Талисман глава 4

Конечно же, это он! Долгожданный остров. Радость переполняет меня так, аж дыхание сбивается. Мой пульс зашкаливает. Я не могу успокоиться и адекватно реагировать. Хочу прыгать и орать от счастья:
- Земля! Земля!  Я вижу землю! По курсу остров!
А он, такой зеленый, манящий, обещающий спасение и окончание моих злоключений. Я знаю, что в республике Кирибати, куда мы направлялись с друзьями на подводную рыбалку, много маленьких необитаемых островов, даже больше, чем обитаемых. На некоторых  может быть пресная вода. На атолловых островах нет рек, потому что почва пористая, в основном состоящая из умерших кораллов. Нет гор, где бы влага с облаков конденсировалась и стекала ручейками вниз. Все атолловые острова Кирибати плоские, высотой не более шести метров над уровнем моря. Гор там тоже нет. Повезет, если есть колодец с пресной водой, образованный от дождей, называемый линза, либо внутреннее пресное озеро, в жерле потухшего вулкана, не соединяемое с океаном.
Даже если этот остров необитаемый, то это в сто раз лучше, чем странствование по океану на плоту, который может  развалиться.  На острове растут деревья, а значит есть суша. Я разведу огонь, поймаю рыбу и приготовлю еду. Вдруг этот остров обитаемый и там есть связь с большой землей.  Тогда тем более всё закончится быстро и моя семья узнает, что я не погиб, - с такими радужными мыслями я налегаю на весла и продвигаюсь к земле.
Дно океана в этом месте хорошо просматривается. Усеяно разноцветными кораллами с бурной подводной жизнью.
- Не напороться бы на  острые гребни, - осторожничаю я, и внимательно всматриваюсь вперед. Вокруг острова летают птицы, садятся на воду, на плот, особенно на плот, который  им нравится. Оставляют свои метки. С острова доносится птичье разноголосье. Аппетитные всплески рыбы на мелководье ассоциируются с кастрюлей наваристой ухи. Дружное кваканье лягушек  и умиротворяющий шелест листьев, приятно ласкают слух.  Даже слышу, как  волны шепчутся  с песчаным берегом. Как же хочется ступить на твердую почву после долгого пребывания на плоту. Испытать кайф от горячего песка. Зарыться в него руками и ногами, да можно и с головой, как страус. Лишь бы был песок. Еще пару месяцев на плоту и я разучусь ходить по  земле. На ногах и руках между пальцами вырастут перепонки, а за ушами - жабры.
Как я мечтаю добыть огонь и приготовить рыбу на костре, сварить суп в кастрюле и обжигаясь его есть. Судя по густой растительности и возвышающимся деревьям, на острове много дров. О встрече с людьми я даже не мечтаю. Мои желания мизерные. С такими грёзами я приближаюсь к своей заветной, единственной мечте.
Чем ближе остров, тем более странным он мне кажется. Я гоню эти мысли прочь. Это от усталости и от долгого нахождения в океане. Пристально вглядываюсь, но не вижу прибрежную полосу песка. Успокаиваю себя, что сейчас прилив и вся полоса скрыта под водой. Наступит время отлива и пляж оголится. Тень сомнения предательски закрадывается, что всё совсем не так, как кажется. Большие, разрушительные волны сюда точно никогда не доходят, они разбиваются в самом начале кораллового рифа, а здесь спокойная лагуна, окаймленная тропическим лесом. Да и в океане сейчас нет шторма. Всё спокойно.
Перед собой я вижу мангровые джунгли, такие густые и непроходимые , что внутри острова темно, хоть глаз выколи .
Особенностью  мангровых лесов является то, что деревья растут из воды, а корни, как копья торчат вверх, чтобы глотнуть воздуха.
Мне становится не по себе. Вдруг этот остров состоит только из мангровых зарослей и вонючего ила, а население острова лишь лягушки, птицы и насекомые?
В любом случае мне нужно припарковаться и обследовать остров со всех сторон.
Дыхательные корни торчат словно свечи, или извиваются, как змеи. Представляют труднопроходимое препятствие для человека.
Сложно даже подплыть близко, чтобы привязать плот, но я нашел такое местечко.  Воздух возле острова наполнен тучами москитов, комаров, слепней. Они миллиардами размножаются в дуплах деревьев, где застаивается вода от дождей.
Толстые, как оленьи рога, корни  плотно переплетаются между собой, что порой между ними невозможно поставить ногу. 
  А если провалишься, то  увязнешь в зловонном иле, булькающем пузырями гнилостных газов. Ил, как болото,  может и  засосать.
Я понимаю что внутрь леса мне не пробраться.
Значит надо проплыть вокруг этого острова. Может на другой стороне есть берег, твердая почва и там живут люди . Я не сдаюсь, и не верю, что все кончено, что острова, как такогого нет. Надежда пока не покидает меня. У меня еще есть время до захода солнца в этом убедиться.
Можно ли здесь оставаться на ночевку, пока неизвестно.
Если весь остров состоит только из мангрового леса, то в нем водятся опасные для жизни животные.
В мангровых зарослях, живёт всё то, что встречается на болотах. Например, змеи и москиты (малярийные комары, в частности). Все эти гадкие мошки, комары и прочие кусачие твари облепляют, залазят в нос, в уши, в глаза. Нечем из-за них дышать.
Я привязываю большой плот к корням дерева, а на маленьком отправляюсь с веслами в путешествие вокруг острова. Передвигаюсь в основном цепляясь руками за висячие до самой воды лианы. Картинка везде одна и та же. Деревья растут близко друг к другу, образуя замысловатый лабиринт. Некоторые из них очень высокие.
Воздушные корни, торчат из болота вертикально, как паучьи лапы и похожи на гигантские ходули.  Кого только нет в этом лесу. Крабы, лягушки, ползающие улитки и черви. Тут и там промышляют кулики и другие неизвестные мне птицы.  Не мудрено что на острове перенаселение птиц, ведь столько обитает здесь всяких насекомых.
Птицы гнездятся под плотным пологом ветвей. На подводных корнях селятся моллюски. Миновав, как мне показалось половину пути, я решаю вернуться. Хватает фактов, чтобы убедиться, в том, что земли на этом острове нет и быть не может. Мангровый островок посередине океана станет настоящим островом через много сотен тысяч лет, когда обзаведется почвой от умерших листьев, сгнивших корней и разрушенных кораллов, если его не разрушит океан.
