друг друга. Или он, уже через совсем других, его подчинённых. А это через других, особо засекреченных разведчиков, сам забирает добытую секретную информацию. И с любой зарубежной страны, доставляет, всё это в СССР.
В общем, весь добытый в войну архив, всех немецких, фашистских, европейских агентов, с нашими предателями родины. И вообще, всех наших, и не наших разведчиков, завербованных агентов, шпионов. Везде, и даже в криминальных мировых кругах. И весь, имеющий архивный компромат, всех разведданных в СССР, находится под его, личным и полным контролем.
Что и сам он, особо засекреченный, вот такой большой начальник, всей разведки СССР, и мой друг. Сейчас, и в последнее время, работает в нашем посольском консульстве, и, как бы там, небольшим начальником. А это, как третьим замом, в одной их европейской стран, в ближнем от нас, зарубежье. Откуда, оттуда, он, в тайне от всех, там и командует. Что об этом, его таком самом нашем секретном, там даже и никто, и не догадывается, что не Англичане, и не Американцы. И вообще, никто.
Так, как находясь, перед самым носом, и вблизи капиталистического врага, ему оттуда, легче управлять, всей нашей той разведкой. Ведь вся наша особо секретная, добытая агентурная информация, в первую очередь, приходит не в Москву, не в СССР, а именно туда к нему. В эту, в не нашу, а в другую соседнею страну. Это с разных, и с соседних оттуда, с других заграничных государств. Где там, только он, сразу же по горячему и решает, как быть, и поступить с такой любой и отдельной информацией. Где он, же, может тут же, отдать свой личный приказ, в ту страну, от куда это пришло. Как с этим, там и поступить. Которые, будут знать только одно, что этот приказ, им был дан, от Московского военного начальства.
Или, если эта любая секретная информация, имеет неторопливый смысл. То тогда, он сам, это и отправляет, его Московскому и правительственному начальству.
Что вот таким хитроумным способом, наша страна и он, дурит и обманывает, все Английские, и Американские разведки.
Но, а он, раз в год, приезжает сюда домой в СССР, это в его положенный отпуск. Где уже тут, на родине, и отчитывается, перед его, а это самым высшем, и нашем секретным правительственным начальством. Где и наперёд, сразу и получает, всякие разные, и особо ответственные задания.
Но, и кроме, этого обычного отпуска, его, ещё раз в год, а это в другое время, вызывают по этой посольской работе, наше правительство СССР. Почему, он, и приезжает оттуда ненадолго, и во второй раз.
Что и в третий раз, в год. Он, если, очень срочно надо. То он, может приехать в СССР, а это, как бы из-за болезни. Или по какой-либо другой, его, как малой посольской надобности. Почему, его, ни в чём секретном, и не заподозрить.
И вот, всякий такой раз, когда, этот мой друг, приезжает сюда в СССР. То он, обычно всегда, приезжает пустой. Так, как ему, ничего ненужно из заграничного, и у него здесь, всё есть. А, это и большая квартира, и дача. И кроме того, что он, находится на бесплатном и государственном обеспечении. То ему, всё равно плюс к этому, за его безупречную работу, дают очень крупные денежные премии, и вознаграждения. Что, и награждают.
И по моей дружеской просьбе, он, привозит мне сюда, очень хорошую заграничную краску, для волос. А, это здесь в СССР, очень редкую и дефицитную. Которой, я, временами и подкрашиваю, свои волосы. С чего, я и тебе советую, тоже временами красить свои волосы. И, как ты, на это смотришь.
На что, этот молодой, и личный подчинённый, этого шефа. Это тот который, меня, сюда и привёл. Сразу и ответил ему, что он, никогда не красился, и красить свои волосы, совсем не желает.
Но, его шеф спецслужб, продолжил ему, объяснять. Сказав, что и тебе, когда ты будешь ездить, по нашим спец заданиям, во всякие разные командировки. И представляться там, как блатным авторитетом. То я, бы тоже посоветовал, красить свои волосы, перед твоим отъездом туда. Ведь подумай, если ты, там, где-нибудь засветишься. То тебя, окрашенного не в свой цвет волос, потом было бы, и совсем трудно опознать. И распознать, твою настоящую личность. Ведь там видели, например, блондина, или другого совсем несхожего, с твоим настоящим светом волос. А это, как и не тебя. Что и по государственному закону, в нашей стране, и мужчинам, разрешено красить волосы.
Поэтому, ты потом, хорошенько подумай об этом. Но, а я, вот когда и уже, в не в далёком и скором времени, встречусь и увижу, этого своего друга. Это по его, уже известному и запланированному приезду, в СССР. А, это там, на встречи с нашим большим и правительственным начальством. То вот там, когда мы, после нашего тайного и общего собрания, там по-дружески, между собой будем общаться. То я, там тогда, и попрошу его. Это о совсем малом, для него одолжении. А, это я, просто попрошу его, чтобы он, когда в другой раз, будет сюда в Москву, приезжать с той заграницы. То чтобы он, и для тебя, моего лучшего подчинённого. Также, как и для меня, но, и лично для тебя, тоже купил там и привёз, той очень хорошей, мужской краски для волос.
Ведь, всегда возвращаясь обратно пустым. Ему при его, и даже полной дипломатической неприкосновенности, что его вообще, никто не имеет права, обыскать. То ему, нетрудно будет этого сделать, по моей к нему, дружеской просьбе. Этому, моему старшему другу. Который, можно сказать, сейчас в эти несколько летние времена, тайно управляет и командует. Как всей, нашей военной разведкой СССР. Что он, вундеркинд, имеет такую мозговую, и гениальную память. Что очень большое количество, наших государственных секретов, он, просто держит, не на секретных бумажных документах, а в своей умственной голове.
А, потом, и далее. В этот врачебный кабинет, к ним, к этим двоим, сюда уже зашёл, этот их коллега Константин. Который, сразу и закатил, сюда большую больничную, и колёсную кровать каталку. И поставив её, чуть прямо и напротив выхода. То они, взяв меня на руки, сразу и переложили туда. Это на эту, медицинскую кровать каталку, заправленной белой простынной пастелью. Что теперь, я, и оказался лежачим в ней. А, это лежа своими ногами, в сторону выхода с этого кабинета.
А потом, после недолгой паузы, когда сюда к ним, подошла ещё и их, около двадцати пятилетняя женщина. Являющаяся, их тайным агентом спецслужб, и неприметной работницей, этой больницы. Работающей здесь, именно в операционной. То вот тогда, они, сразу и выкатили меня, в этот больничный коридор.
И вот здесь, когда они, там сразу стали поворачивать меня, это тут же в коридоре, на лево. То я, при всём этом, находясь, в полу бессознательном, и в парализованном состоянии. Здесь уже лежал, в этой больничной каталке, со своими и именно открытыми глазами. Что при всём этом, я, и увидел её, и этого стоящего там рядом, их сотрудника спецслужб. Который, и привёл меня, в эту больницу.
А когда, она, эта секретная и больничная хирургическая сотрудница, увидела то. Что я, лежу с открытыми глазами. То она, тут же и растерялась, на миг испугавшись, и подумав то. Что я, просто очнулся, и пришёл в своё нормальное состояние.
Но, посмотрев на меня, и поняв, то. Что я, всё равно нахожусь, в отключенном, и в бессознательном состоянии, и под воздействием, этого их снотворного препарата. То она, тут же и успокоилась. И они, уже только втроём, далее повернув по коридору, ещё направо. Так и покатили меня, а это дальше, и в сторону их больничной операционной.
Но, а эти двое молодых сотрудников спецслужб, которые, недавно сюда пришли. То они, не пойдя с ними, так и остались пока ждать, в этом же врачебном кабинете.
И пока они, меня везли. То тут же, я проехал, мимо лежачего больного, на такой же больничной каталке. Который, как взрослый больной мужчина, там в ней лежал, весь перемотанный в бинтах.
А потом, когда они, повернули налево. То ещё чуть далее, они, теперь остановились, возле двери. Что эта женщина, уже ушла.
И здесь, этот их молодой, с грубым голосом. Который, меня и привёл в эту больницу, сказал Константину. Что ладно, тогда ты, его сам туда и завезёшь. А я, сейчас пойду, к нашему шефу. Это туда на второй этаж, где он, там находится с кем-то из начальства, этой больницы. И скажу ему, что мы, этого ребёнка уже привезли, к операционной.
На что, Константин согласился, и этот ушёл.
А потом, уже этот Константин, по её команде. Уже сам один, и закатил меня, в эту очень большую операционную комнату. И чуть прокатив вперёд, он, пока тут и остановился, не зная того, что делать дальше. Так, как за серединой этой комнаты, и по её центру, там стояло множество разного медицинского оборудования. Возле которого, с этой их женщиной, находилось пару врачей. Которые, подготавливали, это медицинское оборудование, к какой-то операции.
И здесь, она, чуть подойдя к Константину, сказала ему. Чтобы он, пока откатил меня, чуть на лево, и временно оставил тут.
Что после этого, он, так и сделал. И тут же, этот Константин, подкатил меня, левее от входа, и ногами вперёд. И оставив меня здесь одного, он сразу и отошёл, туда к ним врачам, в глубину этой большой операционной комнаты.
И вот здесь, когда я, остался один, лежащим в этой больничной каталке. То по такому случаю, получилось так. Что впереди меня, тут совсем рядом, находились большие окна. Эта вся левая сторона, от входа в эту комнату, там была вся с окнами.
