Жареные ботинки

— Это все альпинистские байки, — со смехом махнул рукой новенький, по всему видать еще «значок». — Так не бывает!

Бывалые альпинисты, сидящие на низкой скамейке в комнате спасателей, многозначительно переглянулись.

— Бывает или не бывает, это к слову. Здесь все по взрослому, молодой человек. Как вас, кажется, Ильнур? Так вот, помните, Ильнур, гора Эльбрус шуток не любит. Ну и группы, вас тут аж три, слушайте меня внимательно. Инструктаж по технике безопасности в горах и на ледовом маршруте закончен. Всем все понятно? — спросил дежурный спасатель, крепкий, на вид сорокадвухлетний мастер спорта. — Тогда распишитесь в журнале для восходящих туристов. Гид первой группы, Василий, получи рацию. Желательно не терять ее! Она денег стоит.
— А если не успеем вернуться к сроку, что будет? — весело спросил Ильнур, приехавший с Урала специально для покорения высочайшей точки Европы. Он был настроен весьма оптимистично: «Ах, эти горы я в телевизоре видал»!
— Ну, особого веселья я тут вообще как-то не наблюдал ни разу. Восхождение на Восточную вершину Эльбруса — это не прогулка по Елисейским полям в Париже, где равнина, тепло и сухо. Здесь климат иной: на высоте более пяти с половиной тысяч метров над уровнем моря всегда холодно и очень, а порою ужасно ветрено. Ураганы тут не редкость. Не придете ежели к заявленному сроку, будем разыскивать вас.
— С собаками?
— В экстренных случаях и собачками не гнушаемся, но это после схода лавин, как правило. А в случаях потери альпинистов на маршруте поднимаем вертолет. Озвучить цену за час полета «вертушки»?
— Не нужно, я же пошутил, — сказал Ильнур, понурив голову. Подумал: «И что я вчера не послушал Мишку, чтобы держать язык за зубами»? Но вчерашний день не вернуть назад.

***

Вчерашний день. Мишка, высокий мужчина средних лет, спортивного телосложения, все еще продолжающий каждый сезон бредить восхождениями на достойные вершины. В голове его часто крутились строчки из песни Высоцкого: «Лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал». Наверное, поэтому неисправимый романтик каждую весну, лето и осень рвался в бой за покорение очередной вершины. Рвался в основном мысленно. Но… мысли и дела, как известно, не всегда в нашей жизни совпадают.

Той ночью Мишка, «шапочный» приятель Ильнура, с которым они виделись примерно раз в год на сборах или спартакиадах, спал несколько тревожно. На днях, по приезде в Приэльбрусье, Ильнур ночевал у Мишки и выпросил у него старые альпинистские ботинки, вибрамы. Эти кожаные ботинки, сделанные по московским технологиям во времена оны и помнящие первое восхождение хозяина на капризную и коварную гору Ушбу, были дороги Мишке, как память. Ах, какая жалость! Ему никак не хотелось с ними расставаться. Столько воспоминаний эти вибрамы будили в душе о некогда славных временах и буйной молодости. Однако чувство собственности и странное ощущение: «как бы чего не случилось», подспудно терзали его. Ах, как жаль! В этих ботинках целая история Мишкиной спортивной карьеры, — все покоренные им вершины, снежники с едва присыпанными «свежачком» трещинами и крутые склоны с зеркальными ледовыми плато. И впереди только  горы, горы и горы вокруг. Романтика!
— Мишаня, понимаешь, я свои нечаянно дома забыл, — развел руками бесшабашный приятель.

Ильнур, невысокого роста крепыш, молодой и круглолицый с ямочкой на подбородке,  выглядел еще не оперившемся птенцом.