Сказать, что я расстроился, это ничего не сказать. Моя надежда на спасение, рушится на глазах, а почва уходит из- под ног в прямом смысле этого слова. Чувствую полное душевное опустошение. В открытом океане я по- прежнему один. Этот странный остров без земли, навевает ужас. Надо время, чтобы перестроиться и привыкнуть к этой мысли. Настроения нет, ничего не хочется, от безысходности в голове разрастается пустота. Что делать, куда плыть? Здесь тоже оставаться нет смысла. Так хоть куда-то вынесет течение, а оставшись на острове можно никого, никогда не встретить. Ведь на много километров простирается разросшийся коралловый риф. Мне за все время не встретилось
ни одно судно. Даже не видел ничего подобного на горизонте.
Возвращаясь к ковчегу, мне показалось, что в одном месте, корни деревьев не так плотно переплетены и просматривается символический проход между деревьями. Значит можно попробовать проникнуть вглубь острова, чтобы хотя бы поискать на ужин яйца в гнездах. Очень хочется сырых яиц. Это будет крутое разнообразие в моей пище. Уж яиц ядовитых точно не бывает, лишь бы свежие и без птенцов.
Змеи на глаза мне пока не попадаются, хотя многие ветки висят и шевелятся, как змеи, разве что, не шипят.  Я подплываю ближе к этому месту, где виднеется проход в чащу острова, и вдруг мне режет глаз красный лоскут, привязанный к толстому воздушному корню.  Я подтягиваю плот, держась за ветки, и мое сердце  пропускает удар.
К ветке дерева привязан лоскут, оторванный от баскетбольной майки формы ЦСКА. Уж ее я не смог не узнать.
Мой мозг начинает усиленно соображать. Первое, что приходит мне в голову, это громко кричать, звать на помощь, привлекать к себе внимание. Кричу. Своим криком я только пугаю на деревьях птиц . Они взлетают, а на меня льется дождь из помёта. Благо надо мной нависает раскидистое дерево. Птицы с криками кружат над островом, успокаиваются и продолжают заниматься своими делами.
Я держу в руках эту родную, еще не выгоревшую от солнца полоску ткани, как самую дорогую реликвию и плачу навзрыд, в голос. Слезы текут ручьем. Я и не сдерживаюсь ведь меня никто не видит. Так сильно плакал я  последний раз в детстве от обиды, когда мама разбила мой смартфон о стену, накануне турнира в Воронеже, и я поехал с кнопочным, переживая позор перед друзьями. Выплакавшись, начинаю соображать:
- Я не один остался в живых, кто- то из наших был здесь и оставил знак для других. А может это было совсем недавно, ведь краска на ткани почти не выгорела и кто же это может быть? Я жадно  принюхиваюсь, в надежде понять, чья это была майка. Но майка пахнет океаном, солнцем и ветром.
Сразу появляется желание жить, бороться и искать для себя лучшей доли и путь к спасению.
Завтра продолжу заплыв вокруг острова. Вдруг есть знаки, которые я не заметил. Привязываю покрепче кусок от майки обратно к ветке, вдруг кому-то еще она вселит надежду и укажет путь. Плыву дальше. Солнце садится, а у меня и маковой росинки во рту не было.  Уже не успею хорошенько осмотреть остров.  Возвращаюсь на большой плот тем же путем.
Неожиданно замечаю в зоне доступа гнездо. Птиц рядом нет. Надо проверить, попытать удачу. Осторожно продираюсь через переплетенные ветки - корни, стараюсь наступать только на толстые, сильные побеги. «Пол» этой конструкции образован ощетинившимися дыхательными корнями. Под ними топь, из которой выходят на поверхность пузырьки метана, создающие странные, пугающие звуки. Выглядит всё  очень загадочно и  зловеще.
Добираюсь к гнезду и просовываю руку.
Там спокойненько лежат шесть тёпленьких, небольших, сереньких в крапинку яиц,  размером с перепелиные . Хоть бы они были свежие. С драгоценной нашей, до ковчега я добрался быстро. Надо принимать решение о ночлеге. Рядом с островом ночевать не вариант. Меня и так уже искусали комары и мошки. Всё тело чешется и горит. Видимо придется отплывать от острова. С этой стороны ощущается явный прибой, значит с обратной будет течение  отлива. Я обхожу остров по проторенному пути, достаю самую длинную веревку - метров тридцать. Привязываю один конец к надежному дереву, а другой к плоту. Плот начал вибрировать. Течение медленно разворачивает его и относит от острова. Так я и думал!  Веревка натягивается и плот останавливается, но продолжает вибрировать. Отлично, теперь комары и прочие кровососущие не страшны. Мне нужен якорь, чтобы плот не двигался и не раскачивался от течения. Я отвязываю толстую длинную доску от отмостки плота и втыкаю ее вертикально в кораллы. Видимо удачно. Доска плотно держится в густых подводных зарослях. Я дергаю ее для уверенности. Плот перестает вибрировать, лишь немного покачивается.  Расположившись на своем диване, вбиваю яйца по одному в пластиковую коробочку, благо все  свежие, размешиваю палочкой, солю и с наслаждением выпиваю. От удовольствия закрываю глаза. Как же это вкусно. Жалко, нет кусочка хлеба, чтобы вымакать остатки. Яйца кажутся лакомством. Я бы еще пару таких порций проглотил, но солнце касается воды, значит скоро стемнеет. Догоняюсь вяленой рыбой, запиваю водой и готовлюсь  на ночлег.
Этой ночью воду не собираю, сплю. Возле острова ночевать неуютно, он издает непривычные звуки. Подвывает ветерок, заблудившийся в лианах. Трутся стволы деревьев друг о друга. Всплески рыбы и прочие голоса  различных жильцов острова, не привычны моему слуху.  Из всех этих звуков образуется целая ночная какофония..