Что теперь, из-за того, что эта взрослая больничная каталка, была высокая. То я, оказался в ровни, или чуть выше, этих оконных подоконников. С чего и поэтому, теперь я, лежал и видел всю впереди себя, находящую уличную округу. Это через эти, большие окна.
Что тут, пред, или только перед наступающей на улице темнотой. Я увидел там, невысокие деревья кустарники, много сухой растительной, и как высохшей сорняковой травы, завялые полынь, лопухи, высокие и выше колен колючки. Но, а напротив, и параллельно этой операционной комнаты, там находился, также выступающий кусок, от этого же больничного здания.
Где получалось так, что эти два параллельных и крайних кусков зданий, были соединены между собой, самим зданием, этой одной целой больницы. Это если вы, букву П, повернёте налево. То я, по этому чертежу ориентиру, находился с низу. А между, этих двух параллельных, больше, меньше зданий. И между, этих двух, их малых, как огородных участков, там по центу, находилась, малая пешеходная и асфальтированная дорожка. Проходящая, к дополнительному больничному входу, налево в саму эту больницу.
Что, и по краям, этой центровой дорожки, там росли, как подстриженные кустарники. А в этих, как в больничных огородиках, там кроме, тоже разной растительности, было много, всякой этой сухой и сорняковой завялой растительности. Что получалось так, что с лета и осени, и до этого 19 февраля 1973 года. Там на этих больничных земельных участках, они, совсем и не убирались. И совсем, не производили субботников.
Которая, эта вся пред тёмная, пасмурная, и пред ночная природная видимость, так меня, впечатлила. Что этот поздний там вечер, мне, всю мою, эту памятную жизнь. Казалось, что я, тогда видел, тучно хмурый, ранний и утренний рассвет
Но, а потом, пришёл тот, который, уходил. Который, и сказал, этому подошедшему ко мне Константину, и этой их женщине. Что сегодня, здесь и сейчас, будет происходить, совсем другая, и для них, очень важная хирургическая операция. Поэтому, эта моя, радио хирургическая операция, здесь откладывается. И самого меня, им сейчас нужно будет, увезти обратно и всё в тот же, врачебный кабинет. Откуда меня, они и привезли.
После чего, они, меня вернули и привезли обратно, и всё в тот же, врачебный кабинет. Откуда, и вывозили. И там, поставив мою каталку, чуть далее и прямо от входа. Здесь, они, меня снова и оставили, лежащего в ней. Оставив, там меня, снова с этими же двоими. Которые, и пришли сюда, совсем недавно и чуть до этого.
Где эти же, а то и с их шефом, там снова распылили на меня, этот их снотворный и парализующий препарат. От которого, я, потерялся ещё сильнее. Но, всё же и всё равно. Я так же, полу бессознательный и парализованный, временами, как засыпая, всё равно продолжал их слышать.
Что там, всем этим долгим временем, их ожидания. Меня постоянно лихорадило, и знобило с горячим жаром внутри. Но, а в этом врачебном кабинете, уже горел свет. А, эти двое молодых сотрудников спецслужб, постоянно продолжали, разговаривать между собой. Что я, услышал, как один из них, говорил другому. С оживлённой досадой. Что теперь всё, и они, на этот свой сегодняшний банкетный, и увеселительный пивной, и за всегдашний вечер, с их девчонками и друзьями, уже не попадут, и не успеют. Так, как меня, они в этой больнице, сегодня на ночь, не оставят. И они, будут сидеть, и находится здесь со мной, до самого позднего вечера. А, то и до ночи. Это до тех пор, когда все работники, этой самой больницы, их врачи, хирурги, начальство, не уйдут домой. Когда, и только тогда, они, и перевезут меня, совсем в другое отсюда место.
А когда, наступило время, а это около 12 ночи. То через это, очень долгое для меня время. То пришедший их шеф, сказал им. Что их спецслужб машина, уже подъехала за мной, ко внутреннему и главному входу, этой больницы. И сейчас, все они, с подстраховкой друг друга, должны будут незаметно от посторонних свидетелей, вынести меня с этой больницы. И посадить в их, эту машину. Где, на главном, самом этом выходе, там сейчас ночной дежурный, не их человек.
После чего, они, все разделившись, по больничным коридором, по между собой в расстояниях, и соблюдая строгую конспирацию. Здесь же и начали, пока по частично в расстояниях, провозить меня, и всё на этой же каталке. А это, к этому больничному, и дворовому, подъездному главному выходу.
Что в этой больнице, я, их видел вблизи, а это шестерых мужчин, одну их женщину, и восьмого водителя. Который, только приехал.
И вот так, подвезя меня на этой каталке, в близь коридорного выхода, с этой больницы. Там они, спрятавшись, от ночного дежурного, или дежурной. Теперь, они, стали решать, как им, вынести меня, незаметно от этого дежурного.
Где эта здесь работающая их женщина, как операционным хирургом. Тут же сказала, этому своему шефу спецслужб, то. Что она, знает, как отвлечь, этого ночного дежурного.
Это прям сейчас, когда она, одна подойдёт к этому больничному дежурному. То она, ему там и скажет. А это, то. Что там, в больничном и начальственном коридоре, это на втором этаже. Кто-то взял ведро, и сорвав пломбу, как с пожарного шита. Это, как для уборки, помещений. Но, а потом, не повесил его обратно. И завтра, когда придёт наше больничное начальство. То и обнаружив, нарушенный пожарный щит, да ещё и без ведра. Тогда здесь в нашей больнице, произойдёт большой и очередной скандал. Который, коснётся всех, до строгого выговора. А то, и кого, увольнения.
И так, как этого дежурного, здесь в больнице, работает уборщицей, его родственница. То, это она, скорее всего, и уже второй раз, так и сделала. И сняла с пожарного щита, для своей уборки, опять неразрешённое ведро. А потом, снова и забыла, повесить обратно. Зная о том, что такого делать нельзя.
После чего, этот ночной дежурный, переживая и ради своей же, и работающей здесь родственницы, как техничкой. Подумав, что за такое, могут её и уволить. Сразу же и пойдёт туда, чтобы навести порядок, с этим больничным пожарным щитом.
Но, а она, сама ради уважения, этого ночного дежурного, тут же на короткое время, и заменит его. В который, в этот момент, они и вынесут незаметно меня, с этой их больницы.
Но, а сам, этот их шеф. Одобрив это, сказал им. Что он, сам сейчас туда пойдёт, и нарушив за ранее пломбу, ещё и снимет это ведро, с противопожарного щита. Которое, там и поставит, недалеко и в стороне. После чего, наперёд и ушёл.
А потом, когда они, всё так и сделали. И отвлекли, этого ночного и входного в эту больницу, дежурного. То они, тут же схватив и взяв меня на руки, с этой больничной каталки. А это, один из них, сразу и быстро, и вынес меня на улицу. И там, тут же повернув направо, он, и поднёс меня, к рядом стоявшей их машине. Где тут же, их стоявший водитель. И сказал ему, чтобы он, меня посадил на заднее сиденье.
Что и эта, их машина, там стояла, повёрнутой передом, также вправо. Как потом, я узнал, что называлась, эта только что в 1973 году, выпущенная новая машина, УАЗ 469. И экспортный вариант.
И здесь, этот молодой сотрудник спецслужб, держащий меня, на руках, вправо головой. И поднеся, к заднему сидению, этого УАЗа. И к тут же, к открытой двери. То он, так и растерялся. Это от того, что с этого моего правого положения, ему было невозможно, посадить меня, туда на сиденье. С чего он, здесь же и сразу, и развернул меня. Уже в моё левое положение головой, в его руках. После чего, сразу и посадил меня, на заднее сидение, этого автомобиля, как бобика.
И здесь же, при этом его, развороте меня на руках. Я и увидел, эту чуть за больничную, ночную местность. Это я, увидел вдалеке, там не везде освещённую, и как пустую автомобильную дорожную улицу. Той есть. Там находящие, эти придорожные осветительные столбы, не все горели. С чего, всё это впечатлило меня, на всю мою жизнь.
А потом, здесь же, и подошёл, этот их шеф спецслужб. Который, сказал, им то. Чтобы они, далее везли меня, только вдвоём. И то, что это место, моей доставки, совсем рядом от сюда. А всех остальных, этих его сотрудников спецслужб, он сейчас же, отпускает домой. Это, до завтра. Что и эти двое, когда меня, туда доставят, тоже на сегодня свободны. Но, и само, это сейчас полу ночное время, ещё не так, позднее. И большого риска, у них недолжно быть. Чтобы они, не засветились. Что и здесь в центре города, интеллигентный и культурный народ, хоть и в это позднее уже время. Но, ещё отдыхает. Это находясь, в ресторанных заведениях. И мало вероятности, что вас остановят гаишники. Что и ладно, везите его, не торопясь туда. Да и вам, нужно будет, всего проехать квартала четыре. После чего, этот их шеф, сам и ушёл.
Что теперь, оказалось так, что я, сидел один парализованный, на заднем сидении. Но, с открытыми глазами. А, эти двое, сидящих впереди, этот их около тридцатилетний водитель, и этот молодой Рома. Пока не спешив, и стали разговаривать между собой.
Который, этот молодой Рома, здесь же стал, удивлённо осматривать эту совсем новую машину, и восторженно говорить. Что он, уже слышал о том, что этот водитель, как дня четыре, только её и получил. И то, что, эти новые УАЗы, только в этом году, стали выходить в производство. И совсем недавно, таких машин в Казахстан, и только в нашу столицу Казахстана, сюда прибыло около 15. Все, которые, стояли, перед правительственным учреждением. И которые, эти первые машины, разбирали только первые лица, государства Казахстан. Это вот так, какой наш шеф, очень большой человек. Что тут же, с хитростью и через кого-то, оторвал для себя, вот такую первую, для правительства машину. Про выпуск которой, знают уже все, и даже братва.