— Эх, молодо-зелено! — по-отечески пробурчал Мишка. — Как это случилось, девичья память или весна в голове?
 — Тем вечером я укладывал в рюкзак много чего: то спальник, то палатку с газовой горелкой, то «снарягу»: ледорубы, «фрэнды», две бухты веревок, ледобуры и «кошки». Укладывал, «утаптывал» плотно, утрамбовывал, прыгая сверху на поклаже, а когда все уложил, то незаметно для себя жутко устал.
— Ты квалификационные документы-то взял с собой, горе-альпинист? — насмешливо спросил Мишка, помешивая на сковородке картошку с луком. — Ильнур, банку с солеными огурчиками видишь? Выкладывай на тарелку. Не сиди как в гостях. Режь хлеб и курицу-гриль; у меня руки заняты.
— Да-да. Главное, я не забыл альпинистскую книжку с удостоверением и сам значок: «Альпинист России». Это ценность! Я помню, был так горд тем, что получил ее. А позавчера, накануне отъезда сознание внезапно будто затмилось — почему-то не глянул на оставшееся барахло, которое маменька с сестрой на тумбочку наложили. Разве женщины, не спортсменки, могут что-то полезное посоветовать мне, мужчине и крутому альпинисту? Да и опять же, раз что-то не вошло, то оно и не пригодится. Логично?
— Логично, — скептически кивнул Мишка. Не в его привычке было переубеждать собеседника.
— Я думал, что все правильно. Сел в поезд, глянул в окно и понял, старое осталось позади и прошло, а новая жизнь начинается, впереди ждут приключения. Вагон качается, колеса стучат ритмично так, словно ударник по тарелкам и барабанам. Тук, тук-тук-тук. Лег на полку и отключился сразу. А утром, уже на вокзале, вспомнил про ботинки. Новые дорогие, у меня таких денег нет. Выручи, друг, а?
— Ясно. И что только в голове у молодежи? Вот бы я знал.
— Туман, Мишаня. Туман.
— Боже мой! Куда катится мир!? Еще древние сокрушались об этом. И хватит философии на сегодня, Ильнур. У меня тут картошка пожарилась. Садись за стол, крутой альпинист. Ужинать пора.

***

Прошли сутки. Группа вместе с Ильнуром вышла на тренировочное восхождение и высокогорную адаптацию. Небо высокое и ясное; над двуглавым Эльбрусом ни облачка. Альпинистская благодать, если конечно шевелиться быстро! Красота! Погода «шептала». Прогноз, возможно, ожидался благоприятный. Какой синоптик сможет храбро поручиться за благоприятность погоды, хотя бы на ближайшие два-три часа высоко в горах? Обычно об этом бывалые альпинисты не говорят, вроде как не принято. А гиды тем более молчат, особенно если среди восходителей есть просто туристы, не обхоженные, не объезженные: им, ведь нужен, лишь сертификат о восхождении на гору Эльбрус. Кому сертификат, а кому заработок, и все довольны. Гид Василий согнул кисть козырьком и глянул вверх по склону:
— Завтра будет холодно, — уверенно заявил он. — Группа, слушай мою команду! У нас по плану акклиматизация. Три дня. Идем средним темпом, в цепочке за мной. Цель: первый приют «Бочки» или ледник Гарабаши. Высота над уровнем моря: три тысячи восемьсот метров. Там ночлег. Головная боль из-за спазма сосудов обыкновенно бывает у нетренированного организма. Это нормально. Она либо проходит сама через четыре-шесть часов, либо с помощью горячего чая с лимоном за полтора. Готовьтесь к неизбежному. Ужинать обязательно всем. Никаких: «Не хочу, не могу» не должно быть. Кто без ужина останется, того спускаем вниз за нарушение спортивной дисциплины и без возвращения денег. Ясно?
— Да-а, — хором ответила группа из семи человек.

Бодрые голоса порадовали Василия; боевой настрой делу подмога. В группе «значком» был только Ильнур, гид назначил его своим помощником, остальных Василий именовал «чайниками», ибо они были просто туристами.

***

Мишка проснулся внезапно от резкого запаха дыма. Он с трудом разлепил глаза и тут же зажмурился. Едкий дым лез в глаза. Слезы потекли сами собой. И он понял: горят его любимые ботинки вибрамы. Мокрые насквозь ботинки сушились на палках над костром, но почему-то упали прямо в огонь и загорелись. Его ботинки! Дымом заволокло всю спальню. Надо проветрить! И Мишка кинулся открывать окна настежь. Две реальности нечаянно совместились в сознании: одна горная — вблизи Эльбруса, другая — на равнине в тридцати километрах от подножия горы. И только после проветривания до Мишки «дошло», — это только сон. Он глянул в календарь: день и час Икс, когда группа Ильнура либо «покоряла» Восточную вершину Эльбруса, либо уже спускалась вниз. «Что-то у них там пошло не так», — с грустью подумал Мишка, с чувством сожаления вспоминая родные ботинки. «Неужто, Ильнур их сунул-таки в костер!? Не может быть! Вещий сон или телепатия»? Он повернулся на другой бок и с трудом заснул.

***

На часах «тенькнуло» три часа — то ли раннее утро, то ли поздняя ночь. Группа восходителей во главе с гидом Василием героически стартовала из лагеря «Бочки». Сонные альпинисты, преодолевая засидевшуюся в них городскую лень и суету, устремились вверх, к мерцающим светилам далеких миров. Ярко фиолетовое небо, все в россыпи крупных разноцветных звезд, казалось вот оно рядом, рукой подать. Через каждые тридцать, иногда пятьдесят шагов, по маршруту гид ставил вешки — тонкие бамбуковые палки с красными тряпочками на конце.
— Зачем? — спросил один «чайник».
— В случае непогоды, чтобы знать, как возвращаться, — ответил Василий. — Экономьте силы. Вот-вот начнется кислородное голодание. Лишний раз лучше помолчать.
— Эх, — пробурчал кто-то из молодых «чайников». Он улыбался и тихо хихикал. Ему очень хотелось поговорить, но не давали. Вот незадача!

