Через тьму

Волею судеб мне довелось оказаться в чужом городе. Отчего, каким ветром меня занесло в этот огромный город, где не было ни единого знакомого мне человека? Неизъяснимым для меня образом я оказалась здесь, и раз это было неизбежным, очевидно, привела меня сюда моя душа…

Последнее время не всё с ней было в порядке. Сперва она тихо плакала, и плач этот заглушала мирская суета. Но вот наступил перерыв в длительной, выматывающей работе.
Бешеное колесо будней, в последний раз скрипнув, застыло, и в неожиданно возникшей тишине послышались рыдания, удивившие меня:
- Кто ты?
- Вот видишь, как долго ты не прислушивалась ко мне, что перестала узнавать мой голос… А между тем, я – самое ценное, что есть у тебя – твоя душа…
- Но ведь всё хорошо! Работа, дом, родные, друзья – всё как обычно, с радостями и неприятностями в меру. Наконец, знания, жизненный опыт… Разве не мало ты пережила вместе со мною?
Разве я не могу объяснить причины всего происходящего?
- Не обманывай себя.
- Ты имеешь в виду эту нестерпимую боль? Это просто сердце…
- И опять лжёшь. Сердце ты бы стала лечить лекарствами. А что сделала ты? Убежала в другой город за призраками в надежде на утешение…
- А где же утешение?

В таком неладу с собой пребывала я в чужой обстановке, и эта чуждость неожиданно отстранила меня от всего окружающего, сделала равнодушной к внешнему и сосредоточила на внутренней боли и поиске её причин…
Но внешний мир не отпускал так легко. По его законам инерции я заполняла дни событиями, не оставляя свободного времени.

В очередной день, увлёкшись “бегами“, я не заметила спускающихся сумерек в огромном незнакомом парке. Пора было искать выход из множества петляющих и пересекающихся тропинок.
Спросить было не у кого, и я пошла на раздающийся вдалеке шум. Постепенно стали различимы отдельные звуки: звонкие голоса, опьянённые вскрикивания. Непонятные механизмы издавали надрывное скрипучее лязганье.
Всё покрывала ухающая, разбивающая молчаливость парка музыка. Где-то шло веселье и оно притягивало торопящихся в его центр горожан…

Вскоре сквозь ветви стали пробиваться огни. Наконец деревья расступились, и открылась картина всеобщего гулянья, на которое, точно мотыльки, слетались люди.
Их было очень много. Они быстро двигались в разные стороны и безоглядно радовались, пытаясь перекрикивать общий шум.
Музыка хохотала, делая эти попытки безуспешными.
Разноцветные огни сверкали и кружились, сливаясь в яркие полосы. Натужно скрипучие звуки издавало – о, да! – “Чёртово колесо“. Оно поглощало людей парами, унося куда-то во тьму…

И чем гуще опускались сумерки, тем ослепительнее становились огни, сильнее грохотала музыка, и безудержнее раскручивалось колесо заражающего людского веселья…
Обычные люди, ни плохие, ни хорошие. И как у обычных людей у них была потребность радоваться. Они искали своего счастья…
Пока в сумерках.

И вдруг раздался чуждый всему происходящему звук.
Он был негромок, но перекрыл всё: будто тонкий луч маяка разрезал тьму, точно металлическая нить, вживлённая в сердце, заставила его биться, словно в высохшие уста умирающего был влит глоток спасительного лекарства…
И это был звук колокола.
Гармоничный и протяжный, он был живым, и в сравнении с ним всё вдруг оказалось мёртвой и фальшивой шелухой.

С желанием отыскать источник этого чудесного звука я стала бросаться к проходящим людям:
- Где здесь у вас храм?
Но те в недоумении отшатывались. Ну не почудилось же мне?..
Новый удар показал: нет, я не ослышалась.
Колокол звонил совсем рядом, казалось, в нескольких метрах. Я кинулась с вопросом к продавщице мороженого:
- Вы знаете, где у вас храм?
- Нет.
- Но вы слышали только что звон?
- Да, слышала…
- Значит, где-то рядом храм?
- Да, где-то рядом, но я не знаю где, – окончательно смутилась женщина.

Растерянная я стала ждать новой вспышки звука, указывающего направление из тьмы.
Через некоторое время звон вновь повторился, и я устремилась ему навстречу. По дороге возникла широкая лестница, она уходила высоко, и взбираться по ней было достаточно трудно.

Затратив столько усилий, не хотелось сбиться с пути. Но подумалось: зачем же эта дорога, если она не ведёт к Храму?
И в самом деле, Храм возник, окружённый светом, на фоне огромного неба с лёгкими облаками, позолоченными лучами заходящего солнца.
Он был прекрасен и величествен.
Мрак, запутавшийся в густых ветвях деревьев парка, остался где-то внизу. Там же остались все посторонние звуки.

Храм был тих, но говорил на другом, мощном и главном языке. Он говорил на языке Сердца и утешал его. Службы давно закончились, и церковные колокола, отработав положенное, отдыхали в молчании.
А одиночный звон время от времени продолжал возникать и плыть в вышине.
Он отзывался эхом в сердце, будоражил душу, радостно утверждая:
- Ты жива! Жива в этом огромном и прекрасном мире, где есть всё. И жажда  Света сильнее, если Путь к нему проходит и через темноту. Тогда этот желанный, оживляющий Свет сияет ярче. Он открывает глаза сердца, позволяя увидеть ему мудрость и красоту Мира и Любовь его сотворившую…

Известно, рыба, исторгнутая из родного морского лона на берег, начинает засыпать, незаметно для себя умирая.
Известно, человек, поражённый пагубной страстью, беспечно не задумывается, что та приведёт его к непоправимому разрушению.
Известно, спящий человек не догадывается, что он пребывает в глубоком забытьи…
Но не известно, для кого звонит колокол.