Это самые первые выпуски таких машин, в нашем СССР. С совсем недавнего времени, они с этого завода, сначала начали отправлять, только в пятнадцать столиц, всех наших республик. То есть. Самому и всему правительству, всего СССР. А уже только потом, и в другие структуры. Просто прибытие этих, особо первых машин, в нашу столицу Казахстана, произошло с задержкой, в самом пути их сюда. С чего они, и прибыли двумя партиями.
И здесь, я вижу, и два ведущих моста, и очень много, указательных приборов. Все, которые, он и начал, тут же осматривать.
Да и этот водитель, сказал этому Роме. Что да, и этот особый выпуск, именно как экспортного вида. Что и даже, подсветы включаются. Один который, он, тут же, там и включил.
На что, Рома ответил. Что офицерам нашей армии, с такой машиной будет легче ездить, в непроходимых местах. Да и здесь, я, вижу и то. Что на этих приборах, без освежения видны, все прибора указатели. И всё это сделано, не с самого фосфора. А я, знаю. Что именно с совсем другого, при морского, или морского материала.
После чего, этот водитель завёл этот, как военный и новый УАЗ, и чуть после, зразу и поехал.
Что и я, сидя сзади и чуть ближе к середине, всё это, сам и видел. Промеж этих, их двух, передних сидений. Это, как этот Рома, осматривал, весь рулевой пульт, и скорости переключатель, этого автомобиля. Которое, всё это, мне и запомнилось, на всю мою жизнь
И далее. Они, проехав, по мед больничным дворам на восток. И повернув налево, так они, теперь выехали с самих больничных ворот, или с самого медицинского института, на саму улицу Комсомольскую, сейчас улицей Толе би, называется. И там, сразу повернув направо, и чуть проехав. Так они, не торопясь, уже остановились у светофора. А, это перед, пересекающей улицей Сейфулина. Где, обсудив между собой, как лучше туда, им подъехать. Да и сказав, что эту такую и особенную, их машину. Не посмеет, и забоится остановить, даже любой гаишник. Так, как вся милиция, всего нашего города, уже знала, про такие новые машины. Что на которых, самых первых этих машинах, здесь будут возить, очень больших начальников. Ругаться и связываться с которыми, ни у кого, не будет желаний.
После чего, теперь повернув на права. То далее, они, уже поехали, а это по улице Сейфулина в верх. Где здесь же, я, и увидел. Что эта автомобильная и ночная улица Сейфулина, тут была освещена, намного ярче.
И проехав по ней, не так далеко в верх, это до светофора на улице Калинина. Что здесь же, потом они, повернув налево, поехали уже по самой, и несильно освещённой улице Калинина. Тут же ища, дальнейший их поворот налево. А, это уже, по малой и нужной им, улице Мауленова. Где здесь же, этот водитель УАЗа, спросил у Ромы, то. Что можно ли здесь, им поворачивать, по авто дорожным правилам. И нет ли здесь, как сплошной полосы запрета. Так, как из-за лежащего на дороге снега, ему, этого и невидно. Что и сюда, на этот адрес, он едет, как и в первый раз. Или им, нужно будет заезжать сюда, с противоположной стороны, этой же улицы Калинина.
На что, этот Рома ответил. Что вроде, как можно им, будет отсюда и повернуть.
И водитель, осмотревшись, и сказав. Что сейчас в это позднее, и уже ночное время. Здесь рядом возле нас, нет никаких других машин. Поэтому, никто и не увидит того, из простых свидетелей. Что по правилам, или нет, мы, здесь и повернули. После чего, он, с этой улицы Калинина, тут же и повернул налево. Поехав уже вниз, по почти не освещённой, это по улице Мауленова.
И вот так, проехав чуть ниже, и по подсказки Ромы. Что нас, здесь, уже ждут. То далее. Они, не доезжая улицы Виноградова, теперь и заехали налево. Это в уже заранее, кем-то, в открытые для них. А, это в задние дворовые, и в открытые больничные ворота. Сама которая, эта больница, была расположена по улице Сейфулина, с главного в неё входа. А, это между улицами, Виноградова и Калинина.
А потом, этот Рома, сказав водителю. Чтобы тот, здесь же, в этой его машине, пока со мной, чуть подождал. То после этого, сам этот Рома, сразу и ушёл. Чтобы узнать у ихних своих, куда там именно, меня нести.
А когда, прошло недолгое время. То вернувшись обратно, один из них, взяв меня на руки. Теперь и занёс меня, в эту больницу. С его, вторым помощником. Где уже там, занеся меня, на какой-то второй, или третий этаж. А, это в там, в какой-то больничный кабинет. То вот здесь, они, и положили меня, на какую-то большую, больничную кровать кушетку. Полностью заправленную, всем постельным бельём. После чего, оставив меня, там одного. Они, все и ушли.
Что теперь, всё также парализованный. То я, оказавшийся в этой тёмной комнате, там и уснул. Где по времени было, примерно, около часа ночи.
2 день. Это было, во вторник 20 февраля, в 1973 году.
Но, и спокойно спать, у меня, совсем не получалось. Так, как из-за этих, их спецслужб снотворно парализующих препаратов. То я, ненадолго засыпая, всё равно в полудрёме, снова просыпался. А это, от сильного температурного жара, и как от органической тряски. При этом лежа на правом боку, и вглядываясь в темноту этой комнаты. Я, так и не понимал того, где нахожусь, и что со мной происходит. Что было, и очень больно, и не по себе.
А, потом, вдруг не далеко от меня, здесь же по радио, зазвучала очень громко музыка. Это играл очень громко, песенный гимн советского союза. Сам который, и разбудил меня. По которому, этому радио, потом стали что-то говорить, разные диктора. Где между этим, стали играть и звучать, ещё и разные песни. Это всё, на русском, и мне понятном языке.
Что вот так, с шести часов утра, этого вторника, 20 февраля. Слушая это невидимое радио, я, всё равно засыпал. А потом, через короткое время, снова просыпался, и опять засыпал. Что это всё, было специально сделано, этими коварными спецслужбами. Для того, чтобы это громко звучащая радио, меня по быстрей пробуждало. И я, поскорей приходил в себя, и в своё нормальное сознание.
Где потом, произошёл утренний рассвет, что и стало светло. И там недалеко, и правее меня, за самой входной дверью, в этом больничном коридоре. То там, теперь, кто-то стал ходить, и греметь посудой. Что и далее, стали ходить, и другие.
А, когда я, осмотрелся. То казалась, то. Что эта большая комната, где я, лежал. была немаленькой. В которой, я, сам, лежал совсем недалеко, от входных дверей. А, это на заправленной постелью, взрослой больничной кушетки. Находясь, в своём положении, лежачим своей головой на юг. Но, а своими ногами, на север. Которая, эта моя кушетка, стояла поперёк от входа, перегораживая собой, сам проход в глубину, этой узкой, но очень длинной комнаты.
Где левее от меня, там далее, в метрах трёх, находилась, точно также стоявшая, ещё одна больничная кушетка. Что ещё далее, это за ней, и у самого уличного окна, то там стоял, ещё левей, какой-то письменный врачебный стол. Но, а почти вся, эта сама стена, которая, находилась впереди меня, там была полностью заставлена, двумя мебельными и гарнитурными шкафными стенками. Где один вид, этой несколько секционной мебельной стенки, там был, как светло коричневым. Но, а второй, этот несколько сервантный и шкафный гарнитур, там был, как тёмно-коричневым.
Соответственно, там за этим окном, находилась совсем рядом, и сама автомобильная, троллейбусная, улица. А, это улица Сейфулина. По которой, с этих шести часов утра, сначала в малом, а позже и в большом, там постоянно слышался шум, много проезжающих машин. А это, от легковых, грузовых автомобилей, и до автобусов и троллейбусов. Который, этот автодорожный шум, то стихал, а то и усиливался.
После чего, сюда зашёл, всё этот же, их шеф спецслужб. Теперь, выдававший себя, за лечащего врача, уже этой больницы. Который, потрогал мой лоб, измерил мою температуру. И сказав, что мне, теперь нужно лежать, и не ходить, так, как я болею. То он, и вышел.
И тут же открыв, эту входную сюда дверь. Он показал меня, уже заглянувшей сюда, через порог женщине. Которой, и сказал ей, чтобы она, здесь же меня, больного, тоже накормила. Которая, увидев и посмотрев на меня, молча кивнула, и ушла.
А потом, это ещё чуть позже. То сюда в этот врачебный кабинет, зашла, всё та же женщина. Являющаяся, работницей этой больницы. Которая, была европейской национальности, и около за сорокалетней, по её возрасту. Что вот тут же, она, худощавая и не полная по фигуре, обойдя меня, и присев рядом слева на стул. Здесь же и стала, меня кормить, какой-то принесённой ей, молочной кашей. Добро и спокойно, и с сожалением, что я, больной. Сказав, что этот положенный кусочек сливочного масла, можно намазать на хлеб, или размешать его, в самой этой каше. От которой, этой женщины, тут же и несло, спокойным добром.
