Человек категории D. Продолжение 20

***

Ровно в 12.05 мы с Леттой закрыли рты, потому что никакого «адского взрыва»  и «конца света» в полдень не случилось. Как раз к такому повороту событий мы не были готовы. Но в отряде знали точно, что из укрытий без команды вылезать нельзя. Конец этой проклятой войны через два часа. А сколько минут или часов, или дней прятаться, открыв рот в ожидании взрыва? Что делать, если взрыва вообще не будет?
Об этом глупые «командиры», то есть мы с Леттой, даже не подумали. Она сидела у рабочего выхода из нашей «норы» и обещала сразу умереть навсегда, если я только попытаюсь выйти на разведку.
- Ты даже не представляешь, какие они подлые!

А я, честно сказать, просто не знал, что делать. Если неизвестные «они» действительно подлые, то рвануть может в любой момент. Мы ведь не стали убивать друг друга ещё вчера, когда два русских отряда народного ополчения раньше времени встретились на берегу этой мрачной реки. Вместо этого мы выбрали мир и стали дружно рыть окопы, чтобы вместе выжить. Это наверняка не входило в планы организаторов очередной мировой войны. В таком случае мы – лишние свидетели. И нас проще…
Летта закончила мою мысль:
- Правильно. Нас проще убить, чем объяснить всему миру причины такой позорной «ничьи», когда русские люди из Америки не захотели убивать своих русских братьев и сестер из России.
Она помолчала и продолжила:
- Вопрос только в том, каким способом они нас будут убивать. И где именно?
Я подумал в ответ:
- Но среди тех, кого ты называешь «они», есть и русские люди из России. Они входят в штат организаторов и этой мировой войны, и всех остальных. Они тоже подлые?
- Мой будущий муж, как ребёнок! Открою тебе глаза: подлецы есть в любом народе. И у русских они тоже есть. Война всегда была не только подлым, но и доходным делом. И ты прекрасно об этом знаешь. А где громадные деньги, там и подлость не знает границ.

Я нисколько не обиделся на «ребёнка», который «будущий муж»: мы с Леттой культурно «ругались», не открывая рта и не размахивая руками. Первый раз в жизни я подумал, что с такой женщиной, я готов так «ругаться» ближайшие сто лет хоть каждый божий день.
От Летты ничего нельзя скрыть, но я пытался придать своим мрачным размышлениям совершенно будничное выражение, словно речь шла о выборе интересного места для проведения отпуска:   
- Думаю, что убивать нас будут на этой реке. Как именно – не знаю.  Здесь очень удобно: места глухие. Большей глухомани в России не найдёшь. Разве что на Васюганских болотах, в междуречье Оби и Иртыша.  А весной на этой Тунгуске – бурное половодье. И – «концы в воду». То есть, что останется от наших трупов после зверей и мышек.
- Умеешь ты успокоить женщину, - ухмыльнулась Летта. 
Мы решили подождать до 14.00 – времени официального окончания «нашей» мировой войны.

Видимо я крепко заснул на несколько минут и сразу проснулся, потому что снаружи происходило что-то невероятное. Там прямо с небес звучала старинная музыка. И не просто музыка, а песня, которую я слышал каждую весну всю очень длинную жизнь:
«День Победы, как он был от нас далёк!
Как в костре потухшем таял уголёк.
Были вёрсты обгорелые в пыли,
Этот день мы приближали, как могли!»

Не только мы с Леттой вылезли из своей норы. Для всех русских людей эта песня давно была как молитва. Над рекой висел тяжёлый грузовой дрон – источник музыки и, как оказалось, праздничного салюта. Потом дрон опустился на лёд, оставил контейнер и почти бесшумно улетел. Я сделал знак руками, что сам осмотрю «посылку» с того света, в котором нас – я думаю – не ждут. В контейнере была горячая гречневая каша с тушёнкой в армейских термосах и бумажная посуда. А ещё были персональные «подарки» каждому: чёрный хлеб, копчёное сало, солёный огурец и малюсенькая бутылочка водки. Раньше они назывались «мерзавчик». Это сто грамм. Сразу в голове мелькнула мысль:
- Это всё отравлено? Не может такого быть. Наши люди, конечно, не воевали. Но это всё равно герои. Как их можно отравить? Даже фашисты уважали героев. Эта водка и эта каша… Как можно всё это уничтожить? Пусть сегодня будет праздник. Я на всякий случай выпил свои сто грамм и махнул рукой двум «начпродам», чтобы занялись своими обязанностями. Когда я вернулся с «подарками», Летта сказала:
- Всё-таки ты ненормальный.

Народ столпился у контейнера. Ощущение победы и праздника добавил второй воздушный «грузовик»: играла музыка и в небе полыхали салюты. Мы с Леттой заползли в свою уютную «нору» и легли. Это последнее, что мы запомнили.

***
   
Летта очнулась первой и тут же растолкала меня. Что именно произошло снаружи? Этого мы не знали, потому что оказались замурованы. В «норе» было жарко, как в хорошей бане. Отвратительно пахло палёной шерстью. Это лосиная шкура запеклась. К счастью у нас, как и в каждом убежище, была титановая лопата. С её помощью мы выбрались в совершенно незнакомый мир. От панорамы вокруг нас – мороз по коже.

Утро. Солнца нет. Идёт густой снег, но он, попав на горячую землю, тут же тает. На месте реки – от берега до берега – идеально круглое озеро с дымящейся тёмной водой. Тайги нет ни на нашем берегу, ни на том. И нигде вокруг. Много пепла, редкие обугленные стволы и чёрная земля. Тот огромный выворотень, возле которого находилась наша «нора», упал на неё, став дополнительной «крышкой». Как мы не сварились в этой своей «кастрюле», если «крышка» превратилась в кучу пепла?
- Теперь ты представляешь, какие они подлые, - сказала Летта и заплакала.
Я был согласен: победные песни, салюты, гречневая каша, водка и подлый взрыв. Похоже, что это непростой взрыв. И место для него подходящее: девственная тайга. Была. Ещё вчера. Её можно списать на «лесные пожары» от молнии. Зимой. В грозу. Или упал очередной «тунгусский метеорит». Кто же проверит?

Летта не стала меня спрашивать, где все наши люди. Кто же уцелеет в эпицентре такого взрыва. Надеюсь, что они погибли мгновенно и без мук.
И нам с Леттой тоже не очень долго мучиться: лучевая болезнь никого не щадит. А мы наверняка уже получили лошадиную дозу облучения. И с каждым часом положение становится всё хуже и хуже. Наши скафандры работают от +250 до – 60 градусов. Потому мы, наверное, и не сварились в нашей подземной «кастрюле». Спасибо им. Но они не спасают от радиации. Честно говоря, у нас с Леттой появился сказочный шанс – умереть в один день. Всего два дня трудного счастья с лопатой в руках и вот такой конец. Ну, почти конец. Мы же ещё живы.   

Что делать? Бежать отсюда? Чтобы умирать где-то в незнакомой тайге? А если я умру первым? Это ужасно. Что она будет делать? Аккумуляторов надолго не хватит. Придётся ночевать у костра. А это дрова, много дров. Это – каторга даже для здорового мужика. А мы совсем скоро будем способны только сидеть и лежать.
Лучше остаться здесь. В первом и последнем нашем доме.

Моя любимая ничего не сказала. Только прижалась ко мне.