Звуки пугают и не дают уснуть. Но дневные впечатления, эмоции и усталость делают свое дело, я вырубаюсь. Просыпаюсь ночью оттого,  что веревка оборвалась и я плыву океане. Но нет, всё на своих местах.  Видимо большая рыба теранулась о палку - якорь и сдвинула его с места. Успокоившись, я сплю до утра. Утром, вместо будильника, меня будит птичий гомон. Птиц видимо - невидимо, они везде, в том числе и на плоту. Загаживают его конкретно. По веревке, на которую за ночь налипли ракушки, подтягиваю плот к острову, закрепляю на коротком поводке и сажусь завтракать снятыми с веревки мидиями и вяленой рыбой, отмахиваясь от насекомых. На меня птицы уже не обращают внимания. Вспоминаю вчерашний ужин, опять хочется яиц. Но вчера не встретилось ни одного гнезда. Все находятся в чащобе. Сегодня попытаю счастье и проберусь в глубь острова.  Спешить мне некуда. Пью воду и отправляюсь дальше обследовать остров. Я захватываю с собой  пластмассовую коробочку, на случай, если удастся найти яйца. Вдруг опять повезет. Мне не дает покоя лоскут от спортивный формы. Кто же из пацанов его оставил? Почему не оставили лоскут с номером, я бы знал, кто конкретно выжил и был здесь. Надо и мне оставить знак. Что, как не мой номер скажет об этом. Я разрезаю ножом пополам свои шорты, где красуется номер 23 и привязываю кусок ткани рядом с первым лоскутом.  Вот теперь, кто найдет, будут знать, что я еще был жив. У меня сразу же появляется ощущение, что я делаю что-то очень важное. Прям пишу письмо для потомков.
В мангровых зарослях днем сыро, сумрачно, стоит пугающая тишина. Ветви и корни деревьев висят неподвижно, словно мертвые. 
  Идти мешают торчащие корни, гнилые остатки древесных стволов. В одном месте я наступаю на полусгнивший толстый корень, поскальзываюсь и не удержав равновесие,  проваливаюсь в черно- зеленое болото, распугав обитателей.  Глубина приличная, до дна я не достаю. От неожиданности даже хлебнул мутной вонючей водички. Такое чувство, что вода не такая соленая, как в океане. Пробовать второй раз не решаюсь. Мое тело сжала странная сила и чувствую, что тянет вниз. Так вот как засасывает болото. Стало жутко. Глупо погибнуть в вонючей трясине. Хватаюсь руками за  ветки, корни. Ноги не чувствую, они как в вакууме. Правой рукой удалось подхватить лиану, держа пустую коробочку для яиц в зубах. С трудом подтягиваюсь, преодолевая сопротивление засасывающей топи. Лиана не выдерживает, обрывается и я опять оказываюсь в капкане болота. Рядом булькает и воняет. Начинаю раскачиваться, меня сильней засасывает в глубину. Я изворачиваюсь и хватаю другую, более сильную и толстую лиану. Еле выкарабкиваюсь на мощный корень, перевожу дыхание и  отплевываюсь от грязи. Отдышавшись, лезу дальше в джунгли весь мокрый, липкий и вонючий. Как ни странно, меня сразу же перестают атаковать москиты. Замечаю, что чем глубже в лес я пробираюсь, тем прозрачней верхний слой воды. Я умываюсь и пробую воду на вкус. Слегка солоноватая с привкусом ила.  Вот это да! Мангры опресняют воду для себя и всех, кто в них живет. Особенно для лягушек. Их в полупресной воде видимо - невидимо. Наверное есть и ядовитые жабы. Одна на меня так странно смотрела.
Мне удается пробраться чуть глубже в чащу, где  много гнезд.  Бессовестно сгоняю недовольных птиц, и разоряю их гнезда. Что делать, пусть они меня прощают.
Довольный, возвращаюсь на плот "такси" с полной коробочкой яиц. Штук пятьдесят - шестьдесят мой урожай. С добычей, Весь грязный и мокрый, зато с добычей, отправляюсь дальше обследовать остров, выбирая место, где бы смыть с себя ил.  Когда до первой моей стоянки  остается совсем немного, передо мной открывается чистая лагуна. Из воды не торчит ни одного дыхательного корня. Подгребаю к  "берегу" и утыкаюсь в плотно растущие из воды пальмы без стволов. Длиннющие ветви торчат из воды.  На странных деревьях  одновременно растут и соцветия и плоды похожие на круглые шишки, диаметром до тридцати сантиметров,  разного цвета, видимо разной спелости. Плоды на пальмах висят в зоне доступа.  Я о таких пальмах даже не слышал. Поэтому не знаю, насколько съедобны эти плоды. Ради любопытства, срываю несколько штук  разного цвета, чтобы на досуге подумать, что с ними делать. Странные соцветия, пахнут приятно - конфетами. Одни напоминают колос пшеницы, с виду сладкие и липкие , а другие конусовидные, совершенно без запаха. Цветы срывать я не стал. В тропиках много ядовитых растений, поэтому лучше не рисковать.
Мне уже не хочется покидать этот гостеприимный остров, но и оставаться здесь бесполезно.  В корнях мангровых деревьев стоит много рыбы, ее даже можно ловить руками.  Я решил сделать небольшой запас. Достаю удочку, одеваю на крючок  червяка, который лазит тут же по коре дерева и через минуту выхватываю из воды рыбину с локоть. Опять забрасываю удочку и ловлю такую же. Запас рыбы мне не помешает. Так же я собираю крупных мидий и устриц, которые прячутся в подводных корнях деревьев. В тоакой чистой и прозрачной воде, среди пальм, грех не смыть с себя черный ил. Я осторожно плюхаюсь в теплую  воду и смываю с себя следы неприятного и опасного приключения.
Что за остров, даже костер развести негде, хотя сухих дров полно, а у меня есть часы со стеклянной крышкой, которую можно использовать в качестве линзы. Перебираю все варианты. Не нахожу ничего подходящего.
Должен же я о чем-то мечтать. Продолжаю лелеять мечту о земле, костре, душистой ухе, запечённой рыбе.
По привычке осматриваю, горизонт, никого и ничего.
Кусок ткани от баскетбольной формы, привлекший мое внимание, подбивает меня прицепить на плот флаг. Я отвязываю от плота одну доску, прикрепляю ее вертикально к ножке стола и прилаживаю флаг из Лехиного рюкзака. Флаг в ЦСКА яркий, видно его далеко. Вдруг привлечет чьё то внимание.