И вот так, присевшего меня, это налево и в сторону окна. Она спокойно и не торопясь, здесь же и накормила меня. Сама, подовая мне в рот, с железной ложки, эту кашу, с хлебом, и с молочным чаем. При котором, этом утреннем завтраке, я находился, в таком состоянии. Что сам, совсем и не мог, не то-что пользоваться ложкой, но и держать в своих руках, даже и хлеб. После чего, она и ушла.
Но, а я, тут же пока и продолжал лежать один, в этой безлюдной и большой комнате. Постепенно, чувствуя себя, всё лучше, и лучше. И через недолгое время, сюда в эту комнату, вдруг неожиданно зашёл мужчина. Сам который, был азиатской национальности. И скорее всего, он являлся, именно Казахом. Который, был в престарелых годах, и около шестидесяти пяти летним.
И вот так, зайдя сюда, одетым в его тёмные брюки, с костюмом, и в светлой рубашки. И в накинутом, на всё это, в не застёгнутом белом халате. То он, этот невысокого роста, и худощавый старик. Теперь, и стал очень медленно, здесь же ко мне, и подходить. При этом очень пристально, и как бы не заметно, смотря на меня.
Так, как когда, я, специально отвёл от него, свой взгляд. А потом, вдруг неожиданно, когда я, снова, чуть повернул свою голову направо, и посмотрел на него. То он, хитроумный старик, и именитый врач со спецслужб. Увидев то, что я, на него смотрю. То он, будто бы, как безразлично и несмотря на меня. Тут же, и всё также, тихо и спокойно, прошёл за моими ногами дальше. А потом, развернувшись. Он, также тихо и спокойно, снова пошёл обратно на выход. Ни сказав мне, не единого слова. Собираясь уже, отсюда уйти.
Выглядевшим в его лице, очень невесёлым, как злым и мрачным.
И, как только он, уже собирался отсюда выходить. Как тут же, там сразу открылась входная дверь. И сюда к нему навстречу, здесь же зашёл, этот же самый главный шеф спецслужб. Который, сразу же подвёл, этого старика ко мне. И остановись, этот шеф, стал ему, теперь показывать именно меня. Тут же, как бы объясняя, мнимый, мой больной диагноз. При этом, потрогав и мой лоб. И поговорив, ещё о чём-то, в тихом тоне. То они, договорившись, насчёт чего-то. Теперь оба вышли, за двери, с этой комнаты.
А ещё, через короткое время, открылась дверь. И сюда, ко мне в эту комнату, теперь зашёл, всё тот же вчерашний, и этот около за двадцатилетний, сотрудник спецслужб. У которого, был грубый голос. И который, вчера и переводил меня, с улицы Калинина больницы, в больницу по улице Кирова.
И зашёл он, сюда, всё с тем же, их самым главным, шефом спецслужб. Которому, ему, этот шеф и сказал. Что бы он, пока здесь и посидел со мной, там за столом у окна. А сам, этот шеф, сейчас ненадолго уйдёт, здесь на пятнадцатиминутное утреннее, как больничное и плановое недолгое собрание. Где будет присутствовать, всё начальство, этой больницы, и все врачи. Что и уже, он туда, как минут на пять, и опаздывает.
После чего, этот работающий, как обычным и немногим старшим, а то и надзорным врачом. А это, перед простыми и обычными врачами. Но, на самом деле являющийся, шефом тайных и секретных правительственных спецслужб. Который, сказав это, сразу же быстро и в поспешности ушёл.
И по прошествии, ещё минут двадцати пяти, сюда снова, пришёл этот шеф. Который, стояв, чуть в стороне от меня, тут и начал рассказывать, этому молодому сотруднику, о всей их сути, на моё дальнейшее.
Это, этот шеф, сказал тому. Что чуть до этого, он, уже договорился, о предстоящей на сегодня, этой моей операции. По имплантации в меня, их самых тайных, радио секретных устройств. Про которое, всё это. Он, вот уже недавно перед этим, обговорил, и договорился, с тем стариком Казахом. Который, чуть до этого, и заходил сюда. А это, только для того, чтобы просто посмотреть на меня.
Который, этот старик Казах, работает здесь, большим больничным начальником. А, на самом деле, он, как и они сами, является всё тем же, тайным сотрудником их спецслужб. Только, с другого, их секретного отдела. У которого, в его подчинение, здесь также есть, законспирированные секретные врачи, и хирурги.
Что и его, этого мед начальника, с другого отдела спецслужб. Мне пришлось, ещё с трудом и уговаривать. Это я, за его взаимопомощь нам, предложил ему, очень большие деньги. Что он, ещё и торговался, прося больше.
И вот за предложенные ему, очень большие деньги, он и согласился, предоставить нам в помощь, его грамотных радио хирургов. Но, и также, и их другую операционную. Которая, находится, совсем рядом отсюда, и в соседней больнице. Где мы, сегодня вечером, и проведём над этим мальчиком, эту нашу последующую, тайную радио хирургическую операцию. По вживлению в него, наших самых секретных радио устройств.
Поэтому, из-за того, что сегодня ночью, ты совсем не спал. И скорее всего, всё же устал. То вот поэтому, тебе и надо будет отдохнуть. Ведь ты, вчера приехал домой, очень поздно. И, наверное, там проспав часа два. То ты, сразу, как повседневно и обычно с утра, и приехал сюда ко мне, на свою работу. Что даже своими домашними делами, ты и не занимался.
Поэтому, ты сейчас здесь, пока посиди с ним, с этим маленьким ребёнком. А это, ещё часа полтора. А вот потом, когда около одиннадцати часов, тебя сменит, этот наш другой сотрудник. То вот тогда, ты сразу и поезжай к себе домой. И вот там и отдохни у себя, а это, до вечера. Но, и сегодня же, к половине шестого вечера. И только тогда, ты и приезжай сюда обратно.
Я, бы конечно, бы смог заменить тебя, и прямо сейчас. Но, понимаешь то, что из-за вот такой, этой особой нашей секретности. То я, не могу задействовать, наших других и многих людей, в радио имплантации этого мальчика. Почему именно в этом случаи, вас здесь немного. И так, как остальные, эти наши сотрудники, сейчас очень заняты, по нашим другим делам. То тебе придётся, чуть и подождать. А это, этого нашего молодого Рому. Который, этот наш засекреченный Рома, сейчас в это утреннее время, находится, на его обычной учёбе.
Видишь ли, мне, нужно то. Чтобы этот наш Рома, осваивал и учил, простое понимание, обычного электричества. Поэтому, он сейчас, там на этой, своей обычной и государственной учёбе, проучится только первую пару занятий. А это, там у них, она, по электрической теории. После чего, его сегодняшние занятия, там уже будут связаны с практикой. С которых, он потом, сразу и уйдёт. И приедет, сразу же сюда. А это, или на городском транспорте, или даже быстро на такси. Так я, ему и сказал.
Но, а этой, его учебной практики, я, ему здесь, в наших больницах, предоставлю много. Так, как во многие врачебные кабинеты, нам предстоит устанавливать, нашу секретную радио подслушивающую аппаратуру. Которой, и такой работы, нам предстоит, сделать тоже много.
Которого, этого нашего Рому, потом ещё и сменит, и наш Константин.
Что и сюда, в этот особо врачебный и процедурный кабинет, этой старшей медсестры, никто не будет приходить, и вас тревожить и отвлекать. Так, как эту работающую, здешнюю старшую медсестру, мы, отправили на её недельный, и краткосрочный отпуск. То есть. По её, же личной просьбе, и прошению. Которой, нужно было срочно уехать, по её личным и семейным делам. Мы, и предоставили ей, эти малые и несколько дневные отгулы. Почему, её здесь, эти нам нужные несколько дней, совсем и не будет.
Что и сама, эта старшая медсестра, здесь в этом большом врачебном кабинете. Проводит мед процедуры, с большими по начальственному положению людьми. То есть. Сюда к ней, к этой очень грамотной старшей медсестре, на её, тут врачебные процедуры, приходят не простые люди, а, как по блату.
Но, а я, сам. Также буду находится, здесь же совсем рядом. А это, во врачебном кабинете, в находящемся тут же рядом. Это чуть далее, левей, и, напротив. У этого, её старшего и легчающего здесь врача, и у нашего же человека. Который, его этот знакомый врач, тоже сюда заходить не будет. Но, и будет их, тоже прикрывать.
И вот так, после этого всего сказанного. Хотя его, этот молодой подчинённый, говорил, что он, не устал. То этот их, этот самый главный шеф спецслужб, теперь и ушёл. А, то и закрыв за собой, эту входную дверь на ключ.
А, далее он, этот особенный сотрудник спецслужб, этого шефа. Сам сел, там левей от меня, и подали у окна. Но, а я, так всё лежал, в своём полном не понимании того, что со мной происходит. Предчувствуя в себе, что-то нехорошее.
Что и вот так, теперь и шло время. А само, это звучащее радио, они, то выключали, а то просто убавляли в нём звук.
А, когда прошло, это долго тянувшиеся время. То сюда в эту больницу, и в эту больничную комнату, уже пришёл, этот молодой их сотрудник спецслужб, и ещё учащийся Рома. Который, поздоровавшись с этим постарше, тут же и начал удивляться. Говоря, то. Что какая здесь большая, и прям огромная медицинская комната. И ещё, с такой шикарной здесь мебелью. Да, и чей же, это кабинет. Шутя, добавляя, что у него с родственниками, где он, проживает. Чуть ли, ни вся эта их квартира, меньше, чем только эта, одна большая мед комната. Это по сравнению, в квадратных метрах площади.
Да, здесь жить можно. Что я, бы здесь и сам, согласился бы пожить.
