Родной душнила

"Э, пацан, я не пОняла, ты чё, своровал?!" - Над щуплым юным брюнетом нависла отвратительная жирная тётка. На её вопли тут же сбежались такие же хабалки - работницы дешёвого супермаркета.
Егору пришлось платить за сосиску в тесте и кулёчек леденцов. А ведь он, не будь дураком, убедился, что камеры вкусняшек этих не видят. Значит, противная баба просто его выследила.
Это был первый случай, когда он прокололся. 16-летний организм Егора постоянно требовал еды. Но не той, что дома или в школьной столовке, а фастфуда и конфет. Родители давали ему, конечно, деньги, но мало, и они уходили на сигареты. Приходилось подворовывать.
Итак, сегодня он останется без курева. Ладно, больше в этот магазин не сунется.
Домой не хотелось. Там отец-душнила. Наверняка опять терзает маму-надомницу очередной нудной лекцией. Маме деваться некуда: сидит, как всегда, за своей швейной машинкой и выслушивает бред этого психа. Прикована, бедная, и к работе, и к несносному муженьку.
Он-то, Егор, уже через год будет свободен. Можно и маму освободить.  Но как прикажете спасать человека, который от своего рабства зависит в такой степени, что о другой жизни и подумать не смеет?
То, что его папик сумасшедший, Егор понял несколько месяцев назад. До этого безропотно смотрел в рот родителю, но вдруг догадался: эти его слишком частые матерщинные словечки; вычурная речь; беспричинная агрессия, которую мальчик раньше принимал за мужскую силу; псевдоумные размышлизмы и многие другие странности - признаки того, что родитель - ку-ку.
Насел на маму и выпытал у неё: инвалидность отца вовсе не со службой в армии связана (её не было), а с биполяркой.
Папа был человеком любознательным, интересным, в чём-то даже гениальным. В его непонятной голове забавно переплавлялись чужие идеи, которых так много стало в Сети. Их он и озвучивал без конца домочадцам, требуя внимания к себе и озлобляясь, если его не получал. При этом был отец чудовищно непоследовательным, мелочным, а порой и просто страшным в своём безумии.
Какая-нибудь грязная кухонная тряпка могла так разгневить папика, что в ход шли уже не только мат и оскорбления, но и кулаки.
Осознав, что жить с этим душнилой больше не желает, Егор принял решение: сбежит, как только окончит школу. Глядишь, и маму удастся забрать с собой. Будут снимать квартиру, Егор поступит в вуз и одновременно трудоустроится.
Тогда-то он и закурил, тогда и начал тянуть из супермаркетов то, что плохо лежит. Благо, появился репетитор, и домой можно было приходить поздно.
...За дверью опостылевшей квартиры раздавался привычный бубнёж отца.
Егор открыл  её своими ключами, вошёл в коридор, поздоровался.
"Привет, сын!" - Папик подскочил, как всегда, больно надавил на плечо (выразил отцовскую нежность).
"Так вот, Нина, ессеи, они, б...ь, засели во всех аспектах нашей жизни, б...ь..."
Егор  подавил тяжкий вздох, нырнул в свою комнату, зажал уши и машинально взглянул на висящий на стене календарь. До освобождения оставалось триста сорок пять дней. Много.