Хотя красные сиденья поплавки тоже далеко. видно. Любуюсь своей работой, выдергиваю "якорь", отвязываю плот, прощаюсь с  обитателями острова. Ставлю парус, привязываю маленький плот к большому и отправляюсь куда глаза глядят, верней куда дует ветер и несет течение. Маленький красно- белый  лоскуток от формы вселил в меня надежду и уверенность, что всё будет хорошо. Я встаю, держась рукой за древко флага и со слезами на глазах во все горло пою гимн России. Потом пою гимн Кубани, потом гимн Москвы, потом еще какую-то песню.
Остров потихоньку  удаляется.  Запас еды и воды у меня такой, что можно еще двоих прокормить. Яйца  экономлю, хотя по такой жаре они быстро испортятся. Яйца все разные и по цвету и по размеру, и это чистейший белок. Я буду съедать по три яйца, два раза в день, на завтрак и на ужин. Обеда у меня нет. Он мне и не нужен. В обед я обычно сплю. На дне по прежнему просматриваются кораллы, но уже не так близко, как возле острова. Хочу еще раз искупаться и пораньше лечь спать. Поплавать перед сном всегда хорошо. Я с удовольствием делаю рывок - кругов тридцать вокруг плота до усталости во всех мышцах. Обливаюсь пресной водой и ужинаю свежими устрицами. Хорошо, что у меня есть нож. Я бы без него не выжил. Не было бы плота, не было бы ничего, да и меня уже бы не было. Спасибо деду за нож. Ночь проходит спокойно.  Просыпаюсь  рано утром свежий и бодрый.  Заплыв не делаю, вдалеке маячат акулы. Встречаться с ними в их родной стихии мне не хочется.
Я замечаю, что акулы очень трусливые. Обычно акула приближается к плоту и тычется мордой, как дура.  Я хватаю весло или доску и с размаху с криками бью ее по башке. Перепуганная хищница сначала смотрит на меня, словно запоминает, а потом ныряет и быстро ретируется, даже не думает мне мстить. Вот так я иногда развлекаюсь.
Делать нечего. Пью воду и забираюсь в шалаш, чтобы обдумать нахождение на острове и проанализировать свои действия. Пробую представить, кто же там побывал до меня. А может все морские течения ведут на этот остров, и все, кто спаслись таким же чудесным образом, как я, рано или поздно тоже на нем побывают или уже побывали. Судя по одному безымянному  лоскуту - побывали не все. Зная много лет свою команду, пытаюсь вычислить, кто же это. Леха бы шорты оставил или майку. Значит не он. Перебираю всех, сопоставляю с поведением на площадке, в жизни. Привычки, характер.  Скорей всего это Миха.  Начинаю дремать, вдруг слышу человеческий крик. Понимаю, что это исключено. Наверное я слишком впечатлился островом. А может птицы так шумно  возвращаются к своим гнездам. Они меня провожают, как истинные хозяева. Одни прилетают на плот, другие улетают. Словно хотят убедиться, что я однозначно покидаю их убежище и не вернусь. Я не придаю значения звукам, продолжаю находиться в нирване своих мыслей. Крик, человеческим, мужским голосом повторяется более отчетливей. У меня прям внутри всё ёкает и обрывается. Я вскакиваю, оборачиваюсь в сторону острова и четко вижу лодку. Протираю глаза, трясу головой, щипаю себя за ухо. Точно лодка.
В лодке стоит человек, вроде мужчина и машет мне руками.
Я быстро убираю парус, чтобы замедлить движение, а на лодке налегли на весла. Это  спасательная шлюпка с нашей круизной яхты, которая потерпела крушение.
Я испытываю бурную радость от вида лодки и людей. Даже немного волнуюсь. За время плавания на плоту отвыкаешь от человеческого общества. Даже закрадывается мысль, что вдруг эти люди не такие, как мне бы хотелось. Лодка на веслах приближается быстро. Я уже могу разглядеть, кто в ней находится. Взрослый, изможденный от усталости мужчина, с обгоревшим, заросшим многодневной щетиной  лицом и темными нечесаными волосами длинной прически.  Тоненькая девушка в светло - розовом, выгоревшем платьице с длинными белыми спутанными волосами, и еще кто - то лежит на дне лодки.
Когда они меня догнали, то по их виду я понимаю, что люди давно не видели ни  еды ни воды. Без лишних слов я протягиваю им бутылку с водой.  Мужчина и девушка пьют очень жадно и бережно, а третьему человеку,  лежащей на дне лодки - женщине, не предлагают воду, и я понимаю, что она мертва.
- Спасибо, друг, напоил - говорит мужчина, вытирая губы.Ну вот мы тебя и догнали, - и внимательно так смотрит на меня, - слава Богу, что хоть одна живая душа.
- Не за что, пейте сколько хотите. Я вас не сразу услышал, думал, что чайки кричат - говорю ему, - спал. В жару всегда хочется спать.
- Ты не против, если мы вместе продолжим путешествие, - говорит с улыбкой мужчина и протягивает руку, - Виктор. А это моя дочь Марина. И жена в лодке, но она.....
- Никита, - отвечаю я и протягиваю Виктору руку в ответ, - будем знакомы. Я не против совместного путешествия. Да и выбора, похоже у нас нет, - я пожимаю плечами и смеюсь.
- Мы уже и не чаяли никого встретить. Океан такой пустынный, - грустно говорит Виктор.
Я тоже, - говорю я.
Привязываю лодку к плоту. Они аккуратно перелазят ко мне на плот , я уступаю им место на диване. Лодка с трупом отплывает за плот. Веревка длинная. Так не будет слышен запах разлагающегося тела. Делаю  гоголь - моголь из яиц и угощаю вяленым мясом мидий. Они выпивают этот деликатес с жадностью. У нас друг к другу очень много вопросов. Я им рассказываю свою историю спасения с того момента, как очнулся привязанный к бревну, как болтался в воде в ожидании , что меня сожрут акулы, как построил плот из обломков круизной яхты, как научился добывать воду, ловить рыбу, про тот страшный шторм и про остров из мангровых деревьев, на котором они тоже побывали. Они внимательно слушают меня, не перебивая, только отвлекаются, чтобы глотнуть воды. После небольшой паузы, излагают свою историю спасения. Больше говорит мужчина. Низкий, поставленный голос выдает в нем публичного человека. Во время разговора смотрит на меня уверенно из под низких черных бровей  маленькими карими глазами  с веселыми лучиками морщинок. Волосы черные,  вьющиеся, зачесаны назад. На висках благородная седина.