А когда, этот агент постарше, сказал ему, что эта рабочая мед процедурная комната, принадлежит старшей медсестре.
То этот Рома, также шутя, опять и удивлённо заговорил. Да здесь, как фешенебельный гостиничный номер люкс. С двумя разными и шикарными мебельными стенками. Что и сдвинув вместе, эти две большие кушетки, то и большую кровать, тут же и можно сделать. Только купив, большой матрас.
Да, ни фига себе. Эта какая, такая особенная старшая медсестра, здесь работает, прям, как дома. Видать она, не такая простая, а именитая. Что сюда, к ней на приём, приходят не простые смертные люди, а с ЦК верховной партии.
Да и тут, наверное, сами здесь работающие, эти некоторые, больничные мужчины врачи, а то и докторши, уединяются со своими любовницами, или любовниками. На недолгое время. А то, и ночуют вместе, полюбовно изменяя, своим верным половинам. Что, и скрытное видео наблюдение, сюда бы поставить. Да и посмотреть бы, чем здесь занимаются, эти работающие здесь, больничные врачи. А то, и с приходящими сюда, как бы на приём, их любовниками.
А то, здесь, это видео радио секретное, скорее всего, уже и стоит.
А потом, этот Рома. Здесь же достал, небольшой и ручной кассетный магнитофон. К которому, из-за подсевших там батареек, он, тут же стал искать, какую-нибудь розетку. И найдя, какой-то электрический вынос, а это рядом у мебельной стенки. То он, тут же, а это прям чуть левее меня, и впереди. Сразу и поставил его, на одну из полок, этот свой маленький магнитофон.
На что, этот второй, с грубым голосом. Тут же и по-дружески, и сказал Роме. Это какая у тебя, дорогая и редкая вещь. И ты, что ли, этот ручной магнитофон, с собой носишь. Да и на учёбу, ещё берёшь с собой. А, вдруг его, кто-нибудь украдёт.
Но, Рома, ответил то. Что он, его этот магнитофон, носит всегда с собой. И держит его при себе, нигде и не оставляет. А, если ему, срочно нужно куда-нибудь отлучится. То тогда, там, на этой своей учёбе, он, этот свой магнитофон, оставляет на это время. У пару, его надёжных друзей, и сокурсников. Которые, также, никому его, не дают. Далее, объясняя, саму ус - тройственную работу, этого только недавно выпущенного в СССР, магнитофона. Говоря, что этот магнитофон, работает и от вставленных туда батареек, и от электрической розетки. Но, и то, что сами, эти песенные кассеты, здесь по двадцать, или по тридцать минут.
На что, этот старший, сразу ему и сказал. Что именно, вот такой магнитофон, ещё и со встроенным в нём диктофоном. То его, можно, и в сидении машины спрятать. И при больших сделках, тайно просушивать чужие разговоры, приезжих дельцов. Которую, вот такую простую магнитофонную технику, сейчас в наше время, использует и применяет криминальная братва.
То есть. Криминальная братва, которая, встречает перед их сделками, этих чужих, и неизвестных им дельцов. Сначала, как бы по надобности, специально катает таких по городу. И когда, они, на недолгое время, выходят из машины, это, как типа позвонить. То вот именно в это время, эти чужие и остаются одни, в машине. Которые, здесь и говорят о своём. Но, и эти, их разговоры, тут же записываются, вот на такой магнитофон, спрятанный в машине.
А потом, возвращающая в машину братва, и говорит им, о месте их встречи, для этой криминальной сделки. Это, например, там, или тут, через час, два.
И когда, эти любые чужие, уходят туда. То вот здесь, сначала братва и слушала, запись того. О чём, эти такие любые чужие говорили, когда, были одни.
И если они, честные, то с ними по-честному и проводили сделки.
А если, это нечестные аферисты, или убийцы. То братва, тут же заранее, узнав об этом. Уже разбиралась с такими по-своему, и жестоко.
А потом, когда, этот весёлый Рома, разделся от верхней одежды. То они, там слева подали, и присели у окна. А это, за небольшим врачебным столом. Где с этого момента, все они, и их другие приходящие, там всегда и будут сидеть.
И тут вдруг, неожиданно, впереди от меня, и совсем рядом, это чуть левей. И именно, со шкафной полки. Что я, совсем и не понял. То вот откуда-то, оттуда, вдруг резко заиграла, какая-та непонятная мне, музыкальная песня. Звучащая, на непонятном мне, каком-то другом языке.
Что и еще, эту ансамблевую песню, здесь пели женщины, а то и с мужчинами. От чего, я несколько раз, удивлённо вдумывался, чтобы что-то, как понять. Так, как вот такую и непонятную мне, ударную и иностранную музыку, я тут услышал в первый раз. Про которое, это вообще магнитофонное, я тогда, совсем и не знал.
И когда, они, подошли к этому магнитофону, и Рома выключил его. То он, здесь же и сказал ему. Что это пела, новая шведская группа. Которые, эти две, их ещё мало кому известные песни, этот Рома, достал и взял, у этого их главного шефа спецслужб.
То есть. Эти две новые и ещё в мире, неспетые песни, этой шведской группы, ими были спеты, только в каком-то иностранном, и там в музыкальном ресторане. Про которые, ещё в мире, никто и не знает. И только, вот совсем скоро, а это примерно в конце мая, этого же 1973 года. Вот только тогда, и выйдет, их этот новый концерт. С другими, их песнями. Который, они сейчас в это время, там записывают, в какой-то студии звукозаписи. Что и вот, какой у них большой, и очень особенный шеф. Который, секретно урвал для себя, да ещё из-за границы, пару этих новых песен. Которые, выйдут в мире, только через несколько месяца три.
Это, оказалось то. Что Рома, тогда, говорил ему. Об этой новой, и Шведской группе АВВА.
И ещё, этот молодой Рома, сказал этому постарше. Что в эту пятницу, а это 23 февраля. То он, подарит, этому самому главному их шефу, свой отдельный и личный подарок. Который, он, для него, сам, уже и приготовил. С чего, Рома, не будет скидываться деньгами, на общий подарок, от их всех секретных сотрудников, их шефу. Который, они, и хотят, скинувшись деньгами, совместно купить и подарить ему, на этот праздник.
Это, этому Роме, просто случайно повезло. Что он, просто увидел в продаже, у какого-то простого торговца, именно первозданно студийную, записанную пластинку. Это какого-то, известного артиста. Где про то, что это, именно редкая и первая песенная музыкальная пластинка. Сам, этот продавец, толком и не догадывался.
С чего, хитро поторговавшись, с этим продавцом, Рома и заплатил ему с большой скидкой, все свои карманные деньги, которые, при нём и находились. А это, на много меньше, ста рублей. Где потом, его знакомые друзья, увидевшие у него, эту купленную пластику. Предлагали ему, тут же за неё, 300, а то и 400 рублей. Которую, он, им и не продал. Так, как в Москве, или в каком другом большом городе, за эту редкую пластинку. Там бы ему, дали за неё, сразу же 600, или 800 рублей. С чего, он и мог получить, свою очень большую прибыль.
Но, этот Рома, зная то. Что этот их, самый главный шеф спецслужб, увлекается этим. И собирая, содержит у себя дома, большую музыкальную коллекцию. Состоящую, из очень редких, и именно первых записанных артистами пластинок. То вот только, из-за большого уважения, к этому их шефу. То этот Рома, сейчас и решил, сделать свой отдельный и личный подарок, и подарить эту пластинку, этому их шефу. На 23 февраля, 1973 года. А это, в эту же пятницу.
Но, а потом. Этот с грубым голосом, ушёл домой отдыхать до вечера. А пришедший сюда, тот их главный шеф. Тут и сказал, этому молодому Роме. Чтобы он, пока здесь и смотрел за мной. Это чтобы я, не поднимался с постели, и всё время лежал. Также, объяснив и ему, всё тоже. Что сегодня, после шести часов вечера, у них будут особенно важные дела. А, это они, будут проводить на мне, эту их тайную, радио хирургическую операцию. По вживлению, через мой черепной затылок, их самых секретных радио устройств. Что и ещё позже, сюда придёт, и их тот Константин. С другими, их же людьми.
И самого меня, им, будет не нужно, вообще никуда далеко возить. Что и сильно, им и рисковать. Так, как всё это, произойдёт, прям здесь же рядом.
После чего, поговорив, этот их шеф, пока вышел и ушёл. Но, а этот Рома, теперь и стал, как моей больничной сиделкой. Который, уйдя, влево от меня. То там и присел, у уличного окна, за небольшим врачебным столом. Снова включив, это громко звучащая, здесь обычное радио. Что меня, внутренне и обрадовало.
Где за этим уличным окном, там ярко светило солнце.
Так, шло время. И я, всё и посматривал, да ещё, и с самого раннего утра, туда вдаль за уличное окно. Что и наследующий день, и сегодня до вечера. Я туда, время от времени, тоже буду всегда смотреть. И вот за всё, это моё, там увиденное. Это за два, три световых дня, а то, и с чуть четвёртым. Пока я, тут и буду находиться. А это, до самой пятницы. То вот смотря за этим окном, а это с самого раннего утра. Я там видел на одном, или двух растущих рядом деревьях. Сначала, сидящего на этом дереве, думаю чёрного дрозда. Который, и пел. А потом, я, видел и стрекочущую, и прыгающую по веткам, это именно птицу сороку. А вот к обеду, я, как видел, а то и слышал, там долгое гульканье. Что думаю, это был голубь, а то, или птица горлинка. Но, слышал, а то и видел, и ворон. А то, и других птиц. Но, это не всегда, а при многократных стиханиях, очень шумной и рядом находящейся, дорожной улицы Сейфулина.
