16. Сухумские хроники. Молька

С самого начала  войны, нашей войны, перестал любить сюрпризы. Они, приносили с собой, в основном, головную боль. И поэтому, возвращаясь из Сухуми в Сочи, где мы в то время жили, война внесла свои коррективы, и позвонив жене и услышав, что дома меня ждёт сюрприз, я насторожился.
   Подъехал к дому. Встречает моя любимая половина. Слава Богу, не расстроена. Уже неплохо. Входим в дом. Я всё равно настороже. Ну и…
   Вот он. Сюрприз! Подарок детей. Любимой маме.
    Я никогда не любил маленьких собак. Совсем маленьких. Совсем не любил. Одна суета с ними. Предупреждал жену, будет маленькая, рядом появится большая. В противовес. А эта оказалась самой маленькой из маленьких.
   Она подкатилась к моим ногам как теннисный мячик. Ходить, как я понял, научилась совсем недавно. Уселась на попу. Подняла вверх мордашку, уставилась прямо в глаза и спросила:- Ну и? Что будем делать?
   Вы можете не верить, но она спросила. Мордахой, ушами, хвостом, не знаю, чем ещё, но она спросила. Вопрос был поставлен ясно. И подтверждён тихим тихим:- тяв? И ведь знала, кто должен решить её судьбу. Абсолютно точно знала. Вот и ждала. Чудо с ушками. Да ещё и глаза. Распахнутые. Полные тревоги. Ждущие тепла, любви и ласки. И синие синие. На белой мордашке. И сама вся абсолютно белая. И сидит на своей попе. И никакого страха. Тревога- да. Была. А вдруг не понравлюсь? А вдруг не примут? А ведь я вас уже люблю. Ведь вы хорошие? Я тоже. Я к вам. Можно?
   Маленькая чихуахуашка. Девочка. Размером с мою ладошку. Как я и “мечтал”. Она даже для своей породы оказалась маленькой. Как по заказу. Да, видно, не только браки создаются на небесах. Дрогнуло моё сердце. А когда я поднёс ей свою ладошку и она поспешила забраться на неё, я поплыл. А когда прижал её к груди, эта маленькая бестия умудрилась поцеловать меня в губы. Мы посмеялись- случайность. Ага. Как- же. Впоследствии мы убедились, что это врождённое и на всю жизнь. Целоваться, и именно в губы, она любит до сих пор. Только успевай уворачиваться. И ведь никто её этому не учил.
   Ни в первый день, ни ночью, ни в последующие дни она не скулила. Она приняла нас как свою семью с момента встречи. Как подарок. Ей важно было наше присутствие. Ей нужно было ощущать наше тепло. Я убедился в этом в первую ночь. Мы решили сразу установить порядок. В постель её к себе мы брать не собирались. А она и не настаивала. Она согласилась спать рядом с нашей кроватью, но при условии, что мой палец будет находиться с ней. Любой палец. Остановилась на указательном. Он больше.
   Легли. Она рядом внизу. Ждёт. Протянул ей ладонь. Облизала всю. И захватила палец. Любимый.
Она обняла его всеми лапками. Прижалась к нему всем тельцем. И уснула. Быстро. И спала тихо и спокойно. До утра. Чего нельзя было сказать обо мне. Рука затекала, но отнять её у малышки, даже в мыслях не было.
   Утром тишина. Ни шороха. Ждала, когда проснёмся. Дождалась. И… Маленький белый метеор. Жить стало веселей. Гораздо веселей. Она, как всякая нормальная собака, радовалась жизни. И выражала эту радость тем, что носилась по всем комнатам, как угорелая, скользя на поворотах по паркету. И приглашая и нас принять участие в её родео.  Это чудо было абсолютно уверенно, что нас подарили ей, а не наоборот. Меня приручила быстро. Ей нужен был постоянный контакт со мной. Она путалась под ногами, когда я ходил. Сидела на мне, когда я сидел. И ползала по мне, когда я лежал. И всё пыталась поцеловать. И именно в губы. Стоило мне только задремать. Ох и улепётывала она, когда я подскакивал, проснувшись. (По-моему, я даже слышал её смех.) Да. Жить стало несомненно веселей.
   Она не любила дрессировку и попросила нас не докучать ей этим. А мы и не настаивали. Сами не очень дрессированные. Танцевала она, выпрашивая вкусности, с самого рождения. Заслуга жены. Устраивали целые шоу. Малышка не стеснялась зрителей. А зрители вызывали её на бис.
   Воспитывать её? Куда там. Она воспитывала нас. Эта маленькая блондинка с первых дней дала нам понять, что все конфеты, орехи и прочие вредные, но вкусные продукты, находящиеся в зоне её видимости, принадлежат ей. И она до них непременно доберется. И слопает. И все наши личные вещи, которые мы оставили без должного присмотра, она обязательно стянет. И будет охранять их, обнимая, в своем домике. И забрать их у неё будет нелегко. Очень не легко. То, что попало в её домик, это её. И только её. Тем более, если это То пахнет нами.
   Она прекрасно умещалась в пивном бокале, принимая его, очевидно, за мини бассейн. Только просила пиво туда не наливать. Предпочитала купаться в шампанском. (Шутка). Любила всех наших друзей. Полюбила наряжаться, по моему, с самого рождения. Она полюбила эту жизнь всей душой. Она не уставала ей радоваться. Как могла. Но только если вместе с нами. Она не любила и не любит одиночество. И протестует против него, как может. Когда мы оставляем её одну надолго, туалетом она пренебрегает. В знак протеста. (Ну, как может.) Бунтарка.
   Но когда мы возвращаемся, радости её нет предела. Она пляшет и поёт. Вместе с ней, наверное, пляшут даже соседские тараканы. И эту какофонию мы слышим задолго до того, как подойдём к своей двери. Открывая дверь, мы знаем,что нас вначале хорошо отчитают, а потом бросятся обнимать и облизывать. Мир восстановлен.
   Я смирился. И никакой большой собаки, в противовес, у нас не появилось. Нет нужды. Она подарила нам себя всю. И приняла нас. Какие есть. Других ей не надо. Ну если только поиграться. Или вкусняшек перехватить.
   Мы давно вернулись в свой родной город. Втроём.
И если вы, гуляя по Сухумской набережной, повстречаете пару с белой чихуахуашкой на поводке, обратите внимание на собаку. Если она не вышагивает чинно, а чересчур живо реагирует на всё и всех. И обгавкивает всё, что движется с шумом, охраняя свою драгоценную семью. Остановитесь. Произнесите имя Молли. И если собака кинется к вам обниматься, думаю, это она и есть. А, значит, рядом и мы есть. Куда мы друг без друга.
( Да, кстати, а большие собаки нас обходят стороной. Убедились- себе дороже.)