В зарослях черной кустистой бороды угадывается волевой квадратный подбородок.  Широкие плечи,  крепкая накачанная шея,  спортивная фигура, говорят о частых посещениях тренажерного зала. Девушка, натуральная блондинка, отрешенно молчит, только пьет воду маленькими глотками  и вздыхает. Грустно смотрит в сторону горизонта своими печальными голубыми глазами. Узкий, прямой нос, потрескавшиеся от солнца пухлые губы, маленькие детские ушки и  израненное солнцем нежное личико. От платья оторваны часть оборок и платье не закрывает худые ноги, с смешно торчащими коленками. На мгновение наши взгляды встречаются. Девушка устало отводит взгляд и прячет его под пушистыми темными ресницами. Вот такими предстали передо мной мои новые знакомые.
Когда прогремел первый взрыв, они уже были в спасательной шлюпке, с противоположной от нас стороны, вместе с другими пассажирами. Кто - то из членов команды успел отвязать шлюпки и спустить на воду. 
От второго взрыва их шлюпка перевернулась, накрыла собой людей и начала тонуть. Марину и маму отбросило взрывом в воду.  К ним подплыла вторая шлюпка и их  подобрали. В шлюпке спаслось восемь человек.   Виктора нигде не было. У Марины началась паника, она кричала, звала отца, рыдала, всматривалась в воду. Мама потеряла сознание. Из - за высоких волн и стены дождя, ничего не было  видно и не слышно.
Недалеко в воде находились люди, им нужна была помощь, но обитатели лодки ничего не могли сделать, они их не видели. К месту кораблекрушения видимо собирались акулы.
То и дело слышались жуткие крики. Свежая кровь привлекала всё новых  хищников. Их было уже больше, чем людей. Число выживших сокращалось с каждой минутой. Крики слышались всё реже. Вдруг чья-то сильная, с содранной кожей рука ухватилась за борт лодки, потом появилась вторая. Лодка покачнулась, показалась темная голова, лицо в кровоподтеках. Матросы начали затаскивать обессиленного человека в лодку. Марина, сквозь струи дождя посмотрела на спасшегося бедолагу и узнала в нем отца:
- Папа, папочка, это ты? - прокричала, рыдая Марина.
- О, Боже, доченька, -  воскликнул Виктор, - ты жива, как я рад, а где мама? Она с тобой? - он  смотрел по сторонам, стирая с лица кровь и слезы. - Я решил, что вы утонули. Всех пассажиров накрыло лодкой. Когда я выплыл, никого на поверхности не было, я нырял, пока не приплыли акулы. Потом увидел лодку.
- Папа, нас с мамой выбросило из лодки во время взрыва, к счастью, рядом находилась первая лодка. Нас подобрали, - рассказала Марина.
Виктор заметил жену, лежащую в носу лодки и тихонько подполз к ней.  Сверху неожиданно обрушилась сильная волна. Виктор схватил дочь, жену и прижал своим телом  к дну лодки. Волна схлынула и захватила с собой двух матросов. Они просто беззвучно исчезли в пучине. Виктор привстал, нашел веревку и привязал свою семью к себе.
- Теперь вся семья в сборе, - прошептала сквозь слёзы Марина, - вот только мама не приходит в себя.
Волны швыряли шлюпку, как пушинку. Было очень страшно. Все лежали вплотную на дне лодки и ждали своего конца. Закончился дождь, наступило утро, в воде шныряли акулы, много острых плавников. В некоторых местах вода была ещё окрашена в кровавый цвет. В ту ночь у акул свершился кровавый пир.  Шторм успокаивался, воду из лодки вычерпывали ладонями, вымакивали одеждой. По воде  были разбросаны обломки яхты. Людей в воде не было. Акулы несколько раз подплывали к лодке и толкали ее. Ходили кругами и что-то выжидали. Видимо чуяли свою добычу.  В лодке осталось 6 человек. Виктор с женой и с дочерью и 3 матроса, члены экипажа. Мама не приходила в сознание, но была жива. Виктор осмотрел ее и увидел, что на голени ноги зияет огромная рваная кровавая рана. Он снял с себя футболку и туго замотал, чтобы остановить кровь. На голове и верхней половине лица краснела огромная гематома. На свои раны он не обращал внимания. У Марины тоже оказался на скуле синяк и небольшие царапины по ногам. Промывали соленой водой.
Куда плыть никто не знал, даже матросы. Поэтому не принимали никаких решений, т.к. были уверены, что  в скором времени прибудет помощь. Телефоны потеряны вместе с вещами. Что интересно на поверхности океана вообще не было чемоданов, ведь у каждого пассажира был багаж, а это как минимум чемодан. Видимо, багажное отделение яхты затонуло вместе с чемоданами.
Обессилевшие люди в лодке уснули, а когда проснулись, то шторм прекратился и ярко светило солнце. Голод, отсутствие пресной воды, палящая жара днем и пронизывающий холод ночью не добавляли шансов на выживание.
В лодке не было ни еды ни воды, что очень странно. В запасных лодках должен находиться стратегический запас. Одежда быстро высыхала и было нестерпимо жарко. Возле лодки по- прежнему кружили акулы. Их острые плавники угрожающе  блестели на солнце.  Прошло два дня  пребывания в лодке. Чтобы не умереть от обезвоживания ,  каждый  пил свою мочу. Женщина находилась без сознания.  Два молодых матроса наотрез отказались таким способом утолять жажду. Они, вопреки запрету, начали пить соленую воду.
Через три дня у них помутился рассудок и они зачем-то сняли с себя одежду, обувь и прыгнули в воду, где их тут же сожрали акулы. Это было ужасное зрелище. Вода вокруг лодки мигом окрасилась в красный цвет. Девушка рыдала в голос. На нее напала истерика, ее трудно было   успокоить.  В живых осталось четыре человека. Виктор начал подгорать на солнце и надел на себя полосатую футболку одного матроса, чтобы дальше не сгореть. Женщина не приходила в сознание, нога распухла, загнила и почернела, началась гангрена. Жуткая вонь раздражала нюх. Помочь  ей ничем не могли.
Все мучались от жажды и голода. Немолодой, видавший виды матрос выловил из воды большую медузу. Разрезал ее на полоски и начал есть.
Медузы по консистенции, как мягкие хрящи, очень напоминают древесные грибы, такие же хрустящие.