А вот, за эти же, там проведённые мои дни, в этой мед комнате. То я, там слышал в этом играющем радио, именно вот такие песни. Это песни, Барыня Сударыня, Калинка Малинка, Оренбургский, или Пуховый платочек, и так далее. Это и много других песен, вплоть до дневных передач, с юморными сатирическими рассказами, известных артистов того времени.
А потом, они, накормили меня, и обедом. Что и этот Рома, кому-то говорил, ещё и о том. Что этот его, классный преподаватель мастер по учёбе, там у них в этом, как в электрика училище. Там ещё и занимал должность, а это и, как завуча, этого учебного заведения. То есть. Ему мужчине, там доверялась, вот такая ответственность. Где он, за небольшую взятку, небольшого денежного вознаграждения, ставил этому Роме, и другим там учащимся, за их много кратные прогулы, чистую посещаемость. Это примерно рубля за три, он, закрывал прогул одного дня, любому там учащемуся. Чем этот Рома, со своими дружками, по отдельности, часто и пользовались. По два, три дня, временами прогуливая, их, эту обычную гражданскую учёбу.
Что они, предлагали мне, и сходить в туалет. Где в большем, я отказывался, и ходил с ними, тут же сразу с права от этого кабинета, только по-маленькому. Молча терпя, и там не решаясь, перед этими чужими мужчинами зверями, сходить по большому. Что ещё, чуть позже, я, вот так долго терпел, и никак не мог покакать.
А потом, этого Рому, и тех, кто там был рядом, этот их шеф, в спешном приказе, вывел с этого мед кабинета. И быстро заведя, сюда какую-то женщину, и именно врача, этой больницы. Он, тут же ей, и дал срочное приказное задание. Чтобы она, прям сейчас же, разыграла здесь со мной, будто какое-нибудь, бы моё, тут лечение. Так, как сюда, и именно сейчас ко мне, уже ведут мою маму. А это, с той недалёкой больницы, в которой, она, вчера меня, и оставила.
После чего, эта женщина врач, европейской национальности, взяла и подставила слева от меня, белую и железную, полутораметровую стойку от капельницы. И прикрепив к ней, а это не полностью заполненный стеклянный сосуд, с какой-то лекарственной жидкостью. То она, тут же, прокола, и воткнула в мою вену, а это на левой руке, какую-то большую иглу. То есть. Она, поставила мне, именно долго минутную мед капельницу. Сказав, чтобы я, так и лежал, и не шевелился сам, и этой своей рукой. Что и теперь, только она, уже находясь со мной рядом.
А потом, когда кто-то, из этих секретных спецслужб, привёл ко мне, и в эту больницу мою маму. То этот, сам шеф секретных спецслужб, выдававший себя за обычного врача. Открыв входную дверь, в этот мед кабинет. То здесь же, и с небольшого далека. Он, и показал меня, моей маме, взглянувшей с порога сюда. А, это лежащим, именно под этой, сказав ей, лечебной капельницей. И ещё, сказав ей, что только после этой процедуры, она чуть позже, тогда и встретиться со мной. Что, а пока ей, нужно будет сейчас зайти. А это, в прям, соседний слева, и в противоположный кабинет, к теперь здесь, к моему лечащему врачу. С чего, именно туда, этот притворный врач, сразу и увёл её.
И только, примерно, минут через двадцать, и после этой моей, закончившейся медицинской процедуры. То только тогда, они, и вывели меня, в коридор, этой больницы. А, это за дверь, с этой мед комнаты, и сразу же чуть правее. Туда, где уже и стояла, моя мама.
Где здесь же, возле моей мамы, рядом стоявший врач, этот шеф секретных спецслужб, сказал моей маме. Что именно завтра, в среду. Здесь в этой всей больнице, у них будет, не приёмный день. Это ко всем, здесь находящимся на лечении больным, никого с их всех родственников, здесь будет закрыт доступ, к их посещениям. Всё это из-за того, что здесь в этой больнице, завтра будет городская комиссионная гор врачебная проверка. И ей, моей маме, можно будет в следующий раз ко мне прийти, а это только после завтра, в четверг. И только, после 10 часов утра.
На что, моя мама, ответила, что поняла. А этот, хитрый шеф спецслужб, разрешив нам постоять, здесь же в коридоре, сразу же и ушёл. Оставив нас, тут одних.
И пока мы, здесь стояли с мамой. То она, мне сказала, что всё нормально, и они с отцом, всё так и работают, на стройке. Но, а мне, тоже пока, придётся здесь ещё оставаться, на лечении. Что и потерпеть, до после завтра. Пообещав, прийти ко мне, только через день, это в четверг, и прямо с утра. Как и сказал, этот добрый врач.
Что и эти все, мои врачи, тут очень хорошие и грамотные доктора. Которые, ей сказали, что я, болею пневмонией, и вроде не сложной формы. С чего, мне, надо полечиться, ещё несколько дней.
И вот только сейчас, я, и сказал ей, и дал понять, что очень хочу в туалет. И она, увидев, что прям тут же, и прям рядом от нас, находится небольшой и служебный туалет, это для больничного мед персонала. То вот здесь же, и сразу же, она, и завела меня, туда.
Это оказалась так, что при выходе, из этой мед комнаты, тут же с права и прям рядом, то здесь и находился, этот малый туалет, для сотрудников этой больницы. Который, состоял из двух, очень малых, мини помещений. Где при входе туда, там был умывальник. И тут же, ещё за дополнительной дверью, там и стоял, как домашний квартирный унитаз.
Куда, туда она, меня и завела. Но, по случаю, здесь же оказалось так, что свет в нём не горел. И там не работало, включения света. С чего, моя мама, открыв две там двери, и встав на входе туда. И сказала мне, чтобы я, так от видимости с коридорного света, сам и сходил в туалет, по большому. И то, что сюда, никто чужой не зайдёт. Так, как она, собой и закрывает вход сюда.
И вот только тогда, я, сам и самостоятельно, и сходил в туалет. И здесь оказалась, ещё и так. Что в этом туалете, тут совсем не было, и туалетной бумаги. И моя мама, из-за этого, чуть и растерялась. Не зная того, что теперь и делать. Так, как никакого кусочка бумаги, при ней, совсем и не было. И ещё из-за того, что в коридоре, никого не было. Так она, и не решилась, попросить бумаги и у моих врачей. Или что-то малое, всё же нашла.
А потом, когда мы, ещё немного постояли и поговорили. То этот обманный врач, и их шеф секретных спецслужб, выйдя с их врачебного кабинета, теперь и позвал нас, туда к ним. После чего, зайдя туда. Мама осталась разговаривать с ними, это об этой моей болезни. Но, а меня самого, они, опять отвели обратно, в эту же врачебную комнату. И снова положили в туже же, больничную постель.
С чего, вот так моя мама, и ушла домой. И всё, это произошло, в ярком солнечном дне. Примерно, до четырёх часов дня.
Шло время, а я, то дремал, то просыпался, а потом, как и уснул. А, когда я, поспал, малое время. То вдруг неожиданно, здесь меня разбудил, этот их молодой Константин. Который, разбудив меня, тут же подал мне, мою верхнею и тёплую одежду. И сказав, что мне, надо прямо сейчас, быстро одеться. И срочно идти, на какое-то очень важное, моё мед лечение. Куда, туда он, прям сейчас же, меня и отведёт. И то, что время уже, без пяти шесть вечера, и мы, можем туда не успеть. Так, как эти лечащие врачи, работают, только до шести часов вечера. И если мы, опоздаем, то все они, могут уйти домой.
После чего, он, одел на меня, мою верхнею и зимнюю одежду. И сразу же, быстро повёл туда, взяв меня за руку.
И вот так, мы, выйдя в коридор, и вроде, как повернув налево. Там пройдя. Далее, быстро спустились на первый этаж. А потом, и вышли на улицу. А это, во внутренний и центральный двор, этой больницы. Выходящий с выездом через ворота, на саму малую улицу Мауленова.
Это туда, где слева, и справа, там находились, ещё два малых, и мини больничных, как двухэтажных капонир зданий. Между которых, мы и вышли, через открытые там ворота, на саму улицу Мауленова.
И повернув на лево, и пройдя чуть ниже, то здесь же, растерявшись, этот Константин, и остановил меня. А, это с того, что между двух других зданий, находящихся, с другой стороны, улицы Мауленова. То те, нужные нам, большие железные ворота, там были наглухо закрыты.
Это получилось так, что на против этой больницы, там за улицей Мауленова, и чуть ниже. То там находилось, ещё два разных медицинских учреждения. Оба которые, были связаны между собой, только одним туда въездом. И именно через эти одни, большие железные ворота. Самое нижнее которое, это само, всё их мед здание, этим же зданием. Там уходило на права, а это по здесь же, уже улице Виноградова. Которое, это длинное и одноэтажное, мед барачное здание, являлось, как дантист зубным диспансером.
Но, а ему, этому Константину, и нужно было, незаметно от посторонних глаз и завести меня, в правее от нижнего здание. Это через там же крайний, служебный лестничный марш. И теперь, из-за закрытости, этих въездных ворот. Он поразмыслив, решил зайти туда, через сам главный вход.
И он, вернувшись, чуть обратно верх, тут и завёл меня. А это, в влево находящее, какое-то медицинское здание. Состоящее с двух, а то, и с трёх этажей.
