Эмиграционный катарсис и эпоха возрождения

Словно бы достигаторство привело меня к тому, что я решила не дожидаться тридцатилетия для переживания кризиса самоидентичности, а начать прямо сейчас.

Всё началось с того, что я, поддавшись неведомому порыву то ли солёной ностальгии, то ли банальной скуке буднего вечера, окунулась в цифровые воспоминания альбомов в некогда популярной социальной сети, ныне ставшей самым частым поводом возбуждения уголовных дел из-за «антиправительственных» высказываний в интернете.

Смешная девочка с ровной, как по линейке отрезанной плотной чёлкой, в ярко-розовых солнцезащитных очках, купленных за пару евро во время ежегодного отпуска в зарубежах с мамой, то смотрела на меня с карточек, снятых на районной эстафете, в окружении одноклассниц-подружек, то уверенно высовывала язык и показывала козу прямо в объектив с улиц Лондона, то морщила нос от яркого солнца на пляже. Тут она — перед выступлением на сцене, здесь — на съёмках телепередачи, а там — уже совсем взрослая, с блестящими от дешёвой водки глазами и рассеянной улыбкой.

Она такая знакомая, приятная, но в то же время отдельная, не имеющая ничего общего со мной сегодняшней. Кроме того, думаю, встреться мы завтра, вряд ли бы у нас сложился какой-то продуктивный диалог: в лучшем случае, мы бы спорили во весь голос до самого утра.

Свои восемнадцать-двадцать три я помню ужасно плохо. Было много вечеринок, алкоголя, напускной уверенности в себе и стремления быть лучше всех. Я ранила мальчиков, чтобы как-то отыграться за ту боль, что причинили когда-то мне, старалась быть затычкой в каждой бочке, познакомиться с самыми популярными людьми, совершенно не умела выбирать друзей и выстраивала свою личность на сарказме и иллюзорной независимости.

Я сегодняшняя, пережившая и потери, и стрессы, и переезды, и погружения в новую языковую среду, будто со стороны воспринимаю ту девочку. Словно все пережитые истории — не мои, а истории моей хорошей знакомой, и я просто присутствовала то ли молчаливым, то ли вовлечённым наблюдателем, во времена их свершений.

Мне кажется, что в ней самости было столь же мало, сколь и во мне сейчас, но совершенно по-другому.

Что вообще есть личность? Что формирует нашу уникальность? Существует ли эта уникальность как данность?

Что, если концепция уникальности личности собирается не из единичных качеств,или генов, а из окружающих эту личность людей в определенный отрезок времени?

Маша в первые пять лет жизни, по данной логике, была простым и понятным коктейлем из бабушкиной любви и маминого участия, потом она трансформировалась под влиянием детского сада, став Машей номер два. Потом была гимназия, в рамках которой, конечно же, Маша-два стала Машей-три, а потом — четыре. Университетские знакомства преломили самоопределение в новую сторону, потом — пост университетские приятели и коллеги, а потом случилась здоровая, осознанная любовь, создавшая новую личность на базе предыдущей. Финальным штрихом, приведшим меня в тот момент, из которого я пишу этот текст, стала эмиграция.

Первый год не в России я постоянно думала о концепции дома, принадлежности человека, культурном коде. Казалось, что дома, в России, всё честно, понятно, естественно, а в эфемерной загранице — иначе, притворно-улыбчиво, недушевно, так, чтобы с самоотдачей и самопожертвованием, лениво и безамбициозно. Люди — другие, которые никогда не примут за своего и не поймут твоей боли, просто потому, что иной культурный код, потому, что язык подонков им ни о чём не говорит, как и кандибобер на голове.

Маша-вынужденная эмигрантка приносила на алтарь чистой совести и верности убеждениям всю себя, теряя где-то по дороге мотивацию и смысл борьбы, когда в России всё осталось таким же, не разделившись для большинства на «до» и «после».

Каждое утро я просыпалась в каком-то горьком осознании мировой несправедливости, когда недостаточно быть хорошим человеком, чтобы победить большого злого дракона.
 
Потом страну сменила страна и наступил год беспробудной апатии и ненависти к окружавшей меня действительности, какой-то слишком мирной, спокойной, недраматичной. Будто бы всё, в чём можно отразиться, чтобы стать собой сегодняшней, было завешено пыльной тканью, не пропускающей ни капли света.

Случилась полная темнота.

А следом произошло путешествие в Россию, полностью сорвавшее полотна с окружающих меня в Европе зеркал и позволившее переродиться и переместиться в тот момент, откуда я клацаю по клавишам.

Оказалось, что наши отношения с родиной были в большей степени деструктивной, абьюзивной любовью, а весь культурный код — это существование в непрекращающейся борьбе со всем, враждебно тычащим в тебя постоянным оцениванием и осуждением, достигаторство, вечная недостаточность, а что самое страшное, безостановочное преодоление, делающее тебя хомяком в колесе.

Стало очень грустно за всех нас, граждан самой большой, а ещё, бесспорно, имеющей потенциал на что-то куда лучшее и светлое, страны.

Пуповина, соединявшая меня с «родиной» порвалась. Я внезапно обнаружила себя самостной. Мне больше не нужно было говорить на русском языке, чтобы быть услышанной и понятой. Как показал опыт, один родной язык — вовсе не гарант содержательного диалога.

Оказаться выброшенной в открытый космос пьянящей свободы стало страшно.

Получается, что не определённая страна, культурные особенности или общество делают тебя счастливыми, а ты сам, создавая последовательность решений. С одной стороны, ты более ответственен на свою жизнь, чем казалось, а с другой, получается, что отпустив вожжи контроля над своим бытием, ты становишься по-настоящему свободным.

Ты планируешь день не затем, чтобы всё контролировать, а чтобы проще ориентироваться в планах и ничего не забыть.

Ты занимаешься спортом и следишь за питанием не для того, чтобы в глазах других быть самой красивой и стройной, а чтобы лучше себя чувствовать.

Ты красишься не для того, чтобы произвести впечатление на кого-то, а чтобы игриво подмигнуть себе любимой в зеркале.

Ты учишь язык, чтобы получить новый опыт и познакомиться с интересными людьми, а не чтобы стать самым умным отличником и добиться успеха.

Ты не боишься пробовать и ошибаться, потому что как иначе чему-то научиться и в чём-то по-настоящему разобраться?

Ты пытаешься бегать, играть в теннис, настольные игры, путешествуешь одним днём, несёшься по солончаку рассматривать краба, умеешь просто сесть и выпить чашечку кофе на летней террасе, без повода и причины, просто так, потому что светит нежное солнце, делаешь комплименты незнакомцам на улице и улыбаешься прохожим во весь рот.

Ты воспринимаешь преграды не как трагедию, а как кочку на пути. Ты полностью отвязываешься от себя и других, принимаешь как есть, а люди, оказывается, принимают тебя в ответ, такого неидеального.

Дышишь и анализируешь, чтобы задержаться в этом сочетании факторов, собирающих твою личность воедино, на подольше.

А может, и насовсем.

Если жизнь не предложит варианта позанятнее, конечно.