Медуза на 80% состоит из белка и 90% из воды. На вкус слабо, слабо соленая.
Решили разнообразить рацион и поймали морскую черепаху, которые иногда всплывают на поверхность, чтобы глотнуть воздух. Еле затащили ее в лодку. У матроса был нож. Он отрезал черепахе голову и кровь брызнула фонтаном.  Матрос выпил всю кровь.  Варварски расчленил бедное животное, каждому досталось по ноге. Матрос сказал, что надо высосать остатки крови, а черепаху можно есть сырую. Это поможет  выжить.  Ужасное ощущение пить черепашью кровь и есть сырое мясо, которое было на удивление нежным и с хрящиками. На вкус как курица с креветкой.  Что смогли  выковырять , порезали на маленькие кусочки и положили вялить.  И правда, чувство голода и жажды притупилось. На вкус сырая черепаха не такая уж и отвратительная, а кровь совсем не солёная. Люди уже не чаяли, что их спасут, дрейфовали на лодке, потому что не знали куда плыть. После еды всех разморило. Легли на дно лодки уснули и проспали до утра.  Лодку продолжали преследовать только две акулы, остальные куда то исчезли.  Матрос сказал, что надо придумать, как поймать рыбу. Сырое мясо рыбы пресное на вкус и уталит жажду и голод, а рыбьи глаза прекрасный источник  жидкости и витаминов.
У женщины в ушах были серьги, у девушки на платье - длинный шнурок.  Пришлось вытянуть шнурки и из кроссовок. Получилось две удочки. Даже одели на крючки наживку из мяса черепахи. Сразу же попались две рыбки , похожие на скумбрию. Матрос , разделал рыбу и дал каждому по куску. Глаза никто не захотел и он сам их высосал.  Это было противно, но пришлось есть сырую жирную рыбу. И правда, чувство жажды и голода отступили.  Редкие разговоры были только о спасении. Ночью наткнулись на планктон, набрали водорослей. Когда они высохли, то служили одеялом и подстилкой. Так же видели летучих рыб, ловили их и ели. Ипугались кита. Может это был тот же кит, а может и другой.  Поймали еще одну черепаху, часть сьели, часть завялили на солнце. Вторая черепаха была молодая с мягким панцирем. Матросу удалось разрезать панцирь пополам и вырезать из него тельце черепахи. Когда начался дождь,  очень обрадовались. Утолили жажду. Заполнили панцири водой. Почти два ведра пресной воды. Одежда и волосы выполоскались от соли и пота.  Мокрую одежду матросов  сложили на дно лодки, а когда хотелось пить, то высасывали из одежды влагу. Воду из панцирей экономили.  Хватило всего на один день, потом одежда высохла и по глотку пили воду из панцирей.  Продолжали ловить медуз и уталять жажду и голод. Некоторые медузы на вкус были не соленые, а пряные. Потом был еще один сильный шторм, во время которого исчез матрос, видимо его смыло волной, а может просто покончил с жизнью. Виктор привязал себя, дочь и жену к сиденьям лодки. Жена во время дождя пришла в себя, но жить ей оставалось недолго. Это было видно. Она начала бредить.
Выпадала роса и туман, одежда опять напитывалась влагой, которой  некоторое время уталяли жажду. Днем бедных людей уничтожало беспощадное солнце, а ночью они дрожали от холода, зарываясь в водоросли. Потом подплыли к острову со стороны мангровых пальм. Виктор знал эти плоды и соцветия, поэтому нарвал самых светлых, незрелых плодов и сладких соцветий, похожих на колоски. Обследовав остров, увидели красную повязку и половинку шорт с номером 23, поспешили плыть по течению, чтобы догнать того, кто ее привязал. Возле острова жена умерла. Они  поняли, что это мангровый остров и на нем нет суши. А вот залезть в гнезда за яйцами не решились. Устриц не видели. Мангры оказались непроходимыми. На деревьях видели змей, испугались, да и не стали терять время, хотели быстрей догнать того, кто привязал кусок ткани и половинку шорт с номером двадцать три.
Под вечер увидели плот с ярким флагом и красными поплавками. Виктор работал веслами до красных мозолей. Когда подплыли чуть ближе,  начали кричать. Вот так  и произошла встреча.
Я им сказал, что красный лоскут привязал не я. А вот шорты мои. Они удивились и обрадовались, что в океане есть живые пассажиры.  Что - то надо делать с трупом женщины.  Он уже начал разлагаться. Выбросить за борт у Виктора пока не поднималась рука.
Плыть дальше с трупом, тоже не имеет смысла.
Мои гости пьют много воды. Выглядят они не важно. Натерпелись больше, чем я. Еще и смерть родного человека.
Девушка, ее зовут Марина, тут же от слабости засыпает на моем диване под навесом в тени. Троим на плоту места мало. А в лодке труп. Виктор принимает решение.  Мы понимаем друг - друга с полувзгляда. Я подтягиваю за веревку лодку, Виктор залазит в неё и на веслах отплывает от плота, на сколько хватает веревки. Делает свое дело, моет лодку. Долго сидит в одиночестве, видимо прощается с женой.  Грустный, потерянный возвращается на плот.
Я не смотрел, что он  там делал, да и сейчас не беспокою, его вопросами. Еще успеем наговориться. Мы оба увидели, как мелькнул плавник там, где только что был Виктор. Осознавать это тяжело. Виктор остается в лодке на ночь.  Я даю ему три сиденья, чтобы удобно было спать, кусок парусины укрываться  и бутылку с водой. Сам ложусь в первом отсеке, на корме, прям на парусине. Так мягко и удобно. Теперь все время буду здесь спать.
Утром просыпаюсь, когда солнце во всю хозяйничает на небе. Вылезаю из своего гнезда, слух мне режет то, чего я так давно не слышал. Чужая человеческая речь льется, как бальзам на душу.
- Доброе утро! - говорит мне Виктор и открыто улыбается, показывая крупные белые зубы, - крепко спится на свежем воздухе?
Он умудрился побриться.  Волосы на голове аккуратно собраны в хвостик. На голове бандана из куска парусины. Вылитый пират. Теперь выглядит гораздо моложе.
- Привет,- говорит тихо Марина и поправляет за ухо прядь слипшихся от соли волос. Остальные волосы заплетены в тугую толстую косу. На ней тоже косынка.