Что на самой улице, в эти шесть часов зимнего вечера, было ещё светло. Там везде, лежал снег. Но, а на самой улице Мауленова, также лежал снег, который, был растоптанным и вдавленным в асфальт.
А, когда мы, вошли в это мед здание, то там же далее справа, находился, стол дежурного вахтёра. Которого, самого, этого вахтёра, там на его рабочем месте, почему-то не было. Поэтому, туда осмотревшись, этот Константин, и повёл меня, туда далее. А это, всё также прямо, туда в это здания, с самого главного входа.
Что никого вообще, из каких-либо бы людей, там никого и не было. А стояла, полная и молчаливая тишина.
И вот так пройдя, примерно прямо. Он, и поднял меня, по бетонному лестничному маршу, это на второй этаж.
И там, повернув на права. Он, повёл меня, дальше по коридору. А, это для ориентира, в сторону улицы Виноградова. Где в этом, без оконном коридоре, там везде слева и справа, находились какие-то кабинеты.
При этом, как мало знающий Константин, тут же по ходу, всё всматривался в нумерацию кабинетов. Выискивая, нужный нам, этот врачебный кабинет. Всё это которое, он и делал, по личному приказу, его, этого шефа спецслужб.
Что и вот так, не найдя, этого нужного кабинета. То этот Константин, и довёл меня, прям до самого конца, или края, этого всего здания. Где в его, в самом конце, там справа, был небольшой коридорный проход, к уличным окнам.
И здесь остановившись, и поразмыслив, как вслух. Он, тут же вспомнив и поняв, теперь развернувшись, и повёл меня обратно. А это, для ориентира, в сторону улицы Калинина. Где немногим пройдя, то здесь повернув направо. Тут мы, уже и зашли, в нужный, как он, говорил мне, этот лечащий врачебный кабинет.
Который, этот кабинет, там был узковат, и небольшой в его ширине. Но, длин, в его прямой протяжённости.
И по всей правой, и левой, от самого входа стенах, и до самого выходящего на улицу окна. То там везде, стояли небольшие шкафчики, столики, тумбочки. На которых, и в которых, там везде лежали, всякие, как мед препараты, бумаги, медицинские и химические сосуды, мини бутылочки. А то, и порошковые, лекарственные препараты, и реактивы. И какое-то, небольшое, как тех приборное оборудование. Из-за чего, в этой стеснённой комнате, там был только один проход, и только по центру. Ведущий прямо к окну, где слева и справа, там стояли столы, на которых, лежало большое множество, каких-то небольших и стеклянных одинаковых сосудов.
А вот, в самом дальнем и справа конце, это прям перед самим оком. То там находились, как две метало моющие и водопроводные раковины. Возле которых, там и стояли, две молодые женщины, одетые в белые халаты. Являющиеся, азиатской национальности, и до тридцатилетнего возраста. Которые, там очень быстро и профессионально, на пару и помогая друг другу, промывали и мыли, эти какие-то, как стеклянные колбы. Которых, было очень и очень много. С чего, там очень сильно шумела, быстро бегущая из кранов вода, и сильно от озвучивало, множеством стеклянного звука.
Но, а когда, эти женщины, увидели, что мы, зашли к ним. То одна из них, сразу же и подошла к нам. Что, а вторая, так и продолжала мыть, эти какие-то сосуды. Которая, являющая их секретным сотрудником спецслужб, и знающая этого Константина. Тут же, подойдя и поздоровавшись с Константином, сразу и провела нас, к середине этой комнаты. Где слева, она, и посадила меня, на стоящий там, небольшой, и как кожаный кресло стул. Сказав мне, чтобы я, пока здесь посидел и подождал.
Но, а сама, она, тут же стала очень тихо, разговаривать с Константином. Да так чтобы та, вторая её напарница по работе, их совсем и не слышала. Сказав ему, что сейчас, она, позвонит их шефу, и узнает о том, что надо дальше делать. После чего, сразу и отошла, чуть к окну. Где вероятней всего, и находился их телефон.
Но, а сам Константин, тут же встал слева от меня, и специально закрыл собой, всю эту, мою левую видимость, до самого окна. Говоря мне, то. Что вот сейчас, ещё чуть позже, здесь и начнётся моё лечение.
И когда, прям через недолгое время, она, снова подошла к нам. То сразу, и сказала Константину. Что именно здесь, они, не будут меня усыплять. И всё из-за того, что в том здание, где их шеф, будет проводить на мне, эту их радио хирургическую операцию. То прямо сейчас, и в данный момент, там находятся, ещё и совсем другие люди. А это, ненужные им, другие работающие там врачи, случайные свидетели. Которые, по какой-то им, необходимой надобной случайности, ещё не ушли домой, после их заканчивавшего рабочего дня. А это, как и положено, в шесть часов вечера. Хотя время уже, седьмой час.
И если, они, сейчас здесь меня, усыпят. И этот Константин, понесёт меня, туда к ним, в это мед здание. То тогда, эти простые и обычные задержавшие врачи, могут случайно встретиться, на его, этом пути. И увидев то, что этот ребёнок, находится, как без сознания. То они, тогда примут его, за сильно больного. Что и начнут, оказывать ему, первую мед помощь. В чём и помешают, им всем.
Поэтому, их этот шеф, сейчас сказал. Чтобы Константин, повёл меня, туда своим ходом. То есть, находящегося, при сознании, и бодрого. Что сюда меня, совсем и ненужно было, ему и приводить.
Что после этого, этот Константин, вывел меня, обратно с этого кабинета. И повернув на лево. Он, теперь и повёл меня, опять по коридору, и до самого его конца. А это, по ориентиру, снова в сторону улицы Виноградова.
И когда, мы, подошли к самому краю, этого мед учреждения. То оказалось так, что в самом конце этого здания, там находился, ещё один служебный лестничный марш. По которому, он, и собирался, спустить меня в низ, и на улицу.
Но, здесь оказалось так, что само освещение, там не было включено. С чего и было, темновато. И Константин, разговаривая сам с собой вслух. Сразу и стал, включать свет. Включая его, сначала в начале, этого лестничного марша, это тут же справа на стене. Но, а потом, почему-то из-за его, здесь не возгорания. Он, выйдя оттуда, стал искать с правой, по ходу туда стороны, ещё какое-то связанное с тем, дополнительное и главное электрическое включение.
И вот так, как мотаясь туда и сюда, и включая, то там, а то здесь. Так он, и не смог, полностью его и включить. Так, как при первых, его этих включениях, там в помещение, этого всего лестничного марша, сначала некоторые лампы, как загорелись. Но, и тут же, как сразу же замкнувшись, и потухли.
И он, раздосадованный, так и не поняв, почему не включилось, там освещение. И проговорив вслух, вот такие слова. Что, как бы не упасть, при такой очень тусклой и плохой видимости ступенек. Да и не сломать себе, особенно руку, или какой из пальцев. То всё равно, медленно и очень осторожно. Далее. Он, и стал спускать меня, в низ поэтому тускло освещённому, от уличного света, лестничному маршу.
Всё это такое, там было из-за того. Что малые окна, которые, находились. Там были завешены, как занавесками, почти не пропускающими сквозь себя, уличный свет.
И вот таким осторожным образом, не торопясь и потихоньку спускаясь. Так этот Константин, и спустил меня в низ, тоже шагающего, по этому лестничному маршу. Что теперь оттуда, мы, сразу и вышли на улицу. Где было, ещё вечерне светло.
Где оказалось так, что он, теперь вывел меня, а это именно во внутренний двор, между этих двух разных, мед больничных зданий. Между которых, тут слева от меня, и находились, эти большие и въездные туда, железные ворота. Которые, выходили на улицу Мауленова, и были наглухо закрыты.
То есть. Это были именно те ворота, куда и к каким он, до этого, меня и подводил.
А потом, когда мы, тут же и сразу подошли, к рядом находящему входу. А, это прям к соседнему, и совсем к другому зданию. Это, как дантиста зубному и одноэтажному мед диспансеру. Находящемуся, на улице Виноградова. И протянутого, в сторону улицы Дзержинского. То далее. Когда Константин, открыл там входную дверь. То он, и увидел, что, ещё чуть дальше в этом коридоре, там находится, и вторая закрытая дверь. И немного подумав, он, тут же сказал мне. Что смогу ли я, постоять здесь немного один. Пока он, сходит туда и посмотрит, что там ли находятся, нам нужные врачи, или нет.
Это он, прям сейчас, туда на секунды зайдёт, и прям сразу и вернётся. И чтобы, я, тут же пока стоял, и никуда не ушёл.
На что, я, как кивнув, и дал своё согласие.
И он, ушёл и зашёл туда один, в это мед здание.
Что вот так, теперь я, стоял здесь на улице один, и смотрел по сторонам. Где тут же справа, тут был совсем невысокий бетонный забор, перекрывающий, как сквер, это в сторону улицы Дзержинского. А на самой улице, уже вечерело, но было, ещё светло.
И здесь же, когда вернулся Константин. То он, сразу и завёл меня, туда, в этот мед диспансер. А когда, мы, прошли, эти две входные двери. И прошли, ещё чуть вперёд. То вот здесь, это перед поворотом направо, он, меня и остановил. А, это возле двоих и рядом стоящих, молодых мужчин. Оба которых, также были секретными сотрудниками, всё этих же спецслужб. Которые, были завербованы и внедрены, в нашу Алма-атинскую криминальную братву. И получали за это, очень большие деньги.