«Похоже, у него началась «горняжка» (горная болезнь)», — отметил про себя гид, но промолчал. — «Дойдет он наверх или нет»? Наступил момент, когда в глубоком снегу каждый шаг давался людям через силу. Сначала надо было вытащить ногу из сугроба, затем сделать над собой неимоверное усилие и, продвинувшись вперед, вновь погрузить ногу глубоко в снег. Небольшие перерывы в движении, чтобы перевести дух помогали ненадолго. Шаг, шаг, третий. Вдох, выдох. А кислорода-то не хватает уже. С каждой паузой невозможно стало отдышаться. Руки «свинцовые», ноги «деревянные».

Наконец, вот она, долгожданная вершина — гора Эльбрус.
— Победа-а! — хриплыми голосами закричали альпинисты.
— Победа, вы молодцы, — похвалил гид. — Дошли, покорили!

По традиции, покорители оставили под туром камней записки с составом альпинистов и после фотосессии неспешно пошли вниз. Ильнур же, отпросился у гида: уйти одному вперед, дескать, он хорошо знает, куда и как надо. И Василий, понадеявшись на молодость и уровень «значка», с легким сердцем отпустил его.
— Помнишь? Обычно спуск с вершины идет не по пути подъема, а совсем по другому маршруту: сначала по горизонтали до известного приметного места, а потом по своим же вешкам.
— Не волнуйся, Василий, я пойду вниз по нашим вешкам. Не заблужусь. Всем, пока! — и он поспешил.

И все было бы хорошо, если бы непредвиденная непогодь. Посреди чистого неба и ясной погоды вдруг налетел сильный, скорее, ураганный ветер. На глазах изменилась облачность, небо «просело», и пошел густой снег. Видимость упала до нуля. Ильнур скрылся в пелене снегопада и тумана стремительно.
— Василий, а снегопад вроде бы не предсказывали синоптики? — спросил кто-то.
— На Эльбрусе так часто бывает, — сказал гид, обращаясь к оставшимся в группе туристам. — Спрогнозировать более или менее точную погоду на Эльбрусе практически невозможно. Все колеблется в пределах двух часов, плюс-минус. А далее, как повезет.

Сначала Ильнур шел верно, когда видимость внезапно ухудшилась, то интуитивно пошел «на ощупь» до первой вешки. На этой высоте ветер был еще не очень сильным. Шел Ильнур, шел и дошел до сомнительного места, где захотелось срезать путь и пойти наискосок к прежней тропе, вроде бы так короче. Но тут на пути попалось диковинное место, называемое альпинистами-мастерами «ледяным болотом», что означало смесь из трех фаз льда. Оно слыло не очень глубоким, но ноги промочить и набрать в ботинки ледяной воды мог и бывалый альпинист запросто, а что говорить о неопытном «значке». Непогода разгулялась не на шутку. Снегопад усилился.

Кислородное голодание и «горняжка» дали себя знать; Ильнур размышлял недолго. Зеркальная гладь ледяного болота обманчива. Человеку кажется, что этот лед достаточно крепкий, и можно легко проскочить на ту сторону. Но, ступив на гладкий лед, Ильнур провалился по колено. Мишкины ботинки, кожаные и старые без современной пропитки, не спасли храбреца. Они мгновенно промокли. На ту сторону Ильнуру удалось попасть, лишь пройдя по этой ледяной «каше» по дну пешком. После такого купания, мозги отключились напрочь, и он шел на «автопилоте» с единственным направлением «куда-то вниз». Сказать, что ноги замерзли — ничего не сказать. Он просто перестал их чувствовать, словно, это были не ноги, а цирковые ходули, которые почему-то еще слушались его. Ледяное купание родило в голове добрую мысль о костре, ибо около него он смог бы просушить ботинки и согреться.