Я от неожиданности теряюсь. Немного молчу, хлопаю глазами, потом отвечаю, широко улыбаясь на все тридцать два зуба. Говорю, что очень рад слышать их голоса и видеть рядом с собой на плоту. И добавляю что- то типа "велкам на мой непотопляемый ковчег" и еще какую-то белиберду. Марина скромно улыбается. Наверное впервые за долгое время.
Я ретируюсь в воду, совершаю заплыв. Виктор составляет мне компанию. Мы обнаруживаем, что дно плота покрыто какими- то неизвестными мне моллюсками. Их так много, и висят они как гирлянды. Виктор обьясняет, что это морские уточки.
В прибрежных ресторанах Маршалловых и других островов их подают, как деликатес. Они с женой их ели первый раз в Португалии. Блюдо считается очень дорогим, не каждый может себе позволить.
Мы набираем уточек, похожих на морщинистые лапки динозавров, чтобы попробовать сырыми, как устриц.
Марина, проснулась раньше меня, увидела, что в лодке нет мамы, расплакалась.
Она до сих пор не может поверить, что мама умерла и у них не было возможности ее похоронить.  Виктор ей не сказал, что маму сожрала акула.
Девушка в воду не залазит, она не умеет плавать. Мы уговорили ее просто окунуться. Виктору пришлось опять прыгать в воду. Я даже выделил ей немного пресной воды, чтобы сполоснуть волосы от соли и умыться. Марина -  симпатичная, белокурая, высокая худенькая девушкой с огромными, красивыми, голубыми глазами. Она почти не разговаривает, только односложно отвечает на вопросы. Надо дать ей время, чтобы освоиться.
Мы завтракаем яйцами и вялеными отбивными из  мяса чайки. На десерт пробуем слегка присоленных , а верней слабосоленых морских уточек.
- Обычно их запекают или отваривают, - поясняет Виктор.
- В нашем хозяйстве нет ни уксуса ни соевого соуса, только соль, - говорю я, подхватывая двумя пальцами тельце уточки, - а как их едят?
- Учитесь, студенты, - Виктор берет уточку, - от основания раковины пальцами отделяем  ороговевший конец, макаем в соленый рассол, из сердцевины высасываем нежное розовато - белое мясо. Вот и вся наука.
- Надо же, на вкус они похожи на мясо омара и креветки одновременно, - поддерживает разговор Марина, тщательно пережевывая еду.
- Ребята, аккуратней, кушать их много для начала нельзя, потому что это супер концентрированный белок, насыщенный разными витаминами и аминокислотами, - предупреждает нас Виктор, засовывая в рот длинную ножку уточки.
- Очень вкусно, не оторваться, - говорю я, такой концентрированный вкус. Нежные, сочные.
- Надо же, раковина всего сантиметров пять, а вот ножка, которой они прикрепляются к предметам, такая длинная, наверное доходит до 20сантиметров, - Марина двумя руками пытается замерить ножку уточки.
Морские уточки оживляют наше меню и главное, что всегда при нас. Нырнул, нарезал и ешь. Не надо запасать впрок. Мы проверяем днище лодки, оно тоже обросло целой клумбой морских уточек. Оказывается, что уточки, не моллюск, а ракообразное.
- Вот бы сейчас вскипятить воду и попить чаю или просто кипятка, - мечтает Виктор, держа в руках кастрюлю.
- И помыть голову горячей водой, - мечтательно добавляет осмелевшая Марина и трогает руками косу.
Виктор смотрит на мои часы и добавляет:
- Развести костер можно, у нас и дрова есть, но мы можем по неопытности и пожар устроить.
Я отвечаю строго:
-  Никаких костров мы разводить не будем, у меня каждая доска и бревно на учете, тем более  в шторм я потерял весь запас бревен, который  тянул за собой на буксире. Со мной все соглашаются  что обойдемся без костров и без чая.
После сытного и вкусного завтрака, мы
с Виктором проверяем плот, подправляем в некоторых местах и они с дочерью опять ложаться спать. Я уступаю им место на плоту.
Спальное место состоит из множества сидений, которых хватило на две кровати. Теперь у нас две лежанки по краям плота, одна на корме - в ворохе парусины, а середина свободная. Мы там сушим водоросли, разделываем рыбу, кушаем. Теперь трое могут спать на плоту с удобством.
Я пересаживаюсь в лодку, т.к нормально выспался ночью. Виктор лодку вымыл. Следов от трупа не осталось. На дне лежат два комплекта матросской одежды с кроссовками. Синие хлопковые брюки и тонкая кофта с капюшоном. Форма и обувь добротные. Я думаю, что одежда пригодится. Забрасываю удочку и жду, когда клюнет рыба.
Виктор, рассказывая о своем спасении, ничего не сказал о моих парнях, как буд-то их и не было на круизной яхте. А ведь 10 человек рослых пацанов, просто не могли быть незамеченными.
И кто - то же привязал лоскут от  спортивной майки?   Виктор поражается тому, как я догадался построить плот и что мне страшно повезло, что я оказался среди обломков яхты. Они и не подумали сделать плот. А зачем, они были в лодке, а не на обломке бревна, как я. Виктор и Марина видели, как пировали акулы, слышали как кричали люди, но не видели спасательный плот и еще две спасательные лодки. Меня они не видели тоже. Видимо я был дальше всех. Меня отбросило взрывной волной. Но кто - то же меня привязал к бревну. Значит кто - то был рядом со мной . Кто это был и куда он делся. Опять эти нескончаемые вопросы, которые просто сводят с ума.
Да, повезло Виктору и Марине, они выжили. Ели медуз, черепах.  Мне тоже пока грех жаловаться на судьбу. Все складывается, как нельзя лучше. Благо, что всё случилось в тропиках, где круглогодично теплая 28 градусов  вода в океане и я не замерз, не простыл от переохлаждения, а теперь вот встретил Виктора и Марину. Я не один, есть с кем поговорить, есть на кого положиться. Втроем мы точно выживем. Ведь я мечтал, чтобы у меня появились компаньоны. Мечты сбываются. Не остров, так попутчики.