Что и тут же, было очень темновато, и без включённого света. И который, привёл сюда меня, этот Константин. Здесь же сразу и сказал мне, то. Что сам он, сейчас уходит. А, вот именно они, эти, как медработники, далее и отведут меня, туда. Где меня, сейчас и будут лечить, эти самые врачи, к которым, мы и шли.
После чего, этот Константин, сразу же и ушёл обратно. Но, а я, теперь остался стоять, с этими двоими молодыми мужчинами. Которые, оба они, сразу и начали разговаривать, между собой. Где, один из них, тут же сказал другому. Что главный вход, в это мед здание, это с самой улицы Виноградова, там уже закрыт. И самого меня, им, сейчас нужно будет провести, по этому длинному коридору, туда в даль. И там, как за этим главным входом, меня, нужно будет завести, не в первую дверь, находящуюся справа, а именно во вторую дверь. Но, и только передать, их находящимся там врачам. Которых, этих тамошних, самих врачей, они, пока и не знают. И лично с ними, не знакомы. И что, именно вот так, им приказал сделать, этот их самый главный шеф спецслужб.
И им, лучше всего, нужно будет сделать так. Чтобы меня, туда повёл, кто-нибудь и только один из них. И так, как второй его напарник, здесь уже бывал. И тут его, уже видели чужие, и другие люди, не с их, этого отдела спецслужб, а с другого. То этот первый, и попросил, своего второго напарника о том, чтобы тот сейчас и только сам, в одиночку, и провёл меня, туда.
Поэтому, им, нету никакого резона, идти туда вдвоём. Что и вот так, светиться, перед другими, там людьми, совсем из других спецслужб. Ведь если, например, в будущем, кто-нибудь из них, попадётся. На этих, их, радио хирургических операциях с детьми. То вот тогда, и в таком случаи, они, зная сразу нас обоих. Так и могут просто нас, и сдать, а это каким-нибудь другим военным, или МВД службам. Что и нас с тобой, и сразу же обоих, могут за это, посадить и закрыть.
А, вот если, например, всё это, вот так и произойдёт, и прокуратура посадит именно его, второго напарника. То этот первый, оставаясь на свободе и в неизвестности, всегда ему и поможет. Этому его, самому лучшему другу.
Ведь за такое, это за эти научные опыты, над детьми. Любая тюремная братва, там же может, сразу же и убить. И без всяких, разбирательств и объяснений.
А так, этот первый, через их районную криминальную братву, и через своего старшего брата, и криминального авторитета. Сразу же и распространит, вот такой слух, по всей криминальной братве. Что этот второй посаженный, как будто бы, узнавши об этих мед службах, которые, проводили здесь радио хирургические опыты на детях. Просто, на просто взял, и внедрился туда к ним. И именно ради их, гадов разоблачения. Про которых, этих военных нелюдях, тот уже и собирался, рассказать всей криминальной братве. Предварительно посвятив в эту известность, этого первого, его друга. Который, сразу же и по горячему, всё это и подтвердит, перед самой криминальной братвой. С чего, тот и останется, пока посаженным, но живым.
Что и в дальнейшем, он, будет поддерживать и помогать тому. До самого, его освобождения.
Ведь если, что-нибудь подобное, вдруг случится и с первым. То тогда, и в таком случае. Всё также, сделает для него, и второй.
И согласившись, с этим своим другом. То этот второй, тут же взяв меня, за руку. Он, сразу и повёл меня, по этому длинному коридору, этого, как мед зубного диспансера. А это, с этого края здания, и в сторону, по ориентиру, улицы Дзержинского.
Что и при этом, тот оставшийся, сказал ему вслед. Чтобы тот, там не перепутал, этот нужный врачебный кабинет. И завёл меня, именно во второй кабинет. Так, как в первом, справа от входа кабинете, там сейчас находятся, совсем другие и обычные врачи. Которые, для всех них, являются, простыми и нежелательными свидетелями.
Что и вот так, пройдя прямо, поэтому без людному, и без оконному, тёмному коридору. Где слева, и справа, там везде находились, разные медицинские кабинеты. Да ещё, и при в нём, совсем малом свете. Что и по расстеленной в нём же, по длинной ковровой дорожке. То так, и не дойдя, до его самого конца. Где справа и в самом конце, этого здания. Там была открыта настежь, какая-то кабинетная дверь. И из которой, этой самой комнаты, оттуда и пробивал, очень яркий свет, в этот сам коридор.
То вот так, и не дойдя, до того самого конца. Он, вдруг остановившись, и повернув направо, здесь же открыл, какую-то кабинетную дверь. И сразу же, завёл меня, уже туда.
-----------------------------------------------------------
В котором, в этом очень большом кабинете, там уже горел свет. Включенный, но, только не во все, находящиеся потолочные лампы, а частично.
И от этой входной, туда двери. Там весь этот большой и широкий кабинет, был расположен и уходил, большой его площадью, именно в левую сторону. Где прямо от входа, там находилось множество больших уличных окон. Все, которые, около четырёх, так же уходили в лево.
И этот молодой сотрудник спецслужб, повернув от входа на лево, сразу же и провёл меня, в самый его левый конец. Где возле левой и глухой стены, он и остановился. А это, на против, крайнего окна. И прям возле, рядом стоящего, очень большого, как стоматологического медицинского кресла. С добавочным рядом стоящим, его дополнительным мед оборудованием.
Что и здесь же, он, и сказал мне. Что пока, нам нужно, ещё чуть подождать. А потом, ещё чуть позже, он, посадил меня, уже в это само, невысокое и широкое, как кожаное, вроде жёлтого окраса, стоматологическое кресло. Но, а сам, встал справа и возле меня. Закрыв этим, весь правый обзор, всей моей видимости.
Это получилось так, что я, теперь сидел и смотрел, на восток.
А, до той прямой и передней глухой стены, от меня было, около двух с половиной метров. Где перед, этой всей стеной, там находился, около метровый, одноступенчатый и чуть возвышенный, половой площадочный, как подиум. Где там, примерно, в середине этой стены, стояло ещё, пару металлических раковин. С крана одной из которых, там очень быстро и шумно, бежала вода. Возле которого, там стояла, около 28 летняя женщина, похожая на казашку. Которая, там и мыла, множество каких-то медицинских принадлежностей. Одетая в медицинские брюки, и в короткий до пояса, как рубашечный мед халат. Которая, эта вся, её мед одежда, была чуть голубоватого цвета.
---------------------------------------------------
Продолжение, будет дописано позже. Это потому, и из-за того. Что сейчас здешняя Алма-атинская радио банда, преступников и преступниц человечества. А это, уже банда зверей. То вот именно они, эти радио преступники, всего существующего. До сих пор и в полном, покрывают всех тех, преступников прошлого. А это, тех секретных учёных и сотрудников спецслужб ГРУ, КГБ, МВД, СССР. Большинство из которых, уже к этому времени умерли.
То есть. Это тех самых, которые, разными хирургическими путями, ранее тайно радио имплантировали детей и людей. Проводя тайные опыты, на людях.
И эти, сейчас звери и садисты с Алматы, с их ещё друзьями. Все, которые, им мучителям и убийцам людей прошлого, до сих пор помогают. С их знакомыми с СНГ, и родственниками. Знают, и уже давно, то. Что все они в полном, и уже насовсем, навсегда отречены от всего человечества, и всего существующего разума. Что и все они, потом и окажутся, как в вечном аду.
Это, эта их огромная банда преступников, просто на просто ежедневно и постоянно травит меня, и мою сестру, с её двумя детьми, их смертельно ядовитыми и вонючими газами. И прям дома. В наглую закачивая во всю нашу квартиру, разный их отравляющий химический яд. Воздействуя на меня, ещё их секретными и дави-тельными радио излучениями. Этим, не давая мне писать, эту мою настоящую память, о моём вот таком губительном прошлом.
То есть. Они полностью скрывают, настоящую правду о том. Что лично я, был ими хирургически радио имплантирован, именно зимой в 1972 году. Когда мне было, в моём возрасте, только полтора года.
И в том, что все эти радио преступники, уже звери. Которые, ещё и имеют, их всякие разные радио секретные подслушивающие устройства. То в этом, вы можете убедиться сами. Это просто посмотрев, на фото их зверей, сверху этой темы. Так природа разума, на моих больших двух пальцах, уже давно показала, всех их такими зверями.
Но, и пускай знают и те. Все, которые, присоединятся к ним, или просто будут дружить, или общаться, с их этой преступной группировкой. То и все такие новенькие, сразу же станут, именно такими же зверями, как и они в полном.
То есть. Все такие, навсегда выйдут из всего человечества, и со всего существующего разума. И будут также отвечать, и за всё происходившее, и происходящее зло на земле. И везде.
Что и ещё, эти преступники звери, педерасты, педофилы, постоянно угрожают мне, похищением, и насильственным сексуальным изнасилованием. А это то, что они, будут ****ь меня в жопу. Что и будут мучить, пытать, убьют.
Поэтому, и за это, все они, тоже ответят. И только перед всем существующим разумом. Вместе со всеми военными, учёными, полицией, юстицией, правительственными чиновниками, президентами стран, и всеми теми, кто работает хоть в теневой, или в открытой власти. Соответственно и со всей мировой братвой, все которые, вмешиваются в любые людские судьбы.
Клятва, моей радио имплантации, ГРУ СССР
© Copyright: Сергей Хиромант, 2024
Свидетельство о публикации №224052500182
Свидетельство о публикации №224052500182
Рецензии