Вожделенная греза о благостном тепле маячила перед глазами горе-альпиниста.
— Огонь, огонь, — бормотал он почти в бреду. — Где огонь? В лесу. Где же лес? Там, внизу.
Вода хлюпала внутри ботинок громко и смачно.
— Огонь. Нужно спуститься до верхней кромки леса, — шептал он побелевшими от холода губами. — Там сушняк, дрова, и разведу костер. Сниму ненавистные мокрые ботинки, и согрею ноги.
Чудом Ильнур добрался до границы леса. Бухнулся на четвереньки и пополз, как мог, замерзшими руками собирая хворост и сухостой. Под высокой скалой (повезло!) нашел затишье от ветра. На удивление костер занялся легко и живо. Огоньки весело плясали, радостно пожирая лесной корм. Ильнур снял ботинки, вылил из них воду. Стащил с окоченевших ступней носки, выжал из них воду и снова их надел. Была ранняя-ранняя весна. Мороз пробирал до костей. Зубы от холода выбивали барабанную дробь.
— Мокрые носки на голые ноги! — вслух посетовал он, жалея себя.

Затем Ильнур взял две сучковатые палки и натянул на их концы ботинки, поставил в костер. Подкинул в огонь больше дров.
— Чтоб тепло дольше сохранилось, — между делом беседовал он сам с собой, боясь нечаянно потерять сознание.

И только после этого сбросил рюкзак наземь. Затем, как учили, вытащил матрас-каремат и спальник. Залез в спальник, а палаткой накрылся. Вскоре Ильнур начал мало-помалу согреваться. Усталость предательски окутала, обволокла его с головы до ног, и он мгновенно провалился в сон.

***

Снилась Ильнуру весна. Стоял теплый майский день. Молодая трава радостно зеленела кругом. На ее фоне маленькими солнышками желтели пушистые одуванчики. Яркие голубые и розовые бабочки порхали над ними. На даче у дяди Гоши собралась компания из уральского клуба альпинистов: парни и девчата, почти все «значки» или разрядники. Руководил «парадом» старый инструктор балагур дядя Гоша, мастер спорта, известный в клубе сверхвысотными восхождениями. Несколько вершин: семи- и «восьмитысячники» ему покорились, но до звания «снежного барса» он еще или пока не дошел. Его голубой мечтой где-то там, далеко впереди, «маячила» гора Эверест. В разгаре дружеского застолья дядя Гоша временами любил напевать песню, ставшую для него альпинистским гимном: «…Как вечным огнем сверкает днем, Вершина изумрудным льдом, Которую ты так и не покорил…».

Настроение было у людей безоблачным. Задумали друзья на праздник приготовить шашлыки. Сказано — сделано. Собрали мангал, насыпали уголек и развели огонь. На шампуры женская половина весело нанизывала сочное мясо, вылавливая кусочки прямо из ведра с маринадом. Кто-то резал лук, кто-то помидоры и баклажаны. Все смеялись каким-то шуткам и историям бывалых альпинистов. И все бы было хорошо, если бы не едкий запах дыма. От чего, собственно и проснулся Ильнур.

В это же время проснулся в своей постели и его друг Мишка, телепатическим чутьем почувствовав запах жареных ботинок. «Дорогая сердцу память вся ушла коту под хвост! Чтобы я, хоть еще разок что-нибудь дал из моей «снаряги» этому чайнику!? Да ни за что»!

— Откуда эта вонь? Явно что-то горит, — вскричал Ильнур, не ведая о необычном чутье Мишки, и выглянул из спальника.

Увидел неприглядное зрелище: Мишкины ботинки упали прямо в костер. Они не просто высохли, они догорели до подошвы.
 — Твою же… — в сердцах выругался  Ильнур, вытаскивая остатки обуви из огня. — Остатки ботинок? Да тут же, одна подошва! Я что Чарли Чаплин; как я теперь пойду на базу? Босиком в мороз!

«Что делать, как быть»? Пришлось вспомнить римских легионеров (такова ли древняя история, как знать!?). Тогда по примеру храбрых воинов горе-альпинист привязал подошву от ботинок к теплым носкам. Все равно ничего другого у него в рюкзаке не было. Потоптался на месте, проверяя крепость легионерских «сандалий».
— Встал и пошел! — приказал он сам себе. — Пока ноги не замерзли в кочерыжку, иди к людям, герой!

Отдельной историей был спуск Ильнура с горы Эльбрус, когда покоритель вершины заблудился и «промазал» мимо нужного ущелья.
— Карта картой, однако… «гладко было на бумаге, но забыли про овраги», — оправдывался Ильнур и пожимал печами.
— Никто из картографов, наверное, не восходил сам на эти горы, — поддакивали слушатели.
— Ну вот, свернул я с пути не туда, куда надо бы.

После чего Ильнур очутился в промышленном городке далеко от альпинистской базы и поселка, где жил щедрый друг Мишка. Пальцы на ногах Ильнур, конечно же, отморозил, но чудом избежал ампутации (помогла экстрасенс, Мишкина соседка Тася).

Что же именно сказал опечаленный Мишка, узнав о правдивой истории жареных ботинок? Об этом Ильнур никогда никому не рассказывал. Однако, — загадка.