Нас не покидает надежда, что авария случилась недалеко от островов республики Кирибати, что  не отнесло течением в другую акваторию. На нашем пути обязательно встретится остров. Пусть даже и необитаемый, лишь бы земля была под ногами. В республике Кирибати необитаемых островов больше, чем обитаемых, потому что они атолово - коралловые и подвержены затоплению. Людей оттуда вывезли, или люди сами покинули острова в разное время. На некоторых островах после ВОВ проводились испытания ядерного оружия Америкой, Англией, Францией. С крупных островов даже не вывезли население подальше от испытаний, а что говорить, про мелкие острова, где жили по одной две семьи.  Вот люди и умирали потихоньку от рака и других заболеваний, появляющихся после сильного радиоактивного выброса и облучения. И больше эти острова не заселялись из-за плохой репутации.
Мои гости понемногу восстанавливаются. Уже не так жадно пьют воду и едят вяленую рыбу. Яйца у нас быстро закончились, да их и надо было съедать, чтобы не испортились. Несколько яиц уже было тухлых. С Виктором по очереди ночуем в лодке, собираем воду, морских уточек и ловим рыбу. Марина рыбу разделывает и солит. Икру солит отдельно и вялит на солнце. Она даже приспособилась вытаскивать уточек из их панциря , солить, нанизывать на тоненькие веревки и сушить на солнце . Вот это вкуснятина, всем деликатесам -  деликатес. 
Я спокойно занимаюсь укреплением узлов с левого борта плота, как слышу громкий окрик Виктора:
- Никита, давай скорей ко мне. Лучше по воде, помощь нужна. 
Беглым взглядом осматриваю  поверхность океана, спускаюсь в воду, подплываю к Виктору и вижу, как он пытается затянуть на борт с помощью веревок, огромную черепаху. Снизу помогаю ему и вместе мы затаскиваем ее на плот.
- Сегодня у нас  свежина и очень много мяса, - говорит Виктор, потирая руки.
- А я против, - становится в позу "руки в боки" Марина, - зачем убивать черепаху, если у нас полно рыбы, икры, уточек и медуз, а черепаха такая симпатичная, не убивай её, папа.
- Марина, в крови и в мясе черепахи много микроэлементов, которых нет ни в одном, перечисленном тобой продукте. В нашем положении, надо поддерживать весь баланс необходимых микроэлементов, иначе у нас начнут выпадать зубы, волосы, ногти, - спокойно парирует дочери Виктор, размахивая ножом.
- Марина, ты лучше отвернись, - я беру Марину за плечи и увожу от черепахи, - хорошо, что они не кричат.
Виктор кромсает черепаху перочинным ножиком, собирая кровь в коробочку. Неумело отделяет тело от панциря. Смотреть на это прям нет сил. Тельце черепахи такое беззащитное и жалкое без панциря. А вот шкуру он снял, как заправский мастер.
- Давайте, идите, выпейте по глотку свежей крови, там много всего полезного, - с вампирской интонацией убеждает Виктор, обмывая руки в воде.
Видимо Марина представила, что у нее начали выпадать зубы и волосы и говорит с металлом в голосе:
- Давай кровь, но только глоток и не больше, - зажмуривает глаза и отхлебывает черно-красную жидкость. Она безоговорочно доверяет своему отцу.
Я тоже делаю пару глотков, представляю, что это лекарство и ничего так, нормально. Кровь  жидкая и совсем не соленая. Не противно. Сырое мясо даже не пробуем.
Мы его солим, нанизывая кусочки на тонкие веревки. Всё  это похоже на гирлянды. Вывешиваем на солнце. Мясо  очень вкусное и нежное что-то среднее между курицей и рыбой. Не смотря на то, что мне жалко черепаху, я уплетаю  с удовольствием. Припоминаю мою знакомую Тортилу, которой повезло больше. У нас достаточно разнообразное меню, не хватает только десерта. Вот здесь  и приходит на ум, что у нас есть плоды мангровой пальмы, которые набрали на острове. Оказывается, что спелые плоды не годятся для еды, а вот молодые очень даже вкусные. Я уже говорил, что плод похож на круглую шишку, состоящую из самостоятельных долек, внутри которых и было лакомство. В молодых плодах находится прозрачная желеобразная капля, похожая на леденец со вкусом ананаса. А в спелых плодах уже находится твердая коричневая семечка, которая годится только для пуговиц.  Соцветия, похожие на колоски ароматные и сладкие. Марина кладет несколько подсохших, засахаренных соцветий в коробочку с водой, получается вкусный морс, который мы выпиваем с удовольствием. Вода так заканчивается намного быстрее, да и нас уже трое. Не каждую ночь удается собрать воду.
Нам несказанно везет- несколько раз прошел дождь без сильного ветра и шторма.
Теплый и проливной. Каждый раз принимаем душ и стираем одежду.  Делаем запасы воды. Марина набирает воду в панцири, чтобы  полоскать волосы на голове и умываться по утрам.  Дождь пролил такой обильный, что из лодки пришлось вычерпывать воду. 
Мы плывем всё время то на юго - восток, то на юг  и даже на юго- запад, определяя стороны света по закату и восходу солнца.
Все надежды на спасение уже в прошлом. Мы не встретили ни одно судно, но не падаем духом и друг - друга поддерживаем. Да и не мудрено, что здесь не проходят судоходные пути, ведь  под нами почти всегда  кораллы, что опасно для кораблей. Скорей всего круизная яхта в шторм сбилась с курса и налетела на коралловый риф и разбилась.
Втроём путешествие приобрело совсем другой вкус и смысл. Да и присутствие молодой симпатичной девушки, обязывает быть сильным и не раскисать. Марина постепенно осваивается и становится более контактной. Она оказывается умная и интересная девушка. Перешла на второй курс медицинского института в Санкт - Петербурге, где они живут. Днем я частенько ловлю на себе ее взгляд. Да что там и говорить, сам на нее засматриваюсь.  Мне нравятся только девушки, которые лучше других что-то делают в баскетболе. Так было и в детстве. Я влюблялся в лучших из команды девочек, правда не надолго.
С Мариной сидим ночами на плоту, смотрим на звезды и рассуждаем о жизни, о будущем. И никакого баскетбола.
У нас всего вдоволь, о чем может мечтать человек в нашем положении. Есть еда и вода. Хочется только на сушу и горячего чая, а лучше кофе с булочкой.  Даже не представляю, что  буду стоять на своих ногах в полный рост на  земле и она не будет качаться и уходить из под ног. Мечты, мечты....
.            конец 4 главы
P.S